Доктор Отто Кранге совершал свою утреннюю прогулку в тенистых каштановых аллеях парка Вестчестерских лабораторий.
Никто не узнал бы теперь в этом дряхлом, сгорбленном старике того молодцеватого Кранге, каким он появился в Штатах после «освобождения» из лагеря военных преступников. Здесь, в лабораториях Эверса, постепенно погас молодой задорный огонек, всегда светившийся в выразительных глазах физиолога. Совсем поседела голова, старик как-то весь обмяк и всем своим видом походил на человека, одной ногой стоящего в могиле. Душой он был мертв уже давно.
Прилив охватившей его при встрече с Эверсом в Германии деятельной энергии прошел, и на протяжении всего времени работы в Вестчестерских лабораториях он ничего не ощущал, кроме беспросветной душевной опустошенности. Знания, талант выдающегося ученого, энергию всей своей жизни он отдал делу, которое оказалось вздорным, преступным и которое, в конце концов, ему самому стало отвратительным. Прошло то время, когда он фанатически верил, что только во имя блага своей нации он совершал преступления, проделывая изуверские опыты над людьми.
Все, чего он достиг своими изысканиями, все, что, по его мнению, могло содействовать могуществу арийской расы, все это оказалось в руках прожженного дельца. Эверс овладел всем, всеми его мыслями и знаниями, превратив его самого в послушное орудие преступления, не менее чудовищного, чем то, которое некогда он хотел подготовить сам.
Все чаще им овладевала мысль: «К чему все это?». Почти постоянно он ощущал, что ничего уже не хотелось; не хотелось думать, двигаться, дышать! Всю жизнь он прожил один, без семьи, без близких, и теперь было особенно пусто кругом и тоскливо. Его ожидала жалкая участь одинокого старика.
Единственным чувством, которое еще теплилось в его опустошенной душе, было чувство глухой, ему самому непонятной ненависти к Крайнгольцу. Оно возникло сразу же после того, как он встретился с радиофизиком в Штатах. Это чувство росло и укреплялось, и он сам не знал причины этого, да, впрочем, и мало задумывался над этим.
Стилл разыскал Кранге в аллее парка.
- Герр профессор, вас просит к себе мистер Эверс.
- Эверс? - недоуменно переспросил Кранге. - Какой Эверс?.. Ах, да… Эверс, - догадался, наконец, старик и побрел к главному корпусу.
И без того дурное настроение Эверса еще больше ухудшилось после беседы с Кранге. Старик совсем был плох. Овладевшая им апатия была столь велика, что даже сенсационное сообщение Кларка не произвело на него никакого впечатления. Он так и не понял, очевидно, что он сам и Эверс были вдохновителями этой провокации, уже не понимал толком, что делается вокруг него, и оживлялся только тогда, когда речь заходила о Крайнгольце. Снова оживали его потухшие глаза. Он начинал говорить быстро, отрывисто, и поток его малоразборчивых слов был сплошной бранью по адресу своего коллеги.
- Теперь их двое, - под конец разговора таинственно шептал он Эверсу. Понимаете: двое, и мне с ними стало еще труднее.
- Кого двое?
- Крайнгольцев.
Эверс вздрогнул, не без опаски посмотрел на явно терявшего рассудок Кранге и попробовал разбавить шуткой тягостный разговор.
- Я не совсем понимаю вас, герр профессор. Как двое? Что же Крайнгольцы размножаются простым делением, что ли?
Шутка не подействовала. Разговор становился все более неприятным. Кранге думал о своем, почти не обращал внимания на реплики Эверса и, казалось, без всякой видимой причины заговорил о том, что появился в лабораториях прозрачный человек.
- Что, что? Что вы говорите, Кранге!
- Да, да - он прозрачный. Но я его вижу. Вы не верите? Напрасно! Я вижу его.
- Успокойтесь, доктор. Вам показалось. Скажите лучше, вы не заметили ничего подозрительного в поведении Крайнгольца? Вы не знаете, куда он девался?
- Вот вы не верите, - продолжал Кранге, не слушая Эверса, - а у меня есть доказательства. Я сам слышал, как Крайнгольц называл его, - старик оглянулся по сторонам и затем наклонившись к уху Эверса прошептал: Уорнер. А по-санскритски это означает - прозрачный!
Наконец, Эверс понял, в чем дело…
Здесь был Уорнер.
«Что мог сделать Уорнер? Почему исчез Крайнгольц?» - Эверс тщетно выспрашивал у Кранге. Старик уже ничего не мог рассказать толком и бормотал нечто совсем невразумительное.
«Немедленно, - решил Эверс, - немедленно призвать Клифтона. Разыскать Крайнгольца. Разыскать во что бы то ни стало! Разыскать и уничтожить!»
Беседу с Кранге пришлось прервать. Доложили о приезде Томаса Тайсона, и Эверс поспешил в вестибюль навстречу высокопоставленному гостю. Одного только взгляда на кругленькое, раскрасневшееся лицо финансового магната Эверсу было достаточно для того, чтобы понять - Томас Генри Тайсон-старший настроен воинственно.
Буркнув встречавшим его в вестибюле Эверсу и Дирингу нечто, весьма мало похожее на приветствие, Тайсон тотчас же осведомился:
- У вас тут есть более или менее подходящее помещение, в котором трое джентльменов могут поговорить без боязни быть подслушанными?
- О, конечно, сэр! - поспешил ответить Эверс. - Я попрошу вас пройти в мой кабинет.
- Идемте! - это было сказано повелительно. Тайсон везде и всегда, где бы он ни появлялся, чувствовал себя хозяином.
Как только они вошли в обширный, довольно хороша обставленный кабинет Эверса, Тайсон прежде всего обежал его вдоль стен, на ходу приподнимая драпировки, похлопывая по обивке и заглядывая в углы. Очевидно, с годами мания подслушивания все сильнее укоренялась в видавшем виды дельце.
- Аппараты, записывающие разговор на пленку, можете не выключать, - я не боюсь огласки! - Это заявление очень плохо вязалось с суетливым обшариванием комнаты, но Эверсу было не до причуд старика - предстояло решающее сражение.
- Можете записывать, - не унимался Тайсон, - можете!
- Сэр!
Тайсон остановил Эверса весьма выразительным жестом.
- Послушайте, Эверс! Вы не находите, что переплатили Кларку?
Эверс похолодел. Неужели ему все известно? Неужели Кларк…
- Я не совсем понимаю вас, сэр! Что вы хотите этим сказать, сэр?
- Зато вы очень хорошо меня поняли, сэр, когда я говорил о прибылях на совещании в «Бизнес Хилл». Настолько хорошо, что организовали «Новую бериллиевую»! А вы, Юджин, недоплачиваете своему маклеру, и старый Мэтью Гойлет все выбалтывает тем, кто более щедр. Мальчишки!..
Говорят, что в несколько мгновений, оставшихся до смерти, человек может вспомнить всю прошедшую жизнь. С какой же скоростью должна работать мысль, чтобы воспроизвести тысячи эпизодов, картин и образов, заполняющих всякую, даже очень бедную впечатлениями жизнь человека? Возможна ли такая «скорость мысли?» Неизвестно. Ведь никто еще после смерти не делился своими впечатлениями! Если возможно нечто подобное, то именно с такой, «предсмертной» скоростью Эверс продумывал создавшуюся ситуацию. Решался вопрос о жизни и смерти его предприятия.
«Каковы намерения Тайсона? Что он знает? Если проговорился Кларк, то дело плохо. Нет, не то. Тайсон подкупил Мэтью Гойлета, и тот рассказал ему, кто организовал «Новую бериллиевую». Связь Диринг - Эверс известна Тайсону, отсюда ниточка от доклада в «Бизнес Хилл» к предсказанию Кларка. Понятно. О, старая лисица! «Переплатили Кларку!» Посмотрим. Но чего он хочет? Предотвратить «Смерч»?
- …мальчишки! - еще раскатывался в кабинете голос Тайсона, а Эверс уже успел все продумать.
- Я очень сожалею, сэр, - вам приходится прибегать к некоторым э-э-э… Я не хочу оскорбить вас, сэр, но должен сказать… Должен сказать, что вы напрасно говорите неправду. Кларка вы не видели.
Тайсон опешил. Эверс утверждал это слишком категорическим тоном.
- И Кларка вы не видели, и никто не передавал вам, что Кларк мною подкуплен, это вы, подкупив Мэтью Гойлета, сделали свои выводы.
Пауза была довольно длительной: Тайсон не мог состязаться с Эверсом в сообразительности.
- Вы не ошиблись, сэр. Вы правильно решили, что я вас хорошо понял в «Бизнес Хилл». Все это совершенно верно, но мне только не совсем ясно, чему вы возмущаетесь?
Тайсон видел: Эверс далеко не мальчишка, и, посмотрев сейчас на его властное, волевое лицо, почувствовал в нем достойного противника.
- Да, сэр, чем вы собственно недовольны? Я приехал к вам в Майами с деловым предложением, вы отвергли его, считая его не прибыльным, тогда я сделал все так, что теперь оно будет прибыльным и…
Диринг с интересом наблюдал за разворачивающимся сражением финансового магната с человеком, который имел, кажется, все данные подчинять себе тайсонов.
- …и предлагаю вам принять участие в этом деле. Вы ничего не имеете против, Диринг?
Тайсон уже видел, что Эверс и сам сможет взять в свои цепкие лапы такое грандиозное предприятие, как «Монополия по спасению человечества», и никак не мог допустить этого. Эверс же, в свою очередь, не мог недооценивать влияния Тайсона в финансовом мире, и сейчас, как никогда, нуждался в его поддержке.
Тайсон был безусловно полезен своим огромным влиянием в финансовых кругах, Диринг - в военных, а Эверс - возглавлять научно-техническую сторону дела. Так состоялось единение этих трех лиц. Сговор совершился, он не мог не совершиться.
Тайсон поутих и с этой минуты являл собой олицетворение-внимания.
Эверс воодушевился. Со страстью человека, одержимого всепоглощающей идеей, он излагал Тайсону планы, которые выносил со времени их последней встречи в Майами.
- …мы создадим гигантский сверхтрест надо всеми монополистическими группами, - закончил Эверс.
- А вы достаточно трезво учитываете возможное их сопротивление?
- Это может быть только в самом начале, а потом между отдельными монополистическими группами поднимется ожесточенная борьба за право участия в проведении «операции Смерч». Этой борьбой мы и воспользуемся, подчинив себе все.
- Что же, по-вашему, будет толкать их на эту борьбу?
- Желание овладеть теми колоссальными возможностями, которые таит в себе сама идея ее проведения. В чем слабость всех видов вооруженной борьбы, существовавших до сих пор? В том, что мы вынуждены давать оружие в руки тех людей, которые только и думают о том, чтобы повернуть его против нас. Винтовки и автоматы попадают в руки солдат, в самолеты и танки надо посадить десятки тысяч летчиков и танкистов, у орудий надо поставить артиллеристов. И вот жерла этих орудий начинают разворачиваться. И вот жерла орудий обращены против нас. Да, против нас! Мы уже видели достаточно примеров этому! Мы знаем, к чему привело то, что оружие попало в руки людей, ненавидящих своих хозяев. Хватит! 900 миллионов человек уже вышли из-под власти наших монополий, и больше того, и страшнее того - они подают пример всему остальному населению земного шара. Позвольте вас спросить, сэр Тайсон, как сделать, чтобы этот пример не стал соблазнительным настолько, что ваши дворцы в Майами будут превращены в санатории для рабочих, как это уже проделано в России и ряде других стран?
Тайсон беспокойно заерзал в своем кресле. Диринг явно восхищался своим партнером, а у Эверса было самочувствие актера, который только начинает входить в роль.
- Ах, вам не нравится такая перспектива? Так что же вы можете предложить для внутренней борьбы? Уж не атомные ли бомбы?
- Я не совсем понимаю вас, Эверс, какое это имеет отношение к «операции Смерч»?
- Непосредственное. Я начал говорить о преимуществах этого способа борьбы и я продолжу. Нам не нужно будет давать оружие миллионам. Горсточка самых преданных людей будет руководить всей «операцией». Но мало того, сила «Смерча» главным образом заключается в том, что он пригоден для внутренней борьбы. Создание «Новой бериллиевой» обеспечивает своеобразный искусственный отбор. Цены на каски мы установим столь высокие, что они будут доступны только обеспеченным людям, которым бунтовать незачем. Все население мы будем держать в состоянии постоянного страха. Над народами всего мира будет всегда висеть угроза излучения, от воздействия которого уйти невозможно. Любые волнения, любые беспорядки и революции, в какой бы части земного шара они не происходили, мы сможем подавлять, обессиливая людей, которые должны быть обессилены и обезврежены. И еще одно: мы можем выдавать каски бесплатно тем, кто будет нужен нам, кто будет нам помогать в этой борьбе.
Тайсон посмотрел на Эверса с уважением. Он остался доволен и собой: он правильно сделал, что не упустил возможности участвовать в таком грандиозном, и - самое главное - прибыльном предприятии.