Падали первые пожелтевшие листья каштанов. Мокро поблескивали дорожки парка от недавно прошедших уже осенних дождей. В ущельях между холмами по утрам залегали туманы.

Единственным обитателем Вестчестерских лабораторий был Кранге, как и прежде, с педантичностью совершавший в парке свои утренние прогулки. Здесь его и нашел Эверс. Неопрятный, сгорбленный, с беспорядочными грязно-седыми космами и блуждающим взглядом, Кранге был похож на сумасшедшего.

Эверс был поражен его видом. С чувством досады и сожаления Эверс подумал, что старик совсем обезумел, а ведь он еще нужен для проведения «операции двадцать третьего сентября»: никто, даже Диринг, - особенно Диринг, не должен знать, в чем секрет техники «бума». Все было полностью автоматизировано, все двадцать семь излучательных станций управлялись по радио из Центрального пункта и не требовали никакого обслуживающего персонала, но здесь, на Центральном пункте для управления аппаратурой необходимо два человека. Эверс отправил Диринга в Вашингтон под предлогом, что в это ответственное время надо быть в столице, чтобы иметь возможность в случае надобности «подправить» события.

Состояние старика очень обеспокоило Эверса, и он уже подумывал, не заменить ли его кем-нибудь другим. Но Кранге, увидев Эверса, преобразился, в его глазах опять появился свет разума, и он заговорил о делах. Эверс вздохнул с облегчением.

На месте домиков для подопытных животных, теперь уже снесенных за ненадобностью, высилось вновь отстроенное массивное мрачное здание, представлявшее собой цилиндр правильной формы. На его плоской крыше, обнесенной низкой металлической изгородью, торчал целый лес мачт-антенн. В здании не было ни окон, ни дверей - вход в него был устроен через подземный туннель.

Круглый зал управления очень напоминал стальной вестибюль Тайсона в его «Бизнес Хилл». Так же поблескивал металл цилиндрических стен, так же плотно была подогнана, единственная дверь и он так же освещался вмонтированными в верхний карниз лампами дневного света. Здесь не было только мозаичного пола, дорогого потолка-купола, все было просто и строго, а главное - сюда никто не мог проникнуть. Посредине большого круглого зала на высоте полутора метров от пола возвышалась продолговатая площадка. В центре площадки был установлен высокий щит с нанесенной на нем картой обеих Америк. По бокам щита стояли легкие металлические каркасы с аппаратами управления. С потолка к аппаратам шли линии проводов. Провода уходили от приборов в подземные каналы, окружая правильной сеткой сложную радиотехническую установку.

Эверс и Кранге приступили к последней проверке Центрального поста. Эверс подошел к вертикальной стойке с радиомикрофоном и связался по радио с дворцом Тайсона в Нью-Йорке.

- Сэр Тайсон? Говорит Эверс. Центральный пункт в исправности. Приступаем к последней проверке излучательных станций, - Эверс отключил микрофон. - Герр профессор, включайте общую связь со станциями.

Эверс подошел к левому каркасу и начал опробование аппаратуры контрольной связи с излучательными станциями. При каждом включении на огромной карте континента загорались сигнальные лампочки той станции, опробование которой производилось в данный момент. Сигнальные лампочки давали знать, что исполнительные механизмы на станциях работают нормально. Безлюдные, навеки замкнутые и снабженные взрывчаткой, станции автоматически сигнализировали по радио, что готовы выполнить свою преступную миссию.

Эверс ликовал. Машины послушны, они не взбунтуются, не смогут рассказать миру о его чудовищном замысле. Машины четко и безупречно выполнят его волю, явятся мощным орудием порабощения людей!

Одну за другой он проверил все излучательные станции и снова связался по радио с дворцом Тайсона.

- Сэр Тайсон? Говорит Эверс. Проверка готовности станций закончена. Механизмы работают отлично. Прошу радировать о нашей готовности к проведению «операции» генералу Дирингу.

До начала «операции» оставалось еще два часа. За это время надо было установить синхронизацию работы всех излучательных станций.

Ноль часов пятьдесят минут двадцать третьего сентября…

- Ну, дорогой профессор, - Эверс посмотрел на часы, - через десять минут мы включим автоматику. Пожалуй, теперь нам никто не помешает, даже Крайнгольц.

- Крайнгольц?!

- Да, герр Кранге, даже Крайнгольц. Мы с вами у цели. Прошло много лет со времени нашей первой встречи, и сейчас мы у цели! Через несколько минут люди на себе почувствуют влияние наших излучателей. Это будет пока только урок, а затем мы проведем «операцию Смерч»! Незримо, издалека, оставаясь в полнейшей безопасности, мы будем наводить ужас, будем принуждать к повиновению миллионы людей. Самое главное в человеке - мозг…

- Да, да, мозг! - вскрикнул Кранге, и глаза его засверкали безумием. Все человечество должно мыслить так, как это угодно арийской расе! Мозг человечества будет в моей власти!

Кранге бросился к рубильнику аварийного пульта.

Неправильное включение могло нарушить всю стройную систему работы излучательных станций.

- Назад! - Эверс схватил его за руку и отшвырнул от пульта. С профессора слетела круглая черная шапочка, седая шевелюра вздыбилась на его крупной костистой голове. Огромный, угловатый, с безумно блуждающим взглядом и растопыренными пальцами, он медленно приближался к Эверсу.

- А-а-а-а! - взревел Кранге и перешел на немецкий язык. - Ты не даешь мне осуществить мою идею! Это ты украл ее у меня! Ты гнался за наживой, за мировым могуществом, ты обокрал меня, обокрал Германию!

Прежде чем Эверс успел отстегнуть задний карман, старик взметнулся, как хищный зверь, и с силой, которую придает безумие, вцепился в Эверса. Борьба было короткой и неравной, старик быстро слабел.

Когда Эверс почувствовал, что еще одно усилие - и он сбросит с себя обезумевшего Кранге, резкая боль обожгла его лицо. В последней яростной вспышке Кранге отшвырнул Эверса в сторону, и тот ударился об острый угол каркаса. Кранге снова бросился к Эверсу. Оба свалились с полутораметровой площадки, на которой стоял щит. Эверс ударился о каменные плиты пола и потерял сознание.

Кранге поднялся и, дико озираясь, стал пятиться от распростертого на полу Эверса. Он бросился к двери, уже не понимая, что ее стальной щит открывается только при помощи радиотелемеханического приспособления. Кранге метался в круглом зале до тех пор, пока не наткнулся на ступеньки лесенки у площадки с аппаратурой.

На карте американского континента мигали разноцветные лампочки. Мерно жужжали приборы.

Эверс пришел в себя. Кранге, рыча и выкрикивая по-немецки проклятия, на четвереньках взлезал по лестнице, приближаясь к аппаратуре. Эверс попытался привстать. Мешала неодолимая тяжесть в голове. Он с трудом перевалился на бок и попытался все-таки расстегнуть задний карман.

Кранге уже взобрался на площадку, выпрямился во весь свой огромный рост и, схватив тяжелую микрофонную стойку, занес ее над щитом.

Эверс прицелился.

Пуля пробила приборы.

Еще раз. Еще.

Промахи!

Кранге обрушил стойку на левый щит.

Яркая вспышка озарила весь зал. Зазвенело стекло раскрошенных приборов.

Ослепленный, с опаленными волосами, Кранге снова высоко поднял над головой металлическую стойку. Эверс выпустил четвертую пулю - и она пронзила мозг физиолога, половину своей долгой преступной жизни бредившего идеей овладеть мозгом всего человечества.

Эверс уронил револьвер и опрокинулся навзничь. С его лица медленно стекала струйка крови.

В десять часов утра двадцать третьего сентября Томас Генри Тайсон, спасаясь от разъяренной толпы акционеров, вынужден был, воспользовавшись ему одному известным потайным ходом, бежать из своего нью-йоркского дворца.

Предсказание Кларка не подтвердилось.

Космической катастрофы не последовало!

Утренние газеты вышли с большим опозданием, ни единым словом не обмолвившись о космическом излучении.

Ни в один из грандиозных панических дней, не раз сотрясавших нью-йоркскую биржу, не творилось здесь такого кошмара, как в этот «космический» день.

В отличие от «черной пятницы», день двадцать третьего сентября получил наименование «космического вторника».

Еще вчера котировавшиеся непомерно высоко акции «Новой бериллиевой», сегодня продавались за бесценок.

Томас Тайсон, не считая, видимо, свой дворец надежным убежищем, укрылся в незаметном отеле и оттуда продолжал следить за разворотом событий. По мере своих сил он старался направить их по нужному руслу.

Радиосвязь с Эверсом была прервана в час ночи. Посланники Тайсона в Вестчестерские лаборатории не смогли проникнуть к нему в башню Центрального поста. В половине второго ночи Тайсон радировал Дирингу о прервавшейся связи с Эверсом, и тот немедленно вылетел в Нью-Йорк.

В одиннадцать утра в отель к Тайсону прибыли два других директора компании. Тайсон не терял самообладания, но на что он мог еще рассчитывать?