– Чертовы деньги! – раздраженно думал студент-второкурсник Саша Ямской, бодро топая морозным утром по заснеженной дороге в институт. Большой город нехотя просыпался после длинной январской ночи. До восхода солнца было еще далеко. Звезды медленно выцветали на темном небе. Саша думал о неприятном разговоре с матерью по поводу денег, состоявшемся каких-нибудь десять минут назад. Разговор начался за завтраком.

– Дай десять рублей, мам, – вкрадчиво попросил второкурсник, отставив недопитую чашку кофе.

– У тебя же есть стипендия.

– Ну, ты же знаешь, на нее нельзя прожить!

– Если не ходить в рестораны, то можно.

– Какие рестораны, мама! – студент сделал круглые глаза.

– Я вообще не понимаю, для чего тебе деньги. Питаешься ты дома. На одежду я тебе тоже даю. На такси ездить хочешь? Так я лично езжу на метро.

Саша знал мамины скромные запросы. У него, однако, были иные представления о жизни.

И он продолжил неприятный разговор:

– Но у человека должны же быть деньги, – пространно молвил студент, разводя руками.

– У тебя они и есть. Твоя стипендия, – повышая тон, отвечала мамаша.

– Но ты же знаешь, стипендия – это не деньги. Их ни на что не хватает!

– А на что их должно хватать? Я не понимаю.

– Да на жизнь! Мама, что тут непонятного! – повышая, в свою очередь, голос, говорил студент.

Завтрак был давно закончен, и они беспокойно перемещались по квартире.

– Я тебе не дам денег. И все, – при этих словах мамино лицо приняло неприятное упрямое выражение.

Терпение студента лопнуло, а аргументы иссякли, и он злобно сказал:

– Когда-нибудь я буду зарабатывать очень много денег, и ты пожалеешь, что не давала мне их, когда я в них нуждался!

С этими словами студент вышел вон из дому, для большей убедительности хлопнув дверью.

– Буду очень рада, – раздраженно пробормотала мать.

Саша ненавидел говорить о деньгах с матерью. Точнее будет сказать, просить у нее деньги. Вот если бы деньги просили у него! «Да-а-а… было бы совсем другое дело», – думал Саша. Как всякому человеку, находящемуся на иждивении, ему казалось, что деньги есть всегда. Их просто почему-то не хотят ему дать. А ведь ему так немного надо.

Саше также неприятна была и очевидная правота матери. Он ведь запросто мог не просить денег, откажись он от веселого времяпровождения с друзьями. Но этот вариант почему-то им не принимался в расчет. Более того, мысль о нем действовала раздражающе.

К тому же, Саша Ямской представлял себя уже взрослым. Имел собственные суждения, независимые от мнения матери. Даже иной раз поучал ее. И в то же время просил эти чертовы деньги. А денег после смерти отца в семье явно недоставало. Жить на зарплату матери было непросто. Мать, любя свое чадо, деньги иногда все же давала. Но каждый раз лишь после долгих препирательств, в процессе которых Саша осознавал свою зависимость от чужой воли. В такие минуты Саша явственно ощущал собственную несвободу. Он шел и думал, как хорошо будет, как свободно, когда он, наконец, будет иметь собственные деньги и выдавать их другим.

Саша шел уверенно, ибо он был полон решимости в недалеком будущем освободиться от причины своих страданий.

Первой парой был семинар по философии. Саша поднял руку и спросил:

– Я хотел бы задать вопрос, не имеющий прямого отношения к сегодняшней теме. Вы позволите?

Преподаватель любил свой предмет, и любое проявление живого к нему интереса всячески приветствовал. Потому он ответил:

– Извольте.

– Я хотел бы знать, зависит ли свобода от денег?

– А что Вы сами думаете по этому вопросу? – осведомился преподаватель.

– Полагаю, что «да».

– И почему?

– Можете Вы поехать, куда захотите, без денег? – возбужденно, как будто продолжая утренний спор, заговорил студент. – Нет, – отвечал он сам себе. – Потому что нечем будет платить за билет, за гостиницу. Или, например, можете ли Вы ходить в том, в чем считаете нужным, и формировать тем самым свой собственный имидж? При отсутствии денег – вряд ли. А можете ли вы жить где хотите, как хотите, не спрашивая других? Без денег – вряд ли. Таким образом, без денег Ваша свобода выбора места жизни, передвижения, формирования собственного имиджа невозможна.

С этими словами удовлетворенный собственными доводами студент сел на свое место.

Преподавателю очень не хотелось признавать правоту студента, и он пустился в пространные рассуждения о свободе как таковой в ее философском понимании.

– Прежде всего и во избежание путаницы, необходимо подразделить категорию свободы на свободу мысли и свободу действий. Вначале несколько слов о свободе мысли, так как именно она, являясь определяющей для действий человека, первична. Свобода мысли, надо признать, существенно ограничена в результате нескольких факторов. Человек с раннего детства воспринимает многие мысли, нормы морали как данность. Как нечто само собой разумеющееся. Вначале это происходит в семье, затем в школе. В дальнейшем бывает сложно определить: является своей та или иная мысль, либо она просто вошла в тебя сама собой, можно сказать, с молоком матери. Далее, в любом обществе, где живет данный индивидуум, также господствуют те или иные представления о том, что хорошо и что плохо. Существует некая парадигма, которая оказывает мощнейшее влияние на формирование мыслительного процесса. Свободная собственная мысль легко может быть подавлена, если она не укладывается в рамки существующей парадигмы. Я, если хотите, говорил бы о необходимости волевого усилия для отправления свободы мысли. Ведь ей, своей мысли, необходимо преодолеть давление окружающей среды.

Преподаватель, разглагольствуя на темы, отличные от заданных на дом, в задумчивости перемещался по аудитории. А у неподготовленных к семинару студентов появилась надежда в этот раз не оказаться пойманными.

– Но если свобода мысли, являясь существенно затрудненной, все же до некоторой степени возможна, то свободы действий фактически не существует. Как писал один из классиков экзистенциализма: «У меня нет главной свободы – свободы быть. А значит, я раб». Внешние обстоятельства, надо признать, играют доминирующую роль в жизни человека. Человек, по большому счету, не знает, что с ним может произойти буквально в следующее мгновение. Допустим, температурный режим на Земле меняется на сто градусов – мелочь в масштабах вселенной. Однако ж фатальная для всего человеческого племени. Да что там вселенские катаклизмы, вспомним Булгаковское нечаянно разлитое подсолнечное масло – и голова с плеч. О какой же свободе действий, свободе выбора можно говорить? Видимо, говорить можно лишь о некоторой свободе выбора, обусловленной внешними обстоятельствами. Человек, как говорится, полагает, а бог располагает.

Пока преподаватель с упоением вещал на одну из своих любимых тем, Сашина голова все больше клонилась к столу и, убаюканный монотонностью изложения, далекого от интересовавшего его предмета, он очутился в сладких объятиях Морфея.

И вот Саша, уже всеми уважаемый отец семейства, собирается утром на работу.

– Дай же мне, наконец, денег, – говорит ему красавица жена.

«Никогда не любил разговоры о деньгах», – подумал Саша, а вслух произнес:

– Но я же давал тебе три дня назад.

– Ты же знаешь, что этого не хватит и на бензин!

– Ну, уж на бензин должно хватить.

– А ты знаешь, сколько стоит бензин!

Саша молчал. Он не знал, сколько стоит бензин, потому что ездил с водителем на корпоративной машине. Он, однако, знал, что расходы, к которым привыкла семья, им не по карману. Ему бы сказать просто: «Так и так, Сонечка (так звали жену), нам это не по карману». Но даже мысль об этом была глубоко неприятна, а говорить такое просто не поворачивался язык. Поэтому он с кислой миной, вынимая деньги, проворчал:

– Ешь ты их что ли?

У жены при этих словах на глаза навернулись слезы.

– Ты же знаешь, я жертвую своей карьерой ради детей! Какая несправедливость. Сам зарабатывает тысячи и тысячи, а я должна выпрашивать деньги! Нет, это невыносимо. И она хлопнула дверью. Дверь, правда, сразу же отворилась. Вошел сын, новоиспеченный студент юридического факультета.

– Пап, дай денег.

– Каких еще денег?

– Ну как, пап, ты разве не знаешь, мы с друзьями собрались на рождественскую поездку в горы? И ты разрешил.

– И прекрасно. Поезжай.

– А деньги?

– Я полагал, что тебе платят стипендию.

– Пап, ты же знаешь, что на стипендию в горы не поедешь. А ты обещал!

Александр Ямской мрачно промолвил:

– Хорошо, вечером.

Когда он уже собирался выходить из дома, раздался телефонный звонок.

– Почему ты меня обижаешь все время? – прозвучала трубка обиженным голосом матери.

«О боже!» – пронеслось в Сашиной голове.

– О чем ты, мама?

– Ты же знаешь, что невозможно прожить на пенсию.

– Но я же даю тебе дополнительно.

– А ты знаешь, какая сейчас инфляция, сынок?

Будучи работником финансовой сферы, Саша знал точную цифру.

– Десять процентов, – нервно ответил он.

– Но ты мне уже несколько лет даешь одну и ту же сумму в месяц!

– Но и мой доход уже несколько лет почему-то никто не индексирует, мама!

– Но при этом вы почему-то не меняете своих привычек! Несколько машин в семье, путешествия, гольф-клубы…

– Гольф-клуб мне нужен по работе, машина у меня корпоративная. Боже мой, почему, почему я должен оправдываться! – заорал Саша Ямской. – Все эти чертовы деньги! Я же их не печатаю!

Выходя из квартиры, он в раздражении хлопнул дверью – и проснулся от этого звука. Студенты собирали учебники и тетради. Семинар по философии закончился.