Давным-давно в одной прекрасной стране Востока, где свежие лепестки роз всегда издают пьянящий аромат, пробуждающий все живое к жизни; где некогда по-детски игривый горный ручей, превратившийся в несокрушимый водный поток, стремительно несется, сметая на своем пути любые преграды; где горные луга покрыты сочной травой, дающей жизнь могучим оленям, и где воздух пьянит словно вино, жил-был маленький пастух.

Но жизнь его текла совсем непросто. С утра до вечера он должен был пасти отары овец. И даже ночью, когда стаи лютых волков напоминали о своем присутствии леденящим душу воем, он был начеку рядом с доверенными ему овцами. Ни одна овца не должна была пропасть. Ибо жизнь мальчика в глазах хозяина стада представляла меньшую ценность, чем жизнь овцы. Хозяин стада, наместник великого правителя той страны, сказал однажды отцу пастушонка: «Если я недосчитаюсь хоть одного животного, то сидеть твоему сыну на колу». Отец, бедный батрак, лишь развел руками и пошел себе прочь. Все, что он мог дать мальчику, он уже дал. А было это умение читать и писать, которое отец его приобрел в свои лучшие времена, когда он был визирем шаха небольшого государства. Но жизнь, как известно, переменчива. Пришло чужое войско, и всех, кто не был убит, угнали в рабство.

Мальчик, звали его Алладин, был не только сообразительным, но и бесстрашным. В груди его билось сердце льва. И не боялся он ни волков, ни злого наместника, владельца стада. Хотя единственным его оружием было деревянное копье, которым он умел поразить вожака волков с тридцати шагов, в схватке мальчик предпочитал смерть поражению.

Шли годы, и Алладин, подобно горному ручью, разросшемуся до могучей реки, превратился в красивого сильного юношу.

Он многого хотел, но мало что мог. Он все еще был пастухом, как и годы назад. Желания и страсти раздирали его юную душу. Он хотел гордо скакать на коне, но должен был ходить пешком. Он хотел охотиться на диких зверей, а должен был пасти овец. Как часто мечталось ему во сне о славных военных походах, которые он возглавляет. Но, проснувшись, он видел лишь привычные овечьи морды. В снах он видел себя в атласных одеждах, управляющим государством в окружении своей свиты, – а наяву был одет в лохмотья и жил в окружении все тех же овец. Он хотел прекрасного вина, мечтал о роскошных яствах, но пил всего лишь воду из ручья, закусывая козий сыр грубым хлебом. Но те страсти, что кипели внутри его, принося страдания, все же не давали ему унывать. И оттого он был всегда бодр и весел.

Случилось так, что неподалеку от тех сочных лугов, где протекала юность Алладина, проезжала дочь шаха со своей свитой. Обладая природным любопытством, она, несмотря на строжайший запрет, выглянула из-за атласных занавесок, чтобы посмотреть на окружающие ее путь красоты. Но увидела красоту молодого юноши-пастуха, смотревшего прямо на нее.

Принцесса подумала: «Какой славный юноша!»

А пастух покраснел. Он никогда до этого не видел такой красавицы. Ему страстно захотелось скакать с ней рядом на коне, победить всех соперников, положить весь мир к ее ногам и, наконец, оставшись с ней наедине на атласных подушках, любить ее всю ночь.

Вместо этого он еле успел увернуться от хлыста одного из стражей принцессы. Ярость вскипела в горячем сердце и, ловко схватившись за едва не поразившую его плеть, юноша сбросил обидчика с коня. Алладин сам вскочил на коня и почувствовал, что скорее умрет, чем снова пойдет пешком. Долго скакал смелый юноша, пока не оторвался от погони. А когда заметил, что стража отстала от него, то понял, что заблудился в глухом лесу и уже не сможет вернуться назад, так как без его присмотра пара овец наверняка пропала. Петляя бесцельно по лесу, все более осознавал он трагизм своего положения. В конце концов, в отчаянии разогнал он коня в желании броситься с ним в стремнину уходящего в пропасть водопада. Но на самом краю обрыва, откуда ни возьмись, словно из воздуха возник причудливо одетый старичок. На ногах у него были кожаные сапоги, отделанные алмазами, на голове – фиолетовая широкополая шляпа. Лошадь Алладина, дико заржав, взвилась на дыбы, грозя столкнуть старичка в пучину. Но странный старик, отвесив поклон, что отдают лишь шаху, спокойно произнес:

– Приветствую Вас, Ваше Величество, Алладин Третий.

– Что за чушь ты несешь, старик? – сдвинув брови, спросил Алладин, негодуя на того, кто помешал ему мгновение назад бросится в пучину.

– Я думаю, не стоит спешить туда, где ты и без того рано или поздно все равно окажешься, – оставляя вопрос Алладина без внимания, молвил старец.

– Да кто ты такой? И почему называешь меня так странно, будто я и вправду шах?

– Я хозяин этих мест.

– Тут все принадлежит шаху!

– То – лишь еще одна иллюзия, свойственная слабому человеческому разуму. Хотя не будем сейчас об этом. А назвал я тебя так действительно немного преждевременно. Но что с тобой? Чем ты так опечален, что решил покончить собой?

– В моей жизни нет смысла. Она пуста. А я несчастен.

– Как это нет? Ты молод, красив и силен. Ты полон желаний. И оттого жизнь твоя полна. Чего же тебе еще надо? Ты попросту не знаешь, как ты счастлив.

– Но у меня ничего нет, и я ничего не могу. Это убивает меня.

– Это твои необузданные желания убивают тебя. Но помни, что они же придают вкус твоей жизни. И кроме того, без них ты не смог бы стать шахом.

– Опять ты несешь эту чушь, старик! Я просто бедный пастух.

– Сейчас ты бедный пастух. Это так. Но надо лишь немного удачи, и вскоре ты станешь шахом. Главное, что ты полон желаний. И потому я смогу тебе помочь. Ты только должен верить, что все возможно, а остальное у тебя уже есть. Суди сам: вчера у тебя еще не было даже осла, а сегодня ты скачешь на прекрасной кобыле. Еще вчера тебя никто не знал. А сегодня уже идет молва о дерзком пастухе, не побоявшемся взглянуть на принцессу. Еще вчера ты только и знал как пасти овец, но сегодня ты уже сбросил с лошади одного из лучших стражников принцессы, а потом смог ускакать от неминуемого наказания на его же коне. И все это стало возможным благодаря твоему сердцу, полному желаний и не знающему покоя. Когда-нибудь ты будешь вспоминать это время, как самую счастливую пору.

С этими словами диковинный старик растворился в воздухе. Алладин же под воздействием увиденного и услышанного решил повременить со своей преждевременной кончиной и проверить предсказания старика.

С тех пор прошло много лет, и ни разу не пожалел Алладин, что не прыгнул в стремнину. Жизнь его причудливым образом менялась. А он твердо верил в сказанное старцем.

«Все возможно», – не раз повторял он себе, когда в минуту смертельной опасности судьба оставляла ему лишь тень надежды. Желания Алладина сбывались одно за другим. Он скакал на лучших скакунах. Он участвовал и побеждал во многих сражениях. Он тысячу раз рисковал своей жизнью и оттого лишь еще острее ее чувствовал. Он знал и любил многих красавиц, и они любили его. Некогда простой пастух, Алладин прошел славный путь, полный борьбы и опасностей. Он многого достиг. И однажды сам шах счел за честь отдать ему в жены свою дочь, которую много лет назад Алладин увидел, стоя на лугу среди пасущихся овец.

Но прошло время, как песок проходит сквозь узкое горлышко песочных часов. Уже многие годы Алладин был окружен роскошью и несчетными богатствами. Казалось, ничто не угрожало его правлению и процветанию. У него была красавица жена и куча детей. Теперь он мог многое, о чем лишь мечтал когда-то. Да и сам он был еще силен. Но ничто более не радовало его. Родник желаний был выпит им до дна. Безразличие и скука стали его уделом. Тогда Алладин вспомнил о старце.

«Вот кто мне поможет», – подумал он и отправился в лес, который посетил, будучи бедным пастухом. И вот Алладин со своей свитой достиг тех мест. Один визирь, заметив, как украдкой его доселе бесчувственно-надменный хозяин смахнул слезу, спросил, чем опечален Алладин Третий.

И тогда Алладин ответил, что понял он сейчас, как счастлив был, когда много лет назад бедным пастухом скакал здесь на коне, убегая от смертельной опасности первый раз в своей жизни. Как жарко билось сердце в его груди. И как полна была его жизнь. Тогда как теперь все уже позади, и все бессмысленно и скучно.

Вскоре процессия достигла заветной стремнины. И удивленные слуги увидели, как преклонил колени их непреклонный повелитель в надежде увидеть старца.

Все было тщетно. Старца мог увидеть лишь тот, чье сердце полно желаний и стремлений, лишь тот, чья жизнь и так полна.

Как и много лет тому назад, подумал в тоске Алладин: «Не прыгнуть ли мне в пропасть?» Но и это желание оказалось для него чрезмерным. Он лишь вяло махнул рукой и поехал обратно во дворец.