Зовут меня Ирина. Фамилия моя Скобликова. Я родилась в 1970 году под Киевом. Сколько я себя помню, все меня считали очень любознательным ребенком.

По правде сказать, взрослые говорили, что я любопытная. Дома у нас всегда было полно гостей. А я очень любила тихонько устроиться рядом со взрослыми, так чтобы меня не было заметно, и подслушивать их серьезные разговоры. А потом, когда что-то мне казалось непонятным, – что вполне естественно, я же была еще маленькая, – я вдруг, к удивлению, взрослых возьму да задам вопрос. Я, конечно, уже тогда понимала, что лучше бы мне промолчать, но уж больно интересно было мне разобраться во взрослых историях, во всех перипетиях их далекой интересной жизни – не могла себя сдержать. Многие из взрослых от неожиданности сердились и говорили, что нехорошо подслушивать чужие разговоры. А отец всегда на это смеялся и шутил: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». Мне всегда было это очень обидно слушать. Что, спрашивается, плохого в том, что ребенок много чем интересуется? Почему сразу «любопытная»? Вообще-то я отца всегда очень любила. Я его и сейчас люблю. Только он теперь стал совсем старенький и худенький, мой отец. Ему уже под восемьдесят ведь. А тогда он мне казался великаном. С роскошными черными усами, густыми бровями. На колени посадит меня и давай щекотать, а сам смеется. И от раскатистого смеха его все гости, сидящие за столом, смеяться тоже начинали. И тут уж все забывали, что я взрослый разговор подслушала.

Мама моя была под стать отцу – красавица. Она работала на швейной фабрике учетчицей. А отец там же мастером цеха был. Без малого пятнадцать лет в этой должности проработал. А начинал он чернорабочим. Потом выучился заочно, и по службе его продвинули. Квартира у нас отдельная была. Две комнаты. Сейчас ерундой, конечно, кажется, а раньше… Светлая такая квартира. Мама чистоту и порядок любила. По субботам генеральную уборку всегда делала, а я ей помогала. Радостно мне всегда дома было. Они с папой вместе в той самой квартире до сих пор живут.

Училась я всегда хорошо. Все предметы мне легко давались, особенно точные науки. Видя мои способности, отец, когда время подошло, сказал мне: «Ты дочка в инженеры иди. Инженеры всегда нужны будут». Почему он так считал, не знаю. Ведь уже в те годы у инженеров зарплаты совсем небольшие были. Так или иначе, я его послушалась и отправилась поступать в институт на инженера. Да не в простой, а в лучший в стране – в Бауманский. Приехала Москву и, надо же, сразу и поступила! Учиться, конечно, тяжеловато было. Особенно на первом курсе – чуть было не отчислили меня на первой сессии. Потом втянулась и полегче стало. Но все равно сложно. Жила я в общежитии. Денег не хватало, конечно. Родители, слава богу, помогали, чем могли. Когда закончила, пошла инженером в НИИ. Зарплата копеечная. Квартиру снимать приходилось. Если бы не родители, то не протянула бы. Трудное время очень было. Я даже к цыганке однажды сходила, чтобы она мне погадала, как там у меня в жизни дальше складываться будет. Цыганка мне по руке гадала и сказала, что все у меня со временем наладится. А еще сказала, что я чувствительная очень, и что мне видеть дано больше других. И что мне осторожней надо быть, не то через это я могу себе всю жизнь поломать. Я ее тогда спросила, как это я могу видеть больше, чем другие. А она мне на это крикнула, чтобы я нос свой куда не надо не совала, схватила мои деньги и ушла. Мне тогда еще на ум пришло, как отец в детстве говорил: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». Но потом я забыла про цыганку эту и про то, что она мне там наговорила. А недавно мне ее опять вспомнить довелось и все-все-все, что она мне наговорила тогда тоже. Ведь сбылось это! Но об этом я чуть позже расскажу.

Года три я в НИИ помыкалась и поняла, что не смогу у кульмана всю свою жизнь простоять. Я всегда непоседливая была. Пошла в бухгалтеры – тогда бухгалтеры везде требовались, да и зарплата там была поприличнее. Пошла я в заочный экономический институт, а днем параллельно младшим бухгалтером в одном банке работала. Там я со своим мужем, Славкой, и познакомилась. Года не прошло, он мне предложение сделал. Я согласилась. Хороший он парень, Славка мой. Сильный, большой, с усами и брови черные. Сам он из Таганрога. Через год мы кредит взяли и квартирку себе маленькую у кольцевой дороги купили. Я к тому времени заочку свою окончила. Потом забеременела, и скоро Сашка у нас родился. Я дома посидела годик и на работу в бухгалтерию опять вышла. Что в четырех стенах сидеть! Все, казалось, хорошо было, но только опять чувствую не мое это, не смогу я на одном стуле в бухгалтерии остаток жизни своей просидеть. Я всегда непоседливая была. Да и чужие указания каждый день исполнять скучно стало. Неинтересно мне одни и те же проводки всю жизнь делать. Тогда я мозгами пораскинула и решила в риэлторы податься. И вот уже как три года я в ведущем агентстве страны работаю. Мне нравится. С разными людьми постоянно встречаешься, сама все время в движении. Если работаешь хорошо, то тебе доверяют и полномочия предоставляют соответствующие. Сама можешь решить, какую квартиру выкупить стоит. На свой страх и риск! Но и прибыль, соответственно, получить немалую можешь. Я когда со своими подругами с прежней работы разговариваю, так они не верят, что мне лимит покупки в круглую сумму установили, и что я в этих рамках могу самостоятельно решать, какую квартиру покупать. Деньги мне, правда, под высокий процент дают, но и прибылью пополам делятся, за минусом процентов, конечно! Да и что им беспокоиться, на растущем-то рынке? Квартира, все равно, на агентство оформлена. У Славки тоже по работе все пучком складывается. Славка мой мужик домовитый, он все в дом. И на сторону не смотрит, не то, что некоторые ходоки. Год назад машину купили. Сашка скоро в школу идти собирается. И все-то хорошо у меня было. Только полгода назад один случай произошел со мной. Сейчас расскажу.

Пришла я в офис как всегда к девяти, помню еще дождь как из ведра лил. Сделала себе чай и начала базу просматривать. Тут телефонный звонок раздается, я снимаю трубку. Телефонистка меня спрашивает:

– Какая-то женщина хочет двушку на метро «Профсоюзная» продать. Ирина, будешь говорить?

– Конечно, – отвечаю.

Я от дела никогда не отказываюсь, особенно, когда само в руки плывет. В коллективе у меня отношения всегда хорошие были, поэтому если какой клиент появляется – мне вперед других предлагают.

Соединяют меня. Я помню, у женщины на другом конце провода был какой-то глуховатый и нервный голос, будто бы она боялась чего-то, но всячески пыталась это скрыть.

– Алло, алло! Как Вас зовут? – начала она и, не дожидаясь ответа, продолжила.

– Я хочу продать двухкомнатную квартиру, только быстро. Вы сможете это сделать?

– Конечно, сможем. Как Вас зовут? – отвечала я.

– Зоя Сергеевна. Так как быстро я смогу получить деньги?

– Очень приятно, Зоя Сергеевна, меня зовут Ирина. Где находится…

– Ирина, как быстро я смогу получить деньги? Я имею в виду продать квартиру? – перебила она меня.

– Где находится Ваша квартира? Какой точный адрес? Сколько метров квадратных?

Она сообщила, сколько метров квартира и назвала ее адрес. А я быстро набрала его в поисковике. Это же в минуте от метро. Сталинка. Все путем, значит.

– В каком состоянии квартира? – спросила я.

– В нормальном. Обычный ремонт, делали лет пять-семь назад.

– В каком состоянии подъезд?

– Обычный подъезд, как у всех сталинок, не лучше и не хуже.

– Вы завтра сможете мне квартиру показать?

– Девушка, а можно сегодня? Понимаете, мне нужно скоро уехать, но я не могу оставить сделку незавершенной. Прошу Вас.

Что-то жалобное послышалось в ее голосе. «Кажется, может получиться хорошая сделка, раз она так спешит!» – пронеслось у меня в голове, и я осторожно задала встречный вопрос:

– А за сколько хотели бы ее продать?

– Видите ли, я плохо разбираюсь в этом, но очень спешу: я за границу уезжаю срочно, – проговорила она своим глухим голосом. – Милочка, я готова уступить ее Вам за… – и она назвала цифру.

На треть ниже рынка! И это при растущих ценах! Мне почему-то сразу представился новенький автомобиль. И мне также потребовалось самообладание, чтобы не закричать в трубку, а произнести спокойным голосом:

– Я посмотрела свой график и теперь вижу, что смогу освободить для Вас время. Через два часа я готова быть по указанному Вами адресу.

– Хорошо милочка, жду Вас. Запишите мой мобильный.

Стоит ли говорить, что мне не составило труда убедить руководство выделить мне деньги на эту сделку, несмотря на то, что на мне уже висела в тот момент еще одна квартира.

Заместитель финансового директора, когда я обрисовала ему объект, только хмыкнул:

– Ты же знаешь, две квартиры – это против наших правил, но при такой цене… – и он развел руками, – не могу отказать. Однако и процент за кредит будет на пять пунктов выше. Везет тебе.

Я естественно согласилась. Дождь не переставал лить ни на минуту. А когда я добралась, наконец, по указанному адресу, то в довершение разыгралась нешуточная гроза. На улице в такое ненастье никого не было. Только вижу: перед подъездом стоит какая-то женщина. Козырек у подъезда маленький, и дождем ей все ноги промочило, а она стоит и нервно сигарету курит.

– Вы Ирина? – спросила женщина.

– Да. А Вы Зоя Сергеевна? Хозяйка квартиры?

– Да, сейчас докурю сигарету, и пойдем.

А дождь как из ведра все льет! Мои ноги тоже промокли.

– Давайте пройдем в подъезд, – предложила я.

– Проходите, а я сейчас. Даже знаете что? Вот Вам ключи. Мне должны сейчас позвонить, а в подъезде плохой сигнал. Вы идите, а я Вас догоню, милочка. Это на четвертом этаже, – и она сказала номер квартиры. А потом, видя мою нерешительность, добавила:

– В сущности, я Вам ведь не нужна, не правда ли?

Неприметная женщина лет пятидесяти. Если бы не ее какой-то затравленный взгляд и нервная манера курить, она бы ничем не отличалась от миллионов других.

Я пожала плечами и устремилась в подъезд. В конце концов, разные клиенты встречаются. Ладно, пусть догоняет. Зачем терять время, стоя под дождем?

Подъезд был ничем не примечательный. Я поднялась на лифте на четвертой этаж и подошла к нужной мне квартире. Когда я вставила ключ в замочную скважину, – теперь, по прошествии времени, я это отчетливо помню, я вообще теперь припоминаю многое из того, на что тогда внимания не обращала, – я почувствовала неприятный холодок под ложечкой. Недолго повозившись с замком, я открыла дверь и ступила в квартиру. И снова я ощутила какой-то холод, только теперь уже всем телом, как будто я оказалась в деревенском подполе. На мгновение память вернула меня в далекое детство, где летом у бабушки в деревне я как-то забралась в подпол. Крышка погреба случайно захлопнулась над моей головой, лампочка, видимо, от падения крышки погасла. Меня обступила темнота и какой-то вязкий запах земли. Липкий страх охватил меня, шестилетнего ребенка. Я закричала, и тут же отец пришел мне на помощь, открыл крышку и вытащил меня на свет божий. Так вот, эти забытые ощущения запаха земли и липкого страха неожиданно охватили меня, взрослую, сильную и уверенную в себе женщину. Я потрясла головой и хотела уже закрыть за собой входную дверь, но необъяснимый страх помешал мне это сделать. Я зажгла свет и быстро прошлась по комнатам и кухне. Если бы не сильный неприятный запах, то это была бы обычная квартира, каких тысячи. Среднее состояние. Обои какого-то земельного цвета. Неважная мебель, но так живут миллионы. Телевизор, совмещенный санузел. Я открыла балконную дверь, сделала шаг, взялась за перила и сразу же отпрянула всем телом назад. Мне показалось, что перила под воздействием давления моих рук поехали вниз, увлекая меня за собой. Дождь к тому времени прекратился, и на улице стало прохладно, однако я непроизвольно вытерла пот со лба.

«Надо меньше работать, – подумала я, – это, видимо, из-за переутомления. Работаю я действительно много».

Я закрыла квартиру и спустилась вниз. Зоя Сергеевна ждала меня на том же месте у подъезда и продолжала курить.

– Ну что, милочка, покупаете эту квартиру?

– Конечно, это же наша работа, – отвечала ей я.

– Когда мы сможем рассчитаться?

– За эту цену, я думаю, послезавтра, если Вы так торопитесь. Осталось только документы о собственности проверить и подписать договор.

– У меня все документы с собой, – сказала Зоя Сергеевна.

– Очень хорошо. Давайте их. К завтрашнему дню наши юристы все проверят и подготовят договор купли-продажи.

На этом мы с ней расстались.

«Только бы документы оказались в порядке», – думала я по дороге в офис. Уже вечером того же дня я нашла первого потенциального покупателя на квартиру! А на следующий день юристы подтвердили мне, что с документами все в порядке. Мы подписали купчую, и Зоя Сергеевна навсегда исчезла из моей жизни.

Через день я договорилась встретиться с покупателем. Просмотр назначили на следующий день вечером. Я прождала его больше полутора часов. Он торчал в пробке. А больше я ждать не могла: у меня была следующая встреча, на которую я безбожно опоздала, и клиент ушел. На самом деле, это был первый случай в моей жизни, когда клиент ушел из-за моего опоздания. И первый раз, когда на меня жаловался клиент, а именно так он и сделал: позвонил в агентство и пожаловался на меня начальству.

На следующий день я позвонила покупателю, который застрял в пробке, но у него был отключен мобильный. Я дозвонилась до него только на третий день. Но он, к моему удивлению, сообщил, что уже подыскал себе квартиру и даже внес залог. Мне оставалось только пожать плечами. Как это люди могут отказываться от выгодной сделки? Я же для ускорения процесса сбросила целых пять процентов! Через неделю нарисовался новый покупатель. Я приехала чуть раньше. Когда я подходила к дому, вечерело. Я подняла голову и с удивлением различила какой-то тусклый свет в одном из окон квартиры. Мне даже показалось, что за тюлевыми занавесками я увидела женский силуэт. Невольно я стала присматриваться. Голова женщины была неестественно задрана кверху, а рот открыт. Как будто она была привязана за горло удавкой и пыталась от нее освободиться. Неприятный холодок пробежал у меня по спине.

– Ирина?

Я обернулась и увидела, что из окна малолитражки мне широко улыбается добродушный мужчина средних лет.

– Я Антон, – приветливо представился он. – А Вы риэлтор? Ирина?

– Да, здравствуйте, Антон, – с облегчением выдохнула я, и мы пошли в подъезд. Я осторожно открыла дверь. В квартире было темно и тихо. Я на всякий случай пропустила Антона вперед. Он вошел, как ни в чем не бывало. Мы зажгли свет. Освещение, кстати, было какого-то неприятного стального цвета. Но никаких людей в квартире не оказалось.

«Просто окна перепутала», – подумала я.

– Так в какую, значит, цену квартира? – мрачновато поинтересовался в очередной раз Антон.

Я назвала цену.

– Я думаю, дороговато будет, – неожиданно сказал он, хотя до этого фактически согласился на сделку.

Я собиралась спросить его, какую скидку он желает получить, как я обычно и делаю в таких случаях, но вместо этого, к своему удивлению, неожиданно со злостью сказала:

– Как хотите, дешевле не найдете.

Антон с нескрываемым раздражением посмотрел на меня и молча вышел из квартиры, хлопнув дверью. Куда только девалось его добродушие? От внезапно нахлынувшей на меня ярости кровь прилила к моей голове, и я пулей вылетела за ним следом. По дороге домой у меня жутко разболелась голова. До этого со мной такого не случалось, бывает, конечно, поболит немножко, но чтобы так! Я приняла сильное обезболивающее и только тогда смогла заснуть. Но с утра проснулась с той же головной болью. К концу следующего дня таблетки все же сделали свое дело. Но домой я все равно пришла раздраженная. За ужином сын разбил чашку, и я на него начала орать. Вообще-то я всегда была человеком спокойным и сдержанным. Но сын мне что-то ответил, и я разошлась не на шутку: больно схватила его за ухо и начала, что-то крича, трясти его голову из стороны в сторону. За сына вступился Славка. Я стала кричать и на него. Он в ответ. Сын зарыдал – он никогда не видел, чтобы мы кричали друг на друга, да и ухо у него, видно, болело. На пустом месте получился скандал, хотя мы всегда дружно жили.

Странно было то, что следующие три недели квартирой вообще никто не интересовался, хотя весь рынок ощутимо подрос. Прошло уже больше месяца, а я не могла ее продать. Но счетчик-то тикал: повышенные проценты за кредит убивали мою прибыль! Я рассказала об этом мужу, и он дал мне простой совет: снизить цену. Но меня это почему-то только взбесило, и я привела массу доводов, почему это делать глупо. Видимо, я сказала ему что-то обидное, и он, раздраженно бросив мне: «Тогда решай сама, что спрашиваешь», вышел гулять с собакой. Я открыла входную дверь и стала на весь подъезд кричать ему вслед, что если он не понимает в чем, то нечего и советы давать, и что ему единственное, что в жизни хорошо удается, так это гулять с собакой.

Через неделю меня вызвал заместитель финансового директора и сказал, что, видимо, я ошиблась с ценой, и чтобы я ее снизила. Я покраснела от обиды и внезапно охватившей меня ярости – такого унижения я никогда еще не испытывала на работе. Под вопросом была не только моя прибыль, но и моя профессиональная репутация. Но делать было нечего, и я скинула пять процентов. После этого сразу же появилась потенциальная покупательница. Я прождала ее полтора часа, а потом выяснилось, что она ошиблась адресом! Я была вне себя и сказала ей все, что она заслуживала. Больше она не звонила.

«Подумаешь! Найдутся другие», – решила я. И действительно нашлись. Через неделю я вышла еще на одного клиента, звали его Борис, но в назначенный час он тоже не приехал – попал в реанимацию в результате лобового столкновения, когда ехал на осмотр квартиры. После этого я, как назло, с гриппом свалилась и проторчала дома две недели. Вообще-то я от природы очень здоровая всегда была. Я уже и забыла, когда болела так сильно: а тут – голову от подушки оторвать не могла. Когда я вышла на работу, заместитель финансового директора очень раздраженно спросил, когда я кредит погашу, в смысле, когда квартиру продам. Он так со мной никогда еще не разговаривал, и под его нажимом я вынуждена была еще сбавить цену.

Вечером следующего дня я ожидала около подъезда Елену Львовну, очередную покупательницу. Я решила ни в коем случае не смотреть на окна чертовой квартиры, но какая-то сила потянула мою голову вверх, и в темноте октябрьского вечера я явственно различила на фоне тусклого света скрюченный женский силуэт с открытым ртом, как будто бедняге не хватало воздуха. Тело женщины сотрясали конвульсии. Я стояла как вкопанная, не в силах сдвинуться с места – такой меня охватил страх.

– Вы Ирина? – спросил приветливый женский голос, который вывел меня из состояния оцепенения. Я оглянулась – передо мной стояла молодая симпатичная женщина. Рукой она опиралась на открытую дверь автомобиля. Значит, я не расслышала, как она подъехала чуть ли ни вплотную ко мне. Я подняла голову, но окна квартиры теперь были темными. Я облегченно выдохнула.

– Вы Ирина? – повторила вопрос женщина.

– Да, да, – торопливо ответила я, – я Ирина. Пойдемте смотреть квартиру.

Мы двинулись к подъезду. Я пыталась убедить себя, что просто перепутала окна, но внутренний голос мне говорил, что ничего я не перепутала, и ничего-то мне не показалось, и что все это происходит на самом деле. Охвативший меня ужас никак не проходил, и оттого я вдруг сказала:

– Послушайте, я жду звонка. Может, Вы, Елена Львовна, поднимитесь сами, а я за Вами следом?

Покупательница на меня удивленно посмотрела и сказала, что нет, она предпочла бы идти вместе со мной, но готова подождать во дворе сколько нужно. Тогда с большим трудом я взяла себя в руки, и мы поднялись на четвертый этаж.

В квартире в этот раз я не ощутила ничего странного. Даже запах куда-то испарился. Елена Львовна, весело насвистывая, осматривала комнаты, а потом вышла на балкон. Я же, почувствовав себя в безопасности, отлучилась в совмещенный санузел. Когда я мыла руки, я вдруг ощутила чье-то дыхание в спину. Я подняла глаза и в тусклом свете единственной лампочки, вкрученной под потолком, увидела в зеркале свое отражение. Мне чуть дурно не стало! Глаза мои горели звериной ненавистью. А лицо? Как будто это было и не мое лицо вовсе – все деформированное, одутловатое и синюшного цвета. Как будто бы кто-то душил меня. Я почувствовала, что мне не хватает воздуха. Я хотела выйти из ванной, но замок никак не поддавался. Холодный пот прошиб меня. Я стала неистово трясти дверь. Видимо на шум подошла Елена Львовна и открыла дверь снаружи.

– Что с Вами, Ирина? – спросила она, с тревогой глядя на меня, как на умалишенную.

– Все в порядке, замок что-то заело, – пробормотала я.

– Да на Вас лица нет. Вам плохо?

– Так, поперхнулась просто, – соврала я и неожиданно почувствовала ничем необъяснимую злобу к своей спасительнице. Мне вдруг очень захотелось расцарапать ногтями ей все лицо, а потом долго бить ее ногами и руками. Чтобы не накинуться на нее, я до боли сжала себе кулаки, так что мои ногти впились в ладони. Ничего подобного со мной до этого никогда не случалось. Я ведь всегда добродушная была.

– Так значит, продаете за…? – и Елена Львовна назвала цену.

– Да, продаем. Конечно. Документы в порядке. У Вас деньги в наличии или надо оформлять кредит? – как будто издалека услышала я звук своего голоса и поняла, что совладала с собой.

– Кредит, но это не проблема оформить. Дело одной недели. Мне только потребуются документы на квартиру. Завтра заеду за ними к Вам в офис.

Через неделю выяснилось, что Елену Львовну с работы уволили, и кредит, соответственно, она получить уже не сможет. Это обстоятельство не удивило меня. Я почему-то точно знала, что сделка не состоится – у меня ведь развита интуиция. Тогда-то я и решила во всей этой чертовщине с квартирой разобраться. Для начала я попыталась дозвониться до Зои Сергеевны, но абонент, как выяснилось, больше не обслуживался. Тогда я отправилась в юридический отдел изучать документы на квартиру. Может, там что подозрительное есть?

– Значит так, – говорил мне въедливый юрист Володя, мой хороший знакомый. – Квартира за последний год три раза переходила из рук в руки – с таким я раньше не встречался. Последний раз к нам попала. Все сделки по минимальной стоимости. Так в договорах указано. А в реальности – тебе не надо объяснять. Небось, в ячейку сумму в пять раз большую закладывали. Ну это, в общем-то, для нас обычное явление – наши люди налоги патологически платить не хотят.

– А Зою Сергеевну как-нибудь найти можно? А то телефон у нее больше не обслуживается, – спросила я.

– Вот ее паспортные данные, адрес, если хочешь. А зачем тебе это? – равнодушно спросил Володя.

– Давай, раз спрашиваю, – резко ответила я, повысив голос.

– Видно, не зря у вас в отделе говорят, что ты в последнее время с катушек малость съехала, – озадаченно глядя на меня, пробурчал Володя и положил передо мной документы.

Я выписала паспортные данные Зои Сергеевны, а также на всякий случай телефон и адрес предыдущего владельца, некоего Артура Серафимовича Бернгольца.

Сначала я поехала по месту жительства Зои Сергеевны, в район метро Сухаревская. Не застав никого дома, я мотанулась в паспортный стол, но и там мне не смогли сказать ничего вразумительного. Так и так, прописана такая, а где она и что с ней – никто не знает. Живет одна в двухкомнатной квартире. А больше сказать ничего не могут.

Тогда я позвонила Бернгольцу.

– Артур Серафимович?

– Да, это я. С кем имею честь? – ответил размеренный баритон человека среднего возраста, который, очевидно, никуда не спешил.

– Это Вас беспокоит Ирина. Фамилия моя Скобликова. Я риэлтор. Вам удобно сейчас говорить?

– Вполне, Ирина. Говорите, только не знаю, чем могу быть Вам полезен, – любезно отвечал баритон.

– Видите ли, полгода назад Вы продали квартиру в районе метро Профсоюзная. Я бы хотела буквально пять минут Вашего времени, лично поговорить с Вами, подъехать…

– Знаете, Ирина, обсуждать тут совершенно нечего, – суховато перебил он меня. – И попрошу Вас больше меня не беспокоить, – в трубке послышались короткие гудки.

В офисе меня вызвал к себе заместитель финансового директора.

– Срок твоего кредита заканчивается, Ирина. С завтрашнего дня пойдут штрафные проценты. Что собираешься предпринимать?

– Нуууу, – протянула я неопределенно.

– Не валяй дурака, Ирина. У всех бывают проколы. Продавай почем-нипочем.

– Но я хочу разобраться…

– В чем разобраться?

– Посмотрите, мы и так уже на двадцать процентов ниже рынка стоим, а она не продается. В чем дело, хочу понять!

– Только себе хуже сделаешь. Надо уметь принимать свои ошибки, Ирина. Снижай цену!

– Я же говорю, я хочу разобраться. Еще две недели дайте хотя бы!

– Черт с тобой, две недели бери, совсем оглупела, видно. Тебе проценты платить!

На следующий день с утра я отправилась на Профсоюзную. У меня не было конкретного плана, но я надеялась, что придумаю что-нибудь по дороге. Мне очень хотелось разобраться во всей этой странной истории.

Светило тусклое ноябрьское солнце. У подъезда сидели две бабки и лузгали семечки. Я направилась к ним.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась я.

– Добрый, – сказала одна из бабок, и обе, отложив семечки, уставились на меня.

– Хороший нынче денек.

Бабки молчали.

– Хороший у вас тут дворик.

– Не жалуемся, – ответила одна из бабок и добавила, – а ты что хочешь-то?

– Да вот думаю квартиру в этом районе купить. Как у вас, спокойно тут?

– Да вроде днем спокойно. Вечерами бывает хулюганют, а так спокойно.

– А в Вашем подъезде как? Спокойно все?

– В нашем – спокойно.

– Я думаю, может в Вашем доме квартиру и купить.

– А у нас разве продается что? – спросила одна из бабок, глядя на другую.

– Да вот, на четвертом этаже, – ответила я.

– Это Митрофанова бывшая, что ли? – спросила другая бабка, глядя на свою подружку.

– Его, его, она уж как год стоит пустая, не живет никто, – ответила та ей.

– А где этот Митрофанов? Я хотела бы с ним поговорить, – спросила я, чувствуя, что напала на след.

– Митрофанов! Так его уж давно нет.

– Уехал, что ли?

– Да, уехал, на тот свет уехал, – злобно пошутила одна из бабок.

– Нехорошо так Нюра о мертвых, – сказала ее подруга.

– Так он и из жизни нехорошо, не по-христиански ушел, да и жил как не приведи господь… – сказала Нюра насупившись.

– А как он умер? – перебила я.

Бабки помолчали, а потом Нюра недовольно пробурчала:

– Повесился он, вот как. Когда квартиру вскрывали, не помнишь, что ли? Запах жуткий еще был. Вскрыли дверь входную, а он там, в большой комнате под потолком и болтается, значит. Разлагаться уже начал. Это что, по-христиански будет? А, Клав?

– Тебе бы такое вынести, Нюра! Я бы на тебя посмотрела, – сказала Клава.

– Мне этого выносить ни к чему, я по-другому живу. Я еще, кажется, никого не уморила.

– А он, значит, уморил?

– А то, – раздраженно глядя себе под ноги, бурчала Нюра. – Эту, как его, сожительницу свою, девку молодую, Соньку, он и уморил. А кто же еще? Крики-то какие в квартире стояли по ночам, как будто там режут кого! А рожа его одна бандитская чего стоила!

– Никакая она ему не сожительница была, а дочь, – вставила Клава.

– Вот и я говорю: то ли дочь, то ли сожительница, – злобно проговорила Нюра. – А может все вместе и будет.

– Тьфу! – сплюнула Клавдия. – Какую гадость ты говоришь…

– Да уж как есть…

– Никто ее не морил. Задохнулась она – астма у нее была. Скорая к ним через день – каждый день приезжала, откачивали ее, а тут не успели, значит.

– А скорая просто так не опаздывает, – злобно бурчала Нюра. – Что он там с ней делал-то там? Кричала она как ненормальная! Спать мне не давали по ночам. И ребеночка он ейного тоже уморил.

– Ну что ты говоришь опять, Нюра? Ребенок с нянькой с балкона упали, несчастный случай просто.

– Как это с балкона упали? – встряла я в разговор.

– А так, нянька с ребеночком оперлась на перила, а они вниз и поехали. Старые были. С четвертого этажа и вниз! – пояснила Клавдия.

– Как же, несчастный случай! Сейчас тебе! А вопли детские по ночам почему раздавались, как будто резали кого? Все одно к одному будет! И все в один год произошло. А потом уж наследники появляться стали, только не видно никого из них чтой-то больше, – насупившись, бубнила Нюра, а потом, помолчав, добавила, – водичкой бы святой после них квартиру опрыснуть надобно, да помолиться бы за них, а то, боюсь, не успокоятся, бесы проклятые. Ну ладно, пошла я, Клав, внука из школы забирать.

И она, кряхтя, начала подниматься со скамейки.

– И я пойду. Мне в магазин еще надо сходить.

И бабки ушли, а я осталась сидеть на скамейке, обдумывая все услышанное. Теперь мне стало понятно, почему квартира не продавалась! Но не было понятно, что сделать, чтобы она все-таки продалась. Я сидела и ломала голову над этим вопросом. Сама я всегда была некрещеной и атеисткой, ни с какими сверхъестественными явлениями в жизни не сталкивалась. Но как тут не поверишь? Факты налицо! А что если бабка Нюра права, тогда, следуя ее логике, надо – что она там говорила? – помолиться за них и святой водой квартиру опрыскать? Точно! Так и сделаю, должно помочь!

Так я впервые в жизни отправилась в церковь, набрала там святой воды и к вечеру того же дня оказалась в проклятой квартире. Мне стоило больших трудов заставить себя повернуть ключ в скважине и войти внутрь. Отвратительный земляной запах ударил мне в нос. Я сразу же начала разбрызгивать святую воду по квартире, а потом помолилась, как я это себе понимала, за души усопших, то есть, пробормотала что-то вроде «спаси и сохрани их». Через минуту я уже была на улице – бежала домой.

Дома у меня опять жутко разболелась голова. Славки не было: задерживался на работе. Я решила пока постирать. Стала засовывать белье в стиралку. Тут из кармана Славкиной рубашки вывалилась аккуратно свернутая бумажка. Я ее развернула и прочитала: «Люблю, целую, надеюсь. Лена». Когда пришел Славка, я устроила ему скандал. Кричала, что он должен мне все рассказать. А он только сопел и твердил, что к нему это не имеет никакого отношения, что это все чей-то дурацкий розыгрыш. Меня это только еще больше взбесило. Врет и не краснеет! Спать я его отправила на кушетку, на кухню. По правде сказать, я его и так последний месяц еле терпела. Разговаривали только за завтраком на кухне. По любому поводу я сразу срывалась на крик. Как будто подменили меня, все меня бесить в нем стало. Один раз, когда он меня какую-то глупость спросил, я его даже чуть было утюгом раскаленным не зашибла. Он, слава богу, тогда увернуться успел. А ведь до этого всегда жили душа в душу.

От возбуждения я смогла забыться тяжелым сном только под утро, но спать мне пришлось недолго. Меня разбудил звук телефонного звонка. Я встала и пошла искать свой мобильный. Потом я услышала Славкин голос:

– Алло, говорите же! Кто ее спрашивает, черт возьми? Сейчас пять часов утра! Ладно, сейчас позову.

Я открыла дверь на кухню. Славка протягивал мне телефон.

– Это тебя, – сказал он. И мне показалось, что он чем-то напуган. А Славка мой трусом никогда не был.

Его страх передался и мне. Дрожащей рукой я взяла трубку телефона, но ничего не услышала. Я вопросительно посмотрела на мужа:

– Кто это был?

– Не знаю, какая-то Соня. Кто еще это такая? Голос какой-то нечеловеческий, как из преисподней, – пробурчал он, закрылся пледом с головой и отвернулся к стене.

Я тоже отправилась спать, но не сомкнула глаз до утра. На следующий день из-за недосыпа я просто валилась с ног, а к вечеру почувствовала, что мне не хватает воздуха.

– Усталость, – решила я, – продам квартиру и в отпуск.

Следующей ночью, под утро, я снова проснулась от телефонного звонка. Я поднесла трубку к уху, но ничего не услышала.

– Алло, говорите, кто это? – прокричала я в трубку. В ответ была тишина.

Я снова устроилась спать, но стоило мне погрузиться в тревожный сон, как меня снова разбудил телефонный звонок.

– Ало, говорите же! Кто это?! – прокричала я в трубку. И тут на другом конце я расслышала какую-то странную, нечеловеческую музыку. От нее веяло непередаваемой тоской и унынием. Все мое тело покрылось мурашками, а по позвоночнику пробежал холод. Какое-то время я в оцепенении сидела, не в силах отключить телефон, не в силах встать. Потом на том конце что-то щелкнуло, звуки прекратились, и в холодном поту я рухнула на кровать.

За завтраком у меня случился приступ удушья, и вместо работы я отправилась к врачу. Меня заставили дышать в какой-то прибор, а затем сообщили, что у меня прогрессирующая астма.

– Какая астма, доктор?! – зашипела я на доктора, которого уже ненавидела и готова была разорвать, если бы только могла. – Я об этой болезни никогда не слышала. Откуда ей у меня взяться?

– Не знаю, когда Вы там что слышали. Бывает по-всякому, знаете ли. Живет себе человек – не тужит. А потом, глядишь, заболел, и начинается. В Вашем случае достаточно резко началось. И такое бывает. Вот Вам рецепт. Придется принимать стероидные препараты.

– Что это?

– Гормоны, то есть.

– Я слышала, что гормоны – это очень плохо. А без этого нельзя обойтись?

– О чем Вы говорите? В таком тяжелом, чтобы не сказать запущенном случае, как у Вас, по-другому нельзя. Вы же и сейчас еле дышите. И вот что, дорогая моя, начинайте принимать немедленно. А если что – не валяйте дурака, без промедлений вызывайте скорую.

Дышала я действительно еле-еле. Даже кричать не могла, только шипеть получалось. У меня сильно кружилась голова. После приема лекарств мне стало немного легче, но на работу я смогла пойти только через день.

В конце следующей недели появился покупатель на квартиру. Стоит ли говорить, что в ночь после посещения мной чертовой квартиры опять раздался телефонный звонок. Никто не ответил. Затем еще и еще один. И когда я была уже на грани срыва, на четвертый или пятый раз, я снова услышала эти жуткие тоскливые нечеловеческие звуки, доносившиеся откуда-то издалека. Я неожиданно почувствовала, что это Соня хочет мне что-то рассказать, предупредить меня о чем-то важном, что я должна вот-вот услышать ее далекий и жуткий голос. Но одновременно ко мне пришло осознание, что знать мне это ни к чему. И я разъединилась.

На следующий день, когда должен был приехать на подписание договора покупки квартиры клиент, мне позвонили соседи и сказали, что мой сын получил открытый перелом ноги на детской площадке. Я все бросила и понеслась в больницу. Сделка снова сорвалась. В больнице я упала в обморок от нехватки воздуха, но меня откачали.

Вечером того же дня я, преодолевая гордость, все рассказала Славке. Он внимательно выслушал меня и сказал:

– Я крещеный, я схожу к священнику.

Вечером он сказал мне:

– Ты некрещеная, но если ты дашь ключи, то отец Михаил сходит на эту квартиру – я уговорил его.

Потом он помолчал и добавил:

– И еще он передал тебе, чтобы ты не лезла туда, где не понимаешь.

– Славка, а это поможет? – прошептала я, потому что у меня опять перехватило дыхание.

– Должно помочь, – ответил муж.

Через две недели с убытком для меня была заключена сделка по продаже квартиры. На ее показ по моей просьбе оправилась моя коллега. Ничего странного, похоже, в квартире она не заметила, впрочем, как и ее покупатели. Нога у сына благополучно срастается, со Славкой у нас снова все хорошо. Ночные звонки прекратились. Астма также внезапно исчезла, как и началась. Врачи говорят, что такое встречается в практике, если вовремя поймать заболевание.

Что стало с той квартирой дальше, я не знаю и знать этого не хочу.