Под утро откуда-то из темноты появилось небритое лицо. Сергей Юрьевич присмотрелся к чертам человека. Они не были знакомы. Несмотря на это обстоятельство, человек довольно навязчиво посещал Сергея Юрьевича по ночам.

У человека был массивный подбородок, как будто говорящий, что обладатель его делает только то, что сам считает нужным, не считаясь при этом с мнением окружающих. Голубые, глубоко посаженные глаза, большой лоб. Прямой нос. Очень короткая стрижка. Он был небрит. Персонаж молча посмотрел на Сергея Юрьевича и фамильярно ухмыльнулся. «Бандит, да и только!» – опасливо подумал Сергей Юрьевич и проснулся.

Большой черный автомобиль плавно остановился перед входом в высокое новое здание из стекла и гранита. Солнечные лучи весело играли на его зеркальных поверхностях.

– Приехали, Сергей Юрьевич, – сказал водитель.

Сергей Юрьевич открыл глаза и сладко потянулся. Он, по обыкновению, проводил в полудреме утренний путь от своего загородного дома до места работы. Сергей Юрьевич пропадал на работе с раннего утра и до позднего вечера и уже долгие годы испытывал хронический недостаток сна.

«Поспать бы еще», – подумал он, но затем сразу же отбросил эту мысль, как недостойную волевого человека, которым он себя считал.

Сергею Юрьевичу Образцову еще не исполнилось сорока лет, когда его назначили ответственным руководителем перспективного направления. Этот путь к карьерным вершинам не был простым. Были в нем свои взлеты и падения. Человек он был своенравный и порой несдержанный в общении с коллегами. В результате чего одни его недолюбливали, а другие побаивались. У него не было влиятельных родственников, которые могли бы способствовать продвижению по службе.

Образцову приходилось полагаться только на себя. Но многие годы назад он решил добиться своего и занять соответствующее положение в жизни. И было похоже, что мечты его юности сбывались.

– Какой у нас сегодня график, Сергей Юрьевич? – поинтересовался водитель.

– Спроси у моего секретаря, – ответил Образцов, который считал нелепым держать в голове напряженное расписание своего дня. В конце концов для этого имелись специальные люди.

Он вышел из машины и целеустремленной походкой направился внутрь здания. На нем был строгий темный костюм, желтый галстук, белая накрахмаленная рубашка, золотые запонки и черные ботинки на шнурках. Образцов был аккуратно пострижен и гладко выбрит. От него исходил легкий запах хорошего одеколона. Всем своим видом Сергей Юрьевич производил впечатление образцового работника.

Его твердые шаги отдавались гулким эхом в огромном фойе, искусно отделанным матовым мрамором. Фирма не скупилась на создание собственного имиджа. Каждый сюда пришедший чувствовал значимость этого места. Оно же придавало чувство уверенности ее работникам, сколь бы малую должность они ни занимали.

Гордо подняв голову, Образцов на какое-то время смешался с толпой себе подобных. Он пересек фойе и нажал кнопку одного из лифтов. Бесшумно распахнулись массивные двери, приоткрыв красное дерево и зеркала, составляющие их внутреннее убранство.

– Доброе утро, Сергей Юрьевич, – приветствовала его секретарша, широко улыбаясь профессиональной улыбкой.

– Доброе утро, Клавдия Петровна. Попросите ко мне зайти Тихонова, – сказал ей Образцов и скрылся за дверями своего нового кабинета. Тихонов был помощником Сергея Юрьевича, их связывали долгие годы совместной работы. В десять часов утра Сергей Юрьевич провел рабочее совещание, затянувшееся помимо его воли на целый час. В одиннадцать утра начались очередные переговоры, продлившиеся до двенадцати часов, и ему едва хватило времени, чтобы доехать до ресторана, в котором были назначены переговоры. В машине Сергей Юрьевич просматривал деловую почту. Он вернулся в свой кабинет без пяти шесть и попросил секретаршу приготовить ему чашку чая.

– Конечно, Сергей Юрьевич. Кстати, фирма «Н» задерживается и прибудет вместо шести в половине седьмого, – сказала по селекторной связи секретарша. – Ссылаются на автомобильные пробки.

– Да, да. А что делать? – С этой проблемой он был хорошо знаком.

Через две минуты подоспел чай. Был седьмой час. Сергей Юрьевич ощутил изрядную усталость. Если бы переговоры начались, как было запланировано, в шесть, то подумать об усталости у него не нашлось бы времени. Но сейчас Образцов был на какое-то время предоставлен сам себе. Он, конечно же, мог поработать с документами, но вместо этого он сидел и бесцельно смотрел в окно.

Был апрельский вечер. Люди возвращались с работы. На улице царила толкотня из машин и пешеходов. Большой город, не знавший покоя ни вечером, ни ночью, шумел как улей.

Взгляд Сергей Юрьевича переместился выше. Прямо напротив современного здания места его работы стоял неказистый старый дом грязно-желтого цвета, стиля конструктивизма тридцатых годов прошлого столетия, в худших его проявлениях. Дом был четырехэтажный. Весь покрытый трещинами. Перед домом был небольшой палисадник.

«Определенно, в доме деревянные перекрытия, – думал Образцов, глядя на дом. – Надо же, того и гляди развалится. А какие страшные трещины! И я думаю, что трещины эти не по штукатурке пошли, а по капитальным стенам».

На нескольких грязного вида балконах дома было развешано белье его обитателей. Балконы производили такое же ненадежное и тяжелое впечатление, как и весь дом. Они были сплошь заставлены какой-то старой рухлядью.

Образцов с интересом начал рассматривать их содержимое. На одном виднелись старые лыжные палки, но без лыж. На другом он заметил старые лыжи, которые были почему-то разной длины и определенно не были пригодны для катания. А вот какие-то пластмассовые блоки, рейки, старое радио громадных размеров, доисторический сундук. К одному из балконов была приделана самодельная крыша, состоявшая из двух железных реек и неровного куска пластмассы.

«Интересно, кому вся эта дрянь нужна?» – подумал Сергей Юрьевич. Потом он опять посмотрел на ненадежную конструкцию балконов.

«Не ровен час, они отвалятся! – думал Сергей Юрьевич. – Ужас какой, жить в таком доме».

Между тем на одном из балконов четвертого этажа показался мужчина неопределенного возраста. Невзирая на свое крепкое телосложение, он, не чувствуя страха, облокотился на хлипкие перила постройки столетней давности, преспокойно достал сигарету и, чиркнув спичкой, закурил.

Внимание Сергей Юрьевича отвлекла сирена. Какой-то чиновник торопился по своим делам, пытаясь получить приоритет в плотном потоке автомобилей. Навстречу ему ехал такой же. Два автомобиля, снабженных «спецсигналами», уперлись друг в друга и выясняли, кто кому должен уступить дорогу.

«Жизнь кипит», – подумал Образцов, и взгляд его вновь вернулся к старому дому.

Находившийся на балконе дома мужчина неторопливо курил сигарету, безучастно взирая на происходящее под ним с высоты четвертого этажа. Одет он был в старую неопределенного цвета майку и синие «треники» с оттянутыми коленями. На его плечи была наброшена телогрейка. На ногах были тапочки.

Образцову показалось, что он уже неоднократно видел этого человека.

– Сергей Юрьевич, к Вам пришли. Фирма «Н», – раздался голос секретарши по селекторной связи.

– Я приму их в переговорной, – ответил Образцов, надел пиджак и вышел из кабинета.

Переговоры закончились через полтора часа. Выжатый как лимон Образцов зашел к себе в кабинет за портфелем. Перед тем как выйти из кабинета, он посмотрел на балкон старого дома. Уже стемнело, но ему показалось, что он различил мерцающий огонек сигареты.

– Надо же, все курит, – подумал Образцов и захлопнул за собой дверь. Ему было некогда раздумывать. Уже был десятый час вечера. Ему предстоял час с лишним дороги.

Когда он приехал домой, дети еще не спали. У него была многодетная семья: два пятилетних мальчика-близняшки и дочь восьми лет. Мальчики все еще любили послушать сказку на ночь. Сергей Юрьевич приехал как раз вовремя, чтобы рассказать им ее. Когда дети окончательно затихли в своих спальнях, он отправился прогуляться с женой перед сном. Территория была не очень большая, но благоустроенная и хорошо охраняемая.

– Как у тебя дела на работе, Марина? – поинтересовался Сергей Юрьевич.

– Сумасшедший дом, – отвечала жена, которая занимала далеко не последнюю должность в крупной аудиторской фирме.

– Да. Да. Понимаю. Давай махнем куда-нибудь на пару недель? – спросил Сергей Юрьевич.

– Даже не знаю, получится ли сейчас, – отвечала Марина, – очень напряженно сейчас, много заказов.

– Детей на море в любом случае надо вывезти, а заказы подождут.

– Они летом так и так с бабушкой поедут, а заказы, ты же знаешь, ждать не будут. Просто их получат другие.

– Знаю, знаю, но иногда надо и отдохнуть.

– Я думаю, недельки через три можно будет, – подумав, ответила Марина.

– Ну и отлично, я заказываю гостиницу, – говорил Сергей Юрьевич.

– А куда мы поедем?

– Это будет сюрприз.

– Чудесно.

Сергей Юрьевич помолчал, посмотрел на звезды и вдруг сказал:

– Ты знаешь, я сегодня выглянул из окна часов в шесть вечера. Обычно в это время люди еще не успевают прийти с работы. А тут на балконе безмятежно стоит человек и просто курит.

– Ну и что? – спросила Марина.

– Да так, собственно говоря, ничего.

Пора было отправляться ко сну.

Следующие две недели Сергей Юрьевич провел в командировках, а потом погрузился в текущие дела.

Было утро, шли напряженные переговоры. В какой-то момент Сергей Юрьевич, обдумывая сказанное оппонентом, посмотрел в окно. Было у него такое обыкновение – брать паузу для раздумий и смотреть куда-нибудь в сторону. Взгляд его упал на старый желтый дом, на балконе которого стоял мужчина в накинутой телогрейке и курил.

«Ты смотри, опять курит. Все работают, а он курит», – пронеслось в мыслях Образцова. Потом он вернулся к окружавшей его действительности. Через час переговоры закончились, и Сергей Юрьевич выехал на встречу в ресторан.

Ввиду производственной загруженности Образцов попал в свой кабинет только после полудня следующего дня.

– Клавдия Петровна, нельзя ли мне чашечку кофе, – попросил он секретаршу по селекторной связи и углубился в чтение документов.

Появился кофе, и Сергей Юрьевич, сделав пару глотков, расслабился и посмотрел в окно. Балкон дома напротив был пуст. Но балконная дверь была открыта.

«Май месяц, тепло, можно держать двери нараспашку», – подумал Сергей Юрьевич и снова вернулся к просмотру документов. Времени на прочтение материалов у него было явно недостаточно. Минут через десять он тем не менее опять посмотрел в окно.

«Так и есть! Стоит и курит, бездельник», – Сергей Юрьевич увидел то, что ожидал. Человек на балконе, одетый в синие «треники» с вытянутыми коленями и майку неопределенного цвета, беззаботно курил. Образцов уже многие годы был окружен людьми волевыми, стремящимися к успеху. И он, и его жена всеми силами пытались продвинуться по карьерной лестнице, заработать больше денег. При этом, конечно, им приходилось работать локтями, иногда не досыпать. Сейчас перед ними наконец-то появилась перспектива открытия своего серьезного бизнеса. Вместе с женой они старались дать детям хорошее воспитание, создать дома уют. Это была напряженная, но и плодотворная жизнь. Так его воспитали родители, так они воспитывали своих детей. У их друзей тоже были схожие чаяния и надежды. И эти стремления предопределяли, как казалось Образцову, характер их каждодневной жизни. Сложно было представить кого-нибудь из них целыми днями расслабляющимся на балконе с сигареткой в зубах. Но этот тип являл собой им полную противоположность.

«И хоть бы что ему! Когда не выглянешь из окна, он все курит. А на что же он живет? – думал Образцов. – Ну да черт с ним». И он опять торопливо сосредоточился на чтении документов.

На следующий день Образцов с семьей отправился в отпуск на Корфу. Из-за недостатка времени сюрприза не получилось. Во избежание неприятных неожиданностей он заказал хорошо знакомую им гостиницу. Но они любили этот остров. Без излишнего пафоса, однако и без чрезмерной примитивности турецкого отдыха, где все поставлено на поток. Образцовы провели на отдыхе десять великолепных дней.

В самую последнюю ночь Сергею Юрьевичу во сне снова привиделся мужчина с тяжелым подбородком, большим лбом и голубыми, глубоко посаженными глазами. Он, по обыкновению, был не брит.

Мужчина долго смотрел на Образцова, а потом погрозил ему пальцем:

– Что же ты, Сергей Юрьевич, не работаешь? – спросил мужчина, и Образцов проснулся.

Загорелый и полный сил Образцов вернулся к работе через десять дней. Как это обычно и бывает, за время его отсутствия накопилась масса дел, требующих его немедленного участия.

«А ведь этот тип был прав, надо было выйти на работу пораньше», – неожиданно для себя подумал Образцов о словах человека из его снов. Потом он выглянул в окно. На балконе дома напротив стоял человек в трениках и, по своему обыкновению, курил. Ему определенно никуда не было надо. Тут Сергею Юрьевичу неожиданно в голову пришла странная мысль.

Образцов ненавидел искать вещи. Тем не менее на следующий день перед работой он заехал на московскую квартиру и, потратив на поиски изрядное количество времени, все же нашел заветный бинокль, подарок немецкой фирмы.

«Вот он», – Сергей Юрьевич извлек его из черного кожаного чехла и любовно погладил ребристую темную поверхность.

Придя в свой кабинет, Образцов первым делом устремился к окну. Балкон дома напротив был пуст. Но человек в трениках не заставил себя долго ждать и появился на балконе уже через несколько минут. Образцов расчехлил бинокль и припал к линзам. Немецкая оптика совершила чудо, и лицо человека в доме напротив оказалось на расстоянии вытянутой руки. У него был большой лоб. Голубые, глубоко посаженные глаза. Прямой нос правильной формы. Массивный подбородок. Очень короткая стрижка.

«Так и есть, – подтвердил свою догадку Образцов, – персонаж на балконе тождественен персонажу из моего сна. Вот это номер!»

– Сергей Юрьевич, Вам пора выезжать на заседание Ассоциации «К», – раздался голос секретарши по селекторной связи.

– На заседание, так на заседание, – сказал себе Сергей Юрьевич и отложил бинокль в сторону.

Под утро опять появилось лицо, хотя и заочно, но уже хорошо известного Сергею Юрьевичу персонажа. Он поначалу долго смотрел на Образцова, а потом сказал:

– Ты же такой решительный человек, Юрич. Что же ты, право? – Сергею Юрьевичу стало почему-то неловко, и он, подумав: «А что же я, действительно?» – проснулся.

С утра, придя в свой кабинет, Образцов поинтересовался у секретарши о своих планах на обеденное время.

– У Вас, Сергей Юрьевич, деловой ланч с фирмой «С».

– Отмените, пожалуйста.

– Совсем?

– Нет, конечно, согласуйте с ними время на следующей неделе.

– Хорошо, Сергей Юрьевич.

Около двенадцати часов пополудни Образцов, удостоверившись, что знакомый ему персонаж курит на балконе, покинул свой кабинет и направился к дому напротив.

У дома оказалось два подъезда, одинаково отвратительного вида. Образцов быстро сориентировался, в какой подъезд ему надо. Дверь подъезда была распахнута настежь. Образцов шагнул через порог, и в нос ему ударил неприятный запах прокисшей капусты. Какое-то время он постоял на месте, чтобы глаза после дневного света могли привыкнуть к окружившему его полумраку.

«Однако, пакостное местечко», – отметил про себя Сергей Юрьевич и начал решительно подниматься на четвертый этаж. Там он обнаружил четыре квартиры. Немного поразмышляв, он нажал на звонок одной из них. Никакого звука не последовало.

«Понятно, звонок сломан», – решил Образцов и постучал в дверь. Никто не ответил.

«Неужели я ошибся в расчете расположения квартиры, или он куда-нибудь ушел?» – и Образцов постучал еще раз, но уже гораздо сильнее.

Эффект оказался самый неожиданный. Открылась соседняя дверь, и из нее высунулась голова бабки в платке, как если бы на улице стоял октябрь месяц, а не июльская жара.

– Ты к кому? – подозрительно спросила бабка трескучим голосом.

Образцов не знал, что ответить, но после короткого раздумья он неопределенно ткнул пальцем в дверь.

– Ну, так стучи сильнее, у него звонок не работает, – промямлила бабка и захлопнула дверь.

Образцов стал стучать еще сильнее. Ситуация становилась немного абсурдной, он буквально ломился в дверь неизвестного ему человека. В конце концов, дверь открылась, и на пороге, заслонив весь дверной проем, появился его заочный знакомый.

«Детина какой», – отметил Образцов, который и сам был немаленького роста, но когда встречал людей роста не меньшего, чувствовал себя почему-то неуютно.

– Ну, и чего ты ломишься в открытую дверь? – поинтересовался детина. – Не видишь надпись, что ли?

Образцов присмотрелся и увидел нацарапанную прямо на самой двери надпись «Не заперто».

Ему никогда не нравилось, когда незнакомые люди обращались к нему на «ты». Обычно он немедленно указывал им на это, требуя более вежливого обращения. Однако сейчас был не тот случай, и Образцов, оставив свои правила до лучших времен, сразу перешел к делу.

– Меня зовут Сергей Юрьевич. Я работаю напротив.

– А-а-а, ну тогда проходи, – промычал персонаж, как будто бы сказанное Образцовым могло служить объяснением причин его визита.

Сергей Юрьевич прошел в темный коридор, который, вопреки его ожиданиям, не был заставлен всякой ненужной мебелью. Тут только стояла вешалка да платяной шкаф. Они прошли в единственную комнату, служившую хозяину помещения и спальней, и кухней, и столовой. В одном углу разместились газовая плита, рукомойник и холодильник образца советского периода, в противоположном углу стояла широкая диван-кровать, а посередине комнаты находился деревянный стол с четырьмя стульями. По периметру комнаты в полном беспорядке были разложены стопки книг. Потолок был испещрен трещинами и подтеками разной величины. Под потолком красовалась нелепая люстра. Стены были обклеены обоями тридцатилетней давности с давно стершимся рисунком.

Видя некоторую нерешительность Образцова, персонаж добродушно ухмыльнулся и сказал:

– Да ты, Юрич, садись, садись.

Начиная привыкать к фамильярности хозяина дома, Сергей Юрьевич сел на стул.

Сам хозяин помещения тем временем неторопливо подошел к холодильнику и извлек оттуда початую бутылку водки и два огурца. Взял две стопки, краюху черного хлеба и деловито разместил все это на столе. Затем он, не поинтересовавшись мнением Сергея Юрьевича, разлил водку по стопкам, которые сразу же запотели, и сказал:

– Ну, давай.

«Может быть, он принимает меня за кого-то другого? Кого давно не видел и не сразу узнал?» – подумал Сергей Юрьевич, но вместо этого сказал: – Давай.

Они опрокинули стопки и, крякнув, закусили соленым огурцом.

– Хорошо, – сказал хозяин помещения.

– Хорошо, – отозвался Образцов.

На мгновение воцарилась тишина.

– Тебя как зовут? – спросил Образцов.

– Ну что же ты, Юрич? – и детина простодушно улыбнулся.

Взгляд Образцова упал на деревянную табличку, лежащую на столе, на которой было вырезано: «Валентин Кузьмич». Он посмотрел на сидящее перед ним небритое лицо, старую майку неопределенного цвета, треники, тапочки.

– Извини, Кузьмич, – сказал Образцов.

– Ну, вот и славно. Теперь можно еще по одной.

Они выпили и закусили соленым огурцом. Образцов неожиданно почувствовал полное расслабление и улыбнулся:

– Слушай, Кузьмич, а ты работаешь где-нибудь? – спросил Сергей Юрьевич.

– Само собой, – ответил тот.

– А где?

– Слесарь я. Водопроводчик, в общем.

Зазвонил мобильный телефон Образцова.

– Слушаю, – ответил он.

– Сергей Юрьевич, – послышался голос секретарши, – я хотела бы напомнить Вам, что у Вас через час начинаются переговоры. Фирма «С». На их территории, на «Новокузнецкой».

– Ну, мне пора, – сказал Образцов.

– Куда? – осведомился Кузьмич.

– На переговоры.

– И охота тебе?

– Хороший вопрос, – Образцов некоторое время раздумывал над этим, как ему казалось, немного детским вопросом, которым он никогда не задавался. – Можно было бы и без этого обойтись, – сказал он, а потом решительно добавил: – Но надо.

– Зачем? Неохота – и не ходи.

«Как у него все просто получается? – подумал Образцов, – Неохота – и не ходи».

– Как бы тебе это объяснить, Кузьмич, – сказал он. – Вот, ты, например, ходишь на работу?

– Хожу, когда деньги заканчиваются, – отвечал Кузьмич. – У тебя что, деньги сейчас закончились?

– Деньги у меня, допустим, не закончились, но могут легко закончиться, если я буду манкировать своими обязанностями.

– Так сразу и закончатся? – и водопроводчик с недоверием посмотрел на Образцова.

– Не сразу, конечно, а постепенно.

– Ну, вот. Тогда и пойдешь, – невозмутимо предложил Кузьмич, – а пока, давай еще по одной.

– Тогда будет уже поздно. Для того, чтобы деньги закончились, должны сначала с работы уволить.

– С работы уволить? – очевидно, недоумевая, спросил Кузьмич. – Это как?

«Это, пожалуй, слесарю так просто не объяснишь, – подумал Образцов, – его-то ведь с работы не уволишь». Он вспомнил случай, как несколько лет назад, когда жена была в отъезде, он был вынужден отменить переговоры из-за того, что слесарь мог прийти только в определенное ему, слесарю, удобное время. И все тут. «Вот она, свобода, – размышлял Образцов, – захотел– пошел на работу, не захотел– не пошел. И семьи у него, очевидно, нет».

– Кузьмич, а у тебя семья есть? – вместо ответа спросил Образцов.

– Нет. Гражданки разные заходят, конечно. Под вечер все больше. А так чтоб семья, этого нет.

– Так и есть, – вслух подумал Образцов, – никаких обязательств. Но перед самим собой-то должны же быть обязательства?

– Какие еще обязательства? Приведи пример, Юрич, – заинтересованно спросил слесарь и налил еще по рюмке.

Они выпили еще по запотелой рюмке водки, закусили духовитой горбушкой бородинского хлеба. Образцов стал неспешно раздумывать над примерами возможных обязательств водопроводчика перед самим собой, но в голову сразу ничего не приходило. За окном он видел зеленые деревья. Чирикали воробьи в палисаднике. Образцов почувствовал, что погружается в состояние близкое к нирване.

– Хорошо тут у тебя, – неожиданно для самого себя проговорил Образцов. Потом раздался звонок телефона. Сергей Юрьевич посмотрел на определитель номера, сделал над собой усилие, встал и твердо сказал: – Извини, Кузьмич, мне пора.

– Пора, значит пора, – развел руками слесарь – ну ты, это, того, заходи еще…

– Само собой, – ответил Образцов. Спускаясь по ступенькам, он размышлял над своей склонностью мимикрировать: казалось бы, общался с водопроводчиком не более часа, а уже заговорил его языком! «Само собой!»

Вечером того же дня он отправился на вечернюю прогулку с женой. Образцову требовалось обсудить наболевшее за день.

– Ты знаешь, Марина, я сегодня был у водопроводчика. Интересная беседа у нас состоялась, – начал он.

– У кого ты был? – жена с удивлением смотрела на мужа, но Сергей Юрьевич был слишком погружен в свои мысли.

– У водопроводчика – он живет напротив.

– Напротив чего?

– Напротив моей работы, – нетерпеливо пояснял Сергей Юрьевич. Ему хотелось перейти сразу к главному, а детали лишь раздражали его. – Так вот, мы беседовали около часа (при этих словах на лице Марины отразилось беспокойство за душевное состояние мужа), и я думаю, что этот водопроводчик по-настоящему свободен, – завершил свою мысль Сергей Юрьевич.

– Постой, Сережа, – с тревогой спросила Марина, – с каким еще водопроводчиком ты беседовал целый час? Как ты к нему попал?

Сергея Юрьевича всегда раздражало, когда его отвлекали на не имеющие прямого отношения к делу детали.

– При чем здесь это! Как попал? Зашел просто. Послушай, Марина, я толкую о категории свободы. Тут совершенно не важно, какой именно водопроводчик ее достиг. Вопрос, результатом чего она является.

– Почитай Библию, там все ясно сказано: «Если пребудете в слове Моем, то (вы истинно мои ученики и) познаете истину, а истина сделает вас свободными».

– Истина сделает свободным! О чем ты говоришь, Марина! – говорил неверующий Сергей Юрьевич. – Какая истина?! Она у каждого своя. Да и я совсем о другом. Есть конкретный человек, который дальше своего балкона-то не выходит, и выйти не особенно может…

– Он что, инвалид? – с тревогой осведомилась Марина.

– При чем тут инвалид. Здоровый детина! Я имел в виду, что он никуда особенно поехать не может, потому что у него элементарно на это нет денег. А все равно он свободен. Потому что делает, что хочет. Хочет стоять на своем балконе и стоит. И ему хоть бы что.

– И из-за этого он свободен? – спросила Марина с нескрываемым сарказмом.

– Да.

– Лучше расскажи, как ты к нему в гости попал? – этот вопрос ее сейчас волновал гораздо больше, чем абстрактные категории.

– Потом расскажу, – видя отсутствие интереса жены к заданной теме, закруглил разговор Образцов.

На следующий день Образцов, войдя в свой кабинет, первым делом выглянул в окно. Кузьмич, по своему обыкновению, курил на балконе.

«Загляну к нему попозже», – подумал Образцов и действительно снова отправился к Валентину Кузьмичу в полдень.

– Здорово, Кузьмич, – сказал он, входя в квартиру.

Перед водопроводчиком стоял стакан чая. Однако, увидев гостя, Валентин Кузьмич не торопясь встал и направился к холодильнику.

– Здорово, Юрич, – отвечал он, доставая бутылку водки, – проходи, садись.

– Ну, как ты? – поинтересовался Образцов.

– Хорошо, а ты?

– Пробки автомобильные замучили.

– Машин много, – безучастно подтвердил Кузьмич. – Ну, давай. – И они выпили по рюмке водки.

«Ему же все равно. На машине он не ездит», – подумал Образцов, но продолжил излагать наболевшую тему:

– По три-четыре часа в день в машине проводить приходится.

– Да, я слышал, скоро четвертое кольцо мэр строить будет, – поддержал тему Кузьмич.

– Четвертое, потом пятое, так весь город в асфальтовую площадку превратить можно. А сколько своровать можно! Только чем дышать потом, вопрос.

– Это точно, – подтвердил Кузьмич.

– Ни одна столица мира, ни один мегаполис не справится с потоком всех желающих ездить на автомобиле, – все больше расходился Сергей Юрьевич, – только у нас, как всегда, этого не понимают! Взять, например Лондон или Париж. Там люди с изрядным достатком ездят на работу каждый день на поезде из своих загородных домов!

– А ты, Юрич, тоже на поезде бы ездил, – наивно предложил сантехник.

– Как, интересно знать, ты себе это представляешь? – кипятился Образцов. – В нашей электричке тебя обхамят пять раз за поездку, истопчут начищенные ботинки, а раз в неделю по роже давать станут. Дикость одна и грязь! В пригородных поездах Лондона чистота, порядок, у каждого свое место в билете проставлено. А у нас как всегда! – Образцов даже покраснел от возмущения.

– Да ладно тебе, Юрич! Есть у наших людей склонность к мазохизму, право. Начнут себя с Европой сравнивать. И тут же выясняется, то им у себя в России не так и это им не нравится. Чем больше сравнивают, тем больше расстраиваются. И для чего все это? Сравнили бы себя лучше с республикой Чад или, скажем, с Конго. Вмиг настроение бы улучшилось.

Сергей Юрьевич внимательно посмотрел на Валентина Кузьмича: «Откуда, интересно, он такие слова знает? Мазохизм? И как гладко излагает?»

– Ты, Кузьмич, не обижайся только, но откуда ты слово «мазохизм» знаешь? – осторожно спросил Образцов.

– Чего ж тут обидного? – как всегда добродушно пояснил слесарь. – Книжки разные читаю. Вон, видишь, – и он показал на разбросанные по углам комнаты стопки книг.

– А ты учиться не пробовал? – спросил Образцов.

– И это было, – туманно отвечал водопроводчик.

– И как?

– Да ушел я с третьего курса Института стали и сплавов, – и Валентин Кузьмич налил по очередной рюмке водки. Они выпили. Крякнули. Закусили краюхой черного хлеба.

– Почему? – спросил Образцов.

– Да надоело. Не мое это.

– А что твое?

– Вот этого я, Юрич, не знаю точно, – неожиданно перейдя на доверительный тон, сказал Валентин Кузьмич. – Ну, давай, – и они выпили еще по рюмке водки. – Бывает, делаешь что-нибудь, и представляется тебе, твое это, а потом пройдет время, глядишь, так опостылеет, что мочи нет. Мне институт поначалу нравился, а потом чувствую – не могу больше. Зато, что не мое, так это я точно всегда знаю.

– А книги любишь читать?

– Книги, это можно, но с ними тоже осторожным надо быть.

– В каком смысле? – поинтересовался Образцов.

– Меру в чтении тоже знать надо.

– Это почему? – удивился Образцов.

– Чрезмерное знание вредно. Мера во всем нужна, – твердил свое слесарь.

– Чем же, Кузьмич, знание вредно может быть? – Образцов с интересом смотрел на Валентина Кузьмича.

– Излишнее знание – счастью помеха.

– Это как?

– Ну ты сам подумай, Юрич…, – отвечал Валентин Кузьмич.

– Здравствуйте, – раздался женский голос. Образцов обернулся и увидел женщину средних лет. Она не была красавицей, но что-то привлекательное в ней определенно было.

– Знакомься, Ань, это Юрич, – расплылся в улыбке Валентин Кузьмич.

– Очень приятно, – заинтересованно глядя на Сергея Юрьевича, сказала Аня и протянула руку.

Зазвонил мобильный телефон Образцова.

– Сергей Юрьевич, у Вас через десять минут начинаются переговоры, – раздался голос его секретарши.

«Черт возьми», – подумал Образцов, неохотно встал и попрощался.

На переговорах Сергей Юрьевич был рассеян. Перед тем, как ехать домой, он подошел к окну. Кузьмича на балконе не было. Видимо, он все еще занят, – и он подумал о знакомой водопроводчика.

Последующие дни Сергей Юрьевич провел в деловых поездках. Несколько раз во сне ему являлся Кузьмич. Наливал стопку водки и давал ему выпить. Потом появлялась знакомая Кузьмича Анна. Но почему-то обращалась к Сергею Юрьевичу, называла его Кузьмичом. Со свойственным всякому сну абсурдом, Образцова это ничуть не удивляло, и, более того, с течением времени он и сам стал осознавать, что он и есть Валентин Кузьмич.

Однажды, зайдя в парикмахерскую, Сергей Юрьевич попросил подстричь его короче обычного. На другой день он занемог и целый день оставался в постели. Когда Образцов на следующий день посмотрел на свою небритую физиономию с очень короткой стрижкой, то изумился, насколько он стал похож на своего знакомого водопроводчика.

– Сменили стиль, Сергей Юрьевич? – глядя на его короткую стрижку, приветствовала Образцова секретарша. – Вам идет.

– Спасибо, – поблагодарил ее Образцов. – Что у нас сегодня?

Секретарша перечислила долгий список дел на день.

«Как же неохота всем этим заниматься, – неожиданно для себя подумал Образцов. – А не заглянуть ли мне лучше к Кузьмичу?»

Поработав часов до двенадцати с документами, Образцов вышел из здания, зашел в продуктовый магазин напротив, купил бутылку водки и батон ржаного хлеба. Когда Сергей Юрьевич, зажав в руках водку и хлеб, выходил из магазина, какая-то сотрудница его фирмы с удивлением на него посмотрела.

– Здорово, Кузьмич, – сказал Образцов, переступая порог квартиры.

– Здорово, Юрич. Вот это ты молодец, – увидев нехитрую снедь в руках Образцова, сказал водопроводчик. Он был, как всегда, в трениках с вытянутыми коленями и майке неопределенного цвета. – Садись, садись.

Валентин Кузьмич достал стопки. Разлили, выпили, крякнули, закусили черным хлебом. Стало хорошо. Помолчали.

– Кузьмич, а помнишь, ты в прошлый раз говорил, что излишнее знание вредно, счастью помеха и все там такое? – спросил Образцов.

– Ну, может, и говорил.

– Но нас прервали: Анна, твоя знакомая пришла.

– Анна этому делу не помеха, это тебе идти надо было.

– Может, и так, – сказал Сергей Юрьевич, – но это не особенно важно. Ты лучше скажи, почему ты полагаешь, что излишнее знание счастью во вред. По-моему, знание лишним быть не может.

– Эх, Юрич, образованный ты человек вроде, а простых правил не разумеешь. А правило такое: всего должно быть в меру. Давай еще по одной.

– Смотри, – не унимался Сергей Юрьевич, – больше знаешь, больше можешь. Даже поговорка такая есть: «предупрежден, значит вооружен».

– Так то предупрежден, это совсем другое.

– Чем больше знаешь, тем больше заработать можешь.

– Ну и что?

– Чем больше можешь заработать, тем лучше будешь жить.

– Это в каком плане? – поинтересовался Кузьмич.

– Кузьмич, что здесь непонятного? – развел руками Образцов.

– Ты, Юрич, счастье с успехом не путай, – и Валентин Кузьмич погрозил пальцем. – Ну, давай еще по одной.

– Давай.

Зазвонил телефон.

– Сергей Юрьевич, у Вас переговоры через полчаса, – сообщила секретарша.

– Я не смогу, – решительно ответил Образцов, – попросите моего помощника Тихонова, пусть он проведет переговоры.

– Сергей Юрьевич, хотела бы Вам напомнить, – добросовестная секретарша немного замялась, – что уровень с противоположной стороны высокий, и Вам лучше бы самому…

– Нет, нет. Тихонов вполне подойдет, – сказал Образцов и отключил телефон.

– Счастье с успехом, говоришь, не путать? – вернулся к прерванной теме Образцов.

– Ну да. Счастье с успехом. Тут ведь как? Люди, Юрич, особенно так называемый «Запад», всегда стремились сделать жизнь более рациональной. В то время как она, эта жизнь, являет собой полную тому противоположность. Я хочу сказать, что жизнь предельно иррациональна. Но людям это не подходит. Они хотят понимать, почему с ними происходят те или иные события, и оттого начинают выдумывать разные рациональные объяснения и понятия, причинно-следственную связь, например.

– То есть причинно-следственной связи не существует? – улыбнулся Образцов, думая при этом: «Совсем зарапортовался старик».

– По большому счету нет. За исключением простейших систем. Но сейчас не об этом. Так вот в этом своем стремлении к рационализации всего происходящего люди, подчеркиваю, особенно так называемый «Запад», подменили слабо понятную им категорию «счастье» счетной категорией «успех». Счастье для всех свое. Сравнить степень счастья одного человека с другим бывает затруднительно. Ведь невозможно подсчитать, насколько один счастливее другого. И, следственно, трудно сказать, как можно достичь счастья. Ну, давай еще по одной. – Они выпили, и водопроводчик продолжил свои философствования:

– В то время как категория успеха ясна и понятна. Потому, что она представляет собой счетную единицу. Сколько у человека маек, трусов, домов, машин, самолетов, газет, пароходов? Можно посчитать. И следовательно, становится более или менее понятно, как достичь этого самого успеха. Но возникает вопрос, как сравнить дома одного с фабриками другого. Очень просто: деньги приходят на помощь. Все ценности переоценили и сравнили полученные цифры. И вот – все совсем стало понятно. Один успешнее другого на два рубля, на двести тысяч, на два миллиона, на два миллиарда и так далее. Но жизнь многограннее. Скажем, допускаешь ли ты, Юрич, мысль, что человек, достигший значительного успеха, может быть глубоко несчастен, скажем, потому, что ему изменяет жена или из-за какого недуга. Да мало ли от чего еще?

– Здравствуйте, здравствуйте, – в комнату вошли две женщины. Одна из них была Анна.

– А, вот кого нам не хватало! – оживился водопроводчик, и взгляд его приобрел прежнее беспечное выражение. – Это Юрич, это Аня, вы с ней уже, кажется, знакомы. А это Клава.

Женщины сели за стол.

– Вот тебе пример, – вещал разгулявшийся водопроводчик, – можешь ты мне сказать, какая из сидящих перед тобой женщин более сексуальна? Одна брюнетка, другая блондинка. Одна весит шестьдесят, другая пятьдесят. Одна высокая – сто семьдесят пять сантиметров, другая среднего роста – сто шестьдесят пять. Можно перечислять и дальше эти рациональные показатели, но они не смогут дать ответ о главном, о сексуальности.

Сергей Юрьевич посмотрел на Анну и смутился. «Может, у них так принято – обсуждать дам в их же присутствии, но я так не могу», – подумал он и покраснел. Анна не была красавицей, но Сергей Юрьевич действительно находил ее сексуальной.

– Вот видишь, – торжественно произнес Валентин Кузьмич, – тебе милее Анна. А мне Клава. И, по-моему, Анне ты тоже понравился.

В тот вечер Сергей Юрьевич вернулся домой глубоко за полночь. Жена уже спала. Но наутро все же поинтересовалась, где муж провел полночи.

Сергей Юрьевич мог бы что-нибудь соврать про непосильную работу, отнимающую полжизни, но неожиданно для себя он вдруг сказал правду:

– Я был у водопроводчика.

– Вот как? – отвечала жена. – Тогда я сегодня планирую пойти в гости к малярше. Меня не будет до утра.

– Это глупо, Марина. Я действительно был у водопроводчика. Я тебе уже рассказывал про него. Извини, я сейчас опаздываю.

– К водопроводчику, надо понимать?

Сергей Юрьевич грустно посмотрел на жену и вышел.

Но не прошло и двух дней, как он снова отправился к своему новому другу в дневное время. Работа все равно не клеилась. К тому же с недавних пор он сделал для себя открытие, что если отменить некоторые переговоры, а на некоторые совещания отправить своего помощника, то ничего плохого из этого не выйдет. Одна только польза. В частности, можно и к Кузьмичу зайти.

После традиционных нехитрых приветствий они, как всегда, сели к столу. За окном стояла осень. Тяжелые низкие тучи затягивали небо. Моросил холодный дождь. А у Кузьмича было тепло. Они выпили по одной. Потом еще и еще. Закусили соленым огурцом и краюхой черного хлеба.

– Хорошо у тебя, Кузьмич. Ничего делать не надо. Никуда спешить не надо. Никаких обязательств.

– Это точно, – отвечал Кузьмич, – никаких.

– И даже перед самим собой.

– И даже перед самим собой, – вторил Кузьмич.

– То есть тебе, я вижу, безразлично, что с тобой будет и как пойдет дальше твоя жизнь? – спрашивал Образцов. – Не беспокоит тебя, что не достигнешь ты никаких высот, не объездишь полмира?

– Не беспокоит, Юрич, – ответил Кузьмич и налил еще по одной. – Да и так ли уж много от меня зависит?

– Э-э-э, Кузьмич, – погрозил пальцем пьянеющий Образцов. – Это вопрос без ответа. Каждый решает его по-своему.

– Здесь ты прав, Юрич.

Они выпили еще, потом пришли Анна и Клава. Потом они о чем-то говорили. Анна целовала его, а он целовал Анну, и ему опять казалось, что она самая соблазнительная женщина на свете. Потом Образцов почувствовал полное расслабление.

– А давай, Кузьмич, проверим, – в голову Образцова пришла странная мысль. – Все ли тебе все равно?

– Давай, Юрич, а как?

– Ты же на меня похож ведь? – язык Образцова заплетался.

– Похож, Юрич.

– У меня сейчас переговоры начинаются, так ты сходи за меня, а я тут пока с Анной…

– А как же меня пропустят? – изумился Кузьмич.

– Я тебе удостоверение дам. Одежду мою оденешь. Побреешься, конечно.

– Это допустим, Юрич. Ну, а что я говорить на переговорах буду?

– Ничего сам не говори. Слушай внимательно, что мой помощник Тихонов говорит. Иногда можешь повторить за ним то, что тебе покажется особенно важным. Когда чего спрашивать станут, ему слово давай. И многозначительно кивай головой. А я сейчас ему позвоню и предупрежу, какой сегодня формат переговоров.

– Ну, ежели так, то, конечно, можно, – отвечал Валентин Кузьмич, – но только тебе это, того, Юрич, не повредит все это?

– Не повредит, – отвечал Сергей Юрьевич, к тому времени уже достигший через потребление алкоголя наивысшей точки свободы и познавший полное освобождение от всех обязательств.

Через какое-то время Образцов оторвал голову от стола. Он с удивлением посмотрел на несвойственное ему одеяние, которое состояло из майки неопределенного цвета и треников с вытянутыми коленями. В комнате, обклеенной старыми обоями, никого не было. На улице светило яркое мартовское солнце. Он достал пачку сигарет, закурил и вышел на грязный балкон. Посмотрев на стоящее напротив него здание из стекла и гранита, он увидел какого-то человека, внимательно рассматривающего его из окна своего кабинета. Он присмотрелся и узнал его.

– А, Кузьмич, – пробормотал Образцов, глядя на своего старого знакомого. – А говорил, что тебе все – все равно. Наврал, значит.