Как-то раз ноябрьским промозглым пасмурным днем ввиду ряда не самых приятных обстоятельств, не имеющих отношения к данному повествованию, я отправился дневным поездом из Москвы в Санкт-Петербург. Читать мне не хотелось совершенно, выпивать тоже. Ко всему прочему вечером того же дня меня ожидали довольно важные переговоры, отчего я был несколько взволнован и никак не мог найти себе места: беспокойно ерзал в своем кресле и время от времени, намереваясь дописать один документ, открывал свой компьютер, но всякий раз тут же захлопывал его, так и не притронувшись к клавиатуре.

Моим попутчиком оказался лысоватый человек средних лет, с виду, спокойного нрава. После того, как мы представились друг другу – его звали Анатолий Сергеевич, – он, вежливо поинтересовавшись, не буду ли я возражать, включил телевизор, по которому передавали сводку новостей. Музыкальное сопровождение программы носило, как обычно, тревожный оттенок, а транслируемые события были все как на подбор угнетающего действия. В какой-то момент на голубом экране показалось холеное лицо некоего жулика, который, если верить комментариям диктора, недавно своровал кругленькую сумму, но не сумел уйти от карающей руки правосудия. Диктор также сообщил, что человек этот является рецидивистом и что это уже не первое мошенничество на его счету. Глядя на экран, я недовольно отпустил уничижительную ремарку: «И почему их жизнь ничему не учит!» – а потом еще что-то в этом роде. И хотя я ни к кому не обращался, мой попутчик, которому тоже очевидно нечем было себя занять, воспринял брошенные мною слова как приглашение к разговору, повернул ко мне голову и непринужденно завязал беседу.

В течение этого неспешного разговора выяснилось некоторое различие наших взглядов. В частности, я утверждал, что главным образом на преступление людей толкают внешние обстоятельства, такие как нищета, дурное воспитание, плохая компания, безвыходное положение и тому подобное. И стоит лишь изменить эти обстоятельства, как, глядишь, и преступник станет вновь нормальным человеком. В частности, мне представлялось, что в большинстве случаев главной причиной преступлений является нужда.

Мой же попутчик настаивал, что поведение человека в первую очередь определяется его внутренним содержанием, некоторой природной склонностью, которая и задает линию его поведения, подчиняя себе волю и направляя разум в услужение этой внутренней потребности. При этом он говорил не о тех уличных хулиганах и разнузданных бандитах, чей рассудок в силу своей ограниченности, как считают некоторые, просто не в состоянии просчитывать последствия своих же собственных пагубных действий на несколько шагов вперед. Отчего они, руководствуясь сиюминутными эмоциями, такими, например, как ярость, жадность или ревность, раз за разом наносят непоправимый ущерб окружающим и себе – ведь рано или поздно их вновь и вновь отправляют на нары. Нет, Анатолий Сергеевич говорил о расчетливых мошенниках, обуреваемых страстью к своему преступному призванию, чей изворотливый ум был поставлен ему же на службу.

Ввиду того, что я продолжал выражать сомнения, мой попутчик предложил мне не теоретизировать, а обратиться к конкретным примерам и послушать одну историю, которая должна была доказать его правоту. Вот, что он мне рассказал.

«В то время я работал в одном столичном банке средней величины в должности начальника отдела, отвечающего за кредитование. Мне было чуть за тридцать. Это была моя первая руководящая должность, на которую я был назначен за несколько месяцев до этого. Опыта у меня было еще маловато, зато энтузиазма хоть отбавляй.

Как-то раз перед самым обеденным перерывом мне совершенно неожиданно позвонили из приемной самого Председателя нашего банка.

– С вами будет говорить Игорь Игнатьевич, – высокомерно отчеканила секретарша, и в трубке воцарилась торжественная тишина.

Я заволновался, да так сильно, что даже забыл про обед, чего обычно со мной никогда не случается. Какова могла быть причина звонка Председателя? Зачем я ему понадобился? Должно быть, что-то очень важное, раз сам Председатель мне звонит напрямую! Такое, конечно, с одной стороны, всегда означает возможность отличиться. Если справлюсь с поставленной задачей, конечно. А если нет? Говорили, что Председатель порой предпочитал получать требующуюся ему информацию напрямую у сотрудников, минуя своих заместителей. И если кто сплоховал, не смог сразу же сообразить, что требуется, тут уж пиши пропало. Конец карьере! И потому я с трепетом ждал, прижав до боли трубку к уху.

Наконец, в трубке что-то щелкнуло, и зазвучал покровительственный бас высокого руководителя.

– Толь, привет, – обратился он ко мне по-отечески, хотя до этого мне доводилось говорить с Председателем лишь однажды.

– Здравствуйте, Игорь Игнатьевич! – я даже привстал со своего кресла.

– Слушай, тут тебе одна дама должна позвонить. Лариса Ивановна. На меня ссылаться будет. Так вот, ты ее не обижай. Встреть, как полагается, веди с ней переговоры, сколько потребуется, но знай, что сделок с ней никаких проводить мы не будем. Она об этом, конечно, не должна догадываться.

– Все понял! Сделаю! – с готовностью отрапортовал я.

– Ну, давай, Толь, – и в трубке послышались короткие гудки.

Не прошло и часа, как мой телефон снова зазвонил. Я снял трубку и услышал очень приятный женский голос:

– Анатолий Сергеевич?

– Да, это я.

– Меня зовут Лариса. Анатолий Сергеевич, мне рекомендовали к вам обратиться по некоторым вопросам организации финансирования.

– Если я не ошибаюсь, ваше отчество Ивановна? – уточнил я на всякий случай.

– Вы совершенно правы, но отчество ни к чему. Обращайтесь просто «Лариса».

– Тогда и вы ко мне обращайтесь «Анатолий». Так какой у вас вопрос?

– Ах, спасибо Анатолий. Но, знаете ли, дело несколько запутанное, и я была бы признательна, если бы вы уделили мне немного времени не по телефону. Я бы хотела обсудить все при личной встрече.

– Конечно, Лариса. Если, скажем, завтра часов в одиннадцать?

– Чудесно! Как это мило в вашей стороны! Завтра в одиннадцать непременно буду у вас! До свидания, – и она после небольшой паузы, которая дала мне возможность вставить свое «до завтра», повесила трубку. Интонация ее речи располагала к дальнейшей беседе и даже предполагала нечто большее, чем простое обсуждение дел. И хотя мне уже приходилось встречать обладательниц ангельских голосов, внешность которых при личной встрече оказывалась отнюдь не самой привлекательной, я, помимо воли, стал с интересом ожидать визита Ларисы Ивановны.

На следующий день ровно в одиннадцать в дверь моего кабинета негромко постучали. Я по обыкновению крикнул: «Войдите!». Дверь медленно отворилась, и после небольшой паузы в комнату грациозно, но в то же время как будто немного стесняясь чего-то, вплыла Лариса Ивановна. На ней была не то из шиншиллы, не то из еще чего-то дорогого – в мехах я никогда не разбирался, – впечатляющая шуба до пола и узкие черные блестящие сапожки на высоких каблуках. Роста она была небольшого, но горделивой осанки. Ее светлые с золотистым отливом волосы были уложены столь безукоризненно, что казалось, она минуту назад встала из кресла парикмахера. Лариса Ивановна была очень миловидна, и на первый взгляд я не дал бы ей больше сорока лет.

– Анатолий Сергеевич? – произнесла она.

– Вы Лариса Ивановна?

Она кивнула в ответ и с интересом окинула взором мою скромную обитель, площадью не более пятнадцати квадратных метров и, в довершение, весьма убого обставленную. «Прекрасная дама в таком неподобающем месте! Диссонанс какой-то!» – мелькнула неприятная мысль в моем сознании.

– Можно просто «Анатолий». Мы же так, кажется, договорились по телефону? – с этими словами я ретиво поднялся со своего кресла и засуетился, помогая ей снять шубу.

Лариса Ивановна же быстро освоилась и по моему приглашению втиснулась, благо она оказалась хрупкого телосложения, за малюсенький столик для совещаний, являющийся продолжением моего письменного стола. Сам я покинул свое рабочее кресло, расположился напротив нее и поинтересовался, не желает ли она чаю или кофе. Лариса Ивановна не возражала, и вскоре мы уже пили чай, ели конфеты и беседовали как старые знакомые.

Эта женщина умела очень быстро расположить к себе. Но что-то в ее внешности мне все же казалось несколько странным, и я не переставал исподволь разглядывать ее, насколько, конечно, это позволяли правила приличия. И вот, при ближайшем рассмотрении, я пришел к выводу, что ей должно было быть хорошо за пятьдесят. Ее руки и шею покрывали предательские морщины. Тем не менее, я чувствовал себя в плену ее обаяния. Мы поговорили о том, кто и как проводит отпуск, о хобби и увлечениях – Лариса Ивановна оказалась исключительно разносторонней натурой. Зиму она, конечно же, проводила на лучших горнолыжных курортах мира. Слава богу, мне посчастливилось за год до того остановиться рядом с одним из этих мест, отчего я был в состоянии хоть как-то поддержать тему разговора. Летом и в межсезонье она увлекалась конным спортом. Судя по ее описаниям, она была не замужем. Помимо всего прочего Лариса Ивановна, не вдаваясь в детали, упомянула о своей большой финансовой карьере, которая теперь, в силу ряда обстоятельств, была в прошлом. Из последнего я, правда, мало что мог запомнить, уж больно крупными мазками она обрисовывала эту часть своей жизни, а задавать вопросы было неловко. И так мы постепенно перешли к теме нашей встречи.

– Вы знаете, Анатолий, у меня есть некоторые знакомые, очень влиятельные люди. У некоторых из них как раз сейчас имеется потребность в заемных средствах. И мы с вами могли бы помочь им в этом. Поверьте, дело совершенно надежное, – при этих словах она доверительно посмотрела в мои глаза, и мне даже показалось, что она для пущей убедительности вот-вот возьмет меня за руку. Далее она упомянула несколько, как теперь говорят, «мутных» проектов, каждый из которых требовал значительных денежных вложений, сравнимых по размерам с годовым бюджетом российского города средней величины. Роль кредитора, естественно, отводилась нашему банку. При этом предлагаемая схема выдачи денег была до предела запутана, а погашение кредитов казалось проблематичным.

– Давайте посмотрим документы, – преодолевая непонятно откуда взявшуюся неловкость, промолвил я, – ознакомление с документами является вполне обычным делом.

– Конечно, конечно, все документы будут представлены в лучшем виде! Даже не сомневайтесь, Анатолий. Я пришлю их вам по электронной почте сегодня же. Но перед этим скажите, с вашей точки зрения, получится ли открыть им финансирование?

В другом случае я бы непременно заявил, что подобного рода заведомо сомнительные операции нам не интересны, но, памятуя о напутствии Председателя, я уклонился от прямого ответа и сообщил, что мои сотрудники будут рады более детально проработать все озвученные предложения, а там посмотрим. На том мы в тот раз и расстались.

Как только за посетительницей закрылась дверь, мне захотелось больше узнать о ней из открытых источников, и я углубился в интернет. Выяснилось, что происходила Лариса Ивановна из вполне респектабельной и довольно известной семьи московской творческой интеллигенции. В детстве и юности благодаря своим родителям она ни в чем не нуждалась. Видимо, от них она унаследовала творческий подход ко всему, чем бы ей ни приходилось заниматься. Ибо взрослая жизнь Ларисы Ивановны была наполнена свершениями, которые могли быть по плечу лишь самой отъявленной авантюристке и аферистке. Так, во время бурных девяностых она не растерялась и вместе со своим вторым мужем организовала финансовую пирамиду. Пирамида эта, просуществовав несколько лет, судя по всему, обеспечила ее крупным состоянием, после чего рухнула, похоронив под собой чаяния миллионов обманутых вкладчиков. Как ни странно, Лариса Ивановна вышла сухой из воды. За все отдуваться пришлось ее бывшему мужу, который после нескольких лет скитаний по разным странам – именно в этот период она с ним и развелась – был выдан российскому правосудию.

А что же обладательница многомиллионного состояния Лариса Ивановна? «Ей бы самое время успокоится и начать жить себе припеваючи! Еще молода и красива. У нее множество увлечений. Что еще надо?» – думал я тогда, читая ее увлекательную биографию. Но, видимо, именно из-за того, что я думал именно так, я и просидел всю свою жизнь в маленьких кабинетах, роясь в разных бумажках. А неугомонная душа Ларисы Ивановны снова рвалась в неведомые дали. И по истечении нескольких лет после краха организованной при ее активном участии финансовой пирамиды Лариса Ивановна решила попробовать себя в традиционном банковском деле и вскоре каким-то образом умудрилась возглавить банк средней величины. Под ее умелым руководством этот несчастный банк протянул еще пару лет, после чего обанкротился. В результате чего Лариса Ивановна, надо полагать, еще более укрепила свои финансовые позиции. Однако ж на этот раз судьба не была к ней столь благосклонна, и она даже несколько месяцев провела за решеткой. Выйдя оттуда, она, от греха подальше, немедленно отправилась за границу. Там она вступила в брачный союз с каким-то титулованным иностранцем, так, по крайней мере, было написано в средствах массовой информации. Что уж там было на самом деле, предположить сложно. В любом случае, брак этот просуществовал совсем недолго и закончился тоже каким-то скандалом. Не имея, судя по всему, возможности должным образом приложить свои усилия на чужбине, Лариса Ивановна заскучала и решила вернуться на родину, где все было ей знакомо и понятно. Тут она некоторое время входила в руководство некого фонда, название которого было на слуху. Однако незадолго до нашего знакомства осталась не у дел. И теперь находилась в творческом поиске, пытаясь выжать что-нибудь для себя полезное из некогда обширных деловых знакомств.

Время шло, Лариса Ивановна несколько раз обсудила самые различные технические вопросы с моими сотрудниками, но в отсутствие видимого прогресса быстро поняла, что ее водят за нос. И в один прекрасный день в мой кабинет снова раздался характерный стук. Отрылась дверь, и на пороге вновь появилась блистательная Лариса Ивановна собственной персоной. Она была невозмутима и, как и в прошлый раз, при полном параде.

Мы, как и в прошлый раз, выпили чаю, поговорили «о том о сем», а потом Лариса Ивановна приступила к делу:

– Анатолий, пока ваши сотрудники рассматривают документы, которые я им предоставила, и обсуждают со мной структуру возможной сделки, я бы хотела попросить вас еще об одном одолжении.

– Я весь к вашим услугам.

– Чудесно. Так вот. Я бы хотела взять кредит сама, ну, то есть, как физическое лицо. Ведь ваш банк занимается такими операциями?

– Да, конечно. А на какую сумму? И на какие цели?

– Цели мне не хотелось бы раскрывать, а что до суммы, то мне требуется несколько миллионов евро. Я готова заложить свой загородный дом, тысяча метров квадратных, и всего-то в пяти километрах от Москвы, на «Рублевке». Только мне это нужно очень срочно!

При словах «очень срочно» я сразу понял, что в этой сделке кроется какой-то подвох. Тем не менее, я с готовностью перенаправил Ларису Ивановну в соответствующее подразделение, предварительно, предупредив его руководителя о важности клиента.

Вскоре мне перезвонил начальник этого подразделения и сообщил, что ввиду некоторых юридических казусов дом Ларисы Ивановны залогу фактически не подлежал. То есть мы могли бы попытаться осуществить сделку, особенно принимая во внимание ее срочность, но, скорее всего, остались бы и без денег и без дома.

Через какое-то время Лариса Ивановна пригласила меня на деловой обед. Я согласился. Выбор был за приглашающей стороной. Это оказался очень дорогой и очень модный ресторан. В течение всей трапезы – а Лариса Ивановна, как это она не раз упоминала в наших беседах, много не ела, так, чуть-чуть черной икры, омар «Термидор», да бокал «Дом Периньона» – она непрестанно сетовала мне на непонимание, с которыми она сталкивается в нашем банке. Но вот, наконец, поглощенное ею «ристретто» вкупе с рюмочкой какого-то неизвестного мне ликера ознаменовало конец делового обеда, и настало, казалось бы, самое время приглашающей стороне расплатиться. Лариса Ивановна же, похоже, совсем не замечала заботливо положенного перед ней официантом счета. Однако, видя отсутствие инициативы с моей стороны, приоткрыла свою маленькую очаровательную сумочку. Выражение ее лица при этом претерпело плавный переход от неподдельного удивления к великому смущению.

– Боже мой! Я, кажется, забыла кошелек! Что же делать? – скромно пролепетала она.

Я, признаться, был в замешательстве и не знал, что мне ответить. Оплачивать счет, составляющий около четверти моего ежемесячного оклада, совершенно не входило в мои планы. Тогда Лариса Ивановна, пошарив еще немного в своей сумочке, со словами «ну, ничего, эта карта меня всегда выручала в таких случаях», наконец выудила оттуда пластиковую карту.

– Слава богу, а то я бы чувствовала себя очень неловко. Пригласила на обед, а платить не хочу, – приободрилась она, и на лице ее вновь заиграла обворожительная улыбка.

Я тоже обрадовался. Нахлынувшие на меня было сомнения рассеялись, и я весело подыграл ей: – Стоит ли так волноваться? Из-за таких пустяков! У меня, конечно бы, нашлись деньги!

Говоря это, я и не подозревал, что они мне действительно скоро понадобятся. Вернувшийся с картой в руках официант с прискорбным выражением лица сообщил, что карта заблокирована, после чего мне оставалось только оплатить кругленьким счет моей спутницы из собственного кармана.

Мы вышли на улицу. Прощаясь, Лариса Ивановна доверительно прикоснулась к моей руке. Затем она элегантно впорхнула на заднее сидение своего огромного «мерседеса», и след ее простыл. Я же сел за руль своего подержанного «фордика» и отправился на работу.

На некоторое время она исчезла из моей жизни. Но что-то подсказывало мне, что на этом наше знакомство не должно закончиться. Так и получилось. Приблизительно месяц спустя я получил от нее СМС, в котором эта прекрасная дама вопрошала, может ли она обратиться ко мне с необычной просьбой. На что я без раздумий ответил, что, конечно, может, хотя, признаться, не собирался ей ни в чем помогать. Да я и не представлял себе, чем могу быть ей полезен. Никакими чрезвычайными полномочиями в банке по выдаче кредитов я наделен не был, о чем Лариса Ивановна была прекрасно осведомлена. Тогда что же это могло быть? Мне даже стало интересно. Как вы можете догадаться, мое любопытство было тот час же удовлетворено. В следующую минуту я получил необычайно длинное СМС. В нем Лариса Ивановна, ссылаясь на коварство переменчивой судьбы и, как всегда бывает в таких случаях, на совершенно невероятную срочность вопроса – а при прочих обстоятельствах она, конечно же, никогда бы не стала меня беспокоить, – просила одолжить ей «незначительную» сумму денег, которая, правда, превышала мой ежемесячный оклад. Далее шли заверения, что средства ей нужны всего-то на три дня, ну, максимум одну неделю, а свои обязательства она непременно подтвердит распиской.

Я тогда подумал, что, видно, этой энергичной, богатой, обаятельной и неглупой женщине, аферистке по натуре, привыкшей к авантюрам крупного масштаба, стало совсем нечем занять себя. И теперь ей даже не лень умыкнуть пусть и такие маленькие деньги – по ее меркам, конечно, лишь бы оставаться при деле и не терять форму. А к тому же такие люди твердо знают, что любые деньги не помеха. Все в плюс!

– И что же вы ответили ей? – поинтересовался я у своего попутчика.

– Сейчас уже не помню точно. Кажется, что был бы рад, если бы мне самому кто-нибудь дал денег и, конечно же, не взаймы.

На том наше знакомство и закончилось. Но я, все же, случайно увидел ее буквально через несколько дней после нашей последней переписки. Лариса Ивановна грациозно выплыла из своего огромного лимузина и направилась в дорогой ресторан. Лицо ее светилось довольством и спокойствием. Судя по всему, она совершенно ни в чем не нуждалась.

Повествование моего попутчика закончилось, и он, вероятно, ожидая моих комментариев, вопросительно посмотрел на меня. Я же, в задумчивости, хранил молчание. Тогда Анатолий Сергеевич поинтересовался:

– Что вы теперь скажете? Убедил ли вас данный рассказ в моей правоте: что причины, толкающие людей на преступления, кроются в натуре самих людей?

– Наверное, но лишь до некоторой степени, – отвечал я ему.

– Почему же не полностью? – с неудовольствием осведомился мой попутчик.

– Дело в том, что я тоже хотел бы рассказать вам историю о том, как некий вполне законопослушный и всеми уважаемый человек, никогда не помышлявший ни о чем дурном, пошел на преступление исключительно под воздействием драматически изменившихся внешних обстоятельств.

– Ну что ж, валяйте, – ехидно и с видимым недоверием сказал мой попутчик. Лицо его при этом стало напряженным. Он явно не горел желанием слушать мой рассказ. Вероятно, Анатолий Сергеевич относился к тому типу людей, которым по любому поводу и без всякой для себя пользы требуется убеждать окружающих в свой правоте.

Однако в этот момент объявили, что поезд прибывает в Санкт-Петербург. Мы стали собираться и совсем скоро попрощались, а история, подтверждающая мою правоту, так и осталась не рассказанной.

Идя в одиночестве по перрону, я думал, что правда, если таковая вообще имеет место быть, видимо, присутствует одновременно в той и другой точке зрения. Но человек обычно выбирает какой-то один взгляд на вещи, который ему по душе, а потом отстаивает его.