Глава тринадцатая.
На обратном пути не преминул зарулить на товарную станцию, где за малую мзду договорился, что в случае прихода контейнера за Љ..., мне своевременно отсемафорят. После чего заехал по уже известному адресу к знакомому портному, где в течение часа примерял и в последний раз подгонял по фигуре, заказанное обмундирование. В конце концов остался доволен, расплатился с мастером, не забыв похвалить его за мастерство. За что удостоился дополнительного бонуса. В виде упаковки заказа в серую оберточную бумагу, обвязанную пеньковым шпагатом, а не новомодным, капроновым шнуром. Сложил покупки в машину, проехался по магазинам, закупая все, что могло бы пригодиться.
Выбраться в город в ближайшее время я не рассчитывал. Удобный момент для этого, по моим прикидкам, представится еще очень не скоро. Поэтому нужно было использовать время по максимуму. Еще раз заехал в охотничий магазин, затарился продуктами под завязку, заскочил на радиорынок. И наконец поняв, что внутренние объемы автомобиля не резиновые, покатил домой.
До деревни смогли добраться уже в сумерках. Собака извертелась и истомилась от неподвижности, поэтому, чувствуя приближение родного дома, стала проявлять активность. Наконец-то, вот и ворота, которые, в очередной раз пришлось распахивать, загоняя машину во двор, разгружать ее, занося покупки, в зависимости от нужности и возможности хранения, то в дом, а то и в гараж. В дальнейшем все это переправлялось в бункер. Поближе к порталу.
Туман помочь в этих хлопотах ничем мне не мог, поэтому бегал по двору, радуясь свободе и заодно проверяя, не изменилось ли что-нибудь за время его отсутствия. Затем принял душ, вода в котором за день капитально прогрелась. Плотно поужинал, не забыв при этом покормить пса, и пошел спать.
Утром встал, капитально выспавшись. Настолько умотала меня дальняя дорога. Да и дело, которым я решил сегодня заняться, требовало к себе пристального внимания и, возможно, большого расхода физической энергии, потому что заранее предугадать, как могут сложиться обстоятельства, было нельзя. Приходилось быть готовым ко всему. Потому что именно сегодня я решил сделать вылазку в прошлое. В том месте, которое осталось неизученным. И, соответственно, вызывало у меня подозрения отсутствием информации о нем.
Тумана решил в этот раз с собой не брать. Поскольку человек с собакой привлекает к себе лишнее внимание, чего я всеми силами пытался избежать. Кроме этого, раз я решил выдавать себя за отпускника, пришлось озаботиться ручной кладью, поскольку незнакомый человек, без багажа, вызывает подозрение.
Да и не с руки расхаживать по прошлому, держа в руках полиэтиленовый пакет с изображением, например, Аллы Пугачевой или, того хлеще, с полуголой красоткой. Не поймут-с! Дикари-с!
Да еще с курсантских времен отложилась в сознании несочитаемость подобного аксессуара с военной формой одежды. Для этого годилось только что-нибудь строгое, правильной геометрической формы и обязательно неяркой расцветки. Но ничего подходящего для этой цели при первом приближении подобрать не удалось. В современных условиях идеально мог бы подойти какой-нибудь кейс, "дипломат" или, на крайний случай, папка.
Хотя нет, папка это не багаж и даже не ручная кладь. С ней даже в наше время, не то что в отпуск, но даже в командировку не ездят. Минимально потребное - спортивная сумка.
Но все вышеперечисленное, в моем случае, категорически не подходило. Как и армейский рюкзак защитного цвета, любовно приготовленный мною для походов по прошлому, не говоря уже о стареньком РД и охотничьем рюкзаке, найденных в гараже на антресолях. Уже совсем было отчаялся, как вдруг пришла в голову светлая мысль поискать на чердаке. Это место, как мне помнится, в сельской местности, да и не только, издавна использовалось для складирования всеразличных вещей, пользоваться которыми стремно, а вот выбросить жалко.
И, что характерно, не погадал.
Именно здесь, за печной трубой, и обнаружился заваленный хламом чемоданчик. Хорошо мне известный еще со времен босоного детства чемодан, именуемый фибровым, каковым назывался прессованный картон. Бывали, конечно же, экземпляры изготовленные целиком из фанеры, их предпочитали использовать мастеровые, для переноски личного инструмента, или заключенные для личных вещей. Номенклатурные работники предпочтение отдавали кожаным портфелям, а при поездке на Черноморское побережье-то и кожаным же чемоданам. Основная масса простых граждан пользовалась длительное время именно такими фибровыми чемоданчиками, представленных широкой гаммой моделей, начиная от самых непритязательных, просто покрашенных в цвет кожи. Или, в зависимости от достатка, обтянутых различным материалом, начиная от простой ткани или дерматина, и заканчивая натуральной кожей.
Найденный продукт советской кожгалантереи был именно таким, с поверхностью из коричневого кожзаменителя, оббитый для крепости по углам железными уголками. В общем, как раз то, что мне сейчас и нужно. Для придания законченности образу советского командира-отпускника, осталась сущая мелочевка: Чем-нибудь наполнить внутренности этого кофра.
Потому что, во-первых, носить пустую емкость плохая примета, а во-вторых, пустой чемодан также бросается в глаза, как и его отсутствие. Сильно уж на походке сказывается.
Сначала было решил набить его старым хламом, в изобилии валяющимся на чердаке. Но затем мне в голову пришла светлая мысль, для реализации которой нужно было чемоданчик немного переделать.
Так, самую малость, чтобы он мог соответствовать задуманному.
Провозиться пришлось без малого два часа, прежде чем конструкция стала более-менее приемлемой для той цели, которую я для нее предназначил.
А казалось бы все, на первый взгляд, просто. А поди ж ты. То это не так, то это не то.
Но наконец-то все получилось и я пошел в душ, чтобы напоследок быстро провести необходимую санитарно-гигиеническую обработку организма, в особенности лица, поскольку трехдневная седоватая щетина мало гармонировала с белым подворотничком командирской гимнастерки. И уже заходя в избу, мельком бросил взгляд на настенные ходики. Почти двенадцать. Нужно поторапливаться.
Поэтому быстро натянул гимнастерку с бриджами, опоясался командирским ремнем, при этом опять пришлось лезть в загашники и искать ту часть снаряжения, которую до сих пор выдают вместе с ним. Хотя в качестве обязательного предмета для ношения оно уже давно не используется. А именно плечевой ремень, в просторечии именуемый портупеей.
"Как надел я портупею - все тупею и тупею", - любили повторять в училище, глядя, на то как вновь испеченные лейтенанты, тащили с вещевого склада свое имущество, которое именовали просто и без затей - "приданным". Завернутое в плащ-накидку, поскольку, в силу своей объемности, в руках все это просто, элементарно не умещалось.
В последний момент задумался, потому как вопрос головного убора как-то просвистел мимо кассы. Напялить свою офицерскую фуру - аэродром, выгнутую по последней моде в трамплиноподобное непотребство, это все равно, что встать на перекрестке и кричать во все горло: "Скорее сюда, я диверсант - арестуйте меня немедленно". Особенно, если учесть наличие золотого шнура. В этом случае могли принять не только за немецкого агента, но и, паче чаянья, за недобитого белогвардейца. Тогда, насколько мне помнится, вместо шнура применялся обычный лакированный тренчик. Его еще затягивали под подбородком, для того чтобы фуражка не слетала. В тот момент когда на всех парах несешься в атаку на врага со всей возможной при этом скоростью. Помнится, подобный был где-то в наличии на солдатской фуражке, завалявшейся среди вещей с курсантских времен.
А может не мудрствовать лукаво, да и пойти по пути наименьшего сопротивления. Благо, что и околыш пехотной расцветки?
Ха! А ведь с цветом околыша можно и пролететь. Как то привык, что для пехоты свойственен красный цвет. Но какой его оттенок? В сети нашел, что малиновый. Помнится в мое время малиновый был отличительным цветом внутренних войск. Да и кант на солдатской фуражке отсутствовал как класс. А вот на офицерской пилотке он был в наличии.
- А если пилотку надеть? - опять впал я в размышлизмы.
Ведь носили тогда пилотки? Носили, причем даже старшие офицеры. Тьфу! То есть старший командный состав. Я это очень хорошо помню по фильмам довоенной поры. Хотя в Инете и говорится, что ношение этой разновидности головного убора разрешалось только в полевых условиях, под каску.
Да кто из нас форму одежды не нарушал?
Тем более пилотка в качестве головного убора всегда для меня была предпочтительнее, чем фуражка. Ну никак я не хотел разуметь, почему на голову нужно напяливать это, с позволенья сказать, сооружение. Ведь, по большому счету, соприкасается непосредственно с головой только околыш. Чем-то это мне всегда обруч напоминало.
Ага! Царский венец, блин!
Поэтому всеми правдами и неправдами старался избежать этой незавидной участи. Да и, кстати, цветом она более подходит текущему моменту. Самого что ни на есть защитного. Повезло в качестве "приданного" получить всю форму именно этого, на мой взгляд, что ни на есть благородного оттенка. Так и щеголяли среди вновь испеченных, "желторотиков", ненавязчиво указывая на свое пролетарское происхождение. А все-таки, как бы не попасть впросак с этими гребанными кантами.
Эх! Как сейчас просто. Зимой и летом - одним цветом. Оливковым. А раньше? Вот то-то и оно? Хорошо, что не под гусара маскироваться приходится. Вот где была бы засада! Там, как помнится, каждый полк свою расцветку имел. С ума сойти можно!
В конце концов измученный бесконечными "а если", я постепенно входил в неистовство. И понимая прекрасно, что если это продлится еще некоторое время, то сам себе буду напоминать буриданова осла. Поэтому, в конечном итоге плюнул, и со словами: "Бог не выдаст - свинья не съест", пошел на выход. Правда, при этом не преминул собрать в гармошку сапоги, резонно посчитав, что глаженные голенища выглядят для довоенного времени слишком вызывающе.
- Ну не доросли они там еще до таких эстетических изысков.
Путешествие до каменистой пещеры не запомнилось чем-либо примечательным. Правда, вместо того, чтобы двинуться в уже известном направлении, я чисто из чувства противоречия, пошел совсем в противоположную сторону, подсвечивая себе фонариком.
Не люблю, знаете ли, оставлять за спиной неизвестность. Привычка, что ли, такая дурацкая.
Пещера была не сказать, чтобы сильно узкой, но и широкой можно было назвать ее с большой натяжкой. В колонну по два маршировать, конечно, было бы проблематично. Поскольку спуск, а я именно спускался, был довольно-таки крутоват. Да и в довесок все дно было усеяно обломками камней и какими-то выступами. То ли сталактитами, то ли сталагмитами, кто их разберет. В спелеологии я точно не силен. Помню только, что они растут навстречу друг другу. Да и по армейской привычке мне хорошо известно, что существуют три вида препятствий: надолбы, выдолбы и долбоёбы. А так как последних в ближайшем приближении не наблюдалось, то и говорить не о чем. Со всеми остальными можно легко справиться, в крайнем случае, обойти.
Наконец-то, когда я уже начал подумывать о возвращении, впереди блеснул "лучик света в темном царстве". Маякуя об приближении или выхода, или какого другого окончания моего подземного путешествия. Но все-таки это был выход, который дал мне возможность с облегчением выдохнуть. Все ж таки, быть кротом - это точно не по мне. Да и дюймовочкой здесь и не пахнет. А провести остаток жизни под каким-нибудь завалом в жутком одиночестве, благодарю, покорно.
Но все хорошо, что хорошо кончается. А жизненный опыт подсказывает, что, в конечном итоге, всему приходит конец: и хорошему и плохому. "Ничто не вечно под луной". Вот и моя подземная эпопея подошла к своему логическому завершению.
Выход располагался практически на самом дне заброшенной каменоломни. При чем вход загибался под таким мудреным углом, что, даже находясь от него буквально в двух шагах, разглядеть что-либо было нереально. Поэтому пришлось его помечать, как до этого, по образу и подобию Тома Сойера догадался пометить обратный путь. Ведь Ариадна, с ее путеводной ниточкой, на входе встречать меня не будет. Да и собаку пришлось оставить дома. Во избежание, так сказать, привлечения к своей особе лишнего внимания.
Выбравшись наверх, первым делом осмотрелся вокруг, а затем осмотрел себя, на предмет следов подземного блуждания. Ни в первом, ни во втором случае ничего подозрительного не заметил. Буквально по самому краю заброшенного карьера проходило шоссе, без какого-либо твердого покрытия. Что визуально подтверждалось огромными шлейфами пыли, тянущимися за проезжающим мимо транспортом. Вот проскочила, неразбери какая-то по марке, но зато ясно видимого серого от дорожной пыли цвета легковушка. Следом, уже хорошо мне известный грузовичок, именуемый "полуторкой".
Я стоял и смотрел вслед, пока поднятая им пыль не осела обратно на дорогу. И только после этого смог разглядеть поселок, который раскинулся по обеим сторонам шоссе, километрах в двух от меня. Что главное, именно в том направлении, которое больше всего меня интересовало, то есть в направлении города. Его дымящие трубы были видны даже отсюда.
При этом создавалось впечатление, что с этой стороны косогора, в котором скрывалась пещера, до него казалось дальше, чем при рассмотрении панорамы вдоль реки.
Или это просто обман зрения? Не мудрено. Жара стояла просто изнуряющая.
Тем не менее, других вариантов, кроме как двигаться вдоль шоссе, в направлении поселка, не было.
Заодно проверю свою легенду. В крайнем случае, отрываюсь, и обратно. Рубя хвосты по жесткому варианту. Ни боже мой. Никому причинять вреда я не собираюсь. Просто, на всякий пожарный случай у входа, по забывчивости, прикопал небольшой зарядик, грамм на четыреста в тротиловом эквиваленте. Так что проход завалит гарантированно. И хотя жалко светить такую точку, но своя шкура она дороже.
И с этими мыслями потопал к дороге.
Шел не спеша, держа чемодан, как и полагается по регламенту, в левой руке, дабы правая была свободна. Для отдания воинской чести, ( Да-да, я не оговорился, именно чести, поскольку у тогдашних военных она еще была. В отличие от нынешних, у которых офицерскую честь, давно уже забрало государство, впрочем вместе с остальными атрибутами военной службы.), а в случае надобности то и достать пистолет, который согласно уставу, располагался именно справа.
Кстати, кобура у меня была, и, что характерно, расположенная как ей и полагается. Вдобавок ко всему, находился в ней не огурец, и даже не свернутый носовой платок, а положенный по штату пистолет. Тот самый Тульский-Токарев, сокращенно ТТ, который я не просто слямзил перед выходом, а заблаговременно побеспокоился вписать в удостоверение личности начальствующего состава РККА. И именно в 7 графе, в разделе состоящего на руках и разрешенного для ношения холодного и огнестрельного оружия, а также Почетного Революционного Оружия. Последняя запись, впрочем как и первая, отсутствовала, за неимением таковых. А вот напротив записи "Оружие", в колонке "Род оружия", и красовалась запись, что у владельца данного удостоверения батальонного комиссара имярек, имеется в наличии 1 экземпляр огнестрела, системы - "пистолет", за Љ..., ну и так далее.
Отмахав от карьера метров пятьсот в направлении города, я понял, что слегка погорячился, выбрав пеший способ передвижения. Жара стояла не просто изнуряющая, а прямо-таки одуряющая. И это с учетом того, что материалом, используемым для пошива обмундирования командного и начальствующего состава РККА этого периода, было сукно. При чем довольно плотное, чем-то отдаленно напоминающее сукно полевой формы советских офицеров. Которое обозначалось незатейливой аббревиатурой - ПШ, то есть полушерстяное. Для такой погоды, явно не предназначенное. Поэтому то и дело непроизвольно стал оглядываться назад. В надежде перехватить какой-нибудь попутный транспорт.
Движение по шоссе было не очень интенсивным. Поэтому за все это время навстречу попался всего только один, хорошо мне известный, грузовичок. Систершип, вернее, брат-близнец ГАЗ-АА грузоподъемностью 1,5 тонны.
Вспомнив, насколько удачно мне удалось пристроить за приличную, по современным для меня меркам подобный экземпляр, я только и смог, что облизнуться вслед убегающему в противоположную сторону автомобилю. Попутных машин не было не одной.
А нет, вру!
Показавшийся вдалеке шлейф пыли явно указывал на приближение какого-то транспортного средства, которое при приближении удалось более внимательно рассмотреть. И в сердцах сплюнуть! От досады. Им оказался мотоцикл, причем двухколесный, но относящийся к классу тяжелых. Чем-то похожий на немецкий Цундапп KC - 750.
Во всяком случае, объем движка был ничуть не меньше. А в это время отечественной промышленностью подобные машины выпускались только на Подольском механическом заводе. От чего и именовались ПМЗ-А-750. Кстати, не совсем удачная модель, поскольку имела низкую надежность из-за капризности регулятора опережения зажигания. Вследствие чего и получила народное погоняло - ПМЗ (Попробуй Меня Заведи), или в обратной последовательности ЗМП (Завел - может и поедешь). На таком еще главная героиня культового фильма 30-х годов "Трактористы" рассекала Марьяна Бажан, в исполнении Марины Ладыниной.
Но, несмотря на такую нелестную характеристику, мотоцикл догонял меня довольно быстро. И только когда он поравнялся со мной, одного взгляда было достаточно, чтобы отказаться от мысли использовать его в качестве попутного транспорта. Неизвестно, какой колер ему придали на заводе, но сейчас он был темно-серого цвета, от покрывающего сплошняком слоя пыли. Серым был сам мотоцикл, серым была одежда водителя, да и сам мотоциклист был весь какой-то серый. От сапог до макушки, которую прикрывал кожаный головной убор, по форме напоминающий подшлемник. Кожаные же перчатки-краги и закрывающие половину лица очки-консервы дополняли стандартный набор мотоциклетной униформы. Правда, такая же широко использовалась и автомобилистами, поскольку некоторые модели имели открытый кузов, типа - кабриолет. И использование именно такой одежды было оправдано.
Мода на кожаные куртки, в среде революционно настроенных масс периода революции и гражданской войны пошла именно от униформы военнослужащих технических частей. А именно экипажей бронепоездов и броневиков, а также в авиационных и мотоциклетных частях.
Водители вермахта тоже широко использовали очки, потому что в летнее время по российский дорогам, не оснащенным твердым покрытием, пыль являлась форменным бедствием. Можно сказать, бичом транспортного потока, так как заставляла держать соответствующую дистанцию и, в особенности, при движении в колонне небольшую скорость. Так сказать, во избежание. ДТП, разумеется.
Ездить в открытом автомобиле, а уж тем более на мотоцикле по нашим дорогам в летнее время не целесообразно. Потому то, видимо, кабриолеты и не пользуются у нас особой популярностью.
На химчистке можно разориться.
А если учитывать, что в это время о подобных объектах бытового обслуживания населения еще слыхом не слыхивали, то и я поостерегусь.
Не хочется, знаете ли, появиться в городе в грязном обмундировании. Оно мне надо? Привлекать лишнее внимание к собственной персоне.
Поэтому проводив мотоцикл разочарованным взглядом и проследовал дальше. Но не успел пройти и несколько шагов, как сзади раздался звук автомобильного клаксона.
Надо же, задумался. Даже не заметил приближения следующего попутчика. А оно того стоило, ведь нагоняющее меня авто не только поражало своим дизайном, но и невольно вызывало целую бурю эмоций у меня в душе.
Так вот ты какой, сев... хм, "Антилопа - Гну"!
Именно подобный пепелац, как две капли воды похожий на описанный в нетленном произведении "Золотой теленок" Ильфа и Петрова, и остановился рядом со мной. И хотя там, насколько я помню, упоминалась марка "Лорен-Дитрих", а здесь явное творение американского производства, из которого на советских довоенных дорогах пальму первенства держало детище Генриха Форда. И именно оно сейчас предстало передо мной во всей своей первозданной красе.
Почему первозданной?
Да потому, что в конце 30-х годов основной моделью, которая завоевала советский автомобильный рынок, был Форд А, выпускавшийся с 1927 по 1931 год. Потом на смену ему пришел наш отечественный аналог ГАЗ А, выпускавшийся с 1932 по 1936 год.
Но, видимо, все еще можно было встретить и более ранние модификации. А именно Форд Т, также известная как "Жестянка Лиззи", увидевшая свет аж в 1908 году, и выпускавшаяся вплоть до 27 года.
Вот именно один из таких, первых, экземпляров и остановился сейчас возле меня.
А что, собственно, удивляться? И в наше время какое только старье не увидишь на отечественных трассах, последний раз сошедших с конвейера и 20, и 30, а то и 50 лет назад. Взять для примера хотя бы ту же "Победу", ГАЗ-М-20. У моего знакомого до сих пор в гараже стоит. Причем, все еще на ходу. Он на ней иногда на дачу ездит. А ведь ее в 58 году перестали выпускать.
- Добрый день! - это водитель желает мне приятно провести время.
- На такой-то жаре? - отвечаю я. - День может быть добрым, только если проводить его, по шею погрузившись в водоем.
- Тут вы безусловно правы, - он достает из кармана брюк платок.
Для чего ему приходится встать во весь свой, не такой уж и большой рост Благо отсутствие крыши позволяет ему осуществить сей маневр. А за одно и мне внимательно его рассмотреть.
Внешностью он чем-то отдаленно напоминал колобка. Такое сходство ему придавал небольшой рост в совокупности с солидным животом, но несмотря на такие размеры отсутствовало ощущение рыхлости и вялости. Такие формы еще очень часто называют "пивным бочонком". Да и весь он был какой-то плотный, сбитый. Цельный, одним, словом. Законченность образу придавали широкие парусиновые штаны и косоворотка с вышивкой по краям, на манер украинского орнамента. Его голову венчала хлопчатобумажная кепка, которую он в данный момент был вынужден снять для того, чтобы протереть от пота, внушительную лысину соответствующего размера платком.
- Вас подвезти?
- Если вас это не затруднит, - попытался я изобразить из себя вежливого пешехода, который не хочет ставить проезжающих водителей в неловкое положение своим отказом.
- Ну, это смотря куда вы путь держите? Может быть, и по дороге.
- До ближайшей железнодорожной станции, - решил я немного прояснить сложившуюся ситуацию. А именно появление одинокого красного командира, путешествующего пешим маршрутом, по далеко не по самой оживленной трассе. - Я тут, понимаете, недалеко на узловой с поезда сошел. Там какая-то заминка с подвижным составом образовалась. Вот и пришлось, чтобы не ждать и время сэкономить, добираться на перекладных. Меня попутный грузовик до последнего поворота довез (Ну ведь должна же быть у этой дороги развилка? Хоть где-то.), а там высадил, сказав что не по дороге. А дальше уж я пешком. Иду, иду и не одной попутной машины.
- Так откуда же им взяться, выходной же! - удивленно воскликнул водитель. - Не то время вы выбрали для пешей прогулки. Ох, не то. Посевная ведь уже давно закончилась, а сенокос только-только начинается. Вот в город-то без особой надобности стараются и не ездить. Что впустую горючее жечь. - И тут же без перехода. - А на Узловой-то, вы правы, бардак первостатейный. Я сам недавно там был, запчасти на сельхозтехнику для нашей МТС получали. Так представляете, нужный нам вагон три дня искали. Загнали его в тупик и забыли. Я звоню в Ростов на завод Россельмаш, а мне говорят, что вагон в наш адрес ушел уже две недели как. Приезжаю на станцию. Спрашиваю. Отвечают: "Не приходил". Можете не верить, начальника станции за грудки брал, пока вагон не отыскался. Сплошное вредительство!
- И не говорите, - решил я, хоть как то поддержать разговор. - Выявляют, расследую, сажают, а проблем меньше не становится. Ни на производстве, ни на транспорте, ни в сельском хозяйстве. Да и у нас в армии тоже не все гладко.
- Это точно, - согласился со мной шофер, - до порядка еще далеко. А вы, куда, собственно, следуете?
- Да вот, в отпуске. Решил к родственникам заехать. Да про пути небольшой крюк сделал. Сослуживцев навестил. - В своих объяснениях я старательно избегал любых географических названий. Дабы не показать собеседнику, что слабо ориентируюс, в местных условиях. И чтобы хоть как то навести его на интересующую меня тему местоположения, воспользовался попавшимся на глаза, дорожным указателем. - Пещерово. Странное какое-то название для равнинной местности, вы не находите?
- Почему же странное? - не согласился он со мной. - Очень даже точное. Здесь большие залежи известняка. Из него основное строительство в области и идет. А последнее время очень много строить приходится. Вот и добывают. Правда, сейчас по-другому все это дело поставлено. На научной, так сказать, основе. А раньше по старинке все было. Вот и понарыли ям и дыр во множестве. А как угроза обрушения стала нешуточной, то и побросали. А ямы те, очень уж на пещеры смахивают. Отсюда и название.
- Облом-с! - промелькнуло в голове. - Играли - не угадали! Пойди узнай, где именно мы находимся? В какой именно области? Половина страны в строительных лесах!
- А еще мрамор добывают, - продолжал мой попутчик свое повествование, - так его даже в Москву возят. Говорят, очень хорошего качества. И редкий очень.
- А что же так далеко возить-то? - попробовал я зайти с другой стороны. - Что, поближе ничего не было?
- Да где же далеко, - удивился он, - и 200 верст не будет.
Та-ак! Уже что-то! 200 километров до Москвы. Хоть какой-то ориентир. Знать бы, еще, в какую сторону? - А вслух спросил:
- А как до Москвы лучше, от вас, добраться?
- Так от железнодорожного вокзала, почитай, каждый день поезд ходит. Да еще проходящих сколько.
- А вы меня до него не подбросите?
- Да запросто, - он даже обрадовался, - мне как раз в ту сторону. Там рядом областное управление механизации, куда я и еду производственные вопросы решать.
- Так выходной же? Вы сами говорили, что не найдешь никого.
- Так как раз в выходные и можно что-нибудь решить. Тем более что нужный мне человек сегодня дежурный по управлению. А в обычный день, только время впустую проведешь. Все заняты.
- Ну тогда ладно, - сдался я, - если вам по пути...
- Да в чем проблема? Довезу!
Мы еще некоторое время поговорили на отвлеченные темы, вроде видов на урожай, вероятности войны и другие животрепещущие проблемы, волнующие людей этого времени. Между тем автомобиль давно уже пересек черту города и теперь то погромыхивал по редкой булыжной мостовой, то подымал пыль в проулках, то шуршал шинами по свежему асфальту. Я между тем разглядывал окрестности. И наконец-то понял, куда именно меня занесло.
Вывески нескольких контор, расположенных, преимущественно, в зданиях дореволюционной постройки и имеющих собственное название в сложной вязи всеразличных сокращений по типу ГЛАВ-, СНАБ-, ОБЛ-, и т.д, имели еще и часто повторяющееся ТУЛА, или просто Тульский.
- Значит, все-таки Тула! - обрадовался я. - Это очень хорошо!
Моя нечаянная радость была легко объяснима. Более-менее ориентируясь в реальной истории, я отлично знал, что наступление немецких войск, в московском сражении было остановлено именно у стен этого города. За что он и был удостоен звания Города-Героя! А это означает, что третий портал выходит на территорию, которая никогда не попадала под сапог оккупанта.
"А значит есть возможности для маневра!" - мысленно зааплодировал я.
Осталось немного оглядеться, посмотреть на предков в естественной среде обитания, и можно топать обратно.
Честно говоря, мне просто захотелось побродить по старинному городу, посмотреть на его жителей, почитать нынешнюю прессу, сидя на какой-нибудь садовой скамейке, почувствовать себя причастным к истории, которая здесь была везде. И в этих зданиях, и в старинных автомобилях, спешащих куда-то мимо, и, самое главное, в людях, которые проходят мимо и даже не догадываются, что рядом с ними их потомок, выходец из прошлого. И это чувство причастности к некой тайне, знаниям доступным только тебе, скрытое от окружающих, просто завораживало и наполняло мою, склонную к авантюризму, натуру жаждой приключений.
Водитель кабриолета, который оказался на проверку начальником одной из многочисленных МТС, во множестве разбросанных по окрестностям, по имени Никифор Степанович, высадил меня на привокзальной площади. Аккурат напротив здания вокзала. На крыше которого были смонтированы буквы, составляющие собой надпись, которая развеяла имеющиеся у меня сомнения - ТУЛА!
"Значит все таки Тула! - окончательно утвердился я в своих предположениях. - Ну что ж, пойдем знакомиться с тобой, Тула!"
Но бурчание в животе заставила меня пересмотреть ближайшие планы.
Все-таки, прежде чем осматривать местные достопримечательности, было бы неплохо перекусить.
Но для этого была нужна сущая мелочь. Если исходить из того, что продукты в эту эпоху не отличались сильной дороговизной, в отличие от моего времени, когда большая часть зарплаты обычной среднестатистической семьи уходила "на унитаз". То есть на решение проблемы семейного питания.
В советскую же эпоху, продукты были довольно дешевы, благодаря завышенным ценам на промышленные товары. За счет чего, собственно, и достигалось равновесие в экономике. А так как довоенная промышленность не могла предложить ничего достойного моего внимания, то и надо попробовать сыграть на этом противоречии. То есть обменять имеющийся у меня товар на продукты, вернее сначала на денежный эквивалент, а потом уже, непосредственно, решать вопрос с питанием.
После непродолжительного поиска я наконец-то обнаружил притулившуюся в пристройке одноэтажного здания, стоящего несколько поодаль от строений стоящих по периметру привокзальной площади, небольшую часовую мастерскую. Благодаря вывеске, гордо оповещающей окружающих, что именно здесь находится "Ремонт часов любых марок".
Ну что ж, проверим? Насколько любых? Не обалдеет ли часовщик от современных, для меня разумеется, японских часов.
При долгом размышлении, заранее собираясь в это путешествие, я столкнулся с определенной проблемой. Невозможностью достать денежные знаки бывшие в ходу в 30-40-х годах прошлого века.
Нет, конечно, единичные экземпляры в антикварных магазинах найти было можно. Но, как назло, попадались все больше мелкие купюры.
Последние изменения на денежных знаках появились в 1938 году. Где рублю соответствовало изображение шахтера (на более ранних экземплярах увидевших свет в 1934 году изображений не было), на трех рублях красовался красноармеец, а на пятерке, стремился в небо летчик.
Учитывая, что стоимость полулитра жидкого эквивалента советского рубля, в 40-м году равнялась четырем летчикам, то чтобы просто посидеть в кафешке, таких пилотов нужно было не меряно.
Более крупные купюры, с изображением дедушки Ленина, то есть первые бумажные советские червонцы, мне даже в букинистическом магазине не попадались.
Потому-то я и решил для пополнения своих золото - валютных запасов попробовать загнать современные мне часы, чтобы получить некоторое количество советских дензнаков.
Толкнув дверь мастерской, приветствовавшей мое появление мелодичным звоном колокольчика, я оказался в небольшом помещении, которое, даже если не учитывать вывеску, вряд ли можно было бы перепутать с чем-нибудь другим. Все имеющееся свободное пространство было завешено и заставлено часами, различных марок и фасонов, даже на самый взыскательный вкус. Присутствовали, разумеется, модели и попроще, наподобие банальных деревенских ходиков, висевших у меня дома, но некоторые экземпляры можно было без зазрения совести отнести к произведениям искусства.
Среди всего этого великолепия за неприметным столиком притулился незаметный слуга Хроноса, всем своим внешним видом, еще раз подтверждая, что представители некоторых национальностей категорически не способны к другому виду деятельности, кроме сферы услуг.
Почувствовав присутствие постороннего, или же наконец запоздало отреагировав на сигнал колокольчика, мастер медленно поднял голову, отрываясь от работы и вынимая увеличительное стекло, которое красовалось у него в глазу.
- Я вас внимательно слушаю, - с едва слышимым одесским прононсом, спросил он.
- Хм, - я замялся, не совсем еще соображая, как правильно построить разговор, - мне неловко вас беспокоить, отрывая от насущных дел, но все дело в том, что случилась неприятная ситуация, из-за которой я попал в затруднительное положение. И не могли бы вы мне как-то из него выйти?
- Я не совсем улавливаю, о чем идет речь, - наконец выдал он, после недолгого раздумья. И вопросительно уставился на меня.
- Понимаете, - опять я завел пластинку, - вопрос этот, очень уж щепетильный, можно даже сказал деликатный. В силу стечения определенных обстоятельств, я временно остался без средств. А они мне на данный момент очень потребны. А поскольку я нахожусь в отпуске и те люди, которые могли бы меня выручить, сейчас для меня недосягаемы, то не могли бы вы, помочь мне в этом деле.
- Каким же это, позвольте вас узнать, образом, - на его лице проявилось, ярко выраженное удивление, - здесь не банк, и кредитных операций я не веду.
- Да нет, - попытался я его успокоить, - просто я хотел бы предложить вам одну вещь, которая как нельзя больше соответствует вашему виду занятий.
- Какую же, - но по его лицу и интонации, было ясно, что он уже просек в чем дело.
- Не могли бы вы взять у меня на реализацию вот эти часы, - и с этими словами я выложил на прилавок обычную штамповку, изготовленную под известную японскую марку "Orient", причем из самых дешевых.
Почему именно японских, а не наших отечественных?
Все очень просто. Хотя сейчас можно без проблем приобрести любые часы советских марок, сделанные под старину, особенно в этом плане отличается завод "Слава". Но в том то и вся проблема, что часы в стиле ретро делать-то делают, но сплошь и рядом из современных материалов. А попробуйте в этом плане обмануть старого опытного мастера-часовщика, который на своем деле, что говорится "собаку съел". Вот то-то и оно. Несуразицу он вмиг прочувствует и фальшивку определит. А вот японские часы, здесь все гораздо сложнее. Это сейчас они стали мировым брендом, пускай и не таким как швейцарские, но все ж таки довольно хорошо известными. А в 30-х годах прошлого века их производство даже в самой стране Восходящего солнца еще не дотягивало до промышленных масштабов. Поэтому вся продукция потреблялась исключительно на внутреннем рынке. А учитывая, что в то время, Япония была закрытой страной для иностранцев, а уж для советских граждан так и в особенности, то вероятность того, что этот мастер, в своей практике мог иметь дело с часами "made in japan" очень мала. У меня же на этот счет была приготовлена довольно правдоподобное объяснение, в случае возникновения каких-либо вопросов, которые, кстати, тут же и последовали.
Нет, конечно, как истинный профессионал, он сначала взял часы, вооружился своим моноклем и на некоторое время просто выпал из реальности, внимательно их осматривая. Причем настолько внимательно, что чуть ли их не обнюхивал. Даже, по-моему, попытался попробовать на вкус, но, видимо, передумал. Но вот вопрос, все таки прозвучал:
- А позвольте полюбопытствовать, - спросил часовщик, - откуда у вас эта вещь?
- Трофей! - коротко и ясно, а главное тоном пресекающим дальнейшие расспросы, отрезал я.
- В боях на Халхин-Голе доводилось участвовать? - теперь в его голосе явно слышалось заискивание.
- Нет, я попал в те края несколько позже. На замену тем, кто получил бесценный опыт этих боев и вследствие чего были переведены в другие части для передачи опыта. Но вот такие вещи там еще можно найти. Вот и приобрел при случае. В подарок родственникам. Но вынужден с ними расстаться. Если, конечно, вы решитесь их у меня приобрести.
- Да-да, разумеется. В наших краях такие вещи крайне редки. Поэтому я могу предложить вам за них, - он немного подумал, пожевал губами и наконец выдал, - ажно пятьсот рублей.
- Ну что вы уважаемый, я собирался выручить за них как минимум вдвое больше. Именно в силу их редкости. Можно было бы и больше, но, к сожалению, крайне ограничен во времени. Поэтому, только по этой причине, а также из-за уважения к вам - тысяча!
- Семьсот, - набавил он.
- Девятьсот, - скинул и я.
- Семьсот пятьдесят, - торг продолжался.
- Восемьсот, - пошел на встречу и я.
- Семьсот семьдесят! По рукам?
- Ну хорошо, - сдался я, - по рукам.
После того как он, тщательно мусоля каждую купюру, выдал мне оговоренную сумму, теми самыми, заветными червонцами, я небрежно засунул их в карман и, развернувшись, вышел на улицу. Звон колокольчика сопроводил мой уход.
Теперь, имея на руках довольно значительную по нынешним временам сумму, равную, примерно, двум зарплатам квалифицированного рабочего или месячному должностному окладу военнослужащего, можно было подумать и о хлебе насущном.
Причем не просто наполнить свою утробу чем-нибудь, более менее съедобным. После современной мне повсеместной химии в продуктах, нитратов в овощах, стимуляторов роста в мясе, а тем более замены всего и вся соей, любой продукт этого времени может показаться и нектаром, и амброзией. В общем два в одном, как в растворимом кофе, который в пакетиках. Купить все это можно было без особых проблем. Особенно с учетом того, что как раз на привокзальной площади и располагался довольно крупный по современным меркам гастроном. Но мне все же хотелось чего-нибудь большего, чтобы вместе с удовлетворением физиологической потребности организма, насытить еще и потребность духовно-нравственную. Как любят выражаться лингвисты, погрузиться в языковую среду, причем желательно с головой.
Как и в мое время, все это можно было получить не отходя от кассы. То есть прямо на вокзале, который был оборудован всей необходимой инфраструктурой. Включая в том числе, и привокзальный ресторан, по интерьеру больше смахивающий на станционный буфет или какую-нибудь третьесортную заводскую столовую. То есть минимум ассортимента блюд в меню при довольно большом перечне горячительных напитков в местном аналоге "винной карты", который меня в данный момент абсолютно не интересовал. Жизненный принцип: на задании ни капли в рот, ни сантиметра в ж..., хм, м-да, был для меня главенствующим, и не раз выручавшим в сложных ситуациях.
А вот обслуживание, в отличие от меню, приятно удивило. Только я успел сделать заказ подошедшей официантке в накрахмаленном передничке и таком же чепчике, неизвестно как держащийся на довольно пышной прическе, видимо, на честном слове. А может быть на шпильках, или еще каких-нибудь невидимках. Только приготовился к длительному ожиданию, скрашивая время лицезрением находящихся на платформе пассажиров, как вот оно уже здесь. Я имею ввиду и официантку и сам заказ, и дежурно-вежливое: "Приятного аппетита!"
- Спасибо! - стандартная фраза ответа тоже вылетела из меня чисто автоматически. И не успел я опомниться, как это эфемерное создание упорхнуло, а я остался в одиночестве наедине со своим заказом. Ознакомлению с ним я и отдал должное, благо что на моем аппетите никак не сказался ни межвременной переход, ни изнуряющая жара, ни новизна впечатлений.
Не прекращая работать столовыми приборами, успевал отслеживать окружающую обстановку. Официантка, закончив обслуживание, переместилась к барной стойке, ну или как она здесь может называться, ну не прилавок же. Неподалеку резвилась, изредка бросая на меня, вернее на мои комиссарские нарукавные звезды, стайка молоденьких лейтенантов в летной форме. По всей видимости, свежевылупившиеся выпускники летных училищ, отбывающие к месту службы, и стремящиеся с пользой провести время нечаянной свободы периода межвластия. Когда из под крыла училищного начальства выпорхнули, но под бдительное око полкового командования еще не попали. Да и дорожные приключения, судя по всему, они понимали правильно. И к таковым не относили, ни близкое знакомство с военным патрулем, который то и дело мелькал в окнах, неспешно прохаживаясь по перрону, ни уж тем более со случайно, на их голову, забредшим в этот буфет батальонным комиссаром.
Причем еще неизвестно, что на их взгляд, хуже.
Мысленно про себя усмехнувшись раскладу, который явственно, время от времени, проступал на их лицах, я не торопясь, но и не затягивая удовольствие, неспешно уничтожал свой поздний обед, или ранний ужин. Это смотря с какой точки зрения посмотреть. Но, к счастью, все хорошее, как в прочем и плохое, рано или поздно имеет свойство заканчиваться. Поэтому покончив с едой, я неспешно встал, не забыв прихватить свой чемоданчик, и проследовал на выход.
Выйдя на улицу и, небрежно отмахнувшись от приветствия, проходящего в данный момент мимо патруля, пошел вдоль перрона, задыхаясь в густом аромате испаряющегося на жаре креозота. Этим составом, получаемым из каменноугольного дегтя, пропитывают шпалы для предохранения их от гниения. Но он имеет очень нехорошее свойство. При высокой температуре дает большое испарение, которое, к сожалению еще и ядовито. Действует подобно фенолам, но слабее влияет на нервную систему; усиливает чувствительность кожи к свету (фотосенсибилизация).
Поэтому, чтобы свести это воздействие к минимуму я отошел подальше, а чтобы еще вдобавок и не получить тепловой удар, переместился в привокзальный сквер, где и расположился на садовой скамейке по сенью березы, дающей неплохую тень своей раскидистой кроной. Чтобы совместить приятное с полезным, решил ознакомиться с содержимым местной прессы, которую приобрел заблаговременно в газетном киоске, стоящем у входа в вокзал. Выбор был не велик, а так как сегодня был выходной, то мне и достался только номер "Правды" за вчерашнее число.
Содержание передовицы было вполне ожидаемо, из-за даты выхода тиража. Газета была за 14 июня 1941 года. И главной новостью являлось сообщение ТАСС. То самое сообщение, о необходимости опубликования которого спорят современные историки. Обвиняя, в том числе Сталина, за то что он этой публикацией, дезориентировал высшее военное руководство страны, что в результате и привело к крайне печальным последствиям, и как итог - трагедия 22 июня.
Но так могут рассуждать только дилетанты. На самом деле смысл и содержания заявления, а также, самое главное, время его опубликования было очень хорошо продуманной акцией советского руководства. Сам ли Сталин принимал такое решение или же он просто одобрил такой политический ход, остается загадкой. Главное другое. Дело в том, что ровно за месяц до этого события, в середине мая, Сталин обратился к фюреру германской нации с просьбой объяснить причину развертывания такого количества германских дивизий в непосредственной близи советской границы. На что Гитлер в ответном послании привел в качестве аргумента необходимость дезориентации англичан перед планируемым вторжением на остров, и что не позднее 15-20 июня он начнет отвод войск с территорий, прилегающих к границам Советского Союза. По сути дела, тем самым Гитлер САМ выболтал Сталину реальное время нападения. Не конкретную дату и точное время, а именно примерные сроки. Фюрер полагал, что тем самым ему удалось обмануть и усыпить бдительность Сталина. Но не тут то было.
Не зря говорится, что у нас, у русских, на каждую хитрую ж.., найдется и свой х.., хм, болт с винтом, а на более хитрую с лабиринтом, и х.., найдем с путеводителем! И Сталин, хотя по национальности и не был русским, но этим искусством владел в совершенстве. Вот и загнал Гитлера в капкан!
Сообщением ТАСС, которое первоначально было передано по радио в 18.00 13 июня с ориентацией на запад, а затем напечатано в центральной прессе от 14 июня, капкан был взведен. А Гитлер, никоим образом на него не отреагировавший, тем самым его и захлопнул. В капкане остался сидеть агрессор - сам Гитлер и вся Германия!
Самим фактом такого Сообщения ТАСС, содержавшего аргументацию самого же фюрера, Сталин во всеуслышание напомнил ему, что месяц-то прошел, так что или действительно отводи войска или же делай заявление на весь мир об отсутствии у руководства Германии каких-либо агрессивных намерений, а если есть какие-то проблемы, то вырази готовность к диалогу. Ведь к 13 июня 1941 г. Сталин располагал данными разведки о том, что гитлеровцы назначили начало выдвижения своих войск на исходные для нападения позиции именно на 13 июня 1941 г. Благодаря этому Сообщению Сталин смог провести глобальную разведывательно-геополитическую операцию, в результате которой были выявлены истинные намерения гитлеровцев, проверены данные разведки о дате нападения, решён вопрос о союзниках и нейтралах и оправдан факт выдвижения наших войск к западным границам.
Реакция Гитлера на Сообщение ТАСС вполне вписывается в приведенную выше схему. Этот документ предлагал фюреру лишь два варианта действий: либо официально во всеуслышание разделить изложенную в Сообщении ТАСС позицию, то есть от имени германского государства подтвердить высказанную в нем беспочвенность слухов о готовящемся нападении (для Гитлера это означало бы или отказ от агрессии, или же, как минимум, перенос даты нападения на более поздний срок), либо никак не реагировать на Сообщение ТАСС, что, в свою очередь, означало бы: все решения о войне приняты и бесповоротны.
Любой из этих вариантов абсолютно обоснованно выставлял Гитлера именно вероломным агрессором, который заслуживал не только всеобщего осуждения, но и самого сурового возмездия, что не могло не склонить общественное мнение США и Великобритании в пользу СССР. Гитлер избрал второй вариант. Никакой официальной реакции Берлина не последовало.
15 июня 1941 года в дневнике министра пропаганды Германии Геббельса появилась очень красноречивая запись, которая фактически констатировала пропагандистское поражение в данном эпизоде: "Опровержение ТАСС оказалось более сильным, чем можно было предположить по первым сообщениям. Очевидно, Сталин хочет с помощью подчеркнуто дружественного тона и утверждений, что ничего не происходит, снять с себя всевозможные поводы для обвинений в развязывании войны".
Я читал и время от времени окидывал взглядом ближайшие окрестности, вернее, все, что в попадало в зону моей видимости. А это был не только, вернее, не столько архитектурный ансамбль органично сочетающихся между собой зданий дореволюционной постройки, окружающих привокзальную площадь. И даже не большое количество зеленых насаждений, дополнявших картину своим буйством свежести. А в основном люди, то куда-то спешащие, по своим неотложным делам, то просто гуляющие по городу, то отдыхающие на таких же, как подо мной, садовых скамейках. Причем количество народа было довольно солидным для такого, по нынешним меркам, сугубо провинциального города, хотя и имеющего статус областного центра. Видимо, это было связано с тем, что этот день выходной.
Все вокруг: и здания, и растения, и особенно люди, - все дышало умиротворенностью и спокойствием. И только один я знал, что это последнее мирное воскресенье перед самой ужасной, самой жестокой, самой кровавой бойней, которую только знала история. Только я, не просто догадывался, а точно знал какие тучи сгущаются над советской страной. О том, что страна стоит на грани войны, самой кровопролитной войны в истории человечества.
Знал! И не мог ничего предпринять! Или же все-таки мог? Хорошо известно, что тот кто хочет что-либо сделать, тот ищет возможности, а тот кто не хочет, тот ищет причины! Если первое, то каковы мои возможности? О втором я даже не хотел и думать.
Я не мог просто сидеть и ждать в роли простого статиста, когда проблема сама собой каким-либо образом разрешиться.
Это ведь не синяк, который сам по себе рассасывается. Нужно срочно что-то делать?
Этот самый нестерпимый зуд, нестерпимая жажда деятельности, как некая неодолимая сила в мгновение ока сорвала меня со скамейки и заставила лихорадочно искать какое-нибудь средство передвижения, которое могло бы помочь мне вернуться обратно, и чем скорее, тем лучше. Почему-то, мне стало казаться, что чем быстрее я вернусь, тем быстрее найду выход из создавшегося положения. Найду ту самую, единственно верную возможность, которая позволит мне вмешаться в грядущие события со всей возможной эффективностью. Хотя вариант с возможностью выхода на руководство советского государства я, по-прежнему, не рассматривал. Даже гипотетически. Да и время поджимало.
К моему везению, местный таксомотор, сделанный на базе уже более нового, чем предыдущая модель, Форда отечественного производства ГАЗ - А, отыскался быстро. Был еще вариант использования извозчика, которые в количестве трех пролеток, стояли на площади в ожидании потенциальных клиентов. Но я от него сразу же отказался, в ввиду недостаточной, на мой взгляд, скорости передвижения.
Запрыгнул в машину и, не слушая объяснения водителя, просто сказал:
- В Пещерово! И побыстрее!
Поскольку это был единственный населенный пункт, название которого я знал. Тем более, что он находился в самой непосредственной близости к порталу, дорогу к которому я хорошо запомнил.
Как водитель не торопился, рассчитывая на солидные чаевые, но в поселок мы въехали, когда уже начало смеркаться. Поэтому я попросил остановиться в частном секторе, на самой дальней от города окраине, не торгуясь расплатился, вышел из авто и быстро, не оглядываясь пошел в сторону шоссе.
К сожалению, в связи с недостаточным знанием местности, пришлось немного поплутать по извилистым переулкам рабочей окраины. Это действо очень быстро мне надоело и я, определив на глазок азимут движения, двинулся напрямки через заросший чахлым кустарником пустырь, который, по моим прикидкам, должен был непосредственно примыкать к злополучной дороге. Чтобы побыстрее выбраться на нее, я ускорил передвижение. Но, к сожалению, это мне не помогло. Троица местных аборигенов неожиданно вынырнула мне навстречу, перекрывая возможность движения и одновременно расходясь в стороны, охватывая меня с боков. Судя по треску веток за моей спиной, обратный путь был также перекрыт.
"Все амбец! - Мгновенно пронеслось у меня в голове. - Догулялся - путешественник во времени? Приключений тебе не хватало? Так вот на , получи! Жри полной ложкой!"
Следующей была мысль: "И зачем надо было так спешить? По ходу я уже всюду успел? Поспешишь, людей насмешишь!"
Но несмотря на этот мысленный сумбур, на удивление, никакого нервного мандража от неожиданной встречи и даже какого-то маломальского волнения я не испытывал. И не только внешне, но и внутренне оставался абсолютно спокойным, ожидая дальнейших действий незнакомцев.
То, что это местная разновидность племени "плаща и кинжала", не вызывало никакого сомнения. Кроме того, бросилась в глаза слаженность их действий.
Видимо давно уже этим совместно промышляют.
Оставалось выяснить, насколько они опасны. То, что они нахальны и намерения у них более чем серьезные, было видно невооруженным глазом. Не смотря на сумерки, они должны были рассмотреть что я не простой обыватель, . В частности, форму и ремень с кобурой.
Видимо, вероятность наличия у меня пистолета их не сильно смущала, а это очень плохо. Возможно, им есть чем мне ответить? И это наверняка не только ножи. Значит, готовы зайти далеко! Знать бы только, насколько?
Мое неведение длилось недолго. Они успели приблизиться, и в руках одного из них тускло сверкнула вороненая сталь нагана. Должно быть, он у них и был за главного, поскольку, ни внешний вид, ни оружие его подельников, обычные "финки", особо не впечатляли. Еще двое подошли сзади.
Пока они, подобно стае шакалов, окружали меня, я спокойно стоял и ждал дальнейшего развития событий, которые и не заставили себя ждать. Тот самый, что был вооружен, цикнул сквозь зубы, блеснув золотой фиксой, и выдал:
- Ну что, комиссар, добегался?
- Да я и не бегал, - в тон ему ответил я. - Просто шел.
- Ага, - он аж осклабился от распиравшего его видимого удовольствия, - так быстро шел, что чуть мимо не прошел?
- Так я и не ожидал вас здесь встретить. Просто шел по своим делам. И заметь, никому не мешал!
- Ты мне мешаешь, - в его голосе чувствовалась пока сдерживаемая злость. - Тем что топчешь эту землю!
- Ну точно, - я даже обрадовался, что мое предположение подтвердилось, - белогвардеец недобитый! Хотя нет. Молод слишком. Значит кулацкое отродье! Вот как ненавистью-то пышет! Прикуривать можно.
- Поговори мне еще, - его рука дернулась, но он сдержался, - давай сюда свой шпалер. Только медленно! Доставай двумя пальцами. И не вздумай хитрить, а не то быстро маслину схлопочешь! Ну!
- Да пожалуйста, - с этими словами я нехотя, словно делая ему одолжение, достал ТТшник и, держа его двумя пальцами, передал ему.
Он выхватил пистолет из моей руки, передал свой наган стоящему рядом отморозку с лицом, не отягощенным интеллектом, передернул затвор и вновь направил его на меня.
- Слышь, Кныш, - подал голос другой подельник, урка, чем-то смахивающий на киношного Промакашку. Такой же вихлястый и нервный. - А может ну его! А? Связываться с военными неохота. Такой кипешь подымится.
- Не ссы! - оборвал его фиксатый. - Ты что же, инкассаторов с одним наганом брать собрался? Нам оружие нужно.
- А если сдаст? - опять заменживался урка.
- Не сдаст! - опять фиксатый. - Видишь, какой он покладистый? Струхнул поди? Слышь, комиссар, штаны-то чистые? Паленый, ты ближе всех. Ну-ка, проверь!
В ответ раздалось глумливое ржание застоялых жеребцов, которое тут же и оборвалось, повинуясь окрику старшего.
- Вот видишь, Вьюн, товарищ комиссар, - в его устах это словосочетание выглядело форменным оскорблением, - очень рад, оказать нам эту мелкую услугу, поделившись своим личным оружием. Он даже окажет нам свое почтение, уговорив нас поносить его вещи. А мы ему такую любезность окажем! Освободим от необходимости таскать такую тяжесть. - И уже обращаясь ко мне. - Я ведь прав, товарищ комиссар?
- Несомненно, - согласился я с ним, - вы действительно окажите мне любезность избавив меня от лишней тяжести.
И с этими словами протянул ему чемодан, вытянув вперед руку:
Тах! Та-тах! Тах!
На самом деле, так просто, как с пистолетом, с чемоданом я расставаться не собирался. Поскольку именно в нем, а не в допотопном ТТшнике, была спрятана моя основная огневая мощь. В процессе незначительной переделки, этот реликтовый кофр превратился в оружие скрытого ношения, зачастую используемого охраной ВИП персон, которые любят прятать автоматическое оружие в различного рода кейсах, дабы не будоражить почтенную публику. Наши спецы используют для этого обычный укороченный АКСУ. Западные же специалисты предпочитают изделие фирмы Heckler & Koch GmbH в различных его модификациях. Чаще всего это MP5K с укороченным стволом и без приклада, чтобы уместилось даже в самом небольшом дипломате. Я же размерами ограничен не был, зато имел ограничение в выборе модели. Просто кроме MP5SD с интегрированным глушителем, ничего более подходящего под рукой не оказалось. Он, правда, несколько длиннее, но и чемоданчик был не особо маленьким. Так что все великолепно уместилось.
Вытянув вперед руку, отягощенную чемоданом, я указательным пальцем потянул на себя самодельную защелку, которая, в свою очередь, натянула стальной тросик, другой конец которого был прикреплен к спусковому крючку.
Ствол оружия смотрел вперед, жестко закрепленный внутри чемодана.
- Именно с решением проблемы жесткого крепления и пришлось дольше всего провозиться.
Зато сейчас оружие сработало как часы. Главарь, поймавший полноценную очередь практически в упор, рухнул как подкошенный. Я тут же перенес огонь на отморозка-олигофрена, затем на урку. Крутнувшись вокруг своей оси, прошелся и по тем, которые стояли сзади. Не прошло и пяти секунд, как на пустыре, из живых остался я один. Но, чтобы еще больше в этом удостовериться, я, открыв чемодан, достал уже другой пистолет, G-18 с глушителем и проверил наличие живых. После проверки в телах, хаотично разбросанных вокруг, добавилось лишних отверстий, зато у меня добавилось уверенности, что никто из них случайно не оживет.
Еще раз мельком осмотрел трупы, стараясь особо к ним не прикасаться. Даже если и было у них в карманах что-то интересное, то преодолеть чувство брезгливости все рано не мог. Оставил даже наган, до такой степени потертый, что возникало сомнение в его работоспособности. Да и лишняя улика на месте преступления, которая могла бы ввести следствие в заблуждение, не помешает. Гильзы от автомата остались внутри чемодана, гильзы от пистолета собрал. Пули от стандартного парбеллумовского патрона в трупах, это тоже дополнительные вопросы. И как водится без ответов.
Разумеется, прихватил и ТТшник. Незачем оставлять свои отпечатки пальцев. Да и привык, знаете ли, бережно относиться к табельному оружию. Тем более в удостоверении его номер вписан.
Вдруг пригодится?
Небрежно сунул его обратно в кобуру. Как оружие он мною абсолютно не воспринимался. Разве только кому-нибудь по кумполу рукояткой заехать. Все равно на большее он не пригоден. Патроны-то, находящиеся в обойме, я еще перед выходом, тщательно поварил. В кипятке, разумеется.
Зачем? Да черт его знает? На этот вопрос я, наверное, и сам себе бы не ответил. На всякий случай. И чтобы было.
Дальнейший мой путь никакими эксцессами отмечен не был. Да и особо не запомнился. Единственно, что пришлось еще раз лезть в свой чудо-чемоданчик. На этот раз, чтобы достать прибор ночного видения, потому что уже окончательно стемнело.
А лазать в темноте по буеракам с риском сломать себе что-нибудь жизненно важное? Благодарю покорно!
Поэтому, немотря на все, уже спустя два час я был в бункере, где смог отдышаться, переодеться и, приняв душ, завалиться спать.