"Я лег и спал - так сладко спал…"
Я лег и спал - так сладко спал,
Как будто жить отвык;
Но в сонной грезе мне предстал
Нездешней девы лик
Бледна, как мрамор, холодна,
Жемчужный свет в глазах -
Она таинственно - чудна,
И волны в волосах…
И тихо - тихо белый лик
Склонился надо мной,
Над самым сердцем он поник
Кудрявой головой.
Как кровь ключом кипит сама,
Ключом по жилам бьет
А грудь красавицы нема
И холодна, как лед
"Да! Грудь моя, пожалуй, - лед,
И нет огня в крови;
Но знаю я, как всех гнетет
Насилие любви.
Да! На губах и на щеках
Моих румянца нет;
Но я - забудь невольный страх -
Но я люблю, поэт! "
И крепко - крепко обняла -
И больно стало мне…
Запел петух… Во сне была
И унеслась - во сне…
(11 июня 1858 г.)
"Колыбель моих страданий…"
Колыбель моих страданий,
Гроб покоя моего,
Милый город!.. Что желаний
Прошептал я для него!
Будьте век благословенны
Дом и сад в тени аллей,
Где пронесся миг блаженный
Для меня при встрече с ней.
Никогда бы я нисколько
Не смутил твоей мечты:
Тихо я любил и только
Жить хотел, где дышишь ты.
Но сама меня упреком
Прогоняешь ты… Изволь!
В жилах яд кипит потоком:
Защемила сердце боль…
Посох странника беру я
И бреду, разбитый, в путь,
Свежий гроб вдали почуя, -
Есть и мне где отдохнуть!
(1860)
"В Рейне зеркальном глядится…"
В Рейне зеркальном глядится
Над горою городок,
И по Рейну быстро мчится
В блеске солнца мой челнок
Я гляжу, как заплетает
В кудри золото струя -
И со дна души всплывает
Дума тайная моя,
Ясным, дружеским приветом
Волны в глубь свою манят,
Но я знаю их: под светом -
Смерть и ночь они таят.
Рейн! Ты ликом безмятежным
Схож с коварною моей:
И она ведь взглядом нежным
Манит в глубь своих очей.
(1860)
"Хотел бы в единое слово…"
Хотел бы в единое слово
Я слить мою грусть и печаль
И бросить то слово на ветер
Чтоб ветер унес его вдаль.
И пусть бы то слово печали
По ветру к тебе донеслось,
И пусть бы всегда и по всюду
Оно к тебе в сердце лилось!
И если б усталые очи
Сомкнулись под грезой ночной,
О пусть бы то слово печали
Звучало во сне над тобой!
(1859)
"Было… В жизненных потемках…"
Было… В жизненных потемках
Светлый образ мне сиял,
Да угас он, светлый образ,
И повсюду сумрак пал.
Если дети испугались,
Очутивщися впотьмах, -
Запевают громко песню,
Чтоб прогнать невольный страх.
Так - то, глупенький ребенок,
Так впотьмах пою и я.
Песня, может быть, нескладна,
Да боязнь прошла моя.
(1859)
Лорелея
Бог весть, отчего так нежданно
Тоска мне всю душу щемит,
И в памяти так неустанно
Старинная песня звучит?..
Прохладой и сумраком веет;
День выждал вечерней поры;
Рейн катится тихо, и рдеет,
Вся в искрах, вершина горы.
Взошла на утесы крутые
И села девица - краса,
И чешет свои золотые,
Что солнечный луч, волоса.
Их чешет она, распевая, -
И гребень у ней золотой,
- А песня такая чудная,
Что нет и на свете другой.
И обмер рыбак запоздалый
И, песню заслышавши ту,
Забыл про подводные скалы
И смотрит туда - в высоту…
Мне кажется вот так и канет
Челнок: ведь рыбак без ума,
Ведь песней призывною манит
Его Лорели сама.
(31 марта 1859 г.)
"В убогой рыбачьей лачужке…"
В убогой рыбачьей лачужке
На море смотреть мы сошлись;
Вечерний туман поднимался,
Клубятся причудливо ввысь.
И вот в маяке постепенно
Огни указные зажгли:
Над рябью свинцовою моря
Корабль показался вдали.
И мы говорили о бурях,
Крушеньях, о том, как тяжка,
Всегда между небом и морем,
Суровая жизнь моряка.
Потом говорили о южных
И северных мы берегах,
О том, как и люди и нравы
Диковинны в дальних стран'ах.
На Ганге - все блеск, ароматы,
И все исполински цветет,
И стройное, мирное племя
Пред лотосом гимны поет.
В Лапландии - грязные люди:
Лоб узкий и рот до ушей;
На корточках рыб
И квакают в тундре своей.
И девушки слушали важно,
Но все призамолкли потом;
Корабль был давно нам невидим,
И сумерки пали кругом.
(1861)
"Мне ночь сковала очи…"
Мне ночь сковала очи,
Уста свинец сковал;
С разбитым лбом и сердцем
В могиле я лежал.
И долго ли - не знаю -
Лежал я в тяжком сне,
И вдруг проснулся - слышу:
Стучаться в гроб ко мне.
"Пора проснуться, Гейнрих!
Вставай и посмотри:
Все мертвые восстали
На свет иной зари".
- О, милая, не встать мне:
Я слеп - в очах темно -
Навек они потухли
От горьких слез давно.
"Я поцелуем, Гейнрих,
Сниму туман с очей:
Ты ангелов увидишь
В сиянии лучей".
- О, милая, не встать мне:
Еще не зажила
Та рана, что мне в сердце
Ты словом нанесла.
"Тихонько рану, Гейнрих,
Рукою я зажму,
И заживлю я рану,
И в сердце боль уйму".
- О, милая, не встать мне:
Мой лоб еще в крови -
Пустил в него я пулю,
Сказав "прости" любви.
"Тебе кудрями, Гейнрих,
Я рану обвяжу,
Поток горячей крови
Кудрями удержу".
И так меня просила,
И так звала она,
Что я хотел подняться
На милый зов от сна;
Но вдруг раскрылись раны,
И хлынула струя
Кровавая из сердца,
И… пробудился я.
(1 сентября 1858 г.)