Автобус чихнул, выплюнул клубы едкого дыма, со скрипом открыл двери и выпустил из своего чрева группу людей, среди которых наиболее заметна была очень хорошенькая и очень сердитая девушка с буйной черной гривой волос. В руках девушка сжимала старинный деревянный чемодан, способный украсить собой экспозицию любого краеведческого музея.

Шерилин Гейнс пребывала в ярости. Час назад, после ужасной ссоры с отцом, она молнией ворвалась к себе в комнату, пошвыряла в старый чемодан свои вещи, несколько книг, наобум схваченных с полки, и вылетела из родного дома, провожаемая недоуменными взглядами садовника Шона и кухарки Розы. Счастье еще, что автобус подошел почти сразу же, и вот теперь Шерилин Гейнс, восемнадцать лет, белая, незамужняя, находилась посреди главной площади городка Сарасота, штат Техас.

Она все еще дрожала от злости, но мозг уже заработал почти в полную силу. Разумеется, уходить из дома было глупостью – но и возвращаться туда Шерилин не собиралась. По крайней мере, не сейчас.

Вот она и шла – медленно переставляя ноги и разглядывая старинные здания.

Денег маловато, вот что плохо. В остальном же – не дождутся! Ни папенька, ни этот мерзавец Джо Ладлоу. Выйти за него замуж – счас, разбежались! На дворе не Средние века, слава богу.

Проезжавший мимо автомобиль обрызгал грязью ее любимую и лучшую юбку – Шерри неожиданно подумала, что это, возможно, последняя дорогая шмотка на ближайшие несколько лет… Вряд ли она скоро сможет позволить себе вещи стоимостью несколько сотен долларов, хотя… Работала же она прошлым летом на мисс Кедди? И в библиотеке помогала, миссис Арбетнот. В юности вместе с Армией спасения проходила практику в госпитале – да мало ли специальностей, не требующих образования? Она отличненько снимет квартиру, подыщет работу, а со временем – о, со временем найдется немало прекрасных мужчин, ничем не напоминающих проклятого Джо Ладлоу. Прекрасные мужчины будут штабелями укладываться к ее ногам и буквально в ближайшем будущем завалят ее подарками, в том числе и шубами, и платьями, и жемчужными ожерельями…

Шерилин Гейнс была очень большой фантазеркой. И практически ничего не знала про жизнь в больших – и малых – городах.

Шерри Гейнс родилась весной, когда яблони, вишни и персиковые деревья устилали изумрудную траву бело-розовым ковром своих лепестков, а с дальних пастбищ веяло весной и неведомыми далями. Небо тогда было абсолютно бирюзовым, а папа… папа был молод и без памяти влюблен в свою жену. Ту самую, которая родила Шерилин Гейнс, а через три дня умерла – от общего сепсиса.

Карл Гейнс так и не смог примириться с потерей. Он вырастил Шерри, потому что она была его дочерью, но так и не смог полюбить ее по-настоящему, потому что она стала причиной смерти его обожаемой жены. Такая вот история – это бывает, даже гораздо чаще, чем думают люди.

Впрочем, Шерри не особенно мешало подобное отношение к ней родного отца. Если вы растете на ранчо, вокруг вас многие мили абсолютно пустого пространства (многочисленные коровы, лошади, койоты, орланы и прочая живность не в счет), если ездить на лошади вы научились раньше чем ходить, если мировые новости вы узнаете из газет полугодовой давности (это если Роза завернет в них что-нибудь, купленное на базаре в Сарасоте) – словом, если вы растете так, как росла Шерилин Гейнс… вам ничего не остается, как вырасти фантазеркой, крайне мало знающей о реальной жизни.

Реальная жизнь ворвалась на ранчо Гейнсов полгода назад в облике Джо Ладлоу. Джо был красив – и потому с легкостью обходился без таких мелочей, как честность и порядочность. При виде Шерилин он сделал стойку, что твой сеттер, в течение примерно месяца успешно выступал в роли змия-искусителя, после чего Шерри с удовольствием и по собственной воле потеряла невинность под его руководством и при его непосредственном участии.

Дальше Джо, по всей видимости, стало скучно, и он перестал бывать на ранчо Гейнсов, а Шерилин сдуру и со злости рассказала все отцу. Тот разозлился, наговорил массу окончательных и непоправимых слов, а в конце сообщил, что заставит Джо Ладлоу жениться на Шерилин, после чего оба они могут проваливать вон. Вот, собственно, и вся история. Шерилин в каком-то смысле даже выполнила папино пожелание – свалила из родного дома, правда, без Джо и потому в статусе падшей женщины.

Шерри шла и пинала пустую банку из-под колы. Падшая женщина… как это загадочно, как порочно и удивительно…

Поясним сразу: за книги в доме отвечала в основном кухарка Роза. Всей мировой литературе она предпочитала серию любовных романов «Цветок в грязи». Соответственно, знания, которые Шерри почерпнула из книг, были весьма специфическими…

В какой-то газетенке примерно год назад Шерри вычитала удивительное объявление: «”Изящный салон Китти Шарк” приглашает на работу молодых девушек. Хореографическое образование необязательно… Сарасота, Техас…»

Шерри, помнится, очень заинтересовало это объявление. Почему, например, не требуется именно хореографическое образование? А какое еще НЕ требуется? И что же тогда требуется?

Что ж, вот теперь она в Сарасоте, штат Техас, и у нее есть прекрасный шанс получить ответы на все эти вопросы.

Она немножечко застеснялась, ибо это слишком уж смахивало на глухую деревню – «не подскажете, а где у вас тут “Изячный Салун Китти”?» – но все же осмелилась и остановила какого-то парнишку лет пятнадцати.

Услышав вопрос, парень неожиданно слегка покраснел, а потом несколько воровато огляделся по сторонам.

– Это не очень далеко, сестренка, только… ты уверена, что тебе именно туда?

– А чего такого? Они предлагают работу – работа мне нужна. Вот я и ищу их.

– Ну-ну… Короче, это в конце улицы. Французский квартал. Ты сразу найдешь, этот дом один такой.

Парень не наврал – дом прямо-таки кидался в глаза. Прыгал. Обрушивался вам в мозг.

Дом был розовый, как слон в кошмарах алкоголика. Крышу его венчали ажурные башенки, крыльцо украшали две массивные колонны, увитые плющом, окна нижнего этажа закрывали тяжелые ставни, а справа от тяжелой дубовой двери всеми цветами радуги переливалась вывеска с названием этого замечательного заведения.

Шерри решительно тряхнула черной гривой волос и нажала бронзовую ручку.

Это было десять лет назад.