– Вы что, издеваетесь надо мной?

– Простите, мисс, но что же я могу поделать, если мест нет? Мы и так пошли навстречу мадам Деверо, разумеется, мы сделали это, хотя вы сами прекрасно понимаете, перед праздниками, когда в городе полно туристов…

– Да наплевать на туристов! Я хочу номер с ДВУМЯ кроватями, понимаете? Я уже даже не прошу двух номеров или комнат – ДВЕ КРОВАТИ!

– Мне очень жаль, мисс…

Рик Моретти с улыбкой наблюдал за красной и злой, как оса, Келли Джонс. Несчастный портье уже почти скрылся за стойкой, на которую навалилась грозная блондинка, и только горестно всплескивал ручками, как бы подчеркивая безвыходность положения.

– Мисс Джонс, да поймите же вы меня! Я ничего не могу поделать, правда. У нас ведь совсем немного номеров, все они заняты, а что касается вашего номера, когда его заказала мисс Деверо…

– Мисс Деверо! Как же это я сразу не поняла! Эжени! Ах старая змея…

– Мисс Джонс, поймите…

– Да я понимаю все, отстаньте вы от меня! Вот пристал…

Рик кашлянул, улыбнулся деморализованному портье, железной рукой взял Келли под локоть и увел ее от стойки.

– Ну что, Страшила Джонс, кишка тонка? Боишься за свою девственность?

– Что-о? Да как ты…

– Боишься – так и скажи.

– Ничего я не боюсь!

– Так пошли в номер.

– Это мой номер. Ты будешь спать на коврике в коридоре.

– Не пойдет. Я – хранитель тела. Твоего. Я должен быть рядом.

Келли очень хотела в туалет, есть и спать. Три этих основополагающих для человека желания затмевали в ее глазах тот факт, что часы недолгого отдыха перед открытием выставки ей предстоит разделить с Риком Моретти под боком. В одной, буквально, постели.

В этот момент что-то с Келли случилось. В животе стало жарко и пусто, ноги ослабели и подогнулись, на щеках заполыхал румянец. Она посмотрела на Рика – и совершенно некстати подумала: поразительно красив! Красив так, что дух захватывает. И при этом ни грамма слащавой изнеженности, одна несомненная мужественность. Пират, истинный пират…

Она смотрела на Рика, а тот терпеливо ждал, но в конце концов не выдержал:

– Мисс Джонс, прекрати так явно тащиться от моей неземной красоты, подбери челюсть, и пошли в номер.

– А… у… да ты… Грубиян!

– О тебе же забочусь. Подумают, что ты дурочка. У тебя даже глазки к носу съехали от умственного напряжения.

С этими словами неотразимый грубиян развернул Келли Джонс в сторону лифта и, покровительственно наподдав ей по попе, подхватил сумки с вещами и бодро проследовал за ней.

О номере можно было сказать только одно: в нем хорошо спится. Наверняка. Потому что больше ничего в этом номере делать было нельзя.

Девяносто пять процентов пространства занимала кровать. Огромная, красного дерева, резная, снабженная балдахином и резными столбиками, приступочкой и безумным количеством подушек и подушечек, она как-то сразу приковывала к себе внимание и уже больше не позволяла думать ни о чем другом. Впрочем, в номере были еще стол, три стула и старинное трюмо в углу, а также пальма в кадке, при взгляде на которую Келли немедленно запечалилась. Вот если б вынести этот горшок с пальмой – еще одна кровать влезла бы запросто…

Рик небрежно сунул сумки с вещами в стенной шкаф, водрузил на стол ноутбук, включил его и начал барабанить по клавишам со скоростью профессиональной машинистки. Келли немедленно преисполнилась глубокого уважения. Вероятно, уже работает! Ищет подозреваемого!

Сама Келли с компьютером общалась, так сказать, «на вы», в основном набирая на нем тексты и проверяя раз в неделю электронную почту, поэтому люди, с легкостью ныряющие в бездны Всемирной паутины, не вызывали у нее ничего, кроме восхищенного уважения. Она осторожно приблизилась к Рику и заглянула через широкое плечо, машинально втянув ноздрями аромат его одеколона. «Эгоист»…

На экране скалило полуметровые клыки чудище, покрытое белесой шерстью. В лапах оно сжимало автомат, а стояло посреди мрачного коридора, по всей видимости, бесконечного и таящего в себе других, не менее зловещих обитателей. Рик нажал какую-то клавишу – и началась пальба, к счастью, совершенно бесшумная, но зато на экране кровь полилась рекой, полетели ошметки белесой шерсти. Келли с отвращением отвернулась.

– Я-то думала… Не стыдно?

– Абсолютно. Прекрасно разгружает мозги. Кроме того, я играю не больше получаса в день – вреда никакого, а реакцию оттачивает.

– Рик, сколько тебе лет?

– Тридцать, ну и что?

– Ничего. Детский сад.

С этими словами Келли достала свой ноутбук и демонстративно уселась напротив Рика. Пусть, пусть она умрет от недосыпания, но в одну постель с ним все равно не ляжет!

Воцарилась блаженная тишина, лишь изредка прерываемая сдавленными проклятиями шепотом – когда Рик промахивался в чудовище или оно попадало в него. Потом Келли не выдержала:

– Рик…

– Что?

– А как ты работаешь частным детективом?

– Честно. И продуктивно.

– Я серьезно.

– Я тоже. Ничего интересного, Келли. Сбор информации, досье, то-се…

– А как же доступ к конфиденциальным файлам? Разве тебе можно?

– Мне – можно. У меня есть лицензия и есть допуск. В рамках лицензии – и Билля о правах – я имею право получать конфиденциальную информацию о гражданах.

– А-а, понятно. Слушай, а вот если, например, мне очень нужно будет узнать…

– Нет.

– Что – нет? Я же еще даже не сказала ничего!

– Третьим лицам передавать информацию нельзя. Только при условии, что ты меня наймешь провести расследование в отношении какого-нибудь лица…

– Отлично! Тогда я…

– Не спеши. Я должен оценить, стоит ли мне браться за расследование, а потом согласиться – или отказаться…

– Ну, ты должен согласиться, потому как это совсем не трудное и не опасное расследование…

– И вот ЕСЛИ я соглашусь, то час моей работы будет стоить пятьдесят баков.

– Вот и хо… СКОЛЬКО?

– Пятьдесят американских долларов. В час. Не считая накладных расходов.

– И есть идиоты, которые платят?

Рик выглянул из-за ноутбука и высокомерно посмотрел на Келли, решив ограничиться только этим. По правде сказать, таких ставок у него никогда не было, как не было и очереди из клиентов. Те три расследования, которые он провел, касались его собственных университетских дружков – одному надо было проследить историю фирмы, с которой он собирался заключить контракт, другой искал своих армейских друзей, а третий пытался выяснить, не изменяет ли ему подружка.

Третий случай, кстати, оказался самым запоминающимся, потому что подружка изменяла, да еще как! Рик и не заметил, как оказался у нее в постели, после чего с чистой совестью отсоветовал приятелю жениться и отказался от гонорара. Впрочем, этого Келли знать не обязательно.

Келли между тем старательно высчитывала что-то на пальцах, а потом поинтересовалась:

– А если я тебя спрошу насчет нескольких человек – это будет несколько разных расследований и за каждое ты будешь брать по отдельности?

– Конечно!

– То есть если, например, ты выяснишь о пяти му… людях за полчаса, ты все равно возьмешь двести пятьдесят?

Рик просиял:

– А еще говорят, блондинки глупые! Светлый ум, могучий мозг! Джонс, ты зришь прямо в корень.

– На двести пятьдесят меня хватит…

Рик прищурился:

– Джонс, ты молчаливая, загадочная натура. Что ты скрываешь?

– Ничего я не скрываю. Просто… хотела узнать… кое про кого.

– Про пятерых?

– Вообще-то больше, но ты слишком дорого берешь.

– Могу скинуть за опт. Скажем, семь по пятьдесят, восьмой и девятый – по двадцать пять, десятый бесплатно.

– Стало быть, за каждого по сорок? Ох и жук ты…

– Боги, она еще и считать умеет! Что ты хочешь узнать, несчастная?

– Не скажу. Вот найму тебя, тогда скажу.

– Хорошо. А спать мы идем?

– Ты спишь на полу.

– Я не могу, у меня радикулит.

– При радикулите очень полезно спать на полу.

– Тогда геморрой. И простатит. При нем точно нельзя.

– Солдатский юмор, Моретти.

– Что ты! Солдатский гораздо ядренее. Вот, например…

– Заткнись. И учти, что я сплю у стенки, а ты на самом краешке. Ах ты, тут и стенки нет…

– Я у стенки тоже люблю…

– Перебьешься. И не вздумай ложиться голым!

– Развратница! Я и не думал.

– Как же, так я и поверила. Какой идиот в такую жару натянет пижаму? А вот мне придется…

Рик развеселился окончательно:

– Расскажи, как ты спишь обычно? Голая, да? Или в целомудренной ночной рубашке до пят? Я помню, у тебя в детстве была такая, и, когда ты прыгала с балкона, она задралась тебе на голову, а под ней была голая по…

– Врешь ты! Ничего такого не было!

– Было! Ты набилась к нам с Итаном в компанию, когда мы собрались за светляками в лес. Нам не хотелось тебя тащить с собой, но ты пригрозила, что все расскажешь, и тогда мы сказали, что дверь заперта и надо будет прыгать. А ты, Страшила, из чистой вредности залезла на подоконник и сиганула со второго этажа прямо в клумбу, и мы с Итаном чуть не сдохли от смеха, потому как твоя голая…

– На мне были трусы! Ни за что я не поперлась бы с вами в лес без трусов.

– Звучит двусмысленно, а ведь мы тогда были невинными детишками. Ладно, не сердись. Я пошутил.

– Шутки у тебя…

– Расскажи лучше, какова наша завтрашняя… пардон, сегодняшняя программа? Я ведь толком ничего еще не знаю.

– В десять открытие. Все бродят по Синему залу и восхищаются. В двенадцать небольшой фуршет во внутреннем садике этого самого отеля. В три пресс-конференция, на нее мне не очень обязательно. Вечером прием в ресторане отеля, потом все автоматически переходят на народные гуляния по городу и фейерверк. Завтра День искусств, все опять соберутся в саду и будут читать стихи, рисовать, лепить… кто во что горазд. Вечером ужин и гуляния. На третий день будет маскарад. Третий день – заключительный. Днем аукцион, на него тетя Эжени выставит несколько вещиц из коллекции, а вечером маскарад, фейерверк и торжественный ужин.

– Нехилая программа. И ты во все этом участвуешь?

– Я координатор, так что моя задача – чтобы все шли в нужном направлении в нужное время. Кроме того, мне придется бродить по выставке и пояснять собравшимся, что хотел сказать автор, создавая то или иное произведение.

– Ах ну да, ты же искусствовед.

– У тебя это как-то обидно прозвучало.

– Не придирайся. Между прочим, сейчас уже четыре часа утра. Ты сколько времени красишься?

– Нисколько. Я вообще не крашусь по такой жаре. Ты собираешься таскаться за мной хвостом все три дня?

– Если поймаю злоумышленника раньше, то – нет.

В зеленых глазах девушки явственно промелькнуло разочарование. Рик усмехнулся.

– Не плачь, Джонс. У меня практически нет шансов. Анонимные письма и угрозы очень трудно отслеживать, а по поводу гранаты у меня вообще никаких соображений. В этом городе полно оружия еще времен Конфедерации и войны Севера и Юга. Теоретически это мог сделать любой.

– Тетю Эжени и тетю Элоди уважают…

– Насколько я помню, Эжени Деверо всегда называли не иначе как Божеским Наказанием, а Элоди родила Итана, не будучи в браке.

– Моретти, ты что, осуждаешь ее?!

– Сдурела? Итан мой друг. Я просто объясняю тебе примерный ход размышлений того, кто устроил на вас охоту. Это совершенно явно человек пуританских, ханжеских взглядов, а значит – кто-то из старожилов.

Келли победно откинулась на стуле и посмотрела на Рика с нескрываемым пренебрежением.

– Вот и видно, что ты ничего не знаешь про Луисвилль! Да к твоему сведению, все подружки тети Эжени вошли в оргкомитет выставки, а среди них нет никого моложе семидесяти! А если уж и говорить о ханжеском и пуританском отношении, то именно твоя бабушка…

– Молчать, Джонс. Моя бабушка – это хуже, чем жена Цезаря. То есть это вообще никаких подозрений. Да, она с Эжени не общается, но, согласись, повод у нее имеется.

– Вот именно! Уж если кто и хотел подбросить тете Эжени гранату, так это именно твоя бабушка. Кстати, она прекрасно знает, что у тети отличная нервная система и настоящего вреда взрыв гранаты ей не причинит.

Рик мрачно посмотрел на не в меру прозорливую блондинку. Самое противное, что она права. Бабушка Лидия – прекрасный кандидат в подозреваемые, хотя, разумеется, сама она никаких гранат никуда не подкладывала. Значит, надо искать исполнителя…

Рик сердито выключил игру и отправился во Всемирную паутину. Страшила Джонс в чем-то права – надо бы посмотреть досье гостей выставки. Конечно, маловероятно, что Эжени Деверо ухитрилась собственными руками пригласить лютых врагов и противников эротического искусства, но… чего не бывает.

– Келли, а чего ты хотела…

Он не договорил, увидев вторую серию «Белоснежки». Келли Джонс сладко спала сидя, подперев ладонью щеку и смешно надув губы. Мерцающий экран компьютера отбрасывал на ее спокойное лицо голубоватые блики, и Рик подумал, что в жизни не встречал девушки красивее.

Он не стал долго любоваться этим зрелищем, а поскорее вскинул Келли на руки и отнес в постель. Раздевать не рискнул, снял только туфли, мимоходом погладив тонкие лодыжки, осторожно прикрыл одеялом. Потом взглянул на свой компьютер, скривился с отвращением и выключил его. Работать по ночам Рик не любил.

Он уже был готов улечься к Келли под бочок, но его привлекло мерцание ее ноутбука. Интересно, что она там печатала?

Рик несколько воровато оглянулся – Келли мирно сопела, подложив сложенные ладошки под щеку. Умилившись этой картинке, Рик решительно ткнул клавишу «Ввод».

«Молодой лорд Дарби взглянул на обнаженную Кэролайн, раскинувшуюся на ложе, и его голубые глаза потемнели от страсти. Прекрасная девушка затрепетала, почувствовав возбуждение, исходящее от молодого аристократа. Она сама проиграла этот спор, она знала, что его желание вряд ли окажется пристойным… Кэролайн стыдилась признаться в этом – но подсознательно она мечтала проиграть.

Лорд Дарби приблизился и медленно коснулся смуглыми пальцами ее белоснежной груди. Сладкий трепет пробежал по телу Кэролайн. Она прикрыла глаза и запрокинула голову, словно отдаваясь во власть красавца-лорда, но и оставаясь достаточно целомудренной, чтобы не видеть того, что он собирается делать с нею…»

Рик судорожно сглотнул и воровато огляделся по сторонам. Ни фига себе! Вот, значит, какие книжки мы пишем? Страшила Джонс явно выросла. Интересно, а она их пишет, основываясь на своем личном опыте, или как?

«…Кэролайн выгнулась дугой, изнемогая от сладкой муки, когда пальцы Дарби принялись ласкать ее пылающую плоть…»

Рик, задыхаясь, рванул ворот рубашки…

«…Когда он вошел в нее, девушка вскрикнула, но тут же с удвоенной страстью впилась в насмешливые губы, уже не таясь и не скрывая охватившего ее желания…»

Рик дышал, словно загнанный конь, со всей силы опираясь на несчастный стол обеими руками…

«Потолок спальни замка Даймонд-касл отразил счастливый стон, и два обессиленных нагих тела вытянулись на смятых простынях…»

Рик рухнул на стул, дрожащими пальцами закрыл файл…

Некоторое время он был вынужден просто посидеть и подышать, а потом оглянулся на спящую Келли со смешанным чувством уважения и ужаса.

Это ж надо, какая выдержка! Ведь она писала эту… порнографию – и одновременно разговаривала с ним, спрашивала насчет расследования, вела себя абсолютно спокойно! Герои ее очередного опуса стремительно неслись на пик ошеломляющего взаимного оргазма – а Келли Джонс и глазом не моргнула. Самое время Рику Моретти опасаться за свою невинность – рядом с этим монстром эротической прозы.

А вообще-то смешно. Неужели кто-то всю эту ахинею читает? Читают, разумеется, не зря же опусы Келли Джонс значатся в списке бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс».

Осторожно раздевшись, Рик отправился в душ и некоторое время провел под холодной водой. Литература влияет на всех по-разному, знаете ли…

Он едва успел закрыть глаза, как Келли Джонс, умытая и свежая, как роза, уже трясла его за плечо.

– Подъем! Без четверти десять, нам пора бежать.

– А… меня… Уже утро?

– Естественно. Оно было, и когда мы ложились. Вставай, Моретти, а то я уйду без тебя.

– А завтрак?

– Поешь на фуршете. Вперед! И не забудь галстук.

– Ну уж нет! Хватит с меня костюма.

Он уложился в пять минут, и без пяти минут десять они с Келли галопом пронеслись мимо портье. В холле гостиницы в это утро было достаточно многолюдно, и совместный выход из лифта Келли Джонс и Рика Моретти не остался незамеченным…