— Здесь очень красиво.
Саманта с восхищением оглядывалась кругом. Вилла и в самом деле была хороша. Деревянный дом. Добротная старинная мебель. Софа так и манит раскинуться на ее подушках. Мягкие кресла. Саманта вздохнула.
— Я приготовлю чай, а потом мы поговорим, ладно? — неожиданно дружелюбно предложил Рауль.
— Отлично. Чай — это замечательно. Я пока позвоню Филу.
Ей самой не понравились извиняющиеся нотки в голосе. Потом она застыла, глядя в спину Раулю. Очень красивую, надо сказать, спину Прямую, широкую, мускулистую.
— Где-то были остатки шоколадного торта, если хочешь.
Он все так же великолепно сложен. Как раньше. Раньше…
Она заставила себя отвернуться и подумать о чем-нибудь другом. Например, с том, где она, собственно, находится. Что это за место? Саманта задумчиво присела у небольшого мраморного стола, на котором стояли чайник и чайные чашки, а также несколько заварочных чайничков самых разных форм и расцветок. Она повертела один из них в руках. Китайский.
— Рауль! Это твой дом?
Он обернулся к ней с улыбкой, заставившей ее сердце забиться чаще.
— Мой. Только я живу не здесь.
— В каком смысле?
Он не ответил, и Саманта продолжала размышлять об этом, пока он раскладывал найденный торт на тарелочки, разливал чай по чашкам. Так по-домашнему…
Рауль сел напротив. Саманта бросила взгляд на его мускулистые смуглые руки, спокойно лежавшие на скатерти, и против своей воли неожиданно ярко представила, как он обнимает ее. Как раньше. Она вспомнила их встречу и пожатие его сильной руки. Голос предательски задрожал, когда она задала абсолютно идиотский вопрос:
— Надеюсь, это не тайное прибежище твоей любовницы?
— Моей… кого?
Глупо, но она почему-то была уверена, что он не прочь именно ее сделать этой самой любовницей. Снова. Почему бы нет? Когда-то им было хорошо вдвоем…
Тело заныло от воспоминаний, и синие глаза подернулись дымкой. Только по чистой случайности Саманта зацепилась взглядом за взгляд Рауля…
Он тоже это помнит, в панике подумала она, встретившись с ним взглядом. Саманта торопливо выпалила:
— Рауль, я не знаю, зачем ты меня сюда привез, но если затем, чтобы… чтобы…
— Чтобы — что? Почему бы не рискнуть?
— Рискнуть? Ты о чем?
— Я о торте, — его безмятежная улыбка была воплощением невинности. — Я имел в виду только торт, а ты?
Она смешалась. Вряд ли она ошиблась. Желание в мужском взгляде она еще способна распознать. Особенно во взгляде Рауля. К тому же Рауль всегда был уверен, что стоит ему поманить пальцем практически любую женщину, как она тут же примчится выполнять его требования. Наверняка он учел и то, что несколько лет она была лишена общества мужчин, а значит, по его мнению, изголодалась по мужскому вниманию. Ну и наконец, он и прежде использовал ее исключительно для получения сексуального удовлетворения, горько подумала она.
— Я не голодна.
— А я очень голоден.
Она с подозрением покосилась на него. Внешне он был полностью поглощен тортом, но в его словах явно крылся иной смысл. Вот потому-то она и здесь. Рауль решил поразвлечься немного.
А она-то предположила, что он хотел помочь ей устроиться по приезде, поэтому и был так внимателен. Что ж, еще одно разочарование.
— Ладно, ты пока ешь, — устало сказала она. — А я позвоню Филу. Где телефон? Он приедет за мной и отвезет в отель. Спасибо, что покатал на машине.
— Погоди. Зачем упускать шанс? Тебе ведь надо где-то остановиться?
Тон был теплым и располагающим, а она устала до чертиков, ноги просто отказывались служит, и она вновь уселась в кресло. В конце концов, его игры она знает, и они для нее не опасны.
— Разумеется, надо, но я предпочту номер с клопами и крысами, нежели твое любовное гнездышко.
— Никогда в жизни этот дом не был любовным гнездышком, что ты опять несешь? Это просто один из четырех домов моей усадьбы. Дом для гостей, если угодно.
Она не поверила. Слишком дорогой чайный сервиз. Слишком шикарные шторы на окнах. На этой кухне хочется прожить остаток жизни. В нишах терракотовые фигурки. Тщательно подобранная мебель в комнатах. Изысканные ковры. Для гостей, как же!
— Ну и где гости?
— Дом только что достроили, еще даже не отделали до конца.
— Ну да, а чай и остатки торта принесли для полноты картины.
— Дизайнер тут прожил несколько дней.
— Ага. Блондинка, длинные ноги, красавица.
— В яблочко. И четвертый размер груди. А почему тебя это так беспокоит, Саманта?
— Пусть это беспокоит твою жену.
Она была зла на себя и на него. Бабник! Ловелас с неотразимой внешностью. Каким был, таким и остался. И ее дочь в его руках!
— Мою бывшую жену, — мягко поправил он.
— О, я не знала.
Саманта пыталась разглядеть его истинные чувства, но лицо Рауля было непроницаемым. Она слишком хорошо помнила свой собственный брак и те сложности, которые то и дело возникали вокруг него.
— Извини, Рауль, я…
— Я не хочу об этом говорить.
Неожиданно ей захотелось его утешить. Он казался… беззащитным. Это он-то? Нет, этому чувству нельзя поддаваться. Рауль опасен. И вдвойне опасен оттого, что неотразимо обаятелен.
— Я не могу бросить Фила на произвол судьбы. Он так много для меня делает…
— Не так уж и много.
— Мне надо позвонить ему и сказать, где я нахожусь.
— Послушай, это просто смешно. До города двадцать минут, но тебе здесь будет гораздо удобнее. Это мое поместье. Видишь оливковую рощу? С другой ее стороны стоит мой дом.
Сердце Саманты забилось быстрее. Что бы это значило? Если он позволяет и даже настаивает, чтобы она находилась так близко от его дома, не значит ли это, что он позволит ей увидеться с Кончитой? Или это очередная злая шутка, нечто из разряда «видит око, да зуб неймет»? Она с подозрением взглянула на него.
— Звучит заманчиво, но почему ты меня сюда все-таки привез? Принимая во внимание твое отношение ко мне… Скажи правду, Рауль.
— Это просто. Я решил, что мне не следует терять тебя из виду. Лучше уж ты будешь на острове и под моим присмотром, чем где-нибудь еще… строить разные… планы.
— Ты собираешься шпионить за мной?!
Он насмешливо прищурился.
— Но ведь ты же не собираешься делать ничего плохого, не так ли? Зачем мне за тобой шпионить? Ты приехала, чтобы повидаться с дочерью. Так чего же лучше? Почему бы тебе не поселиться в этом уютном гнездышке? И за жилье не нужно платить, и будешь совсем недалеко от дочери. Выгоднейшее предложение. Так как, принимаешь его?
— Это зависит от того, кто здесь еще будет находиться.
— Никто, кроме тех, кого ты сама захочешь пригласить.
Его пальцы почти коснулись ее руки, и каждый нерв в ее теле запел от напряжения. Глупое тело! Оно мечтало, чтобы эти пальцы касались ее кожи! Кроме того, Кончита… Она совсем рядом. Вечера они смогут проводить вместе, ходить в соседнюю деревню за мороженым…
— Это очень соблазнительно, но мне надо подумать…
Как она может ему доверять после всего, что было?
— Ты пока подумай, а я приготовлю еще чая.
— Знаешь, я уже подумала. Я не желаю, чтобы за мной шпионили. Я и так слишком долго находилась под надзором, — горько усмехнулась Саманта.
Рауль отставил в сторону бело-голубой чайник и испытующе взглянул на нее.
— Саманта, послушай. Ты устала. Плохо себя чувствуешь. Неужели тебе охота таскаться по жаре и разыскивать жалкие меблированные комнатушки, которые снял для тебя Колман?
Совершенно не хочется. Но надо. Одна мысль об этом приводила ее в уныние.
— А ты у нас кто-то вроде рыцаря Галахада? — скептически спросила она, по-прежнему, не понимая мотивов его поведения.
— Ну, это вряд ли, но взгляни на все с моей позиции. Допустим, ты заболеешь в одном из этих отелей. Как ко мне отнесутся, узнав о наших родственных отношениях?
— О, я забыла, твоя драгоценная репутация!
— Ну естественно! — абсолютно честное лицо и едкий сарказм в голосе. — Мне не простят, что я оставил без крова жену моего младшего брата. Никто и не подумает принять во внимание то, как я к ней отношусь и даже то, что она сделала.
— Ну да, конечно. — Саманта задумчиво отщипнула кусочек торта. — И, разумеется, ты не оставил мысли о суде, который мог бы передать тебе опеку над девочкой?
— Кто говорит о судах? Я думал, мы можем договориться сами.
Надежда и радость вспыхнули в ее душе, но она быстро взяла себя в руки. Ему нельзя верить!
— Вот как? Ты так заботился о том, чтобы оградить мою дочь от тлетворного влияния ее преступной матери. Что же изменилось? Кто-то повлиял на тебя?
— Ты. Я старался сделать все, что было в моих силах, чтобы избежать этого, но ты все-таки добралась сюда. Я не могу изменить того факта, что ты ее мать, и если я просто выгоню тебя, то злые языки…
— Попробую угадать. Опять твоя репутация?
— Хуже. Моя честь. Никто не поймет, что я действую в интересах Кончиты. Мне это не по душе, Саманта. Кроме того, я не могу так просто тебе отказать.
Саманта с сомнением покачала головой. Хотелось бы верить!
— Можешь считать, что я тронута.
Он невозмутимо отправил в рот последние крошки торта.
— Только не думай, что все вышло по-твоему. Кончита слишком важна для меня, чтобы я мог пустить дело на самотек. Да, возможно, вы встретитесь, но это будет происходить на моих условиях и под моим присмотром. Это ясно?
Она не отвечала, обдумывая его слова. Хорошо уже то, что он признавал ее права на Кончиту. Боже, если бы им удалось договориться цивилизованно, сколько это сэкономило бы сил, времени и средств! При мысли об этом бледное лицо Саманты озарилось улыбкой.
— Спасибо. Я согласна. Знаешь, Рауль, у меня совершенно нет желания воевать. Я просто хочу увидеть свою дочь.
— Значит, ты остаешься?
— Да.
Неожиданно до Саманты дошло, что она действительно вот-вот увидит дочь, и выдержка изменила ей. Она и плакала, и смеялась, уткнувшись лицом в ладони, а он не знал, что делать. Потом она подняла лицо и виновато улыбнулась ему, вытирая слезы, которые ручьем лились у нее по щекам. И Рауль в панике почувствовал, что ему ее жаль, что ему хочется прижать ее к себе, приласкать, утешить… Но он подавил свой порыв, вспомнив обо всех бедах, которые были делом ее рук. Впрочем, спустя мгновение он понял, что такой момент просто необходимо использовать правильно.
Он встал и обнял ее.
Сейчас он может контролировать ее действия, но этого мало. Под руководством Колмана она пойдет по судам и может преуспеть, да еще и расскажет девочке, кто она на самом деле, а этого ни в коем случае нельзя допустить. Это не входит в его планы. Кроме того, это нанесет серьезный удар психике малышки!
Он нежно и бережно отирал своим носовым платком щеки и мокрые ресницы Саманты, его ладонь случайно коснулась нежных, припухших от плача губ…
Больших усилий стоило Раулю не поцеловать ее прямо сейчас. Слишком рано. Важно не вспугнуть дичь раньше времени.
— Ну что, успокоилась? Поверь, Саманта, все будет хорошо. Давай допьем чай и пойдем осматривать поместье. Хочешь?
Ее лучистые глаза и доверчивая улыбка едва не заставили его отказаться от коварных планов.
— О, Рауль, я так рада, что мы больше не враги!
Он пошел вперед, пряча смущение. Рауль почти ненавидел себя, но поделать ничего было нельзя. Он делает это для Кончиты. Он должен защитить девочку от Саманты.
— Взгляни, отсюда прекрасный вид.
— О, боже!
Саманта забыла о слезах, восхищенно застыв в дверях. Залитая солнцем терраса окружала бассейн, вода в котором была кристально чистой, прозрачной и аквамариново-голубой. Всюду росли цветы, способные восхитить даже завсегдатая Ботанического сада, а лимонные и апельсиновые деревца бросали прохладную тень на все это великолепие.
Далеко, у самого горизонта, виднелись темно-зеленые холмы, а между ними и поместьем простиралась уютная зеленая долина, заросшая серебристыми оливами, виноградом и высокими свечками кипарисов. Один из них рос у самого бассейна и напоминал высеченную из малахита стелу, устремленную в небо.
Она прислонилась к перилам, не в силах вымолвить ни слова. Окружающая красота одновременно восхищала и вселяла тихую грусть. Саманта острее почувствовала свое одиночество и бессилие, свою чужеродность в этом великолепии.
Ничего. Она проведет здесь достаточно времени, чтобы стать своей для этого неба, этого солнца, этой великолепной природы. Она вдоволь напьется пьянящего воздуха, и он придаст ей силы.
— Тебе нравится, Саманта?
— Я в восторге.
— Можешь купаться, когда захочешь. Здесь частное владение.
Она представила, как входит в эту потрясающую воду, ласкающую все ее тело… Она купит большой надувной мяч, и они с Кончитой будут кувыркаться, смеяться, плескаться в воде…
— Кончита любит купаться?
Господи, ведь она совсем ничего не знает о дочке. Все же ей можно посочувствовать, подумал Рауль. Это не так-то просто — быть матерью ребенка, которого не видел с младенчества.
— Плавает как рыбка, — с улыбкой ответил он. — Здесь ей понравится. Ну, как ты полагаешь, здесь лучше, чем в отеле?
— Не забывай, что там я еще не была. Я уверена, что Фил подыскал что-нибудь вполне пристойное.
— Забудь о Колмане. Вот тебе роскошное бесплатное жилье. Заходи и владей, — он взял ее под локоть и повел в дом. — Здесь спальня, вон за той дверью ванная, а здесь — отдельный выход на террасу.
— Я просто не могу поверить, что это ты. Когда мы встретились, ты был гостеприимен, как чертова бабушка!
Рауль ухмыльнулся.
Его рука все еще обжигала ее кожу, и Саманта изо всех сил пыталась подавить непрошеные чувства, вызванные этим прикосновением. Рауль снова улыбнулся, на сей раз гораздо сердечнее.
— Не вини меня сильно. Я защищаю Кончиту, как умею. Просто теперь я понял, что у меня нет выбора, и в интересах девочки мы должны действовать по возможности цивилизованно.
Она чувствовала себя почти счастливой.
— Когда я увижу ее, Рауль?
— Ванная, стало быть, здесь, рядом — душ и тому подобное, а здесь спальня. — Он сделал вид, что не слышал ее вопроса. — Как тебе комната?
Шикарная комната. Ей просто повезло. Рауль отдернул темно-голубые тяжелые шторы и легкие белые занавески — комнату залил солнечный свет. Изысканная обстановка, хорошая мебель. Да, ей здесь нравилось.
Саманта произнесла несколько вежливых фраз, выражавших восхищение и благодарность, а затем повернулась к нему и сказала твердо:
— Я хочу завтра увидеть мою дочь.
— Разумеется. Пойдем наверх, покажу тебе вид с балкона.
Так просто? Этого не может быть. Они уже поднимались по лестнице, когда у Саманты наконец прорезался голос:
— Рауль! Ты правду говоришь?
Он остановился так резко, что она налетела на него со всего маху, и его сильные руки подхватили ее. Неожиданно глаза Рауля потемнели, и Саманта почувствовала, каким напряженным стало его тело. Рауль сверлил ее взглядом, потемневшим и непонятным. Могучая власть желания медленно заполняла пространство вокруг них, и вот уже ее золотистые волосы рассыпались по плечам и спине, словно в знак покорности его воле. Она пыталась произнести его имя, но из пересохшего горла вырывался лишь шепот. Все, что она могла сделать — это смотреть неотрывно в его глаза и желать его, откровенно, безмолвно и жадно желать всем телом. Голос Рауля прозвучал отрезвляюще.
— Полагаю, ты чертовски устала. Отнесу твои вещи в нижнюю спальню и оставлю тебя в покое.
О, да, она очень устала. Смертельно. Неожиданно ее обожгла мысль, что Рауль прекрасно понял безмолвный диалог их тел, распознал влечение, но все же не захотел поцеловать ее.
Она стояла посреди комнаты, красная до корней волос. Он играл с ней. Или просто не мог контролировать собственное мужское обаяние. И все же надо признать, что он чертовски привлекателен.
Возможно, она просто неправильно поняла его взгляд… Саманта стиснула виски руками, пытаясь успокоиться и мыслить трезво. Тем временем Рауль уже вносил в комнату чемоданы. Наверняка считает, что она его домогается…
— Рауль… я… мне очень неловко, что так вышло… я не очень понимала, что делаю!
— Мне тоже так кажется. Тебе надо поесть. Я привезу продукты и приготовлю что-нибудь.
Он избегал смотреть ей в глаза. Неожиданно ее охватил страх — ведь сейчас ей предстояло остаться в полном одиночестве в чужом доме.
— Рауль, а нельзя ли… — его дом в нескольких милях, у нее нет машины, она здесь как в тюрьме. — Рауль, не оставляй меня одну!
Его взгляд обжег ее. Он ничего не сказал, но ничего говорить и не требовалось. Саманта в шоке залепетала:
— Я не то… я имела в виду…
— Позже.
Он ушел, а она долго не могла оправиться от шока. Позже. Что он имел в виду? Может быть, «увидимся позже»?
Еще пару минут она просто стояла, пытаясь унять головокружение и прийти в себя. Оказывается, ничего не кончилось, все осталось по-старому: сердцебиение, волнение, трепет и желание оказаться в его объятиях…
Хоть он и бросил ее таким жестоким образом несколько лет назад, она не переставала любить его. Карлос понял это в один прекрасный день, вернее, ночь, когда полез к ней пьяный и получил решительный отпор. Тогда он пришел в бешенство.
— Это все он! Ты думаешь о нем, даже когда занимаешься любовью со мной! Ты зовешь его во сне!
Тогда она была испугана. Ибо это было правдой — она все время думала о Рауле и его ласках. Только это помогало перенести грубую животную похоть Карлоса. Она промолчала тогда, и Карлос, вне себя от ярости, взял ее силой, зажав ей рот рукой, когда она закричала от боли. С тех пор он к ней не прикасался иначе.
Саманта поежилась. Она плохо знала мужчин. Только этих двух. Братьев. Один подарил ей все самое прекрасное, что есть в телесной и духовной любви, другой показал ей все самое грязное и постыдное, что может таиться в сексе без любви.
Она просто не так поняла Рауля. Слишком долго, в течение всех лет разлуки, она привыкла думать о нем, как о своем любовнике, вот и перенесла эти мысли на реальную жизнь. Он всего лишь не дал ей упасть с лестницы, ничего более.
Идиотка. Чем забивать себе голову мыслями о сексе, думала бы о дочери!
Она глубоко вздохнула и стала распаковываться. Затем приняла душ, задернула шторы и с облегчением легла в постель.
Ну и пусть она не знает, где находится. Зато через несколько часов она увидит свою дочь. Нет, не надо ни о чем думать! Надо довериться чувствам.
Два года — долгий срок. Столько всего произошло. В темноте ее пальцы инстинктивно коснулись глубокого шрама на груди. Рядом с ним еще есть голубоватые следы от облучения…
Когда ей поставили диагноз, реакция была очень простой. Вначале — паника. Обессиливающая, убийственная сама по себе. А потом, уже похудев вдвое и почти перестав вставать с больничной койки, в один прекрасный день она поняла: я должна увидеть своего ребенка, даже если вскоре после этого мне суждено умереть!
Смерти она избежала. Выглядит она тоже нормально. Операцию удалось провести щадящими методами. Химиотерапия сильно ослабила организм, но необратимых нарушений не дала. Саманта — счастливая! У нее есть будущее, и она не уставала благодарить за это Бога. Теперь каждую минуту она проживет так, как надо. Теперь она знала цену жизни.
Близкая и реальная опасность заставила ее на многое взглянуть по-иному. Большинство из того, что казалось важным, потеряло всякий смысл, зато истинно ценные вещи вышли на первый план. Теперь ей ни за что не пришло бы в голову переживать из-за опоздания на автобус или поезд. Можно дождаться следующего.
Кончита — вот то, что действительно важно. Они будут вместе. Рауль на самом деле не думает ни о чем, кроме своей дурацкой репутации, и только она, Саманта, может действительно подарить девочке всю свою любовь без остатка.
Рауль поймет сам. Увидит их вместе и поймет. Возможно, даже добровольно отдаст ее, и тогда не нужно будет похищать девочку. Честно говоря, теперь мысль о похищении ее пугала, хотя она все еще была полна решимости.
Она улыбнулась сквозь слезы, вспомнив фотографии девчушки. Кончита прелестна. Завтра они увидятся. Завтра наступит первый день их совместной жизни. Не будет больше ни боли, ни слез, ни горя. Только она и Кончита.
Давно она не чувствовала себя такой счастливой. Жизнь снова начинала ее радовать. Саманта глубоко вздохнула и позволила наконец богу сна накрыть ее своими легкими крыльями.