Гостиная Саймона была заполнена старой фамильной мебелью, от которой в свое время отказался Клайв: у него были свои взгляды на то, как обставлять дом. Здесь были бюро и комод, которые приобрели зеркальный блеск в результате долгих лет заботливой полировки, большой радиоприемник, телевизор, множество книжных полок. Кресла были большими и глубокими, такими, что в них можно было с удовольствием растянуться.

Саймон усадил Ливи в одно из них, пристроив ее голову на диванную подушку.

— Каким образом в это замешан Рок? — спросил он.

— Он проезжал мимо мастерских, когда я выбежала из конторы. Я была в ужасном состоянии и вела машину как будто во сне. Он поехал за мной и остановил меня на дороге.

— Вот как! А зачем он там оказался?

Она объяснила ему, устало откинув голову на подушку.

— И ты дала ему позвонить в полицию вместо того, чтобы позвонить мне! Ты пошла с ним в мастерские вместо того, чтобы прийти ко мне!

— Он был рядом, Саймон. Нельзя было терять времени.

— Почему это? — огрызнулся он. — Человек, который напал на тебя, к тому времени наверняка уже скрылся. Ничего бы не изменилось, если бы ты заехала за мной. А за мной надо было заехать. Черт возьми, в конце концов это же моя фирма…

Она открыла глаза и посмотрела на него. Снова прикрыв их, она произнесла:

— Извини, но ни один из нас не подумал о тебе. Мы не совсем четко представляли себе, как следует поступить: слишком сильно было потрясение от случившегося. Только представь себе, на меня напали на крыше мастерских Беренжеров, Саймон! — Она снова открыла глаза, и в голосе ее зазвучали резкие ноты: — Надо было как можно быстрее связаться с полицией, ни о чем другом мы тогда не могли думать.

— Хорошо! Хорошо! А зачем тебе понадобилось лезть на крышу?

— Разве полиция не объяснила тебе?

— Объяснила, но я хочу послушать тебя. Сейчас я принесу тебе что-нибудь выпить, Ливи.

— Мне ничего не надо, спасибо. В мастерских меня напоили ужасным сладким чаем.

— Бренди тебя вылечит.

Возможно, подумала она, возможно оно растопит этот странный ледяной остров, образовавшийся в ее сердце.

— Расскажи мне, что произошло. — Он подошел к столику, и Ливи видела, как он выбирает подходящие рюмки: даже в такой момент он был педантичен. Когда он наливал бренди, его руки слегка дрожали. — Итак? — Он передал ей рюмку. — Я тебя слушаю.

И она в который раз повторила свой рассказ. Саймон задавал вопросы, дотошливо выясняя каждую мелочь, и смотрел на нее светлыми почти немигающими, как у Клайва, глазами.

— Следователь сказал, ты споткнулась о мешок. Ты могла…

— Вообразить, что кто-то меня толкнул? — быстро спросила она. — Ты это хотел сказать, правда? Вот как ты считаешь? Да и инспектор тоже.

— Не знаю. По-моему, он опять поехал в мастерские: еще раз взглянуть на место событий.

— Значит, я придумала, что кто-то стучал по крыше, чтобы привлечь мое внимание? Или у вас там водятся дятлы?

— Ливи! — Он опустил глаза вниз.

— Все мои слова звучат для тебя одинаково нелепо, не так ли?

— Нет, разумеется, но кто мог забраться на крышу и поджидать тебя там? Кто вообще знал, что ты поехала туда?

— Как я уже докладывала полиции, все знали.

Некоторое время он сидел молча. Она отказалась от сигареты и наблюдала, как он зажигает свою.

— Кто-то шел на риск. Ты же могла не пойти на крышу, чтобы посмотреть, кто там стучит…

— Тогда действовали бы иначе. Еще и еще раз, до тех пор, пока… пока… — Она вскочила с кресла, поставила свою рюмку на кофейный столик и отбросила со лба волосы. — Извини, Саймон, я не в том настроении, чтобы спорить с тобой. Лично я знаю, что ничего не выдумывала, знаю, что это не просто расшалились нервы. А сейчас я пойду.

— Но ты только что пришла!

— Если бы я не упала, — спасибо мешку из твоей упаковочной! — я бы не пришла вовсе.

Он нервно погладил свой подбородок.

— Не знаю, что и думать. Зачем кому-то охотиться за тобой? Кто выиграет, если с тобой что-то случится?

— Убийца. Все подумали бы, что я, сходя с ума от раскаяния, выбросилась с крыши мастерских Беренжеров. — Она дрожала. — Или… — Но тут она бросила быстрый взгляд на Саймона и смолкла.

— Или что? — спросил он, глядя ей в глаза.

Она покачала головой.

— Не знаю. Я не в состоянии думать. — Наклонившись, она взяла рюмку и глотнула бренди. Это дало ей время на то, чтобы перевести дух и свыкнуться с той ужасной мыслью, которая только что пронеслась у нее в голове. «Или, возможно, кто-то заинтересован в моей смерти по чисто денежным соображениям», — вот что она хотела сказать, но не смогла, не осмелилась. Потому что выигрывал при этом один только Саймон. Согласно условиям завещания Клайва, в случае смерти Ливи, ее доля переходила к нему…

— Я хочу домой, — сдавленным голосом произнесла она. — Ты проводишь меня? Хотя неважно, я и сама дойду, здесь недалеко.

В этот момент зазвонил телефон.

Саймон пошел отвечать, и Ливи остановилась, глядя на свое отражение в зеркале. Сколько эмоций выпало сегодня на ее долю: страх, злость, отчаяние, любовь… Если бы Рок был сейчас с ней! Рок — замечательный, разумный, добрый! Но пусть бы он не обладал ни одним из этих прекрасных качеств, а только сказал ей: «Я все еще люблю тебя, Ливи!»

Она видела в зеркале склоненную к телефону голову Саймона, слышала, как он говорил:

— А, это ты, Адриана! Да, Ливи здесь. Ты уже слышала? Так полиция и к тебе заезжала? Понимаю… — Он повернулся к Ливи. — Следователь хотел проверить твой рассказ о том, что у тебя кончился бензин. Он заезжал к Адриане, пытаясь выяснить, не мог ли кто-нибудь отлить его из машины, пока вы болтали или что вы там, девушки, делали… Что-что? — Он снова говорил в телефон. — Ты так думаешь? Да, похоже на правду. Я тоже иногда по ошибке считаю, что у меня больше горючего, чем есть на самом деле.

— Я не ошиблась! — крикнула ему Ливи. — Я точно знаю, сколько у меня было бензина.

— Хорошо-хорошо, — успокаивающе произнес он и сказал в трубку: — Ливи уверена, что горючего у нее хватало. Да! — Он просиял. — Это мысль! Выходки ребят из детского дома. Сегодня вечером там была суматоха. Какой-то арабский мальчик забрался на дерево, и его не могли найти. Думаю, ты права, и полиция установит, что бензин отлили именно там. Пусть почувствуют, что такое английские законы. Только на пользу пойдет. Да, Ливи сейчас уходит к себе. Что-что? Да, я ей передам. — Он обернулся: — Адриана спрашивает, не хочешь ли ты переночевать у нее?

— Нет, спасибо, — покачала головой Ливи.

— Ты хорошо подумала? Ведь… — начал было Саймон, но Ливи продолжала отнекиваться, и он снова повернулся к телефону. — Мне кажется, что ей действительно хочется побыть одной. Но все равно, спасибо за предложение. — Он повесил трубку. — Давай, я сделаю тебе бутерброд. Наверное, ты не хочешь ничего более существенного…

— Я хочу только лечь в постель, — ответила она и потянулась к пальто.

Саймон взял его из ее рук и накинул ей на плечи, как бы между прочим коснувшись пальцами ее плеча. Они были холодны как лед, и Ливи вздрогнула.

— Кстати, а ты весь вечер был дома?

Он с удивлением посмотрел на нее.

— Разумеется, я же ждал тебя. Я и полиции так сказал.

— Просто я подумала, что ты мог ненадолго отлучиться куда-нибудь, например, к Мэгги.

— Да, в общем-то, я так и поступил. В это время ты должна была забирать фарфор из мастерских, а мне надо было поговорить с ней о ее доле в деле. Но ее не было дома.

Наверное, именно в этот момент Рок и проезжал мимо. Все ясно! Ливи почувствовала глубокое облегчение.

У дверей она остановилась.

— Извини, Саймон, я испортила тебе ужин…

— Ради Бога, Ливи, в такую минуту не стоит беспокоиться о церемониях! Да и все равно, ужин был холодным, — по-хозяйски добавил он.

Между тем она с содроганием думала: «Как странно, что доброе дело могло стоить мне жизни!»

— Но должна же ты съесть хоть что-нибудь, — тем временем говорил Саймон.

— Возможно, я поем позже. — И не давая ему сказать, что ей будет гораздо удобнее поесть здесь, вместе с ним, она открыла парадную дверь и вышла на крыльцо.

«Рейли» Рока все еще стоял во дворе.

— Подожди, я сейчас выведу машину, — сказал Саймон.

— Здесь совсем недалеко. Я лучше пройдусь. — Она видела, что он с сомнением смотрит на нее и добавила: — Хочется ощутить роскошь передвижения на двух ногах. Последний час они все время дрожали.

Ночь была темной, и по дороге они никого не встретили. Впереди показался Ларн-Хаус. К огромному удивлению Ливи, свет струился из окон холла и кухни, расположенной в боковой части здания.

— Полиция… — начала она.

— Они не будут вламываться в дом…

— Если у них есть разрешение на обыск…

— Наверное, ты сама забыла погасить свет.

— Но я с утра не была дома. Кто же это меня поджидает?

— Скоро увидим.

Они свернули на тропинку, которая вела к дому, и их шаги зашумели по гравию. Не успели они дойти до трех полукруглых ступенек, поднимающихся к парадной двери, как она распахнулась, и на пороге возникла миссис Грум.

— Надеюсь, вы в порядке, мэм. Мистер Хэнлэн зашел за мной и попросил остаться здесь с вами на ночь. Сказал, у вас что-то случилось и лучше, если вы будете не одна.

— Мог бы у тебя сначала спросить, — раздраженно прошептал Саймон.

Не ответив ему, она медленно поднялась по ступенькам.

— Как любезно с вашей стороны, миссис Грум. Я очень вам признательна…

— Пойдемте, вы действительно выглядите усталой.

— Позволь, я тоже войду, — мягко, но настойчиво попросил Саймон. — Мне хочется поговорить с тобой…

— А мне не хочется! — Она резко повернулась к нему. — Миссис Грум права. Я очень устала, Саймон. Спасибо за то, что проводил меня. Еще раз извини за испорченный ужин.

— Хорошо, я позвоню завтра, и мы поговорим.

— Поговорим? Вряд ли когда-нибудь у меня появится желание разговаривать! Сегодняшнего вечера мне хватит на всю жизнь.

— Ливи…

— Спокойной ночи, Саймон, — твердо произнесла она.

Закрыв за собой дверь, она измученно привалилась к ней спиной.

— Пойдемте, детка.

— Мне кажется… я слишком устала… не могу и пальцем пошевелить… — И тут же она очутилась в надежных объятиях миссис Грум.

— Ничего! Ничего, детка! Можете поплакать, если хотите.

Она больше не была «мадам» или «мэм». Она была молоденькой девушкой, потерянной, испуганной, попавшей в беду.

В гостиной, сидя со стаканом лимонного сока и намазанным маслом бисквитом, — это все, что она могла проглотить, — Ливи спросила у стоявшей рядом с ней миссис Грум:

— Вы не знаете, мистер Хэнлэн привел мою машину?

— Да. Он заехал за мной в ней, и мы с ним вместе забрали из мастерских оставшийся фарфор. Потом он поставил ее здесь и ушел. Это было как раз перед вашим приходом.

Рок, который подумал обо всем, который понял то, чего было никогда не понять Саймону — что ей не хотелось, чтобы кто-то из них суетился возле нее сегодня, кроме, может быть, такой здравомыслящей женщины, как миссис Грум. Как много он понимал, но, увы, не в силах был дать ей того, в чем она больше всего нуждалась в эту минуту — самого себя.

Ее снова пробрала дрожь.

— Ничего, детка. — Миссис Грум закрыла окно. — Все уже позади. В полиции не дураки работают. Они поймают того, кто все это сделал. Вам нечего бояться.

Милая миссис Грум! Но даже ей не понять охватившего ее чувства отчаянного одиночества! Ливи плакала не столько от страха за свою жизнь, сколько от горечи неразделенной любви…