— Кто тот пожилой человек, который приподнял шляпу, приветствуя вас? — спросил Дайсон, когда они оказались у дорожки, ведущей к дому.

— Старый Тревор. Он совсем убит горем, бедный старик.

— Кто этот Тревор?

— Разве вы не помните? В тот день, когда я приехал к вам домой в Лондон, я рассказал вам историю о девушке по имени Анни Тревор, которая исчезла при загадочных обстоятельствах примерно пять недель назад. Так это ее отец.

— Да, припоминаю. По правде говоря, я начисто позабыл об этом. Так ничего и не слышно о девушке?

— Ничего. Полиция оказалась бессильной раскрыть тайну.

— Боюсь, что тогда я не обратил должного внимания на детали вашего рассказа. Каким путем должна была пройти Анни?

— Она ушла по тропинке, которая ведет через эти холмы; по прямой ей надо было пройти примерно мили три.

— Мимо той небольшой деревушка, которую я видел вчера?

— Вы имеете в виду Крессисейллог? Нет, та, другая, расположена дальше к северу.

— Мне не приходилось бывать в той стороне.

Они вошли в дом, и Дайсон уединился в своей комнате, всецело отдавшись одолевавшим его сомнениям. У него между тем росло подозрение, которое в течение какого-то времени сковывало его мозг, подозрение смутное и фантастичное, никак не обретавшее законченной формы. Он сидел у открытого окна, смотрел на долину и видел, словно на картине, извилистое русло ручья, серый каменный мост и раскинувшиеся вокруг холмы, все замерло, ни ветерка, который оживил бы таинственные, словно повисшие на склонах леса; закатное солнце окрашивало в теплые тона заросли папоротника; внизу от ручья поднимался редкий туман чистого белого цвета. Дайсон наблюдал из окна, как день начинал меркнуть; огромные, похожие на бастионы силуэты холмов призрачно вырисовывались на фоне неба, леса потемнели, в них сгустились тени; теперь овладевшая им фантазия вовсе не казалась ему невозможной. Остаток вечера Дайсон был задумчив, едва внимал тому, что говорил ему Воген. В холле он задержался на мгновение со свечой в руках, прежде чем пожелать своему другу спокойной ночи.

— Мне нужно как следует выспаться, — сказал он. — Завтра предстоит потрудиться.

— Будете писать?

— Нет. Собираюсь взглянуть на Чашу.

— На чашу? Если вы имеете в виду чашу для пунша, то она в целости и сохранности, находится в ларце.

— Нет, я говорю не о чаше для пунша. Поверьте, вашему столовому серебру ничто не грозит. Не стану беспокоить вас разными предположениями. Скоро мы, по всей вероятности, будем располагать чем-то более конкретным, чем предположения: Спокойной ночи, Воген.

На следующее утро после завтрака Дайсон пустился в путь. Проходя вдоль стены сада, он увидел, что теперь на ней уже восемь странных миндалевидных глаз.

— Еще шесть дней, — сказал сам себе Дайсон. Однако, хорошенько все обдумав, решил обуздать свою фантазию, хотя был убежден, что теперь он на верном пути. Он шел сквозь густые тени леса и наконец вышел на голый склон холма; он все выше и выше взбирался по скользкому дерну, забирая при этом к северу и следуя указаниям, которыми напутствовал его Воген. Дайсон подымался вверх, словно подымался над миром человеческих страстен и привычных понятий. Справа виднелся край сада, слабый голубоватый дымок вился столбом — там приютилась деревушка, откуда дети бегали в школу, и дымок этот был единственным признаком жизни, поскольку лес скрывал и заслонял старый дом Вогена. Достигнув вершины холма, Дайсон в первый раз почувствовал, до чего глухие и странные эти места, голые, лишь серое небо и серый холм. Плоская вершина, казалось, растворялась вдали; на севере виднелся туманный силуэт горы с голубой вершиной. Наконец Дайсон набрел на едва заметную тропинку, по ней, вероятно, прошла исчезнувшая Анни Тревор. Он двинулся по тропинке, петлявшей по голому склону холма, и наткнулся на выходы огромных скал известняка, мрачных и уродливых, словно идолы южных морей. Вдруг Дайсон застыл: он нашел то, что искал, — углубление в виде правильного круга, напоминавшее римский амфитеатр, в окружении известняковых скал, образовывавших подобие зубчатой стены. Дайсон обошел вокруг впадины, внимательно осмотрел большие камни, затем отправился обратно.

«Это более чем любопытно, — подумал он про себя. — Чаша обнаружена, но где находится Пирамида?»

— Мой дорогой Воген, — сказал он, вернувшись домой, — я нашел Чашу, но больше ничего сейчас рассказывать не стану. Впереди у нас шесть дней бездействия; пока что ничего предпринимать нельзя.