Джейми уже сидел верхом на своей лошади, когда Эмма только появилась из развалин церкви. Словно перепутав время, впервые за много дней выглянуло солнце, заставив исчезнуть туман. С веток берез и осин с набухшими почками доносилось обнадеживающее пение птиц.

Но косые лучи утреннего солнца не согревали Джейми. Несмотря на кудрявые белые облака, плывущие по ярко-голубому небу, его не переставал колотить озноб, засевший где-то глубоко в теле, и он чувствовал себя так, словно вместо весны где-то рядом притаилась зима.

Он неподвижно сидел в седле, наблюдая, как Эмма пересекает поляну. На плечи она накинула плащ, подаренный Мьюирой, неуправляемые кудрявые волосы перевязала кожаным шнурком, который он дал ей еще раньше, и воспользовалась водой, которую он нагрел для нее на костре, чтобы смыть с кожи его запах.

В отличие от церкви, которая лежала в руинах за ее спиной, Эмма не выглядела опустошенной. На щеках, покрытых веснушками, горел румянец, губы слегка припухли от его поцелуев, глаза — сонные. Она была восхитительно… привлекательна. Джейми ощутил приступ ярости, ведь теперь общество станет считать, что она заслуживает меньшего уважения. По мнению общества, его прикосновения замарали Эмму, а она вся светится изнутри, как нечто изысканное и дорогое, и глазам Джейми даже больно смотреть на нее.

Однажды он уже говорил ей, что Хепберн скорее всего будет настаивать, чтобы ее осмотрел врач, прежде чем решит, по-прежнему ли она достойна быть его невестой. Теперь от одной только мысли, что чьи-то руки будут касаться Эммы, пусть даже с такой обычной целью, ему хотелось стукнуть кулаком.

Эмма подошла к лошади и окинула тревожным взглядом пустую поляну.

— А где Бон и остальные люди?

— Они ждут в условленном месте встречи с самого рассвета. Ты их не увидишь. И если повезет, люди Хепберна их тоже не увидят.

Джейми протянул ей руку, они оба понимали, что он делает это в последний раз.

Эмма уселась в седло у него за спиной, обхватив своими тонкими руками его за талию, а Джейми никогда еще так остро не чувствовал холодного тяжелого пистолета у своего живота. Или многих столетий ненависти и ярости, которые привели их на это место.

На одну сумасбродную отчаянную секунду ему вдруг захотелось пустить лошадь галопом и мчаться побыстрее и подальше от этого места, увезти Эмму туда, где Хепберн никогда их не найдет. Но он не настолько наивен или безрассуден, как были его родители.

Он понимает, что от судьбы не уйти и избежать своей участи невозможно нигде.

Когда Джейми с Эммой въехали в проход узкой длинной долины с северной стороны, веселое щебетание птиц, доносившееся с деревьев, звучало для них как насмешка. Место обмена Джейми выбирал с особой тщательностью. Птицы были не единственными созданиями, которые скрывались за пышными зелеными ветвями кедров, прикрывавших долину с востока и запада. Там прятались его люди, держа наготове пистолеты и луки. Если они заметят хоть малейший намек на предательство, то смогут открыть огонь раньше, чем люди Хепберна успеют вытащить свое оружие, а потом бесследно уйдут в горы.

Джейми не удивился, увидев с пол десятка самых крепких прихвостней Хепберна, выстроившихся на лошадях с южной стороны долины. Они просто выполняли его собственные указания Хепберну не приближаться к ним.

Но Джейми удивился, увидев самого Йена Хепберна с прямой спиной и развевающимися на ветру волосами, сидевшего на гнедой лошади в самом центре долины. Судя по белоснежному шейному платку и темно-красному сюртуку, он скорее мог бы отправиться попить чаю с герцогиней, чем доставлять выкуп.

Джейми ожидал, что Хепберн направит на такое дело своего нового егеря, но никак не внучатого племянника. Такого развития событий он не ожидал, и это повышало ставки в уже и без того опасной игре.

Они с Йеном провели слишком много времени, сражаясь по одну сторону баррикад, пусть только против драчунов в Сент-Эндрюсе. Несмотря на свою обычную пренебрежительную манеру держаться, Йен должен был знать, что Джейми никогда не ввяжется в борьбу без своих людей. Он бы уже догадался, что невидимые пистолеты направлены в его сердце и если что-то пойдет не так, он умрет первым.

Джейми метнул напряженный взгляд в сторону деревьев, мысленно умоляя своих людей проявить хоть каплю сдержанности, которой он старался их обучить.

Он остановил свою лошадь на приличном расстоянии от того места, где его ждал Йен, спешился, потом снял Эмму.

— Жди здесь, — приказал он, немного задержав руки на ее тонкой талии. — Если что-то пойдет не так, быстро как только можешь, беги вон к тем деревьям. Найди Бона. Он о тебе позаботится.

Эмма молча кивнула в ответ. Судя по решительному выражению ее темно-синих глаз, она точно поняла, что он ей сказал.

И что не сказал.

С высоты своего роста Джейми смотрел в эти глаза, прекрасно осознавая, что каждое их с Эммой движение пристально разглядывается и врагами, и друзьями. Сдержав в себе все, что он хотел сказать, Джейми в последний раз кивнул Эмме, повернулся и направился к Йену.

Он прошел уже больше половины пути, но, когда увидел, что Йен так и не спешился, остановился.

— Что тебя беспокоит, паренек? — крикнул Джейми, прекрасно зная, что его дерзкая ухмылка рассердит Йена намного сильнее, чем его шотландский выговор. — Получаешь слишком большое удовольствие, потому что с презрительной улыбкой смотришь сверху вниз на скромного Синклера?

Йен задержал на нем свой взгляд, потом соскользнул с лошади, чтобы встретиться с Джейми лицом к лицу. На расстоянии его можно было принять за того самого гордого, замкнутого мальчишку, который стоически принимал удары, когда Джейми впервые его заметил. Но когда Джейми приблизился, пренебрежение, сквозившее в каждом движении Йена, в каждом его взгляде, напомнило Джейми, что он уже очень давно не тот мальчишка.

Джейми продолжал идти ему, навстречу, до тех пор пока они не оказались друг перед другом глаза в глаза.

— Обычно для выполнения грязной работы твой дядя посылает своих цепных псов. Чем обязан сомнительному удовольствию побывать в твоей компании?

— Возможно, он решил, что вряд ли ты пристрелишь меня на месте. Но не из-за неуместной сентиментальности или обычной любезности, а чтобы сохранить свою собственную омерзительную шкуру.

Несмотря на все свои благие намерения, Джейми почувствовал, как теряет самообладание.

— Забавно, ведь ты не питал ко мне ненависти, пока твой дядя не сказал, что от тебя ожидали именно этого.

— Уверен, что ненавидел бы тебя, если бы ты умышленно не ввел меня в заблуждение. Если бы ты с самого начала сказал мне, кто ты такой. Точно сказал.

— Ты все еще не знаешь, кто я такой, — печально покачал головой Джейми.

— Да знаю я, — в глазах Йена сверкнула плохо скрываемая ярость, — что ты никудышный вор и убийца. Когда я выследил тебя в тот день на горе, после того как дядя, рассказал мне, как ты меня обманул — как ты все эти годы в школе держал меня за дурака и сделал меня посмешищем в его глазах, — ты даже не потрудился отрицать, хладнокровно убив его егеря.

— Ты просто подтверждаешь мои слова, — тихо сказал Джейми. — Если бы я стал отрицать это, боюсь, ты бы вообще никогда меня не понял. — Джейми чувствовал взгляд Эммы, который жег ему спину, знал, что она внимательно наблюдает за каждым нюансом их разговора, даже не слыша слов. — Сегодня я пришел сюда не для того, чтобы спорить с тобой. Я пришел, чтобы выполнить свою часть договоренности. Как видишь, — Джейми кивнул туда, где рядом с его лошадью терпеливо дожидалась Эмма, — мисс Марлоу цела и невредима и готова отправиться с тобой.

Джейми на короткое мгновение прикрыл глаза, потому что в его голове зазвучал злой голос Бона и предстал образ обнаженной Эммы, которая лежала под ним на одеялах с полуоткрытыми от наслаждения губами, пока он ритмично двигался внутри её тела. Джейми быстро открыл глаза, чтобы видение исчезло.

— Твой дядя прислал то, что я просил?

Йен коротко кивнул, повернулся и подал сигнал в дальний конец долины.

Шестеро прихвостней, охранявших въезд в долину с южной стороны, проехали немного вперед, освобождая дорогу, чтобы между ними могла проехать повозка, управляемая крепким возницей. Потом они вновь сомкнули свои ряды, а повозка покатилась дальше к Йену и Джейми. Объехав полукруг, она остановилась в нескольких футах позади Йена, развернувшись в противоположную сторону.

— Что это такое, черт возьми? — Джейми сердито посмотрел на деревянные ящики, стоявшие на повозке, потом перевел взгляд на Йена, пытаясь отыскать в нем признаки обмана. — Какой-то обман?

— Никакой это не обман, — фыркнул Йен. — Это то, что ты просил.

Джейми сделал шаг вперед, и руки Йена сжались в кулаки. Но Джейми спокойно прошел мимо него, направляясь к повозке. Возница нервно следил за ним, глядя через плечо, когда Джейми поднял с земли упавшую ветку, но потом успокоился, когда тот воспользовался веткой, чтобы с любопытством открыть крышку стоявшего на повозке в самом конце ящика.

Крышка со стуком свалилась. Лучи утреннего солнца упали на содержимое ящика, и Джейми едва не ослеп от блеска.

Не веря своим глазам, он в недоумении покачал головой и, открыв крышку соседнего ящика, обнаружил там то же самое.

Золото. Большой куш золота.

— Что это такое? — недоумевая, обратился он к Йену. — Это совсем не то, что я просил! Это не то, что обещал мне твой дядя!

— Нет, то! — настаивал Йен, тень смущения немного смягчила его презрительный взгляд. — Это именно то, что ты требовал в своей записке. Золота здесь достаточно для того, чтобы ты и твои люди спокойно прожили остаток своей презренной жизни.

Йен сунул руку в сюртук, тем самым заставив Джейми переместить руку на несколько дюймов поближе к рукоятке своего пистолета. Но в руке Йена появилось не оружие, а свернутая бумага.

— Мой дядя просил передать тебе ещё вот это.

Он протянул бумагу Джейми.

Джейми шагнул вперед, взял записку и торопливо развернул ее, на этот раз не тратя времени на восхищение качеством бумаги или изысканным гербом Хепберна, оттиск которого был виден на восковой печати. Немощной, напоминающей паучью лапу рукой там было нацарапано всего несколько слов: «То, что ты ищешь, не мое, чтобы отдавать».

Йен стоял на своем месте и видел, как Джейми со злостью смял бумагу в кулаке. Этот хитрый старый ублюдок снова сделал это. Он обманул его, оставив с пустыми руками и едва не ослепшего от ярости.

Джейми опустил разъяренный взгляд на повозку. Йен прав. Золота в этих ящиках хватит на всю оставшуюся жизнь. Мьюира со своей семьей, да и все ей подобные на этой горе могли бы безбедно существовать много зим. Его люди могли бы перестать скитаться с ним по лесам и прятаться, а завели бы дома, семьи и детей, как хотели.

Джейми оглянулся на Эмму. Она была напряжена, как будто чувствовала, что случилось что-то очень плохое.

И Эмма тоже была права, с горечью подумал Джейми. Для графа она ничего не значит. Просто чтобы посмеяться последним в их извечной битве разума, этот старик захотел сделать ставку на то, что Джейми освободит Эмму в обмен на золото вместо того, чтобы подойти к ней, приставить пистолет к виску и выстрелить.

Джейми на секунду закрыл глаза, чтобы избавиться от образа Эммы. Какими глупыми были его родители: эта вражда никогда не закончится. Но он не может бесконечно таскать за собой Эмму по Шотландии. Она может не пережить еще одного проливного дождя, еще одной снежной вьюги, еще одного мучительного подъема в тору в попытке спастись от людей Хепберна.

Она может не выдержать его самого.

— Подожди здесь, — сердито проворчал Джейми, обращаясь к Йену, и, потирая рукой упрямый подбородок, направился назад к Эмме.

— Ты получил то, что хотел? — спросила она.

Ее дерзко вздернутый подбородок напомнил Джейми, что он заставил ее поверить в то, что в этом мире всегда будет кое-что, чего он будет хотеть больше, чем ее.

Он не мог ей сказать, что уже даже не уверен, чего хочет. Что все, о чем он мечтал, за что боролся до того дня, когда впервые увидел ее, теперь не представляло для него никакой ценности.

— Ты свободна, — только и сказал он Эмме.

Она кивнула, молча развернулась и направилась в сторону Йена. Поначалу Джейми подумал, что она собралась покинуть его, даже не оглянувшись, и он это заслужил. Но Эмма, сделав лишь несколько шагов, повернулась и подбежала к нему.

Схватив его за руку и поднявшись на цыпочки, она, касаясь губами его уха, прошептала:

— Никаких крепких любовников не будет. Будешь только ты.

Джейми потянулся к ней, но ее уже не было рядом. Ему оставалось только стоять и смотреть, как она удаляется от него, и его руки медленно сжались в кулаки. Эмма шла, держа спину прямо и расправив плечи, несмотря на все то что она вынесла, приехав в Шотландию.

Какой же он был дурак! Он попытался похитить нечто настолько драгоценное, что должен был быть готов пожертвовать огромным кушем, чтобы завладеть этим.

Эмма уже преодолела половину пути. Джейми так хотелось, чтобы она повернулась и посмотрела на него один, последний раз, чтобы прочла в его глазах все то, что он так трусливо побоялся признать. Но она продолжала идти.

Он должен остановить ее, сказать ей, что поступил еще глупее своих родителей. Они совершили глупость, погибли, но у них по крайней мере было несколько украденных месяцев счастья. Если он позволит Эмме покинуть эту долину вместе с Йеном, у него не останется ничего, кроме воспоминаний о той единственной ночи, которую она провела с ним. И жизнь, полная горьких сожалений.

Джейми уже сделал шаг вперед, когда его внимание отвлек солнечный луч, блеснувший на вершине одного из кедров к востоку от повозки. Он, прищурившись, посмотрел в сторону дерева, с трудом рассмотрев черный блестящий ствол пистолета, торчавший из густых веток.

Джейми нахмурился. Его люди не настолько глупы, чтобы лезть на кедр на такую высоту. Если что-то пойдет не так, приспешникам Хепберна будет слишком легко отрезать пути спасения для них.

И тут он понял, что это опасное дерево.

Опасный человек.

Как спящий человек, с трудом преодолевающий плотную пелену сна, Джейми проследил направление стрельбы от пистолета до цели. Цель не его грудь, грудь Эммы. Не его сердце, а сердце Эммы. Не замечая опасности, Эмма продолжала идти через долину, совершенно одна, совершенно не защищенная.

Джейми выдернул свой пистолет из-за пояса бриджей и ринулся вперед, прекрасно понимая, что с этого расстояния все равно не сможет застрелить убийцу и не сможет добежать до Эммы, пока не будет слишком поздно.

Казалось, что время остановилось на месте, словно секунды измерялись часами, которые кто-то забыл завести. Джейми мчался вперед, а расстояние между ним и Эммой, казалось, только увеличивается. Каждый его шаг отдалял от него Эмму все дальше и дальше.

— Эмма! — крикнул он.

Она остановилась и повернулась к нему. В ее глазах светилась отчаянная надежда.

Прогремел выстрел.

Джейми увидел, как дернулось ее тело. Увидел жуткое потрясение, которое, словно маска, застыло на ее лице. Увидел, как расплывается по платью на плече красное пятно.

В своем воображении Джейми видел точно такую же сцену тысячи раз. Он слышал выстрел, громом отдававшийся в его ушах. Он видел красное пятно, которое расплывалось до тех пор, пока начинало казаться, что оно уничтожило все остальные цвета в мире. Он видел, что, падая, женщина поняла, что свершилось предательство, и это можно было прочесть по ее лицу.

Из груди Джейми вырвался мучительный рев. Время помчалось в два раза быстрее обычного ритма, когда он побежал к Эмме, стреляя в сторону кедра, где пропал стрелок.

Долина взорвалась бурей выстрелов.

Сквозь красную пелену, застилавшую ему глаза, Джейми увидел Йена, который с пораженным видом замер позади повозки, глядя на упавшую Эмму. Он видел, как выбегали из-за деревьев его люди, выкрикивавшие устрашающие боевые вопли и стрелявшие во все, что имело глупость двигаться. Он видел, как возница с диким криком опустил хлыст на спины своих лошадей в упряжке, чтобы поскорее убраться из долины. Он видел, что люди Хепберна сдвинулись с места, направляя лошадей вниз с холма в гущу стычки, чтобы присоединиться к тем, кто сидел в засаде.

Йен полез в сюртук. На этот раз его рука извлекла оттуда не записку, а пистолет. Стиснув зубы, Джейми развернул дуло своего пистолета и нацелил его в грудь Йена. Никакая сила на свете не остановит его на пути к Эмме, даже пистолет в руках человека, который когда-то был его лучшим другом.

На кратчайший миг их взгляды встретились, но прежде чем Джейми собрался выстрелить, Йен крикнул:

— Забери ее, черт возьми!

Йен развернулся и помчался к кедру, где исчез убийца, пригибаясь к земле и лавируя, чтобы не попасть под пули, свистевшие вокруг.

С этой минуты Джейми интересовала только Эмма.

Если она все еще жива, он понимал, что у него остается только одна надежда спасти ее. Он замедлил свои довольно длинные шаги, чтобы взять ее на руки, как ребенка, и побежал к ближайшему валуну.

Укрывшись за валуном, Джейми встал на колени и осторожно опустил Эмму на землю, положив ее голову к себе на колени. Она открыла глаза и посмотрела на него, в ее взгляде плескалась боль и потрясение.

— Все хорошо, девочка, — хрипло сказал Джейми, отчаянно пытаясь свободной рукой остановить кровь, которая текла у нее из плеча.

На бледном лице выделялись веснушки. Джейми прижался лбом к ее холодной влажной брови, чтобы она сосредоточила свой взгляд и посмотрела на него. Чтобы действительно увидела его. — Теперь ты со мной. Я тебя не отпущу.

— Слишком поздно, — прошептала Эмма.

Она попыталась поднять руку и дотронуться до его лица, а в глазах светилось целое море нежности и сожаления.

— Ты уже отпустил.

Эмма закрыла глаза, пальцы ее разжались, став безвольными, как лепестки умирающего цветка рядом с его щекой.