Рождение и смерть

Рис. 27. Развалины Мессины.

Один писатель, с богатой фантазией, как-то утверждал совершенно серьезно, что вся земля — это одно живое существо. Он, может быть, и прав, потому что, действительно, очень трудно провести строгую границу между мертвым и живым, как это ни кажется легко на первый взгляд. Конечно, всякий знает, что камень мертв и что мы живем. Но по каким признакам мы узнаем это? Обычно отвечают: по произвольному движению, по ощущению, по сознанию. Но большая часть нашего тела состоит из костей; кости сами по себе не могут произвольно двигаться, они не обладают ни чувствами, ни сознанием.

Скелетом Земли, как живого существа, является сам земной шар, на поверхности которого располагаются живые существа. Отдельно существующие клетки все более и более соединяются в один организм и связываются внутренней тесной зависимостью. Так вырастают все живые существа из одного клеточного ядра. Лишь мало-помалу разделяются функции клеток, которые вначале все были совершенно однородны.

Возникает государство клеточек точно так же, как созидаются государства людей. Как в этих государствах отдельный индивидуум имеет только отчасти свободу вследствие возложенных на него общих обязанностей, так и каждая клеточка нашего тела сохраняет только до известной степени свободу. Например, кровяные тельца только по-видимому совершенно свободны, они должны участвовать в общем токе кровообращения. Они кишат в наших кровеносных сосудах совершенно так же, как люди на многолюдных улицах города, и порой какая-нибудь из них пристает к стенке именно там, где это может быть полезно для построения целого. Можно привести тысячи подобных примеров.

Но, в конце концов, это все же только удачные сравнения. По законам природы как мертвое, так и живое находится в процессе непрерывного органического созидания. Все вредное не может быть долговечным, потому что, разрушая тот организм, в котором оно существует, оно при этом погибает и само. Поэтому-то все полезное должно постоянно все больше и больше развиваться, приобретать все большие размеры и силу, потому что оно более устойчиво. Таким образом, в этом отношении нет никакой разницы между живой и мертвой природой.

Всюду, и в мировых системах, и в мельчайших соединениях вещества, в которые группируются химические атомы, и внутри клеточек, из которых строятся живые тела, царит вечная борьба за лучшее; худшее, в конце концов, всюду и всегда должно уступить место лучшему. Поэтому на всех ступенях развития природы существуют и рождение, и рост, и расцвет, а также увядание и смерть. Звезды и мировые системы возникают и погибают.

Такова же и участь Земли. Как бы счастливо и беспечно ни расцветала на ней жизнь, прогрессируя в течение миллионов лет, и она когда-нибудь должна прийти в упадок и исчезнуть.

Как же это может свершиться? Мы строим наши планы на годы, государственные люди на десятилетия и столетия, а окружающая нас природа, непрерывно развивающаяся в течение миллионов лет, достаточно жизнеспособна, чтобы просуществовать и дальнейшие миллионы лет. Но как же поверить тому, что все это должно иметь когда-нибудь конец? К чему же тогда это постоянное стремление к непрерывному развитию, если все это должно когда-нибудь опять обратиться в ничто? Почему мы все должны умереть? На все эти вопросы мы можем ответить словами Мефистофеля: «Все, что существует, достойно того, чтобы погибнуть».

 

Достойно смерти

Достойно смерти: это значит, что оно не достойно вечно жить. Мы живем в несовершенном мире, и поэтому старое должно умирать, чтобы могло жить молодое, более совершенное, более способное к большему совершенствованию. Таким образом, смерть является чем-то необходимым, полезным в процессе жизни всего целого, и гибель какого-нибудь мира должна служить прогрессу других миров во вселенной.

Но как же это возможно? Неужели между мирами, отстоящими друг от друга больше чем на сотни миллионов километров, существуют какие-либо иные взаимодействия, кроме тех, которые обусловливают их движение и взаимное их освещение? Изменилось бы что-нибудь в солнечной системе, если бы Земля со всем, что на ней находится, была совершенно раздроблена в куски и продолжала обращаться вокруг Солнца, как бесформенное облако пыли?

Все это вопросы, которые невозможно разрешить в двух словах! Вопросы, которые, может быть, большинству покажутся совершенно праздными: что нам за дело до остальной солнечной системы и до всех иных миров, если наш мир должен погибнуть! Какое дело умирающим до того, какой вид будет иметь мир после их смерти!

Наш земной мир, видимо, не умирает, а находится в периоде юношеского расцвета. Нас интересует, — что ожидает Землю? Мы задаем себе этот вопрос подобно тому, как мы спрашиваем себя иногда: долго ли мне еще осталось жить и каким образом мне когда-нибудь придется умереть? В те минуты, когда мы думаем об этом, наша жизнь кажется нам лишь кратким мгновением по сравнению с вечностью.

Мир! Да что такое мир, о будущем которого мы хотим подумать? Насколько ограничим мы это понятие? Собственно говоря, «мир» означает все, что существует, вселенную во всем ее объеме. Но вселенная не может погибнуть. То, что находится во вселенной, может только изменяться, развиваться или приходить в упадок, и только часть этого целого может погибнуть.

А затем, что значит погибнуть? Уничтожиться эта часть тоже не может. Она может перестать быть тем, что она есть, и стать чем-то иным. Мы говорим теперь, что она погибает, если прекращается существовавший в ней до того времени порядок и если элементы, входившие в ее состав, снова распадаются.

Как построение, так и распад совершаются под действием сил природы. Как же возможно, чтобы эти силы, после созидательной работы над миром в течение миллионов лет, вдруг совершенно изменили свое направление и стали бы разрушительными, между тем как сами они точно так же, как и вещество, которое служило строительным материалом для этого мира, оставались неизменными?

Таким образом, мы снова приходим к выводу, что не существует в действительности никакой гибели, никакой смерти. Настоящая гибель мира совершенно невозможна, даже если понимать ее как постепенное разрушение какой- либо одной части вселенной, потому что это разрушительное действие является в то же время созидательным для нового мира.

Силы природы могут разрушать на своем пути, по которому они пошли сначала, лишь те образования, которые являются препятствием на этом их пути. Природа разрушает только для того, чтобы лучше построить. Если бы это было не так, то те же самые силы природы за то бесконечное время, которое они действуют, уже давно бы разрушили весь существующий порядок и установили бы другой порядок, находящийся опять в полном соответствии с этими действующими силами природы. Итак: природа не может уничтожать все, что она построила. Она уничтожает лишь часть для того только, чтобы построить лучшее. В природе все созидается!

Все мы умираем, все мы жертвуем нашей жизнью ради общего прогресса. Мы должны глубже проникнуть в эту истину, чтобы она смягчила нам ужасы этого неизбежного уничтожения. Мы займемся теперь вопросом о гибели какого- нибудь мира, чтобы лучше изучить основные законы развития, которые создали этот мир.

 

Гибель Земли

Ограничимся лишь частичным рассмотрением нашего вопроса. Так как мы лучше всего знаем нашу Землю и так как ее гибель уничтожила бы и весь человеческий род, то понятно, что сначала мы возьмем для нашего рассуждения Землю и все то, что ее окружает.

Но при этом мы не должны забывать, что она представляет из себя лишь часть вселенной и что судьба этой части, конечно, может стать нам понятной только в связи с судьбою всего мироздания.

Говоря о гибели Земли, мы будем иметь в виду, прежде всего, такие катастрофы и такие явления, которые грозят гибелью человеческому роду. Когда особенно сильная непогода буйствует над нами и сотрясает наши дома, как бы желая уничтожить все создания рук человеческих, мы говорим: «Мир погибает, наступает конец света». Между тем, скорость самого ужасного урагана, по сравнению со скоростями космических движений, в которых участвует и наша Земля и которые при некоторых обстоятельствах могут действовать разрушающе, подобна скорости улитки.

Достаточно вспомнить, что во время самых сильных бурь скорость движения воздуха достигает около 40 метров в секунду, в то время как любая точка земного экватора пробегает в ту же самую секунду 464 метра, вследствие суточного вращения Земли, а сама Земля в эту секунду проходит по своей орбите вокруг Солнца целых 30 километров! Если бы Земля внезапно остановилась только на одну секунду, то все, что на ней находится, за эту секунду превратилось бы в развалины.

Людям известны сильнейшие ураганы, погубившие целые местности и сотни тысяч жителей. Для этих людей то, что случилось, было настоящей гибелью мира — «светопреставлением». Сказания почти всех народов повествуют о потопах, смывших с лица Земли все живое. Нет сомнений, что эти сказания основаны на действительных происшествиях. Только эти события описаны в более страшном виде, чем это было на самом деле. Могут ли такие явления повториться и разразиться с такой силой, чтобы совершенно уничтожить всю природу на Земле?

На такие вопросы, конечно, нельзя дать точный ответ. Будущее все целиком скрыто от нас, и только астрономам удается предсказывать явления природы на долгие промежутки времени вперед, предполагая, что мир до того времени не погибнет. Все наши исследования и предположения, претендующие на безусловную достоверность, относятся всегда только к нормальному порядку вещей. Но мы все слишком хорошо знаем, что в любой момент может случиться непредвиденное, которое разрушит все наши предварительные вычисления.

Таким образом, мы должны расчленить наш основной вопрос на следующие два вопроса: во-первых, знаем ли мы что- нибудь о тех причинах, от которых при нормальном ходе вещей может погибнуть человеческий род, вся земная природа и, в конце концов, Земля, как небесное тело, а во-вторых, какие, примерно, вероятности существуют за то, что произойдет такой конец вследствие особых, необычайных, причин или явлений?

Для последнего случая открывается полный простор нашей фантазии. Например, мы ведь знаем из повседневного опыта, как невозможно предсказывать погоду. Кто мог бы отрицать с полной уверенностью, что, быть может, уже завтра над Землей пронесется ураган, который погребет нас всех под нашими карточными домиками, или вся земная поверхность заколеблется от самых страшных проявлений земных сил природы, от которых никуда не убежишь? Или же из небесных пространств упадет обломок скалы, величиною в километр, который при своем падении приведет воздушный и водяной покров нашей планеты в такое ужасное волнение, что никакая жизненная сила не сможет ему противостоять? Наконец, кто может поручиться, что в мировом пространстве не существуют туманности с более высокой температурой, в которые могла бы попасть наша Земля со всей солнечной системой, от чего жизнь на Земле должна была бы погибнуть? Перед нами лежат тысячи таких возможностей, точно так же, как существуют тысячи возможностей, что нить нашей собственной жизни оборвется, благодаря какой-нибудь совершенно непредвиденной случайности в ближайший же миг. Мир небесных тел также несовершенен, и он не вполне защищен от случайной гибели. Но находиться поэтому в постоянном страхе перед смертью или же ожидать конца мира было бы глупо.

 

Вероятность

Мы делаем все свои расчеты, исходя из вероятности, что жизнь будет определенной нормальной длины. Если бы мы не могли так поступать, то не существовало бы ни одного общества страхования жизни. Вероятность также подчинена строгим законам, в тысяче событий стирается все случайное, выделяется ярко только постоянная сила, лежащая в основе всех этих происшествий.

Приведем пример, который, кажется, сюда совсем не относится, но он очень хорошо иллюстрирует все это. Наверное, каждый видел в электрических установках амперметр (измеритель силы электрического тока) и замечал, как его стрелка непрерывно колеблется, если ток постоянно то размыкается, то замыкается. Можно была бы предположить, что, чем сильнее действие тока, тем больше колеблется стрелка. Но в действительности имеет место как раз обратное. На центральной станции берлинских электрических городских железных дорог стрелка амперметра почти совсем не двигается или же двигается очень медленно, указывая только средние суточные колебания тока: в общей сумме все колебания силы тока в этой огромной сети совершенно выравниваются.

Подобно электрическому току, течет и человеческая жизнь, и колеблются приливы и отливы в безбрежном море мировых событий. Если где-нибудь прекращается одно влияние, то в другом месте появляется зато новое. Все выравнивается, даже и последствия гибели мира.

В этом смысле мы можем вполне научно исчислить вероятность за или против наступления разрушительных катастроф, примерно так же, как мы определяем средним числом размер убытков, приносимых градобитием; точно таким же образом можно сделать вполне обоснованные предположения о частичной гибели мира.

 

Язык цифр

К сожалению, природу наблюдают только в течение одного столетия несколько точнее в количественном отношении, т. е. только около столетия отмечают все явления при помощи цифр.

Если бы мы, например, знали, во сколько раз большее количество времени мы должны брать каждый раз, чтобы определенное явление погоды — буря, гроза, наводнение — увеличило свои размеры на данную величину, то мы могли бы примерно, вычислить, сколько тысяч лет нужно ждать, чтобы когда-нибудь наступил такой потоп, который залил бы всю Европу.

Если со времени последнего такого события уже прошло это число лет, то можно с полным вероятием сказать, что мы вполне подготовлены к новому потопу. Случится ли он на самом деле, это, конечно, уже другой вопрос. Я привел этот пример рассуждений, потому что во многих случаях, где еще неизвестны истинные законы явлений, даже в областях точнейшей из всех наук — астрономии — этим способом пользуются с большим успехом.

Если летописи науки со своими точными показаниями недостаточно далеко заглядывают в прошлое, то все же само человечество сохранило в памяти, по крайней мере, наиболее грандиозные события, которые ему приходилось переживать. При этом обнаружилось, что все воспоминания о катастрофах, которые захватывали весь известный тогда мир, уходят назад в седые первобытные времена, когда человечество знало всего лишь небольшой клочок земной поверхности. Нет никаких данных для суждения о том, сколько тысячелетий тому назад, например, имел место библейский потоп и как велики были, на самом деле, размеры произведенных им опустошений.

Со всеми подобными сказаниями других народов дело обстоит, разумеется, не лучше. Если не обращать внимания на неизмеримо малые для этого нашего рассуждения неточности в определении времени, то мы сможем проследить ход истории у многих древних культурных народов, — у китайцев, египтян, вивилонян, — по крайней мере, за пять тысячелетий до начала нашей эры. За это время в их истории не отмечено ни одного события, которое могло бы считаться «гибелью мира». Поэтому мы с утешением можем признать, что даже в течение таких громадных промежутков времени, в которые зарождались и снова погибали целые народности, разрушительные мировые катастрофы, происходящие под влиянием господствующих на Земле сил природы, мало вероятны.

Быть может, эти силы природы, поскольку они действуют в земных условиях, без внешних космических воздействий, не в состоянии вообще произвести такие большие перевороты, какие мы здесь предполагали. Так как мы довольно точно изучили все силы природы, то мы можем, во всяком случае, ближе подойти к этому вопросу.

Бури часто бушуют, как известно, над целым полушарием Земли. Можно проследить их путь среди материков. Предостережения о надвигающихся бурях, которые нам приносит трансатлантический кабель из Америки, редко даются напрасно. Не смогла ли бы такая буря когда-нибудь опустошить всю Европу?

 

Бури

Для того, чтобы ответить на этот вопрос, мы должны поставить другой вопрос: почему вообще происходят бури?

Конечно, я не могу здесь изложить целую лекцию по метеорологии, но всякий, разумеется, знает, что движения атмосферы служат для выравнивания распределения тепла на земной поверхности. Солнце посылает нам, с известными незначительными колебаниями, к которым я еще вернусь, всегда одно и то же количество тепла; но из-за неровности земной поверхности различные ее части удерживают очень различные количества этого тепла.

Наклон земной оси к плоскости ее орбиты обусловливает различия климатических поясов. Если бы земная поверхность была совершенно ровной и не имела бы неодинаково распределенных морей, то, благодаря этому различию климатических поясов, поддерживалось бы равномерное движение воздуха между экватором и полюсами, что в общем наблюдается на самом деле и сейчас.

Кроме того, вращение Земли вокруг ее оси производит некоторую задержку в движении воздушных масс, вследствие чего в экваториальных странах, в верхних слоях атмосферы, постоянно дует восточный ветер. Все эти явления должны были оставаться постоянными, если бы только не особые посторонние воздействия, которые нарушают равномерность этих движений. Только эти посторонние воздействия и могут быть поэтому для нас опасными. Я сказал, что они зависят от устройства земной поверхности. Если бы она была совершенно твердой и неизменной, то ее влияние было бы настолько постоянным, что уже давно должно было установиться состояние равновесия. Как маятник, которому только однажды дали толчок, некоторое время качается в ту и другую сторону около своей точки покоя, так и воздух, которому помешали однажды при его обычном движении, не так-то скоро снова успокаивается.

Мы видим здесь, как складываются в одних местах эти отдельные влияния, как взаимно уничтожаются они в других местах и как сильно иногда они проявляют свое действие. Но нам хорошо известно, что при большом числе случаев наибольшая сумма таких влияний, т. е. максимальное их действие, должна иметь определенную границу.

В течение долгого промежутка времени, который охватывает собою исторический период, эта граница должна была уже однажды быть достигнута. Так как мир при этом еще не погиб, то, следовательно, нам нечего опасаться гибели Земли от бури, вызванной только солнечными лучами и явлениями, происходящими на Земле.

Также и те явления, которые случайно сопровождают эту бурю, как-то: грозы, ливни, градобития и наводнения, по тем же основаниям не могут превосходить по своей силе определенную границу. Все эти действия удерживаются в границах, примерно, так же, как водовороты, образующиеся у берегов постоянно текущего потока.

 

Вулканические явления

Но как обстоит дело с теми ужасными проявлениями внутренних сил Земли, которые нам известны как вулканические явления и землетрясения и которые именно в последние годы опять привлекают наше внимание, вызывая ужас перед ними?

Мы знаем, что 8 мая 1901 года один небольшой и считавшийся совершенно безопасным вулкан меньше, чем в одну минуту, погубил до 50.000 человек. Это была настоящая гибель мира для несчастного города Сен-Пьера на острове Мартинике, потому что от этой катастрофы ничего не осталось, не был пощажен ни один стебелек. Все, что природа и люди построили в течение столетий, миллионы чудесных организмов, которые составляли здесь все вместе цветущее целое, все это было в одну минуту обращено в пустынный, мертвый хаос.

Еще ужаснее свирепствовали силы природы 28 декабря 1908 года в южной Италии. Глубоко пораженные этими ужасными проявлениями сил природы, содрогаясь, стоим мы в страхе перед этими явлениями, которые неоднократно отмечались в летописях истории. Едва за восемнадцать лет до гибели города Сен-Пьера, в 1883 году, погибли 40.000 человек вследствие извержения такого же маленького вулкана Кракатау на Зондских островах.

Рис. 28. Оставшаяся после извержения половина вулкана Кракатау.

Здесь катастрофа еще больше, чем на Мартинике, должна была произвести впечатление настоящей гибели мира. Самый вулкан находился на маленьком необитаемом острове, на котором он не мог бы причинить никакого бедствия. Но зато ужасная сила его извержения отличалась беспримерным до сего времени действием на громадное расстояние, хотя бы по сравнению с извержением вулкана Мон-Пеле на Мартинике. Вулкан во время своего извержения раскололся пополам, и морские волны хлынули в его пылающее жерло. Последствием этого были взрывы, которые были слышны на пространстве, превосходящем по размерам всю Европу.

На рисунке 40 мы видим карту, на которой обозначена область действия этого вулкана.

Воздушная волна, которая возникла при извержении этого вулкана, шесть раз обошла всю Землю и вызвала повсюду сильные колебания показаний барометров. Точно так же и морская волна, которая была вызвана сильным подъемом водяных масс образовавшимися при взрыве газами, несколько раз обежала вокруг Земли.

На берегах, окружающих Зондские острова, приливная волна перекатывалась через целые города и местности: внезапный потоп, гораздо ужаснее библейского, потопил 40.000 человек. Половина острова была стерта в пыль и в таком виде была выброшена в высшие слои атмосферы. Многие сутки Ява и другие части Зондского архипелага были окутаны непроницаемой мглой; бушевали страшные грозы с горячим дождем, смешанным с отвратительной грязью и пеплом. Мог ли кто- нибудь, переживая эти страшные дни, при ужасном грохоте этих извержений, не подумать, что вся Земля раскалывается на куски и разлетается во вселенной?

Эти события, происшедшие на Зондских островах, вызвали отзвуки во всем мире. В течение многих лет почти везде еще были заметны их последствия. Большая часть тончайшей вулканической пыли долго еще держалась в верхних слоях атмосферы. Вначале, вследствие этого, возникло особенное преломление света, обусловливающее собою по всей Земле великолепное явление, так называемое пурпурное свечение неба и красные зори во время восходов и заходов Солнца; то же самое наблюдалось также после извержения на Мартинике, но в гораздо меньшем размере.

Некоторые из этих облаков пыли попали в самые верхние слои нашей атмосферы и перемещались вместе с ними вокруг всего земного шара. Вследствие освещения их солнечными лучами, они делались видимыми даже в ночное время. Многие годы спустя после этих страшных землетрясений можно было видеть эти облачка пыли, как светящиеся ночные облака, находящиеся на очень большой высоте, которую, однако, можно было измерить. Вот в каких восхитительных красках оставила нам след эта кажущаяся гибель мира.

Если действие такого вулканического извержения распространится на всю нашу планету, то, естественно, можно предположить, что от этого может когда-нибудь все уничтожиться на Земле. Но, может быть, в этом случае так же, как и у бурь, есть максимальная граница действия их сил?

 

Земная кора

К сожалению, наши познания относительно сущности вулканических извержений еще очень малы. Мы не знаем, какова внутренность Земли, откуда исходят эти страшные силы. Достоверно мы знаем только то, что мы живем над огромным раскаленным очагом, над прежним Солнцем, которое остыло только на своей внешней поверхности, чтобы дать место для развития жизни.

Если снять с Земли ее оболочку, то она стала бы опять звездой, далеко излучающей свет во вселенную, потому что под твердой корой Земли находится страшно накаленная и расплавленная жидкая масса, вытекающая в время извержения вулканов. В каком именно состоянии находится материя в центре Земли, под тем огромным давлением, которое господствует внутри земного шара; действительно ли материя находится там в жидком состоянии или в газообразном, — насчет этого еще нет вполне определенного мнения. В книжках, посвященных землетрясениям и вулканам, можно узнать все доводы за и против, которые должны быть приняты при решении этого сложного вопроса.

В этих книгах можно найти указания на то, что распространение волн землетрясений через земное ядро можно объяснить не иначе, как только сделав предположение, что ядро Земли так же эластично и твердо, как сталь. Все эти изыскания еще далеко не закончены, и мы имеем право в наших рассуждениях предположить, что у Земли имеется газообразное, сильно сжатое ядро. Таким образом, мы живем на поверхности как бы большого мыльного пузыря.

Все мыльные пузыри когда-нибудь лопаются. Не может ли это случиться завтра же, совершенно внезапно и неожиданно, и с нашим земным обиталищем, которому мы так беспечно доверились? Внутренние силы к такому концу, конечно, привести не могут. То обстоятельство, что в течение длившегося миллионы лет процесса охлаждения могла образоваться твердая оболочка у Земли, является достаточной порукой за то, что она не может снова разрушиться при продолжающемся действии тех же влияний, даже если внутри Земли, действительно, все находится в жидком или газообразном состоянии.

Все, что медленно делается, становится прочным и долговечным, — это справедливо не только по отношению к работе человека.

Если бы существовали причины, которые делают земную кору непрочной, то они не дали бы ей даже возможности возникнуть. Во всяком случае, можно предположить, что с того момента, как земная кора сомкнулась со всех сторон, возникло внутреннее напряжение, потому что быстро остывающая кора стремилась сжиматься быстрее, чем внутренние слои Земли. Такое напряжение должно было возрастать чем дальше, тем больше, пока не произойдет катастрофа.

Такие катастрофы были в первое время, конечно, более часты, но менее сильны, а затем становились все реже и тем сильнее, чем толще и более сопротивляемой становилась земная кора. Исходя из этих предположений, можно думать, что мы находимся теперь в такой стадии развития, когда каждое мгновение нужно опасаться разрушительного взрыва земного шара вследствие его сжатия.

 

Луна

Чрезвычайно хорошую иллюстрацию к этому воззрению дает нам наша ближайшая соседка в солнечной системе земной спутник— Луна. Действительно, она имеет совершенно такой же вид, как треснувший стеклянный шар.

Как известно, видимое нами полушарие Луны покрыто большим количеством кратеров, которые, как я полагаю, не все возникли вследствие только одной вулканической деятельности, подобной деятельности земных вулканов. Из целого ряда этих кратеров расходятся лучеобразно так называемые «белые полосы», трещины.

От большого кратера «Тихо», находящегося вблизи южного полюса Луны, эти трещины простираются почти по всему полушарию Луны. Приведенный рисунок Луны (см. рис. 29), который сделан по прекрасной фотографии Парижской обсерватории, ясно это показывает.

Рис. 29. Луна по фотографии Парижской обсерватории.

Однако, в настоящее время эти полосы не являются уже больше трещинами в полном смысле этого слова, не являются зияющими щелями, потому что при косом освещении солнечными лучами они совершенно невидимы, между тем как, если бы они были углублениями, они должны были именно при косом освещении особенно отчетливо выступать в виде черных полос.

Только тогда, когда Солнце освещает их отвесно, т. е. в полнолуние, когда исчезают все рельефные образования лунной поверхности за отсутствием теней, мы видим эти полосы ярко-светящимися и лучеобразно расположенными вокруг кратеров. Если бы наша Земля когда-нибудь треснула подобным же образом, то из этих трещин сейчас же выступила бы жидкая внутренняя масса Земли и заполнила бы их. Избыток этой вытекающей из трещин жидкой лавы мог бы несколько расширить эти лучи, не производя все же заметных возвышений.

Луна, вероятно, состоит из того же вещества, что и Земля, так как она является ее частью и похожа на Землю в основных чертах своего развития, как дочь на мать. То, что случилось с Луной, может произойти и с Землей, и поэтому для нас, во всяком случае, чрезвычайно важно и интересно узнать, как могла Луна получить эти трещины.

Два английских исследователя Луны, Насмит и Карпентер, произвели однажды интересный опыт со стеклянным шаром, который они весь наполнили водой, а затем запаяли. Когда они потом нагрели этот шар, то вследствие большего расширения от нагревания воды, чем стекла, стеклянный шар лопнул, и на нем получились исходящие лучеобразно трещины, которые поразительным образом походили на трещины Луны (см. рис. 30).

Рис. 30. Луна с кратером «Тихо» и его системой лучей и разбитый стеклянный шар по Насмиту и Карпентеру.

Нужно признать, что условия только что описанного опыта вполне сходны с условиями, возникающими при остывании мирового тела, у которого образовалась уже твердая кора вокруг жидкого ядра. Стремится ли такое жидкое ядро расшириться сильнее, чем его твердая оболочка, как это было в нашем опыте с нагретым стеклянным шаром, наполненным водой, или же наоборот, твердая оболочка будет больше сжиматься, чем жидкое ядро, — результат будет один и тот же: твердая оболочка будет давать лучеобразно идущие трещины.

При сделанных допущениях, как мы уже видели, опасность растрескивания такого мирового тела становится тем больше, чем тверже стала кора у этого тела, т. е. чем более зрелого возраста оно достигло. Луна значительно старше Земли. И для небесных тел считается правилом, что меньшее тело имеет более короткую продолжительность жизни, чем большее. Это является физической необходимостью, потому что каждое меньшее тело должно быстрее охлаждаться, чем большее.

Луна отжила. На ней наблюдаются только сомнительные следы угасающей жизненной деятельности. Все это, казалось бы, дает возможность сделать заключение, что наш спутник, на самом деле, некогда подвергся таким катастрофам, вследствие которых вся его поверхность потрескалась почти от полюса до полюса.

Вообще, не может быть сомнений, что Луна пережила такие катастрофы; об этом говорит самый вид Луны. Все другие попытки объяснения светлых полос, лучеобразно идущих от больших кратеров, оказываются сомнительными. Правда, парижские исследователи Луны, Леви и Пюизе, долго защищали прежний взгляд, согласно которому эти лучи представляют из себя светлый вулканический пепел, отнесенный ветром на значительные расстояния от кратеров. Напротив того, я считаю невозможным, чтобы ветры на вращающемся вокруг своей оси мировом теле могли дуть на такие большие расстояния, сохраняя при этом одно и то же направление без каких-либо отклонений.

Это противоречило бы всем наблюдениям, а также и теоретическим рассуждениям. В апреле 1906 года Везувий, во время своего большого извержения выбросил много пепла, который был ветром унесен тоже очень далеко, но через четырнадцать суток исчез всякий след этого пепла, кроме ближайших окрестностей около вулкана.

Но возникает вопрос, нет ли других причин, вызывающих эту катастрофу, кроме растрескивания вследствие внутреннего давления. Если, например, бросить в этот стеклянный шар камень, то тогда образовалась бы точно такая же система трещин. А такие камни, на самом деле, могут налетать на мировое тело. Вскоре мы займемся еще подробнее этим вопросом.

 

Твердость земной коры

Мы указали раньше на необходимость такого растрескивания земной коры при предварительном условии, что земная кора действительно твердая, несгибаемая, и что под нею находится жидкое ядро. Но это еще не вполне доказано.

При помощи опытов можно показать, что самая твердая каменная порода под сравнительно небольшим давлением становится гибкой, если дать ей на это достаточно времени. Если мраморные плиты лежат на столбах, то столбы вдавливаются в мраморные плиты, как в мягкую массу, только благодаря тяжести этих плит. Они прогибаются подобно железным балкам, нагруженным на одном конце; конечно, такой прогиб наступает очень медленно — только через столетия. А между тем мрамор как раз принадлежит к наиболее хрупким каменным породам.

Эта способность к прогибу еще более повышается при нагревании. Но именно при таких условиях образовывался земной шар. Там, где нагромоздились горные хребты, мы видим, слои, которые когда-то отложились горизонтально, но потом образовали складки подобно платку, который сворачивают. Это произошло под огромным давлением, вызвавшим появление горных хребтов; но это давление далеко не так сильно, как внутреннее напряжение, которое, в конце концов, могло бы разорвать всю земную кору на протяжении нескольких тысяч километров.

Таким образом, земная кора во всех случаях достаточно податлива, чтобы приспособиться к медленно действующему давлению. В крайнем случае, мог бы произойти разрыв там. где давление происходит одновременно в различных направлениях. Земной шар оказывается в такой высокой мере «пластичным», что он, как это доказали теоретические изыскания, и в настоящее время должен был бы сплющиваться у полюсов вследствие центробежной силы, являющейся результатом его суточного вращения, если бы даже он был раньше твердым, правильным шаром.

Таким образом, наблюдаемое в настоящее время сплющивание Земли ни в каком случае не доказывает, как полагали раньше, что вся Земля была некогда в огненно-жидком состоянии. Значит, выводы, полученные нами из наблюдений над небольшим стеклянным шаром, не могут быть приложимы без оговорок к огромным величинам мировых тел и к большим периодам их развития.

Если бы, при нормальном ходе вещей, развитие какого-нибудь мирового тела кончилось катастрофой, то это также противоречило бы всем нашим наблюдениям над природой. Пусть же заметят, что я подчеркиваю: при нормальном ходе вещей. То, что в исключительных случаях катастрофы случаются достаточно часто, все мы слишком хорошо знаем.

Вследствие продолжающегося охлаждения Земли ее кора находится в постоянном движении; этим она шаг за шагом приспособляется к беспрестанно изменяющимся условиям. Благодаря этому охлаждению, а также вследствие взаимного притяжения ее частиц, все больше и больше сжимается масса Земли, и диаметр ее постоянно уменьшается.

Ее оболочка, т. е. земная кора, становится ей поэтому слишком велика и сморщивается точно так же, как кожа стареющего человека. Все эти влияния никогда не дают земной коре прийти в совершенно спокойное состояние, а эти движения земной коры, сами по себе в отдельности незначительные для всего земного шара, воспринимаются нами как землетрясения, которые в несколько секунд могут принести ужас и гибель целым странам.

 

Сила землетрясений

Ни одно из угрожающих человечеству явлений природы не производит такого непосредственного впечатления внезапного разрушения мирового порядка, как это ужасное содрогание тверди Земли, которую мы вместе с звездами неба считаем самым неизменным и прочным из всего, что создала природа. Ведь на этой твердой почве мы строим все наши надежды.

Внезапно, без всякого предупреждения, когда вокруг вся местность сияет в великолепии солнечного блеска, почва содрогается под нашими ногами, часто только один единственный раз в продолжение небольшой доли секунды, а горизонтальный сдвиг земной почвы составляет при этом всего лишь немногие миллиметры, и еще ничтожнее бывает вертикальный сдвиг почвы.

Но сила колебания почвы при этом так громадна, что отдельные предметы могут быть отброшены этой силой на десятки метров. То же самое произойдет, если по неподвижной доске снизу ударить молотом: песок и вообще легкие предметы, лежащие на доске, будут высоко подброшены. Те силы, которые порождают эти землетрясения, гораздо более мощны, чем все те силы, которые мы вообще наблюдаем на Земле.

Рис. 31. Мессина 2 января 1909 года. Пиацца дель-Муниципио. Сдвиг камней на мостовой.

Представим себе, что целые материки одновременно встряхнулись. И как раз при таких землетрясениях, охватывающих большие пространства, нужно искать их исходную точку на большой глубине, до десяти и больше километров под поверхностью Земли. Таким образом, эти чудовищные силы колеблют пласты земной коры толщиною в десятки километров и площадью в сотни тысяч квадратных километров.

Самой страшной из всех таких катастроф, которые отмечены в истории человечества, было землетрясение в южной Италии 28 декабря 1908 года, жертвой которого пали 198.000 человеческих жизней. Тогда, вслед за вертикальным толчком, через 45 или 50 секунд началось колебание земной коры в горизонтальном направлении, продолжавшееся почти 5 секунд, которое превратило все в развалины и в одной только Мессине убило 130.000 человек. Из каждых 5 жителей только один спасся при этом ужасном «конце мира».

Рис. 32. Мессина 1-го январи 1909 года. Развалины дворцов у гавани.

Русский писатель Максим Горький и я попытались в общей печати описать картины ужасов этого землетрясения по свидетельству переживших эту катастрофу. Приводимые здесь снимки сделаны мною через несколько дней после катастрофы. Эти снимки показывают огромную силу движения земной коры во время этой катастрофы.

Во время большого землетрясения 1895 года, имевшего своим центром Аргентину, заметно сотрясался весь земной шар. В Японии так же, как и в Италии, ощущались действия этого землетрясения. Представьте себе, какую нужно иметь силу, чтобы поднять гору на один миллиметр. Но массы самых больших горных хребтов ничтожно малы по сравнению с массами материковых глыб, толщиною в несколько километров, а эти глыбы были приведены в движение при этих землетрясениях.

Рис. 33. Мессина. Трещины разорванной мостовой.

Вспоминая эти катастрофы, которые в одно мгновение совершенно уничтожают цветущие города и целые местности, мы невольно задаем себе вопрос: не могут ли когда-нибудь эти коварные силы таким же образом потрясти весь земной шар, так что будет разрушено все, созданное человеком?

 

Причина землетрясений

Этот вопрос точно так же, как при предыдущих наших рассуждениях о бурях, приводит к вопросу о причине землетрясений. Действуют ли и здесь постоянные причины, влияние которых можно учесть, по крайней мере, при нормальном ходе вещей?

К сожалению, здесь мы должны ответить, что, как и для вулканических явлений, наши познания о причинах землетрясений еще чрезвычайно сомнительны. Только в течение нескольких десятилетий за землетрясениями следят более систематически и при помощи достаточно тонких инструментов, — так молода еще наука «сейсмология», которая до сего времени едва ли могла сделать больше, чем собрать обширный материал наблюдении и подвергнуть его некоторой проверке. На основании этого материала только теперь пытаются построить научно обоснованные теории землетрясений.

При этом, к сожалению, прежде всего обнаруживается, что именно эти самые ужасные из всех явлений природы на Земле в то же время являются самыми непредвиденными. Даже в состоянии погоды нам известно сейчас больше закономерности, чем в землетрясениях. Но тем не менее, некоторые главные свойства их известны уже и в настоящее время, что может дать нам все-таки некоторые опорные точки при решении этого вопроса.

Прежде всего мы вполне ясно видим, что существуют определенные области земной поверхности, в которых землетрясения бывают чаще и сильнее, чем в других областях, которые частью им совершенно не подвержены или же подвержены лишь в очень слабой степени.

Так, например, в Северо-Германской низменности наблюдались только очень редкие землетрясения, а когда и происходили таковые, то обнаруживалось, что это были только отдаленные действия больших землетрясений, происходивших вне этой области.

Затем, почти вся Африка свободна от землетрясений, вплоть до берегов Средиземного моря и Египта. Местности, богатые землетрясениями, в большинстве случаев богаты также и вулканами. Западные берега обеих Америк, которые изобилуют во множестве гигантскими вулканами Анд, от Аляски до Огненной Земли, тоже особенно часто подвергаются землетрясениям, В центральной Америке существует одна область, где почва почти всегда находится в движении, так что туземцы назвали ее «гамаком». Напротив того, атлантический берег Америки беден землетрясениями и вулканами, за исключением окрестностей Аллеганских гор.

Поэтому вполне естественно было подумать о существовании непосредственной связи землетрясений и вулканических явлений. При извержении вулкана почти всегда окрестности его более или менее сильно сотрясаются, это и не может быть иначе при взрывах, сопровождающих извержение. Но вскоре пришлось отбросить это предположение, потому что извержения вулканов ни в каком случае не могут быть единственной причиной землетрясений: оба эти явления, как извержения вулканов, так и землетрясения, имеют одну, лежащую более глубоко, общую причину.

Рис. 34. Мессина. Каменная лестница, давшая трещину.

Мы должны строго различать вулканические землетрясения от таких, которые не вызываются или же не сопровождаются никакими вулканическими явлениями; их называют «тектоническими», т. е. горообразующими землетрясениями. Эти последние всегда охватывают более значительные пространства, и поэтому для их возникновения требуется значительно большая сила, чем для колебаний почвы, вызываемых извержениями вулканов.

Вулканические землетрясения, конечно, в ближайших окрестностях вулканических взрывов могут превосходить по силе тектонические землетрясения, но зато они всегда ограничиваются лишь очень небольшой областью действия. При извержении Санта-Мариа в Гватемале, в октябре 1902 года, колебание почвы в течение целого дня было похоже на непрестанно происходящую морскую качку. Но уже на расстоянии немногих сотен километров от центра этого ужасного извержения не ощущалось больше никаких признаков этого землетрясения.

Во время гибели города Сен-Пьера на Мартинике от извержения вулкана Мон-Пеле не наблюдались землетрясения, заметные на сколько-нибудь значительном расстоянии от погибшего города. Во время большого извержения Везувия в 1906 году Земля приходила в сотрясение только под непосредственным действием происходивших взрывов.

Если же при извержении Мон-Пеле на Мартинике в высшей степени чувствительные сейсмографические инструменты отмечали ничтожные колебания почвы даже в Потсдаме, то это были лишь отражения главных колебаний почвы около Мон-Пеле.

Часто внезапные колебания атмосферного давления, сопровождающие такие взрывы, вызываются также землетрясениями. Как известно, воздух имеет очень большой вес; его давление на земную поверхность равняется тому давлению, которое на нее оказало бы море ртути, глубиною в три четверти метра и покрывающее всю Землю. Понятно, что если из такого моря над пространством в тысячи квадратных километров ртуть утечет в другие места и поднимет там уровень хотя бы на высоту одного сантиметра, то в местах, где уменьшилось давление ртути, Земля будет стремиться расшириться.

Нечто подобное наблюдается в каменоломнях: слои, освободившись от давления верхних пластов, вздуваются и образуют складки. То же самое происходит в больших размерах при образовании гор. Поэтому должна существовать зависимость между высотой барометра и явлением землетрясений. О существовании этой зависимости догадывались уже давно, но она все еще находится под сомнением до сего времени. На очень старых барометрах имеется под надписью «буря» часто надпись «землетрясение». При очень низкой высоте барометра, действительно, более возможны, с физической точки зрения, землетрясения.

 

Землетрясение на острове Иския

Следующим очень наглядным примером опустошительного и в то же время весьма ограниченного по району своего действия землетрясения является землетрясение, происходившее на острове Иския в июле и августе 1883 года.

Рис. 35. Монте Нуова и Флегрейские поля около Неаполя.

После наблюдавшихся за несколько дней до этого землетрясения слабых колебаний почвы на этом острове совершенно внезапно произошел сильный толчок снизу вверх, который 28 июля превратил город Казамиччиолу в груду развалин; под ними было погребено более тысячи человек. За этим следовали еще несколько слабых волнообразных колебаний почвы, после чего снова наступило полное спокойствие. В августе и в сентябре еще раз ощущались все с меньшей и меньшей силой отдельные подземные толчки; наконец, все совершенно затихло.

Иския лежит перед Неаполитанским заливом и является продолжением Флегрейских полей, где вулканическая деятельность свирепствует еще ужаснее, чем около Везувия. Здесь эта вулканическая деятельность часто проявляется в таких местах, где менее всего ее можно было бы ожидать. Так, в 1538 году внезапно поднялся из цветущих морских берегов, среди грома и молний и бурных извержений, новый вулкан, который имел только одно это извержение, а теперь мирно стоит там, как «Новая Гора» (Монте Нуова).

Сам остров Иския тоже представляет собой потухший вулкан Эпомео. В 1302 году было его последнее извержение, после которого остался и сейчас еще почти на всем пути до самого моря поток лавы «дель Арсо», не покрытый до сего времени растительностью.

Рис. 36. Лава дель Арсо на острове Иския.

Но с тех пор вулкан оставался в покое, пока он снова не напомнил о себе землетрясением только в 1881 году, и, наконец, двумя годами позднее, случилось это ужасное землетрясение 1883 г., о котором было уже сказано. Сам вулкан при этом оставался в покое, и только серные источники в его окрестностях потекли с большей силой и стали горячее, исходящие из Земли струи пара удвоили свою силу, и, как рассказывают очевидцы, в некоторых местах почва уже на несколько футов в глубину была сильно нагрета. Мы должны предположить, что на не очень большой глубине скованная, но отнюдь не заглохшая, вулканическая деятельность стремилась освободиться путем взрыва, но не смогла на этот раз проникнуть сквозь земную кору.

Рис. 37. Развороченная мостовая в Мессине, указывающая на волнообразное движение почвы.

Подобные землетрясения уже не раз на несколько лет предшествовали большим и опасным вулканическим извержениям. Так было и в Помпее, которая уже за 16 лет до знаменитой катастрофы, имевшей место в 79 году по нашему летоисчислению, была частично разрушена землетрясением. Везувий, который был причиной обеих этих катастроф, причислялся тогда тоже к потухшим вулканам, как в настоящее время Эпомео на Искии. Поэтому вполне возможно, что этот остров когда-нибудь внезапно подвергнется такой же участи, как Помпея или Мартиника.

Так как это землетрясение в Казамиччиоле объясняется, таким образом, действием вулканических сил, не достигших поверхности, то оно в своем распространении ограничилось только пределами этого острова. Инструменты обсерватории на Везувии не отметили во время этого землетрясения никакого колебания почвы; также не наблюдалось никакого колебания почвы и в лежащих кругом вулканических областях.

 

Очаг землетрясения

Теперь существует метод, пользуясь которым, можно определить с некоторой вероятностью глубину, откуда исходят опасные толчки.

Всякий толчок, данный эластичному телу, сообщает этому телу колебания, т. е. приводит его в волнообразное движение, подобно тому, как звук приводит в колебание воздух, а свет — мировой эфир. Каменные породы земной коры тоже эластичны в большей или меньшей степени. Такое колебательное движение всегда распространяется в виде сферических волн во все стороны. Поэтому, если земная кора на известной глубине получит некоторый толчок, то этот толчок (см. рис. 38) тем позднее достигнет поверхности Земли, чем дальше отстоит соответствующее место от «эпицентра» землетрясения (точка М на рис. 38).

Рис. 38. Нахождение очага землетрясения.

Эпицентром землетрясения называется точка земной поверхности, лежащая непосредственно над очагом землетрясения. Если первоначальный толчок землетрясения последовал в отвесном направлении из точки О, находящейся внутри Земли (см. рис. 38), то он пройдет в этом же отвесном направлении и через эпицентр (точку М), т. е. только поднимет все предметы на поверхности Земли на высоту ab. Этот же толчок будет происходить на поверхности Земли в тем более наклонном направлении, чем дальше от эпицентра находится место наблюдения.

Например, действие толчка в направлении ОВ будет под прямым углом к cd, а в направлении ОС — под прямым углом к ef и так далее. Таким образом, сравнения моментов появления и направлений «волны землетрясения» дадут нам возможность судить о местонахождении очага землетрясения (точки О на рис. 38) под земной поверхностью.

В настоящее время таким способом найдено, что очаги самых сильных землетрясений часто находятся на очень ничтожной глубине. Так, например, для землетрясения на острове Иския он лежал, наверное, на глубине 500 метров. Наоборот, землетрясения, имеющие очень обширный район действия, но часто очень незначительные по силе, зарождаются на глубине во много километров.

Найдена глубина очагов землетрясений, достигающая до 40 километров. Какая огромная сила должна была действовать при этом, чтобы из такой глубины привести в содрогание целые материки! Теперь возникает самый страшный для нас вопрос: не может ли эта сила когда-нибудь свалить в кучу все, что мы создали и изобрели? Возможна ли гибель человечества из-за землетрясения?

Откуда исходят эти силы? Очевидно, они не могут быть земного происхождения, потому что мы не знаем на поверхности нашей планеты ни одной силы, способной совершить, хотя бы только приблизительно, такие разрушения. Но, по сравнению с космическими силами, силы самых страшных землетрясений лишь ничтожно малы.

 

Космические силы

Какие же из космических сил могут так уничтожающе воздействовать на нашу Землю? Совершенно свободной носится Земля в пустом пространстве вокруг Солнца, и хотя по астрономическому выражению все другие планеты «возмущают» ее движение, но это происходит непрерывно, и немыслимы внезапные остановки в этом небесном часовом механизме.

Но выше мы уже познакомились с другим явлением, которому мы даже приписали, возможность разорвать на части мировое тело, — это излучение тепла. Хотя этому напряжению между наружными и внутренними слоями Земли противостоит эластичность даже самых, по-видимому, твердых каменных пород земной коры, все же быстрее охлаждающаяся земная оболочка, в конце концов, будет мала для нашей планеты. Трещины станут неизбежны.

Действительно, возникновение таких трещин наблюдается очень часто при землетрясениях: земная почва внезапно разверзается и поглощает в своей широко зияющей пасти все, что безбоязненно существовало здесь до этого времени. Обломки камней и груды земных глыб скатываются в эту разверстую могилу. В некоторых местностях образовывались такие трещины, часто шириною в несколько метров и на десятки километров в длину. В других местах, наоборот, образовывались после землетрясений сдвиги, изломы, обвалы огромных участков земной поверхности.

Таким образом, можно видеть, как всюду эти мощные силы природы ворочают громадными земными глыбами, чтобы придать им другое положение, более соответствующее наилучшему равновесию этих противодействующих сил. Так, наружная поверхность пласта глины может вся потрескаться во многих местах, между тем как внутренние ее слои полностью сохранят свою эластичность.

Но наряду с процессом охлаждения, производящим сдвиги земной коры, выступает еще целый ряд других причин. Весь земной шар сжимается не только потому, что излучает теплоту, но также и под влиянием сил взаимного тяготения своих частиц. Вследствие такого сжатия Земли под действием сил взаимного тяготения значительная часть излучаемой теплоты снова восстанавливается. У небесных тел, подобных нашему Солнцу, образование тепла вследствие сжатия значительно больше, чем излучение его, несмотря на то, что излучение очень велико как раз у этих мировых светил.

После того, как материя мирового тела уже сильно сжалась, как, например, у Земли, образование тепла вследствие продолжающегося сжатия становится меньше и меньше. Наша Земля, наверное, еще далеко не достигла максимума плотности; как известно, она обладает в среднем, приблизительно, плотностью железа. Давление в земном шаре увеличивается по направлению к центру; следовательно, внутренние слои земного шара сжимаются сильнее, чем наружные, и вследствие этого различия в сжатии, оболочка Земли становится слишком большой для внутреннего ядра. Из-за этого должны возникать нагромождения, сбросы и складки — горные цепи.

При этом может случиться, что земная кора в каком- нибудь месте не будет в достаточной мере поддаваться горообразующим силам; тогда земная кора разрывается, и возникают оползни, образуя сбросы только с одной стороны горного хребта, а другая сторона этого хребта будет отлогой, переходящей волнистыми линиями в равнину.

Рис 39. Обвал набережной в Мессине.

Примером этого служат Альпы. С севера они поднимаются совсем постепенно, рядами расположенных впереди цепей Предальпийских гор; но со стороны Италии они круто обрываются к равнине По и дальше к западу до моря.

Склоны Альп в верхне-итальянской равнине, некогда омывались этим морем. Само собой понятно, что там, где такая глыба опустилась очень низко, море должно разлиться над ней, заполнив самые глубокие места земной поверхности. Поэтому мы часто встречаемся с такими крутыми берегами, непосредственно за которыми возвышаются высокие стены гор.

В этом отношении грандиознее всего тихоокеанское побережье обеих Америк, за которым подымается огромная стена горных хребтов Анд. С некоторыми перерывами она опоясывает половину земного шара, от Аляски до южного полюса, так как по новейшим исследованиям южных полярных стран вполне возможно, что Земля Виктории, лежащая около южного полюса, со своими большими вулканами Эребусом и Террором, является продолжением горного хребта Анд. На один из этих вулканов, Эребус, поднялась в 1908 году экспедиция Шэкльтона и обнаружила, что он действует и по своим признакам принадлежит к горам того же горного хребта Анд.

 

Замедление вращения Земли

Существуют еще и другие причины, обусловливающие собою необходимость медленных сдвигов земной коры. Одна из них — это постепенное замедление вращения Земли вокруг ее оси.

Как бы чудесно ни был устроен небесный часовой механизм (о чем далее мы будем говорить более подробно), все же он работает не без препятствий, которые становятся заметны в течение сотен тысяч лет. В этом отношении с ним случается то же, что и с часами, построенными человеком: с годами он покрывается пылью. Ведь во вселенной носится относительно очень много пыли, которая постоянно падает на Землю и при этом очень медленно, но постоянно тормозит ее движение. Мы видим это и на других планетах: они тем быстрее двигаются вокруг своей оси, чем в более ранней стадии развития они находятся.

Вследствие эластичности земного шара его сплющивание по оси вращения всегда находится в точном соотношении с центробежной силой, уносящей от центра Земли точки, расположенные по экватору, и тем вызывающей это сплющивание. При постоянном уменьшении скорости вращения Земли она должна, таким образом, медленно становиться все менее и менее сплющенной и все более и более шарообразной. Поэтому должно происходить непрерывное перемещение масс Земли от экватора к полюсам.

Это перемещение земных масс, само собой понятно, очень ничтожно, если исходить из человеческих понятий о времени, но оно может сделаться очень большим, если принять во внимание, что действие сил, производящих это перемещение, происходит непрерывно и постоянно. Благодаря этому медленному перемещению экваториального вздутия к полюсам могут возникать напряжения в земной коре, которые разрешатся, при случае, землетрясениями.

 

Колебания земных полюсов

Другая, стоящая в связи с земной осью, причина такого движения земных масс есть, ставшее известным только несколько десятков лет тому назад, медленное перемещение земных полюсов по спиральной кривой на земной поверхности.

За этими колебаниями полюсов должно странствовать и все экваториальное вздутие, вышиною приблизительно в 20 километров. Хотя величина этих колебаний земных полюсов за то короткое время, в которое мы его наблюдаем, очень ничтожна (за это время полюс переместился на земной поверхности только на несколько десятков метров), но все же вполне возможно и даже вероятно, что эти колебания земных полюсов прежде были гораздо больше. Даже в настоящее время уже имеются признаки того, что спиральное движение конца земной оси увеличивается.

Все эти причины, само собой понятно, захватывают очень большие массы земной коры. Поэтому тектонические землетрясения, являющиеся как раз следствием этих причин, оказывают свое действие на огромные пространства. Само собой понятно, что на земном шаре имеются области более твердые по сравнению с другими, которые легче поддаются излому.

Каждое тело, каждое существо имеет свою «Ахиллесову пяту», в которую оно наиболее уязвимо. На Земле возникли так называемые «линии разрыва» там, где громадные глыбы, величиною с целый материк, двигались одна вдоль другой, или одна навстречу другой, или же — где одна из этих глыб опускалась, а другая оставалась на прежней высоте.

Из предыдущего мы видели, что все причины, которые вызывают такие перемещения земных масс, действуют постоянно и очень медленно; но с другой стороны и земная кора не до бесконечности прочна; поэтому нагромождения и напряжения, которые, в конце концов, разрешаются землетрясениями, не могут возрастать неограниченно. Катастрофы, происходящие от землетрясений, должны иметь так же свой максимум, как и катастрофы, вызванные атмосферными явлениями.

Спрашивается теперь, как велик этот максимум? Но на этот вопрос нельзя ответить даже с очень грубым приближением. Существование гор показывает нам, что эти силы с течением времени вызвали большие изменения вида земной поверхности. На западной стороне Анд скатилась на глубину в несколько километров огромная глыба, величиною с Тихий океан. Если это случилось внезапно, то эта катастрофа казалась «кончиной мира». На другой, азиатской половине земного шара, точно так же имеются признаки того, что и здесь целые области суши глубоко опустились в море, и, по-видимому, это движение земной коры здесь еще продолжается.

С большим вероятием мы можем предположить, что все морское дно Тихого океана было некогда сушей, а затем, вся эта область, большая, чем все наши материки, вместе взятые, опустилась настолько глубоко, что была залита океаном, существовавшим раньше в других местах. Может быть, до этой предполагаемой катастрофы все, что в настоящее время представляют из себя материки, было тогда морем, и во время этой катастрофы суша и вода поменялись местами.

Все части земной поверхности, на которых в настоящее время развивается жизнь, были во всяком случае когда-то морским дном, кроме немногих островов, возвышавшихся еще среди первобытных морей. Почти всюду мы находим «осадочные породы», состоящие из отвердевшего морского ила с окаменелыми остатками морских животных. Если такой обмен между сушей и морем наступил внезапно, то он должен был сопровождаться уничтожением всей жизни.

 

Образование новых океанов

Постараемся теперь несколько ближе ознакомиться с теми последствиями, которые должно было вызвать образование нового океана при погружении огромной, величиною с материк, земной глыбы.

Вершины горной цепи Анд подымаются на высоту более 6.000 метров, и близ их склонов морское дно лежит на глубине, большей, чем высота этого самого мощного на Земле горного хребта. Следовательно, глубина обвала в данном случае составляет 10 слишком километров. Далее, нам известно, что если опускаться вглубь Земли, то температура повышается в среднем на один градус на каждые 30 метров опускания вглубь от поверхности Земли.

Эту величину в 30 метров, несколько колеблющуюся в различных местностях, называют геотермическим градиентом. Таким образом, на глубине в 10 километров мы получим повышение температуры, примерно, на 300 градусов. При такой температуре уже целый ряд металлов начинает, самое меньшее, размягчаться.

Теперь предположим, что какой-нибудь материк внезапно опустился на такую глубину. Тогда слои, лежащие под этим материком, сделаются чрезвычайно мягкими и не смогут больше сопротивляться тем огромным давлениям, которые двигают при таких катастрофах целые материки. Из трещин выйдут тогда на поверхность пластичные глубоко- лежащие слои земной коры и освободят выход кверху еще глубже залегающим огненно-жидким веществам, так называемой «магме».

Те вещества, которые до этого из-за огромных оказываемых на них давлений, не могли прийти в жидкое состояние, теперь, после освобождения от этого давления, внезапно сделаются жидкими. А это значит, что на этих трещинах, на этих «линиях разрыва», должны образоваться вулканы, что и наблюдается на самом деле.

Вдоль всей цепи Анд, от северных полярных областей до южного полюса, на складках горных хребтов, которые сами по себе не вулканического характера, расположились огромные огнедышащие горы, об истинных высотах которых, однако, очень трудно судить, потому что подножием этих вулканов является массив горного хребта Анд. Так например, вулкан Этна при своих 3.300 метров высоты гораздо значительнее, чем почти все вулканы Анд, достигающие высоты более 6.000 метров, из которых, однако, нередко целые 4.000 метров приходятся на долю невулканического их фундамента, между тем как Этна от самого уровня моря сплошь состоит из продуктов собственных извержений.

Одним следствием такого образования вулканов над трещинами в земной коре является их расположение в ряд, которое отчетливо выступает не только у вулканов Анд, но и во всех более значительных вулканических областях. Таким образом, здесь повсюду должны были существовать, согласно нашему предположению, линии разрыва, которые вытекающая из недр Земли магма стремилась вновь заполнить подобно тому, как текущая из раны кровь затягивает эту рану. Весь Великий океан окружен огромной цепью огнедышащих гор, и, судя по этому, как мы уже раньше это предполагали, все дно этого огромного морского бассейна представляет собой опустившийся кусок земной коры чудовищных размеров (см. рис. 40).

Рис. 40. Вид Земли с рядами вулканов. Расположенные вокруг одной точки Индийского океана жирные линии указывают час за часом распространение прилива, наступившего при извержении Кракатау. Последний отрезок кривой, находящийся у южной оконечности Америки, говорит о том, что волна прилива дошла туда еще с заметной силой через 17 часов после извержения. Окружающая место извержения слабая пунктирная линия означает область, в которой распространялись звуковые явления этого извержения.

 

Связь между землетрясениями и вулканическими явлениями

Нам ясна теперь та связь, которая существует между вулканическими явлениями и землетрясениями. Из них тектонические землетрясения, охватывающие своим действием большие пространства, представляют собой явления первичного характера. Таинственные силы все еще колеблют и двигают огромные пласты там, где земная кора когда-то раньше была уже разорвана. Старая рана иногда снова вскрывается.

При совершающихся в глубине Земли сдвигах могут наступать внезапные уменьшения давления, благодаря которым сильно сжатая раньше твердая почва становится опять жидкой, а может быть, даже газообразной, вследствие чего появляются мощные вулканические извержения.

Мы видим, таким образом, что вулканические явления всегда являются только следствиями, а не причиной тектонических землетрясений, между тем как еще несколько десятилетий тому назад большею частью думали как раз обратное и поэтому считали каждое землетрясение следствием вулканического извержения. Там, где на поверхности Земли землетрясения не сопровождались извержениями вулканов, предполагали существование подземных вулканических очагов.

Наше новое воззрение объясняет также и то, что тектонические землетрясения преимущественно случаются в вулканических областях, не будучи, однако, совершенно ограничены ими. Там, где образовались линии разрыва в земной коре, как раз и проявляются те силы, которые движут земные пласты и этим самым вызывают землетрясения. В некоторых странах при этом могут прийти в движение даже целые материки. Понятно также, что в некоторых местностях землетрясения могут беспрестанно повторяться в течение многих лет вследствие того, что земная кора только шаг за шагом поддается действующим на нее силам.

Самым знаменитым или, скорее, самым пресловутым в этом отношении явилось землетрясение в греческой провинции Фокиде, во время которого три года подряд, от 1870 до 1873, Земля колебалась почти непрерывно, при чем это сопровождалось подземным громом и обрушиванием скал. Случались дни, в которые следовало один за другим около 29.000 отдельных толчков, т. е. по одному толчку через каждые 3 секунды. При этом очень сильные разрушительные толчки совершенно неправильно чередовались с более незначительными.

Несчастное, и без того жалкое, население этой области подверглось из-за этого такому потрясающему всю нервную систему постоянному страху, что безумие и падучая болезнь стали эпидемическим явлением. Затем это явление прекратилось так же внезапно, как и наступило. Помимо того, что здесь нет никаких вулканов, мы не знаем ни одного примера, который мог бы объяснить вулканической деятельностью такие беспрерывные и неправильно наступающие колебания.

За последнее время почти постоянное, хотя и не сильное, землетрясение происходит в Фохтланде, в окрестностях огромной трещины, из которой бьют горячие источники, остатки прежних, очень сильных, вулканических извержений. Напротив того, у истоков этих горячих источников не происходило в последнее время никаких изменений, которые позволяли бы заключить о вновь проснувшейся подземной вулканической деятельности. Здесь эти мощные горообразующие силы колебали огромный материк, который связывает нас с Антильскими островами.

Но при таких глубоких сбросах дело отнюдь не ограничивается одним лишь истечением лавы из образовавшихся при этом трещин или новых вулканических жерл да по временам происходящими взрывами. Нахлынувшее море начинает свою извечную ожесточенную борьбу с вырывающимся из глубины Земли огнем. Вдоль всей громадной трещины в земной коре, получившейся во время этой катастрофы, происходит то же, что случилось при извержении Кракатау.

Солнце совершенно меркнет. Огромные массы воды и пыли постоянно выбрасываются в атмосферу. Следы выброшенных в воздух продуктов вулканических извержений, при погружении в морг только одного вулкана, можно было наблюдать в течение многих лет. Мы здесь говорили о явлениях, имевших место вдоль одной погрузившейся области и охвативших собою половину всего земного шара. Несомненно, что вдоль всей этой линии разрыва земной коры свирепствовала невообразимо мощная вулканическая деятельность в течение целых тысячелетий.

He подлежит сомнению, что при этом в нахлынувших волнах моря должно было погибнуть все живое или непосредственно от извержений образовавшихся при этом тысяч вулканов или же вследствие наступивших после этого гибельных атмосферных условий. Сильно возросла влажность воздуха, и увеличилось количество выпадающих осадков, а задерживающие солнечный свет массы пыли значительно уменьшили доходящее до Земли количество солнечного тепла.

Как известно, чем теплее воздух, тем большее количество водяного пара он может содержать в себе. Большее количество атмосферных осадков, постоянно задернутое облаками небо все сильнее и сильнее задерживали солнечные лучи. Весь кругооборот воды в атмосфере пришел в нисходящее движение. Должно было наступить полное изменение земного климата.

 

Ледниковый период

После страшных ливней, подобных потопу, сделалось сыро и холодно. С высоких гор ледники все ниже и ниже сползали в долины, потому что Солнце больше не могло растоплять непрерывно падающие сверху массы снега. Вследствие этого и те места, где раньше в течение лета держалась еще температура выше нуля, тоже покрылись льдом на долгое время. Нечто подобное мы наблюдаем теперь в Альпах, где отдельные «языки» глетчеров спускаются значительно ниже границы вечных снегов. В конце концов, большая часть равнин у подножия гор также покрылась все выше нагромождающимся ледяным покровом. Наступил всеобщий ледниковый период, следы которого мы, действительно, можем наблюдать повсюду на всем земном шаре.

Нужно признать огромною заслугою мирового путешественника Ганса Мейера из Лейпцига найденные им доказательства, что как на Килиманджаро, так и на Кордильерах Южной Америки, даже в тропических областях, — повсюду ледники в то время спускались значительно ниже, чем в настоящее время. Изложенную здесь связь между той необыкновенной вулканической деятельностью и наступлением ледникового периода впервые предположили братья Саразен в Базеле. Как же произошло это?

На поставленный вопрос после тщательных исследований можно ответить следующее. Вся цепь Анд в течение геологических периодов, которые, конечно, исчисляются сотнями тысяч и миллионами лет, образовалась одновременно, и ее вулканы явились следствием этого грандиознейшего горообразующего процесса на Земле. В это время почти на всей Земле господствовала, примерно, тропическая температура, которая, однако, очень скоро после этого должна была смениться сильным всеобщим охлаждением.

Пенк установил, что существовало, по крайней мере, четыре больших ледниковых периода, в промежутках между которыми заключаются более теплые периоды времени. Но кажется, что эти большие ледниковые периоды расчленяются на еще большее число меньших промежутков времени, в которые имели место более ничтожные всеобщие температурные колебания. Отсюда видно, какие неспокойные времена переживала Земля и в каком постоянном волнении пребывал тогда воздушный океан.

Рис. 41. Гренландский лед, иллюстрирующий состояние ледникового периода.

Как долго продолжалось это время, может быть указано только очень приблизительно. Вычислено, что начало этого ледникового периода можно отнести, примерно, за полмиллиона лет тому назад. Со времени последнего «малого оледенения» прошло, по всей вероятности, всего от 10 до 20 тысячелетий, и мы живем сейчас, вероятно, только в одном из тех «межледниковых периодов», какие бывали перед последним всеобщим оледенением.

Через все эти ледниковые периоды проходят следы первобытного человека, развивающегося из животного. Сказания о потопе, которые перешли к нам из первобытных времен, могут стоять в связи с вышеописанными происшествиями. Персидское сказание почти несомненно указывает на вулканические явления, предшествовавшие началу великого потопа.

Это персидское сказание описывает великий потоп следующим образом: «С юга поднялся большой огненный дракон. Все было опустошено им. День превратился в ночь. Звезды исчезли. Зодиак был закрыт огромным хвостом; только Солнце и Луну можно было заметить на небе. Кипящая вода падала на Землю и опаляла до самых корней деревья. Среди частых молний падали капли дождя величиною с человеческую голову. Вода покрыла Землю выше, чем в рост человека. Наконец, после того как борьба дракона продолжалась 90 дней и 90 ночей, враг Земли был уничтожен. Поднялась страшная буря, вода сошла, дракон погрузился в глубину Земли».

Этот дракон, по воззрению знаменитого венского геолога Зюсса, был не что иное, как сильно действующий вулкан, огненное извержение которого распространялось по небу наподобие длинного хвоста. Все другие описанные в сказании явления вполне соответствуют явлениям, наблюдаемым после сильного вулканического извержения.

Таким образом, с одной стороны, мы показали, что после раскалывания и обвала огромной глыбы, величиною с материк, должен был образоваться ряд вулканов, за извержениями которых следовали потопы и оледенения. С другой стороны, мы имеем перед глазами ряд вулканов в Андах, расположенных по огромному обрыву тихоокеанского берега, и доказали также, что вскоре после возникновения этих вулканов наступила ледниковая эпоха. Сказания о потопе еще более восполняют картину этого бурного периода развития нашей планеты. При извержении Кракатау мы наблюдали в небольшом масштабе, но во всех подробностях, последствия погружения вулкана в морскую пучину.

Принимая во внимание все вышесказанное, мы вряд ли будем сомневаться в том, что зависимость между этими явлениями была, действительно, такова, как мы предположили, Таким образом, весь Тихий океан, действительно, возник вследствие отрыва и провала его теперешнего дна, которое до этого было огромным материком. Было ли это «кончиной мира» в том смысле, как это обычно понимают? Если падение свершилось внезапно, то это была, наверное, самая страшная и самая грандиозная катастрофа, которую видела когда-либо Земля с тех пор, как на ней появилась органическая жизнь.

На этот вопрос теперь, конечно, трудно ответить. Но все же мы можем сказать следующее. Если бы обвал на побережье Тихого Океана совершался постепенно, то остались бы совершенно необъяснимыми те страшные вулканические извержения, какие в конце «третичной эпохи» происходили вдоль всей цепи Анд и совсем слабые последствия которых еще и сейчас там наблюдаются.

Если бы береговая область опускалась там так медленно, что для обнаруживания этого опускания требовались целые столетия, как это мы наблюдаем еще в настоящее время у некоторых морских берегов, то и тогда все перемещения масс во внутренности Земли совершались бы очень медленно, и только изредка происходили бы вулканические извержения.

Во всяком случае, мы видим, что существуют противодействия этим силам, производящим сдвиги в земной коре, иначе не могли бы иметь места внезапные содрогания землетрясений. Но мы должны были также признать и то, что напряжения, получающиеся вследствие этих противодействий, не могут стать слишком большими, потому что земная кора оказывается пластичной, податливой для больших, но медленно действующих сил. Все эти соображения приводят нас к выводу, может быть и против нашего желания, что в этих катастрофах должны были проявляться именно внезапные силы.

 

Внезапные силы

Мы вынуждены теперь принять во внимание космические силы. Между тем как даже очень хрупкие массы при медленных воздействиях оказываются податливыми, напротив того, эластичные массы разрываются при внезапном действии. Вышеприведенные соображения заставляют думать, что внезапный сильный толчок когда-то расколол земную кору от полюса до полюса.

Примером в этом отношении нам служат всегда находящиеся на небе перед нашими глазами белые полосы на Луне, около которых мы отчетливо видим следы этого удара в виде мощных углублений на поверхности Луны. При этом нельзя не упомянуть, что существует целый ряд известных исследователей, которые полагают, что можно объяснить эти белые полосы и все лунные образования, по внешнему виду очень похожие на наши вулканы, как следствия происходивших действительно на Луне вулканических явлений, — иначе говоря, действием внутренних сил. На Луне имеются огромные по сравнению с ее величиной «моря», образованные, согласно этой теории, обвалом гигантской, опустившейся в глубину области, подобно дну Великого Океана на нашей планете.

Но я полагаю, что мне совсем не нужно более подробно вдаваться здесь в этот спор, так как для наших рассуждений совершенно безразлично, могли ли прийти те силы, которые в состоянии были разрушить мировое тело так, как мы это видим у Луны, или так, как при образовании цепи Анд на нашей Земле, т. е. изнутри ли этих мировых тел или извне, из космоса. То, что мы до сих пор сказали об этом, делает первое предположение, во всяком случае, невероятным. Теперь обратимся к тем возможностям, которые возникают, когда такие катастрофы вызываются действием внешних космических сил.

 

Кометы

В этом отношении с давних пор стали опасаться комет, и это, конечно, понятно.

Звезды казались неизменно прикрепленными к твердому небесному своду, Солнце ежегодно совершало свое круговое движение по неизменному пути.

Путь Солнца, также как путь Луны и планет, уже давно научились предвычислять настолько точно, что в движениях их не было никогда отклонений ни на один волос от этих заранее вычисленных путей. Эти тела, очевидно, никогда не могли столкнуться с Землей, иначе разрушилось бы все мироздание. Кометы же приходили и уходили, никто не знал, откуда и куда. Их пути между звезд, по-видимому, не подчинялись никаким законам и правилам, и часто в течение немногих дней они так сильно разрастались в своей видимой величине, что, пожалуй, можно было поверить, что они намереваются обрушиться на Землю.

При этом и самый вид их был столь необычен, что он уже сам по себе мог вызывать ужас, а их хвост, часто простирающийся от горизонта к горизонту через все небо, казался чем-то ужасным, совершенно прозрачным — через него были ярко видны все звезды.

Рис. 42. Большая комета 1843 года.

Неудивительно поэтому, что во времена гадания по звездам (астрологии) одно только появление кометы уже означало всевозможнейшие несчастья, войну, повальные болезни, засуху, голод, смерть вождей, и чего только еще не означало.

Пока не было ничего известно о природе комет, естественно могли ожидать от них всяких ужасов и несчастий. Только около двухсот лет тому назад, когда Ньютон вывел законы движений всех других небесных тел из одного закона всемирного тяготения, удалось доказать, что кометы повинуются тем же самым законам, т. е. двигаются вокруг Солнца по коническим сечениям. Коническими сечениями называются кривые, полученные при сечении прямого конуса плоскостью. Если плоскость идет под прямым углом к оси конуса, то получится в сечении круг. Если плоскость эта идет наклонно к оси конуса, то получится эллипс. Если она идет параллельно линии, образующей этот конус, то получится парабола.

Наконец, если плоскость параллельна оси конуса, то получится гипербола (см. рис. 43).

Рис. 43. Конические сечения.

Таким образом, коническими сечениями являются эллипс, парабола и гипербола. Круг же является частным случаем эллипса.

До этого времени о кометах строили совершенно необоснованные предположения; им приписывали «подлунное происхождение», принимая их за воспламеняющиеся испарения Земли, выходящие из вулканов. Но после Ньютона было доказано космическое происхождение комет, а также установлена их материальная природа. Благодаря этому должен был отпасть целый ряд страхов. Можно было вычислить их орбиты в пространстве, и при этом нашли, что они всегда удалены от нас гораздо дальше, чем Луна, хотя они по временам могут приближаться к нам ближе, чем какая-нибудь планета. Отсюда стало ясно, что с таких громадных расстояний они не могут оказывать никакого воздействия на нашу земную природу.

Но теперь выступило другое опасение взамен исчезнувших страхов, и это новое опасение могло быть даже научно обосновано. Нашли, что орбиты комет пересекают орбиты планет, а следовательно и орбиту нашей Земли, во всевозможных направлениях, между тем как орбиты всех до сих пор известных тел солнечной системы находились на таких больших расстояниях друг от друга, что они никогда не могли бы встретиться. (Исключение составляет рой малых планет; к нему мы вернемся еще.)

Но из кометных орбит большое количество их находилось в опасной близости ко многим планетным орбитам, а некоторые из них даже пересекаются. Поэтому, если бы когда-нибудь оба эти небесные тела, планета и комета, при своем движении встретились вдруг в этой точке пересечения, то неминуемо должно было произойти столкновение их, последствия которого, смотря по обстоятельствам, могли бы стать очень серьезны.

Так, например, земная орбита в том месте, где наша планета проходит ежегодно в конце ноября, пересекается с орбитой кометы Биэла. Эта комета принадлежит к тем восемнадцати так называемым периодическим кометам, которые отличаются от многих тысяч комет, неожиданно приближающихся к Солнцу, тем, что они снова возвращаются к нему через известные короткие промежутки времени; для кометы Биэла этот промежуток равен 6 1/2 годам. Наш рисунок (см. рис. 44) изображает схематически относительное положение этих орбит.

Рис. 44. Орбиты: Земли abc, кометы Биэла aed и кометы Энке def.

Орбита Земли abc (см, рис. 44) находится в плоскости бумаги. Над ней поднимается орбита кометы Биэла — aed, и таким образом они имеют общую точку а. Одновременно обозначена буквами def еще орбита другой периодической кометы, кометы Энке. Орбита кометы Энке имеет в свою очередь общую точку е с орбитой кометы Биэла; следовательно, в этой точке е эти оба светила могут когда-нибудь встретиться.

Таким образом, во время каждого из своих оборотов, т. е. в каждые 6 1/2 лет, комета Биэла всегда пересекает один раз земную орбиту. Если бы это случилось в конце ноября, то и Земля находилась бы в этой точке на своей орбите, и столкновение Земли и кометы было бы неизбежно.

Если комета состоит из больших твердых масс, то они при своем падении с относительной скоростью в 10 или более километров в секунду, конечно, могут легко произвести столь сильное и длительное разрушение в земной природе, что, наверно, пришлось бы назвать такую катастрофу «кончиной мира». Вообразим себе такую бомбардировку обломками скал, величиною в километр, которые пронизывают атмосферу, накаляя воздух и самих себя от трения и рассеивая пылающие вихри, уничтожающие с безумной скоростью все на поверхности нашей планеты.

Если бы такие небесные бомбы падали в море, то они вызвали бы страшную волну приливов, которая разлилась бы ужасным наводнением по всем материкам, и ничто не могло бы спастись от такого потопа, А если бы такие космические снаряды падали на твердую земную кору, то образующаяся при столкновении высокая температура расплавила бы почву в окрестностях места падения, вырыла бы огромную дыру до огненно-жидкой внутренности Земли: возник бы вулкан с жерлом, шириною в несколько километров. Сотрясение земной коры, сопротивляющейся такому внезапному удару, вызвало бы появление трещин, которые расположились бы лучеобразно вокруг нового кратера, совершенно так же, как мы это видели на Луне. А вдоль этих трещин образовался бы еще целый ряд новых вулканов. Одним словом, произошла бы такая катастрофа, о какой, по-видимому, рассказывают нам летописи истории жизни Земли во время ее «третичной эпохи».

Наш вопрос становится все более и более острым. То, что комета может столкнуться с Землей, не подлежит сомнению, да мы сами сейчас увидим, что такое столкновение совсем недавно, действительно, произошло на наших глазах. С математической точностью можно указать в каждом отдельном случае ту огромную скорость, с какой должны столкнуться обе эти массы. Следовательно, весь вопрос сводится только к тому, содержат ли в себе кометы достаточно большие твердые тела, которые могут вызвать такие всеобщие разрушения?

Этот вопрос не так-то легко разрешить. Внешний вид многих комет, по которому, однако, никогда не следует судить, является достаточно угрожающим, чтобы ожидать при столкновении самого худшего. Но прежде всего мы должны исключить в наших рассуждениях весь огромный хвост кометы. Мы можем определить совершенно точно, что в одном только его поперечном разрезе диаметр Земли может уместиться много раз. Но свет звезд проникает сквозь него, как будто здесь в пространстве пустое место.

Насколько сильно ослабляет наш воздух свет звезд, видно из того, что звезды все больше и больше меркнут, чем ближе они находятся к горизонту. Хвосты комет могут состоять только из настолько разреженного вещества, какое, примерно, имеется в наших рентгеновских трубках, где так называемые катодные лучи творят чудеса. Природа света, излучаемого кометными хвостами, такова же, как у этих лучей или же лучей, испускаемых радием.

Я привожу здесь (см. рис. 45) фотографический снимок появившейся в 1907 году большой кометы Даниеля.

Рис. 45. Комета Даниеля 1907 года.

На этом рисунке (см. рис. 45) видно это своеобразное излучение кометы, которое могла уловить только фотографическая пластинка, глазом же его нельзя было увидеть. Таким образом, фотографическая пластинка доказала с большим вероятием не материальную, а электрическую природу этого излучения. Следовательно, нам нечего опасаться этих кометных хвостов. Но они исходят из ядра, которое вместе со своей оболочкой образует «голову» кометы. «Голова» же кометы производит впечатление более плотной массы.

Большинство мелких комет, которых вообще очень много, состоит только из одной такой головы и имеет лишь совсем маленький хвост, который, как известно, всегда обращен в обратную сторону от Солнца. Большею частью голова кометы, как показывают наши наблюдения, имеет вид небольшого расплывчатого светлого облачка, которое не достигает значительных размеров даже у комет с большими хвостами. Правда, до нас дошли из более ранних веков рисунки комет с большой круглой головой, в которой массы беспорядочно двигаются; но мы не знаем, в какой степени страх перед этими небесными явлениями преувеличил действительно виденное.

Большею частью, но не всегда, приблизительно в середине головы кометы видно более яркое место, которое иногда само имеет вид яркой звезды; это — ядро. Ядро кометы часто производит впечатление вполне твердой массы, которая, вероятно, не так уж незначительна.

Из этой массы исходят, вначале всегда по направлению к Солнцу, мощные истечения газов и паров, все более увеличивающиеся по мере того, как комета все больше и больше приближается к центральному очагу нашей планетной системы. Вследствие однородности с электрическим излучением Солнца этот туман отталкивается и отлетает большой дугой назад за ядро, образуя, таким образом, хвост кометы.

Благодаря спектроскопу можно определить даже род истекающих из кометы газов: эти вещества суть углеводороды, которые образуют наш керосин, кроме того, натрий, содержащийся в поваренной соли, и, в более редких случаях, даже пары железа. Все эти газы должны были бы рассеяться в мировом пространстве за время того тысячелетнего путешествия, которое ранее совершила комета через пустые пространства, прежде чем она приблизилась к Солнцу. Но это имело бы место в том случае, если бы комета состояла только из этих газов, а не имела бы в то же самое время твердого ядра, сила притяжения которого удерживает эти газы или в виде атмосферы или в твердом состоянии.

Рис. 46. Истечения из большой кометы 1881 года. По рисунку М. Тури.

Таким образом, ядра комет должны содержать твердые массы. Спрашивается, как же велики могут быть эти ядра? Существует метод, благодаря которому можно определить вес небесных тел с такой же точностью, как если бы мы положили их на чашку весов. Так взвесили в килограммах самую Землю и огромное Солнце, Марс и другие планеты. Метод этот чрезвычайно точный. Комету пробовали положить на такую чашку весов, но стрелка весов не дрогнула, как будто на чашке весов ничего не лежит.

Правда, с этими «небесными весами» дело обстоит так же, как и с обыкновенными земными: нельзя требовать, чтобы весы, предназначенные для взвешивания вагонных грузов, могли взвешивать мельчайшие части золота. Миллиона два тонн были бы при этом небесном взвешивании все еще ничем — исчезающе малой величиной. При космических размерах исчезает то, что кажется громадным на Земле. Следовательно, опасность, приносимая кометами, в наших глазах не уменьшается. Нет ли у нас еще и других сведений о них?

 

Падающие звезды

Я уже раньше говорил, что в действительности однажды произошло столкновение кометы с Землею. Это было 27 ноября 1872 г. Что при этом произошло? Это столкновение я сам видел собственными глазами.

Правда, я и не подозревал, что происходит столкновение, свидетелем которого мне тогда пришлось быть. Но это было самое восхитительное небесное зрелище, которым я когда-либо наслаждался в моей жизни: великолепный дождь падающих звезд. С неба сыпались дождем ракеты, часто по несколько в одну секунду; они бесшумно проносились, оставляя длинный след среди неподвижных созвездий.

Если зарисовать эти следы на карту и продолжить их назад, то можно видеть, что все падающие звезды прилетели из одной и той же точки мирового пространства, лежащей в созвездии Андромеды. Эта точка пересечения следов падающих звезд называется «радиантом». По положению радианта можно вычислить действительные пути падающих звезд вокруг Солнца.

Эти вычисления показали, что этим небесным фейерверком мы обязаны долго разыскиваемой комете Биэла. Ее можно было увидеть тогда на противоположной стороне неба. Действительно, в городе Мадрасе наблюдали в этот день на небе кометоподобное тело.

Долго сомневались в правильности этих вычислений и не соглашались с тем, что этот дождь падающих звезд есть остатки кометы Биэла. Но когда ровно через 13 лет, т. е. 27 ноября 1885 года, это великолепное зрелище повторилось подобным же образом, то уж не пришлось более сомневаться в этих выводах. Эти 13 лет равны именно двум оборотам кометы Биэла. Следовательно, она была опять на том же месте, как и в 1872 г., между тем как после одного только оборота в 6 1/2 лет комета должна пройти это место встречи на полгода раньше, чем Земля.

Таким образом, комета Биэла состояла из падающих звезд. Могут ли быть опасны для нас падающие звезды?

Мы счастливы, что можем дать на этот вопрос определенно отрицательный ответ. Можно доказать, что даже очень яркие падающие звезды обыкновенно весят только несколько граммов. При той космической скорости, с которой они пронизывают нашу атмосферу, благодаря трению о воздух, они приобретают такую высокую температуру, что не только накаляются до-бела, но совершенно испаряются.

Этот процесс испарения часто начинается уже на высоте в 200 километров над поверхностью Земли, и в редких случаях падающая звезда может приблизиться к нам больше чем на 100 километров, прежде чем она не превратится в маленькое газообразное облачко, которое растворяется в воздушном океане. Итак, если бы комета осыпала нас даже частым градом падающих звезд, то все же она не могла бы убить даже мухи.

Их огромная скорость, которая превосходит, по крайней мере в десять раз скорость наших артиллерийских снарядов, является для нас надежнейшей защитой от них, потому что именно эта скорость и производит их распыление. Наша Земля совершенно защищена от этой опасности своей воздушной оболочкой, которая обволакивает ее более непроницаемо, чем самые крепкие стальные панцыри броненосца.

Но состоят ли все кометы только из таких падающих звезд? Как мы можем это узнать? Есть еще одна комета, пересекающая земную орбиту, которая поэтому могла бы быть таким же образом исследована, как и комета Биэла. Действительно, эта вторая комета принесла нам блистающие потоки падающих звезд, так называемые Леониды, наблюдающиеся ежегодно во второй неделе ноября. А каждые 33 или 34 года — время оборота образующей их кометы — они появляются в особенно большом количестве. Но в 1899 году, когда снова ожидали их появления, они совершенно не наблюдались. Вследствие притяжения планет они были отклонены в своем движении и теперь больше не пересекают земной орбиты.

Эти обе кометы были маленькими слабо светящимися космическими облачками с едва различимым или вовсе незаметным ядром. Однако, отнюдь нельзя предполагать, что и ядра больших комет состоят также только из особенно густых облаков падающих звезд; в них обязательно должны находиться большие твердые массы.

Представляет ли наш воздушный панцырь достаточную защиту от вторжения таких, более крупных, твердых тел? До известной степени, да! Довольно часто мы видим огненные шары, проносящиеся в нашей атмосфере, из которых падают к нам с ужаснейшим треском раскаленные камни, весом в центнер. Наш воздушный панцырь может даже и у этих больших пришельцев уничтожить их огромную космическую скорость: они останавливаются в своем полете, когда они находятся еще на высоте 100 километров над земной поверхностью.

Возникшая вследствие трения теплота может обратить в пар только небольшую часть падающей массы, остальное же падает к нам на Землю, как будто оно начало свое падение с этой «точки остановки»; иными словами, оно падает не с очень большой скоростью. Однако, это тело достигает Земли, большею частью, в раздробленном состоянии, потому что оно обладало сначала температурой мирового пространства, т. е. ниже, чем 200 градусов холода, а потом внезапно нагревается до 1.000 и больше градусов тепла. Вследствие этого оно раскалывается, подобно чересчур быстро нагретому стеклу.

 

Метеориты

Осколки эти достигают поверхности Земли, покрытые оплавившейся коркой и со своеобразными выплавленными дырами. Эти осколки называются метеоритами.

Есть много сведений, идущих к нам из глубокой древности, о больших бедствиях, причиненных таким падением камней и «каменными дождями», шедшими с ясного неба. От этого будто бы загорались целые селения и уничтожались мирно пасущиеся стада. Однако, нам известен только один действительно достоверный случай, когда один человек был убит таким космическим снарядом. В декабре 1903 года чуть было не был потоплен метеорным камнем корабль в Бискайском заливе. Во время грозы, внезапно разразившейся в декабре месяце, что здесь бывает очень редко, молния ударила прежде всего в мачты, а через несколько минут большая масса с каким-то особенным свистом рухнула в море в непосредственной близости от корабля, подняв огромный столб воды.

Все эти упавшие с неба камни имеют особенный состав, хотя они не содержат в себе веществ, которые не встречались бы также и на Земле. По этому составу, на рассмотрении которого, к сожалению, я не могу здесь более подробно остановиться, определяют космическое происхождение таких камней, если даже они не упали на наших глазах с неба Наибольший из известных нам метеоритов весит 325 килограммов, он упал 12 марта 1899 года в Финляндии; на Земле найдены были также несомненно метеорные камни тяжелее этого в сотни раз, но падение которых не наблюдалось. Такой обрушившийся обломок скалы весом от 30 до 40 тонн должен уже сильно поколебать земную кору на большом протяжении. Совершенно не исключена возможность того, что из землетрясений, на которые указывают часто наши чувствительные инструменты, как на охватившие большую площадь, некоторая часть могла быть вызвана обрушившимся большим метеорным камнем, упавшим в мало известных частях земного шара.

Рис. 47. Падение метеорита, наблюдавшееся 27 июля 1894 года в Калифорнии. По акварели, изготовленной для Ликской обсерватории.

Наблюдения учат нас, что и на небе меньшее встречается относительно чаще, чем большее. Каждую ночь падают на Землю миллионы падающих звезд, если наблюдать даже очень малую часть неба. Также можно считать, что почти каждый день с неба падает большой метеорный камень, хотя наблюдается из них едва ли один из сотни. Ни одно наблюдение не противоречит предположению, что для столкновения Земли с метеоритом величиною с мировое тело нужен только соответственно длинный промежуток времени.

Рис. 48. Железный метеорит, упавший в Грашине (Австрия).

Само собой понятно, что защитная сила нашей воздушной оболочки должна иметь свой предел. Мелкие массы, проникающие в нашу атмосферу, она сжигает и испаряет, а большие она останавливает, по крайней мере в их слишком быстром полете, и раздробляет на части; но если эти небесные пришельцы будут протяжением в несколько километров, то задерживающая сила сопротивления воздуха окажется ничтожной, подобно сопротивлению перышка падению пушечного ядра.

Метеорит таких размеров ударится с космической скоростью о земную поверхность, при этом произойдет внезапный переход всей живой силы падения в теплоту, вследствие чего выделится такое большое количество теплоты, что большая часть метеорита перейдет в расплавленное состояние. Эта жидкая масса примешается к потокам лавы, которая зальет образовавшееся от удара отверстие в земной коре.

В момент удара большое количество массы тотчас же перейдет в газообразное состояние. Получившимся взрывом совместно с силами вулканических извержений часть метеорита будет отброшена обратно, может быть, даже в то мировое пространство, из которого пришел этот метеорит. Другие части этого метеорита, описав огромные дуги, снова упадут на Землю, снова образуют кратеры и повторят те же явления, но в меньшем масштабе, чем какие были при первоначальном ударе. Таким образом, в окрестностях главного, самого большого кратера образуются более мелкие, расположенные один около другого наподобие жемчужной нити, и совершенно не так. как кратеры, возникающие на вулканических трещинах.

То, что мы здесь признали вероятным только на основании теоретических рассуждений, мы на практике видим совершенно отчетливо на Луне. На ее поверхности подобные катастрофы должны были происходить гораздо чаще, потому что у Луны отсутствует защищающая воздушная оболочка. Космические снаряды достигают ее с неуменьшенной силой. Они пробили в ее твердой коре отверстия с поперечником в сотни километров.

Нам уже известны лучеобразные трещины, которые при этом получились на Луне и которые сейчас же опять наполнились или выступающей из недр лавой, или расплавленной массой обрушившегося тела. Кроме того, мы видим вокруг многих больших кратеров сотни более мелких углублений, имеющих совершенно такой же вид, как следы от капель дождя в мягкой глине. Насколько их можно видеть с Земли, они представляют из себя мелкие ямы, круглые углубления, а не кратеры с плоским дном и крупным валом вокруг, как у первоначальных отверстий (см. рис. 49).

Рис. 49. Лунная поверхность около кратера Теофил.

На основании предыдущих рассуждении можно, по моему мнению, не сомневаться в том, что описанные нами выше образования лунной поверхности возникли, действительно, вследствие падения больших космических масс, а не под действием внутренних сил на Луне.

Таким образом, мы имеем перед глазами ясные последствия грандиозных катастроф, своего рода «кончин мира», на ближайшем к нам небесном светиле. С Землей не только может, но должно когда-нибудь случиться нечто подобное. Это — только вопрос времени.

Итак, мы узнали о возможной причине «кончины мира», которая может разразиться над нами совершенно внезапно в любой момент, и даже за несколько минут до нее мы ничего не будем подозревать об этом. Тело с диаметром в 10 километров, появившееся на расстоянии в 5.000 километров, казалось бы, примерно, вчетверо меньше Луны. При своем появлении такое тело, наверное, не слишком бы нас испугало; но, несмотря на это, меньше чем в одну минуту оно могло бы уже обрушиться на Землю, а затем, в течение немногих часов, разрушить весь порядок на Земле на сотни тысячелетий. Поэтому нас живейшим образом интересуют более подробные сведения об этих телах.

 

Связь между кометами и метеоритами

Прежде всего мы спросим себя, не стоят ли эти метеориты в связи с кометами; не являются ли они их частями, подобно падающим звездам? На этот вопрос мы должны ответить отрицательно. Среди потоков падающих звезд метеориты появляются лишь очень редко. Часто возможно было очень точно вычислить орбиту метеорита и никогда не находили согласованности ее с орбитой кометы. При этом большинство орбит метеоритов обнаруживает особенность, которая доказывает нам, что эти пришельцы приходят в наш земной мир из еще более далеких областей вселенной, чем множество комет.

Правда, и эти последние тоже приходят очень издалека. В дальнейшем ходе наших рассуждений нас будет особенно интересовать более подробное изучение расположения внутри солнечной системы орбит этих небесных тел, только мимолетно появляющихся вблизи от нас. Нам важно знать происхождение этих небесных тел, которые могут стать для нас опасными.

Мы знаем, что Земля находится на расстоянии около 150 миллионов километров от Солнца и что последняя из планет, Нептун, находится от него, примерно, в тридцать раз дальше. Все планеты двигаются вокруг Солнца по неизменным орбитам и в одном и том же направлении. Орбиты их почти круговые и с небольшим отклонением расположены в одной плоскости, так что пространство вокруг Солнца, в котором движутся планеты, по форме похоже на плоскую чечевицу (линзу). Одно это расположение говорит за то, что Солнце и планеты должны иметь одинаковое происхождение.

Иначе обстоит дело с кометами. Они приходят по всевозможным направлениям из отдаленных областей пространства, лежащих далеко по ту сторону орбиты Нептуна. Поэтому еще недавно думали, что кометы, вообще, не принадлежат к нашей солнечной системе, а представляют собою затерявшиеся в мировом пространстве массы, которые носятся без цели и без причины среди солнечных систем; и только, если они когда-нибудь подходят слишком близко к одному из этих Солнц, то притягиваются им и должны упасть на это Солнце.

Действительно, многие кометы должны были обрушиться прямо в этот пылающий центральный очаг, около которого греются планеты. Правда, мы никогда еще не наблюдали этого, но удалось показать путем вычислений, что такие падающие прямо на Солнце кометы почти никогда не могут быть видны с Земли. Большинство комет еще до границ солнечного притяжения имеют небольшое движение в сторону, и поэтому они пролетают с возрастающей скоростью мимо Солнца, которое затем принуждает их поворачиваться и снова выбрасывает обратно в мировое пространство, откуда они пришли.

По той скорости, с которой кометы летят вокруг Солнца, можно совершенно точно вычислить их начальную скорость, с которой они попали в область солнечного притяжения. Таким образом, было найдено, что в подавляющем большинстве случаев эта скорость равна нулю. Следовательно, кометы останавливаются у границы притягательной силы Солнца, как будто они только теперь хотят упасть на Солнце или отойти от него; здесь они поворачивают и начинают двигаться по «параболической» орбите или же по очень растянутым в длину эллипсам, с периодами обращений, измеряемыми многими тысячами лет. Только в самых немногих случаях удается определить хотя бы приблизительно эти периоды обращений комет.

Таким образом, кометы не покидают совсем нашей солнечной системы и имеют с нею хотя и слабую связь с самого начала. Мы должны рассматривать их как остатки первичной космической материи, из которой образовались остальные части нашей солнечной системы. Как это случилось, об этом я подробно рассказал уже в первой части этой книги. Гибель и возникновение — это как раз две крайности, которые между собою соприкасаются.

Иначе обстоит дело с метеоритами. Их орбита часто обнаруживают довольно значительные начальные скорости, которые доказывают нам, что они, действительно, выброшены из других мировых систем в нашу солнечную систему. Как раз эти небесные тела, части которых мы имеем в виде метеорных камней, приходят из бесконечного пространства вселенной. По своему происхождению они нам более чужды, чем недостижимые для нас, родственные нашей Земле миры — планеты; но, тем не менее, они не приносят нам из этих небесных глубин никаких новых неизвестных нам веществ. Ничто другое не может убедить нас более красноречиво в великом единстве мироздания.

Следовательно, метеориты являются выходцами из других мировых систем. Поэтому мы ничего не можем сообщить о них относительно того, могут ли они быть в какой- либо степени для нас опасны. Мы ничего не знаем о том, имеют ли их размеры и скорости наивысший предел, и мы ничего не можем указать, что могло бы защитить Землю от гибельного столкновения с таким пришельцем, имеющим размеры мирового тела. У нас нет также, как мы уже говорили, никаких способов предсказать такую катастрофу.

Несколько благоприятнее обстоит дело с кометами. Даже малые из них, большею частью, видны уже тогда, когда они еще удалены от нас на несколько миллионов километров. Если наблюдать видимое движение кометы хотя бы в течение трех суток подряд, то в несколько часов можно определить истинную орбиту кометы, и, следовательно, предсказать, где будет находиться это светило в ближайшие недели и месяцы, а также узнать, пересекает ли орбита кометы орбиту Земли.

Так как кометы могут двигаться по всем направлениям во всей вселенной, то такой случай может произойти так же редко, как если, например, из тысячи выпущенных в разные стороны пуль одна попадет в натянутую нить. Правда, если из года в год беспрестанно стрелять таким образом, то в конце концов можно попасть в эту нить. Поэтому, как мы уже видели, действительно случается, что некоторые кометные орбиты пересекаются с орбитой Земли. Но чтобы случилось столкновение Земли с кометой, должно произойти много еще более невероятного. В нашем прежнем примере с выстрелами мы должны для этого случая предположить, что одна из таких пуль случайно попала на лету в другую пулю. Так ничтожна вероятность встречи Земли с кометой.

 

Столкновение с кометой

Однако, мы уже знаем, что, несмотря на это, такой случай однажды произошел. Прежде всего нужно сказать, что здесь мы имели дело с очень маленькой кометой, а эти последние гораздо чаще встречаются, чем большие, которых можно было бы опасаться в том случае, если бы их ядро обрушилось как раз на нас.

В рассматриваемом выше случае столкновения кометы с Землей дело несколько осложняется. Комета Биэла принадлежала к так называемым периодическим кометам, которых существует, как уже было выше сказано, пока только 18. Эти периодические кометы через короткие периоды снова возвращаются к Солнцу, т. е., подобно планетам, описывают замкнутые орбиты, только гораздо более вытянутые, более эллиптические, чем у планет. Мы уже знаем, что комета Биэла через каждые 6 1/2 лет проходила через точку пересечения с земной орбитой. При таком частом возвращении кометы, естественно, становится более вероятной и встреча ее с Землей. Поэтому именно периодические кометы в особенности интересуют нас.

Относительно их доказано, что они были «захвачены» планетами, главным образом, большим Юпитером, т. е. благодаря его воздействию эти кометы были присоединены к нашей солнечной системе.

Первоначально они двигались, как и другие кометы, по параболическим орбитам из неизмеримой дали вселенной, но направления их движений приблизительно совпадали с плоскостью, в какой двигаются все планеты. Поэтому такие кометы гораздо дольше должны были оставаться в этой области притяжения планет, чем те, которые пересекают эту плоскость под всевозможными углами. Очевидно, первые из этих комет в этом смысле являются более угрожающим и, потому что они гораздо дольше остаются в этом опасном для них пространстве.

Если такая комета несколько приблизится к какой- нибудь планете и обе они будут двигаться в одинаковом направлении, то они довольно долго будут оставаться одна около другой. Тогда, вследствие взаимного притяжения, планета будет значительно отклонять комету от ее первоначальной орбиты. Таким образом возникли эллиптические орбиты у этих периодических комет.

На первый взгляд кажется, что это влияние может стать для нас опасным, так как оно втягивает как раз эти более опасные кометы навеки в наше планетное пространство. Но при более тщательном исследовании оказывается напротив, что это обстоятельство является как раз средством защиты от этих опасных гостей. Теоретически удалось доказать, что те, без сомнения, более или менее неплотные массы, из которых состоят кометы, при большем приближении к Солнцу или же к какой-нибудь планете должны все больше и больше растягиваться в длину или даже разрываться на части — рассеиваться.

Если теперь такая комета вынуждена часто возвращаться к Солнцу благодаря «возмущающему» влиянию какой- нибудь планеты, обратившей ее орбиту в небольшой эллипс, то комета должна постепенно распадаться. Масса ее распадается вдоль всей орбиты, образуя, таким образом, кольцо из падающих звезд, о которых мы говорили раньше. Благодаря этому, кометы делаются совершенно для нас безвредными.

Комета Биэла, можно сказать, на наших глазах распалась на две части, которые все больше удалялись одна от другой (см. рис. 50).

Рис. 50. Разделившаяся на две части комета Биэла.

После этого масса кометы так рассеялась, что совершенно потеряла облик кометы и обнаруживала свое существование только потоком падающих звезд. Другие кометы, которые особенно близко подходили к Солнцу, распались даже на несколько частей.

Некоторые из комет двигаются в настоящее время на очень значительных расстояниях друг от друга по одной и той же орбите. Это показывает нам, что эти кометы возникли вследствие раздробления одной какой-нибудь большой кометы. Таким образом, здесь имеет место в больших размерах нечто совершенно подобное тому, что мы видели у метеоритов, которые, попадая в нашу атмосферу, раздробляются, хотя здесь действует уже другая сила природы, способствующая, насколько это возможно, раздроблению и обезвреживанию этих опасных гостей.

Удивительно, что даже в этой области у мертвой природы имеются средства защиты подобно тому, как мы встречаем это у живых организмов.

Такая захваченная комета обязательно должна возвращаться через определенные промежутки к тому месту, где она впервые испытала это воздействие захватившей ее планеты; следовательно, комета снова может сблизиться с той же планетой. Но вызванные благодаря этому новые возмущения будут теперь действовать, большею частью, совсем иначе, чем в первый раз и поэтому сообщат комете во второй раз совсем другую орбиту. Вследствие этого комета может быть опять совершенно выброшена из нашей планетной системы.

Появившаяся в 1903 году комета является для нас в этом отношении поучительным примером. Она является типичной представительницей этих вечно меняющих свою форму и движение мировых странниц. Она была открыта в 1889 году и названа кометой Брукса; тогда она уже оказалась распавшейся на несколько отдельных частей. Это показывало, что комета незадолго до этого испытала довольно скверное приключение.

Действительно, астроном Чендлер путем вычислений доказал, что эта комета 3 года тому назад, т. е. в 1886 г., необычайно близко подошла к мощному Юпитеру, так что во всяком случае ей пришлось пролететь посреди системы его спутников или даже столкнуться с каким-нибудь из его спутников. Но при этом ни у Юпитера, ни у его спутников совершенно не заметили каких-либо последствий этой встречи с кометой: они не уклонились ни на волосок от своего пути. Комета от этой встречи не только распалась на куски, но была также вынуждена к более короткому времени оборота в 7 лет, согласно которому она снова возвращалась в 1896 и 1903 годах. Далее, Чендлер нашел, что перед встречей 1886 года комета имела время оборота в 27 лет, вследствие чего она не приближалась настолько к Солнцу, чтобы ее можно было видеть с Земли.

Четыре таких оборота по 27 лет составляют 108 лет, это — столько же, сколько составляют девять оборотов Юпитера, которому нужно, примерно, 12 лет, чтобы обойти вокруг Солнца. Считая назад 108 лет от 1886 года, получим 1778 г. или 1779 г., более точно нельзя сказать. Таким образом, эта комета должна была уже раньше однажды встретиться с Юпитером и при этом получить свою орбиту с оборотом в 27 лет. Эти числа приводят к другой комете, причинявшей уже больше ста лет астрономам много хлопот, а именно к комете Лекселля, которая была открыта в 1770 году и, согласно вычислений, обладала оборотом только в 5 1/2 лет, между тем как ее никогда не видели с Земли ни до, ни после этого.

Уже тогда эти вычисления показали, что комета Лекселля должна была также встретиться с Юпитером в год встречи с ним кометы Брукса, т. е. в 1779 году, а равным образом и в 1767 году, т. е. за два своих оборота, равнявшихся приблизительно обороту Юпитера. Поэтому весьма возможно, что комета Брукса тождественна с кометой Лекселля или же, по крайней мере, является частью кометы Лекселля.

Сопоставив все эти факты, получаем следующую картину. В 1767 году комета из неведомых глубин вселенной подходит к Юпитеру, который сообщает ей движение по эллиптической орбите со временем оборота в 5 1/2 лет; по этой орбите она совершает только два оборота. Затем, тот же Юпитер изменяет орбиту этой кометы на орбиту с оборотом в 27 лет, по которой она проходит четыре раза, не подвергаясь возмущениям; далее, в 1886 году Юпитер заставляет ее совершать короткий оборот в 7 лет, который она с этого времени довольно правильно совершила два раза.

Но после 5 таких обращений, которые опять приблизительно равны трем оборотам Юпитера, она подошла снова слишком близко к Юпитеру в 1921 году. Это приближение кометы к Юпитеру снова вынудит ее двигаться по иной орбите, пока она, наконец, не будет выброшена из нашей планетной системы.

Пример этой замечательной кометы показал, что сближение кометы и планеты является роковым только для кометы: комета разрывается на части, которые рассеиваются в пространстве. В. борьбе за существование у мировых тел также наблюдается право сильного: если более слабый осмелится напасть, то он в жалком состоянии отбрасывается и уничтожается.

Конечно, это не повредит большему из встретившихся тел, как целому. Но если при такой встрече кометы с планетой ничего не произошло на планете особенного, что бы мы могли заметить с Земли, то при этом все же не исключается возможность страшных разрушений на поверхности планеты. Следовательно, комета, по человеческим понятиям, может быть причиной «конца мира». В особенности трудно было увидеть что-либо у Юпитера, так как мы вообще не видим его поверхности.

 

Юпитер

Юпитер окружен значительно более высокой и плотной атмосферой, чем Земля. Мы видим только вереницы облаков самых верхних слоев атмосферы Юпитера. Эта более плотная атмосфера, естественно, также является большой защитой от этих непрошенных гостей.

Однако, в конце семидесятых годов прошлого века на этой самой большой из сестер нашей Земли случилась самая ужасная катастрофа, какую только можно себе представить. В облачных образованиях верхних слоев атмосферы планеты Юпитер появилось красное пятно, большее, чем вся Европа. В первые годы после своего появления оно увеличивалось в размерах и по яркости, а затем стало снова бледнеть, но и теперь оно еще не вполне исчезло. Это красное пятно имело продолговатую форму и лежало по направлению вращения планеты. В этом сказывается влияние быстрого вращения Юпитера вокруг своей оси, которое наблюдается и на других облачных образованиях на этой планете.

Поэтому в телескоп мы видим на Юпитере параллельные линии и полосы, образуемые грядами облаков, гонимых пассатными ветрами. Таким образом, в еще значительно большей мере, чем на Земле, там, при быстром вращении этой исполинской планеты, слои воздуха отстают от находящихся под ними твердых частей поверхности. Было замечено, что это «красное пятно» с годами медленно отставало от остальных видимых нам образований: оно имело как бы обратное движение на поверхности планеты. В целом, совокупность этих явлений на Юпитере можно истолковать только тем, что под слоями его облаков, которые одни лишь видны нам, Юпитер обладает еще тонкой, твердой корой, которая прорвалась на месте красного пятна; оттуда вырвалась огненно-жидкая магма, и поэтому находящиеся над ней облака получили красный оттенок. Этот прорыв твердой коры случился не сразу на всей площади, и мы можем себе представить, по примеру Земли, что этот геологический процесс погружения большой площади коры происходил постепенно, хотя и в течение немногих лет. При этом, подобно атмосферным массам, вытекающая магма была оттесняема в направлении, противоположном вращению планеты, но только значительно медленнее, чем слои воздуха.

Рис. 51. Юпитер с красным пятном.

Можно ли приписать причину этого величественного геологического переворота на Юпитере, свидетелями которого мы были, падению на него чуждой космической массы, или же действию внутренних сил, возникших в самой планете? Ответ на этот вопрос уже содержится на предыдущих страницах этой книжки. Для большого Юпитера, который во всяком случае находится еще в очень юной стадии мирового развития, является еще более невероятным, чем для Земли, чтобы на его поверхности могли собираться значительные напряжения, которые привели бы к таким катастрофам, вызванным изнутри. Едва ли остается для нас иное объяснение, чем то, что действительно большое тело извне обрушилось на тонкую кору и разорвало ее.

Затопление осколков коры выступившей через трещины пылающей жидкой магмой происходило лишь постепенно, вследствие чего мы еще долгое время видели постепенное усиление отблеска ее в облаках. Но как бы там ни было, имело ли место действие разрушительных внутренних сил или падение извне, во всяком случае, мы видим здесь перед собою катастрофу такого же рода, какая была на Земле в конце третичной эпохи. Если бы Юпитер был уже населен живыми существами, что невероятно, то эта катастрофа оказалась бы для них роковой.

Но если появление красного пятна на Юпитере не хотят считать за достоверное доказательство столкновения мировых тел, то все же астрономия может привести другие совершенно несомненные доказательства таких столкновений.

 

Эрос

Совсем близко от нас движется в пространстве небесное тело, принадлежащее к нашей системе, которое является обломком мирового тела, раздробленного от столкновения. Это — открытая Виттом в 1898 году на обсерватории Урания в Берлине малая планета «Эрос».

Она принадлежала, очевидно, когда-то к рою крошечных мировых тел, которые двигаются вокруг Солнца между Марсом и Юпитером. Но вследствие какой-то катастрофы она была выброшена из этого роя, так что теперь она двигается по очень вытянутой эллиптической орбите и может приближаться к Земле ближе, чем какая-либо другая планета. Только очень небольшая часть ее орбиты лежит по ту сторону орбиты Марса (см. рис. 52).

Рис. 52. Орбиты Эроса, Земли и Марса.

Могла бы произойти мировая катастрофа в тот момент, когда была выкинута эта планета-карлик, с поперечником в несколько километров, на много миллионов километров в сторону от своей орбиты, если бы путь этой планеты проходил только поблизости к Земле. Вероятность столкновения этой планеты с Землей, само собой понятно, очень ничтожна.

Одно замечательное наблюдение на Эросе характеризует его, действительно, как осколок мирового тела, не имеющий, подобно всем остальным мировым телам, шарообразной формы, а ограниченный угловатой поверхностью. У Эроса наблюдали правильно меняющиеся колебания яркости, которые не могут означать ничего другого, кроме того, что Эрос равномерно вращается вокруг своей оси в 5 часов 17 минут и каждый раз поворачивает при этом к нам попеременно свои стороны, с различной силой отражающие солнечный свет.

Правда, эти правильные, периодические колебания света при позднейших возвращениях этой малой планеты больше не наблюдались. Это делает очень вероятным предположение, что она тогда только незадолго до этого откололась и не пришла еще в нормальное состояние, что произошло несколько позднее, когда эта планета некоторым образом округлилась.

Таким образом, эта катастрофа, которая разрушила мировое тело так близко от нас, может быть произошла совсем недавно. Ведь удивительно и то, что эта планета, которая при своей правильно возвращающейся наибольшей близости к Земле становится довольно яркой, была открыта только недавно. Столкнувшееся при этом с Эросом тело было, как предполагают, не комета или метеорит, а, вернее, другая планета. В этом поясе между Марсом и Юпитером кишит множество таких небольших мировых тел. До сего времени нам известно около тысячи этих крошек-планет которые, наверное, составляют только незначительную часть действительно там находящихся.

Уже давно ученые высказывали предположение, что все эти малые планеты представляют обломки большей планеты, с которой случилась катастрофа. Но затем, во всех областях естествознания ученые стали высказываться против всяких катастроф в природе, даже против всякой неравномерности в ходе развития природы.

Это воззрение явилось в противовес другому, тоже крайнему, воззрению, а именно — господствовавшей раньше «теории катастроф». По этой «теории катастроф» считали, что каждый геологический период на Земле должен был начинаться и кончаться катастрофой, так что каждый раз должен был происходить новый всеобщий акт созидания.

В настоящее время убеждены в том, что точно так же, как в человеческой жизни, и при развитии всей вселенной не всегда дело шло гладко, хотя, в общем, развитие протекало спокойно. Теперь все больше и больше приходят к убеждению, что такие отчасти разрушительные или же только тормозящие действия являются необходимостью во всяком развитии, как и вообще борьба за существование. Впоследствии мы еще отчетливее узнаем, что при зарождении мировых тел катастрофы совершенно неизбежны. И здесь, как и в органической природе, каждое рождение сопровождается болью и заключает в себе нечто, подобное катастрофе.

Поэтому, с изменением наших воззрений, мы в настоящее время опять больше склоняемся к тому, что рой малых планет, действительно, произошел от раздробления одной большой планеты, между осколками которой все еще происходят столкновения, которые ведут к дальнейшему распадению. И у других малых планет заметили такие же колебания яркости, подобно наблюдавшимся у Эроса, которые свидетельствуют о неправильной форме этих осколков.

 

Новая звезда

В то время как мы видим повсюду на небе только следствия столкновения двух мирровых тел, перед нашими глазами имело место только несколько лет тому назад такое столкновение, мощность которого превосходит всякое описание. Это было самое грандиозное и величественное явление во всей вселенной, о которых когда-либо приносил нам весть световой луч. В созвездии Персея внезапно вспыхнула 21 февраля 1901 года или, вернее, была обнаружена среди остальных звезд новая звезда. Еще в предшествующую ночь она была не видна, во всяком случае для невооруженного глаза, а за два дня до этого она была незаметна в самые большие телескопы.

Случайно, как раз за два дня до этого, на одной американской обсерватории сфотографировали соответствующую область неба, но на пластинке не могли обнаружить никакого следа этой звезды. После открытия звезда стала еще больше прибывать в яркости, и в следующую ночь она стала самой яркой звездой на нашем небе, исключая одного только Сириуса. Начиная с этого момента блеск ее снова стал ослабевать, сначала быстрее, потом все медленнее, затем она по временам вновь вспыхивала, увеличивая свою яркость, что отчетливо обнаруживало обращение более ярких и более темных частей с периодом приблизительно около четырех суток.

Что случилось здесь? Раскололось ли какое-нибудь мировое тело, и его пылающая белым жаром внутренность, подобно крови убитого, брызнула из него? Во всяком случае, должно было произойти нечто подобное. При отсутствии иных данных, всегда мог бы возникнуть вопрос: было ли вызвано такое разрушение внешними или внутренними силами?

В телескоп была видна, по крайней мере — вначале только одна эта звезда, отчетливо и без какого-либо диска, но не два тела, чудовищный поединок которых мог бы привести к этой ужасной катастрофе.

Но мы обладаем еще более чудесным инструментом, чем телескоп и фотографический аппарат: это — спектроскоп, который показывает нам не только химический состав самых далеких мировых тел, но и их движения, — направлены ли они к нам или же от нас, — чего не мог бы никогда обнаружить даже самый сильный телескоп. Этот инструмент, разлагающий луч света, определенно указал, что при появлении новой звезды в Персее луч света исходил от двух отдельных тел, которые двигались в пространстве с весьма различными скоростями.

Одно тело имело нормальную скорость, какой обладают все остальные Солнца на небе, около 20 километров в секунду. Для космических понятий это немного. Но другое тело неслось через пространство со скоростью, по меньшей мере в 50 раз большей, значит, около 1.000 километров в секунду. В 40 секунд такое тело пролетело бы кругом Земли. Движения обоих тел были противоположны. — С такой невообразимой силой они набежали друг на друга: все при этом должно было раздробиться в пылающую пыль, вспыхнуть ярко светящимися газами!

По другому воззрению, первоначальная скорость столкнувшихся масс была не так уж значительна. В этом случае предполагают, что темное, отжившее тело попало в рой мелких небесных тел или в облако метеоритов. Это можно было заключить на основании известных данных, наблюдавшихся у других «новых звезд». А именно, эти небольшие массы, притягиваемые большей, проникающей в такое облако, мало-помалу начинают падать на это большое тело с огромной скоростью.

Благодаря этому одновременно возникает вращательное движение части этого роя, которое сказывается периодическим колебанием яркости. По этому толкованию едва ли эта катастрофа должна показаться нам менее ужасной, если подумать, что в этом случае темное, твердое тело непрерывно в течение суток бомбардируется миллиардами мелких тел со скоростью в 1.000 километров в секунду.

Затем, вторично произошло нечто совершенно чудесное с этой, так внезапно вспыхнувшей, звездой: через несколько месяцев она окружилась туманной оболочкой, которая совершенно отчетливо день за днем все больше распространялась вокруг нее и занимала все большие пространства. Само по себе это еще не так удивительно, после того как выяснилась огромная сила этого столкновения.

Эти туманные массы были именно те газы, в которые превратились, по крайней мере отчасти, оба этих мировых тела при их столкновении. Но ко всему этому прибавилось еще то, что скорость распространения этого туманного образования вокруг все еще видимой, как слабая светящаяся точка, новой звезды была чрезвычайно велика даже в космическом масштабе.

Рисунки 53 и 54 представляют два снимка этой туманности.

Рис. 53. Туманность вокруг новой звезды в Персее, снятая 8 и 11 декабря 1901 года на обсерватории Лика в Калифорнии.

Рис 54. Туманность вокруг новой звезды в Персее, снятая 31 января и 2 февраля 1902 года на обсерватории Лика в Калифорнии.

На этих снимках можно отчетливо заметить движение вперед световых узлов за тот промежуток, который разделяет эти снимки, если сравнить положения этих световых узлов с положением находящихся вблизи неподвижных звезд. Соответствующая область на обоих снимках обведена кругом. Если заметить себе группы звезд внутри каждого круга, то путем сравнения можно определить на этих рисунках величину движения, как оно, по-видимому, происходило. Отсюда можно непосредственно вычислить и истинную скорость движения в километрах в секунду, как скоро известно истинное расстояние от нас до этой новой звезды.

В настоящее время путем очень точных измерений нашли, что расстояние до этой новой звезды настолько велико, что свету нужно несколько столетий, чтобы дойти от нее к нам. Таким образом, явление, которое мы наблюдали в 1901 году, в действительности произошло в давно минувшую эпоху. Хотя для таких расстояний наши измерения довольно неточны, но все же можно всегда определить пределы этих расстояний и сказать, насколько, по меньшей мере, должна быть удалена от нас эта звезда; таким образом, она может находиться от нас не ближе вычисленного расстояния, а разве только значительно дальше. Поэтому мы можем, по видимому движению этих уплотнений света в возникшей вокруг новой звезды туманности, найти наименьшую величину для истинной скорости, которая в действительности может быть еще больше.

Таким способом получили удивительный результат: это выбрасывание светящейся материи в мировое пространство происходило в течение целых месяцев со скоростью света, т. е. со скоростью 300.000 километров в секунду. Туманность вскоре заполнила пространство, которое превосходило размеры всей нашей солнечной системы больше, чем в тысячу раз.

Долго не хотели верить в реальность этого явления. Действительно, оно слишком сильно отличалось от всего виденного до сего времени. Это расширение границ туманности совершалось в 3.000 раз быстрее, чем двигались те тела, которые своим столкновением вызвали эту катастрофу; скорость движения их уже сама по себе принадлежит к совершенно необыкновенным в мировом пространстве. Поэтому пришли к мысли, что это расширение границ туманности только кажущееся: туманность существовала уже ранее, только до этого она была темной; она стала постепенно освещаться, когда в ней вследствие катастрофы так ярко вспыхнула звезда.

Таким образом, мы видели с того огромного расстояния, какое отделяет нас от этой звезды, как свет, распространяясь со скоростью в 300.000 километров в секунду, медленно расползался по темной туманности, увеличивая ее видимые размеры каждый день лишь на толщину волоса. Волны света, которые распространяются, как мы знаем, почти мгновенно, в неизмеримых пространствах кажутся почти неподвижными. Ничто не в состоянии дать нам лучшего представления о неизмеримой величине вселенной, доступной нашим чувствам, как это медленное расползание света по новой туманности в созвездии Персея.

Если, с одной стороны, совершенно нельзя сомневаться в этом распространении границ туманности со скоростью света, то все же снова выступают серьезные сомнения в только что изложенном толковании этого явления. Характер распределения света в плоскости, перпендикулярной к лучу зрения, не согласовался с теорией, и, кроме того, было слишком отчетливо видно, как определенные световые узлы этой туманности все больше удалялись от звезды, двигаясь по несомненно спиральным кривым.

Поэтому, несмотря на всю кажущуюся невероятность, нельзя было не согласиться, что здесь, действительно, космическая материя после невообразимо страшной катастрофы была выброшена в пространство со скоростью света. В эти пока необъяснимые явления гибели миров начинает теперь проливаться свет из совершенно другой области знания, правда, лишь постольку, поскольку одна неразрешенная загадка пытается разрешить другую загадку: здесь могут играть роль чудесные явления радиоактивности.

 

Радиоактивность

По новейшим исследованиям атомы радия представляют из себя совершенно такие же подверженные разрушению мировые тела, как эта новая звезда в Персее, но только бесконечно малой величины. Доказано, что из каждого атома радия выбрасываются мельчайшие частички со скоростью света, при чем они делают светящимся все, что они встречают вокруг себя. Таким образом, они распространяют вокруг себя светящийся туман совершенно так же, как эта загадочная звезда.

Эти частички, из-за их электрической природы, называются электронами; они, приблизительно, в две тысячи раз меньше, чем самый малый химический атом — атом водорода. Этим самым доказывается давно уже высказанное предположение, что химические атомы больше не заслуживают этого своего названия — «неделимые» тела.

Атомы так же, как и составленные из них молекулы, представляют из себя необычайно малых размеров мировые системы, в которых отдельные части двигаются точно так же, как большие небесные тела в мировом пространстве.

Среди этих мировых систем атомов атом радия оказывается менее всего устойчивым, так как орбиты его отдельных электронов по каким-то обстоятельствам пришли в беспорядочное состояние: электроны постоянно сталкиваются между собой, выбрасывая при этом один другого далеко из пределов своей системы.

Атом радия подвержен разрушению, в его излучениях мы видим гибель мира на той низшей ступени организации материи, в которую может проникнуть пока еще лишь наш пытливый разум, но ни в каком случае не наш глаз. Атом радия принадлежит к наибольшим, которые нам известны. Он должен состоять, примерно, из полумиллиона этих мельчайших мировых тел, т. е. электронов. Следовательно, каждый из этих атомов представляет из себя как бы мельчайших размеров систему Млечного Пути, в которой Солнца кишат, как электроны в атоме. Потому-то большинство столкновений между этими звездами происходит всегда вблизи пояса Млечного Пути: там появляются те «новые звезды», с одной из которых мы познакомились, а именно со звездой в Персее, как с величайшей и чудеснейшей представительницей новых звезд после «звезды Тихо» 1572 года.

Может быть, атомы радия, благодаря неизвестным нам причинам, возросли до такой величины, что они не могут долго оставаться в том же состоянии при нормальных условиях на земной поверхности, и поэтому, по крайней мере— отчасти, должны снова распадаться на свои первоначальные атомы.

Таким образом, и атомы не представляют из себя чего-то неизменного, как и вообще все во вселенной; до сих пор мы не могли действительно доказать неизменность чего- либо. Атомы также должны переживать процесс развития по восходящей и нисходящей линии, и они имеют периоды своего созидания и периоды своего разрушения.

Как известно, радий представляет собою редчайшее из известных нам веществ. Он встречается в ничтожных количествах в некоторых редких и очень тяжелых веществах, а именно в уране.

Самые тяжелые вещества погружаются глубже всего, и уже поэтому можно предполагать, что в глубочайших недрах Земли, куда мы долго еще не сможем проникнуть, находится больше этого чудесного вещества, чем на земной поверхности. Некоторые явления, действительно, говорят за это.

Так, например, воздух в шахтах более, чем обыкновенный, наполнен светящимся веществом, которое исходит из радия, или, вернее, на которое он распадается. Следовательно, можно предположить, что из глубин Земли постоянно исходит «эманация радия», которая, однако, сейчас же, из-за необычайной легкости этих продуктов распада, улетучивается и даже покидает нашу атмосферу.

По изысканиям Рамзая, радий медленно распадается, превращаясь при этом в гелий, второй по легкости газ. Гелий на Земле встречается очень редко именно потому, что его атомы слишком легки, чтобы их могло удержать притяжение Земли. Но как раз это, хотя ничтожное, но все же постоянное присутствие гелия в нашей атмосфере показывает, что гелий постоянно откуда-то снова выделяется.

Наоборот, на Солнце отношения складываются совершенно иначе. Сила притяжения Солнца значительно больше, чем у Земли, поэтому самые верхние слои солнечной атмосферы состоят почти всецело из гелия, который от этого и получил свое название. Он был открыт на Солнце задолго до того, как нашли его следы на нашей планете, как известно, благодаря одной спектральной линии, которая не принадлежала ни одному из земных веществ.

Эта атмосфера из гелия, окружающая Солнце, также говорит за то, что внутренность мировых тел содержит большие количества радия, который может возникать из первоначальных атомов только под тем огромным давлением, которое должно там господствовать. Поэтому, когда радий подымается выше и, следовательно, освобождается от этого давления, он снова распадается.

Когда же от ужасного столкновения разрушаются два мира, то содержимое их недр извергается в пространство, и скрывавшийся в них до сего времени радий сейчас же начинает свое чудесное излучение и разлагает материю этих мировых тел на их первоначальные атомы, как это делает радий с земными веществами во время наших опытов. В то же время материя со скоростью света рассеивается далеко в пространстве.

Перед нашими глазами возникает новое туманное пятно, тысячи которых можно видеть на небе. Такая туманность наполнена первичной материей из наипростейших, мельчайших атомов, из которых ни один не связан с другим: снова установилось первобытное состояние, произошла «гибель мира», т. е., иначе говоря, произошло разрушение всякого порядка, вплоть до строения мельчайших атомов. Мы были свидетелями такого «конца мира», когда вспыхнула новая звезда в Персее.

Теперь мы имеем определеннейший ответ на наши вопросы: может ли произойти «конец мира» и как это может случиться?

Звезды разрушаются при ужасном столкновении, так что не остается камня на камне, разрушаются даже самые атомы. И все это происходит в течение немногих часов, совершенно неожиданно, с внезапностью, которая приводит нас в ужас.

 

Столкновение с темным мировым телом

Опять для нас становится особенно интересным вопрос: могут ли происходить такие катастрофы с нашей мировой системой? Совершенное разрушение из-за столкновения какое-нибудь мировое тело может испытать только от себе подобного: массы и скорости их должны быть одинаково велики. Одинаковыми с нашей Землей массами обладают, согласно нашим знаниям, только некоторые планеты, удаленные от нас на миллионы километров и движущиеся по непересекающимися между собою орбитам: поэтому планеты никогда не могут столкнуться друг с другом.

Ближайшей к нам звездой является самая яркая звезда в созвездии Центавра; она находится от нас на расстоянии более чем 40 биллионов километров, так что свету нужно 4 1/2 года, чтобы дойти от нее к нам. В распоряжение мировых светил отведены огромные пространства, чтобы они могли беспрепятственно в них развиваться.

Таким образом, нам нечего опасаться сейчас столкновения с этими известными нам небесными светилами. Но нет никакого сомнения, что во вселенной существует большое количество темных масс, которые всегда будут недоступны нашему зрению. Метеориты явно доказывают нам это. Мы видим опять, что в поисках возможных причин «гибели мира», которая может постигнуть нас, мы снова попадаем в область неизвестного.

Само собой понятно, что большие массы, даже если они совершенно темные, не могут долго оставаться незамеченными. Если бы они несколько приблизились к нам из бесконечного пространства вселенной, они обнаружили бы свое присутствие благодаря силе притяжения и были бы открыты таким же образом, как в сороковых годах истекшего столетия Леверрье открыл Нептуна только по действию его притяжения на массу Урана. Таким образом, уже с очень большого расстояния мы обнаружили бы путем вычислений, приближение такого темного Солнца. Но в настоящее время не открыто пока ни малейшего следа чего-нибудь подобного, и, следовательно, мы можем пока об этом не беспокоиться.

Но как будет обстоять дело впоследствии, через тысячи или миллионы лет? Все Солнца, а также и наше, со всей своей свитой планет, двигаются в пространстве по прямым линиям, насколько это можно было установить за короткое время сознательной жизни человечества.

Яркая звезда Вега, которая также принадлежит к числу ближайших к нам звезд, достигла бы Земли, примерно, уже через 50.000 лет, если бы наблюдаемое у нее движение было направлено прямо по направлению к Земле. В действительности же этого нет.

Едва ли можно сомневаться в том, что все звезды великой системы Млечного Пути, в которой отчетливо обнаруживается закономерное расположение звезд, движутся столь же планомерно, как и планеты в нашей солнечной системе, так что столкновения невозможны, пока сохраняется этот общий порядок.

Таким образом, во всяком случае, звездам-солнцам столкнуться между собой и разрушить друг друга не так-то легко.

Но появление новых звезд показывает, однако, что такие столкновения все-таки случаются. Эти появления новых звезд происходят вовсе не так редко, как это раньше казалось. С тех пор, как благодаря фотографической пластинке получилась возможность чрезвычайно зорко наблюдать небо, замечают все чаще, среди множества других звезд, ранее не существовавшую светлую точечку. Чаще всего они выступают там, где встречаются наиболее тесные скопления звезд.

Конечно, можно сказать себе, что существуют миллионы неизменно сияющих звезд и что таким образом, если среди них, скажем, раз в год появляется новая звезда, то это значит, что с каждой звездой может случиться подобная катастрофа раз в миллион лет. Но все же это случается, и, главным образом, в областях вселенной, наиболее плотно занятых материей, где чаще всего замечается появление новой звезды. Все это доказывает, что, действительно, здесь катастрофа происходит от столкновения, а не от действия внутренних сил, проявление которых не стоит ни в какой зависимости от скученности звезд.

Наше Солнце принадлежит тоже к системе Млечного Пути, который по новейшим воззрениям обнимает собой все видимые нами звезды. Солнце находится во внутренних, менее заполненных материей частях этой огромной спирали из множества звезд-солнц. Этот стройный порядок, под защитой которого процветает и развивается наша Земля, кажется нам обеспеченным на вечные времена.

Но ничто созданное не вечно. Если наша солнечная система и будет еще развиваться в течение многих миллионов лет, то все же когда-нибудь и она должна состариться и умереть. А после этого наступит возрождение, потому что природа не знает вечного покоя. Каков же будет этот естественный конец жизни нашей Земли и нашей солнечной системы?

 

Охлаждение Земли

Мы знаем, что поверхность Земли была когда-то значительно горячее. Охлаждение ее представляет собою нормальное явление, которое должно быть у всех сильно нагретых небесных тел, потому что они находятся в очень холодном пространстве, температура которого, вероятно, ниже 200 градусов холода.

В начале второй части этой книги мы видели, что у мировых тел, обладающих еще ничтожной плотностью и, следовательно, могущих еще значительно сжиматься, давление, производимое собственной тяжестью, может в течение долгого времени давать тепла даже больше, чем тела излучают его в мировое пространство. Поэтому такого рода мировые тела, к числу которых, как предполагают, принадлежит еще сейчас и наше Солнце, становятся сами по себе все горячее.

Но долго это, конечно, не может продолжаться. Чем плотнее становятся тела вследствие этой внутренней работы силы тяготения, тем менее они могут дальше сжиматься, тем больше, следовательно, растет отдача тепла по сравнению с приростом, и после наступления максимальной плотности тела тепло его будет только расходоваться. Таким образом, если не прибавятся к этому какие-нибудь внешние влияния, все мировые тела должны когда-нибудь охладиться до температуры мирового пространства, что, естественно, прежде всего наступит на поверхности тела, несущей на себе жизнь.

На Луне уже имеются приблизительно такие условия. Достоверные изыскания показали, что средняя температура поверхности Луны — около 85 градусов холода, между тем как средняя температура Земли — около 15 градусов тепла. Следовательно, Луна уже успела охладиться, примерно, на 100 градусов больше, чем Земля.

Правда, у Луны отсутствует защищающая ее от непосредственного проникновения холода мирового пространства воздушная оболочка, без которой и на Земле было бы значительно холоднее. Зато солнечные лучи, падая непосредственно на каменистую почву лунной поверхности и освещал ее непрерывно в течение четырнадцати суток, должны довольно значительно повышать температуру ее во время лунного полудня. Поэтому возможно, что в отдельных, глубоко расположенных местах на Луне, где еще может сохраняться немного воздуха, каждый раз в лунный полдень снова возрождается какая-то жалкая жизнь. В прежние времена полагали, что, действительно, найдены следы этой жизни на Луне. Но, во всяком случае, мы видим на Луне пример мирового тела, находящегося в смертельной агонии вследствие холода мирового пространства.

Луна, как меньшее тело, должна была быстрее отдать свою собственную теплоту, чем большая по размерам Земля, поэтому на долю Луны выпала более короткая жизнь. Но не подлежит сомнению, что при нормальном течении жизненного развития и Земле предстоит такой же конец. Мы видим с изумлением, как медленно подготовляет природа живые существа к этому состоянию, включая ледниковые эпохи в последние периоды созидания, как бы для того, чтобы лучше приспособить мир живых существ к неумолимо проникающему холоду мирового пространства.

В новейшее время, с тех пор как искусственно уже получают температуру до 272 градусов холода, доказано, что холод сам по себе вообще не уничтожает жизнеспособности зародышей и микроорганизмов. Если жизнедеятельность с увеличением холода все больше и больше замирает, ограничивается, то жизнеспособность все же от этого не прекращается. Холод никогда не может совершенно убить органическую жизнь, он только сделает ее проявления ограниченными и, в конце концов, скрытыми.

Таким образом, совершенно несомненно, что этот ужасный холод мирового пространства когда-нибудь должен охватить весь земной шар и другие мировые тела, если они преждевременно не погибнут от катастроф. Вследствие страшных морозов и всеобщего обледенения произойдет гибель целых поколений живых существ, человеческий род, а, может быть, еще более совершенные существа, которые могут последовать за ним в постепенном развитии жизни, будут раз навсегда сметены с земного шара.

Но, несмотря на все это. полного «конца мира», при котором будет разрушено все, все организмы, молекулы и даже атомы, как мы это видели при появлении новой звезды в Персее, холод вызвать не может. Совсем наоборот, холод превосходно сохраняет тончайшие организмы, все эти чудесные физиологические машины.

В конце концов, вся Земля или соответствующее мировое тело станет одним большим зародышем, который погружается на зиму в почву, чтобы дождаться своего пробуждений, когда придет новая весна.

Но прежде чем это наступит, бесконечно изобретательная жизнь будет находить множество выходов, чтобы отвоевать у природы, которая к тому времени сделается скупою, условия для продления своего существования. Как раз эта борьба с враждебными силами природы развила человеческий ум, который все больше и больше научается заставлять неисчерпаемые силы природы служить на пользу жизни. Человеческий род уже давно научился жить в таких земных областях, где температура зимы стоит не много выше средней температуры вымершей Луны.

Далее, можно себе представить, что последующее развитие жизни отнюдь не всегда будет связано с существованием воды в ее трех состояниях и с воздухом, составляющим нашу атмосферу, как это имеет место в настоящее время на Земле при теперешней средней температуре.

При значительно более высоких или более низких средних температурах совершенно иные химические элементы могут вступать в химическое взаимодействие друг с другом и этим образуют другую основу развития жизни. Вследствие этого возникает совершенно новый мир жизненных организмов. Мы могли бы здесь еще дальше развить эту мысль. Но для нас достаточно знать, что зародыши жизни во всяком случае сохраняются при медленном понижении температуры даже до самой низкой воображаемой температуры, которая, как известно, лежит около 273 градусов холода. Таким образом, мы можем сказать не только с большой вероятностью, но и с полной достоверностью: при нормальном развитии нет абсолютной гибели мира от охлаждения мировых тел.

 

Появление тепла на охлажденном небесном теле

Что же, однако, тогда произойдет?

Кто принесет эту новую весну, когда окружающие миры, скованные цепями страшного холода, будут обречены на продолжительную безжизненность? Разве это для них не го же самое, как если бы их настигла вечная смерть? Ведь и Солнце должно в конце концов все больше и больше остывать. Откуда же мы возьмем новый источник света и тепла, которые являются безусловной необходимостью для развития жизни?

Природа неистощима в своих средствах. У небольших небесных тел, которые вращаются вокруг больших, т. е. у спутников планет, важную роль для образования нового тепла на их поверхностях, играют по-видимому, метеориты, что ясно нам показывает наша Луна. Чем больше мировые тела старятся и, таким образом, становятся холоднее, тем больше они потребляют, благодаря химическим и жизненным процессам, свои воздушные оболочки. Значит, метеориты могут тем легче достигнуть их поверхности, как мы это уже видели.

Теперь вообразим себе, что на отжившую в настоящее время, но, тем не менее, все же наполненную жизненными зародышами от минувших поколений, поверхность Луны упадет большой метеорит. Нам известно прежде всего, что он расплавит часть коры и превратит ее, как и себя, в огненно-жидкое состояние. В ближайших окрестностях удара будет, конечно, уничтожен всякий зародыш жизни, потому что жар, в противоположность холоду, разрушает всякую организацию, даже организацию атомов.

Но магма, растекаясь по поверхности, расплавит лед, ее покрывающий, и вызовет выделение газов, которые образуют новую атмосферу там, где она уже давно исчезла. Короче говоря, снова восстановятся все условия, необходимые для жизни, и все зародыши, которые остались еще жизнеспособными, могут снова развиваться.

Быть может, этим следует объяснять наблюдаемые только на дне кратеров, спустя некоторое время после солнечного восхода, изменения окраски лунной поверхности, т. е. появлением там растительности. Она появляется только на дне кратеров, где должно было еще сохраниться наибольшее, возникшее от удара, количество тепла. Кроме того, в этих углублениях кратеров легче всего может собираться вода.

Таким образом, именно падение небольшого мирового тела, которое вызывает у нас такой ужас, как причина «гибели мира», как раз наоборот вызывает новую жизнь на умирающем мировом теле.

Приходится только удивляться, как необыкновенно остроумно все это устроено: падение метеоритов, ужасное для нас, может на отживающих мирах, лишенных атмосферы, приносить только пользу. Между тем, находящиеся в «полном расцвете» мировые тела, на которых таким падением метеоритов могла бы быть уничтожена всякая жизнь, природа заботливою рукою окружает воздушными оболочками, защищающими их, насколько только возможно, от вторжения этих непрошенных гостей.

 

Падение спутников на планету

Другое вспомогательное средство природы для того чтобы использовать по возможности имеющееся в ее распоряжении тепло, состоит в постепенном приближении планет к их Солнцам и спутников к их планетам.

Правда, по закону всемирного тяготения, управляющему всеми движениями небесных тел, следует, что в течение многих тысяч миллионов лет сохранится прежний порядок в нашей солнечной системе. В особенности, средние расстояния планет одна от другой или же расстояния их от Солнца могут изменяться периодически только между некоторыми пределами, пока имеют действие только эти известные законы и никакие чуждые большие массы не проникают извне в нашу солнечную систему.

Но мировое пространство не пусто. Метеориты, облака падающих звезд, туманные массы наполняют его; все они должны затруднять движение небесных тел. Рассчитанные как будто на вечность, колеса небесных часов тоже постепенно покрываются пылью, а необходимым следствием отсюда является, хотя и очень медленное, но постоянное взаимное приближение мировых тел друг к другу.

Спутники должны все ближе и ближе подходить к своим планетам, планеты к своим Солнцам и, в конце концов, сами Солнца одно к другому. Совокупности мировых тел, огромные звездные системы, в этом отношении уподобляются физическим телам, которые, состоя из молекул и атомов, представляют из себя, подобно Млечному Пути, сложную систему находящихся на больших расстояниях одна от другой, закономерно движущихся масс. Все постепенно уплотняется с течением времени. Это взаимное приближение мировых тел является, таким образом, компенсацией планетам за уменьшение излучающей силы Солнца.

Совершенно такое же отношение существует между планетами и их спутниками. Когда эти меньшие мировые существа охладились уже до такой степени, что на них по нашим понятиям может развернуться жизнь, то, во всяком случае, поверхности их планет большею частью еще пылают, значит, они служат Солнцами в этих вторичных системах. В слабой степени мы имеем сейчас еще такой случай в системе Юпитера.

 

Изменение времени вращения

Природа нашла еще иное, особенное приспособление для того, чтобы дать возможность темным мировым телам питаться подольше <неразб.> действием их главного тела, если это действие приходит к концу.

После того как спутники уже значительно приблизились к своим планетам или же планеты к своему Солнцу, большие тела начинают так воздействовать на двигающиеся вокруг них меньшие тела, что последние все более и более замедляют свои вращения вокруг оси, пока время вращения их не сделается равным времени их оборота вокруг большего тела. Тогда это меньшее тело будет обращено к центральному телу всегда одной и той же своей стороной, что мы и имеем в настоящее время у Земли и Луны. Вероятно, так же будет вообще и со всеми спутниками у других планет.

Следовательно, пока излучение центрального тела еще очень велико, образующийся вокруг него спутник очень быстро вращается вокруг своей оси, подставляя каждую часть своей поверхности только более короткое время этому слишком сильному излучению для того, чтобы продолжительный солнечный жар не мог уничтожить все живое. Но чем больше уменьшается со временем излучение, тем дольше освещаются отдельные части спутника, тем больше становится продолжительность его суток, и, в конце концов, оно поворачивает к жизненному теплу благодатного центрального очага уже только одну свою сторону, чтобы, по крайней мере, половина его мира получала достаточное излучение, прежде чем все погибнет. У обеих наиболее близких к Солнцу планет, Меркурия и Венеры, кажется, уже теперь наступили такие взаимоотношения; однако, нужно признаться, что наблюдения Венеры в последнее время вносят сомнения в это предположение.

При этом продолжающемся приближении в конце концов произойдет падение спутников на их планеты и планет на их Солнце. Сначала спутники должны соединиться со своими планетами, потому что этот путь гораздо короче. Все планеты, кроме Земли и дальше всех отстоящего Нептуна, имеют по несколько спутников, если они вообще их имеют. Марс имеет двух. Юпитер — девять, Сатурн — десять, Уран — четырех спутников. Едва ли можно сомневаться в том, что и Нептун обладает несколькими спутниками, которых мы не можем видеть в теперешние наши телескопы только из-за большого расстояния до этой планеты.

Когда ближайший из этих спутников упадет на свою планету, то это будет для нее своего рода «концом мира», если только этот спутник не слишком мал. Следовательно, всем планетам предстоит еще пережить столько раз этот «конец мира», сколькими спутниками они обладают: Земле предстоит только один «конец мира».

Однако, это падение спутников на планету не случится так просто. Природа задолго подготовляет его, и здесь она изобрела также защитные средства, чтобы, по возможности, смягчить катастрофу. Чем больше приближается тело к центру своего притяжения, тем быстрее оно обходит вокруг него по все суживающейся орбите. При более или менее значительных размерах тела должно произойти, в общем, то же самое, что мы уже наблюдали у слишком близко подходящих к Солнцу комет, которые разрываются на куски силой притяжения, различно действующей на более близкие и более удаленные части кометы. Как бы ни было твердо тело, оно должно постепенно раздробляться и раскрошиваться, а обломки его должны будут рассеяться вдоль орбиты разрушающегося спутника, также как рассеивается рой падающих звезд вдоль орбиты кометы.

Если мы все это примем в соображение, то едва ли можно сомневаться в том, что кольца Сатурна представляют собой результат раздробляющего действия силы притяжения: кольца Сатурна являются раскрошившимся спутником. То, что кольца Сатурна состоят из отдельных маленьких, самих по себе движущихся обломков, уже доказано.

Внутри этой системы светящихся колец можно видеть так называемое «туманное кольцо», состоящее, по-видимому, из кусков, выброшенных из других колец, (см. рис. 55).

Рис. 55. Сатурн со своими кольцами.

Такое выбрасывание может происходить под влиянием взаимных столкновений этих кусков, вследствие чего скорость их движения уменьшается, и они по спиральным линиям летят на Сатурн, как дождь метеоритов, которые, однако, по всем вероятиям, не причиняют Сатурну никакого вреда, так как он окружен еще очень плотной атмосферой. Вполне возможно, что со временем масса всего кольца медленно соединится снова с Сатурном, — при чем не произойдет, вообще, никакой катастрофы.

В случае незначительной величины спутника, это разрушительное действие силы притяжения, которое можно сравнить с действием Луны, вызывающим у нас приливы и отливы, будет слишком слабым, или же его вовсе не будет. Тогда такой небольшой по величине спутник может упасть на свою планету целиком.

Если упавший на планету спутник еще достаточно велик, то он может не только уничтожить всю жизнь на своей планете, но и зажжет ее так ярко, что она засияет для далеких миров в виде новой звезды, внезапно вспыхнувшей, чтобы снова погаснуть через несколько месяцев или лет. Но с прекращением излучения света еще долго не прекращается излучение теплоты, которая теперь будет использована другим спутникам этой планетной системы.

Благодаря своей собственной гибели этот спутник сохраняет жизнь своих братьев. Не напрасно принесен в жертву целый мир. И точно так же Солнце должно снова поглотить планеты, своих собственных детей, чтобы сохранить жизнь другим, оставшимся жить дальше.

 

Вторая Луна

Целый ряд обстоятельств говорит за то, что Земля некогда обладала еще второй меньшей Луной, которая обрушилась на Землю. Именно эта вторая Луна вызвала все те катастрофы, которые имели место в третичную эпоху, когда произошел провал вдоль цепи Анд и образовалось дно Великого океана. Ось Земли сдвинулась тогда, и последовавшие за этим дрожания земной оси мы наблюдаем еще и в настоящее время.

Наконец, как последнее следствие этой катастрофы, явились неоднократно повторяющиеся ледниковые периоды, покрывшие большие пространства Земли своей удушающей жизнь кристальной броней, толщиною в тысячи метров.

В настоящий момент Юпитер еще обладает подобным малым спутником, который находится очень близко от него.

И этот спутник должен когда-нибудь упасть на громадный Юпитер, хотя бы даже и через миллионы лет. Астрономы следующих поколений на Земле когда-нибудь сумеют предсказать этот момент. Земля будет тогда свидетелем катастрофы, которая обрушится на этот соседний нам мир и непременно произведет там геологический переворот.

Но и этот спутник не в состоянии был бы уничтожить всю жизнь на таком мировом теле, как Юпитер, как не смогла этого сделать с Землей эта предполагаемая вторая наша Луна. Она своим падением произвела только значительное замедление в мощном развитии жизни на нашей планете.

Как мы видели это выше, такое соединение спутников со своими планетами совершенно не может или же только в исключительных случаях может привести к слишком серьезным катастрофам, так как, начиная с определенной относительной величины спутников, они при приближении к своим планетам крошатся и распадаются в кольцо материальных частиц.

Поэтому оказывается невозможным, чтобы наша теперешняя Луна целиком упала когда-нибудь на Землю. Если бы это случилось, то вследствие удара должно было бы получиться такое значительное количество теплоты, что вся жизнь на поверхности Земли была бы уничтожена. Кроме того, уже одно только сотрясение от падения такого тела разрушило бы все на Земле.

Луна еще задолго до этого падения распадется на кольцо метеоритов, которое будет окружать Землю и придаст небу совершенно своеобразный вид: таким чудесным превращениям в течение геологических веков подвергается даже небо, которое кажется таким неизменным нам — поденкам в этом процессе образования миров!

То же самое, что произойдет со спутниками и их планетами, повторится между планетами и Солнцем. Одна за другой они должны снова с ним соединиться. Произойдет ли это вследствие единовременного падения, или же масса планеты сперва распадется в кольцо крупных и мелких осколков, которые потом будут падать отдельно? При этом всегда будет получаться значительное количество теплоты, которое принесет уже погасающему в те далекие времена Солнцу новую жизненную силу. Благодаря этому Солнце или внезапно вспыхнет, как новая звезда, или же будет поглощать это тепло лишь постепенно.

Но, в конце концов, когда-нибудь должна же обрушиться и последняя планета на свое Солнце, и последняя, возникшая благодаря этому, теплота должна будет излучиться в мировое пространство. Вся материя, образовавшая когда-то собою обширную солнечную систему, станет огромной, холодной, темной массой, блуждающей без цели в пустом мировом пространстве. Это будет последняя, окончательная «гибель мира». Что же смогло бы когда-нибудь снова пробудить этот мир к жизни после того, как иссякли все источники сил природы?

 

Отжившее Солнце

Все массы неутомимо двигаются в пространстве. Ни одно Солнце на небе не останавливается. С огромными скоростями они несутся все дальше и дальше, что бы с ними ни случилось. И отжившее Солнце будет продолжать свой путь.

Те мощные силы, которые гонят его, сохранились у него после всех «кончин мира». Но для самого себя Солнце уже не может использовать эти силы, потому что только разности в движениях могут вызывать внутренние действия. Сила требуется для каждого изменения движения, а не для продолжения действия, — так говорит закон инерции, высший из всех законов, которые управляют вселенной. Но эта внешняя сила отсутствует, и это будет происходить до тех пор, пока какие-нибудь другие тела извне не будут влиять на эту мертвую массу.

Мы знаем теперь, какие неизмеримо большие пространства отделяют отдельные Солнца одно от другого, по крайней мере — в той области Млечного Пути, к которой принадлежит наше Солнце. Несомненно, должны пройти тысячи миллионов лет, пока два таких Солнца смогут так близко подойти одно к другому, что их взаимное притяжение снова вызовет приливные действия их масс. Но, в конце концов, все же должен произойти такой случай. Если оба Солнца пройдут не слишком близко мимо друг друга, то каждое из них только немного отклонится от своего пути, а затем эти Солнца снова навсегда удалятся друг от друга. Это будет только мимолетное происшествие в их существовании.

Наоборот, иначе обстоит дело, если оба Солнца подойдут так близко друг к другу, что одно из них попадет в область еще сохранившееся планетной системы другого Солнца. Тогда порядок этой системы, разумеется, будет совершенно нарушен, и может случиться, что большее из обоих Солнц принудит меньшее стать его спутником так же, как планеты своим притяжением захватывают кометы.

Возникнет система двойных Солнц, в которой одно Солнце обходит вокруг другого, большею частью, по очень вытянутой эллиптической орбите. На тех же основаниях орбиты периодических комет в большинстве случаев также оказываются сильно вытянутыми эллипсами. На небе существует большое число таких «двойных звезд», и все они имеют этот отличительный признак очень длинных эллиптических орбит. Это показывает, что обе звезды, собственно говоря, лишь слабо связаны друг с другом, не так, как, например, Юпитер с Солнцем.

Многие из этих звездных пар кажутся, однако, чрезвычайно тесными. Существует, кроме того, целый ряд таких звезд, которые даже в лучшие телескопы кажутся только одной звездой, между тем как в спектроскоп узнают по смещению их линий, что здесь в действительности две звезды, которые вращаются друг около друга в непосредственной близости и, большею частью, очень быстро.

Другие, как, например, знаменитая звезда Альголь в Персее, правильно изменяют свою яркость. Это изменение яркости Альголя можно объяснить только предположением, что здесь темное тело движется вокруг светлого, по временам отчасти закрывая его от нас, как это делает Луна при солнечном затмении.

Отсюда следует, что оба тела в системе Альголя не очень различны по величине и должны находиться очень близко одно около другого, так что они почти соприкасаются. Здесь два Солнца, — одно темное, отжившее, а другое еще светящееся, — вступили в страшную борьбу, они все теснее и теснее смыкаются, борясь друг с другом.

Два почти равных по силам соперника подошли слишком близко один к другому, и в этой почти равной борьбе оба они должны погибнуть, образовав одно новое, общее тело. Столкновение здесь неизбежно. Только наличие кольца вокруг одного Солнца, возникшего благодаря распадению планет, и в которое попадает другое Солнце при этом большом приближении, может ускорить эту катастрофу или вообще сделать ее более возможной.

Такое соединение означает конец двух миров и начало нового большего. Все жизненные зародыши, которые, быть может, еще могли содержаться в скрытом состоянии на одном из них, неминуемо погибнут. Если считать правильным вышеприведенное толкование явлений у новой звезды в Персее, то и все химические соединения, все атомы, распадутся в этом случае на первичные атомы, электроны. С максимальной скоростью, равной скорости света, они понесутся в пространство, приобретая при этом снова огромную живую силу, с помощью которой они в состоянии построить новый мир, подобно тому, как они с помощью этой живой силы в свое время создали оба разрушившихся теперь мира.

Здесь кончаются наши рассуждения о «конце мира» и должны снова начаться рассуждения о «начале мира», которые были нами уже приведены в первой части этой книги.