Возвратившись в Лондон после долгого отсутствия, Дункан попытался снова зажить некогда привычной для него жизнью: встречаться с друзьями, вести переговоры о новых проектах. Однако, что бы он ни делал, мыслями был в Голливуде, с Терранс.

Проконсультировавшись со своим адвокатом, Дункан с грустью убедился, что его возлюбленная оказалась права: согласно условиям контракта Пирс Гилгуд имел возможность причинить ему большие неприятности. Тем не менее он не оставлял надежды на то, что однажды найдет выход из неблагоприятной для них с Терранс ситуации. Отчего-то в его груди жила вера в счастливый исход дела.

Используя электронную почту, Дункан практически ежедневно связывался с Элли, требуя от нее пространных повествований о своей любимой.

Верная секретарша, снабженная прекрасными рекомендациями бывших работодателей, умудрилась устроиться в фирму «Баррет и Гилгуд», где в течение двух месяцев сделала блестящую карьеру, став личной помощницей Дадли Баррета. Благодаря этому она имела возможность часто видеться с Терранс, передавая ей послания из Лондона и являясь единственной ниточкой, связывающей молодых людей.

Как отрадно было Дункану читать письма Элли. К тому же среди голливудских сплетен и слухов, исправно сообщаемых ему приятельницей, он тщательно выискивал что-либо, что могло послужить желанной цели: во что бы то ни стало вырвать Терранс из цепких лап мужа. Несмотря на видимое спокойствие, Дункан не смирился с потерей возлюбленной. Он выжидал удобного случая и был уверен, что вскоре такой представится.

— Привет, Элли! — Таким радостным возгласом встретила ее Терранс и поинтересовалась: — Надеюсь, тебе нет необходимости сразу же возвращаться в офис и ты составишь нам компанию за обедом?

— Разумеется, я не могу отказаться от подобного предложения. Как только мистер Гилгуд подпишет все бумаги, я полностью в твоем распоряжении.

— Еще бы, — процедила присутствующая здесь же Сара Баррет, недовольно скрипнув зубами.

Ей казалась предосудительной сама возможность каких-либо приятельских отношений между женой Пирса и секретаршей собственного мужа. Она с удовольствием бы уволила эту выскочку, о чем не раз заявляла супругу. Однако тот на сей раз проявил неожиданную стойкость.

— Мисс Элли — прекрасная помощница и настоящий профессионал, и я не вижу причин отказывать ей от места, — неоднократно заявлял Дадли жене.

В конечном счете Сара, прекрасно понимающая, что процветание фирмы напрямую связано с ее собственным материальным благополучием, вынуждена была смириться с тем, что эта женщина прочно вошла в их жизнь.

Впрочем, будь Элли молоденькой сексуальной особой с длинными ногами и огромными амбициями, миссис Баррет мигом избавилась бы от нее, заподозрив мужа в адюльтере. Но зрелая женщина в сером деловом костюме не представляла для нее серьезной опасности.

Все же нечто, чего Сара не могла объяснить, настораживало ее в Элли, заставляя пристально следить за каждым шагом, жестом, словом «этой особы». Она не упускала возможности дать почувствовать ей свое пренебрежение. Но, к искреннему огорчению миссис Баррет, та не обращала на ее шпильки ровно никакого внимания, и, что самое обидное, этому примеру следовала Терранс.

Вот и сейчас сказанное ею вполголоса ядовитое замечание осталось незамеченным обеими весело переговаривающимися женщинами, и настроение Сары резко упало.

Обед в компании Терранс, над которой у миссис Баррет была власть, уже не мог доставить ей удовольствия, так как она знала: мисс Элли не даст подругу в обиду. Эта офисная дама прекрасно умела поставить Сару на место одним словом, сохраняя на лице самое почтительное выражение.

После того как, поздоровавшись с ними, Элли поднялась в кабинет Пирса, миссис Баррет высказала Терранс все, что думает по поводу приглашения прислуги на обед.

— Но, дорогая Сара, Элли не прислуга, — возразила ей приятельница и добавила: — И потом, она такая замечательная собеседница, что я не чувствую между нами никакой разницы!

— Именно это меня и раздражает! — С некоторых пор Сара перестала скрывать от Терранс свое подлинное лицо. — Эта выскочка ведет себя просто возмутительно, полагая, что находится с нами на одной социальной ступеньке.

— Я не вижу ничего предосудительного в таком поведении, — заступилась за подругу ее собеседница. — Что с того, что Элли сама зарабатывает себе на жизнь? На мой взгляд, именно по этой причине она засуживает уважения.

— Боже! Тебя послушать, так каждая работающая женщина достойна нашего круга. — Сара поморщилась так, словно разжевала дольку лимона. — Я не страдаю снобизмом, но секретарша за столом… Пожалуй, для меня это слишком!

— Если тебе так неприятно ее общество, то я не буду настаивать на твоем присутствии за обедом, — елейным голоском произнесла Терранс. — Ты моя лучшая подруга, и я не хочу, чтобы ты испытывала какие-либо неудобства.

— Чепуха! — заявила Сара, понимая, что на этот раз осталась в проигрыше. — Ради тебя я готова на любые жертвы!

— Я это ценю, дорогая, — сказала Терранс, придавая лицу самое дружелюбное выражение.

С некоторых пор она с точностью воспроизводила «светское» поведение самой Сары, и это раздражало ту, заставляя чувствовать себя участницей хорошо поставленного спектакля. Однако придраться было не к чему, и она молчала…

За обедом Элли и Терранс вели оживленный разговор о разных ничего не значащих пустяках. По крайней мере, так считала сидящая в гордом молчании Сара. В действительности все обстояло иначе.

— Какие новости в деловом мире? — спрашивала хозяйка дома, рассчитывая получить известия о Дункане.

— На лондонской бирже разразился кризис, — отвечала ей Элли. Это значило, что Дункан тоскует по своей возлюбленной как никогда.

— Жаль, не в моих силах оказаться там. Я могла бы помочь несчастным англичанам, — сокрушалась Терранс, думая исключительно об одном голубоглазом представителе этой нации.

— Не говори глупости! — не выдерживала Сара, приходя в раздражение от услышанной нелепицы. — Каким образом тебе удалось бы им помочь? Ты не финансист, а домохозяйка!

Терранс и Элли, прекрасно понимающие друг друга, переглядывались и улыбались, как бы говоря: эта Баррет так далека от раскрытия наших секретов, что даже неинтересно вводить ее в заблуждение. Затем Элли делала глубокий вдох, словно набираясь терпения, и принималась ей растолковывать все ранее сказанное.

Слушая ее с неменьшим вниманием, чем поставленная в тупик Сара, Терранс переводила для себя все слова Элли, узнавая, что Дункан регулярно встречается с лучшими адвокатами по бракоразводным делам и пытается найти средство, чтобы воссоединиться с любимой.

Эти завуалированные под сухой рассказ о финансовых перипетиях англичан новости согревали душу молодой женщины, вызывая на ее глазах слезы радости. Она всхлипывала от избытка чувств, и Сара недоуменно приподнимала тонкие, выщипанные брови.

— Не оставляй меня, Терранс! — воскликнул Дункан и, резко раскрыв глаза, сел в постели.

Опять этот кошмарный сон, в котором он прощается с возлюбленной в странно безлюдном здания аэропорта! Ощущение пустоты все еще наполняло его сердце тревогой, а мысли уже выстраивались в одном известном им порядке.

Дункан приложил руку к холодному, покрывшемуся испариной лбу и попытался усилием воли избавиться от сотрясающей его нервной дрожи. Для этого он вызволил из тайников памяти самые яркие картины своего непродолжительного счастья с Терранс в то время, когда они и понятия не имели о подлинной жизни друг друга.

Некогда испытанный восторг от соприкосновения с ее телом, от сладких поцелуев и нежных слов заставил Дункана почувствовать нарастающее возбуждение. С его губ сорвался глухой стон, и он, вызвав в памяти образ возлюбленной, предался эротическим фантазиям…

Сославшись на усталость, Терранс поднялась в свою спальню сразу же после ужина. С каждым днем ей было все труднее выносить присутствие Пирса. Все в муже раздражало ее: манеры, привычки, внешность. Она все чаще спрашивала себя, как так вышло, что этот совершенно чуждый ей человек стал ее спутником на долгие девять лет. И не находила ответа.

Терранс старалась как могла быть справедливой и объективной в суждениях, но безуспешно. Стоило ей прочесть в светской хронике об очередном увлечении Пирса, и злость, так тщательно подавляемая, вырывалась наружу. В такие мгновения она предпочитала запираться в своей комнате и предаваться воспоминаниям о Дункане.

Дункан, любимый! Как хотелось ей, чтобы он оказался рядом. Прижаться бы к его упругому, мощному телу, почувствовать жар прикосновений нетерпеливых губ и запах… Тот самый запах, неоднократно доводивший ее до умопомрачения, заставляющий трепетать от желания, словно лист на осеннем ветру…

В дверь постучали. Она откликнулась, пробуждаясь от романтических грез. На пороге ее спальни появился Пирс.

Терранс вспомнила о его угрозе никогда этого не делать и усмехнулась. Может, стоит ему напомнить о данном обещании? — подумала она, но решила промолчать. Ей было любопытно, что привело мужа к ней. Она вопросительно посмотрела на него, и Пирс не стал медлить с ответом.

— Мы приглашены на прием к Говардам. Они празднуют годовщину свадьбы, — начал он без предисловий.

На губах Терранс возникла полная скептицизма улыбка.

— Это уже седьмая годовщина, которую Лесли отмечает с седьмым мужем. Ни один из предыдущих так и не продержался вышеозначенного срока. Еще один скучный прием в чреде себе подобных.

— Вот поэтому я и не хочу, чтобы ты присутствовала на нем, — несколько поспешно произнес Пирс с плохо скрываемой радостью.

— Неужели ты решил проявить обо мне заботу, милый? — преувеличенно ласковым тоном поинтересовалась Терранс. — Или у тебя нашлась более подходящая спутница? Скажем, Рамона Родригес?

Застигнутый врасплох мужчина покраснел до корней волос, а затем вспылил:

— После тех фотографий, что я видел, мне нет необходимости отчитываться перед тобой! Я буду делать то, что считаю нужным, а твоя задача — выполнять все мои требования! Ясно?

— Конечно, милый, — деланно смиренным тоном ответила Терранс и презрительно добавила: — Откровенно говоря, мне глубоко безразлично, с кем ты спишь. Кроме того, узнать правду для меня не составит труда, даже если я не буду прибегать к помощи детектива. Достаточно открыть газеты и прочесть.

— Ты о чем? — Пирс не стал скрывать недоумения, вызванного словами жены, и она протянула ему «Голливудский вестник».

Первое, что бросилось ему в глаза, был крупный заголовок на первой полосе: «Рамона Родригес и Пирс Гилгуд. Новый роман звезды!».

Под пространной статьей, в которой сообщались довольно пикантные подробности частых встреч знойной латиноамериканки и преуспевающего адвоката, помещалось весьма недвусмысленное фото: Пирс и прильнувшая к нему в страстном порыве Рамона.

— Что за… — Он грязно выругался. — Я убью Рамону, это ее рук дело! Как она посмела сделать из меня объект дешевой сенсации?

— Не стоит набивать себе цену, Пирс. Тебе всегда льстило внимание всех этих газет, — снисходительно произнесла Терранс. — Если же все это представление рассчитано на меня, то не стоит утруждаться. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в твою добродетель.

— Да как ты смеешь?! Ты… ты…

Пирс задохнулся от ярости, покрылся красными пятнами гнева и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью.

Терранс пожала плечами и вновь вернулась мыслями к Дункану…

— Что это такое, я тебя спрашиваю? — Пирс Гилгуд потряс перед носом Рамоны внушительной стопкой печатных изданий, на страницах которых красовались их фотографии.

Любовники встретились в полутемном зале небольшого бара на бульваре Сепульведа. Рамона, нацепившая на свои темные волосы блондинистый парик и спрятавшая половину лица за черными стеклами огромных очков, усиленно изображала звезду, пытающуюся сохранить инкогнито. На самом деле, перед тем как встретиться с Пирсом, она позвонила парочке знакомых фотографов, гарантирующих появление свежих фотографий уже в следующих номерах «желтой» прессы.

Теперь же усиленно изображая невинное создание, не понимающее причины, вызвавшей ярость любовника, она краем глаза отыскивала папарацци. Надо было успеть принять в нужный миг надлежащую позу — достаточно откровенную и вызывающую, дабы подтвердить лишний раз свой имидж роковой женщины.

— Признайся, это ведь твоих рук дело? — Пирс схватил Рамону за плечо и с силой сжал.

— Отпусти, мне больно! — взвизгнула женщина и отвесила ему полновесную оплеуху.

Это немного вразумило Пирса. Он ослабил хватку, склонился к ее лицу и зло прошипел:

— Запомни, Рамона, Пирс Гилгуд никогда не станет шестым мистером Родригесом. Ты замахнулась на дичь, которая крупна для тебя. Мы слишком похожи, чтобы я решился стать твоим мужем. Ты прекрасная любовница, но не больше. Не пытайся прыгнуть выше головы.

— Сукин сын! — Рамона перестала сдерживать клокочущий внутри нее гнев. — Ты использовал меня!

— Как и ты, дорогая. К чему скрывать, в постели мы просто идеальная пара! — Пирс уже успокоился и теперь смотрел на латиноамериканку с откровенным вожделением.

Она перехватила его плотоядный взгляд и неожиданно усмехнулась.

— Да, черт возьми, ты прав. — Она опустила руку с изящно отточенными ноготками на стопку принесенных им газет. — Итак, ты хочешь, чтобы мы расстались и я оставила в неприкосновенности твою репутацию?

— Тебе ведь известно, это совсем не то, что мне в действительности необходимо. — Ладонь Пирса властно скользнула по бедру Рамоны. — Почему бы нам не форсировать события в совершенно другой области? В той, где нам нет равных.

— Ты о чем? — В глазах Рамоны мелькнули насмешка и понимание того, что с ним происходит.

— Конечно же о постели, дорогая…

— Ну же, Ральф, скажи, когда ты займешься моим телом? Иначе у меня может возникнуть подозрение, что мой массажист сознательно избегает меня.

Уставшая от затянувшегося флирта Сара решила перейти в наступление. Она приехала в салон Ральфа и, отыскав хозяина в одной из массажных кабинок, принялась брать его штурмом.

Молодой человек, опешивший от столь бурного проявления чувств со стороны великовозрастной матроны, буквально вжался в стену, надеясь, что кто-нибудь войдет и спасет его от нее.

— Миссис Баррет, вы же знаете, что я отношусь к вам с особым почтением… — начал заговаривать ей зубы Ральф, но Сара резко оборвала его:

— Хватит болтовни, дружок. Мы знакомы с тобой уже не первый год, думаю, тебе пора называть меня просто по имени. К чему между нами вся эта официальность?

Она подобралась к нему вплотную. Ральф уловил в ее взгляде холодную решимость и понял, что был бы не против, даже если бы между ними вдруг возникла Великая Китайская стена…

— Миссис Баррет, как хорошо, что я вас отыскала. — Насмешливый голос, прозвучавший за ее спиной, вне всякого сомнения, принадлежал Элли.

Скрипнув зубами от досады, Сара рассерженно обернулась.

— В чем дело, Элли? По-моему, вы служите секретарем не у меня, а у моего мужа. И вообще, что вам здесь нужно?

— Мистер Баррет просил меня разыскать вас и передать, что сегодня вечером его к ужину лучше не ожидать. У одного из его клиентов возникли проблемы, и ему придется провести с ним какое-то время.

— Он мог бы позвонить мне по телефону, вместо того чтобы присылать вас. — Сара даже не старалась скрыть испытываемой к собеседнице неприязни.

— Мистер Баррет пытался, но ваш номер не отвечает. — Казалось, Элли нисколько не оскорблена, а, наоборот, находит нечто забавное в сложившейся ситуации.

— Что такого? Я просто забыла его дома. — Сара посмотрела на все еще стоящую в дверях женщину и поинтересовалась: — Что-нибудь еще?

— Мистер Баррет просил вас срочно связаться с ним, как только вы получите это сообщение. Он считает это делом первостепенной важности, — сказала Элли, проявляя чудеса спартанского спокойствия и выдержки.

— Неужели ему сложно немного подождать?

Гнев Сары прошел, осталось легкое разочарование. Она с сожалением взглянула на роскошное тело прижавшегося к стене массажиста и сокрушенно вздохнула. Видимо, сегодня не ее день.

— Черт возьми! — процедила сквозь зубы Сара и стремительно вышла в коридор, по пути оттолкнув Элли в сторону.

Спустя секунду из недр салона донесся ее яростный вопль:

— Где телефон? Здесь кому-нибудь известно такое слово, как «сервис»?

Еще не верящий в свое спасение Ральф отер выступивший на висках пот и с благодарностью взглянул на Элли.

— Мисс, мне неизвестно, кто вы, но отныне я ваш должник.

— Я рада, что смогла помочь вам. Надеюсь, когда-нибудь, когда мне действительно потребуется ваша помощь, вы вспомните свое обещание.

Элли лукаво улыбнулась Ральфу и покинула комнату. Она должна была еще заехать к Терранс, чтобы сообщить той последние новости из Лондона.

На ее счастье, Пирса дома не оказалось, поэтому Элли, опережая прислугу, сразу прошла в комнату подруги.

Терранс встретила ее радостным восклицанием:

— Как я рада видеть тебя! Надеюсь, Сара не приползла за тобой следом?

Женщины весело рассмеялись. Надзирательские наклонности миссис Баррет всегда служили предметом их шуток.

— Нет, но я только что узнала о ней одну весьма примечательную вещь. Она неравнодушна к Ральфу Свенсону…

— Шутишь? — перебила собеседницу Терранс, не скрывая изумления.

— Вовсе нет. Я сама видела, как эта фурия загнала беднягу в угол, намереваясь полакомиться им. Между прочим, мне удалось переключить ее внимание и спасти парня от ужасной участи. — Элли не скрывала удовольствия от содеянного.

— Представляю, как она на тебя разозлилась, — произнесла Терранс и сочла нужным предупредить подругу: — Думаю, ты нажила в лице Сары кровного врага. Берегись!

— У нее слишком короткое жало, чтобы достать меня, — поспешила успокоить ее Элли. — Кроме того, у всей этой истории есть одна положительная сторона. Я теперь точно знаю, что необходимо сделать, чтобы помочь вам с Дунканом…

Дункан любил Лондон, но ненавидел свою лондонскую квартиру, вернее самую беспокойную ее часть — дверной звонок. Особенно когда его трель пронзала тишину погруженной в предрассветное спокойствие спальни. Поэтому, когда противный звон разнесся по комнатам пожарной сиреной, он пробормотал проклятие и засунул голову под подушку, искренне надеясь, что утренний гость вскоре поймет тщетность своих попыток и уйдет.

Однако тот явно был настроен увидеться с хозяином квартиры. Дункан приоткрыл один глаз и с тоской посмотрел на будильник. Стрелки показывали пять часов.

Звон, продолжая терзать слух Дункана, заставил его подняться и, чертыхаясь, побрести к входу. Распахнув дверь, он уже собрался излить на пришедшего поток упреков, когда понял, кто именно стоит перед ним.

Элли уверенно вошла, бросила на ближайшее кресло вымокший под дождем плащ и только после этого улыбнулась Дункану.

— Привет! Я не ожидала, что между погодой в Калифорнии и в Лондоне такая разница. Надеюсь, у тебя имеется бренди, иначе мне грозит воспаление легких.

— О боже, Элли, это действительно ты! — удивленно воскликнул Дункан, только сейчас осознав всю реальность происходящего. — Подумать только! Неужели тебе все-таки пришло в голову принять мое предложение и переехать в Лондон? А как же твой капитан?

Элли кокетливо рассмеялась, а затем тряхнула головой, отчего сверкающие капли дождя, осевшие на ее волосах, разлетелись в стороны.

— Дункан, я всегда буду верна моему капитану. А в Лондон я прибыла исключительно по одной-единственной причине: из-за тебя.

— Что-то случилось с Терранс? — В голосе мужчины промелькнуло беспокойство. — Неужели ее муж решился на какую-либо подлость?

— Пирс? О нет! Его в данный момент больше всего заботит собственный роман с Рамоной Родригес. Об этом гудит весь Голливуд. Я здесь по несколько другой причине.

Элли выдержала интригующую паузу, прежде чем сообщить:

— Похоже, я знаю, что именно следует сделать, чтобы освободить Терранс от ненавистного ей брака.

— У тебя есть конкретный план? — Дункан пытливо всмотрелся в глаза молодой женщины, надеясь получить подтверждение своим надеждам.

Она утвердительно кивнула и улыбнулась.

Тогда он задал следующий вопрос:

— Что я должен делать?

Элли вновь тряхнула головой, а затем серьезно произнесла:

— Для начала тебе необходимо вернуться в Штаты…