Прошло двенадцать дней, двенадцать бесконечных дней в Калькутте. Я сидел в номере «Гранд-отеля», самого дорогого в столице Западной Бенгалии: сто двадцать рупий в день за ночлег и питание — месячный заработок сельского учителя. Обессиленный и подавленный, сидел я в своей комнате. В ушах звенело от гудения кондиционной установки; в памяти всплывали разговоры, которые я вел, мелькали заголовки из газет и журналов:

«Калькутта с ее 3000 трущоб — кошмар!»

«Калькутта — столица холеры!»

«Калькутта — город революции!»

«Калькутта — город анархизма!»

Перенести пребывание в Калькутте тяжело, но я знал, что поехать туда необходимо, ибо только в этом городе можно по-настоящему понять и почувствовать Индию. Сыны Калькутты помешаны на своем городе, они его любят и одновременно ненавидят; я тоже помешался на Калькутте и хотел описать ее за одну ночь, подготовленную сотнями других ночей. Темень была полная. Наступила она внезапно, как всегда наступает ночь в Калькутте.

Калькутта, имеющая пять миллионов жителей, — большой город. Все ее население сосредоточено в центре города, так как малярийные болота препятствуют его расширению.

Неру назвал Калькутту с ее тремя тысячами трущоб кошмаром, и это действительно так. Кошмар этого города тяготеет и надо мной. За двенадцать дней я видел нищеты больше, чем может вместить человеческая фантазия, и, как ни странно, несмотря на это, у меня нет оснований сомневаться в огромной жизненной силе бурлящего города. Отчаяние скорее вызывала мысль о том, как наиболее ощутимо передать на бумаге атмосферу Калькутты.