В тот момент, когда Аманда билась у двери, зовя на помощь, ее захватили индейцы. Аманда не могла поверить в то, что Летти предала ее и обрекла на гибель. Вскоре она все поняла. Это было подобно шоку. Летти хладнокровно распорядилась ее судьбой! В памяти всплывали подробности того злополучного дня. Грубая рука зажала ей рот. Она впилась в нее зубами, пока не почувствовала во рту вкус крови. Аманда сопротивлялась, но ее силы было недостаточно, чтобы выстоять против мускулистого дикаря. Одного его удара хватило, чтобы она упала без сознания. Довольно бормоча, индеец бесцеремонно перебросил ее через плечо и скрылся.

Сознание возвращалось к Аманде медленно, и она снова и снова проваливалась в темноту. Ее как-то необычно подбрасывало и трясло, а руки и ноги были крепко связаны. Судя по жаре, стоял полдень. Значит, она пролежала без сознания всю ночь. Приоткрыв глаза, она поняла, что не ошиблась в своих предчувствиях. Кто-то привязал ее к холке лошади лицом вниз. Позади сидел индеец, и Аманда чувствовала, что его ноги прижаты к ее телу. Ее голова болела, мышцы онемели, все тело ломило. Очень хотелось пить. Аманда не имела представления о том, где они находятся, но слышала неподалеку шум реки.

Вдруг она поняла, что лошади остановились. На смену апатии пришло тревожное состояние. Веревки которыми Аманда была привязана к лошади, грубо разрезали, и она грузно упала на землю. Послышался иронический смех. Девушка съежилась от страха, увидев четыре пары крепких загорелых ног, окруживших ее. Аманда закрыла глаза и стала молиться, чтобы похитители сразу же убили ее, а если они вчетвером изнасилуют ее, она найдет способ, как сделать это самой. Познав любовь Тони, она не сможет жить, если ее изнасилуют эти дикари.

Ее грубо поставили на ноги и повели к реке, чтобы она умылась. Ее отпустили. Это означало, что топить ее не будут.

С благодарностью она набрала в пригоршни прохладной оживляющей воды, от которой чуть не свело пересохшее горло. Напившись, она присела на корточки, не зная, что же делать дальше. Ее похитители тоже подошли к воде, чтобы утолить жажду.

Они выглядели очень молодо. Все четверо среднего роста, с мускулистыми ногами, крепкой грудью и тонкой талией. Полоски белой и желтой краски украшали их неприятные соколиные лица, придавая им более жестокий и воинственный вид. Коса на затылке намазана каким-то жиром. Единственной их одеждой были набедренные повязки.

Утолив жажду, индейцы устремили взор на Аманду, которая сразу же поняла их похотливые взгляды. Мысли о побеге не давали ей покоя, отчего она все время посматривала по сторонам. Один воин, ближе всех стоявший к ней, схватил ее за волосы и сказал что-то на своем непонятном языке. Он показывал на ее волосы и Аманда поняла, что ему понравился их цвет. Воины стали по очереди дотрагиваться до них. Это, видимо, доставляло им удовольствие. Но унижения Аманды только начинались. Руки индейцев двинулись к ее груди и бедрам.

– Нет! – молила Аманда, отчаянно извиваясь под их ловкими руками. – Пожалуйста, оставьте меня в покое!

Не обращая внимания на ее мольбы, один из них ухватился за вырез платья и резко дернул вниз, а трое других громко засмеялись над тем, что у Аманды покраснели щеки. Затем все четверо набросились на ее и сорвали всю одежду, пока она не предстала перед ними абсолютно обнаженной. Никогда Аманда не чувствовала себя такой беззащитной, униженной, отданной на милость других людей. Ее тело содрогалось от прикосновения их грубых крепких рук, у нее вырвался громкий вопль отчаяния. Один из воинов ударил Аманду, и она упала на землю; голова ее закружилась, изо рта потекла кровь. Потом она почувствовала, что ее волокут к ближайшему дереву – всю ее спину исцарапали прутья и густой низкий кустарник.

Прежде, чем Аманда поняла, что с ней происходит, ее руки привязали чулками над головой к стволу дерева. Двое воинов взяли ее за колени и развели ноги так широко, что Аманде казалось, они разорвут ее. Несколько минут дикари восхищенно смотрели на рыжевато-медный пух волос внизу живота, затем вновь ощупали ее. Аманда открыла рот, чтобы закричать, по прежде, чем этот крик успел вырваться, один из воинов (скорее всего вождь) предупредительным жестом заткнул ее рот. Аманда окинула его ненавистным взглядом.

Дав знак воинам крепко держать ее, вождь снял набедренную повязку и оголил свой член дрожавший от похоти. Индейцы восхищенно закричали, когда он выставил это оружие против беззащитной женщины, крепко прикованной к земле. Опустившись к земле перед раздвинутыми коленями Аманды, он безжалостно вонзил в нее член с такой силой, что она ударилась головой о дерево, к стволу которого были привязаны ее руки. Боль пронзила низ живота, голову, а индеец безжалостно продолжал терзать ее тело. Все знали, что индейцы использовали насилие для подчинения себе и унижения. И сейчас Аманда поняла, почему некоторые женщины не могли пережить такое оскорбление. Она была уверена, что умрет до того, как ею попользуется четвертый индеец. Больше всего на свете в эти минуты Аманде хотелось умереть.

Индеец, который насиловал ее, тянул время. Он знал, какой страх и ужас переживает белая женщина. Храбрая Лиса (так звали вождя) имел много женщин, но изнасилование этой гордой красавицы доставляло ему особое наслаждение. Несмотря на то, что она была до смерти напугана, ее вызывающий подбородок, открытая ненависть в огромных зеленых глазах говорили ему о том, что она не сдастся в рабство так легко. Чтобы побороть гордость пленницы, нужно отдать ее племени. Никто никогда не слышал о том, что у раба может быть гордость. «Повторное изнасилование – единственный способ подчинить и поработить эту женщину», – с сожалением подумал Храбрая Лиса. Он назвал Аманду Медные Волосы. Это имя она будет носить в плену. Кроме его товарищей, каждый мужчина племени поимеет ее. Затем хладнокровие и трезвый расчет покинули Храбрую Лису. Его гнев обрушился на всех белых; он яростно насиловал уже не сопротивлявшееся тело пока не издал громкий радостный вопль, эхом разнесшийся го лесу. Но Аманда ничего не чувствовала и ничего не слышала. Надругательство над ее телом – было слишком тяжелым для нее испытанием. Она впала в забвение в тот момент, когда Храбрая Лиса опять впихнул в нее свой член.

Аманда так и не узнала, что спасло ее от остальных воинов и их жестокости. Один из них, Белое Перо, уже занял свое место между ее ног, как жест Храброй Лисы остановил его. Немедленно, хоть и неохотно повинуясь ему, Белое Перо отошел от распластанного тела Аманды.

– Наездники, – объяснил Храбрая Лиса шепотом. – Слушай.

Тот повернул чуткие к малейшему шороху уши в том направлении, куда указал Храбрая Лиса. Белое Перо прислушался и кивнул.

– Мы еще слишком близко от белых, – проворчал Храбрая Лиса. – Пусть женщина подождет, пока мы не доберемся до племени. Я обещаю тебе, Белое Перо, ты возьмешь ее первым.

Недовольно ворча, два молодых и неопытных индейца не отважились перечить Храброй Лисе. Белое Перо отвязал руки Аманды и бросил ее на лошадь Храброй Лисы. Затем все оседлали своих жеребцов и двинулись дальше, а цокот приближающихся копыт слышался все отчетливее.

Они ехали, останавливаясь лишь для того, чтобы справить нужду, и если вспоминали про Аманду, позволяли ей сделать то же самое. Пылая от ненависти и унижения, Аманде ничего не оставалось, как идти в туалет под их взглядами.

Когда к ней вернулось сознание, она думала, что ее изнасиловали все четыре воина. Ее тело болело так, как будто ее долго били и издевались, и она проклинала Бога за то, что он оставил ее живой и обрек на дальнейшие пытки и унижения. Она поклялась про себя, что найдет способ, как покончить с собой, прежде чем ее изнасилует все племя.

Аманда отчаянно думала о том, чем прикрыть свою наготу, но кроме набедренных повязок и мешков у индейцев совершенно ничего не было. Индейцы ели на скаку; они доставали из сумок вяленое мясо, сухари. Никто из них не предложил пищу Аманде, а сама она не просила, предпочитая молчать, нежели просить еду и унижаться перед дикарями. Она уже сидя ехала на лошади, полностью придя в себя. Аманда находилась в седле перед вождем. Его сильные мускулистые ноги были прижаты к ее бедрам; Аманда еще вздрагивала от боли. Время от времени она нагибалась чуть вперед, чтобы тело ее насильника не соприкасалось с ее телом, но без его поддержки было трудно удержаться в седле.

Казалось, индейцы совершенно не устали, так как скакали всю ночь, не смыкая глаз. Аманда время от времени дремала и вздрагивала, ощущая тепло тела Храброй Лисы.

Аманда очнулась от сна, в котором ей привиделся Джон, играющий с ее грудью. Он слегка пощипывал сосок, как это было, когда она его кормила. Вдруг его движения причинили ей боль, и она вскрикнула. Аманда лежала на земле, а вождь стоял перед ней, широко расставив ноги, Храбрая Лиса игрался с ее соском, чтобы позабавить воинов. Аманда вспыхнула и вскочила на ноги.

– Она еще не покорилась, – сказал Белое Перо на языке, которого Аманда не понимала. – Ты ее уже попробовал, теперь моя очередь. Я ей так задам, что у нее в глазах потемнеет.

Храбрая Лиса размышлял над словами Белого Пера. По законам племени пленных женщин насиловали те, кто поймал их, так что все эти четверо имели на нее право. Только из-за страха, что их могут догнать, эта женщина пока избежала этой судьбы. Если бы за ними не гнались, каждый воин насиловал бы ее, пока не устал. Но зная, что до лагеря еще далеко, Храбрая Лиса пока не позволил воинам насладиться телом пленницы. Когда они вернутся в лагерь, им устроят большую церемонию, где он, Храбрая Лиса, и другие будут встречены с почестями за то, что привели с собой лошадей и белую пленницу. Белую женщину изнасилует каждый мужчина племени, а потом те, кто поймал ее, убьют ее.

Храбрая Лиса рассказал все это Белому Перу. Их больше будут уважать, если они подождут и возьмут ее после церемонии очищения, на виду всего племени. Белое Перо и другие воины согласились с Храброй Лисой, а Аманда лежала на земле, понимая что разговор касается ее. Она не сомневалась, что любой из них был готов завалиться на нее в любую минуту. Очень быстро разговор закончился и воины оседлали лошадей.

Схватив Аманду за волосы, Храбрая Лиса грубо поставил ее на ноги. Она закричала от боли, но воин только скривил губы. Широко раскрытыми глазами она наблюдала за тем, как индеец достал из мешка чулки, которыми ее накануне привязывали к дереву. Храбрая Лиса связал их вместе, как веревку, проверил на прочность и затянул один конец на ее шее, но не очень туго. Другой конец был завязан вокруг его кисти. Затем он вскочил на лошадь, дернул веревку, показывая Аманде, что она теперь должна идти. Она не знала, что этот метод использовали всегда: пленников приводили в лагерь голыми, изнасилованными, – если это были женщины; и измученными и голыми, – если это были мужчины. А веревка служила символом полного их покорения.

Около двух часов Аманда шла спотыкаясь за лошадью Храброй Лисы; ее волокли по грязи, она падала на колени, но жестокая привязь заставляла ее подниматься и идти дальше. Время уже не имело значения. Желудок ее был пуст и буквально прилип к позвоночнику. От голода у нее начались галлюцинации. Ей казалось, что ее жестоко избивают, и никто и ничто не спасет ее. И вскоре деревня племени Чироки предстала перед ее взором.

Мучения Аманды только начинались. Когда Храбрая Лиса гордо вел ее по лагерю на веревке, ее тело было истыкано, ошупано, и ни одна его часть не была оставлена без внимания. Женщины племени стали издеваться над ней, а мужчины стояли в стороне и смеялись. Чем громче Аманда кричала, тем, казалось, больше радовались индейцы. Даже дети подбегали к ней и кололи ее остро заточенными палками в спину и ягодицы.

Аманда поняла, что чем больше они будут видеть ее страх, тем дольше будет длиться эта пытка. Расправив плечи, заставив сдвинуться с места истерзанное тело, Аманда решила выставить одну ногу вперед без стонов и криков. Ей это удалось; вскоре женщины и дети, унижавшие ее, потеряли к ней интерес и отошли в поисках чего-нибудь более достойного внимания. Все знали, что очень скоро эта жалкая рабыня станет проституткой и ничего не заслужит, кроме их презрения и ненависти.

Дернув конец веревки, Храбрая Лиса слез с лошади и привязал Аманду к огромному столбу в центре лагеря. Она очутилась на открытой площадке, вокруг которой кругом стояли палатки индейцев. Привязав лошадь, Храбрая Лиса сделал подсечку, и Аманда упала в грязь. Аманда попробовала сесть, отчаяние охватило ее. Она поняла, что умрет, и молила Бога о том, чтобы это произошло поскорее. Труднее всего было думать о том, что она никогда больше не увидит ни своего сына, ни Тони. Если бы она сказала Тони, что любит его!

Аманда рассудила, что все ее беды начались с того, как Тони лишил ее девственности, а закончились тем, что его бывшая любовница заботливо помогла ей попасть в плен. «Что Летти сказала Тони? – удивлялась Аманда. – Как долго будет он горевать, прежде чем обратится к Летти за успокоением? Зная Тони и его натуру можно предположить, что пройдет немного времени, и он снова окажется в постели с Летти». Но больше всего ее мучил вопрос, сможет ли Летти повлиять на Тони, чтобы он отвернулся от собственного сына? «О, Джон, – всхлипывала она, прикрывая ладонями голую грудь. – Я никогда не увижу тебя взрослым. Будешь ли ты красивым и высоким, как твой отец?»

Повернув распухшее грязное лицо к столбу, Аманда дала волю слезам, но вскоре силы покинули ее истерзанное тело, и она уснула. Аманда не слышала, как крадучись, какая-то фигура накрыла ее одеялом и немедленно скрылась.

Солнце неумолимо жгло опухшие веки Аманды. Она застонала и непроизвольно потерла глаза грязными руками. От сердитого рычания над собой она полностью проснулась, выпрямилась, но вскрикнула так как кто-то сильно дернул за ее поводок. Над нею, широко расставив ноги, стоял Храбрая Лиса. Он сердито хмурился. Она не поняла его слов, но он со злостью сорвал с нее одеяло и отбросил в сторону. Затем Аманда получила в наказание, хотя она и не поняла, за что именно, удар ногой по ребрам. На самом деле она и сама была удивлена, что неизвестный благодетель пожалел ее.

Аманде сильно хотелось пить. Если ей не принесут воду и еду, она знала, что не проживет долго и не выдержит пыток, которые дикари ей готовили. Но неожиданно мысль о том, что она умрет от голода и жажды показалась ей спасительной.

Бледная кожа Аманды начала краснеть и покрываться волдырями, особенно лицо, спина и грудь. Волосы были грязными, спутавшимися, а зеленые глаза потускнели, зная что надежды на спасение нет. Именно такой и хотели ее видеть индейцы; безвольным существом, униженным и побежденным. Женщина-раб годится только на одну роль – роль проститутки. А завтра ночью ее ждет полное унижение – ее изнасилует каждый мужчина племени. Ее будут оскорблять, шлепать, бить, насмехаться даже женщины. Ночью ее разложат на земле и ею воспользуется каждый, кто захочет. Конечно, Аманда еще не знала о своей судьбе.

Временами Аманде казалось, что она уже умирает. Во рту все пересохло, а тело, будто поджаривалось в аду. От голода острыми иглами пронизывало живот, а солнце стояло в зените. К вечеру ее тело будет сплошным комком грязи. Но индейцы не хотели, чтобы умер такой ценный пленник. Когда они увидят, что она полностью подчинилась, то вернут ее к жизни для собственного удовольствия.

Аманду вывел из оцепенения звук приближающихся шагов. Когда бутыль с водой коснулась ее губ, она принялась пить так жадно, что ее пришлось остановить.

– Полегче, Принцесса, – предупредил необычайно знакомый голос из далекого прошлого. – Не спеши.

Аманде потребовалось время, чтобы напрячь мозг и понять, что женщина, сидящая на корточках рядом, говорит по-английски.

– Кто... ты? – спросила Аманда потрескавшимися окровавленными губами.

– Потом, – сказала женщина, осматриваясь украдкой.

Аманда не смогла разглядеть фигурку и не узнала женщину, принесшую ей воды. Когда незнакомка ушла, Аманда вновь припала к бутыли.

Целый день на Аманду никто не обращал внимания: ни мужчины, ни женщины. Только небольшая группа детей остановилась, чтобы поглазеть и подразнить ее. Один из детей храбро подошел к ней поближе и бросил кусок чего-то, что напоминало хлеб, который Аманда быстро подняла из грязи и засунула в рот, словно умирающее от голода животное.

Вечером дразнящие запахи еды разносились от костров. Голод был осязаемой цепкой болью, постоянно преследовавшей ее. Положив руки на колени, закрыв глаза, она мечтала об ужине, который сейчас готовит Джемма. Жалкий стон слетел с ее губ.

– Я принесла тебе еды, Принцесса.

Опять тот же голос! Аманда подняла голову и увидела в небе голубые глаза и веснушчатое лицо. Медные волосы были заплетены в косы и покрыты жиром, но невозможно было не узнать улыбку Пини, – девушки-заключенной, с которой они прибыли в Южную Каролину на корабле.

– Пини, это ты? Не могу в это поверить. Что ты делаешь здесь, с этими дикарями?

Удивление пришло на смену недоверию.

– Я не могу с тобой сейчас разговаривать, но расскажу все, когда приду за тобой.

– Придешь за мной? Куда я пойду?

Пини окинула ее каким то странным взглядом. Что в нем? Сострадание? От мрачных предчувствий у Аманды закололо в спине.

– Скажи мне, Пини, что эти дикари приготовили мне?

– Не могу сейчас, Принцесса, поверь. Я оставляю тебе еду. Нужно есть руками; еда хорошая. Съешь все, тебе нужны будут силы. Она бесшумно удалилась.

Аманде некогда было размышлять над непонятными словами Пини. Она отхлебнула глоток ароматного, с овощами и мясом рагу. Она так быстро поглощала пищу, что скоро рагу кончилось. Тяжело вздохнув, она сделала еще несколько глотков, и почувствовала, что боль в желудке слегка стихла. В бутылке оставалось еще немного воды, и она медленно принялась пить, не зная, дадут ли ей еще.

Все еще изнемогая от трудного перехода через лес и жестокого обращения, Аманда снова уснула. Она проснулась от толчка чьей-то ноги, обутой в мокасины. Над ней стоял Храбрая Лиса, и чуть поодаль – Пини. Резким движением Храбрая Лиса отвязал ее, поднял на ноги и, как собаку на поводке, повел к палатке, стоявшей отдельно от других. Вождь жестом приказал войти в палатку, и она без слов повиновалась. За ней вошла Пини. К удивлению Аманды, Храбрая Лиса сел у палатки на корточки и принялся ждать.

Пини жестом указала на медвежью шкуру и Аманда, ничего не понимая, села на нее. В центре палатки горел костер. От неяркого огня можно было рассмотреть лицо Пини. Оно было беспристрастно; Пини встала на ко лени перед Амандой, сняла веревку с шеи, причитая над ожогами на нежной коже.

– Пини, скажи, что происходит, – взмолилась Аманда. – Что будет со мной?

– Подожда, Принцесса, – Пини специально не обращала внимание на вопрос Аманды. Но она знала, что пока Храбрая Лиса сидит на улице, нельзя откладывать разговор надолго.

Из заднего угла палатки Пини, достав кувшин с водой и кусочком оленьей шкуры, начала осторожно обтирать избитое тело Аманды. Пини вздрагивала при виде каждого синяка. Это напоминало ей, сколько она сама пережила до того, как попала в племя. Если бы Аманде повезло как и ей, вздохнула Пини. Ей всем сердцем было жаль эту гордую женщину. Из-за своей гордости Аманду давно прозвали Принцессой, и это ей очень шло. Огромное желание выжить светилось в ярких глазах Аманды и Пини думала, что вряд ли Аманда будет так же выглядеть и завтра. Во всяком случае, она сомневалась в этом.

После того, как Аманду вымыли, а волосы расчесали костяной расческой, Пини поняла, что откладывать больше нельзя. Пини должна была рассказать этой пленнице Храброй Лисы, какая судьба ей уготовлена. Чувствуя, что Пини нелегко, Аманда села на медвежью шкуру и нервно, испуганно ждала, что же ей расскажет Пини.

– Аманда, – начала Пини, – я... то есть Храбрая Лиса, ждет меня, чтобы рассказать тебе о том, что случится с тобой сегодня вечером.

– Храбрая Лиса?

– Воин, который поймал тебя. Его зовут Храбрая Лиса. Он... – один из тех, кто тебя изнасиловал. Так поступают все Чироки. Пленных женщин всегда сразу насилуют.

Аманда покраснела, вспомнив ужас этого оскорбления.

– Тебя тоже изнасиловали?

– Да, – кивнула Пини. – Их было шестеро. Священник с женой ехали к своим друзьям, когда на нас напали индейцы. Они убили всех, кроме меня. Но потом привезли сюда и все шестеро насиловали.

– Ох, Пини, как это ужасно, – простонала Аманда.

– Ну, да, – презрительно засмеялась Пини, – не хуже и не лучше, чем домогательства того животного, который называл себя священником. Он был хуже, и поверь мне, я разбираюсь в этом.

Аманда покраснела.

– Извини, что тебе так не повезло. Если бы не Тони, меня с самого начала ждала бы твоя участь.

– Уж лучше моя, Принцесса. Ты была не готова к такой жизни. А я относилась ко всему спокойно, и мне нисколько не было жаль, когда я видела, как убивают священника-лицемера и его сварливую жену.

Громкое ворчание снаружи дало понять Пини, что она говорит слишком долго, и Храбрая Лиса теряет терпение. Она все не рассказала о наказании.

– Слушай, Принцесса. Мне очень бы не хотелось тебе все это говорить, но я – единственная, кто может тебе объяснить все.

Аманда застыла от страха.

– Объяснить что?

– Очень скоро начнут бить барабаны. Мужчины начнут церемонию очищения. Так всегда делается после налетов. Потом они будут танцевать, петь молитвы, затем станут пить крепкие напитки.

Пини мрачно замолчала.

– А потом? Ради Бога, скажи, Пини! Если у тебя есть сострадание, скажи!

– У меня есть сострадание, вот поэтому мне трудно подбирать слова.

На лице Аманды было отчаяние и безнадежность.

– Ты заметила, что эта палатка стоит отдельно от других? – Аманда молча кивнула. – Это теперь твоя палатка. Это место для деревенской проститутки.

– Проститутки? – выдохнула шокированная Аманда, – ты хочешь сказать, что... я...

– Именно. После сегодняшней церемонии каждый мужчина племени, включая тех четверых, которые тебя поймали, изнасилуют тебя на виду всего племени.

– Нет! Боже мой, нет! Господи, не допусти этого! – Лицо Аманды было мертвенно-бледным, глаза приняли дикое выражение, ей стало тяжело дышать.

В этот момент в палатку, ухмыляясь, вошел Храбрая Лиса. Он сказал несколько коротких слов Пини, и она тут же побежала к выходу, жалобными глазами поглядывая на Аманду.

– Что он хочет? – воскликнула Аманда. Снаружи раздался голос Пини.

– Он ждал, чтобы я подготовила тебя к тому, что произойдет сегодня. Когда ты вскрикнула, он понял, что я тебе все рассказала. Он думает, что ты все еще слишком гордая и хочет опять изнасиловать тебя, до начала церемонии. Женщины-рабы должны быть покорными. Они думают, что если у раба сильный дух, он им бесполезен.

– О, великий Боже! – всхлипнула Аманда, совершенно убитая, когда поняла, что с ней случится то, что уже было...

Храбрая Лиса посмотрел на Аманду, бросил к ее ногам медвежью шкуру и грубо повалил на спину. Аманда отползла назад, когда он снял набедренную повязку. Храбрая Лиса ущипнул соски Аманды и что-то удовлетворенно произнес. Когда он вонзил в нее свой член, Аманда вскрикнула. Вождь стоял и злобно улыбался, когда Аманда теряла сознание. Потом он ушел, довольный тем, что она уже почти сломлена.

Когда Аманда пришла в себя, то увидела сочувствующее лицо Пини.

– С тобой случилось... то же самое? Как ты это перенесла?

– Нет, Принцесса. Что-то спасло меня. Не спрашивай, как и почему, но это так.

Вдруг барабанная дробь разорвала тишину. Дыхание стало прерывистым.

– Ты не можешь мне помочь, Пини? Ты ничего не можешь сделать?

Пини грустно покачала головой.

– Поверь мне, если бы я могла, то помогла бы. Их слишком много, а я одна.

Аманда ушла в себя, ее хрупкие плечики вздрагивали.

– Что спасло тебя? – спросила она, все еще надеясь на чудо.

– Воина, который поймал меня, зовут Гордый Олень. Он решил сделать меня своей второй женой. Меня больше не стали насиловать, но на несколько дней привязали к столбу, пока вождь всего племени решал, брать ли меня в племя и отдавать ли меня Гордому Оленю. У меня... есть ребенок, – застенчиво сказала она. – Никогда не думала, что могу быть счастливой, но я счастлива. Гордый Олень ко мне по-своему хорошо относится и любит ребенка.

– А что если один из воинов захочет взять меня? Меня отдадут?

– Думаю, что нет. Только тот, кто взял тебя в плен имеет на это право. Если он не хочет этого, ты становишься добычей всего лагеря и проституткой.

– О, Боже, – слезы ручьями потекли по щекам Аманды. – Тогда Храбрая Лиса...

– Он не хочет тебя. Он думает, что ты не сможешь стать покорной женой. По его желанию тебя отдадут племени.

– Нет! – решительно запротестовала Аманда, – я не стану проституткой в этом племени дикарей! Я убью себя!

– Принцесса, – грустно сказала Пини, – как ты это сделаешь?

– Ты мне можешь помочь, Пини. Тебя не будут винить, если я убью себя. Я уже однажды поклялась, что сделаю это, если попаду в такую ситуацию. Я сделаю это без твоей помощи, но принеси мне нож. Пожалуйста! – Ее мольбы разрывали сердце Пини.

– Не знаю, – Пини немного помолчала, размышляя над словами Аманды. В душе она подозревала, что Аманда говорит правду. Такая женщина, как она, не подчинится и не станет проституткой для племени. А что касается самой Пини, то она счастлива. Гордый Олень хорошо относится к ней, особенно после того, как она родила ему сына. Ее больше не унижали женщины племени, и она была совершенно свободна. Даже если бы ей пришлось вернуться в цивилизованный мир, что ждало бы ее там? Опять рабство? Или вернуться к проституции, но тогда, возможно, она бы умерла от болезней. Нет, она будет жить с индейцами, решила Пини.

Почувствовав, что Пини колеблется, Аманда вновь взмолилась.

– Пожалуйста, принеси мне нож, пока эти дикари не закончили свою церемонию и не пришли за мной.

Расширенные от ужаса глаза Аманды вконец убедили Пини.

– Я помогу тебе, если ты обещаешь ждать до самой последней минуты, перед тем как сделаешь это. Может быть, я смогу убедить Храбрую Лису изменить свое решение.

– Обещаю. Только поторопись. – Она не добавила, что вряд ли захочет жить, если Храбрая Лиса оставит ее для себя. Только не после любви Тони. Но вслух она сказала:

– Не думаю, что мне захочется быть женой краснокожего дикаря.

– Это не так плохо, Принцесса, – застенчиво произнесла Пини. – У меня есть сын, и я люблю Гордого Оленя. Я думаю, что не вернулась бы назад. Быть женой Гордого Оленя намного лучше, чем раздвигать ноги перед всяким и умереть от сифилиса.

– Не хочу тебя критиковать, потому что ты сделала то, что считала правильным. Я сделаю то, что считаю необходимым сделать в моей ситуации. Дай мне возможность умереть от собственной руки, а не от унижения дикарей.

– Нет, Принцесса, я же сказала, что помогу тебе, но я хочу, чтобы ты пообещала ждать до последней минуты, когда не останется никакой надежды. Барабаны дадут сигнал. Когда они умолкнут, у тебя будет несколько минут на то, чтобы ты... сделала то, что хочешь.

– Неужели нет никакой надежды на побег? Ты ничего об этом не сказала.

– Не сказала потому, что это практически невозможно. Даже сейчас снаружи тебя охраняют. Даже если тебе удастся убежать, как далеко босая, голая, без пищи и воды, ты уйдешь? Если ты решила умереть, то лучше всего сделать это быстро.

– Спасибо, Пини. Никогда не думала, что однажды мы станем друзьями, и я буду просить твоей помощи. Я обещаю ждать, пока барабаны не стихнут.

– Тебя может спасти даже последняя минута. Иногда происходят странные вещи, – сомневаясь, сказала Пини. – И что бы не случилось, я не забуду про тебя. У тебя будет нож, Принцесса. Пока.

Пини тенью выскользнула из палатки, оставив Аманду размышлять над тем, как коротка жизнь, и вспоминать минуты счастья, пережитые вместе с Тони.

Барабанная дробь звучала, казалось, несколько часов, пока Аманда ждала возвращение Пини. Каждая леденящая кровь пауза заставляла ее содрогаться.

– Пини, где ты? – шептала Аманда в темноту. Аманда мысленно помолилась, когда наконец появилась Пини.

Пини молча поставила бутыль с водой и миску еды. Выпрямившись, она достала тонкое острое лезвие, которым пользовались для снятия шкур с убитых животных и отдала его Аманде. Затем исчезла.

У Аманды не было аппетита, не хотелось пить. Держа смертоносное оружие в руке она думала про то, что в последние минуты своей жизни она будет прощаться с сыном и с Тони. Она знала, что Джемма позаботиться о малыше и не даст забыть ему свою мать. Вдруг Аманда поняла, что наступила полная тишина. Барабаны затихли! Решительно схватилась она за рукоятку ножа и дрожащими руками занесла его над сердцем.