На другой день для ночлега они нашли отличное место под скалой. Вода была рядом, но это был узкий неглубокий ручей, вода по щиколотки, так что Китти, чтобы искупаться, пришлось сесть на дно и плескать на себя воду. Но и такое купание очень освежало. Слава Богу, никаких индейцев здесь не было.

Райану удалось подстрелить фазана, так что они поужинали жареным мясом, печеным картофелем и консервированными персиками. Они доели все свои припасы, но Райана это не волновало, потому что завтра они уже должны были добраться до ранчо ее отца.

Отец. При воспоминании о нем Китти бросало в дрожь. Она могла бы счастливо прожить остаток жизни, не встречаясь с человеком, который заявляет о том, что он ее отец.

— О чем ты думаешь? — спросил Райан, убирая остатки еды и затаптывая костер.

Похоже, он заметил, что она глубоко задумалась.

Китти вздохнула:

— Я думаю о том, что ждет меня завтра. Встреча с Бертом Лаури вряд ли будет для меня простой.

— А почему ты не можешь думать о нем, как о своем отце? — спросил Райан. — Это может помочь.

— Не требуй от меня этого, Райан. Я всегда буду думать о нем как о подонке, который бросил нас с мамой на произвол судьбы.

— Он ничего не знал о тебе, Китти. — Райан нахмурился. — И потом, я думал, что ты готова очистить свой язык от грубостей. Ты уже реже допускаешь оплошности, но когда ты расстроена, грубые слова сами собой слетают с твоих губ.

Китти вызывающе вздернула подбородок.

— Говорю как умею. Я открываю рот, а слова сами вылетают. Я же говорила тебе, что это ошибка.

— Я уверен, что Берту все равно, как ты говоришь, — произнес Райан, как бы уверяя в этом самого себя и Китти.

Но Китти в это не верила.

— Посмотрим, — загадочно ответила она.

Китти потянулась и зевнула, радуясь окончанию путешествия. Райан становился слишком важен для нее. Она не знала, что будет делать, когда он вернется на свое ранчо в Монтане. Она взглянула на него, почувствовав его горячий взгляд на себе и почти точно зная, о чем он сейчас думает. Но ему нечего волноваться. У нее нет сил отказать ему в их последнюю ночь. Ее мысли, казалось, передались ему, потому что он протянул к ней руки и заключил ее в свои объятия.

— Раз уж это наша последняя ночь, не стоит терять времени зря. Надеюсь, ты не слишком устала?

От его обезоруживающей улыбки у нее чуть не остановилось сердце. Нужно быть мертвой, чтобы не реагировать на него. Занятия любовью с Райаном было единственной отрадой в ее непростой жизни, но это вскоре закончится.

— Я не очень устала, — сказала она, и у нее внезапно пересохло во рту.

А он, продолжая озорно улыбаться, начал медленно раздевать ее. Желая прикоснуться к нему, она расстегнула его рубашку и положила ладони на его плечи. Она слышала его взволнованное дыхание, когда ее руки двинулись по его груди и вниз, по его крепкому животу, к ремню.

Ее руки замерли на его талии, когда он снимал с нее оставшуюся одежду. Обнаженная, она потянула ремень, и он подчинился ее команде. Она задрожала от нетерпения, когда он стянул брюки, сапоги и отшвырнул их в сторону. Он стоял перед ней совсем обнаженный, такой великолепный самец. Потом они, целуясь, вместе шагнули к одеялу, возбужденные до предела.

Она сразу оказалась под ним, дрожа от желания. Он ласкал ее тело. Его пальцы изучали, поглаживали, совершая свое искусное волшебство, пока его губы искали бьющуюся жилку у основания ее шеи. Потом он раздвинул ее ноги и вошел в нее так глубоко, что ей показалось, будто он пронзил ее насквозь. Слабое ощущение реальности вдруг исчезло, и она достигла пика наслаждения, чуть не потеряв сознание от полученного удовольствия. Ему самому понадобилось всего несколько сильных толчков, чтобы достичь оргазма. Китти гладила его спину, плечи, про себя шепча слова любви, с болью осознавая, что он не может услышать ее, потому что она боялась произнести эти слова вслух.

Они уснули в объятиях друг друга, просыпаясь лишь для того, чтобы снова заняться любовью. Перед рассветом она вновь почувствовала его жадные губы на своей груди и в третий раз за ночь страстно ему отдалась.

Утро наступило слишком быстро. Они отправились в путь позже, чем обычно, позавтракав остатками еды.

Через несколько часов активного передвижения они остановились, чтобы дать передышку утомившимся лошадям.

— Земли Лаури уже совсем близко, — сообщил Райан.

Он заглянул ей в глаза и озабоченно спросил:

— С тобой все в порядке?

«Нет! — хотелось ей крикнуть. — Ничего не в порядке! Я в панике и боюсь потерять тебя. Ты единственное, за что я могу зацепиться в этом чуждом для меня мире, если вдруг все пойдет наперекосяк».

Китти грустно улыбнулась:

— Не спрашивай.

— Все будет хорошо, увидишь, — заверил ее Райан. — Скоро ты будешь дома.

— Дома, — сухо сказала она. — Дождаться не могу.

Райан внимательно посмотрел на нее, но развивать эту тему не стал.

После короткого отдыха они снова сели на лошадей и продолжили путешествие. Через два часа они уже пересекли границу земель Лаури. Вскоре показался дом. Земля, большой дом, упитанные коровы, пасущиеся на склонах холма, — все это свидетельствовало о процветании. Берт Лаури должно быть, богатый человек, догадалась Китти и поклялась себе ничего от него не принимать, хотя с самого начала ничего и не ждала. Она страдала от лишений и постоянно сталкивалась с опасными ситуациями, в то время как Берт Лаури со своей женой и падчерицей жил в богатстве. У нее нет ничего общего с этой семьей. Они совсем чужие.

Куры и гуси разбежались в разные стороны, когда они через ворота въехали во двор. Китти с удивлением рассматривала бесчисленные хозяйственные постройки — сарай, конюшни, загон для скота. На нее произвело впечатление большое количество людей, занятых разными делами, и она почувствовала себя не в своей тарелке. Она никогда не смогла бы справиться с таким хозяйством. В раннем детстве она ела лишь тогда, когда матери удавалось заработать на скромную еду. От Дика никакой помощи ждать не приходилось. Он все, что зарабатывал, пропивал, а когда его деньги кончались, начинал все отбирать у матери. Позже она питалась тем, что готовили на костре: бобы, дичь и вяленое мясо. Она была счастлива, если появлялась мука или кукурузная крупа.

Когда они остановились перед просторным двухэтажным фермерским домом, к ним поторопился ковбой, чтобы принять лошадей. Ковбой внимательно посмотрел на Китти, а после того, как поприветствовал Райана по имени, увел лошадей.

— Я познакомился с ним, когда останавливался здесь в прошлый раз, — объяснил он, поймав вопросительный взгляд Китти. — Идем в дом?

Китти проглотила ком в горле и кивнула. Песок скрипел у нее под ногами. И пока она поднималась по лестнице к парадному крыльцу, она сосредоточилась на этом звуке, чтобы отвлечься от волнующих мыслей. Широкое парадное крыльцо выглядело именно так, как она себе представляла, когда мечтала о жизни в настоящем доме. Но в ее мечтах дом и крыльцо принадлежали ей, а не какому-то чужому человеку. Ну зачем ей притворяться, будто этот человек ей нравится?

Китти уставилась на маленькую черноволосую красотку, открывшую им входную дверь. Она была одета по моде, в светло-зеленое ситцевое платье, которое обтягивало ее изящную фигуру и открывало взгляду значительную часть сливочно-белой груди. Кожа у нее была такая светлая, что Китти серьезно засомневалась, выходила ли когда-нибудь эта женщина из дома, не закутавшись предварительно с ног до головы. Лицо девушки вспыхнуло при виде Райана.

— Ты вернулся! — вскричала она, кидаясь к Райану.

Китти была потрясена. Райан, казалось, чрезвычайно обрадовался, увидев фигуристую красавицу, потому что он раскинул руки, чтобы обнять ее. Китти видела, как молодая женщина пылко обняла Райана, а самодовольная улыбка, которую девушка продемонстрировала ей из-за плеча Райана, вызвала у нее недоумение.

— Не знал, что по мне так скучали, — пошутил Райан, осторожно снимая руки девушки со своей шеи и отступая назад.

Он обернулся к Китти с несколько натянутой улыбкой и сказал:

— Тереза, я хочу познакомить тебя с твоей сводной сестрой Кэтрин. Ей нравится, чтобы ее называли Китти. Китти, это Тереза. Думаю, вы станете подругами, ведь вы почти одного возраста.

Китти улыбнулась Терезе, пытаясь изобразить дружелюбие. Но холодный, отрезвляющий взгляд Терезы вывел ее из этого состояния. Тем не менее Китти вежливо поздоровалась, однако Тереза не ответила на ее приветствие.

— Я на три года старше, — сказала Тереза, презрительно фыркая и меряя Китти презрительным взглядом. — Где же Райан нашел тебя?

— Не важно, где я нашел Китти, — ответил Райан. — Разве ты не собираешься пригласить нас в дом? — спросил он и потащил сопротивляющуюся Китти за собой. — Я хотел бы сразу увидеть твоего отчима, если можно.

— Папа Берт отдыхает. Ты уверен, что это та самая женщина? Мне не хотелось бы, чтобы папа Берт был разочарован. Не знаю, сколько еще сможет вынести его бедное сердце.

— Это именно та женщина, — заверил ее Райан.

Китти не могла винить Терезу за подозрительность и недружелюбие. До ее появления она была единственной дочерью Берта и вдруг оказалась в положении «приемной дочери» — из-за того, что стало известно о существовании еще одной дочери, настоящей. Китти хотелось сказать Терезе: «Тебе не о чем беспокоиться, я не собираюсь торчать здесь слишком долго, и не стоит выходить из себя».

— Тереза, почему бы тебе не проводить Китти в ее комнату, пока я буду разговаривать с Бертом? — заметил Райан. — Китти, наверное, захочет принять ванну и немного отдохнуть перед встречей с отцом.

Китти была благодарна Райану за заботу. Однако Тереза, видно, не очень-то довольна тем, что Райан отсылает ее прочь, подумала она.

— Хорошо, — неохотно согласилась Тереза. — Увидимся позже, Райан. Нам нужно поговорить, — прибавила она, бросив враждебный взгляд на Китти.

С другой стороны, нежное мурлыканье и завлекающая улыбка, которой Тереза одаривала Райана, оставляли у Китти мало сомнений в том, что Райан и Тереза были не просто знакомы. Райан, конечно, бабник, это она уже поняла, но ей было неприятно видеть, как другая женщина крутит перед ним хвостом.

Бесспорно, Райан дьявольски красив — он может очаровать и статую. Но интересно, понимает ли Тереза, что привести Райана к алтарю ей не удастся? Она отбросила эти мысли, когда Тереза стала подниматься по лестнице и поманила Китти за собой.

— У нас мало комнат, — пожаловалась Тереза. — Тебе придется занять свободную комнату в мансарде. Раньше там была комната для служанки, пока папа не построил небольшие отдельные коттеджи для слуг и их семей. Только Розита, повариха, живет в доме. Ее комната находится рядом с кухней.

— Не важно, куда вы меня поселите, я ведь не собираюсь задерживаться тут надолго.

Тереза резко обернулась, подняв свои изящные брови.

— Что ты хочешь этим сказать? Почему не останешься надолго?

Китти вызывающе взглянула на нее.

— Я выросла без отца, так зачем он мне теперь? Я приехала повидаться с умирающим человеком, который считает себя моим отцом. У меня нет никаких доказательств того, что он именно тот, за кого себя выдает. Кроме того, — добавила она, пожав плечами, — Райан уговорил меня появиться здесь для того, чтобы просто повидаться с… Бертом.

Тереза стала подниматься по второму лестничному пролету, ведущему в мансарду. На полпути она обернулась к Китти.

— Я тебе не верю. Ты просто типичная потаскушка, которая стремится добраться до наследства папы Берта, а, как ты уже, наверное, догадалась, оно немаленькое.

Китти, не отличавшаяся особой сдержанностью, взорвалась и крикнула:

— Ты сучка! Я не потаскуха, и мне плевать на наследство мистера Лаури. Бери все себе. Покажи мне комнату и убирайся к черту!

Тереза спустилась на ступеньку, прижав руку к груди, заметно шокированная.

— Боже мой! Я никогда еще не слышала таких непристойностей от женщины. Где ты выросла? В сточной канаве? Папе Берту это очень не понравится.

— Мне плевать, что твоему папе Берту понравится, а что нет! Он никогда не был мне отцом. Он оставил мою мать ради твоей, так почему меня должно волновать, что он там себе думает? А теперь, если ты проводишь меня в мою комнату, я приму ванну и отдохну. Ты проследишь, чтобы мне принесли горячую воду?

По тому, как ощетинилась Тереза, Китти поняла, что она не готова выполнять приказы. Тереза открыла дверь в комнату, предназначенную для Китти, пропустила ее вперед и сказала:

— Я тебе не служанка. У нас есть ванная комната с горячей и холодной водой.

Китти поняла, что допустила большую оплошность, но Тереза так разозлила ее, что она не могла не выпустить когти. Вздохнув, она вошла в комнату и застыла на месте. Крыша с одной стороны была так низко, что Китти сомневалась, сможет ли она встать там во весь рост. Узкая койка была придвинута к этой покатой стене. Если она спросонья попытается подняться, то сразу ударится головой о стену. Прочая обстановка состояла из простого деревянного стула, подставки для треснувшей миски и кувшина. Для одежды в стену были вбиты гвозди. Она открыла единственное окошко, на котором даже не было занавесок, и вдохнула свежий воздух, ворвавшийся в душную комнатку.

Китти провела пальцем по ночному столику и недовольно фыркнула. Толстый слой пыли покрыл палец. Она и раньше спала в самых разных мрачных местах, даже просто на земле, но тут было хуже всего.

Прежде чем положить голову на эту подушку, ей придется вытащить на улицу все постельное белье и как следует его вытряхнуть. Если Берт Лаури именно так намерен обращаться со своей дочерью, то она не хочет иметь с этим человеком никаких дел.

Берт спал, когда Райан на цыпочках вошел в его комнату. Старик выглядел таким умиротворенным, что Райан решил дождаться, пока он проснется, а потом сообщить ему добрые вести. А пока есть время, он отнесет вещи Китти в ее комнату, чтобы она могла там обустроиться.

Перекинув дорожные сумки Китти через плечо, Райан стал подниматься по лестнице. На верхней площадке он остановился, чтобы сориентироваться. Он помнил, что на втором этаже три спальни и ванная комната. Одна спальня принадлежит Терезе, еще одну занимал он, когда останавливался здесь в прошлый раз, и еще одна была свободна. Берт спал внизу, в переделанном кабинете — там за ним было проще ухаживать. Райан прошагал к комнате, которую считал незанятой, и постучал в дверь. Никто не ответил, и он вошел.

Комната была пустой. Райан удивленно нахмурился. Не похоже, что Китти или Тереза побывали здесь. Он бросил на пол сумки и вышел в коридор как раз в тот момент, когда Тереза спускалась по лестнице, ведущей в мансарду. Теперь он уже был удивлен по-настоящему. Насколько он знал, там под крышей была всего одна комнатка, которую никто не занимал уже несколько лет.

Увидев Райана, Тереза остановилась. Она не ожидала увидеть его здесь, и явно смутилась. Не обращая внимания на ее замешательство, он спросил:

— Где Китти?

— В своей комнате, — сказала Тереза, обворожительно улыбаясь.

Эта улыбка не успокоила его, а только насторожила и вызвала беспокойство. Что-то тут не так.

— Я только что был в комнате Китти, ее там нет.

Улыбка Терезы стала напряженной.

— Я думала, ей захочется побыть одной, поэтому отвела ее в мансарду. Ей там будет удобно.

— Что?! — закричал Райан, думая, что ослышался.

Тереза повторила свои слова. Райан потерял терпение.

— Ты прекрасно знаешь, что это помещение не годится для гостей. Что заставило тебя поступить так глупо?

— Не позволяйте себе разговаривать со мной в таком тоне, Райан Делейни, — обиженно произнесла Тереза. — Достаточно этой грубой вульгарной потаскушки, которую вы сюда привезли. Я просто шокирована. Я не знаю, где вы нашли эту Китти, но, по-моему, она обычная уличная девка, привыкшая сквернословить.

— Твое мнение не имеет никакого значения, Тереза, — сказал Райан, и было заметно, что он с трудом сдерживает себя, хотя на самом деле очень хочет свернуть Терезе ее маленькую испорченную головку.

Не ее дело критиковать Китти или ее язык, она ничего не знает о той жизни, которую была вынуждена вести эта девушка.

— Я не хочу видеть, как обижают папу Берта, — пояснила Тереза с наигранной невинностью.

Райан внимательно посмотрел на нее, потом неохотно кивнул:

— Очень хорошо, я забуду твою грубость, поскольку мы легко можем исправить это.

Он направился вверх по узкой лестнице.

— Ты куда?

— Отвести Китти в комнату, которая принадлежит ей по праву, — не оглядываясь, бросил Райан. — Я постараюсь убедить ее в том, что это была ошибка.

— Да, да, ошибка, — живо согласилась Тереза. — Мне пойти с тобой и все объяснить?

— Не нужно. Я сам найду дорогу.

К счастью, он не увидел, с какой злобой Тереза посмотрела ему вслед. Он подошел к небольшой нише и постучал в дверь. Когда никто не ответил, он открыл дверь и остановился на пороге. Он увидел Китти, высунувшуюся из окна и трясущую чем-то, от чего летели тучи пыли.

— Что ты делаешь?

Китти застыла и обернулась.

— Ты меня напугал. По-твоему, стучаться уже не нужно?

— Я стучал, но ты, очевидно, не услышала. Что ты делаешь? — повторил он.

— Вытряхиваю простыни и одеяло. — Она дважды чихнула и лукаво взглянула на него. — По правде говоря, я предпочла бы спать на улице, а не в этой комнате.

— Отойди от окна. Тебе не придется спать на улице, и в этой комнате ты тоже не останешься.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— Почему? Неужели ты собираешься предложить мне разделить с тобой твою комнату? Я думаю, Терезе это не понравиться.

— Мне все равно, что Терезе нравится или не нравится. Эту комнату не собирались предоставлять тебе. Но разделить постель со мной — мысль неплохая, — прибавил он, хищно ухмыляясь. — Твоя комната на втором этаже, рядом с моей и напротив комнаты Терезы. Ванная комната через холл, пару ступенек вниз.

— Тереза сказала, что спальни, на втором этаже заняты.

— Тереза ошибается. Думаю, она просто немного ревнует. Надеюсь, со временем она исправится, и вы сможете стать настоящими сестрами.

— Этого не произойдет. Мы немного поговорили до твоего прихода, и это было малоприятно.

— Я знаю. Что ты ей сказала? Я просил тебя сдерживать свой язык. Я думал, ты сможешь справиться с этим.

— Я ничего не могла поделать. Я привыкла резко отвечать на оскорбления. Я же тебе говорила, что мне здесь не место.

— Ты пробыла здесь меньше двух часов, — сказал Райан. — Надо хоть немного освоиться в новой обстановке. Ты ведь еще даже не встретилась с Бертом.

Райан был потрясен, заметив слезы в глазах Китти. Он понял, что она на пределе, и снова посочувствовал ей. Это было ему совсем несвойственно, но когда дело касалось Китти… Не поняв толком, как это случилось, он заключил ее в объятия.

— Вытри глаза, Китти. Плакать не о чем.

— Я не плачу, — всхлипнула Китти, — я никогда не плачу. Это проклятая пыль.

Он поднял ее подбородок и кончиками пальцев вытер слезы. Он почувствовал, как она задрожала от его прикосновения, и не смог удержаться, чтобы не поцеловать ее нежные губы. Ему уже начинало не хватать отзывчивого маленького тела Китти рядом с ним. Но кроме тела, было нечто, отличавшее Китти от других женщин. Китти вызывала в нем горячее желание защищать ее, а это с ним случалось крайне редко, вернее сказать, почти не случалось. Ему хотелось защищать ее от любого, кто захотел бы воспользоваться ею, включая даже себя самого. От этого чувства ему становилось как-то неуютно.

Несмотря на это, Райан дал себе слово защищать Китти от тех, кто может ее обидеть, независимо оттого, что произойдет между Китти и ее отцом. Но он не всегда будет рядом, скоро он вернется в Монтану — об этом он не забывал. Однако сейчас он не мог думать ни о чем, кроме благополучия Китти.

Горячая неприязнь Китти к Берту была для Райана еще одним серьезным поводом для волнений. «Правильно ли я поступил, устроив встречу отца и дочери? — гадал он. — Станет ли Тереза серьезной проблемой?» Эти и многие другие вопросы крутились в голове Райана, пока он держал лицо Китти в своих ладонях и вытирал ее слезы. Он чувствовал ее волнение, желание, и его тело ответило на ее немую просьбу.

Охваченный туманом чувственного желания, он притянул ее к себе. Его губы завладели ее ртом, его язык проник внутрь, и она с готовностью ответила на его глубокий, страстный поцелуй. Он застонал, продолжая ее целовать, и никак не мог насытиться. Он услышал ее ответный тихий стон и овладел бы ею прямо здесь, на пыльной постели, если бы Китти не оттолкнула его.

— Мы не можем делать это сейчас. Не сейчас. Не здесь. Проклятие, Райан, Тереза съела бы меня на завтрак, если бы узнала, что мы близки. Будет лучше для всех, если мы забудем о произошедшем и притворимся друзьями.

Райан нахмурился.

— Мне плевать на Терезу, но, думаю, ты права. Мы не будем расстраивать Берта. Несмотря на болезнь, Берт — человек проницательный. Мне не хотелось бы, чтобы он узнал о том, что именно я лишил невинности его дочь.

— Ты меня ничего не лишал. Я сама отдалась тебе.

Райан задорно улыбнулся:

— Это ты так думаешь. Я очаровал тебя и овладел тобой. Давай я отведу тебя в твою комнату. А потом ты сможешь насладиться долгой ванной перед тем, как встретишься с Бертом. Ты хочешь есть? Уверен, Розита даст что-нибудь перекусить, чтобы ты продержалась до ужина.

— Я могу подождать. Мне сейчас больше хочется принять ванну.

Неожиданно Тереза просунула голову в дверь.

— А-а, вот вы где. Я не могла понять, что вас тут задерживает. — Она жестко взглянула на Китти. — Берт, должно быть, скоро проснется.

Темные глаза Терезы уставились на Китти со злорадством. Райан заметил это и подумал, не в нем ли причина. Это не похоже на простую ревность. Он увидел, как вздрогнула Китти, и понял, что она отчетливо сознает, почему Тереза так враждебно настроена по отношению к ней.

* * *

Пока Китти принимала ванну, Райан вернулся в комнату Берта. Насколько мог судить Райан, состояние Берта за время его отсутствия не изменилось. Оно было не лучше и не хуже. Он был по-прежнему бледен и немощен. Хотя еще несколько лет назад отец Райана описывал Берта как крепкого мужчину.

Глаза Берта загорелись при виде Райана.

— Райан! Слава Богу, ты вернулся. — Он посмотрел на дверь. — Моя дочь с тобой? Ты нашел ее? Где она? Ты не представляешь, как долго я ждал этого дня. Только желание найти Кэтрин поддерживало меня последние несколько лет.

Райан смотрел на исхудавшее лицо старика и гадал, как долго прожил бы этот человек, не найди он Китти. Похоже, недолго.

— Я нашел вашу дочь, Берт. Но мне хотелось бы, чтобы вы узнали ее историю, прежде чем я представлю ее вам. Вы должны знать, при каких обстоятельствах я ее нашел.

— Можно мне войти? — спросила Тереза и появилась в комнате с пузырьком и стаканом воды. — Папе Берту пора принимать лекарство. Я стараюсь заботиться о дорогом для меня человеке, правда, папа Берт?

Берт слабо улыбнулся.

— Ты все время помогаешь мне, моя дорогая, — признал он. — Райан собирался рассказать мне о Кэтрин. Возьми стул. Это тебя тоже касается.

— С удовольствием, — сладким голоском произнесла Тереза, кокетливо улыбаясь Райану. — Мне очень любопытно узнать подробности о жизни Кэтрин.

Райан предпочел бы поговорить с Бертом наедине, но смирился с присутствием Терезы.

— Очень хорошо, я начну с самого начала. Первое — Кэтрин предпочитает, чтобы ее называли Китти. Я думаю, ей понравится, если вы будете обращаться к ней именно так.

— Пусть будет Китти, — охотно согласился Берт. — Она красивая и светловолосая, как ее мать? Глаза у нее карие?

— Китти… одна из самых милых женщин, каких я знаю. В ней есть нечто особенное, что я не могу объяснить. Она гораздо более уязвима, чем хочет казаться. Она блондинка, у нее чудесные синие глаза. Вы скоро сами увидите. Но кое-что вам следует узнать до того, как вы встретитесь с ней. — Он глубоко вздохнул. — Китти не любит вас. Она обвиняет вас в том, что вы оставили ее мать и вынудили унижаться и зависеть от такого грязного человека, как Дик Джонсон.

— Это странно! — воскликнула Тереза. — Папа Берт даже не знал о существовании Кэтрин… Китти.

— Нет, Тереза, Китти имеет право не любить меня, — грустно заметил Берт. — Я оставил ее мать ради твоей, хотя Рену я любил всю свою жизнь. Видишь ли, в те времена я был молод, и мне нужны были деньги, чтобы спасти ранчо. У матери Терезы было достаточно средств, и она была готова вложить их в мое ранчо. Я оставил женщину, которую любил, потому что у меня не было возможности противостоять бедности. В молодые годы мне не хватало твердости характера. Армия изменила меня, но тогда я уже был женат на другой.

— Папа Берт! Ты хочешь сказать, что никогда не любил мою мать? — спросила пораженная Тереза.

— Постепенно я привязался к твоей матери, дорогая, но если быть совершенно честным, я не могу сравнивать мои чувства к ней с любовью к Рене. Но твоя мать никогда не страдала от пренебрежения или недостатка внимания. Продолжай, Райан. Расскажи мне, что произошло с Китти после смерти Рены и Дика. Мои частные детективы не смогли выяснить, что с ней стало.

— То, что я собираюсь рассказать, может огорчить вас, но вы должны знать правду. И, я надеюсь отнесетесь с пониманием к тому, что услышите.

— Китти — моя дочь. Как я могу думать о ней плохо? Я хочу знать все, Райан. Ты оказал мне большую услугу, и я готов все выслушать и не судить строго.

— Может быть, потом? — спросила Тереза. — Папа Берт быстро утомляется.

— Чепуха! — неожиданно бодро возразил Берт. — Успею отдохнуть на том свете. Продолжай, Райан.

— Китти было тринадцать, когда умерла Рена. Как я узнал от Китти, Дик не постеснялся предложить ей занять место матери в его постели.

— О Господи! — воскликнула Тереза. — Бедный папа Берт! Сердце может разорваться, если представить, что его дочь превратилась в шлюху.

— Твое сочувствие неуместно, — сказал Райан, бросая на Терезу строгий взгляд. — Дик не успел затащить ее в свою постель. Его застукали на жульничестве во время игры в покер, и застрелили.

— Ты знаешь это только со слов Китти, — фыркнула Тереза.

— Я верю Китти, хотя пока не знаю ее, — слабым голосом произнес Берт.

Он начал уставать, и это становилось заметно. Райан поспешил продолжить свой рассказ:

— У Китти был сводный брат, которого она видела только от случая к случаю. Узнав о смерти отца, он понял, что Китти слишком мала, чтобы жить одной, и забрал ее.

— Забрал куда? — спросил Берт.

— Первые два года они много разъезжали. Леке был преступником, и какое-то время они существовали на его незаконные доходы. Потом он встретил банду Бартона.

— Я о них слышал, — медленно проговорил Берт. — Они грабили банки, а затем бежали в Мексику.

— Леке присоединился к банде Бартона, и они с Китти до недавнего времени состояли в банде, пока наши пути не пересеклись в Тумстоне. Лекса застрелили во время ограбления банка, и я, по странному стечению обстоятельств оказавшийся в тот момент там же, познакомился с Китти. Потребовалось время, но в конце концов я убедил Китти поехать со мной сюда, чтобы познакомиться с вами.

— Мое бедное дитя! — запричитал Берт.

— Бедное дитя, в самом деле! — вскричала Тереза. — Вы подумали о последствиях для юной девушки, живущей в банде преступников?

— Китти выдавала себя за мальчика. Никто, кроме Лекса, не знал, что она девушка. Может, Леке был и не лучшим из братьев, но он защищал ее как мог.

— Ты, конечно, сразу разглядел ее маскировку, — насмешливо заметила Тереза.

— Так и было, — признался Райан. — К счастью, никто другой из банды Бартона не оказался настолько наблюдателен.

— Папа Берт может думать что угодно, но мне вся эта история кажется надуманной, — фыркнула Тереза. — Я слышала, как грязно выражается Китти, и не верю, что она так невинна, как ты пытаешься нам представить, Райан.

— Бандиты Бартона не испортили Китти, — настаивал Райан и ощутил непривычный укол совести.

Бандиты Китти не испортили, это сделал он.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Тереза.

— Тереза, не приставай к Райану, — оборвал ее Берт. — Я ему верю. А теперь приведи ко мне мою дочь, не могу дождаться, хочу увидеть ее. Молю Бога дать мне время на то, чтобы узнать ее и побыть подольше рядом с ней.

— Думаю, ты совершаешь большую ошибку, — предостерегла его Тереза. — Мне кажется, нам нужно закрыть на замок столовое серебро и ценности.