— He заставляй меня идти! — кричу я.

— Холли, ты должна пойти, — настойчиво говорит мама. — Люди, увидевшие твое интервью, подумают, что нет дыма без огня.

— Черт бы побрал этого Джайлиса, — злобно шепчу я.

— Если ты не пойдешь, сразу же поползут неприятные слухи.

— Черт бы побрал Джо.

— Сделай это не для себя, сделай это хотя бы для Джеймса.

— Черт бы побрал Джеймса, — бормочу я.

— Холли, хватит ворчать.

Мы находимся в моей спальне на следующий день после интервью и ведем разговор, похожий на те, какие были у нас больше десяти лет назад. Правда, теперь на стенах нет плакатов с Джорджем Майклом и «Дюран-Дюран» (они уже не кажутся мне великими, как это было раньше).

— Разве Джеймсу не все равно, буду я там или нет?

Сегодня состоится вечеринка у родителей Флер. Я готова перерезать себе вены, только бы не встречаться со всеми этими людьми, которые думают, что у нас с Джеймсом роман или что я схожу с ума по красавцу детективу. Со времени последнего интервью на телевидении меня посещают кровожадные мысли о Джайлисе и Джо.

— Джеймсу ведь придется выдерживать натиск гостей, которым ужас как интересно, завязался между вами роман или нет. Ему будет не слишком приятно выслушивать их остроты. В этой истории он самый невинно пострадавший.

— Что ты имеешь в виду? Что я сознательно все устроила? — с надрывом в голосе спрашиваю я.

Чувствую себя ребенком, лежащим в детской кроватке в обнимку с игрушками.

— Не говори глупостей.

Мама садится на кровать и жестом показывает на место рядом с собой. Надувшись, я сажусь около нее. Она берет меня за руку и мягким голосом говорит:

— Знаешь, дорогая, сейчас все это может казаться сложным и болезненным, но трудности укрепляют характер.

— Твердость характера уже из ушей лезет, — бормочу я, глядя в пол.

Если моя мама заведется, то ее уже не остановить. Она встает, вальсирующей походкой выходит на середину комнаты и победоносно смотрит на меня:

— Вот увидишь, такого рода опыт сделает тебя более взрослой.

Я догадываюсь, откуда ветер дует.

— Подобно бабочке…

— Это цитата из твоего спектакля? — не выдержав, перебиваю я.

Она останавливается, и руки ее застывают в воздухе:

— Гм?..

— Я спрашиваю, это цитата из твоего спектакля?

— Ты полагаешь, дорогая? А я-то думаю, что за знакомые слова я говорю! Слова из пьесы с такой легкостью приходят в голову!

Она возвращается с небес на землю и снова садится рядом со мной:

— Ты должна пойти на эту вечеринку, и тебе необходимо выглядеть прекрасно — так, словно ничто в этом мире тебя не тяготит. Люди вскоре позабудут об этих глупых сплетнях. Может быть, они даже не смотрели твое интервью.

Выслушав ее слова, я говорю:

— И все-таки, если я красиво оденусь и буду привлекательной, меня примут за шлюху.

— А что, будет лучше, если ты оденешься плохо, и все подумают, что ты школьница-переросток, которая сходит с ума по Джеймсу? Лучше быть шлюхой, чем дурой.

Несколько мгновений я колеблюсь.

— Ты права. Где бигуди?

Через четверть часа приходит Лиззи. На ней красное платье, и выглядит она потрясающе. На моей голове красуются двадцать завитушек. Я стою перед зеркалом, стараясь привести в порядок брови (мой внутренний голос саркастически замечает: «О да! Твои брови заставят его обратить на тебя внимание!»), и слушаю группу «М-Пипл» в надежде на то, что музыка придаст мне сил. Когда входит Лиззи, я поворачиваюсь:

— Лиззи! Ты потрясающе выглядишь! Куда ты собралась?

— С тобой! Своей красотой я хочу отвлечь от тебя внимание!

Хихикнув, она начинает кружиться.

— Но ты не приглашена.

В разговор торопливо вмешивается мама:

— Я позвонила Майлзу и спросила, можно ли привести с собой Лиззи; я сказала, что она твоя двоюродная сестра, приехавшая погостить на несколько дней.

— Как ты могла?

— Дорогая, это всего лишь вечеринка, а не званый обед, так что, я думаю, они не пожалеют лишней порции выпивки для твоей подруги. Кроме того, мы подумали, что тебе нужна будет поддержка.

Мама подмигивает Лиззи, и та улыбается.

Я пожимаю плечами и возвращаюсь к своим бровям. Лиззи присаживается на кровать, а мама продолжает свои суетливые сборы.

— Я не поверила своим ушам, когда Джайлис начал спрашивать тебя о ваших отношениях с Джеймсом. В этот момент мне показалось, что ты вот-вот упадешь в обморок! — говорит она.

— Это Джо надоумил его задать такой вопрос, — мрачно отвечаю я.

— Двое моих коллег по работе спросили меня, видела ли я это интервью.

— Надеюсь, его не видели Джеймс и Флер.

— Ты думаешь, они пропустили?

— Ну, Джеймс в то время, когда шло интервью, должен был быть в баре вместе с сослуживцами, а насчет Флер… Не знаю, что она подумала, если видела передачу.

Лиззи пожимает плечами:

— Я бы на ее месте не беспокоилась. На следующей неделе она выходит замуж за Джеймса, и было бы странно, если б она не доверяла ему.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я Лиззи, осознав вдруг, что я не единственная, у кого есть проблемы.

Она улыбается:

— Кажется, мне лучше. Хорошо, когда есть что-то, что может тебя отвлечь.

— Я рада.

Мы вчетвером вместе с пекинесом забираемся в огромный «рейнджровер» моего отца. Должна вам сказать, что это не просто сделать на высоченных каблуках. Мы все одеты очень нарядно; на маме элегантный трикотажный костюм, а на папе его любимая рубашка с галстуком. Мне бы очень хотелось поехать куда-нибудь в другое место. Например, в какой-нибудь паб, пообедать там. Я лелею эту мечту по пути в пригород Бристоля — должна же я чем-то отвлечься от ужасных мыслей о предстоящей вечеринке. Мои родители спорят по поводу того, как правильно ехать, и мама, подавшись немного вперед, пытается отыскать приглашения, на обороте которых указан маршрут. В машине полно всяких бумаг, и я удивляюсь, как папе удается видеть дорогу, когда вся машина буквально завалена мусором. Мама всегда хранит вещи именно таким образом. Мы устали ехать по сельскому бездорожью в попытке найти нужное направление, надоело постоянно опускать окна машины и спрашивать о проезде у местных жителей, поскольку карты у нас нет, а приглашения мы тоже забыли. Всем нам не терпится добраться, наконец, до места и выпить чего-нибудь. Вероятно, приглашения могут валяться где-то в машине, но маме так и не удается их найти.

В конце концов, мы все-таки доезжаем до места назначения и, оказавшись у ворот дома, звоним в домофон. Ждем, пока откроются огромные железные ворота, за которыми начинается прекрасная аллея.

— Здесь будет проходить свадьба Джеймса? — спрашиваю я с оттенком недоверия. — Чем, повтори еще раз, занимается отец Флер? Кажется, ты говорила, что он спонсирует театральные проекты?

— Так и есть, дорогая. Для того, чтобы быть спонсором, нужно много денег. А его основная работа связана с финансами.

Последнюю фразу мама произносит особенно громко.

Я сижу в машине, вцепившись в обивку сиденья. Как, черт возьми, мне справиться со всем этим? Отец своими зоркими глазами наблюдает за мной в зеркало заднего вида:

— Это золотая клетка, Холли. Не думай, что все так забавно, как кажется.

Хотелось бы мне увидеть во всем этом хоть каплю смешного.

Мы подъезжаем к старинному особняку. Папа паркуется рядом с несколькими машинами марок «БМВ», «ауди» и «альфа-ромео». У меня сердце уходит в пятки, и единственное желание сейчас — через поля опрометью помчаться подальше отсюда. Но мама крепко держит меня за руку.

— Ты великолепно выглядишь, — шепчет она мне в ухо и еще крепче сжимает мою ладонь.

После долгих сомнений мы выбрали изящное черное платье, украшенное стразами, с вырезом на груди и открытой спиной. По словам Лиззи, я носила это платье еще до встречи с Беном.

Я с интересом рассматриваю дом, построенный из коствольдского камня, с огромными окнами георгианской эпохи. Он весь обвит плющом, и в этом море зелени виднеется массивная входная дверь, выкрашенная в пурпурный цвет.

Лакей, почтительно поприветствовав нас, забирает верхнюю одежду и провожает в гостиную. Мы идем по длинному коридору и слышим отдаленный шум голосов, который постепенно нарастает. Наконец, лакей открывает перед нами дверь. Едва мы успеваем войти, как нас приветствует какой-то джентльмен. Насколько я понимаю, это Майлз, отец Флер.

— Майлз! Как я рада видеть тебя! Как дела? — мама подтверждает мою догадку.

— Ты чудесно выглядишь, Соррел! Патрик, очень рад снова встретиться с тобой! — говорит он, повернувшись к моему отцу.

Отец сухо пожимает ему руку. Папа никогда не был фанатом спонсоров моей матери, подозревая их в грязных намерениях по отношению к ней. Мама поворачивается ко мне:

— Это моя дочь Холли.

— Ты не нуждаешься в представлении, Холли! Я так много слышал о тебе!

Он начинает громко хохотать, и мне очень хочется уйти отсюда и оказаться где-нибудь в другом месте. Возможно, все дело в его интонации или в том, что он рассмеялся, но он заставил меня почувствовать себя очень неловко. Мама поспешно указывает ему на Лиззи:

— Это двоюродная сестра Холли. Ее зовут Лиззи. Она приехала к нам на несколько дней.

Во время процедуры знакомства я окидываю взглядом комнату и вижу множество разбившихся на группы гостей с бокалами в руках, а также снующих туда-сюда официантов, держащих в руках подносы с канапе. Замечаю Джеймса и Флер, разговаривающих с пожилой парой, а также Келлума, который стоит в окружении незнакомых людей. Келлум, увидев, что я оглядываюсь по сторонам, отходит от своей компании. Джеймс, посмотрев на него, поднимает глаза и замечает нас. У меня замирает сердце, мы улыбаемся друг другу.

Келлум, пробравшись через толпу гостей, слегка гримасничая, подходит ко мне. Отдавая дань приличиям, принятым в этом обществе, он целует меня в щеку. Я улыбаюсь и сжимаю его руку, искренне радуясь знакомому лицу.

— Как дела? — спрашиваю я.

Келлум поправляет воротничок. Он очень хорошо выглядит. На нем серый костюм и белоснежная рубашка. Правда, галстук с изображением Дональда Дака немного портит впечатление.

— Все это довольно тяжело для нас, простых копов, — шепчет он.

— Тебе здесь неуютно?

— Чего не сделаешь ради друга! Кстати, ты великолепно выглядишь!

— Спасибо. Как провел вчерашний вечер? — развязно спрашиваю я, в то время как он берет у проходящего мимо официанта два бокала.

— Вчерашний вечер?

— Ну да, вы же с ребятами из участка собирались пойти чего-нибудь выпить.

Краем глаза я вижу, как Джеймс приветствует моих родителей и Лиззи.

— А, ты об этом. Да, было ничего, — пожав плечами говорит Келлум.

— Кутили всю ночь, да?

— Нет, что ты.

— Тебе, наверное, нужно было снять напряжение, накопившееся за неделю, — говорю я, отводя глаза.

— Ты хочешь спросить, смотрел ли кто-нибудь из нас твое интервью, не так ли?

— А ты видел его? — выпаливаю я.

— Нет, мой сосед смотрел передачу и записал ее для меня. Правда, он пропустил первые пять минут. Так что у меня есть запись, но никто из наших ребят передачи не видел.

— Слава Богу! — с жаром говорю я.

Я снова бросаю взгляд на Джеймса и родителей. Они шутят и громко смеются.

— Все прошло не так уж плохо, — говорит Келлуми и берет канапе у проходящего мимо официанта.

«Будь осторожна», — предупреждаю я себя. Пожимаю плечами, стараясь выглядеть беспечной.

— Да, но Джайлису удалось вогнать меня в краску.

— Мой сосед по квартире — настоящий фанат твоего «Дневника». Он сказал, что ему не понравилась юбка, которую ты надела на днях, — бежевая с…

— С маками, — устало прерываю его я. — Он не единственный, кому она не понравилась. Сожгу ее сразу, как доберусь до дома. Ты уже подготовил свою речь шафера?

— Еще даже не начинал! Я немного волнуюсь и не знаю, что говорить перед таким количеством народа. Не полицейское это дело. Хотя Джеймс, кажется, вписывается во всю эту компанию.

Он понижает голос до шепота:

— Ты видела эту девушку по имени Сюзи? Она…

— Ты назвала меня Джеком в честь одной из своих кошек? — шепчет мне в ухо чей-то удивленный голос.

Я вздрагиваю, увидев рядом с собой Джеймса.

— Судя по всему, мама уже все тебе разболтала? — с усмешкой спрашиваю я.

— Ты угадала.

— Тогда считай, что тебе повезло. Я могла бы назвать тебя Джаспером.

— Ну, в таком случае, спасибо за Джека. Ты не хочешь еще раз показать нам трюк с бутылкой на пальце ноги? — спрашивает он, глядя на мой бокал с шампанским.

— Может быть, позже.

Он улыбается. В это время Келлум отходит в поисках официанта, и мы с Джеймсом остаемся одни. Я сосредоточенно рассматриваю узоры на ковре. Интересно, он персидский или сиамский? Начинаю думать про кошек. Я впервые оказываюсь рядом с Джеймсом в такой обстановке и вдруг начинаю испытывать жуткую неловкость. О чем, черт возьми, с ним говорить?

Откашливаюсь и спрашиваю:

— Ты нервничаешь?

— Из-за чего? Из-за тебя?

— Нет, из-за свадьбы.

— О, из-за свадьбы.

Он пожимает плечами:

— Нет, не очень. Ты придешь? Там будет много выпивки, и мой тесть будет очень рад.

— Я приду, если ты этого хочешь.

— Я очень хочу, чтобы ты пришла.

Мгновение мы смотрим друг на друга, и мне кажется, что в его выражении лица видна непонятная печаль, а может быть, мне просто хочется ее видеть. Если бы только у нас была возможность провести вместе больше времени, но я так мало знаю Джеймса Сэбина и понимаю, что свадьба обязательно состоится. Он принадлежит к числу тех людей, которые всегда держат слово. Неожиданно раздается пронзительный смех моей мамы, и обернувшись, мы оба смотрим на нее. Я улыбаюсь.

— Она удивительный человек, — говорит он.

— Спасибо.

— А откуда пошло это ее выражение «Чертов Макгрегор»?

Я вздыхаю, вложив в этот вздох все свои эмоции:

— Никогда, что бы ни случилось, не проси ее рассказать об этом.

— Почему?

— В этой истории каким-то образом замешаны шотландец и гребная шлюпка, и вообще, мне было бы не слишком приятно выслушивать эту историю в сотый раз.

Джеймс смеется. Тут подходит Флер и берет его за локоть:

— Холли, можно я заберу его на минутку?

— Он весь в твоем распоряжении, — отвечаю я, и это действительно так.

— Дорогой, я хочу кое с кем тебя познакомить… — говорит Флер, уводя Джеймса прочь.

Я присоединяюсь к родителям, по ходу взяв новый бокал с шампанским. Вежливо встав в сторонке, я пытаюсь уловить суть разговора, как вдруг мое внимание привлекает показавшаяся в дверях фигура. Я хмурюсь. Очень знакомое лицо. Это как увидеть своего почтальона в супермаркете — ни за что не узнаешь его без униформы и в подобном месте. С вызывающим видом этот человек озирается. Увидев свою жертву, он удовлетворенно кивает. Быстрыми шагами направляется к тому, на кого секунду назад он так агрессивно смотрел, и тут я узнаю его.

Это Алистер.

Я делаю шаг в его направлении, но уже слишком поздно. Он подходит к Джеймсу Сэбину и бьет его прямо в лицо.

— Черт возьми, — говорит мой отец.