Просыпаюсь в пятницу утром с чувством похмелья. Увидев скомканное мокрое полотенце в ванной, понимаю, что Бен уже ушел на работу.

Вопреки своей привычке, сразу же начинаю приводить себя в порядок. Своего рода защита против колкостей Джеймса Сэбина.

Я отправляюсь в полицейский участок, купив по пути фруктовый пудинг вместо завтрака. Благодаря острому языку детектива Сэбина мое самолюбие изрядно уязвлено. Пудинг на завтрак определенно должен поднять мне настроение.

Я паркуюсь у полицейского участка в привычном уже месте, успешно выползаю из Тристана и вдыхаю свежий утренний воздух. В окнах здания отражается солнце, а у воздуха сладкий привкус.

— Доброе утро, — бодро приветствую гадкого, грубого, глаза намозолившего сержанта Дэйва. Он окидывает меня взглядом, чинно кивает и пропускает через охраняемую дверь.

Заглянув по пути в отдел по связям с общественностью, обмениваюсь с Робин дежурными любезностями и иду в свой офис. Он наполовину пуст, так как многие офицеры приходят на работу позже. Келлум уже тут как тут, приветствует меня словами:

— Доброе утро! Как дела? Что-то ты грустная. От озорной красотки, которая появилась здесь два дня назад, не осталось и следа. Это все из-за грубияна детектива Сэбина, не так ли?

Я улыбаюсь и, наклоняясь к его столу, шепчу:

— Нет, все намного, намного хуже. Мне приснилось, что меня привязали к диким лошадям и пустили по ухабам. В это время какой-то ямайский житель напевал хиты группы «Абба», а детектив Сэбин издевался надо мной, говоря разные гадости.

Он широко улыбается и бормочет:

— Очень живая картинка. А ты случайно была не в бикини? Я имею в виду во сне.

Я выпрямляюсь:

— Нет, определенно нет. Насколько помню, я была одета, как монахиня.

— Да. Нет в мире совершенства.

Я улыбаюсь про себя, продвигаясь между столами к своему рабочему месту. Келлум напоминает мне шумного Лабрадора, и он, несомненно, умеет поднимать настроение. Джеймс Сэбин сидит на своем месте напротив меня. Он говорит по телефону и кивком предлагает мне присесть. Осознание того, что мне придется весь день иметь с ним дело, убивает всю радость от беседы с Келлумом с той же скоростью, с какой она появилась. Я смирно сижу на своем стуле. Я должна казаться безучастной и в то же время быть готовой к действию. Должна держаться уверенно.

* * *

Мысленно я возвращаюсь к работе. Искренне надеюсь, что мне сегодня будет о чем написать, будет, во что вцепиться зубами, так как все события, которые произойдут сегодня, будут описаны в «Дневнике» Дика Трейси и опубликованы сегодня вечером. Хорошо бы произошла какая-нибудь драматическая облава или, по крайней мере, погоня. Впрочем, я могла бы начать с кражи в больнице, случившейся в первый день. Наблюдаю за своим героем, воображаемым Джеком. Он кладет телефонную трубку и начинает копаться в бумагах. Мне становится интересно, чем он планирует заняться сегодня. Арест преступника был бы неплохим началом для «Дневника».

— Вы арестуете кого-нибудь сегодня, детектив Сэбин? Хоть кого-нибудь? — вежливо интересуюсь я.

Он останавливает на мне взгляд.

— Ну, я не знаю. Должен свериться со своим расписанием. Если хотите, могу арестовать вас, — он встает. — Поехали. В районе Клифтона произошла кража со взломом.

— Прекрасно! — восклицаю я, вскакивая с места.

— Мисс Колшеннон. Не хотелось бы этого говорить, но кража со взломом — дело опасное. Очень опасное.

Я стараюсь сохранить на лице выражение понимания и участия.

— Да, конечно, я знаю, — лепечу я, хватая сумку и вылетая следом за ним из офиса, стараясь подавить желание подпрыгнуть от радости, подобно газели.

Ура! Ограбление. Никогда еще так не радовалась росту преступности в Бристоле. Это, конечно, не высокоскоростная погоня на машинах, но тоже ничего. Мы выходим на автостоянку, мысли в моей голове несутся с сумасшедшей скоростью. Будем надеяться, что появится серия подобных грабежей. Если так и будет, я смогу как-то назвать их. Как-нибудь броско. Надеюсь, он разрешит мне опубликовать побольше интересных подробностей.

Мне в голову приходит одна мысль, и я догоняю детектива Сэбина.

— Э… детектив Сэбин, — кричу я.

— Что? — отвечает он через плечо.

— Вы говорите что-нибудь, когда производите арест?

Внезапно он останавливается. Даже слишком внезапно. Я сталкиваюсь с ним, подобно персонажу из мультфильма.

— У-ф-ф-ф. Простите. Вы слишком резко остановились.

Он оборачивается и пристально смотрит на меня:

— Что значит, говорю ли я что-нибудь? Разумеется, я зачитываю преступнику его права.

— Нет, я имею в виду, говорите ли вы что-нибудь от себя? Хоть что-нибудь? — с интересом спрашиваю я.

— Что именно? Даю ли я советы?

— Ну да, или что-нибудь в этом роде.

— Что конкретно вы имеете в виду?

— Я просто подумала, что было бы очень мило с вашей стороны что-то, э-э… говорить. Ну, не конкретно с вашей стороны, а со стороны героя моего «Дневника».

— Что говорить? — произносит он тихо, но с небольшой долей угрозы. Судя по всему, он не очень проникся моими словами.

— Ну, знаете, что-нибудь типа коронного высказывания, фразы — визитной карточки. Как у Грязного Гарри.

Он смотрит на меня тяжелым взглядом, но я держусь храбро и продолжаю, хотя голос мой становится тише:

— «Вперед, панк, неплохо для начала».

— Вы просто невыносимы, — говорит он и идет дальше.

— Точно! Что-то вроде этого. Но я имела в виду нечто чуть более пугающее, — выкрикиваю я, семеня за ним.

Слегка запыхавшись, я появляюсь на стоянке на две минуты позже него. Он стоит в дальнем углу, разговаривает с офицером в униформе и хмурится. Как только я подошла, он поворачивается ко мне:

— У вас есть машина?

— Да, а что?

— Все полицейские машины на выезде, брошены этим утром на одно происшествие в городе. Мы можем воспользоваться вашем автомобиле?

— Хм-м… — я начинаю колебаться. Не то чтобы я возражала против поездки на моей машине, просто Тристан не славится своей надежностью, и я уже давным-давно не проверяла его.

— Эта поездка также и в ваших интересах. Либо мы берем вашу машину, либо ждем появления служебной, а когда она появится, я не знаю.

Звучит убедительно. Я должна попасть на место ограбления. С Тристаном все будет хорошо, он обычно ломается только на автострадах.

— Нет проблем! — весело отвечаю я и направляюсь к Тристану.

Изо всех сил стараюсь залезть в него элегантно. Это непросто. Задницу поместить легко, чего не скажешь о конечностях. Моя правая нога каким-то образом переплетается с левой, затем обе ноги застревают где-то внизу, и в результате я не могу сдвинуться с места.

— Одну секунду! — кричу я, с трудом затаскивая в машину свою несчастную ногу.

— Что вы сказали? — Он обходит машину и подходит ко мне.

— Я говорю, подождите секунду.

Мне очень хочется, чтобы он остался с другой стороны машины. Зрители мне не нужны.

— Что вы делаете? — с удивлением спрашивает он, глядя на меня.

— Пытаюсь забраться в машину, — заносчиво отвечаю я, все еще борясь с Тристаном.

— Правда? — с оттенком недоверия говорит он.

Я стискиваю зубы и выдавливаю из себя:

— Детектив Сэбин. Если бы вы… — Говоря это, я прикладываю нечеловеческие усилия, чтобы освободить свою несчастную конечность, и вдруг — бац! — мое колено ударяет мне прямо между глаз.

— Господи! — восклицает он, присаживаясь на корточки рядом со мной. — Вы в порядке?

Его рот кривится в легкой улыбке.

Тру ушибленное место, удивляясь, как я умудрилась ударить саму себя по лбу.

— Да, все нормально, — со злостью бормочу я.

— Вы, э… ударили себя по лицу. Своим собственным коленом. — Он делает ударение на слове «коленом» и продолжает кривить рот.

— Я в курсе. Не так-то просто залезть в эту машину, детектив. Почему бы вам самому не попробовать?

Он обходит машину и с легкостью олимпийского гимнаста запрыгивает внутрь.

— Новичкам везет, — огрызаюсь я. Спокойнее, Холли, спокойнее. Без нервов.

Молча пристегиваем ремни. Мне хочется снова потереть ушибленное место, но я передумываю, чтобы не привлекать внимания.

— Теперь понятно, почему вы частый гость в больнице, — весело отмечает он.

Я не удостаиваю его ответом.

— Как ваша голова? — спрашивает он, не слишком стараясь скрыть свой смех.

— Нормально, спасибо, — раздраженно отвечаю я. Надеюсь, удар был не настолько сильный, чтобы оставить синяк, который долго бы напоминал нам с Джеймсом Сэбином об этом инциденте. Я твердо и решительно хватаюсь за руль, думая о том, чтобы Тристан не подвел меня, включаю первую передачу, и мы со свистом отъезжаем. Впервые с того момента, как мы сели в машину, я оглядываю салон, чтобы оценить, в каком он состоянии.

— Черт возьми! — говорю я, глядя на ботинки детектива, практически скрытые в груде мусора. Банки из-под диетической колы, пустые пакеты от чипсов и фантики от конфет — кажется, они валяются всюду.

— Простите, я не успела выбросить все это, — я нагибаюсь в попытке разгрести мусор.

— Ничего страшного. Осторожно!

Я резко перевожу взгляд и вижу, что мы чуть не врезались в бордюр. Выруливаю.

— Все нормально. Честно, — напряженно, с раздражением говорит он. — Вы, главное, держите руль.

В следующую минуту я внимательно слежу за дорогой. И стараюсь глубоко дышать. Всегда знала, что многие часы, проведенные на диване за просмотром программы «Богиня», не пропадут зря. Вдох… выдох, вдох… выдох, вдох… выдох. Видите? Все просто. Наконец, я вполне прихожу в себя, чтобы спросить:

— Куда мы едем?

Он указывает мне направление, и мы мчимся к Клифтонскому мосту.

Пока я веду машину по трассе с односторонним движением, Джеймс Сэбин осматривает машину:

— И часто ломается этот драндулет?

Я начинаю заводиться. Мы похожи на двух враждующих рыцарей, и он только что проделал большую брешь в моих латах. С радостью принимаю его вызов:

— Тристан не драндулет!

— Тристан? — с оттенком насмешки повторяет он и приподнимает бровь.

Черт. Я никогда не говорю чужакам, что у моей машины есть имя — это совсем не модно.

— Его так называли, когда я покупала его, — взрываюсь я.

— Вы эту машину купили?

— Вообще-то, это очень ценный раритетный вещь!

Ну ладно, это не совсем правда. Вещь не слишком ценная.

— Ценные авто обычно не ломаются, мисс Колшеннон, — говорит он, доставая из бардачка карточку члена Королевского автомобильного клуба, которую я всегда держу под рукой. Он машет передо мной этой карточкой как доказательством своей правоты. Черт бы побрал его детективные навыки.

Я быстро меняю тему разговора:

— А почему вас вызвали на это дело? Вряд ли детективы занимаются простыми ограблениями.

— Офицеру в униформе не справиться в одиночку. Поэтому он вызвал меня.

Он вынимает из кармана пиджака блокнот и начинает изучать свои записи. После нескольких минут молчания я, желая выудить у него хоть что-то из личной жизни, спрашиваю:

— Как ваша будущая жена относится к вашей работе?

— Это никого не касается, — говорит он, даже не взглянув на меня.

— А ваша семья? Домашние беспокоятся за вас?

— Не важно. Здесь нужно повернуть.

Он делает знак рукой, и мы подъезжаем к нужному дому. Я тяну за ручник.

— Вы и дальше планируете служить в полиции?

Он поворачивает голову ко мне.

— Ну… — поколебавшись, произносит он. Я ныряю в сумку за блокнотом. — Шеф на днях сообщил мне кое-что интересное.

Я готова писать. Ура!

— Не хотите, чтобы я сам все для вас записал? — вежливо предлагает он.

Он берет у меня блокнот, что-то пишет и выходит из машины, бросив блокнот на сиденье. Запись гласит: «Небывалое происшествие! Убит криминальный корреспондент».

Я вздыхаю. Все еще хуже, чем я думала.

Спустя несколько минут мы прибываем по указанному адресу. Перед нами впечатляющий дом эпохи короля Георга. Неудивительно, что его ограбили. Будь я грабителем, первым делом отправилась бы сюда. Дорожка, ведущая к дому, аккуратно посыпана гравием, газон тщательно ухожен. Ни одной травинки не растет там, где не положено. Ступеньки ведут к красивой темно-синей двери, и на каждой стоит по маленькому деревцу. Джеймс Сэбин нажимает на звонок. Ждем несколько мгновений, после чего дверь открывает лакей. Мы с детективом Сэбином чуть не подпрыгиваем от удивления. Я понятия не имела, что кто-то до сих пор держит дома лакеев.

— Да-а?

Джеймс Сэбин быстро показывает удостоверение:

— Я детектив Сэбин, а это Холли Колшеннон. Она здесь только для того, чтобы наблюдать.

Ясно. Все по новой.

Вслед за лакеем мы проходим в дом. Джеймс Сэбин идет впереди, и я вижу, что к его заднице прилипло что-то цветное. Я подхожу ближе, и мои подозрения подтверждаются. Да, это обертка от клубничной жвачки, и я, кажется, догадываюсь, откуда она там взялась. Я содрогаюсь. Оставить все как есть, пусть и другие увидят? Или сказать ему как бы невзначай? «Кстати, детектив, мне кажется, к вам сзади прилипла обертка от жвачки». А может быть, снять эту обертку самой? Я выбираю легкий путь — оставить все как есть. Мы проходим в большую, обитую ситцем гостиную, где есть все, включая рояль. Высокие окна, столь характерные для Бристоля эпохи регентства, занавешены широкими шторами. В комнате уже сидит офицер в униформе. В одной руке он держит блокнот, в другой — чашку с блюдцем. Когда мы входим в комнату, он встает. Встает и другой мужчина — сидящий напротив.

— Доброе утро, сэр.

— Доброе утро, Мэтт. — Джеймс Сэбин поворачивается к незнакомцу и протягивает ему руку. — Доброе утро, сэр. Я детектив Джеймс Сэбин, а это Холли Колшеннон. Она здесь только для того, чтобы наблюдать.

Чтоб мне провалиться! Сколько раз он собирается это говорить? Я уже прекрасно все поняла.

— Себастьян Форкуар-Уайт. Здравствуйте, — говорит незнакомец самым красивым голосом, какой я когда-либо слышала. Интересно, что у него за акцент? Он одет в твидовый костюм. Жилетка обтягивает внушительный животик, вокруг толстой шеи повязан галстук. У него огромные волнистые усы.

Он пожимает руку Джеймсу Сэбину, затем поворачивается и жмет руку мне.

— Как дела? — любезно бормочу я. Джеймс Сэбин смотрит на меня.

— Все это очень печально. Чрезвычайно печально. Некоторые вещи веками принадлежали нашей семье. Присаживайтесь. Желаете чаю? — когда он говорит, у него двигаются щеки. Себастьян Форкуар-Как-Там-Его переводит взгляд с детектива Сэбина на меня.

— Да, будьте добры.

— Я бы тоже хотела! — автоматически выкрикиваю я. Джеймс Сэбин бросает на меня ядовитый взгляд.

Себастьян Как-Бишь-Его выходит из комнаты, громко крича:

— Энтони! Еще чаю!

Энтони — это, кажется, лакей. Джеймс Сэбин тут же начинает о чем-то говорить с Мэттом, быстро и тихо. Я пересаживаюсь, достаю блокнот и прикладываю ухо к земле (не поймите буквально) в попытке подслушать их разговор. Я улавливаю отдельные слова, такие как «время», «вход» и «допрос», но не могу услышать ни одного связного предложения. Наконец они расходятся, и я вскакиваю с места.

— Что вы можете сказать по поводу ограбления? — спрашиваю я.

Детектив Джеймс Сэбин растерянно смотрит на меня.

— Оно просто мастерски… — Я жду, затаив дыхание, с ручкой наготове, так как своими словами он открывает первый эпизод моего «Дневника», и я надеюсь, что он будет интересным, — …организовано.

Организовано? Он говорит это так, как будто объявляет о выступлении Бристольского мужского хора. Я надеюсь, оно действительно мастерски организовано. Надеюсь, что совершено опытными преступниками. Я так и вижу заголовок: «Мастерски организованное ограбление!» А что это значит? Преступники пользовались специальными инструментами?

— А что значит «мастерски организовано»?

Но Джеймс Сэбин уже что-то пишет в своем блокноте и игнорирует мой вопрос. Тут вмешивается Мэтт, возможно, немного расстроенный таким поведением вышестоящего офицера.

Он спрашивает, глядя на детектива Сэбина:

— Сэр, можно я расскажу?

Джеймс Сэбин поднимает глаза и кивает в знак согласия, а затем снова переключает внимание на свои записи. Мэтт поворачивается ко мне:

— Честно говоря, ни с чем подобным я не сталкивался. Грабитель прекрасно знал, как отключить систему безопасности. А это не такое простое дело, как вы можете себе представить. Он знал точное место, откуда можно проникнуть в дом. Мебель практически не была сдвинута с места; это говорит о том, что преступник прекрасно знал, за чем он пришел и где это можно взять. Он взял только самое ценное, оставив видео- и аудиоаппаратуру.

— А что он взял? — спрашиваю я, сидя на краешке стула.

— Антиквариат.

— Антиквариат? — с ноткой недоверия спрашиваю я.

Мэтт утвердительно кивает:

— Антиквариат.

— Антиквариат — снова спрашиваю я.

— Ради всего святого! — взрывается Джеймс Сэбин, поднимая взгляд от блокнота. — Что вам еще непонятно?

Я смотрю на него, затем перевожу взгляд на Мэтта и поднимаю брови, не говоря больше ни слова. К счастью, Мэтт продолжает:

— Вещи из фарфора и серебра, часы и всякие ценные безделушки. По словам мистера Форкуар-Уайта, все вещи очень дорогие.

— Значит, грабитель разбирается в антиквариате? — с удивлением спрашиваю я.

— Не нужно быть гением, чтобы сделать этот вывод, — усталым голосом произносит Джеймс Сэбин, вмешиваясь в наш разговор.

Я испытываю отчаянное желание задать еще несколько вопросов, но тут в комнату возвращается Себастьян Форкуар-Уайт, а за ним следует Энтони, несущий поднос с чаем.

— Прошу прощения за то, что отсутствовал так долго, мне нужно было поговорить по телефону. Звонили из страховой компании.

Он усаживается на диван напротив. Джеймс Сэбин, поблагодарив Энтони за чай, поворачивается к нему:

— Когда вы впервые обнаружили пропажу вещей?

— Энтони вошел в столовую, где хранились коллекционные экспонаты, чтобы вытереть пыль. Он сразу же сообщил мне о пропаже, и я поднял тревогу.

— Когда вы в последний раз видели похищенные вещи? — Джеймс Сэбин смотрит на Энтони.

— Вчера, сэр.

— Ночью вы слышали что-либо подозрительное?

Оба мотают головами.

— Вы всегда включаете сигнализацию, отправляясь спать?

— Всегда, — отвечает Себастьян Форкуар-Уайт.

— Вы не видели кого-нибудь подозрительного у вашего дома?

— Нет.

— Я прикажу полицейским опросить ваших соседей, если не возражаете.

Мистер Форкуар-Уайт кивает в знак согласия.

— Мы можем осмотреть место преступления?

— Конечно, конечно, — отвечает он.

Мы ставим пустые чашки на поднос и вслед за хозяином выходим из комнаты. Детектив Сэбин идет впереди, мы с Мэттом следуем за ним. Через несколько секунд Мэтт хлопает Джеймса по плечу:

— Сэр?

— Да, Мэтт?

— Что-то прилипло к вашей… э… к вашим брюкам.

Детектив Сэбин шарит рукой и отклеивает обертку. Кладет ее себе в карман. Я с интересом осматриваю обстановку в холле.

— Спасибо, Мэтт.

Выражение его лица остается невозмутимым, а стальной взгляд вонзается в меня. Мы проходим через гигантскую кухню, и Себастьян Форкуар-Уайт открывает дверь в кладовку.

— Вот отсюда они и попали в дом, — он указывает на маленькое угловое окошко. — Очень удобно для грабителей. Вы знаете, люди из страховой компании как раз на прошлой неделе рекомендовали мне заделать это окно. Очень кстати, не правда ли?

— Да, — задумчиво произносит Джеймс Сэбин. — Да, в самом деле.

С минуту он смотрит на окошко, затем спрашивает:

— Здесь что-нибудь трогали до нашего приезда?

— Нет-нет, ничего.

— Хорошо. Мэтт, пожалуйста, вызовите полицейских для опроса соседей.

Мэтт уходит выполнять поручение.

— Окно ведь слишком маленькое, чтобы залезть в него? — говорю я.

— Ну, небольшой человек мог бы залезть в него, мисс Колшеннон, — ядовито замечает детектив Сэбин, не отрывая глаз от своего блокнота.

Мы возвращаемся на кухню и затем проходим в дверь, ведущую в сад. Мистер Форкуар-Уайт указывает на деталь системы безопасности, брошенную грабителем в ведро с водой. Мы возвращаемся в дом и ждем приезда наряда полиции. Джеймс Сэбин продолжает задавать вопросы. Когда полицейские приезжают, он выходит встретить их, предварительно предупредив меня:

— Ничего не трогайте. И не путайтесь под ногами.

— Да, сэр, — отзываюсь я и отдаю честь. Возможно, это выглядит немного нахально, но он правда заводит меня, как механическую игрушку.

Трое полицейских в комбинезонах стоят в холле, а Джеймс Сэбин дает им разъяснения по поводу ограбления. Я должна поговорить с кем-нибудь из них. Мне запрещено заходить в столовую (якобы я могу нарушить первоначальную обстановку места преступления), так что приходится ждать до самого ленча, пока полицейские не закончат работу. Когда это происходит, я тут же бросаю сэндвич, приготовленный для меня добрым Энтони, и несусь к полицейским. Ближайшим ко мне оказывается немолодой полицейский. Ему далеко за пятьдесят. Из-под густой седой шевелюры на меня смотрят блестящие глаза. После формальных прелюдий (его зовут Роджер) я спрашиваю, не нашел ли он чего-нибудь.

— Простите, милочка. Не могу вам ответить, у меня нет полномочий.

— Да или нет? — умоляющим голосом спрашиваю я.

Он улыбается:

— Да, но спросите об этом у него.

Я поворачиваю голову и вижу Джеймса Сэбина, разговаривающего с полицейским в нескольких футах от меня.

— Детектив Сэбин! — окликаю его я. Он оборачивается.

— Что?

— Разрешите Роджеру рассказать мне о найденных уликах?

Секунду Джеймс колеблется, очевидно, взвешивая реакцию шефа, если он откажет, и собственное нежелание сообщать мне что-либо.

— Хорошо. Но если вы напечатаете об этом в газете, я сверну вам шею.

Широко улыбаясь, я возвращаюсь к Роджеру.

Роджер рассказывает:

— Ну, мы нашли несколько волокон. Они могут быть от чего угодно — от одежды, от сидений машины, от любого изделия из ткани, так что невозможно определить, откуда именно они взялись. Мы также нашли волосы, которые можно протестировать на ДНК. К сожалению, эта процедура занимает много времени, но зато мы сможем ввести результаты теста на ДНК в компьютер и, если информация о преступнике содержатся в базе данных, компьютер ее нам выдаст. Мы также сможем сравнить ДНК подозреваемого с ДНК, найденной на месте преступления. Еще мы нашли какое-то вещество рядом с комнатой, где хранились пропавшие вещи, но мы не знаем, что это. Этим веществом, возможно, были покрыты перчатки, которыми пользовался грабитель, так как вещество было также обнаружено возле окна, через которое преступник попал в дом.

— Как вы все это обнаружили?

— Мы прошли особым флуоресцентным светом по местам, где предположительно были грабители, и таким образом обнаружили различные волокна, жидкости и субстанции. Субстанции, которые мы нашли, локализованы только на месте преступления.

— Что это означает?

— Ничего подобного нет за пределами места преступления. Вещество обнаружено только на оконном шпингалете, на ручке двери, ведущей в столовую, и на шкафах, где хранились ценности. Так что преступник точно знал, куда пришел и что хочет взять. К оставшимся в хранилище вещам он даже не притрагивался.

— А вы знаете, что это за субстанция, которую вы обнаружили?

Роджер вздыхает:

— Никогда раньше такой не видел.

Я наблюдаю за тем, как он неловко вылезает из комбинезона.

— Так, значит, вы репортер, да? — спрашивает он.

— Да.

— И как ваши успехи? — кивком головы он указывает на Джеймса Сэбина, который беседует с другим офицером в нескольких метрах от нас. Я корчу гримасу, и Роджер добродушно смеется. Остальные офицеры поворачиваются и смотрят на нас.

Роджер наклоняется ко мне и шепотом произносит:

— Все еще уладится, дайте только время.

— У нас только шесть недель, Роджер. Не бесконечность.

Попрощавшись с Роджером, я отдаю пустую чашку Энтони и начинаю искать Джеймса Сэбина. Нахожу его в гостиной. У него важный разговор по мобильному телефону по поводу свадьбы. Интересно, что у него за невеста и какие у них отношения?

— Вы готовы ехать? — закончив разговор, спрашивает он. Я киваю, и мы идем прощаться с Себастьяном и Энтони.

— Ну, — развязно говорю я, когда мы отъезжаем от дома, — как думаете, вы поймаете его?

Детектив Сэбин устало смотрит на меня:

— Все не так просто. Такие преступления не раскрываются за час. Я понимаю, вы бы хотели, чтобы все завершилось за несколько недель и вы смогли предоставить читателям законченную историю со счастливым концом, но боюсь, что это невозможно.

* * *

Доехав до полицейского участка, я припарковываю Тристана, и мы направляемся ко входу.

— Джеймс! Холли! Стойте!

Мы оборачиваемся. Это Келлум.

— Как дела? — он смотрит то на Джеймса, то на меня.

— Хорошо, — хором отвечаем мы. Подозреваю, что это стандартный ответ для детектива, правдивый ответ был бы намного сложнее.

— Холли, пойдешь с нами после работы чего-нибудь выпить?

Я стараюсь не смотреть на Джеймса Сэбина:

— Не думаю. Нужно подготовить статью для газеты.

— Ну конечно! Знаменитый «Дневник»! Должен сказать, что мы с нетерпением ожидаем его выхода. Особенно Джемми. Не так ли?

«Джемми» отвечает ему взглядом, который так хорошо мне знаком.

Келлум смеется:

— Когда будет опубликована первая часть? В понедельник?

Улыбнувшись, я киваю, и он уходит.

— Ну что ж, увидимся, Холли! Хороших тебе выходных! Увидимся, Джеймс! — кричит он через плечо.

Весь остаток дня я работаю над «Дневником», а Джеймс Сэбин занимается многочисленными бумагами и разговорами по телефону. Я шлифую текст. Вступление кажется мне совсем неплохим. Я хотела бы вдохнуть жизнь в своего вымышленного героя Джека, так, чтобы читатели могли узнавать о нем все больше и больше на протяжении последующих нескольких недель (будут ли Они сопереживать ему — это уже другой вопрос). Мой герой дает не так уж много материала для работы, но я очень стараюсь. Кроме того, я описываю наиболее интересные моменты в работе полицейских и повествую о совершенных преступлениях.

Заканчиваю работу, прикрепляю написанное к электронному письму и отсылаю его Джо. Вздыхаю с облегчением. Впереди меня ждут выходные, которые определенно не будут связаны с полицией.