Мои отношения с Беном всегда основывались на принципе свободы и независимости, и я абсолютно уверена, что в этом секрет моего успеха, ведь я преуспела в том, в чем все его бывшие подруги потерпели поражение. Это главная причина того, что мне удалось сохранить длительные отношения с таким прекрасным человеком. Я всегда веду себя независимо. Никогда не спрашиваю, когда мы увидимся в следующий раз или когда он собирается мне позвонить, и уверена, что моя независимость по отношению к нему (несмотря на бурю чувств внутри) заставляет его оставаться со мной. Я знаю, что подобное неестественное положение дел не может длиться вечно, но надеюсь, что ему хватит времени на то, чтобы признать во мне, без тени сомнения, женщину своей мечты, не имеющую себе равных. Так или иначе, знакомство с родителями совсем не согласуется с моим планом.

— Обязательно скажите ему, что вы здесь совершенно случайно, — сквозь зубы говорю я и убегаю в спальню, где торопливо крашу губы, причесываю растрепанные волосы, делаю несколько глубоких вдохов — в последнее время мне частенько приходится это делать — и бегу в прихожую, чтобы открыть дверь и встретить Бена. Он целует меня в щеку и входит в прихожую. На нем блейзер и клубный галстук, какие носят все члены его команды. Чувствую, как у меня начинают дрожать колени.

— Бен! Привет! Как дела? — фальшивым голосом произношу я.

Бен подозрительно смотрит на меня. Может, я слегка перегнула палку? Расправляю плечи и убираю игривость своего тона, снизив его на октаву.

— Как прошла игра? — громко спрашиваю я.

— Мы проиграли.

— Отлично. То есть, нет… Слушай, Бен, тут мои родители проезжали мимо и решили ко мне заскочить.

Он сосредоточенно смотрит на меня:

— Твои родители?

— Да, мои родители. Моя семья. Мои родственники.

Он на секунду замирает, но, кажется, воспринимает новость нормально.

— Ладно, — вежливо говорит он и проходит в гостиную. Я поднимаю брови. Может быть, я слишком остро все воспринимаю?

Когда Бен входит в комнату, мама вскакивает с места и, как всякая нормальная мать, звонко целует его в обе щеки.

— Бен! Как я рада наконец встретиться с тобой! Жаль, что мы приехали ненадолго, но мы действительно просто проезжали мимо!

Тем временем мой отец, несмотря на больную ногу, встает и жмет Бену руку.

Глядя на родителей по-новому, как бы глазами Бена, я вновь вижу, как великолепно они выглядят. Все оказалось не так страшно, правда? Но неужели обязательно вести себя, как на торжественной встрече с будущим зятем? Тихо злюсь. Главное — помнить, говорю я себе, что они появились здесь случайно. Повторяй, Холли, — случайно…

— Холли! — орет мне в ухо папа. Я подскакиваю аж на целый фут.

— Да? Что?

— Думаю, Бену надо чего-нибудь выпить, — говорит папа таким голосом, будто обращается к трехлетнему ребенку.

— Да-да. Верно.

Я собираю пустые бокалы, стараясь не уронить их, так как мои бедные нервы буквально на пределе, и затем бегу на кухню за новыми порциями спиртного, что-то бормоча себе под нос. Кладу кусочки льда в каждый из четырех бокалов и смотрю на бутылку джина. Спокойно, спокойно. Все хорошо. Думай о приятном. Думай о садах. О водопадах. Думай спокойно. Я сосредотачиваюсь на нарезании старого заплесневелого лимона и внимательно вслушиваюсь в разговор за дверью. Мама расспрашивает Бена о регби. Слава Богу. Выпивка готова. Я возвращаюсь в гостиную и раздаю бокалы.

— Дорогая, я предлагаю пойти куда-нибудь поесть, прежде чем мы с отцом отправимся домой.

Мама улыбается. Я хмурюсь. Не уверена, что два часа, проведенные с моими родителями, пойдут Бену на пользу.

— Ты уверен, что хочешь этого, Бен? — медленно говорю я. — Разве тебе не нужно встретиться со своей командой?

— Не раньше десяти, Холли, а сейчас только семь пятнадцать.

— Но сегодня суббота. Я не думаю, что где-нибудь есть места.

— Не беспокойся, — резко обрывает мама. — Что-нибудь найдем.

И действительно, спустя полчаса мы сидим за лучшим столиком в «Мельбурне». Перед нами три бутылки вина, принесенные с собой. Мама закуривает.

— Мам, ты все еще куришь? Нужно остановиться, сигареты убьют тебя.

— Если не сигареты, то твой отец, дорогая. Я стала такой раздражительной, когда последний раз бросала курить, что он чуть не набросился на меня с мачете. Так что уж лучше буду курить. А ты куришь, Бен?

— Нет, миссис Колшеннон, не курю, — отвечает он немного строго. Изображает из себя примерного парня. Но проблема в том, что мои родители не слишком одобряют примерное поведение.

Я чувствую напряжение в плечах. Проблема, связанная с моими родителями, и особенно с мамой, заключается в том, что они быстро утомляют собеседника. Маме нравится проверять, сможет ли человек уловить ход ее эксцентричных мыслей, и это еще одна причина, по которой я не хотела устраивать знакомство Бена с ними. Он просто не готов к встрече с моей мамой. Меня не волнует, понравился ли Бен моим родителям, но я каменею, когда думаю, что он сочтет их сумасшедшими и подумает, что я, будучи их дочерью, унаследовала дурные гены.

— Бен, — говорит мой отец. — Смотрел вчера крикет?

Никогда не думала, что скажу это, но спасибо Господу Богу за то, что он создал спорт.

* * *

Все-таки вечер выдался трудным. Наша беседа, хоть и не была натянутой, все же не отличалась искрометностью, как мне этого хотелось. Но тем не менее я считаю, что знакомство моего бойфренда с родителями должно было состояться. Бен определенно счел моих предков необычными, а родителям Бен, наверное, показался немного чопорным. Но это лишь потому, что они еще не узнали друг друга достаточно близко. Помню, когда девушка моего брата впервые пришла к нам домой, мама подала на стол сладкий пирог и салат. А папа чуть не убил ее собаку, уронив большую пепельницу. А сейчас эта девушка мне как сестра. Так что видите, плохое начало еще не подразумевает плохой конец.

После того как мы спровадили моих родителей, Бен пошел на встречу со своими коллегами по игре в регби, а я отправилась домой. Примерно в час ночи его гибкое спортивное тело, пахнущее табаком и пивом, уже лежит рядом со мной, и я держу его в своих объятиях.

В понедельник утром просыпаюсь с чувством сильного волнения. Сегодня я увижу первую часть своего «Дневника» в газете! Быстро одеваюсь и выбегаю на улицу в поисках газетного киоска, в котором покупаю сразу три экземпляра. Бегу обратно домой и, поедая кашу, читаю первую часть «Дневника». В газете она размещена на третьей полосе — что ж, это хорошее место. Там имеется маленькая фотография вашего покорного слуги и громадный заголовок. Я внимательно всматриваюсь в фото, стараясь припомнить, когда оно было сделано. Быстро пробегаю глазами текст, но мои слова кажутся мне настолько знакомыми, что не могу сказать, хорошо они звучат или плохо. Звоню Лиззи.

— Ты уже купила ее? — говорю я, прежде чем она успевает вымолвить хоть слово.

Вялый голос отвечает:

— А, Холли… Ты чего? Сколько времени?

— Сейчас э… — смотрю на часы, — семь тридцать. Ты еще спишь, да?

— Теперь уже не сплю.

— Купи газету и перезвони мне.

Чертова брюссельская капуста. Я кладу телефонную трубку и снова смотрю на часы. Еще слишком рано, но все же я могла бы поехать в полицию и подождать, пока случится очередное преступление. Интересно, что может сегодня произойти? Вдруг будет пожар? Мошенничество? Дорога свободна, и я доезжаю до полиции за рекордно короткое время. Даже сердитый сержант Дэйв из окошка еще не приступил к работе. Вместо него я показываю удостоверение абсолютно незнакомому человеку (который, должна сказать, слишком болтлив для раннего утра, так что я предпочла бы молчаливость Дэйва).

Наверху я встречаю офицеров, только что вернувшихся с ночной смены. Мы обмениваемся любезностями, и я расспрашиваю их о ночных событиях. Постепенно офис начинает наполняться людьми, и предыдущая смена, зевая, отправляется домой.

Келлум с обычной для него энергией Лабрадора врывается в офис, размахивая газетой.

— Холли! Это великолепно! Ты нервничаешь?

— Конечно, нервничаю, — говорю я, стараясь не показаться излишне довольной.

Он бросает газету своему коллеге и снова поворачивается ко мне.

— Мне не очень нравится название «Настоящий дневник Дика Трейси», — улыбаясь, говорит он.

— Да, мне тоже. Это мой шеф его придумал.

— Не думаю, что Джеймс когда-нибудь простит тебя.

Ошеломленная, я смотрю на него:

— Почему? Что вы имеете в виду?

— Дика, конечно. Теперь к нему надолго прилипнет это прозвище, — ухмыляется Келлум. — Дик… Это ведь на жаргоне «член».

— О Боже, мне это даже не пришло в голову.

— И что, теперь его называют Диком?

И тут я слышу всеобщий возглас: «Доброе утро, Дик!». Похоже, действительно приехал сам Дик Трейси. У меня нет никакого желания оборачиваться. Чувствую его приближение, наблюдая за взглядом Келлума. Прикусываю нижнюю губу.

— Удачи! — шепчет мне Келлум и, приподнимаясь, громко говорит:

— Ну, разве это не настоящий Дик Трейси?!

Сказав это, он быстренько ретируется к своему столу — там безопаснее. Мне тоже очень хочется спрятаться, например, к нему под мышку.

Джеймс Сэбин садится напротив меня.

— Доброе утро, — сдавленным голосом говорю я. По его выражению лица и ледяному тону трудно понять, что происходит у него внутри.

— Не могли придумать что-нибудь получше, чем Дик?

— Я не виновата, правда. Это идея моего редактора, — буквально шепчу я.

Зеленые Глаза пристально смотрят на меня.

— Что ж, напомните мне, чтобы я сердечно поблагодарил его, если нам посчастливится встретиться. Теперь меня всю жизнь будут называть Диком Трейси.

— Простите, — шепчу я.

— Нет-нет, ничего страшного, мисс Колшеннон. Это лишь один из очередных маленьких инцидентов, которые преследуют меня с тех пор, как вы появились здесь.

Вареная капуста! Он действительно разозлился. Чувствую себя так, будто меня побили. Он начинает копаться в бумагах у себя на столе, а я сижу и кусаю губы. В самом деле, неужели обязательно заставлять меня так неловко себя чувствовать? Разве нельзя сказать хоть что-нибудь положительное о моей статье? Ловлю взгляд Келлума. Он подмигивает мне, я в ответ улыбаюсь. Вдруг Джеймс Сэбин поднимает голову и смотрит на меня. Улыбка сходит с моего лица, и я начинаю изучать свои записи.

У него звонит телефон. Он хватает трубку и резко отвечает:

— Алло? Да, она здесь. К сожалению.

Передает мне трубку:

— Это вас.

— Спасибо.

Так и хочется добавить «Дик», но, к счастью, его стальной взгляд останавливает меня.

— Алло? — говорю я в трубку.

— Холли, это ты?

Это Джо.

— Я!

— Ты читала сегодняшний выпуск «Бристоль джорнал»?

— Нет, — медленно говорю я. — Я купила газету с «Дневником», «Бристоль джорнал» я не покупала.

— А ты купи, — сурово говорит Джо. — Они уложили нас на лопатки.