Ричард остановился на мгновение перед дверью материнской гостиной, стараясь собраться с мыслями. Как рассказать леди Хардинг о том, что он сделал? И как она к этому отнесется? После ее возвращения из Бата как-то не выдалось случая поговорить с ней серьезно, и она до сих пор не знает, кто такая Джеми на самом деле. А в короткой записке, которую Ричард передал матери перед ее отъездом, сообщалось только, что он задерживает Смидерс в Хардинге, потому что ее поведение кажется ему подозрительным.
Ричард нерешительно взялся за дверную ручку. Он только потихоньку заглянет, решил он, и, если увидит, что леди Хардинг отдыхает с дороги, зайдет к ней позже. Ричард без стука приоткрыл дверь.
Леди Хардинг сидела в кресле, задумчиво глядя в окно. Ричард отметил про себя, что вот так, в профиль, она все еще красива, несмотря на возраст. На коленях у нее белел листок бумаги.
– Простите, что беспокою вас, мама, – тихо проговорил он, закрыв дверь и направляясь к ней.
Мать с улыбкой повернулась к нему. Ее брови были удивленно приподняты. Она протянула ему листок. То была его записка.
– Ты, наверное, пришел, чтобы объяснить вот это? Признаюсь, я заинтригована и огорчена. Никогда бы не подумала такого о Смидерс.
– И были бы правы, моя дорогая, – торопливо заметил Ричард, придвигая стул и садясь рядом с матерью. – Но это еще далеко не все, что я хочу вам сообщить.
Он рассказал о нападениях Калеба на Джеми и о том, как он обнаружил, что подросток – девушка.
Леди Хардинг была ошеломлена.
– Не понимаю, что могло заставить Смидерс впутаться в такую авантюру! Мне она казалась порядочным человеком, которому можно доверять.
– Но и это еще не конец истории. Джеми – дворянка.
Где-то с полминуты леди Хардинг потрясение молчала.
– Дворянка... – произнесла она наконец. – Не может быть!
– Мисс Джесмина Кэлдервуд, единственное дитя сэра Джона Кэлдервуда и его первой жены. Она убежала из дома, потому что ее насильно выдавали замуж за отвратительного, похотливого старика. Простите, что говорю так. Понимаете, я... – он кашлянул, – я скомпрометировал ее, мама. И, как честный человек, должен на ней жениться.
– Господи, – простонала леди Хардинг. – Как же так, дорогой? Ты не можешь жениться на девушке, которая запятнала себя столь недостойным поведением! Она сама себя скомпрометировала, явившись сюда в мужской одежде. Почему ты должен выручать эту сумасбродку? Она сама во всем виновата! Нет, Ричард, ни в коем случае!
Ричард тяжело вздохнул, глядя в возмущенные глаза матери.
– Все гораздо хуже, чем вы думаете, мама. Джеми вела себя безупречно, всячески избегая положений, которые могли бы ее скомпрометировать. Так было до самого последнего времени. Но два дня назад, когда обман раскрылся, я приказал запереть Джеми и Смидерс в разных комнатах. Я хотел помешать им сговориться друг с другом. Только для этого, и ничего иного, поверьте мне. Он нервно пригладил волосы.
– А позапрошлой ночью... – Ричард запнулся и начал снова: – Позапрошлой ночью я пошел в комнату к Джеми. Я... – От стыда у него пропал голос, он умолк.
– Ты ее соблазнил? – в ужасе прошептала мать.
– Нет. Нет, я попытался, признаю, но она меня оттолкнула. – Ричард снова замолчал. Теперь, когда вещи были названы своими именами, он не мог не испытывать глубочайшее презрение к себе за то, что совершил.
В комнате повисла тишина. Первой ее нарушила леди Хардинг. Ричард ожидал, что она снова вспомнит о традиции рода. Но нет, мать волновали более практические вещи.
– Но если ты ее не соблазнял, тогда я не понимаю, почему ты должен на ней жениться, – сказала она. – Я уверена, все можно как-то уладить. Может, я...
– Нет, мама, жребий брошен, – перебил ее Ричард, взяв себя в руки и стараясь говорить спокойно. – Я погубил ее. Но и это еще не конец печальной истории. Сегодня утром приезжали нынешняя леди Кэлдервуд и Ральф Грейвз, тот самый человек, за которого Джеми собирались насильно выдать замуж. Омерзительнейший тип из всех, кого я когда-либо встречал. На него просто невозможно смотреть без отвращения. Я не мог допустить, чтобы ее отдали в руки этого человека. И когда леди Кэлдервуд заявила, что заберет падчерицу, я ответил, что это невозможно, так как мы с Джеми уже женаты.
– Боже правый! – воскликнула леди Хардинг. – Как ты мог такое сказать?!
– Ты бы посмотрела, какое у Джеми было лицо, когда она увидела, кто приехал, – сказал Ричард, и его губы дрогнули. – Воплощенные ужас и отчаяние. Глядя на нее, такую покорную, потерявшую последнюю надежду, я просто не мог не прийти ей на помощь. Не мог, и все.
– Понимаю, – задумчиво сказала графиня. – А какое у нее приданое, ты знаешь? – спросила она после паузы.
– У нее его вообще нет, – ответил Ричард и, не давая матери ничего сказать, добавил: – Да это и не имеет значения. Дело чести, и больше ничего.
– Понимаю, – повторила графиня. – А когда свадьба?
– Как только получу разрешение. Завтра Джеми исполняется двадцать один год, так что...
– Несовершеннолетняя, – выдохнула леди Хардинг. – Ричард, ради бога...
– Я же сказал: завтра ей исполнится двадцать один. Наша женитьба все покроет. Конечно, если она согласится.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что она отказала тебе? – недоверчиво спросила графиня.
– Во всяком случае, пыталась. Мама, было бы хорошо, если бы вы с ней поговорили. Надо ее убедить, что другого выхода нет. – Заметив, что мать смотрит на него с явным недоверием, Ричард добавил: – Она думает, что, достигнув совершеннолетия, сможет сама зарабатывать себе на жизнь. Надеется устроиться гувернанткой или еще кем-то. Но это же безумие! Ее никто не возьмет без рекомендаций. И еще, я боюсь, этот Грейвз постарается ей отомстить. Так вы встретитесь с ней, мама? Попробуйте ее уговорить!
– Хорошо, встречусь. Что же до остального – посмотрим.
Ричард поднялся, собираясь уходить. Графиня посмотрела на него с натянутой улыбкой.
– Признаюсь, положение непростое, но, возможно, все-таки есть другой выход. Пошли ее ко мне. Я посмотрю, что можно сделать.
В гостиную графини Джеми шла со страхом. Да, миледи показалась ей доброй женщиной, она так искренне интересовалась успехами забитого мальчишки-садовника. Но она – великосветская дама, и этим все сказано. Теперь она знает, что Джеми обманывала ее, и наверняка поведет себя с ней холодно и высокомерно. Может, прочтет лекцию, как подобает вести себя истинной леди. Или даже потребует, чтобы она вернулась к Кэлдервудам и Ральфу Грейвзу.
Подумав об этом, Джеми почувствовала непреодолимое желание бежать, по было уже поздно – Дигби распахнул дверь.
– Мисс Кэлдервуд, миледи, – объявил он.
Дворецкий пропустил Джеми в комнату и закрыл дверь за ее спиной. Девушка застыла на пороге молча, опустив голову.
Леди Хардинг повернулась в кресле и посмотрела на нее долгим оценивающим взглядом.
– Мисс Кэлдервуд, – наконец произнесла она.
Джеми, не говоря ни слова, подняла глаза на графиню. Ей было мучительно стыдно и страшно. Но деваться некуда, оставалось сжать зубы и как-то это пережить.
– Мисс Кэлдервуд, не соизволите ли присесть? – с холодной учтивостью произнесла леди Хардинг.
Джеми сделала реверанс и осталась стоять у двери.
– Леди Хардинг, я не заслуживаю вашей доброты. Я втерлась в ваш дом самым неприличным образом, и ничто не может оправдать зла, которое я причинила вам, хотя я бы сделала все что угодно, если б только можно было хоть что-то исправить, – заговорила она, судорожно стиснув руки. – Я покину Хардинг, мэм, и не буду больше докучать вам. Я знаю, не может быть и речи о том, чтобы вы простили меня, но поверьте, я глубоко раскаиваюсь!
Эта короткая взволнованная речь явно тронула графиню.
– Проходите и садитесь, мисс Кэлдервуд, – сказала она уже мягче. – Сын рассказал мне вашу историю, но мне бы хотелось услышать ее от вас, если не возражаете. И, поверьте, вы можете быть совершенно откровенны со мной. Меня не так легко выбить из колеи. Тем более что сын сам рассказал мне о том, что произошло, когда он был в вашей комнате.
Джеми густо покраснела.
– О нет, мэм, он не...
– Мне кажется, лучше начать с самого начала, – твердо проговорила графиня. – Не бойтесь. Просто расскажите мне все как было.
Джеми застыла в нерешительности, глядя на леди Хардинг. Та не выглядела рассерженной, хотя и приветливой ее тоже нельзя было назвать. Лишь глаза, и прежде невеселые, стали как будто еще печальнее. Немного поколебавшись, Джеми решила, что ничего плохого не будет, если она просто перечислит факты.
Она неловко опустилась на краешек стула напротив графини и сжала руки на коленях, стараясь скрыть волнение.
– Меня зовут Джесмина Кэлдервуд, мэм, – начала она. – Мой отец – сэр Джон Кэлдервуд из Кэлдервуд-холла, что в Гемпшире. Мне двадцать лет. – Чувствуя, что рассказ получается каким-то нарочитым, Джеми все-таки заставила себя продолжать: – Нынешняя леди Кэлдервуд, с которой вы, наверное, знакомы, вторая жена моего отца. Моя мать умерла, когда мне было шесть лет.
Леди Хардинг слегка кивнула головой.
– У меня есть сводный брат и три сводные сестры. Кэлдервуд... небогатое поместье. Из-за недостатка средств меня не вывозили в Лондон, да и приданого, к несчастью, у меня нет. Поэтому родители решили поискать мне мужа иным путем. Они остановили свой выбор на мистере Ральфе Грейвзе, дальнем родственнике леди Кэлдервуд. – Джеми умолкла, не зная, как описать Грейвза, чтобы не выглядеть слишком непочтительной по отношению к отцу и мачехе.
– Неужели он настолько страшен, этот мистер Грейвз, что вы не осмелились ясно и открыто отказать ему? – мягко спросила леди Хардинг.
Джеми вздернула подбородок.
– Это ничего бы не изменило, мэм. Они все равно объявили бы о помолвке, даже если бы я отказала. Даже если бы стала кричать в церкви, что не хочу выходить за него, они бы перед всем миром выставили меня сумасшедшей, и тогда я вообще никогда не смогла бы выйти замуж. Единственным выходом было помешать оглашению помолвки. Я была совершенно одна, без всякой помощи. И тогда я убежала.
– Почему вы выбрали Хардинг? Почему притворились мальчиком?
– Ах, мэм, пожалуйста, не ругайте Смидерс, она ни в чем не виновата. Просто на почтовой станции не оказалось билетов на дилижанс, и Смидерс стало меня жалко. – Джеми перевела дыхание. – Понимаете, я собиралась поехать в Бат и там через агентство устроиться гувернанткой или компаньонкой, но... поняла, что это нереально. А мальчиком я переоделась, только чтобы без помех добраться до Бата. Но когда лорд Хардинг сказал, что может взять меня к себе подручным садовника, я решила, что само небо посылает мне спасение... Скажу вам честно, мэм, я была в таком отчаянии, что ухватилась за это предложение, ни на секунду не задумавшись о том, чем это чревато. Особенно для Энни Смидерс. А когда поняла, было слишком поздно идти на попятную.
– А могу я поинтересоваться, если бы ваша тайна не раскрылась случайно, каким образом и когда вы собирались признаться нам сами? – сурово спросила графиня.
Джеми уставилась на стиснутые руки.
– Скажу вам честно, мэм, я вообще надеялась обойтись без этого. Я хотела так исчезнуть из Хардинга, чтобы пи у кого не возникло никаких сомнений, причем без неприятностей для Смидерс. Я собиралась подстроить все так, будто кто-то видел мальчишку Джеми, когда тот уходил, потому что ему предложили место получше. – Джеми закончила свой рассказ и застыла, кусая губы.
– Так, значит, вы вообще не собирались посвящать нас в свою тайну, да, моя дорогая? – с неожиданной теплотой в голосе спросила леди Хардинг.
Этой внезапной перемены Джеми выдержать уже не смогла. Самообладание изменило ей, глаза наполнились слезами.
– С тех пор, как умерла мама, – сказала она, – я больше никому не могла доверять. Кроме... в последнее время... Энни Смидерс.
Джеми уткнулась лицом в ладони, чтобы скрыть слезы, полившиеся ручьем из ее глаз.
– Мисс Кэлдервуд, по словам моего сына, он сделал вам предложение, а вы отказали ему.
Джеми молча кивнула.
Леди Хардииг мгновение помедлила.
– Вы можете мне объяснить, почему? – спросила она наконец.
Джеми глубоко вздохнула и подняла голову, стараясь унять слезы.
– Лорд Хардинг спас меня от насильственного замужества, заявив леди Кэлдервуд, будто мы с ним уже женаты. Ложь подействовала, однако пи к чему превращать ее в реальность.
– Вы не хотите выйти замуж, иметь детей?
– Конечно, хочу, – не задумываясь ответила Джеми, – но лорд Хардинг предлагает совсем не это.
– Я вас не понимаю. Прошу, объяснитесь, мисс Кэлдервуд.
– О господи, – прошептала Джеми, проклиная свой длинный язык. – Ваш сын, мэм, считает, что, как человек чести, обязан спасти мою репутацию, женившись на мне. Но тут он... ошибается. Ответственность за все, что произошло с тех пор, как я покинула Кэлдервуд, ложится только на меня, а значит, и последствия тоже. Я не сомневаюсь, лорд Хардинг когда-нибудь женится, но только это не будет брак лишь для вида, да еще с женщиной вроде меня, которую он не любит и не может уважать. Он заслуживает лучшего, – с жаром добавила Джеми.
Леди Хардинг была потрясена.
– Вы очень смелая девушка, мисс Кэлдервуд, – тихо сказала она. – Редкая женщина поступит так, как вы. Я вас уважаю за это. – Графиня немного помолчала и неожиданно добавила: – Но я на вашем месте не стала бы торопиться с решением. Может, стоит подумать?
Джеми оцепенела, не отрывая взгляда от графини. Она не ослышалась? Леди Хардинг хочет, чтобы она подумала над предложением Ричарда? Возможно ли это? Может, она неправильно поняла? Но нет, иначе на губах миледи не играла бы легкая улыбка и глаза ее не смотрели бы так приветливо.
– Спасибо, мэм, что были так добры ко мне, – сказала она, поднявшись на ноги и приседая в прощальном реверансе. – Я этого не заслуживаю.
После ухода Джеми графиня еще долго сидела, размышляя о том, что узнала. Девушка, несомненно, настоящая леди, притом волевая и смелая. Нет никаких сомнений: по происхождению она ровня Ричарду. Кроме того, она явно неравнодушна к нему, так что трудно найти рациональное объяснение ее отказу. Хотя в первую очередь, конечно, само предложение Ричарда лишено каких бы то ни было разумных оснований. В прошлом ее сын гордился своей способностью очаровывать женщин и с легкостью покидать их. Но сегодня... Мужчина, о котором ей рассказала Джеми, мало походил на Ричарда... кроме разве что его упорного нежелания считаться с родовым проклятием. Вот это скорее напоминало ее сына.
Леди Хардинг решила, что лучше пока ничего не предпринимать. Она посмотрит, как пойдут дела, а потом и решит, в чью корзину бросить свой шар. Графиня улыбнулась. Это в самом деле было бы забавно, не будь столь серьезно.
– Она твердо решила не выходить за тебя, Ричард, – заметила позже леди Хардинг, сидя с сыном в своей гостиной. Они с трудом уговорили Джеми пообедать вместе с ними, но сразу же после обеда та ушла к себе.
– Ничего удивительного, – с горечью сказал Ричард, – если вспомнить, как я себя вел с ней. Но выхода у нее все равно нет. Будьте уверены, я ее уговорю.
Леди Хардинг словно не слышала.
– Но брак для вида, Ричард... Разве это разумно, как ты думаешь? Прости. – Она слегка покраснела. – Допустим, она согласится... Разве ты сможешь себя сдерживать?
– Конечно. Я же дал ей слово.
Леди Хардинг попробовала зайти с другой стороны.
– Мне кажется, Ричард, что мисс Кэлдервуд – натура романтическая, – медленно проговорила она. – От брака она ждет любви. Я надеялась, что и ты женишься, когда полюбишь. Я не забыла о традиции Хардингов, хотя ты и не желаешь о ней слышать.
– Ну, если для того, чтобы ее уговорить, нужна любовь, – произнес он после минутного раздумья, – пусть будет любовь. Мне частенько говорили, что я умею очаровывать женщин всех сортов и рангов. Быстренько начну ее обхаживать.
– Ричард! – возмущенно воскликнула мать. – Ты неспособен на такое, нет!
Решительное выражение его лица сказало ей, что она ошибается.
– Ох, Ричард, умоляю, не надо. Любовь – взаимное чувство. Неразделенная любовь превращается в ненависть и отчаяние. Ты сам это знаешь. Вспомни, как ты страдал, когда Селия поиграла с тобой и бросила. Ты, конечно, сможешь заставить Джеми влюбиться в тебя, получить ее согласие, но потом, когда она поймет, что безразлична тебе... Вы оба будете несчастны. Лучше отпусти ее, Ричард, пусть поступает, как хочет.
Он повернул к ней суровое лицо.
– Нет, мама, невозможно. Это дело чести. Я поклялся, что Джеми будет моей женой. Но обещаю вам: я сделаю все, чтобы она не чувствовала себя несчастной. В конце концов, ей не обязательно знать, что ее чувства безответны. Это не так уж трудно сделать, верно?
Ричард твердо стоял на том, что жениться на Джеми – его долг, и ничто не могло заставить его передумать. Лишь в одном граф уступил матери – из уважения к ее чувствам он пообещал, что не наденет Джеми на палец обручальное кольцо Хардингов, которое, согласно семейной традиции, могло быть подарено только в знак любви.
Когда обожаемый своевольный сын исчез за дверью, леди Хардинг тяжело вздохнула. Зря она сказала про любовь. Он понял, как можно добиться согласия Джеми. Бедная, бедная девушка...
А ведь все может сложиться совсем не так, как рассчитывает Ричард, неожиданно подумала леди Хардинг. Джеми Кэлдервуд разительно отличается от всех женщин, каких он знал. Так что вполне возможно, он испытывает к ней чувства, которые и сам пока не осознает. В результате получится то, что нужно.