На тот момент, когда я вышла из комнаты для свиданий, сопровождающие меня мужчины дружно восседали на стульях, приспособив один из них, тот, что посередине, под столик. На нем сиротливо стоит одинокий, бумажный стаканчик от которого идет аромат обжаренных кофейных зерен, возле него пачка желтого M&Ms. Две пары пытливых глаз, что уставились на меня.

Первым опомнился босс, поднимаясь и кивая в сторону двери, за которой с мгновение назад скрылся полисмен или полисвумен. Бенгири с ней!

— Ну, как?

Я удрученно жму плечами, что соответствует правде, стоит представить, сколько всего нужно сделать, так становится слегка не по себе.

— Ничего хорошего. Толком, ничего сказать не может. Не помнит, как попал в страну и собственно говоря, что случилось.

Я отступаю, в памяти, так живо всплыло воспоминание, что сделал этот человек, когда, в последний раз, оказался в такой непосредственной близости от меня. Кажется, что к щекам прилила кровь, хотя, обычно я не краснею.

— Но, твой телефон он помнит наизусть?

Едко замечает Рэндалл. Я забыла спросить об этом Дика. Действительно, кто дал ему мой номер? И ведь, он запомнил его.

Еще этот, Рэндалл. У него, что? Сегодня, миссия какая-то, цель которой вывести меня на чистую воду? Я перевожу взгляд с него на Сфайрата, который не сводит с меня пристального, изучающего взгляда. По спине пробегается изморозь.

— Я не спросила его об этом, собственно говоря, это, меня заботило в последнюю очередь. Просил не звонить родителям, не хочет беспокоить их, особенно мать.

Сфайрат, немного погодя, улыбается и есть в его холодной улыбке, в выражении глаз, в голосе какая-то затаеннная издевка.

— А тебя можно?

Рэндалл протягивает мне кофе и я, благодарно, киваю ему, не только за кофе, но и за некую отсрочку в ответе.

— Спасибо.

Определенно, этот человек не даст мне ни единого шанса, хоть как-то расслабиться и посчитать его милым, симпатичным парнем.

— Спросишь, сколько ты нам должна?

Теперь издевательски улыбается Рэндалл, выразительно подняв левую бровь. Я делаю глоток кофе, замечая, что у меня дрожат руки и то, что они приперли меня к стенке в буквальном смысле этого выражения. За мной стена, а вот рядом эти двое, что не дадут и шанса куда-либо отступить.

— Нет.

Я расправляю плечи и вновь подношу стакан ко рту, сделав обжигающий глоток, на меня нисходит озарение и я медленно растягиваю губы в улыбке, обращаясь к всё ещё мрачному начальнику. Надо как-то отвлечь их и от плохого настроения, и от заданных ими же вопросов.

— Я правильно поняла, что вне работы мы можем считаться друзьями?

В глазах Сфайрата мелькает “тень” замешательства, затем он кивает, но мышцы челюсти, все-равно отчетливо, выделяются на его лице. Хочется провести по его щеке, по скулам, чтобы он расслабился и перестал злиться. Я одергиваю себя, что за мысли лезут ко мне в голову?

Чем это вызвано? Всё из-за денег? Я бы уже забыла об этом.

— Правильно.

— Хорошо.

Я киваю, вдруг почувствовав жуткую усталость и передумав продолжать, “забывая” свою великолепную идею — по-дружески, послать их к чертям собачьим, особенно Рэндалла. Не хочу больше этих мрачных взглядов. Я хочу просто сесть и выпить кофе, спокойно посидеть на идиотском стуле и разобрать желтую пачку с конфетками, в надежде найти синюю. Она никогда мне не попадается.

— И это всё?

Я переминаюсь с ноги на ногу, разглядывая этих двоих и останавливаясь на боссе.

— Да. Пожалуйста, прекрати смотреть на меня так, словно готов меня съесть. Вы оба, прекратите! Что я сделала, сегодня, такого особенного, что вы оба так себя ведете?

Рэндалл бросает на Сфайрата красноречивый взгляд, и качнув головой, отходит.

— Ничего Вэлиан, ты, всего-то, меня раздражаешь. Сфайрат, дело твоё, но, я с ней знаком меньше суток и меня уже выворачивает наизнанку, тебе-то самому как? Раньше лучше, дальше хуже.

Выдав туманную фразу о моей ничтожности и то, какие позывы его преследуют при знакомстве со мной, он устремляется вперед по коридору, пока не исчезает за дверью. Это эксцентричное поведение и весьма туманная фраза заинтриговали меня. Я смотрю на Сфайрата и жду, что скажет он. Его тоже выворачивает наизнанку?

Он смотрит на меня, исследует мое лицо, прежде чем остановиться на глазах. Я замечаю, что его серый цвет "исчез", оставив вместо них черный, кажется, что зрачки полностью утопили радужку.

— Есть три вещи, которые я на дух не переношу: не способность держать данное слово, ложь и предательство.

Так. Туманно и глубокомысленно.

У меня руки дрожат, я бы не обратила на это, если бы кофе не выплеснулось из стаканчика и не обожгло пальцы. Я роняю стакан от неожиданности, тот падает на пол с мягким стуком, заливая темную поверхность, отшлифованного пола, небольшой лужей. Сфайрат не обращает на это внимание. Я же чувствую, что еще немного и у меня начнется криз.

— И в какой вселенной? я успела навернуться во всех трех смертных грехах нового завета от Хелла?

Я не могу сдержать себя, чтобы не съязвить, да и не хочу! Недосып, голод, усталость, туманные фразы, обвинения, преследующее меня сегодня недовольство, а теперь еще и ожог, сделали свое дело, во мне что-то поднимается и выплескивается через край.

Дальше происходит, просто немыслимое.

Никаких пассов, эффектных поз, громких слов, грома и молний, там, где только что стоял Рэндалл, появляется портал, с идеальной, сверкающей поверхностью намытого стекла. Тысяча мыслей проносятся в моей голове: он маг? Они маги? Что ему нужно?

Я вглядываюсь в "стекло" и вижу, что вид, с той стороны, очень мне очень знаком. Дракон.

— После тебя Вэлианэ.

Я дергаюсь в сторону, тут же удерживаемая его рукой, что легла мне на плечо. Черт возьми!

— Не шути со мной.

— А что, кто-то смеется?

Я перевожу на него взгляд, оторвавшись от кристально чистой поверхности искаженного пространства. Я все никак не могу выйти из напавшего на меня ступора, осознание истины напрочь убивает мою решительность и сообразительность

— Пройдешь сама или мне тебе помочь?

— Сама.

* * *

Знакомый, приятный запах и кровать все-также не заправлена, подушка перемазанная сажей. Книга, все там же, на тумбочке, и покрывало, на том же месте, на банкетке. Все, кажется, так и ждало, когда я вернусь обратно, даже пушистое одеяло продолжает манить к себе.

Я оглядываю этот знакомый интерьер, решая, что мне делать, пока не появится хозяин. Сказал после себя, а сам, за мной, не пошел. Довольно глупо было вступать в портал, даже если пункт пребывания очень знаком. Но я выбрала этот вариант, потому, как других не было. Бежать и кричать? Тупость. Упираться и спорить? В виске кольнуло, замечательно! Не хватало только головной боли. Что за день то такой?

В участке остались мои документы, наверное, они очень удивятся, гадая, каким образом я прошла незамеченной, мимо дежурного, мимо камер. И хорошо бы, чтобы все ограничилось только удивлением, а не лишними вопросами. И камеры, которыми утыкан весь участок, не смотря на них, дракон не побоялся открыть портал. Пфф! Какое мне дело до этого? Пусть сам разбирается с этой проблемой, с людьми, со стражами. Я, вообще, без магии, с меня спроса нет. Главное, чтобы документы вернули, иначе, влетит от Эона.

Ладно. Потом, всё потом. Это не самая большая проблема. Хотя, полиция… Что ответить им, если станут задавать вопросы? Тут ведь главное, как себя поведешь, наверное, надо будет, как можно более подробно, рассказать свой путь обратно.

"Скажи, что просто сбежала, поссорившись с парнем!"

Я вздрагиваю, покрывшись мурашками. Кого-то из двух драконов, мне точно придется назвать парнем. Сейчас, они оба, мне неприятны. Я не знаю, чего ожидать.

Он дракон! Тот самый прыщавый мужик в труселях, в зеленый горошек!

С новой для меня информацией, я не пытаюсь заново вспомнить, что я знаю о драконах, сегодня утром, я выжала из себя всё.

"Есть три вещи, которые я на дух не переношу: не способность держать данное слово, ложь и предательство."

Из этой фразы пока, можно, подчеркнуть слово "ложь". Н-да! Что я говорила о тех иных, что проживают в этом мире? Лишний раз, играть с магией в ничью сторону не стоит. Никогда не знаешь, кого можешь обидеть. Немыслимо, что человек которого я знаю — дракон. Сразу вспомнилось, чем я смогла отличиться за эти три дня.

Я прохожусь по комнате, до изголовья кровати, дотрагиваясь до подушки. Нет, это не сон, не галлюцинации и не последствия обморока. Хотя, кто знает, что на самом деле реальность?

В виске вновь закололо. Что меня ждет, кроме головной боли?

Всё та же ванная комната, мыла и шампуня, в ней, так и не наблюдается. На всякий случай посмотрела, мало ли. Руки опять не помыть. Но, тут ведь должна быть кухня? Или просто уборная для тех кто пришел в гости и не собирается ночевать?

Надо подвигаться, занять голову чем-нибудь новым, иначе, я с ума сойду от самокопания.

Присев на банкетку, я стягиваю с себя ботильоны, ощущая блаженство, от освободившихся от плена ступней. Конечно, могу этого не делать с гордым видом топтать паркет и ламинат, ковры и шкуры, оставляя грязные следы и мерзко хихикая при этом. Но не так я воспитана.

Интересно, Эон, когда топчется по моему светлому ковролину, мерзко хихикает про себя? Хихикающий Эон, даже представить не могу. Выглядит, как минимум странно.

Я, после его ухода, всегда привожу дом в порядок, бытовая магия мне в помощь, но каждый раз я думаю о том, что будь мы дома, в родной Тихой Гавани, он никогда бы не посмел так нахально вести себя и попрать законы гостеприимства. Как минимум привел бы обувь в порядок, если бы не хотел ее снимать. У многих, в домах, есть слуги, многие владеют магией, подобное поведение считается плохим тоном и среди слуг и среди хозяев.

Так, что и я решительно снимаю ботильоны и это удовольствие, ни с чем несравнимо: свободная ступня, ровный пол, отсутствие каблука и расслабившийся подъем. Обувь на мне хорошая, я специально приволокла в наш мир журнал с понравившейся мне моделью и упросила сапожника смастерить этот “вопиющий ужас!”. Заказ обошелся недешево, но, есть то, на чем я экономить не в силах — удобство и комфорт, легкость в повседневной носке и долгий срок службы. К тому же, я сравнила цены Земли и родного мира, в моем мире выходило намного дешевле, при знакомом мне качестве. Тем не менее, я сегодня целый день на каблуках, без всяких передышек на тапки или балетки.

Несколько секунд стою неподвижно, прислушиваясь к происходящему в доме… Тихо. Ни голосов, ни шагов. Значит, я все-таки одна. Я снимаю пальто, укладывая его на банкетку.

Надо осмотреться, сделать то, чего не сделала утром. Хозяина не встречу, но узнаю как живут драконы.

“И твой босс.”

Замерев на мгновение от ехидного замечания, произнесенного внутренним голосом. Точно. Сегодня, я думала о том, что мне не нужно знать о нем слишком многое. Почти получилось.

Я тяну на себя дверь и оказываюсь в темном коридоре. Обожаю искать переключатели в полной темноте.

— Lux a flamma.

Я стараюсь вложить в это простое, дающееся каждому ребенку заклинание, как можно больше твердости и уверенности, добавляя силу голоса. Словно это поможет. Энергия прибавляется медленно.

— Балда!

Опомнившись, что сейчас, скрывать особенно нечего и можно, надеть хоть все кольца-накопители вместе взятые, что есть у меня. Никто не удивится таким “роскошным” украшениям, без "левых" мыслей, какая у меня зарплата и каким образом они мне достались. Из всех колец-артефактов, что лежат у меня, я достаю лишь одно с изумрудом. Натягивая его на безымянный палец правой руки. На какой-то момент, тело пронзает короткая и острая боль, но это норма.

— Lux a flamma!*

Это не огонь, каким я пользовалась в подземельях, это действительно искра света, что прорезает пространство, “весело” мечась по своим орбиталям. Если призвать еще одну, получится, что-то наподобие светомузыки. Да, я тоже знаю физику этого мира, время от времени во мне просыпается жажда знаний и следующие вопросы: а что думают по этому поводу здесь? И как это устроено?

Я включаю свет, это действительно холл, впечатляющий холл с огромным зеркалом на всю стену, оригинальной, пустующей, напольной вешалкой, ярким креслом, низеньким столиком и встроенной длинной тумбой у зеркала (или правильно в зеркале?). Наверное, она предназначена для обуви, всяких мелочей, типа расчесок, перчаток, шарфов. Открывать и смотреть, что там — не хочу.

Идем дальше. В этих комнатах, витает дух его одеколона, приятный, напоминающий о своем хозяине. Я вижу его глаза перед собой, я ощущаю его пальцы на своем лице и слышу голос с успокаивающими интонациями. Ммм, непонятное чувство, что согревает и смущает. Надо очнуться уже! То с каким видом он удерживал меня и провожал в квартиру, далеко от определения "очаровательный".

— Ты идешь? Обещаю, оставлю поиграть с другими. Помоги мне только найти все переключатели и оставайся, играй.

Я оглядываюсь на скачущую искру, что продолжает скакать где-то за моей спиной среди своих электрических собратьев, едва видимая в ярко-освещенном холле. Свет появляется и скачет перед моим лицом, словно непоседливый, не верящий сказанному ребенок, что прыгая возле матери радостно спрашивает: “Правда-правда? Если я сделаю арифметику, ты отпустишь меня завтра утром на сельскую ярмарку?”.

Забавное сравнение. Этот свет не ребенок, ему миллиарды лет и призвала я его от одной, относительно-маленькой звезды типа Солнца.

— Обещаю тебе. Можешь остаться.

О! Ученые этого мира, да, что говорить, магистры моего мира удивились бы с какой радостной прытью, начала скакать искра этого света, наплевав на все законы небесной физики и сократив интервал между орбиталями. Да, что мы вообще о них знаем?

Понравился ли мне его дом? Точнее квартира?

Ну, неплохо, по-своему красиво. Для тех кто любит минимализм, строгость форм, лаконичность деталей и скрытые возможности, казалось бы пустых ниш. Как и спальня, все остальные комнаты выполнены в едином ансамбле трех цветов, нет четырех: белого, золотистого, графитово-серого и коричневого.

Мне особенно понравилась гостиная. Я долго игралась со светом, подбирая подходящий среди множества ламп в потолке, а также подсветкой у прозрачно-серых штор. Я не знаю, что это за материал, никогда не была сильна в этом.

В итоге, остановилась на том, чтобы оставить только подсветку. Если встать у окна, то можно будет видеть то, что творится за окном, например, широкий, пустующий балкон занесенный снегом, далекий город, раскинувшийся внизу, с загорающимся уличным освещением и огнями домов и то, что творится за спиной: угловой диван, с широкими тканевыми подушками, небольшой столик, на котором сиротливо лежит пульт то ли от телевизора, то ли от выезжающей панели, за которой скрывается плазменный экран.

Низкое кожаное кресло с высоким изголовьем, такой же подставкой под ноги, выглядит удобно. Стильная квартира, но чего-то не хватает. Одна стена пустая и, кажется, на ней должно быть что-то. Я не декоратор и уж ни в коем случае не дизайнер, это мое мнение. Моя квартира ни в коем случае не похожа на эту, так, что это дело моего личного вкуса.

Взглянув на часы, на запястье, время близится к часу, что я торчу здесь. Прошло уже сорок три минуты, а так никто и не появился, я обошла все комнаты, кроме одной, что-то подсказывало мне, что это хозяйская спальня. Не настолько много, я хочу знать о драконе, да и нехорошо это. Не хотела бы, чтобы кто-то заходил в мою спальню, даже, если она представляет собой небольшую нишу, полностью занятую кроватью.

Зачем меня оставили, здесь, в полном одиночестве? Чтобы я пришла в себя и уверовала в собственную глупость и ничтожность? Рэндалл, интересно, тоже дракон?

Может водички попить или кофе сделать, я видела на кухне кофеварку. Может в этом доме найдется кофе и пара ложечек сахара?

Пока я ищу, разбираясь с хитрым механизмом открытия дверей шкафчиков (они без ручек и все, что надо было так это просто взять и слегка нажать), ко мне приходят мысли.

“Женщину нельзя оставлять без дела, в отсутствие занятий, в ее голову приходят мысли и она начинает их думать.”

Я усмехаюсь пришедшему воспоминанию со школьной скамьи, когда отъявленный шовинист и надменный красавец в одном лице мэтр Пастом втолковывал нам, школярам особенность женского и мужского мышления.

Вот крокодил! Какая женщина успела так основательно насолить ему или унизить?

Однако, в чем-то он прав, пока я заряжаю кофеварку, в моей голове роятся мысли, перемежаемые, охватывающими меня ощущениями о моей совершенной глупости. Кое-кому будет стыдно за меня и достанется мне такой красочный взгляд, исполненный сочувствия и разочарования. Эхх.

Первое.

Я все-таки дура.

“Впервые за время своей службы я почувствовал себя бездарным учителем, Вэлианэ! Ты наблюдательна и делаешь правильные выводы во всем, абсолютно, но, если только, это не касается тебя лично. Приблизься кто-то на расстояние ближе двадцати сантиметров и ты, твое внимание, рассеивается и это немыслимо, где твое чувство самосохранения, личного пространства?”

Трист оказался прав, я признала это, еще тогда, когда он резюмировал мои способности на тот момент, когда я решила закокончить обучение. Это отрывок из его очень длинного монолога, сказано в тот день было немало, а уж уничижающих, сочувствующих, яростных взглядов и того больше. Я мало видела тогда и, несмотря на обещание самой себе исправиться, мало вижу и сейчас. Я до сих пор не могу разобраться в этой части фразы Триста.

Сфайрат. Знал ли он кто я все это время? Знал и понимал, с момента своего появления в офисе, где я вру и где юлю. Если же нет, то он, достаточно, насмотрелся сегодня. О, это невыносимо, чувствовать себя такой идиоткой.

Я ведь чувствовала его, почувствовала, что он может быть своим, из того же мира, что и я. Но я отвергла это ощущение, еще в самом начале, и больше не возвращалась к нему.

Да, я бы и не стала лезть с магией, к любому из существ этого мира, копаться в нем, выискивая тайное и скрытое. Это нехорошо. У каждого есть, что скрывать и раз он прячет это, значит на то есть причины.

Второе.

Я лгунья.

Это правда, та самая часть работы, которую я не люблю и стараюсь избегать, приближая все сказанное мной, как можно ближе к правде, это ударило по мне сейчас, когда говорить правду было безумной затеей.

Стоит только на минуточку представить, что я человек и, вдруг, кто-то заявляет мне, что он эльф и заключенный за дверью — маг, что попал в этот мир, по собственному желанию и, то лишь потому что ему дали выбор. Оригинальная свобода воли.

Неудобно от собственной лжи.

Так, если разобраться и предположить, что дракон изначально был в курсе того, кто я. Я тут не единственная лгунья и чувство вины не обязательно испытывать.

Обида растекается во мне и сжимает внутренности спазмом, если я оказалась такой идиоткой, то необязательно было и дальше держать меня в неведении и становиться идиотом в паре. И, уже тем более, вести себя подобным образом.

Трудно представить, что он и есть тот самый дракон. Тот огромный, великолепный ящер, с черными глазами, горячим паром вырывающимся из ноздрей, предлагающий сгонять за гитарой, смеющийся вместе со мной над моим рассказом о толстяке-драконе.

Но, вот, я в этой самой квартире и видела портал. Сомнений быть не должно. Но это все-равно удивительно, огромный дракон и человек, это как вишенку и арбуз сравнивать.

Кофе, тоненькой струйкой медленно “бежит” в небольшую кружку. Я задумываюсь над тем, что успел сказать мне Дик. Он расскажет мне позже о всех деталях случившегося. Кого он встретил у барьера, что лишился силы и был отправлен в Лондон? Он не ранен, судя по внешнему виду. Он встретил знакомого и такого о ком не стоит, знать Эонейрнеру, но почему-то можно знать мне.

“Позвони Фарго.”

Да, телефон при мне, не стоит терять времени даром. Я возвращаюсь в спальню, усаживаясь на пол и подбирая сумку.

Фарго один из переселенцев. Раньше жил в землях гоблинов на востоке, но чаще его видели вдали от родного дома, в крупных городах, где он занимался подделкой документов всех мастей. Все было бы, наверное, у него хорошо, но гоблина подвела природная жадность. На какой-то момент, если все складывается вполне удачно, особенно на протяжении долгого времени, любой преступник начинает верить в собственную непогрешимость, неуловимость, гениальность. Звездная болезнь не обошла Фарго. Теперь он знает, что королевские документы подделывать нельзя, даже если они касаются какой-нибудь несущественной мелочи. Несколько раз Фарго ссылали в Бакс, но он там, так и не побывал. Умело подделанные письма, со всеми подписями, водяными знаками, печатями королевских наместников отправляли его куда угодно, но только не туда, где его умения оказались бы бесполезными. В конце концов, Фарго таинственно исчез со всех территорий нашего мира и оказался на Земле, как это произошло Фарго благоразумно умалчивает. Он весьма доволен жизнью в этом мире и дела его идут в гору. У него своя типография, которая занимается всем, что может и должно печататься.

— Я слушаю.

— Привет Фарго. Это Вэлиан.

— Вэлиан?

Непонимающе переспрашивает он, но я молчу, не собираюсь уточнять, какая именно Вэлиан. Будет выделываться и дальше, вообще, перестану заходить к нему. Я никогда не просила его о помощи, довольствуясь приятельскими отношениями, предполагающими редкие встречи в каких-нибудь цивилизованных местах этого мира. Он любит подчеркивать свою причастность к цивилизации.

— Это то место, где я должен был родиться Вэлиан! Этот мир, люди, узаконили практически все способы финансовых махинаций и мошенничества, они дурят друг друга и сами же обижаются на это.

Восклицает он, глядя с умильной любовью на очередной экспонат какой-нибудь рекламной выставки или закрытой конференции, перелистывает брошюры или внимательно слушает выступающих.

— Тогда бы, ты не был так успешен, скорее был бы прибит мирскими заботами и влачил бы жалкое существование, оплачивая займы, ипотеки, погашая кредиты за учебу и оплачивая счета от психотерапевтов, которые бы лечили твой честно заработанный стресс.

В ответ на это, гоблин, в личине высокого, худощавого мужчины, с тонкими и где-то привлекательными чертами лица, с которых не пропадает выражение снобизма, широко и явно, неестественно улыбается, демонстрируя острые, желтые зубы. Одна из особенностей гоблинов, которую, он почему-то не пожелал скрыть.

— И именно поэтому, я рад тому, кто я есть.

В каждую нашу встречу этот диалог повторяется в десятках различных вариаций, но все неизменно сводится к одному, его довольной улыбке. Время от времени, я приношу ему прессу нашего мира и вижу его истинную, неприкрытую радость, когда он, жадно, впивается взглядом в желтоватые листы различных вестников. В такие моменты он забывает обо мне, что я сижу в одном из кресел, не обращает внимание на то, что я наблюдаю за ним.

Полагаю, он думает, что и у нашего общения, есть какая-то цена, но это не так.

Эон достает документы своими путями и может даже через того же Фарго, однако, я предпочитаю не знать этого. Его работа, его методы и его "люди".

— Я пошутил, не надо так сердито молчать.

Выдает он весело, я приподнимаю уголок губ. Шутит.

— Я не молчу.

Я поднимаюсь с пола и иду обратно на кухню, через освещенные комнаты. В коридоре, свет неровный, мерцающий, из-за пляшущей искры, я улыбаюсь, про себя, этому моменту и иду дальше, сквозь комнаты.

— Фарго, на этот раз я звоню по делу.

Слышно, как он вздыхает, и слышится в этом вздохе, что-то тоскливое. Ну, началось. Тоска, печаль, обидки, все корыстны и коварны.

— Мне нужен паспорт подданного Великобритании на имя Дикенса Чейса, тысяча девятьсот девяносто шестого года рождения. Месяц март, число второе. Ты сможешь, это устроить или может подскажешь того, кто занимается государственными бумагами?

Не хочу, нажимать на него и, уж тем более, дать, понять, что сомневаюсь, что его деятельность в этом мире исключительно, прозрачна и легальна.

— Когда тебе нужны документы?

Я открываю шкафчики в поисках кружек. Так, стекло для празднеств. Крупная посуда типа салатниц и соусниц, специи и приправы, крупы в банках? О вот чашки, кружки, блюдца и мелкие плошки.

— На этой неделе, желательно через три дня.

Почему именно эта посуда должна стоять выше всей остальной утвари?

— Вэл, девочка моя, это нереально. Ты ведь знаешь, что помимо паспорта, в таких случаях обычно создается какая-нибудь хорошая легенда. Три дня, это слишком мало.

Я не достану до этой полки, надо двигать стул.

— Фарго, включи, пожалуйста, в счет все связанные с этим заказом неудобства.

Я выволакиваю стул из-за стола, зажав трубку между ухом и плечом.

— Вэл, ты ведь понимаешь, что такие заказы оплачиваются золотом.

Произносит он с некой "щекотливой" мягкостью. Я встаю на стул, рассматривая кружки из темного стекла.

Кажется, я понимаю в чем дело, он думает, что это и есть та цена нашей дружбы.

— Фарго, послушай. Забудь о нашей дружбе и прими мой заказ, как делаешь это обычно. Я не прошу тебя, сделать что-то, ради моих красивых глаз или…

— Или задницы.

Произносят позади меня, насмешливо, я поворачиваюсь и смотрю на появившегося на пороге кухни Рэндалла. Значит, где-то неподалеку Сфайрат, а может тем самым драконом был Рэндалл?

— И еще чего-то, — продолжаю я, проигнорировав выпад в сторону своей пятой точки, — Сделай все, как обычно.

На другом конце трубки слышен шелест переворачиваемых листов.

— Хорошо Вэл, давай еще раз, во избежание недоразумений: Дикенс Чейс, второе марта тысяча девятьсот девяносто шестого.

Я слушаю, как он скрупулезно выделяет каждую букву. Я снимаю кружку с полки, собираясь спрыгнуть со стула.

— Три дня, это будет стоить сто пятьдесят золотых.

Однако. Я сама сказала, что заплачу столько, сколько он попросит. Однако, цена, все-равно, меня удивила, неплохо он развернулся. Интересно, скольких "эмигрантов" он осчастливил новой жизнью? Виду подавать не стала, ничего не поделать: слово есть слово.

— Хорошо. Мне пора, я зайду к тебе через пару дней.

— До встречи Вэл.

Лаконично отзывается Фарго и трубка замирает тишиной.

— Ой!

Я оказываюсь в воздухе, подхваченная за пояс. Вышло неожиданно и захватило дух, так, что и рассердиться не успела. Я ужасно не люблю подобного, все боюсь, что меня не удержат и я упаду, не успев "слеветировать".

— Ты нигде времени зря не теряешь, да, женщина?

* * *

— Не боишься, что сбежит и на этот раз?

В ответ на вопрос Рэндалла, Сфайрат взмывает к звездам, стремительно набирая высоту.

— На этот раз нет.

Дышать становится всё сложнее и крылья словно кашу месят, каждое новое движение, мучительнее, тяжелее прежнего. Разреженность воздуха, минимум кислорода, радиация, атака солнечных частиц и давящая на тело сила притяжения, все это, тянет назад, мешая вырваться к звездам, но это последний барьер. Дальше будет лишь космос.

— Чем этот раз отличается от прошлого? Ну, кроме того, что ей теперь, можно бояться, быть уволенной.

Рэндалл летит где-то справа, его практически не видно, из-за дальности расстояния и стремительно сгущающейся темноты вокруг, но слышит его, Сфайрат очень четко. Это особенность, дар, природа его народа, держаться мысленную связь с любым представителем своего племени. Разумеется, тут еще важно желание говорить и слышать.

— О последнем я не думал.

Чем она сейчас занимается? Спит, плачет, просто сидит и ждет? О чем думает? Расстроена? Обескуражена? Испугана? От последней мысли на душе возникает неприятное ощущение.

— Но, когда ты впихнул ее в портал, ты ведь не сказал, чего делать не собираешься?

Нет. Ему хотелось вернуть ее домой и встряхнуть, как следует. Трудно сказать, что его так разозлило, отчего он так зол и чем конкретно вызвано раздражение. Ее ложь, его понимание того, что эта ложь вполне оправдана и по максимуму правдоподобна. Осознание того, что лишь ему известна ее истинная личность, образ и это он обманывает, сам позволяет, лгать себе.

— Нет.

Или дело в истинном желании получить на все сто ту женщину, что он видел этой ночью? Не сдержанную, ни подтянутую, ни отрешенную, замкнутую на работе и не подпускающую к себе ближе, чем можно. Ему необходимо видеть ее настоящую — дерзкую, хамоватую, злую, раздраженную, смущенную, перепачканную в саже, совсем неидеальную. Зачем? Этого, он пока еще не понял.

— Твоей преданной подчиненной следует подумать о честности, пусть помучается немного.

Сфайрат выпускает очередной огненный залп, но больше для того, чтобы прочистить горло и расправить легкие. Первое раздражение, он снял, еще, сорок минут тому назад, как только оказался в воздухе, выплевывая с огнем всю желчь и досаду.

Преданная секретарша уйдет из его жизни, как только все ее обязанности в этом мире закончатся.

— Так ты не ответил.

Напоминает Рэндалл, не упоминания о некоторых деталях сегодняшнего дня, он видимо понимает, что это не пойдет ему на благо и, уж никак, поспособствует его спокойствию.

— В этот раз, я позаботился о том, чтобы дом нельзя было покинуть так легко и просто. Сегодня, я не стал надеяться на честное слово и на предполагаемую слабость женщины, назвал ту квартиру домом и магия очага не выпустит ее так просто.

Рэндалл на этот раз промолчал, понимая, чего ему это стоило, признаться в собственной наивности и увлеченности.

— Домой?

— Да.

Черный дракон резко пикирует вниз, складывая крылья и наслаждаясь свободным падением.

Весьма странное ощущение, подлетать к дому, в окнах которого горит свет, словно, тебя там ждут. Весьма странный свет, словно перебои с электричеством или проводку, где-то закоротило.

Или она, отместки ради, пустила потешный огонек, который разнес половину квартиры или вообще всё, за это время, это вполне реально.

— Что со светом?

Сфайрат делает последний взмах, сгоняя легкий, еще не слежавшийся снег с каменного пола и перил балкона, перекидываясь в человека. Рэндалл появляется рядом, спустя несколько секунд, порыв воздуха от взмаха его крыльев, взлохмачивает волосы, он также, как и Сфайрат смотрит на окна с некоторым недоумением.

— Понятия не имею.

Хозяин дома, первым входит в свое жилище. Иначе нельзя — очаг вышвырнет с треском. Все в порядке, на первый взгляд, светло, тепло, все цело и на месте, пахнет кофе. Рэндалл едва не натыкается на него, рыча, в его и своих мыслях, но Сфайрат делает ему знак замереть и не торопиться. Мимо проходит Вэл, оглянувшись на коридор, она улыбается и сворачивает за угол, на кухню. В коридоре, какофония света особенно сильна.

Неужели она устроила подлянку, в его же доме? Подумала, что он войдет через дверь и приготовила сюрприз?

Он почти прав.

В холле, под потолком, скачет едва заметная искра света, с весьма коротким волновым диапазоном. Прыжки частицы происходят возле ламп, с неожиданной стремительностью, едва видимой глазу, перемещаясь от одной лампы к другой.

При их появлении, ничего не происходит, свет продолжает "играть". Может, она привязала его к двери? Сфайрат открывает и закрывает дверь, готовый ко всему, но ничего не меняется. Всё тихо.

— Ну и, что ты такое?

Частица исчезает под потолком и в следующее мгновение появляется недалеко от его лица, она продолжает мерцать, а затем вновь устремляется наверх.

Вэлиан стоит на стуле, с кружкой в руке, разговаривая с кем-то по телефону, точнее прощается. Сфайрат несколько секунд наблюдает за ней, прежде чем подойти и снять ее со стула. Его обоняния, касается ее запах, волнующий, мягкий и теплый, как сама девушка, явно не ожидавшая подобного. Ее зрачки расширились, сделав глаза еще более темными, превратив их в темные зеркала, в которых отражается он.

— Да.

Вэл ставит кружку на столешницу, положив или схватившись за последнюю рукой, а другую, спрятав в карман джинс.

— Вот так коротко?

Он рассматривает ее с каким-то академическим интересом. Руки выдают ее волнение, он вспомнил, как дрожали ее пальцы, теперь она прячет их, чтобы скрыть это.

— Да, я же не должна была, в течение этого часа, без устали, рыдать в подушку?

Дерзит ему, упрямо поднимая подбородок. Ей все-равно, что он дракон. Сфайрат усмехается, покрутив кружку за ручку.

— Нет, не должна. Вместо того, чтобы дождаться хозяев, ты решила, нарушить законы гостеприимства?

Он легко достает вторую и третью кружку, устанавливая их в стройный ряд.

Вэлиан осекается, тут же закрыв рот, хотела ответить, что-то, но передумала, темные глаза засверкали сильнее прежнего. Злится на него?

— Вычтите, пожалуйста, стоимость кофе из моего жалованья. Постараюсь, в какой-нибудь другой раз, оказавшись в гостях, продержаться час на воде и на силе недоумения.

Час? Сфайрат смотрит на часы, она права, что-то около часа. Во время полетов, он совсем не следит за временем, да, и, признаться, первое время, он совсем не помнил себя, просто несясь вперед и извергая пламя. Причем здесь кофе?

— Я не о кофе, а о демоне, что ты вызвала и, что мечется у меня в холле. Что там говорится? Не навреди хозяину, кров тебе дающему?

В доказательство его слов, со стороны холла слышится ругань Рэндалла.

— Что это за адово создание?!

На пороге кухни появляется Рэндалл от которого так и несет палеными перьями, волосы всклокочены больше обычного, а на лице виднеются следы копоти.

— Я никого не вызывала. Хотя…

Вэл обходит его, стремительно ускользая от него и устремляясь в коридор. Искра продолжает скакать под потолком и ничего такого о чем говорит этот дракон — нет. Сфайрат присоединяется к ней, встав рядом.

— Ну?

Она жмет плечами, не глядя на него.

— Это не демон, а “lux a flamma”, он подсветил мне выключатели, тут было темно, а я разрешила ему попрыгать у ламп.

Девушка бросает на Сфайрат сердитый взгляд и в доказательство своих слов, протягивает вперед руку, позвав тихо “flamma”. Искра рикошетит в зеркало, пропадает и появляется у ее ладони, скача, как частый датчик кардиомонитора.

— Вот и никаких демонов, просто искра Тау Кита**.

Интересно. Она всегда призывает свет звезд? Он сказал это вслух.

— Не всегда, когда сил совсем мало, — глаза женщины освещает улыбка, при взгляде на прыгающий фотон света, — они любопытнее солнечных фотонов и быстрее откликаются на зов. Этому понравилось электричество, отчего бы, в благодарность, не дать, повеселиться с этой ипостасью света?

— Эта ипостась света набросилась на меня, не пустив в уборную!

Где-то за спиной, слышится голос Рэндалла, женщина в ответ давится смешком. Сфайрат замечает, что частица меняет свое направление, взмывая то вверх, то вправо, то влево. Это весьма необычно с точки зрения физики мироздания и движения световых волн.

— Ну, это не ко мне вопросы.

Признаться, есть что-то невероятно прекрасное в женщине, которая не сводит счастливых глаз с пляшущего огня, что старше ее в миллиарды раз.

— А к кому?

— Ну, наверное, к нему, — она кивает на ладонь, — откуда я знаю, какие грязные мысли он узрел в вашем друге.

Рэндалл разъяренно фыркает в ответ на “грязные мысли”, а Сфайрат лишь задумчиво хмыкает. Что-то в этом есть. Рэндалл не испытывает явной симпатии к женщине. Это ли не считать “грязными мыслями” против той, что призвала его?

— Ладно, флам беги к своим.

Фотон взволнованно мечется на крохотном участке ее ладони.

— О, если бы я тебя понимала. Честно, — женщина озабоченно поджимает губы, глядя на частицу с выражением некоего умиления — я отпускаю тебя. Но в следующий раз, ты приходи на мой зов.

Яркий всплеск света, взмывающий вверх и все становится "спокойно". Коридор выглядит вполне обычно и даже "скучно".

— По-твоему это нормально?

* * *

Я жму плечами, вполне.

— Норма, это общий взгляд большинства, мир, ведь, не обязан соответствовать нам.

Сфайрат смотрит на меня так, словно я редкая зверуха. Да, кстати, о редких зверухах прививающих чувство вины и бросающих в пустые квартирах, ради чего он приволок меня сюда?

— Если это все, в чем вы можете обвинить меня, то может, скажете ради чего я здесь?

Его глаза опасным образом сверкнули. Я вспоминаю про “испепеляющий взгляд” и понимаю, как недалеко я отошла в своих словах догадках. Слишком резко получилось, надо было помягче.

— Ты и должна была быть здесь, с самого утра.

Меня подбрасывает от негодования, то, что он помог мне, еще ничего не означает и даже то, что он мой начальник, тоже ни о чем не говорит!

— С какой это радости, я должна? С того, что ты дракон или…

Я не договорила, как он перебил меня, рявкнув едва ли на всю квартиру.

— Именно! Хочу знать, почему ты сбежала, когда дала слово этого не делать? Я ведь чуточку быстрее!

Хорошо, что напомнил, а то бы ни в жизнь не вспомнить, когда я умудрилась пообещать что-то. Так, это было обещание? Момент, когда я ответила, что не собираюсь убегать? Юристы среди драконов очень хороши, такую фразу туманную протащили, закачаешься, крути ею, как хочешь. Спросил невзначай и все, привет! Томись у окна, дуйся себе сколько хочешь.

— Я не сбегала, у меня и в планах этого не было!

Да, плевать мне, что он дракон! Нечего на меня голос повышать и давить на чувство ответственности, у меня ее и так по самые брови.

— Я не нашел тебя там, где оставил, и я тебя не отпускал. Ты ведь знаешь закон благодарности?

Я знаю основы и закон благодарности тому не исключение, он предполагает простую и незатейливую мысль “долг платежом красен” и “услуга за услугу” или вот еще, вариант проще: “не портите себе карму боком выйдет”.

— Мне даже любопытно будет послушать его, в твоей интерпретации!

Он неожиданно улыбается и легко жмет плечами, видимо понял, что до меня дошло о карме! Как быстро все-таки у него меняется настроение.

— Я спросил, а тебя, за язык, никто не тянул.

До меня только сейчас дошло, он меня еще и должен был отпустить! Замечательно! Это его так развеселило? То, что я сама подписалась под этим и теперь до меня дошло?

— Я восхищена вашими связями с законотворцами. Может быть есть что-то еще, незначительное, вскользь оброненное или сделанное, что обяжет меня, не просто сидеть и ждать, даже не знаю… быть подле вас до скончания своих дней? Ну, это так, на всякий случай, чтобы я, в следующий раз, думала и была осторожнее в выражениях?

— Это я тебя вынудил или может, заставил, произнести эти слова? Женщина побойся звёзд! И, что значит в следующий раз? В планах есть еще одна встреча с драконом?

Меня гораздо больше страшил его взгляд, когда он был просто человеком, сейчас же, владея информацией, что он дракон, мне ни капельки не страшно. Меня наоборот, так и разрывает от злости, что он требует чего-то с меня, когда сам, по уши в пуху!

Эээ, нет. Сейчас моя очередь.

— Откуда я знала это, про это чертово обещание? Мне драконы на каждом шагу не встречаются! И, нет, не планирую, скорее поостерегусь!

Кажется, я шиплю от накатившей на меня злости.

— Ты не ответила на главный вопрос.

Теперь уже спокойно произносит он.

— У меня и в мыслях не было, сбегать, наоборот, я хотела посмотреть, что за дверью! Познакомиться.

Произношу я, пытаясь ухватиться за то и дело за ускользающую от меня мысль.

— И что же тебя остановило?

— Ванная.

Я смотрю на него, замечая, что он вновь припер меня к стенке. Да, что же это такое? Как это у него получается? Оттолкнуть его?

— Ванная?

— Желаете посмотреть?

Он кивает, глядя на меня с неким любопытством. Неужели кусты, на бровях, выросли? Я чувствую себя, уже не просто раздраженной. Я в бешенстве и ощущение усиливается от его показательного спокойствия.

— Это будет даже любопытно, после тебя.

Он отступает в сторону, приглашая показать. Ну, хорошо. Я прохожу мимо него, с едва ли не королевским величием, и иду в ванную, останавливаясь на ее середине.

— И?

Кажется, его забавляет эта ситуация. Наверное, она бы тоже повеселила меня, не взывай он к моей совести, не чувствуй я себя пленницей и клятвопреступницей.

— И? Ничего не замечаете?

— Тебе чем-то не угодила ванна? умывальник? или унитаз?

О, сколько веселой насмешки в его словах! Да, конечно, унитаз оказался не золотым!

— Нет. Наверное, теперь моя очередь настаивать на упомянутых законах гостеприимства?

Сфайрат подпирает плечом дверной косяк, кивая и призывая продолжать.

— Будет интересно послушать.

То с каким спокойствием он роняет эту фразу, эта насмешка, так и читающаяся в его глазах, заставляет меня почувствовать себя глупой, вздорной девчонкой, хотя, это вроде, как он притащил меня сюда и бросил в этом гнезде! Бросил на час, не потрудившись ничего объяснить. Сама, тоже хороша, надо было позвонить и сказать, что я иду домой, не варить кофе и шариться по шкафчикам.

— Я хотела умыться. Ну, одно дело в лесу, после холодного купания быть похожей на чучело, — говорю я, вспомнив шершавость пластин у носа дракона, и бессознательно тру палец о палец — а другое дело прийти в себя, рядом ванна, почему не привести себя в порядок? Потом уже, идти и знакомиться с древним ящером, проживающем в квартире. Благодарить. Однако…

— Однако?

Я выдыхаю, то, из-за чего, этот день превратился в какой-то бесконечный бардак.

— Я не нашла ни мыла, ни шампуня, а сажа и копоть только размазывались. Я решила, что сгоняю до дома и вернусь, только не рассчитала силы — портал обратно был не слишком стабильным и для прыжка сил не хватало.

— То есть тебя волновал внешний вид?

Я жму плечами, не обращая внимания на его пораженный тон. Да, я женщина и мне хотелось выглядеть достойно, нормальное желание между прочим.

— Вы же меня не в гнездо принесли, чтобы нечего было стесняться.

— В гнездо?

Он прикрывает глаза на мгновение, а когда открывает они темны и что-то еще, изменилось в его облике, на что я не обращаю внимание.

— Да, вполне обычное желание сходить в ванную. Теперь, когда всё выяснили…

Я останавливаюсь возле него, ну, ладно не совсем рядом, а чуть поодаль. Он остается неподвижным и, кажется, невозмутимым, не меняя своего положения в пространстве.

— Я слушаю.

По позвоночнику “прокатилась холодная ледышка”. Я игнорирую и это.

— Я хочу знать, почему я здесь и, как скоро меня отпустят домой?

Он пожимает плечами. Сфайрат вроде бы спокоен и не рявкает на меня, как было до этого, минуты три назад, в коридоре, но есть что-то в его спокойствии, что меня “холодит”.

— Мы ведь уже обсудили тот момент, что ты хозяйка произнесенных тобою слов? Ты здесь, потому что я тебя не отпускал и не отпускаю.

Меня в который раз подбрасывает от услышанного, я, что, все-таки пленница? У меня куча дел, обязанности, чтобы играть в сюжеты, каких-то сказок.

— Я давала слово дракону, в лесу, а не вам!

Злюсь, конечно! Глупо сомневаться, что он дракон, когда и комната та же и он в курсе деталей разговора. Возражаю ему, всё это, из чистого упрямства и возмущения. Да, я вообще поражена услышанным, которое не желает, укладываться в моей голове: меня еще и не отпускают! И все было бы смешно и нелепо, не знай я истинную значимость подобных законов в моем мире. Вселенское равновесие и справедливость забыты и попраны в этом мире, людьми, но настигают тех, кто всю жизнь подчинялся истинному порядку вещей.

— Здесь недалеко, можем прогуляться.

Рядом возникает гремящий в своем звучании портал, за которым виднеется едва заметный контур леса, голубое свечение и звуки бегущей реки. Сфайрат приподнимает бровь. Думает, не пойду?

— С удовольствием.

Я киваю и прохожу в портал, мало беспокоясь о том, в каком, я сейчас виде и то, что без обуви. Тело тут же сковывает холодом и налетает колючий ветер, который тут же забирается в волосы и под одежду.

Я смотрю на то, как Сфайрат выходит следом за мной, не вижу его лица, глаз, но не сомневаюсь он взбешен. Мужчина не медлит ни секунды, оборачиваясь, и тут же на его месте стоит дракон, выпуская пламя в воздух и по кругу, вокруг нас, так, что, что-то позади загорается, освещая и его, и меня, несколько раз ударяя хвостом по земле.

Он приближает ко мне свою огромную, шипастую, темную голову, останавливаясь на уровне моих глаз. Они не мигают, тело обдает паром его дыхания. Наверное, мне надо испугаться: древний ящер огромен, одного щелчка его зубов хватит, чтобы просто перекусить меня на двое. Мне не страшно, наоборот, я ощущаю, что-то среднее между восхищенным трепетом и восторгом от происходящего "волшебства".

Боги, я, как ребенок, впервые увидевший магию!

Резные ноздри, усеянные мелкими пластинками, пластины (или все-таки чешуя?) покрывают всю морду. Роговые и шипастые наросты огибают глазные впадины, проходя между глаз, усеивают всю морду, отличаясь по остроте, ширине и длине, уходят в стороны; огромные, немигающие глаза, с вертикальным зрачком, что сейчас занял все пространство глаза, отливая золотым у края, а еще есть пасть с острыми зубами, длиной в половину моей руки, если не больше. Под пальцами, вновь, ощущается шероховатость пластин, я, под впечатлением от происходящего, снова трогаю его и убираю руку, в ответ получая предупреждающий рык. Не страшно.

— Благодарю тебя, дракон, — говорю я негромко, все-таки не устояв перед непреодолимым желанием, возвращаю руку на место и провожу пальцами по игольчатым шипам и между ними, — ты спас мне жизнь и теперь она твоя.

За это, пусть и недолгое время, ящер не вымолвил и слова, так что я наедине со своими мыслями, драконом и окружающим миром. Наедине или один на один?

— Проси чего хочешь или оставь ее себе.

На мгновение, мое лицо обдает сухим, теплым ветром, я прикрываю глаза, Вселенная приняла мои слова. Я отпускаю руку, все-таки если задуматься по лицу его глажу. Дракон меня захватывает, но двусмысленностей быть не должно.

Я открываю глаза, передо мной стоит человек, вовремя я руку убрала и, хорошо, что он ничего не говорил, я еще зла на него и думаю, что наговорила бы лишнего.

— Удивительно.

Говорит он, открывая портал, назад в спальню. Что его удивило на этот раз? Сам, только что, только и говорил, что о словах благодарности.

— Что же именно вас удивило?

Бросаю я через плечо, проскальзывая в золотистую пленку портала.

— Мы уже на вы? Ты опять забыла про уговор?

Точно! Есть еще и уговор. То есть, я вроде, как должна обращаться на «ты» к своему пленителю, а это то, что предполагает доверие. Да сейчас, бегу уже! Он так кстати подтвердил мои слова о предполагаемой дружбе, что становится весьма горько.

— Нет, я не забыла, просто мне кажется, что друзья себя так не ведут.

Он некоторое время молчит, останавливаясь и не двигаясь, все тот же мрачный взгляд убранные руки в карманы джинсы, затем он кивает, то ли соглашаясь со мной, то ли чему-то своему.

— Наверное и не обманывают?

Лучше бы он молчал! Да, кто бы говорил об обмане. Я скрещиваю руки на груди, кисти холодные и ноги замерзли.

— Наверное, вам виднее.

— Тем не менее, ты остаешься здесь.

_______________

*Искра света

**Та́у Кита́ (τ Cet, τ Ceti) — солнцеподобная звезда, расположенная в созвездии Кита, в южном полушарии звёздного неба