Мне было страшно пригласить Фэйта до поцелуя, а стало еще страшнее после. Никогда бы не подумала, что я такая робкая.

Я предполагала, что отсутствовала всего-то минут двадцать, полчаса, не больше. Оказалось, что нет. Без малого час. Не очень красиво по отношению к гостю, которого я сама же и пригласила на ужин. Ну, как пригласила? Поставила условие в виде наказания.

Я-то предполагала, что отец помучит его немного расспросами и довольно прямо скажет, что он думает по поводу совместного проживания, прокапает мозг в свойственной ему манере, а потом вытянет его разговорами о службе, расспросами о жизни дракона, в конце концов Сфайрат — мужчина и на мой, уже опытный взгляд, проглядывает в его осанке что-то донельзя безукоризненное. Но может я и не права, и это просто результат хороший указки учителя, после нескольких поглаживаний этим предметом у учеников, как правило, пропадает желание сутулится, а в некоторых случаях, и опускать нос.

Но даже я не ожидала такого приема, такой реакции отца на дракона. Мы же обо всем с ним поговорили, и он прекрасно знает, что я его не подведу. Да, ему неприятны всякого рода сплетни или только их призрак, и он каждый раз ждет меня домой с таким видом, словно я ему ничего обещала и каким-то образом планирую или даже замышляю провести его. Это ситуация с тоном и отказом обнимать меня в первые минуты, подчеркнутая холодность — бесит, но он понемногу оттаивает и общаться с ним затем гораздо проще. Да, что там говорить — он с мамой лишнего себе не позволяет, если есть посторонняя пара глаз: улыбка, смягчившийся голос, иногда в нем проскальзывают нотки нежности. Что до меня, да, он всегда был строг со мною и многого не позволял, полагаю, так когда-то воспитывал его отец, на Сулдемира, если посмотреть, так он тоже по виду кусок, отколовшийся от айсберга. Еще я думаю, что все было бы иначе, будь я мальчиком, скорее всего, я бы не обращала внимание на такие моменты, и ему было бы проще. А тут я, девочка, время от времени выкидывающая что-то, ну не будет же он меня бесконечно строить, хотя несколько раз мне влетело, потому что умудрилась сбежать в деревню к соседским детям, никого не предупредив, а один раз и вовсе потеряться. Я не виновата, что в нашей округе нет тех, кто из нашего круга, а у меня нет братьев и сестер.

Не знаю, почему он решил взяться за воспитание девочки, потому что ему вообще было не просто. Одно время, я думала, что и вовсе не родная ему, и как-то в его отсутствие перепроверила все бумаги, но с теми было все в порядке. Потом стала подозревать маму в измене, недолго. Стало стыдно, она хорошая и несмотря ни на что все-таки любит отца, но сомнения были, особенно после нескольких ритуалов, что проводил отец в заброшенном храме. Он, конечно, старательно накладывал чары забвения, но я отчего-то все помнила, очень хорошо помнила, что после каждого такого раза папа был сам не свой и смотрел на меня такими глазами, с ужасом.

Прошло время, и уже будучи студенткой академии, учась на седьмом курсе, я получила наконец-таки вожделенный мне доступ к книгам с запрещенной магией, использование которой по законам королевства каралось смертной казнью. Ритуальная магия обычного порядка была изучена давным-давно, такие учебники можно было брать с собой, и я читала их перед сном или в перерывах между заказами. Эти же редкие и запрещенные фолианты выдавали не более чем по одной за раз, без права конспектировать и с требованием читать только в стенах библиотеки, но мне и этого хватило: бесконечные иллюстрации, схемы, формулы, смешение одного учения с другим, пришлось потратить время, чтобы подтянуть руны, а вместе с ними и алхимический анализ, чтобы прочесть и понять, в чем суть некоторых схем. Древние эльфы отказывались изъясняться нормальным языком.

Наконец, я нашла нужные две книги, их необходимо было читать одновременно, соединив половинки одной и второй, но правила есть правила, пришлось брать по одной. Я сразу узнала одну половину рисунка, когда увидела вторую поняла — оно! Ритуал крови, управление тонкими материями света и тьмы, частично некромантия на человеческих (!) останках, энергия базовых стихий; суть ритуала сводилась к наделению силой и продлению жизни, в комментариях и сносках также говорилось, что стоит провести ритуал в обратную сторону, добавив несколько фламбисов из оникса и еще с десяток драгоценных и полудрагоценных камней по периметру.

В столице витали слухи, что первородные эльфы ослабли, все реже творят великие дела, а кое-где звучали фразы о том, что у них рождаются смертные дети. Но всё только слухи

«Бабьи сказки!» — думала я, услышав такое.

Все было лишь шепотками по тавернам из разряда сплетен и баек, ничем и никак не подкрепленных, а если подумать логически, то никто бы ничего и не стал доказывать. Зачем подогревать такой интерес?

Но, глядя на эти рисунки, а потом и вспоминая их, я все чаще задумывалась над правдивостью этих слухов. Я помню свои ощущения, как нечто злое отвечала на ту магию, каждый раз отказываясь вырываться, чувствовала я себя в те дни, прямо скажем, не очень, и каждый раз вытворяла что-нибудь этакое, как например побег из дома. Голос, что внутри упорно гнал меня прочь из дома, но как только отец оставил свои попытки, мысли о том, чтобы рвануть прочь из дома, прекратились.

Была ли я полукровкой или эльфом, что родился без магии — факт оставался фактом: что-то со мной да не так.

Возвращаясь к теме воспитания — может и была причина в этом, что отец решил оградить маму от правды. Но тогда возникала и другая куча вопросов, например, неужели она не знала, за что его отправили в отставку? Почему не задавала вопросов? Или, может быть, знает, но не хочет вмешиваться? Поэтому принимает его сторону? И не менее ужасное: а вдруг это сделала она, и отец взяла на себя вину?

Все странно. И вмешательство короля в том числе. О нем я узнала из разрозненной информации от Триста и Эдвинсента, обрывках фраз родителей, которые мне довелось услышать еще до того памятного обещания, что я дала отцу.

Пока слушала отца, за столом и в гостиной поняла две вещи: он что-то скрывает и выводит Сфайрата на чистую воду. Он бы никогда не позволил себе вести себя подобным образом в присутствии гостя. Что бы между нами не было в прошлом, какими бы тяжелыми и напряженными не были и бывали наши отношения, как бы строг он со мною не был, в присутствии посторонних он всегда держал и держит лицо.

А мама? Так резко осадить, нет, оборвать ее на полуслове? Они, конечно, та еще парочка: он резкий и прямолинейный, так что иной раз это не трудно перепутать с грубостью, она — тихая и покорная, но и у нее есть способы поизмываться над ним, если он уж совсем зарывается: по магазинам на несколько часов в его сопровождении прогуляться, затеять очередной ремонт под предлогом «цветотерапии». Кто не знает, что такое тяготы ремонта, особенно тогда, когда он затягивается, и эти бесконечные обсуждения дизайна? Или мама придумала новое «развлечение»: попросила привозить меня поваренные книги из разных стран, особенно настаивала на вариантах человеческой кухни. У нее уже целый стеллаж с ними. Так вот, в какие-то дни Веспера получала выходной, а то и недельный отпуск, и мама вставала за приготовление кулинарных изысков. Не все из приготовленного можно было есть с выражением «ммм, как вкусно», скорее «о, боги, что это за дрянь?!»

Короче, когда я вернулась домой, вручив Веспере платье, я отправилась к отцу и гостю, ожидая продолжения немыслимого поведения отца и явно злившегося дракона. Это было видно, что он бесится. Кое-что из своих наблюдений за ним я все-таки вынесла. Не знаю, чего добивался отец и почему ему не было страшно, но если он и в самом деле кое-что знает о драконах, то должен быть в курсе, чем это чревато.

Еще раз я задумалась над вопросом: почему он так много рассказывал о Молендиуме и ни слова о ящерах? Люди с крыльями — это конечно прекрасно, но великолепные ящеры с хитро вывернутым сознанием — не менее увлекательно.

Их не было в гостиной, там сидела мама. Я села в соседнее кресло, автоматически пригубив вина из стоящего на столике бокала. К горлу подступил ком. Кто-то кого-то убивает, или Сфайрат ушел. Может, даже его вытолкали в шею. Последнее меня повеселило, я как-то живо представила сию картинку. Мама к тому же спокойна, хотя она-то на самом деле вообще самая уравновешенная в нашей семье.

— В кабинете, ушли практически сразу, — ответила она на мой взгляд и тут же пожала плечами, — не спрашивай, о чем они там говорят и что делают. Что обычно делает отец, когда запирается с друзьями в кабинете?

Разговаривают за жизнь и пьют.

Эмм, как бы я не на это рассчитывала. Да я вообще не знаю на что рассчитывать в свете последних обстоятельств. С кухни подошла Веспера, вытирая руки о полотенце с крупно вышитыми маками.

— Попросил принести льда и заменить стаканы, — сказала она и покосилась на меня.

— Я не знаю, о чем они там могут говорить и, честно говоря, ничего не понимаю.

Мама отложила книгу, взглянув на чехол с платьем в моих руках. Я тоже посмотрела на него: ну не сейчас же!

— Платье? Пойдем, покажешь! — она решительно поднялась с кресла, забирая у меня объемную ношу, — Вэлиан, ты сама знаешь, это надолго, и не уйдет твой дракон, пока не попрощается.

Я постаралась прислушаться к происходящему, но тщетно. Не было слышно ни звука. Мой дракон. Как быстро он стал моим, уже не в первый раз слышу.

— Вэлиан! Пойдем! Без тебя мы платье не померим.

Мы это она о Веспере. Нанятые когда-то давным-давно гномы прижились в нашей семье, задержавшись остальных, что вечно не устраивали то одного то другого родителя и постепенно стали ее членами. Несмотря на то, что двое слуг — это ужас как мало, трудолюбивые гномы справлялись со своими обязанностями, в случае каких-то глобальных и крупномасштабных проектов всегда можно было нанять временных работников.

Каким бы ни был отец ярым противником общения со слугами, но со временем почувствовались послабления. Гнома делала свою работу, вкусно готовила, не лезла не в свои дела и с непрошенными советами и, временами, возилась со мной. За что я ее очень люблю. Отец со своими историями — это хорошо, но видение женщины, рассказы о неведомых краях, легенды и сказки — еще лучше. И она научила меня играть в карты, взяв с меня честное-пречестное, что я ни слова не скажу папе или маме, даже Маару. Это умение несколько раз уже пригождалось мне.

В те времена, когда я оставалась одна — я часто прибегала к ней на кухню, забивая на нравоучения папы. Он по делам ездит, мама проводит дни в саду, за чтением или за своим облагораживанием пространства с вечными походами по магазинам, а я одна. Невесело.

— Иду!

Я поднялась, нехотя направившись в комнату. Любопытство убьет меня. О чем дракон говорит с ним? Сначала Сулдемир, теперь отец. Обязательно спрошу у дракона.

* * *

Вэлиан в который раз покрутилась на месте. Зря она выбрала эти туфли, надо нормальную обувь брать, а не красивую.

«Лучше сапоги надень! — прошептал голос, — чую, придется побегать.»

Какие сапоги? Если только ботинки, в которых летала в Дубай, остальной-то обуви нет. Винита приблизилась к Вэлиан, приподняв волосы и попытавшись уместить их на затылке, короткие пряди выпадали из куцего пучка, эльфийка только покачала головой.

— С ними ничего не сделать, пойдем завтра к парикмахерам? Они обязательно что-нибудь придумают.

Нет, завтра она не может никак. Ей любопытно познакомиться с иными с земли. Магическая пелена надежно укрывает их мир от посторонних глаз, отгораживает мир магии от людей, но те, кто когда-то сочинял эту «бумажку» совсем не подумали о том, что и среди людей рождаются маги, слишком долго мы жили с ними в соседстве. В ком-то проскальзывают знакомые черты тех или иных народов, а у кого-то просыпается магический дар. Среди знакомых Эланис много таковых, и Вэлиан любопытно посмотреть, что они за люди.

— Не могу. Пообещала, что встречусь с друзьями.

Проговорила девушка, глядя в отражение зеркала на мать: красивая, в этом жемчужном платье расшитым цветами всех оттенков синего, такая нежная и, в тоже время, величественная. В кого она пошла такая маленькая? Мама говорит, что не всем быть высокими, и ее рост вполне нормальный для женщины. У самой метр семьдесят шесть, а Вэл вот досталось метр шестьдесят пять. Обидно.

— А на маму у тебя времени нет? — проговорила она тихо со знакомыми интонациями укора.

— Мам, — начала Вэл решительно, а потом махнула рукой, — давай пойдем, только я освобожусь не раньше пяти. Или лучше послезавтра? Я отпрошусь пораньше.

— В день бала, ты понимаешь, что там у них будет твориться?

Вэл понимала, но поздно рыпаться, перед смертью не надышишься, как говорится. Она поморщилась — ей не хочется идти на это мероприятие. Там случится что-то, и надо надевать ботинки под юбку. Будет круто и по-бунтарски, только танцевать неудобно.

— Завтра будет не легче, — она приподняла края молочно-лазурного платья и посмотрела на ноги, — так что проще никуда не ходить, а остаться дома и придумать что-нибудь самим, и косметика у меня есть и плойка, правда, электричества у нас нет.

— А магия тебе на что? Ты убьешься на них, не забудь наколдовать заморозку, иначе и в самом деле от тебя останутся только ушки, — Винита ласково улыбнулась девушке.

Вэлиан кивнула, она совсем забыла об этом, разучилась пользоваться магией в повседневной жизни, и ведь баланс уже восстановилась больше чем наполовину. Скоро она сможет швыряться молниями, легким движением пальцев создавать иллюзии, как в той сказке у одного из народов про девушку-лягушку. Оригинальные сказки у славян надо сказать: девушки-лягушки, девушки-птицы, девушки-змеи еще. Вэлиан поежилась — змеи, представить только эту радость, когда от тебя шарахаются в разные стороны.

— Я пошла переодеваться.

— Сфотографируйся! — потребовала Веспера.

Что? Ах это! Показала Вэлиан ей как-то мгновенные фотографии на смартфоне и распечатала парочку. Гнома осталась в восторге, просила даже прикупить ей такую штуку, но потом передумала, как его зарядишь? Куда фотографии скинешь и, главное, как их распечатать?

И в их мире есть художники, кто красками рисует, кто углем, кто-то выводит рисунки магией воздуха преображая свет, раскладывая его на спектр. Кто-то делает мгновенные изображения, но они бесцветные, выжигая их на плотной бумаге. Вэл не сильна в рисовании и, как следствие, в живописи. Хотя, вроде как, положение обязывает. Музыка — это да, а кисточкой махать, ну, уж нет. Кстати, это благодаря маме произошло такое неприятие к краскам, она то может часами стоять вырисовывать, дожидаться нужного момента, а у Вэл на это терпения не хватало.

Она вручила гноме телефон, та уже знала, что и как, поэтому легко справилась с задачей, поставив съемку на ряд беспрерывных фотографий.

— Кружись! — потребовала она.

Вэл скинула туфли и покружилась, танцевать она любила (с этим, хвала Богам, все в порядке), но завтрашнее мероприятие все равно вгоняло ее в тоску, даже с заманчивой возможностью потанцевать. Где дракон? Скоро они там?

— Чему это ты улыбаешься? — Веспера протянула ей телефон, — не забудь распечатать и рамочку купи!

Вэл остановилась, вьющиеся волосы красиво разметались по сторонам, темные глаза блестели.

— Хочу дракона позвать. Брось его на кровать, — она кивнула на телефон, а потом обратилась к матери, — Мам, помоги расстегнуть платье, я не дотягиваюсь своими коротенькими ручками.

Винита только приподняла бровь, она уже давно перестала обращать внимание на такие фразы, ну, не быть ей такой никогда. Вот на Нарэйн, она очень похожа, сходство практически стопроцентное, только глаза карие, как угольки. И характер другой, у Нарэйн он был взрывоопасный, а вот Вэлиан только и получила, что от нее тягу к путешествиям.

— Он согласится, слышала я, как он отстаивает тебя. Это не просто так, — шепнула она девушке, которая только удивленно приподняла брови, глядя на гному, а та только кивнула, подтверждая слова эльфийки.

* * *

Я устала читать, как до этого умаялась, накладывая макияж под то и дело сомневающимся взглядом мамы, кружится в платье тем более.

— Вэлиан, платье такое нежное, а эти тени, они слишком вызывающие.

— Мам, иначе, я буду бледным, безликим манекеном, на который натянуто платье. Тени мерцают, и они полупрозрачные, я уже трижды переделала макияж, то тебе ярко, то тебе темно, то вот как сейчас вызывающе.

Мама сдавать тоже не собиралась, отвечая тихо, но твердо.

— У тебя глаза темные и вся ты такая яркая, ничего не будешь. Тогда и платье надо было другое брать, как на похороны — черное или красное, и чтобы сверху закрытое, а тут столько всего. И не психуй, выпустит он его не съест, отец не дракон в конце концов.

Столько всего — это грудь, которую видно, но все прилично, ничего не вываливается, открытые плечи и ключицы, а еще оно без рукавов, но для мамы этого много, слишком много открытого тела. Я держала себя в руках, как заклинание повторяя: «спокойно Вэл, это мама».

В итоге, сделаю так, как хочу я. Она отвела душу, поиграв со мной в куколки, но это мне надо будет идти на бал, и я не она.

— Драконы не едят людей, — нравоучительно заметила я, улыбнувшись ее замечанию и своему воспоминанию.

— А эльфов? — также серьезно спросила она меня.

— Об этом я не додумалась спросить, но говорил, что девушек он не ест.

Веспера смеялась над нашей такой привычной перебранкой, в самом деле, в чем не явлюсь, все матери не так. Кроме свитеров, они ей всегда нравятся.

— Так это он говорил про хорошеньких, а про некрасивых, наверное, ничего не сказал?

По поводу них ничего. Он вообще так замечательно делает комплименты, от слов «не как все». Хорошо, что мама не спрашивает меня о подробностях нашего с ним знакомства, многое утаить от нее я бы не смогла.

Часа три они там просидели с момента моего прихода, а в итоге, все четыре. О чем можно говорить четыре часа? Я с Эланис столько не болтаю!

Когда щелкнула дверь отцовского кабинета, я еле удержала себя от того, чтобы не вскочить и не понестись им на встречу, вместо этого заставив себя сидеть в кресле, вчитываясь в ускользающие от внимания строки книги. Спроси меня кто, о чем она? Я не отвечу.

И еще, я девушка, я эльф, исполненный достоинства, там будет отец, что мгновенно пронзит меня взглядом из-за моей ребячливости и непосредственности, и еще на мне платье, в котором скакать совсем неудобно, не бальное, домашнее, но тем не менее, в таких «плывут», грациозно ступают, но уж никак не несутся.

Я и мама поднялись почти что в синхронном движении, откладывая книги. Она смотрела на мужа, а я смотрела на дракона. Сначала, конечно, на отца, который был… спокоен и кажется, что промелькнуло в его первой эмоции к маме: облегчение и в тоже время озадаченность. Но все очень быстро исчезло.

«Боги! Спасибо вам! Все живы здоровы, никто не взбешен!»

По Сфайрату не было видно, что он утомлен, скорее, что он весьма доволен. Доволен? Я расстроилась. Помучила его называется!

— Привет, как посидели?

Я продолжала вглядываться в него. Дракон улыбнулся и пожал плечами, окидывая меня быстрым взглядом.

— Очень хорошо. Мэол Бэаквуа отличный собеседник и рассказчик.

И он не дождался, когда я отвечу хоть что-то, оставив меня выпадать в осадок этой последней характеристики. Они ведь за столом едва ли не разряды в друг друга начали пускать. Хорошо, отец чего-то добился своим поведением, но чего? Не понравится же он ему в конце концов хотел! Так, он смотрел, что Сфайрат из себя представляет, и как отреагирует на его слова по поводу меня. Как он реагировал? Временами резко, сдерживая ярость, но в основном очень сдержанно и защищал меня. Он хотел знать, как Сфайрат относится ко мне?

Дракон повернулся к маме и выразил ей благодарность за чудесный ужин, восхитился красивым домом и великолепием интерьера, а также ее компанией, извиняясь за резкие слова во время ужина. Он передо мной лишь раз извинился! И то, когда понял, что это полный перебор!

Наконец, когда все закончили с восторгами, вежливыми и великолепными в своей витиеватости речами, и закончили прощаться, мы остались с ним вдвоем. Можно было обижаться второй раз! Капризно? Да! Это нечестно.

— Отец, я провожу нашего гостя?

Мне благосклонно кивнули, и я, повернувшись, но не глядя на дракона, пошла с ним рядом. Шли обратно к поляне, за спиной раздавалось учащенное дыхание моих «телохранителей» и, время от времени, переругивание, собаки о чем-то спорили.

— Ты молчишь.

— Ты тоже немногословен, выдохся?

Дракон подобрал мою руку в свою и еще немного помолчал, его пальцы гладили мою ладошку, неторопливо обводя ее по кругу.

— Есть такое. Даже не спросишь, о чем мы говорили? Я вот жду, когда ты задашь этот вопрос.

Мы, наконец, остановились, и я повернулась к нему, гадая, продолжит ли он сам или все-таки ждет, что я начну допытываться?

— Мне интересно, даже для меня четыре часа — это много. Я с подругой меньше общаюсь.

Дракон кивнул на это, оглядывая меня с какой-то задумчивой нежностью и затаившейся улыбкой в глазах.

— Поговорили за жизнь, немного о тебе, твой отец беспокоится за тебя, и я понял, что был неправ.

Я удивилась, мягко говоря.

— Это хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы ты преуменьшал степень значимости моих слов. Мои родители, моя родня придерживаются довольно консервативных взглядов.

— Да. Я понял это, и как бы не было трудно идти на это, но с этого дня ты живешь у себя.

Я молчала, рассматривая его. Все так, да не так. Разрешил он мне, радоваться надо, что не будет этой чехарды с побегом и ссорами. Однако, мне не радовалось. Сфайрат улыбнулся чему-то своему, выуживая из ниоткуда букет эдельвейсов, собранных в маленький, но плотный шар. Где он его прятал все это время?

— Это тебе. В знак моего сожаления.

Я приняла цветы, вдохнув тонкий запах белых звездочек и посмотрела на дракона с начавшим накрывать восторгом, но все еще под властью впечатления от произошедшей с ним метаморфозы. Букет он явно сам собирал, такие не продаются в цветочных лавках и растут высоко в горах, трудны для сбора. К тому же цветы малы, и из них не получится огромного букета, если только в общую композицию подойдут.

— Спасибо, они очень милы.

Сфайрат кивнул, продолжая.

— Напоминают мне тебя, милые, скромные звезды, выдерживающие холодный ветер гор.

О! я улыбнулась такому поэтичному сравнению, оказывается, может не только рычать.

Дракон вновь улыбнулся одними глазами, притягивая меня к себе за талию. Я не сопротивлялась, а пыталась понять, что вижу. Что-то с ним не то.

— Я прошу тебя оказать мне честь, сопровождать тебя на бал. Я тоже приглашен, но все как-то затягивал с предложением.

Я посмотрела на букет, а потом вновь на него. Действительно, он мог бы и раньше сказать. Хотя, что это изменило бы?

— Если, конечно, тебе не будет скучно со мной, и у тебя нет другой компании.

Я не могла упустить такой случай, это было выше моих сил.

— Ты, временами, бываешь невыносим и комплименты мне выдаешь совершенно по-хамски. Даже не знаю…

— Вэлиан…

Начал он рычаще, я не поверила в его якобы «недовольство», дракон сердился моему промедлению, но глаза его улыбались, и все-таки он ждал ответа. Это очень мило. Что отец сделал с ним? Знала бы, что так будет привела бы его раньше.

— Я пойду с тобой. Ты так очарователен сегодня, просто потрясаешь мое воображение.

Дракон склонился к моему лицу и поцеловал.