Я лежала в кровати и смотрела на темный потолок. Сон не шел и какие-то дельные мысли тоже. Ничего не хотелось, только смотреть в него, и при этом не шевелиться. Несмотря на обилие информации и какие-то первые сильные эмоции, я чувствовала себя опустошенной, плакать и то не хотелось. Зачем? Лить слезы — это значит жалеть себя и снимать стресс. Мне себя жалеть было не за что. Кажется, что такое в моей жизни происходит сплошь и рядом. Стресс? Я неделю назад ревела и тогда же орала на дракона, вчера оторвалась на Тристе, сегодня наговорила гадостей Фэйту. Стресса уже нет, злость и боль и те прошли.

Дракон еще! В зятья он напросился.

Я фыркнула, резко поднявшись с кровати, и подошла к окну, за окном носились псы по трем «лунным» дорожкам от спутников Аглана, Вларр и Дарр не лаяли, просто вспахивали снег и ныряли в него свои черными носами. Вихри снега летели во все стороны серебристыми веерами и ледяными фонтанами, а завтра на них будет ругаться Маар, который начнет чистить тропинки и приводить двор в идеальный псевдо нетронутый порядок.

Я оперлась лбом о стекло: на отца не сорвалась, хотя он-то как раз этого и стоил, а дракону наговорила черте чего. На самом деле имею право его подозревать, но толку ли от этого права, если сердце и голос упорно шепчут, что это не так, и он на самом деле хотел, как лучше.

В его представлении, видимо, все видится именно так. Это его вариант лучше.

Мне есть на что обижаться… Женишок! Но чем я лучше Рэндалла? Чем я лучше их двоих в своих обвинениях?

Я побилась лбом о стекло: тем, что я ни к кому в невесты не набивалась ни до, ни после. Я просто жила и делала свое дело, стремилась к новому: знаниям, впечатлениям, людям.

Вот стоит только представить лицо блондинистого ящера и этот его взгляд, несложно вообразить, что он скажет мне, в чем обвинит, как только узнает! Может, уже знает? Тогда почему еще не высказал свое высокомерное «фи»? Сфайрат запретил? Скорее всего.

Хотя, все проще, чем кажется — мы еще с ним не виделись, так что все впереди. Если бы не серьезность происходящего, я бы обязательно пригубила перед балом чего-нибудь покрепче, было бы весело, и бал прошел бы, как один миг, после которого мне было плохо.

Кругом одни лгуны, юлят, хитрят, изворачиваются, какие-то цели свои преследуют. Вот интересно, а Эдвинсент, он знал обо всем? Мог ли он не знать о чем-то?

Мог, та ситуация с Эланис прямое тому подтверждение. Он до последнего не знал, что ее поведут на казнь, говорил, что не верил, что отец пойдет на это. Король пошел, цирк устроил с эшафотом и палача пригласил. Невеселый цирк. Однако, все обошлось.

Мне кажется, с тех пор его величество и перестал делиться с сыном всеми планами, хотя Эд и не помогал Эланис бежать. Еще одна семейка «пример» для подражания: о доверии в ней и речи не идет. Ладно, они короли, что с них взять?!

Трист. Он должен быть в курсе всего, но если взять в расчет это пресловутое, избитое и всех раздражающее «но», то я даже знаю, что он может ответить, что с ним тоже не пожелали делиться чем-либо. Судя по тому времени, когда происходили события, он не был при дворе, на его месте был кто-то другой. Надо узнать, кто именно, тайных дел мастера знают очень многое, правда, и цена их знаниям очень высока: их собственная жизнь. Они не живут долго или как-то внезапно пропадают. Триста ждет та же участь? Он ведь должен понимать издержки такой профессии.

Уверена, предшественник Триста мог бы многое рассказать о том деле — не может быть такого, что его держали в неведении. Не может быть, чтобы он сам взял и позволил себе такое. Конечно, я не знаю того эльфа, но мне кажется, все они по натуре те еще проныры и любят совать свой нос в чужие дела.

Я прошлась по комнате туда-сюда, мне нужно лечь спать, а не спится. Мама так и не пришла, хотя знает, что я дома. Вечно так. Если раньше я задавалась вопросом: почему она так поддерживает отца и как будто забывает, что я ее дочь, то теперь таких мыслей не возникает. Обид, кстати, тоже. Теперь все встало на свои места. Я теперь точно одна, без спектакля и декораций вокруг.

Неужели, и я бы на ее месте вела себя также? Нет. Нет, нет и еще раз нет. Мы с ней не похожи, и теперь понятно почему.

Веспера не придет, она и Маар живут в отдельном домике и если и в курсе моего появления, то не придут. Это не в правилах нашегодома, даже несмотря на поблажки со стороны отца. Если только я постучусь среди ночи в окошко их домика, но я не сделаю этого, ей завтра, то есть уже сегодня, рано вставать.

И мне, кстати, тоже. У меня тоже рабочий день.

Я ведь хотела поговорить со Сфайратом об отгуле или о чем-то подобном, чтобы сходить с мамой куда-нибудь. Теперь никуда не пойду, приведу себя в порядок своими скромными силами и тем минимумом, что у меня есть.

Однако. Что случилось с моей мамой? Ее звали Нарэйн. Какой она была? Отец говорит, что мы с ней очень похожи. Трудно воспринимать подобную информацию, если даже не с чем сравнить, ни фотографий, ни изображений. А кто отец? Почему она не сказала, кто отец? Если бы я была беременна, в каком бы случае я не решилась сказать, кто отец ребенка? Если бы он был женат или занимал какое-то положение в обществе, отказался принять ребенка и беременную женщину, или если бы мне и ребенку угрожала опасность. Но может и так, если бы я знать отца ребенка не хотела. Тогда зачем было рожать? Для себя.

Я никогда этого не узнаю, если вдруг не решусь заняться собственным расследованием.

Очень многое в рассказе отца вызывало вопросы, например: не абсолютная прозрачность расследования. С одной стороны, в остаточной ауре матери нашли следы использования темной магии, но с другой стороны, осталась я, и они почему-то меня отпустили. Но ведь ритуал был направлен на меня, тогда и во мне должно было быть хоть что-то. Что-то определенно должно было остаться. Значит, они ничего не нашли. Тогда почему так сильно настаивали на том, чтобы оставить меня у себя?

Если после закрытия дела с уже принятым по нему решением остается слишком много очевидных вопросов на которые нет ответов — это приводит к довольно однозначным выводам. Не то, чтобы я не верила отцу, его словам, просто в силу последних событий, раскрывшегося обмана, я справедливо могла сомневаться в его словах, если не полностью, то большей частью точно.

Мне нужно попасть в Молендиум и пообщаться с очевидцами тех событий. Король. Разве скажет что-то Эльсвандил? Ммм, может быть, но как бы так взять его за… горло! Точно за горло, такого эльфа за одного место черте с два возьмешь!

* * *

Квартира дракона оказалась пустой. Я прошлась по комнатам, но так и не нашла никого. Заглянула к нему в спальню, надеясь увидеть его спящим, но и там тоже не было никого. Его комната не в пример уютнее моей, хотя моя казалась мне роднее.

Роднее. Я улыбнулась, но войти к нему и осмотреться так и не решилась, только вдохнула напоследок аромат его одеколона, что пропитал собой комнату, прикрыла дверь.

Я привела в порядок свою спальню: сдернула постельное белье, засунув его в стирку, собрала вещи, сложив их в купленный недавно чемодан. Времени четыре утра. Для того, чтобы пылесосить слишком рано и слишком шумно. На работу идти еще рано. Домой возвращаться пока не хочется, а в свою квартиру я еще успею попасть и насладиться эхом от стен. Пусть «родители» вообще подумают над своим собственным поведением.

Хотя… Они столько лет врали и маловероятно, что будут чувствовать себя виноватыми.

В моей квартире нет ничего, на что можно было присесть или прилечь. Даже если я иллюзию наведу, но толку ли от нее? Все равно, что на реалистично нарисованную чашку кофе смотреть. Выглядит правдоподобно, но не напьешься. Для офиса рань несусветная, может я и сделаю многое, но и устану раньше времени. Ovἕrmatἒ воспользуюсь непосредственно перед балом.

Я села в кресло, развернув его к панорамному окну. Я почему-то уверена, что дракон вышел полетать и скоро вернется. Сужу по отдернутой в сторону занавеске, а также по следам ног, что остались на заметенным снегом полу балкона.

На кухне «бухтит» кофеварка, выплевывая в кружку ароматную, черную жижу. Небо светлеет как-то странно, полосками. Я включила телевизор на уже полюбившемся мне канале, подбирая под себя ноги. Скоро он? Мне нужно поговорить с ним. Я хочу, чтобы он отменил эти договоренности с отцом.

* * *

Вэлиан ушла. Сфайрат еще несколько минут стоял на месте, прикрыв глаза и справляясь с обуревающими его эмоциями. На место облегчению, что он все-таки сказал ей правду, пришла смесь других чувств: раздражения, возмущения, ярости, бессилия и боли.

Бессилие. Он не в силах изменить ее мысли и представление о нем. Боль, он чувствовал ее эмоции с каждым замедленным глухим ударом ее сердца. Он сам открыл перед ней портал и проследил за тем, чтобы она дошла до дома в целости и сохранности.

Разумеется, выход есть всегда, только отменять своего решения, всех договоренностей с ее отцом Сфайрат не собирался. Пусть злится и обижается, что и в этот раз не посоветовались с ней. В идеальном мире все, может быть, и происходит так, как мы хотим, но в реальном мы всегда подвержены влиянию обстоятельств, и нам решать, кем мы будем: жертвами, что разгребают их последствия, рабами, что безропотно подчиняются им, или компаньонами, что адаптируют их под себя и извлекают пользу.

Почему он сделал это? Почему пошел на это и проигнорировал голос дракона? Потому что предвидел ее ответ, хотя бы, что касается ее сомнений по отношению к его чувствам к ней.

Женщины.

Они ждут признаний в любви, красивых слов и поступков, но если это происходит слишком быстро, начинают сомневаться и искать скрытый умысел. Так произошло и с Вэлиан. Обвинила его в скрытых мотивах. Будь его воля, он бы вообще убрал ее подальше от всего этого. Сфайрат отнес бы ее в Хорругарис, там бы она была в безопасности. Ему кажется, что девушка быстро и без каких-то проблем найдет общий язык с драконами, даже несмотря на свое самоубийственное игнорирование опасности.

Что до Триста, то он сукин сын.

Сфайрат выдохнул пламя, еще и еще раз. Он возвращался домой, скоро вставать. Точнее собираться на работу. Спать ложиться нет смысла, да и не уснет он.

Этот изворотливый эльф мог бы и предупредить, хотя бы намекнуть, что Вэлиан проявила интерес к его жизни. Но этого ведь следовало ожидать, что когда-нибудь ей надоест то и дело отвечать на вопросы, которые, иной раз, Сфайрат понимал и признавал, звучали, словно обвинения.

Сказала бы она ему хоть что-то, сложись все иначе и не будь этого разговора? Почему-то думалось, что нет. Сама ведь сказала об этом, что подождала бы, когда он сам начнет рассказ.

Сейчас ему будет трудновато переубедить ее в чистоте своих помыслов, но, откровенно говоря, он и не собирался делать этого. Стараться так точно. Усердие вредят чувствам, все или будет так, как надо или не будет вообще. Ему даже думать не хотелось про это «вообще».

Он перекинулся, ноги уперлись в твердую поверхность гранитных плит, холод тут же охватил тело, пробираясь под тонкую рубашку, холодный ветер вместе со снегом взметнулся вверх от взмаха уже исчезнувших крыльев и от не менее резкого порыва ветра с крыши бросился к нему на встречу. Сфайрат отпустил руку, отводя сухим жаром от себя холодный воздух с замерзшими каплями влаги. Не хватало только раздражаться из-за пустяков.

В гостиной, к своему немалому удивлению, он обнаружил спящую Вэлиан. Девушка, свернувшись в глубоком кресле, подобрала под себя ноги, и совсем по-детски подложив ладошку под щеку, видимо, ожидая его, уснула.

Не думал он, что она вернется. И уж, тем более, так быстро, сколько времени прошло? Шесть часов. Все равно мало.

Более того, он даже не почувствовал, что она дома, в какой момент ему просто стало спокойно и полет превратился в просто планирование над местностью, а не попыткой унять беспокойство и вымотать своего дракона. Сфайрат не обратил на это внимание, ему просто стало легко.

Фэйт присел возле кресла, разглядывая спящую эльфийку: темные ресницы подрагивали, отбрасывая длинные тени на нежную кожу щек, дыхание мерное и спокойное. Лицо не сохранило на себе остатки слез. Не плакала, а ведь он видел, как она сдерживала себя.

Как странно все получилось. Он знает ее совсем ничего и уже не хочет представлять себя без нее. Пусть будет непросто и сложно, но лучше так, чем с ноющей пустотой внутри. Совместное пребывание выдалось совсем не легким и кажется, что дальше будет не легче, но он согласен на это.

Он помедлил немного, взяв ее на руки, и понес в комнату.

— Сфайрат, отпусти меня.

Тонкие пальцы вцепились ему в плечо, Сфайрат посмотрел ей в лицо, помимо воли улыбнувшись. В темных глазах женщины сонливость быстро сменилась паникой.

— Не беспокойся, не уроню, не в первый раз ты у меня на руках.

— Тем не менее, поставь меня на ноги. Куда ты меня несешь?

— В спальню, ты уснула в кресле. Удобнее спать, подложив под щеку подушку, а не ладошку.

Сфайрат прижал ее к себе, уловив ее движение, желание высвободиться.

— Я белье сняла и в стирку отправила. Поставь меня на ноги, — она поколебалась мгновение, — пожалуйста.

Он только усмехнулся в ответ, повернув к себе в спальню. Какая вежливая.

— В моей комнате ты надеюсь не убиралась, хозяюшка? — получилось насмешливо, не так как он хотел, — Вэлиан оставь свои попытки высвободиться, так мы скорее свалимся оба. Ты этого хочешь? Я — нет.

Он поставил ее на кровать, знал, что уже не ляжет, ведь не для этого она вернулась в квартиру — не для того, чтобы спать. В кое-то веки они оказались вровень, он смотрит ей в лицо, на этот раз, не опуская голову. Непривычно. Судя по всему, ей тоже в новинку.

— Нет, не убирала. Боюсь ослепнуть от неожиданных находок.

Сфайрат сдержался от того, чтобы не улыбнуться ее дерзости, вглядываясь в посерьезневшее лицо.

— Рассказывай.

— Я разве что-то сказала?

— А ты вернулась для того, чтобы вздремнуть? Если так, то ложись.

Она качнула головой, оглядываясь вокруг и медленно возвращаясь к его лицу.

— Нет. Я пришла поговорить с тобой. Не нужно было тащить меня в… комнату, — последнее слово она добавила как-то напряженно.

Сфайрат нахмурился в своих мыслях. Откуда эта неуверенность и напряжение? Это из-за того, где они сейчас находятся? Хотелось рассмеяться, но Сфайрат сдержался. Смех смехом, но что она там себе надумала?

— Я уж понял. Говори.

Она помедлила мгновение.

— Сфайрат, отзови свое предложение о помолвке. Я пойду с тобой на бал, как мы и договаривались, но я хочу пойти туда…

Вэлиан замолчала видимо, подбирая слово. Он же наблюдал за тем, как порозовели ее скулы.

— Свободной?

Нет. Фэйт не собирался упрощать ей жизнь, несмотря на прошлый нелегкий разговор. Он не будет переубеждать ее в уже сложившемся мнении относительно себя.

— Да.

— Значит, решила принять предложение о помолвке? Чем же тебя так не устраивает моя кандидатура?

Девушка переступила с ноги на ногу, слегка покачнувшись на пружинистом матрасе. Сфайрат удержал ее на месте, положив ладонь ей на поясницу и притянув ее к себе. Она тщетно попыталась убрать его руку, сердито взглянув на него. Не проняла, пусть злится. Он не изменит своего решения и руки не уберет.

— Сфайрат. Я выбора хочу и желаю принимать решения самостоятельно, а не через какие-то договоренности, как в древние времена.

Укусила. Он старше ее, а она молода. Девушка не улыбалась, но было видно, что это возражение, эти слова, она произнесла не без удовольствия.

— По-твоему, когда король объявит во всеуслышание о твоей помолвке, это будет твоим выбором?

— Во всяком случае, я уже знаю об этом и смогу возразить, а не просто принять это как данность на следующий день от человека, что даже не спросил моего мнения.

Помимо воли брови Сфайрата приподнялись в удивлении.

— А он, ты думаешь, спросит твоего мнения? Будешь позорить свою семью при всем честном народе, откажешь ему, если он тебе не понравится при всем королевском дворе, среди которых добрая половина друзей твоего отца?

Она фыркнула и все-таки положила руки ему на плечи. Не злится и не кричит, значит все обдумала и затеяла что-то. Зря.

— Ой, Сфайрат! Вот только ты не начинай, а? Не дави, пожалуйста, на мою совесть. Всю мою жизнь отец только и делает, что взывает к ней и к моему благоразумию. Теперь еще и ты. Ты прекрасно понял, о чем я тебе говорю.

— Но я так и не услышал ответ на свой вопрос: чем тебя не устраивает моя кандидатура?

Вэлиан молчала, вглядываясь ему в лицо, ее взгляд, время от времени, задерживался на его отдельных частях лица. Все было очень быстро, но, тем не менее, не ускользнуло от его внимания.

— Сфайрат. Просто я не представляю тебя своим мужем. Вы ведь сами говорили тем утром, что браки у вас основаны ûn per l'aaltre. Я не дракон, и о каком предназначении тут вообще можно говорить?

Серьезное заявление. Сфайрат улыбнулся и вновь про себя. У них ведь серьезный разговор.

— Вот даже как, — он поджал губы, — говорили. Но разве мы уточняли, что это касается только дракониц? Мы забыли уточнить, что это касается всех женщин, вместе взятых.

Вэлиан смежила веки, из нее вырвалась смущенная улыбка, румянец на ее лице обозначился сильнее.

— Не уточняли, а могли бы, — проговорила она смущенно.

— И в этом случае, ты бы придумала что-то еще. Вэл, давай серьезно. И ты и я, мы оба понимаем, почему ты просишь отменить помолвку, но это плохая идея, даже несмотря на твое весьма серьезное заявление, что ты не представляешь меня в качестве своего мужа.

Девушка немного помолчала, затем кивнула.

— Отпусти меня, я сесть хочу. Я серьезно.

— Нет, Вэлиан, давай выясним все вот так, глядя в глаза друг другу, а затем я отпущу тебя, и ты посидишь, полежишь и попытаешься избежать моего взгляда каким-то другим способом.

Она убрала руки с его плеч, скрестив их на груди. Неужели раскусил ее, девушка приподняла уголок губ в некой улыбке, значение которой Сфайрат пока не понял.

— Я понимаю, ты считаешь, что мои доводы недостаточно серьезными, ведь они подкреплены ни моими слезами, ни моими криками, но это в самом деле так. Мы знакомы с тобой чуть дольше недели и уже помолвлены. Но я не люблю тебя, и мне не хотелось бы когда-нибудь опозорить тебя, поддавшись своим чувствам к другому.

Очень интересно. Сфайрат ощутил подступившее раздражение: ловко она играет на его чувстве собственности и на своей предполагаемой неверности. Знает же, что это может ударить по самолюбию любого мужчины. Он оценил этот укус.

Дракон внутри угрожающе рыкнул, только что бесполезно. Она не напряглась и не дернулась, только мрачная улыбка обозначилась сильнее.

Змея. Дракон прав. Какая милая и воспитанная эльфийка с таким ядовитым языком. Сфайрат прижал ее к себе покрепче, девушка никак не отреагировала на это, даже когда его руки опустились ей на ягодицы.

— Вэл, я повторюсь: с претендентом на твою прекрасную… руку, — он прошелся по ее бедрам, ощутимо и не без удовольствия сжав их, наблюдая за тем, как в глазах девушки мелькнула на краткий миг паника, и усмехнулся про себя, — ты даже не знакома. Вопрос о твоих симпатиях ко мне, мы обязательно решим, тем более, что раньше ты весьма благосклонно принимала мои знаки внимания и даже отвечала на них. Уверен, что все будет в порядке.

Вэлиан фыркнула при его словах «о знаках внимания».

— Дракон, хватит спасать меня. Я серьезно. Однажды ты помог мне, но и хватит этого. Сейчас я прошу тебя, пока что-то можно исправить, без каких-либо позорных моментов, как для тебя, так и для меня. Я могу отказать не только претенденту с Молендиума, но и тебе. А Молендиум…

Ее глаза осветила улыбка, видимо, вызванная какими-то светлыми воспоминаниями и ассоциациями. Он ощутил укол ревности. Змея. Только какая?

— Я всегда хотела попасть туда, и это ли не шанс? Не в какие-то непонятные горы, я даже не знаю откуда ты. Я вообще ничего о тебе не знаю.

Он уже не сдерживал улыбку, совсем уж слабенькие у нее доводы.

— Вэл, твои аргументы были бы хороши, если бы в них не намечался весьма ощутимый логический провис: ты не знаешь и этого претендента. — Сфайрат, сердясь, повторил движение руками, отчего глаза женщины сердито засверкали, — Что на счет того, что ты ничего не знаешь обо мне… То есть, ты хочешь сказать, что доклад Триста ты читала по верхам и лишь выборочно, уделяя внимание тому давнему инциденту, из-за которого я был отправлен в ссылку?

Вэлиан промолчала, на это ей возразить было нечем. Если же сейчас она скажет, что это так, то он не то что никогда не поверит ей, но ее слова вызовут у него приступ смеха. Эта будет самая бездарная из всех ее попыток одурачить его.

— Убери, пожалуйста, руки. Или твои слова хороши только тогда, когда ты смущаешь меня своими прикосновениями? Ты ведь не любишь меня. Сфайрат…

Сфайрат в короткий миг пересел на кровать, опираясь на ее спинку и усаживая ее к себе на колени.

— Хорошо. Давай обойдемся без прикосновений и поговорим серьезно, но и без твоей игры на моем мужском самолюбии. Я также, как и ты, хорошо понимаю, что ты сейчас делаешь, и я не наивный мальчик, чтобы не видеть и не осознавать того, чего ты пытаешься добиться своими весьма сомнительными аргументами и весьма очевидными попытками сыграть на моих чувствах к тебе. Послушай, пожалуйста, и дай мне договорить.

Вэл вздохнула и тут же кивнула, все так же не разнимая рук. Сфайрат держал ее за бедро одной рукой, другой придерживая за талию.

— Ты можешь отказать мне на этом треклятом балу, но я тебя разочарую прямо сейчас и, может быть, частично, но спасу твою гордость. Твой отец на следующее же утро отправился к королю и сообщил о том, что твоя рука и сердце и прочие части тела уже заняты мной. Король уже послал ответ в Молендиум, или же он дождется бала и даст свой ответ на нем же, может быть, перед ним, а может, после него, все зависит от того, насколько сильно его неприятие к фаэдир. Я бы предпочёл второй вариант, и не потому что я хочу насладиться их позором. Я хочу увидеть их реакцию, ты и без меня знаешь, что первые эмоции они о многом говорят, даже если этот кто-то прекрасно владеет собой. Они не ждут, что твоим избранником будет дракон, даже такой безродный, как я.

Вэлиан закатила глаза, но сдержалась и ничего не сказала, терпеливо ожидая, когда он закончит.

— Эти существа, при всем своем впечатляющем виде, очень опасны. Уверяю тебя, что никто не будет разговаривать с тобой, также, как и я, терпеливо уговаривая и выслушивая твои претензии, которые имеют большое значение для меня и не будут иметь никакого смысла для них. На их стороне куда больше инструментов для принуждения, в том числе и те, что действуют как законы на территории их государства. Вот так все несправедливо. Ты ведь наслышана об их законах, традициях и укладе жизни? Рихаррд говорил, что о многом рассказывал тебе.

Девушка дернулась, чтобы встать с его колен, но он удержал ее на месте. Ее глаза загорелись, словно отразили пламя от двух маленьких свечей.

— Рихаррду следовало для начала рассказать все мне, а не тебе, и наверняка не после того, как ты сделал это свое бесценное предложение.

— Вэл, за кого ты меня принимаешь? Я сделал предложение о помолвке, когда уже знал все. Никто никого не обманывал и не продавал кота в мешке. Прекрати злится.

Она молчала, смаргивая горящий взгляд, и, прерывисто вздохнув, кивнула, подняв при этом руку и посмотрев на часы.

— Продолжай, пожалуйста. Это ведь не все. Сейчас последует признание в пылких чувствах?

— Да, Вэлиан, последует. Я не хочу смотреть на это все. И давай уже признаем, что не ради влюбленности в прекрасные острова ты просишь меня отменить помолвку! Ты, как и я, мы оба видим, что здесь дело нечисто, но только ты хочешь засунуть свой нос и отправить свой прекрасный зад в эту чудесную страну, а я не желаю смотреть на это. И, да, ты мне не безразлична, даже несмотря на то, что мы знакомы столь короткий промежуток времени.

— О, Боги! Отпусти меня. Я выслушала тебя, так как ты хотел, а теперь ты выслушай меня, так этого хочу я.

Сфайрат покачал головой, перехватывая покрепче и двигая к себе.

— Нет. Я предчувствую, что ты сейчас начнешь говорить мне гадости, а я воспринимаю их куда легче, когда ты в таком положении, тем более, зная о твоих весьма удачных попытках побега, я предпочту, чтобы ты оставалась в моих объятьях.

Вэлиан неожиданно улыбнулась, согласившись.

— Хорошо. Но гадостей не будет, я хотела всего лишь встать и пойти собираться на работу, но перед этим умыться и позавтракать, обдумать твои слова, но спросив, что это за законы, и касаются ли они только чужаков или всех подряд. Но раз ты предпочитаешь не завтракать и видеть меня вот в таком виде…

Вэлиан уселась поудобнее, обнимая коленями его бедра. Выражения ее лица было самое невинное, а взгляд таким чистым, так что у Сфайрата не осталось сомнений в том, что она издевается. Пожалел ли он об этом? Нет. Скорее задумался над тем, чтобы пропустить все утренние планы и занятия, но быстро откинул эти мысли и попытался представить что-то очень и очень омерзительное. Хотя бы неприятное.

— Я не вижу пока другого выхода, Сфайрат, но я не смогу оставить все так, как есть. Я уверена, что будь ты на моем месте, поступил бы также, но, видимо, ты видишь какой-то другой выход, который не вижу я, — она отвлеклась от своих пальцев, что вышагивали по его груди, словно ножки маленького человечка, — тогда я хочу услышать это. Я читала то, что мне дал Трист, и поняла, что тогда ты был бессилен. Чем ты можешь помочь мне в моей ситуации, если, конечно, ты хотел этого? В самом-то деле, ты же не думаешь, что всерьез можешь удержать меня какой-то помолвкой? Не смотри на меня так, у тебя очень красивые глаза, но у дракона лучше.

Сообщила она «сладко», коварно блеснув при этом темными глазами. Думать о чем-то неприятном получалось с трудом, но пока терпимо.

— Так-то мы одно целое, Вэлиан, прекрати дразнить меня.

— Так-то он больше, — возразила она и поджала губы на мгновение, явно для того, чтобы не улыбнуться, — Может, я не вижу этого решения?

— Наши ситуации с тобой отличаются. Но тогда у меня не было сегодняшнего себя, я был куда более вспыльчив и эмоционален. Да. Не смотри на меня так.

Вэлиан кивнула, вновь сдержав улыбку, «человечек» продолжил взбираться наверх к вороту рубашки, огибая ее воротничок, проходя на кожу, лишенную такого сомнительного барьера, как тонкая хлопковая ткань. Не сказать, что ему не нравилось происходящее, но резкая смена курса в поведении девушки настораживала.

— Я ничего не говорила.

— Ты быстро отошла. Я ждал…

— Что я буду рыдать три дня и три ночи, пока не нареву мешки под глазами и красные глаза, как у самого настоящего вампира?

— Что-то типа того.

— Смирись с этим, дракон, сегодня я реветь не буду.

Он кивнул — это хорошо, что она не собирается давать волю слезам.

— Я понимаю, что делает ваш король, и не без раздражения, но понимаю манипуляции этого Триста. Я был бы взбешен раньше, пытайся кто-то крутить мной и втягивать в свои интриги, но сейчас хочу этого. То, что ты сказала, что благодаря помолвке с тобой я поквитаюсь с Молендиумом, правда лишь отчасти. Мы встретились до того, как что-то стало известно о тебе. Раньше Рэндалл подозревал тебя, а теперь ты меня, так?

— Он уже поздравил тебя с помолвкой?

Ее пальцы легли ему на подбородок, погладив, цепляясь за шершавую поверхность кожи, очерчивая и едва задевая губы. Сфайрат наблюдал за ней, и ему нравилось, что она делает. Весьма неожиданно получилось, понес ее в комнату, чтобы уложить в постель, а теперь она сидит на нем, даже не представляя, о чем он сейчас думает. Нет, он думал вовсе не о ее прикосновениях и о том, что она сидит на нем, даже не о том, что видит в вырезе блузы с ослабленными пуговичками. Он думал не о самых мерзких вещах в этом мире. Он думал о каждом встреченном им за всю его жизнь мужчине, лишь бы только не думать о женщине на своих коленях. Опрометчиво было решить, что он справится с притяжением к ней и ничего не случится. Все-таки она не из тех женщин, которые вызывают у него лишь сдержанный интерес. Она волнует его и перманентно бесит. Это гремучая смесь, что обязательно сдетонирует.

— Нет, все еще впереди. Обрадую его на балу или чуть раньше, когда созвонимся, раз ты так ждешь поздравлений.

Она поджала губы, весело улыбнувшись.

— Вэл, с тобой или без тебя, я не собираюсь оставлять ту ситуацию безнаказанной. Но я не хочу потерять тебя, веришь или нет. Я не смогу помочь тебе на их земле, драконам туда путь заказан. Их магия не пропускает нас, а ворваться на их острова, значит ввязаться в открытый конфликт.

Сфайрат пока терпеливо сносил все ее прикосновения, решая, что надо прекращать это издевательство над собой.

— Ничто не помешает им в своей стране творить все, что угодно, — он прикоснулся к ее лицу, отводя от него вьющиеся пряди. — Ты не была там, и вряд ли была так близко, чтобы увидеть, что их острова окружают поглощающие экраны. Ничто и никто не уходит с их острова просто так. Я не стал бы торопить события, если бы не опасался за тебя. Но…

Он перехватил ее пальцы, переплетая их со своими и глядя ей в глаза, продолжил:

— Но помолвку, даже если ты пообещаешь, что будешь благоразумной, не отменю. Достаточно. Я знаю о твоем потенциале и о том, как ловко у тебя получается сбегать даже в самую последнюю минуту.

Девушка попыталась забрать свою руку, но он не дал ей сделать это, продолжая одной рукой удерживать ее на себе.

— Отпусти меня, пожалуйста. Я хочу встать.

— Вэл. Я предлагаю тебе действовать вместе, это всяко лучше, чем одной.

Он все-таки отпустил ее, в то время, как женщина, слегка наклонившись к нему и обдав ароматами тепла, духов и яблок, поднялась, оправляя одежду. Сфайрат смотрел на нее, он не мог поймать ее взгляд, чтобы понять, о чем она думает.

— Надо собираться.

Фэйт встал рядом с ней, глядя на ее опущенное лицо и приподнимая его к себе. Девушка выглядела донельзя смущенной.

— Вэл, ты что-нибудь помнишь с того времени? Тебе было три года, но все-таки.

Она покачала головой, убирая лицо от его пальцев, отклоняясь, а затем и вовсе отступая.

— Нет, Сфайрат, я не помню. Я хочу умыться и выпить кофе, а потом я бы хотела попросить тебя завезти меня домой. Я там вещи собрала, и сегодня бал, мне нужно время, чтобы собраться. Я там вещи собрала и сегодня бал, мне нужно время, чтобы собраться. Я напишу заявление для отдела кадров.

Сфайрат кивнул. Он ведь мог отпустить ее и так, но видимо ей нужны эти формальности. Пусть так. Ей и так нелегко, не хотелось бы, чтобы получилось так, что он сейчас скажет ей, что отпускает ее, а она решит, что он всецело контролирует ее жизнь.

— Пойдем пить кофе и завтракать, у меня есть кое-что для тебя. Надеюсь, что тебе понравится мой небольшой знак внимания.

— Ты меня заинтриговал, надеюсь, он находится не в спальне?

Сфайрат не удержался, щелкнув ее по носу. Менять он своих решений не собирается, но, если он хочет, чтобы они жили долго и счастливо, хотя бы в ближайшее время, не стоит давить на нее. Сегодня и так день выдастся непростым.

«Язва!»

— Даже не под одеялом, представь себе. Вэл, ты иногда убиваешь меня тем, что подозреваешь меня черт знает в чем!

Вэлиан остановилась на пороге спальни, собираясь выйти из комнаты, но на его слова она обернулась с нежной улыбкой на лице.

— Это ничего, мы еще даже не женаты.

* * *

Резные колонны из белого мрамора ввиде причудливо скрученных стволов деревьев с золотыми жилами, что пробегали между ними, словно кровь, поблескивая алым и темно-золотым в неровном свете магических огней, что имитировали свет, как от множества свечей, чье пламяколебалось бы под дуновением ветра. Маги закрепили на люстрах небольшие стеклянные сферы, и в вечернее время в них зажигался магический свет. Это было бы похоже на огни от электрических ламп, только внутри у них не было никаких нитей накаливания, лишь немного каменной крошки от пришедших в негодность фламбисов.

Такое освещение было сделано специально, чтобы не жечь свежий воздух и не нагревать его в помещении, в котором в такие дни, как этот, на вроде празднования дня зимнего равноденствия, набивалось огромное количество народу. Каждый гость источал тепло, а открывать окна и двери зимой, чтобы переморозить легко одетых гостей никто не хотел.

Раньше такое освещение отнимало много сил и времени, затем усилия магов заменили на мощные накопители, но и их подзарядка требовала большого количества энергии, которые со временем заменили светом от энергии звезд. Такие фламбисы не приходилось подпитывать очень часто, но и заряжать их надо было на протяжении года, если не больше.

Причудливые кроны деревьев с одинокими золотыми листьями на них, ветви которых словно придерживали, упираясь в темные своды потолка, а огни отражались так, что возникало впечатление, что над головой гостей распростерлось бесконечно темное звездное небо.

Удушливый запах разнообразных цветов преследовал с первой минуты, их ароматы перемешались с запахами алкоголя и такого же большого разнообразия парфюма от легкого и ненавязчивого, который был практически незаметен, до тяжелого, сладкого и очень тягучего, забивающего обоняние и вызывающего головные боли и головокружение.

Периодически то тут, то там от рук магов летели снежинки, капли влаги и порывы прохладного ветра, потому что фильтры, быть может, и помогали отгородиться от запахов, но жару был отменить никто не в силах. Иногда, то в одной, то в другой стороне раздавались громкие возгласы, с вопросом: «а когда же появится кто-нибудь из стихийников?»

Но никто не давал ответа, и все лишь пожимали плечами, потому что знали о церемонии появления короля, с его приходом наступала долгожданная прохлада и свежесть. Король своим появлением в прямом смысле этого слова нес своим подданным радость и облегчение.

Сфайрат и Рэндалл оказались в центре внимания, им было наплевать на всеобщую духоту, они практически не чувствовали тепла, привыкнув к более сильному жару собственных тел, но запахи все-таки раздражали.

Они ждали Вэлиан.

Их представили десять минут назад, как только они переступили порог огромной золоченой залы, и двери за ними захлопнулись, обдав напоследок холодным ветром, гуляющим в коридоре празднично украшенного дворца, вместе с коллективным не то возгласом, не то вздохом восхищения присутствующих дам, что мигом подтянулись к двери. Это касалось только тех эльфов, что не владели магией, но не самих магов, что остались неподвижными и с интересом встречали новых гостей, продолжая цедить напитки из высоких бокалов.

Корректировка их имен произошла благодаря Рэндаллу, одного взгляда которого было достаточно, чтобы громкоголосый герольд до этого бодро представляющий гостей захлебнулся в собственных словах, забуксовал и только с третьего раза произнес их порядком укороченные имена.

— Нельзя доверять принцам, ведь просили же не раскрывать наши имена, — раздраженно бросил Рэнд, принимая у остановившегося рядом слуги, с полным подносом напитков, охлажденное игристое вино, — хоть вино прохладное и то ладно. Ты уверен, что она не сбежала?

— Уверен. Ты волнуешься больше моего. Ты знаешь, как долго собираются женщины, а она ответственная и придет.

Сфайрат надеялся на это, не желая признаваться себе, что все-таки волнуется и немного переживает, что девушка и в этот раз сбежит.

Неизвестно куда, но с нее станется. Она может, и ее не удержит это кольцо, с помощью которого он всегда может найти ее, тут остается надеяться и верить, что она не проигнорирует приглашение и их небольшую договоренность.

Полчаса назад он встретился с Винитой у ее дома, и мать (или все-таки тетка) направила их прямиком во дворец.

— Она придет, маги никогда не приходят в сопровождении кого-то. Вы разве не знаете про ритуал мастерства?

Он не знал ни про какой ритуал, но, кажется, смысл в том, что каждый маг, пребывая во дворец, демонстрирует свои умения с одновременно эффектным появлением.

— Ну еще бы! На меня столько сегодня свалилось: я узнаю, что мой друг сделал предложение эльфийке, чуть ли не самым последним!

Белые с золотым колоны, капли начищенного до зеркального блеска хрусталя, сочетание темных и серебряных зеркал в которых отражались многочисленные гости и застывшие статуи из черного камня. Гости блистали нарядами, и только двое мужчин в темных костюмах, стоящих едва ли не в середине зала, привлекали к себе внимание. Другие фасоны костюмов, другие расцветки и мужчины, что не похожи на длинноволосых эльфов с россыпью кос, в честь праздника украшенных золотыми и серебряными лентами, а также красками, среди которых по новой моде мелькали изумрудные пряди с изрядным количеством блесток.

Несколько придворных красавиц то и дело обмахиваясь веерами, прошествовали мимо, бросив кокетливые взгляды в их сторону. Все без конца ходили, разговаривали, слышен был смех сквозь музыку, что с каждой минутой звучала все громче и громче. Рэндалл красоток оценил, оглянувшись напоследок.

В толпе присутствующих мелькнуло знакомое лицо — девушка, которую встретил Сфайрат у ворот небольшого особняка и предложил помощь. Она приветственно кивнула ему и наградила кокетливой улыбкой. Сфайрат уже не смотрел на нее — его внимание привлек потолок.

— Она сбежала, — Рэндалл даже не скрывал, что издевается, и продолжал подливать масла в огонь, — в очередной раз провела тебя.

— Нет, она пришла, — на душе потеплело, и дракон довольно зарычал, также, как и он, глядя в потолок его глазами, — посмотри наверх, это не оптическая иллюзия. Что-то подобное я уже видел.