— А где ты все-таки был, пока я была не в себе? Я спросила у Рэндалла, но он не ответил, воспользовался тем, что ты подошел.

— Не рановато ли для супружеского допроса? — полюбопытствовал Сфайрат, не сумевший скрыть улыбку.

Вэлиан сердито сверкнула глазами в ответ на его поддразнивания, отворачиваясь от него на мгновение, всего лишь на мгновение. Вся «тяжелая» часть бала уже прошла, оставив место танцам и веселью. Скоро начнется вторая часть волшебного представления: чтобы хоть как-то разнообразить вечер, изобилующий танцами и музыкой, все приглашенные маги соревновались друг с другом, развлекая гостей иллюзиями. Призов, как таковых, предусмотрено не было, но избежать данного участия было стыдно. Иллюзия — самый безобидный легкий вид волшебства, но красочность представления зависит только от фантазии самого мага.

— А не рановато ли ты стал пользоваться мужскими уловками и заговаривать мне зубы, дорогой?

Ему это понравилось, честно говоря, Вэлиан тоже. Небольшой флирт со своим женихом она может себе позволить. Жених! Как непривычно это звучит.

Он, конечно, много наговорил ей сегодня в лучших традициях мужчины, вешающего лапшу на уши, но, время от времени, возвращаясь к тому разговору, Вэлиан все больше омрачалась на этот раз, даже не потому что хотела попасть в Молендиум или сердилась на самоуправство мужчины, а из-за того, что произошло утром, по ней пронесся приятный озноб, так живы и ярки воспоминания от рук на ее теле.

Ей, наоборот, отчасти нравится, что он не отступает, и его настойчивость достойна всяческих похвал, даже несмотря на то, что он пытается (и к слову, очень хорошо) пудрить ей мозги. Однако этим утром, она поняла, что ей нужно держаться от него подальше и не попадать в такие ситуации, как сегодня в его спальне.

Ей нужно наведаться в академию или в королевскую библиотеку и прочесть все, что она найдет по мировым обязательствам и долгам. Проверять то, как мир отзовется на нарушение слова Вэлиан не хотелось. Рихаррд, о чем он думал, когда требовал с нее клятв и громких обязательств? Ведь он ей не отец, да и ладно, он мог бы взять на себя эту роль и требовать от нее чего-то, если бы точно знал, что ее настоящий отец мертв. Но он-то об этом не ведал!

Ей теперь вечно в девках ходить, и пусть вчера ее это как-то не особо волновало, ведь того, кого бы она хотела пригласить к себе в спальню не было, а число претендентов пусть и было стабильно, но процент ее симпатии касательно них неуклонно стремился к нулю.

В спальне Сфайрата, сидя на нем и переживая одну за другой волну приятных ощущений, ей очень хотелось передумать и наплевать на все слова. Если этот брак все-таки свершится, дракона ждет сюрприз и очень неприятный, не только для него, но и для нее. Чем это может закончиться: ее смертью?

Обязательно нужно попасть в библиотеку, в храм сходить, у них книжечки выпросить полистать, попробовать узнать что-нибудь у служителей?

И найти того, кто является ее фактическим отцом.

Львиная доля сегодняшних сборов была уделена разговорам с Рихаррдом, пока Винита трудилась над ее прической, воспроизводя ее из видео, что Вэлиан скачала на телефон.

К своему стыду, большую часть сегодняшнего дня она провела за компьютером, в поисках прически для бала. На работу она смотрела почти сквозь пальцы, на этот день возложив всю ответственность на людей. В конце-то концов, это и их обязанности тоже.

Что касаемо сборов, а точнее прически, проблема была не в длине, в мире людей носили и более короткие стрижки, а в том, что она, длина, не была одинаковой. Наконец, Вэл остановилась на свадебном варианте низкого пучка на затылке с замысловатым узором из скрученных прядей. Весь мир был против нее, даже прическа и та оказалась свадебной.

От Рихаррда она потребовала рассказать ей все о Нарейн, кое-что добавила мама, Веспера не знала Нарейн, устроившись на работу в дом куда позже тех событий.

— Они недолюбливают гномов, так же, как и драконам, нам вход туда воспрещен, они боятся, что мы найдем то самое вещество, что позволяет их островам летать, — проговорила Веспера, глядя, как и многие в отражение Вэлиан в огромном зеркале ее комнаты.

— Даже если вы его найдете, что с того? Его залежи находятся только на островах, вряд ли гномы смогут унести много.

— Сначала мы тоже посмеивались над их паранойей, но чем дальше, тем больше мы думаем, что данный минерал способен передавать свои свойства другим, либо фаэдир боятся, что наши алхимики смогут воспроизвести его, тогда на рынке ему не будет цены, каждое государство захочет увеличить свои территории за счет него, строить дома много выше тех, что есть сейчас. Гномы догадываются о его свойствах, даже в маленьком количестве он может брать на себя очень большой вес.

Какой все-таки мутный народ — одни тайны и загадки. Если бы она попала туда раньше, то смогла бы увидеть много чудес, а также познакомиться с традициями и обычаями этой страны. Среди бесконечной череды вопросов Вэлиан неотступно преследовал один: если она им так нужна, то почему они так долго ждали? Почему просто не выследили ее и не попытались привезти к себе силой? Что им мешало? Неужели они были так уверены в слове Эльсвандила? Почему им была так важна добрая воля?

И сегодня они пошли на это, дали выбор между фаэдир и драконом. Хотя, что им еще оставалось? Устроить резню и окончательно пасть в глазах представителей государств?

В конце концов, Рихаррд, раздраженный от ее бесконечной череды вопросов и уточнений, призвал на помощь брата. Сулдемир оказался куда спокойнее, в очередной раз Вэлиан убедилась в том, что ее дядю навряд ли вообще что-то способно вывести из себя. Он, в отличие от брата, отзывался о сестре с теплотой и даже защищал ее от нападок Рихаррда, лишь один раз за время сборов он не смог перебороть эмоции.

— Рихаррд! Перестань. Это была ее жизнь, светлая ей память. Нарейн не виновата, что не родилась мужчиной, но она хотела жить так, как нравится ей. Тебе очень важна честь семьи, вот и продолжай соответствовать имени…

— А тебе не важна?

— Мне тоже это важно, но с мужчин спрос куда меньше. Ты постарел и брюзжишь, словно старая эсса. Ты забыл свою молодость, до того, как ты встретил Виниту. Я не буду вспоминать тебе твоего прошлого и умолчу о своих похождениях, о которых все в курсе, но никто и слова не сказал и никогда не скажет, потому что мужчины есть мужчины, нам многое сходит с рук.

— Но не ты приютил ее у себя и не ты терпел все эти взгляды. Это в мой дом она вернулась…

Вэлиан и Винита слушали диалог двух братьев, Веспера к тому времени покинула спальню, оставив семейство эльфов наедине со своими тайнами и секретами.

— Мне глубоко все равно на эти взгляды и на все эти слухи, они всегда будут, да, тебе пришлось сложнее: падать с такой высоты. Она бы пришла ко мне, если бы было куда приходить, ты и сам прекрасно знаешь, что тогда вся моя жизнь проходила в странствиях и не было у меня места, что я звал бы домом, куда мог прийти и спокойно осесть. Ей не место было на корабле, она пожила на этой шхуне пару недель и решила податься к тебе, ей было плохо там и бесконечно отпаиваться зельями, что могли навредить ребенку, она не могла. Так что Нарейн выбрала из двух зол меньшее.

— Значит я по-твоему меньшее зло? Мало того, что родила от неизвестно кого, так еще эта темная история с обрядом.

— Ты, как и я, знаешь, что она бы не пошла на это, и моя уверенность в этом не ослабевает. Уже лучше бы она осталась у меня, не понимаю почему она не согласилась на то, чтобы я снял ей дом…

Вэлиан, до этого молча наблюдавшая за спором двух мужчин, донельзя удивленная эмоциональным откликом Сулдемира, решила все-таки вмешаться.

— Так, я поняла, что с одним из вас она дружила больше, чем с другим, и я даже догадываюсь почему, — она смотрела на Сулдемира, склонив голову на бок, пока Винита начиняла ее голову шпильками, — может, тебе она рассказывала о том, где была, или, может быть, упоминала имя того, от кого беременна?

— Нет, говорить об этом она не хотела и, может быть, со временем сказала бы, но за те две недели, что она пробыла на корабле, Нарейн не хотела ничего рассказывать, а я не настаивал. Понятно было одно, тот мужчина чем-то обидел ее, вот она и ушла. Зачем тебе это, Вэлиан? Ну есть у тебя отец где-то, если он хотел знать тебя, то времени для этого было предостаточно. Оставь…

На этот раз решила вмешаться Винита, закончившая с ее прической, Вэлиан подняла голову повертев ей из стороны в сторону.

— Когда она уходила от него, она не знала, что беременна. Смеялась как-то грустно и говорила, что от той любви у нее осталось хоть какое-то воспоминание, и если он все-таки решится найти ее, то у него возникнут новые вопросы, также, как появится новый повод для ревности.

— О, Боги! Какой-то дом страстей! Это напоминает мне дурацкие сериалы, что мне довелось посмотреть у людей.

— Что такое сериалы? — поинтересовалась женщина, глядя на то, как Вэл берется за пуховку, чтобы припудрить нос и скрыть никак не исчезающие веснушки.

Вэлиан быстро покачала головой, не хватало только мать подсадить на это сомнительное удовольствие. Хотя, как вариант возможной мести отцу, почему бы и нет?

— Тебе лучше не знать, мама, иначе ты подсядешь. Неужели, и я такая? Мы сильно похожи?

Она развернулась к мужчинам, что в этот момент просто молчали наблюдали за ней, изволив закончить препирательства. Сулдемир, развалившийся в кресле, выглядел спокойным, отец наоборот, несколько раздраженно. Они оба ее дяди, такие похожие и разные, оба в основном невозмутимые, но как по-разному смотрят на мир и отзываются о сестре.

— Да! — быстро ответил Рихаррд.

— Только внешне, но у нее глаза были светлыми, не темными, — Сулдемир грустно улыбнулся. — Она была более импульсивная, шутила, что все спокойствие и благоразумие досталось нам двоим, а ей ничего не осталось, кроме эмоциональности. Ты спокойнее, кто бы ни был твой отец, он дал тебе это.

— Мне нужно знать кто он, точнее жив ли он. Я дала Слово, что не совершу ничего такого без благословения отца. Если он мертв, то считай, что ничего не случится, а вот если жив, мне бы не хотелось проверять, что может случиться в первую брачную ночь.

Сулдемир бросил быстрый и острый взгляд на брата.

— Ты взял с нее обет? О чем ты думал?! — Он повернулся к Вэл, — не мне спрашивать у тебя подобные вещи, но ты еще …

На последнем слове Сулдемир все-таки сдулся, под яростным взглядом брата.

— Да, я еще.

Кивнула Вэл, она понимала, ради чего они избегают слова «девственность» и страдают ложной скромностью. Ради Виниты? Ее-то чего стесняться? Она замужем и все ей давно известно. Но нет.

— Хм. Ты была в компании самых отъявленных бабников, исключим Эонейрнера, который все это время был в тебя влюблен, и никто не попытался тебя соблазнить?

Вэл закатила глаза при упоминании Эона. Подумать только «всё это время»!

— Может быть и пытались, но, как видишь, у них ничего не вышло. Мне бы хотелось увидеть своего отца и получить свое слово обратно, чтобы он отмахнулся от меня и сказал: делай, что хочешь, с кем хочешь и как хочешь!

— Рихаррд, о чем ты думал, когда спрашивал у нее это?!

— Мне не хотелось, чтобы она повторила путь своей матери. Мне не нужны были бастарды.

Вэлиан взглянула на Виниту, та, к ее чести, не краснела, а смотрела на двух мужчин с тем же спокойствием, что и Вэл, которая лишь убедилась в повернутости отца на эту тему.

— Но теперь-то ты спокоен? У нее вообще никого не будет, если только ее папаша не объявится или не отошел к праотцам, в последнем я почему-то сомневаюсь. Взял бы с нее просто обещание, снабдил ящиком противозачаточного зелья и отправлял бы ей по одному каждый месяц. Может оно бы и не понадобилось, обходилась же она как-то все это время, кстати, как?

Сулдемир взглянул на нее не без интереса, мигом растеряв свою знаменитую сдержанность. Вэлиан рассмеялась.

Если бы это не был Сулдемир, и не удивляй он ее сейчас своим непривычным поведением, то она сказала бы, что мужчины везде одинаковы — всегда их интересует один и тот же список вещей: сплетни, войны, мордобой, женщины, секс и сиськи. Насчет последнего пункта, Вэл часто задумывалась, что его нужно переместить во главу списка, и отчего-то ей казалось, что как раз из этой темы и выливается все остальное. Как бы двусмысленно не прозвучало.

— Я расскажу тебе как на одном из милых семейных ужинов. Неважно, что он мог бы сделать и чего не сделал, сейчас я, мои рука, сердце и прочие части тела отданы дракону.

Сулдемир только кивнул в ответ, соглашаясь то ли с обещанием о рассказе, то ли с ее словами о его брате.

— Даже если бы оно ей не понадобилось, в какой-то момент она смогла бы подзаработать на нем, перебив цены в аптекарских лавках.

Винита только улыбнулась этому замечанию, не заметив строгий взгляд мужа.

— Одну проблему ты решил, от фаэдир худо-бедно, но отмахнулись, но другую ты сам же и создал. Ты ведь дракону об этом не сказал?

Рихаррд покачал головой. Вэлиан выдохнула, но в тоже время погрустнела. Отцу было бы проще рассказать об этом, куда проще, чем ей. Она совершенно не представляла, как начать этот разговор с драконом. Стоило ли его вообще начинать?

В минуту, когда она сердилась на Фэйта, это обстоятельство превращалось в козырь. Ведь даже если они заключат брак, он не сможет считаться действительным без этой обязательной стороны супружеской жизни, и через какое-то время она сможет его расторгнуть, если так уж сильно захочет сбежать. Вэлиан просто придет в храм и пожалуется на холодность мужа.

При одной только мысли о «холодности» Сфайрата Вэлиан начинал разбирать смех. Она воочию представляла его лицо, расскажи она ему об этой идее, уже не говоря о том, что будет, реши она вдруг реализовать ее.

Не будь этого «обстоятельства», было бы гораздо проще, с одной стороны, но не стоило думать об этом. Сделанного ведь не воротишь.

Может быть проблему с фаэдир отец и решил, но от удобной обуви, от высоких сапогов на устойчивом каблуке, Вэлиан не отказалась. Также, как не отказалась взять с собой Аса, который путем долгих уговоров согласился стать своей уменьшенной копией и занял свое место не где-нибудь, а на внешней стороне бедра. Быть украшением в прическе клинок отказался.

— Ты дала мне замечательное имя, но быть шпилькой я отказываюсь! Уж лучше я побуду поближе к прекрасному.

Вэл спорить не стала. То, что у клинка мужской голос, и в нем заключена мужская сущность, она знала давно, это было понятно по поведению, стесняться она его перестала еще раньше, пусть он и отпускал язвительные комментарии, до пошлых не сходил никогда. В конце концов, не лапать же он ее будет под юбкой, а ей спокойнее, что на непредвиденный случай у нее с собой не только магия, но и легендариум. Ей всего-то и надо было позаботится о том, чтобы дракон не прижимал ее к себе слишком рьяно, никто не прижимал, а то неловких ситуаций не избежать.

Сфайрат следил за ее лицом, что на омрачила какая-то тень, но то длилось всего лишь мгновение, прежде чем ее глаза вновь весело засверкали.

— Скоро начнется представление.

Наконец произнесла она, очнувшись от воспоминаний, не ведая, что все это время Сфайрат не сводил с нее глаз и анализировал увиденное. Почему-то ему не нравилось то, что вызывало ее молчаливый смех, ведь она не желала делиться им с ним.

— Что ты приготовила?

Вэлиан повертелась на месте, ведомая его рукой и вновь вернулась в его объятья. Сфайрат не сильно прижимал еек себе, как того велели танцы эльфов, это не задумчивые перешагивания с места на место в мире людей. Пожалуй, только вальс Вэлиан и смогла бы назвать танцем, достойным широкой публики во многом благодаря музыке, что до остальных танцев, некоторые были откровенны, хороши, но все-таки откровенны, чтобы исполнять их на виду у всех.

— Ничего, решила положиться на импровизацию.

Сказала, а сама тут же придумала, что покажет. Идея родилась спонтанно и благодаря все тому же дракону, все-таки он вдохновляет ее, этакий гигантский муз.

— Твое появление тоже было импровизацией?

— Нет, его-то как раз я продумала. Мне понравился твой рассказ о драконах, о том, что вы спустились в этот мир с других звезд. Я сама люблю космос, в нем все так ярко и красиво. Я все хотела спросить, а почему когда ты улетал, ты не дал мне свою чешуйку? Рэндалл вот сразу открестился от меня, предпочел бдить на расстоянии.

Сфайрат усмехнулся: знал он об этой истории, но укорять ее даже не собирался, все-таки понять Вэлиан можно, да и Рэндаллу не мешало бы понять ее характер.

— А ты бы позвала меня?

— Не уверена, если бы ты только ты насолил мне перед этим.

— А ситуация с Дэзгасом уже не в счет?

Вэлиан тут же протянула ладошку и потребовала:

— Давай ее сюда! Живо-живо-живо!

— Попозже, — он поймал ее ладонь, тут же целуя и обещая, — мы еще успеем разрушить все вокруг.

Шепнул он ей напоследок, прежде чем вывести ее с танцпола под утихающую музыку. Настало время магических иллюзий. Вместе с ними уходило еще несколько пар, но одна Вэлиан чувствовала смущение вместе с жаром, накатившим к щекам и к шее от его двусмысленного обещания. Очень хотелось проверить, что же именно он имел ввиду.

— Жарко? Ты покраснела.

— Самую малость, — Сфайрат кивнул, довольный тем, как проходит вторая часть вечера, лишенная тревог и ссор.

К ним вскоре присоединился Рэндалл с той самой эльфийкой с короткой стрижкой. Вэлиан только кивнула ей, пусть имени она ее и не знала, но именно с ней она договаривалась на той горке, подговорив скатится под ноги и сбить несносного дракона. Это маленькая шалость обошлась в экель, ничего не жалко ради мести или хорошей шалости.

Поразительно все же, что ей удалось провести Вэлиан: она не обратила внимание на то, что юноша — это на самом деле девушка.

— Тайринн Аисвиэг, — представилась незнакомка, лукаво блеснув глазами.

Вэлиан понравилось это «лукавство», никакой чопорности или гордыни.

— Очень приятно, Вэлианэ Бэаквуа. Мы с вами нигде не встречались?

— Сомневаюсь, — девушка покачала головой, оглядываясь на Рэндалла и улыбаясь ему, — я только приехала в королевство, вот и Рэндалл меня перепутал с кем-то.

Хорошо. Если ей есть что скрывать, пусть будет так, кто Вэлиан такая, чтобы лезть в чужие тайны? Особенно в женские? Упаси Боги! Ей врагов не нужно, у нее их, оказывается, хватает.

Все само со временем раскроется, если так будет нужно.

— Вы будете демонстрировать иллюзии?

— Да, придется, а вы?

— И я, не составите мне компанию? Хочу отлучиться припудрить нос, но не знаю где находятся уборные.

Точно! Лучше бы сейчас прогуляться до этой комнатки, чтобы потом не терпеть и не испытывать неловкость.

— Разумеется покажу, я даже знаю несколько чудесных историй связанных с этим местом. Мы скоро подойдем, — пообещала Вэл, оглянувшись на Фэйта, — не скучайте.

— Ты сказал ей о…

Донеслось до Вэлиан, так что ей тут же захотелось вернуться и узнать, о чем еще он забыл ей сказать, но она не вернулась, было неудобно перед новой знакомой, что попросила проводить ее до дамской комнаты, не ориентируясь во дворце.

«О чем еще он забыл мне сказать? У нас будут дети, о которых я не знаю?»

Размышляла Вэл про себя, терзаясь от любопытства и отказываясь сердиться. Сейчас так хорошо, что ни о чем плохом думать не хочется.

Мужчины остались позади, девушки ловко обходили нарядных гостей, направляясь в одну из арок зала, где пряталась дверка в одну из женских уборных. Комната была отделана белым мрамором с черными прожилками, черные чаши умывальников в виде раковин морских молюсков, кранами служили огромные жемчужины в них, если поднести к ним руки, то начинала бежать ароматизированная морская вода.

— Определенно, визита короля стоит пережидать в этом помещении, — заметила Тайринн весело.

Стоило открыть неприметную дверку, как на них пахнуло холодом, запахом жасмина и едва заметно затхлостью — это от морской воды, запах который не смог перебить такой сильный и противный в своем звучании аромат жасмина.

— Пару раз так и было, но я в основном пряталась здесь от другого эльфа.

— Ухажера?

— Нет, я тогда работала на него.

— На Триста Исх’ида? Скажи, что на него! Пожалуйста!

Девушка обернулась на мгновение, но видимо желание попасть в кабинку оказалось сильнее этого «пожалуйста».

— Дай-то Боги, чтобы наше знакомство оказалось совпадением, но ведь так не бывает…

Бывает так или нет, Вэлиан так и не узнала, в нос ударил едкий запах, мир внезапно закружился, звуки смешались, а затем и вовсе все померкло.

* * *

Лампы приглушили и дальние уголки зала на время представления заняли особо нетерпеливые парочки, которым не терпелось насладиться поцелуями друг друга. Эльфы, драконы, фаэдиры, орки, гномы, спрайты и другие приглашенные гости образовали круг, в который поминутно выходили маги и демонстрировали волшебство.

Тайринн пробиралась сквозь уплотнившуюся кучу эльфов, в попытке найти Рэндалла или все-таки Вэлиан, хотя бы одно знакомое лицо!

Она так и не услышала, как Вэлиан вышла, не успела ей ответить, что давно хотела познакомиться с начальником королевской безопасности, но судьба продолжала упорно и настойчиво разводить их пути в разные стороны.

Когда Тайринн покинула прохладное помещение, оказавшись в не менее прохладном проеме арки, ведущей в такой красивый заснеженный сад, она не увидела никого. Все гуляющие и восторгающиеся прогулкой и его красотами сейчас находились в зале. Музыка в саду играла тихая, шел частый снег, заметая истоптанные тропинки и посыпая ветви деревьев с кое-где еще сохранившимися плодами, ягодами рябины и вишни.

Два таких разных дерева, что и не растут рядом практически никогда, но сейчас соседствуют вместе, не иначе как с помощью магии.

Ее новая знакомая так внезапно покинула ее, что становилась немного обидно, что она не предупредила о том, что собирается тут же вернуться к драконам.

В толпе не было видно ни одного знакомого лица, а на пустующем пятачке появлялись неведомые звери, что неслись навстречу гостям, расцветали огромные яркие цветы, тут же превращаясь в сухие стебли, усеянные колючками.

Из резервации, там она видела такие. Разве это фантазия? Это всего лишь воспоминания прошлого!

— Ты не нас потеряла?

Девушка облегченно выдохнула, Тайринн опасалась, что конец бала она проведет в одиночестве. У нее практически нет знакомых, кроме этого Рэндалла, что узнал ее, несмотря на то, что сделал вид, что поверил ее рассказу, что нет — это была не она, тогда на той горке и нет, она ни с кем не сговаривалась, чтобы сбить его с ног.

Она одна из приглашенных гостей и прибыла в столицу только сегодня.

— Вас, честно говоря я потерялась, в темноте все выглядит иначе.

— А где Вэлиан?

Сфайрат, как не старался, так и не смог увидеть знакомого лица, и все в мгновение ока перестало быть таким уж безоблачным.

— Я думала, она с вами, она проводила меня до уборной.

— Как это произошло?

Все произошло очень просто — девушка просто-напросто испарилась. Допрос Триста их новой знакомой, которой и не должно было быть на бале, не прояснил ситуации. Никто не видел куда она исчезла. Как будто сквозь землю провалилась. Подозрения, что к ее исчезновению причастны фаэдир были, но никак не подтвердились. Все члены делегации продолжали оставаться на балу, и никто из них не покидал пределов дворца ни на минуту. Об этом их заверил все тот же Трист.

— Я понимаю тебя, дракон, у тебя много к ним претензий, но я ручаюсь за своих эльфов, если они говорят, что те не отлучались, то это и в самом деле так. Если бы кто-то из них заметил, что ее волокут куда-то, то обязательно предприняли хоть что-то и доложили мне, она ведь одна из нас! Ты знаешь, фаэдир не умеют «прыгать», а возможность создания порталов во дворце заблокирована, ничто и никто не уйдет отсюда просто так.

Сфайрат только бросил на него раздраженный взгляд: ручается он за своих эльфов!

— Во дворце среди приглашенных есть те, кого и в списках-то нет, а ты мне говоришь положиться на твоих эльфов. Куда-то ведь она делась!

— Ну, хорошо. Твоя взяла, я признаю, что эта девушка — мой промах, и я займусь этим всенепременно, не воображаешь же ты, что исключительно все лежит на моих плечах? Виноватые и упустившие ее будут найдены и привлечены к ответственности.

Девушка сидела в кресле, до этого момента она молчала, подавленная произошедшим, но при собственном упоминании, решила подать голос, напомнить о себе.

— Я все еще здесь. Вы не о мебели говорите.

Рэндалл, стоявший в изголовье ее кресла, лишь только шикнул на нее.

— Тобой займутся позже, Тайринн. Это вообще твое имя?

— Естественно мое, — ответила она, кажется, вдобавок ко всему, обидевшись.

— Как тебе вообще это удалось? — Трист перевел на нее взгляд, он был раздражен тем фактом, что какой-то соплячке удалось пробраться на бал, и тем самым макнуть его в лужу и не перед кем-нибудь, а перед драконами. Ладно они, а вот если бы о случившемся узнал король?!

— Список есть только у герольта.

— Но и в него можно внести несколько новых имен, — заметила Тайринн невозмутимо.

— О, Боги! Исх’ид! — взвился Сфайрат, в очередной раз ощутивший вспышку бессильной ярости, — у тебя полный бардак в ведомстве, а ты говоришь положиться?!

— Он не виноват, — вновь встряла Тайринн, решив «заступиться» за эльфа.

Три пары изумленных глаз воззрились на нее, самым удивленным был даже не Трист, а Рэндалл, что почувствовал себя отчего-то уязвленным. Словно его использовали, а он понял это только сейчас.

— Позже разберемся кто виноват, а кто нет.

Трист отвел взгляд от этого недоразумения, что даже не представляло в какую историю умудрилось вляпаться, не ведая, что ее ждет после того, как его кабинет покинут драконы, когда они все-таки найдут Вэл.

— Ты не думаешь, что Вэл могла уйти сама? Я больше, чем уверен, что на ней есть амулеты, что не дали бы умыкнуть ее просто так. Значит, она ушла сама.

Сфайрат так не думал, хотя все говорила об этом. Все было хорошо, Вэлиан не могла обмануть его, только не с такими счастливыми глазами. Или Фэйт так безнадежно влюблен в нее, что не замечает очевидного, а она искусная притворщица, что пользуется его состоянием, сбегая уже в который раз.

— Нет, я бы заметил, что что-то не так.

Фэйт и заметил, только не желал признаваться себе в этом. Мысль, что она обманула его, выжигала все изнутри, не давал спокойно думать. Он же видел ту тень в ее глазах, а затем, как она исчезла, как что-то развеселило ее. Понятно, что! Она придумала, как сбежать, и заранее забавлялась на его счет.

«Ты сам не веришь в это. Я хочу на свободу! На крыло!»

Только рявкнул дракон, и Сфайрат подчинился голосу разума, поднимаясь и проходя к дверям, ведущим на крохотный балкон. Он распахнул их, мигом перескакивая через невысокие перила. В следующую минуту, декоративный выступ навсегда исчез из облика дворца, разрушенный мощным взмахом крыла, взвившей в воздух рептилии.

Трист и Тайринн ошарашенно посмотрели ему вслед, Рэндалл только бросил взгляд вслед другу, оборачиваясь к двум эльфам, и коротко обронил.

— Прикрой за мной, девушку простудишь.

Второй дракон прорезал небо Эландиля, также легко, как и первый, пробив защитный купол, словно его и не было вовсе. Драконы. Дракон. Что будет ждать Вэлиан, когда он все же настигнет ее? Будь Трист на его месте, ее бы не ждало ничего хорошего, но Трист не на его месте.

Эльф посмотрел еще немного в небо, в котором стремительно исчезали крылатые ящеры, с каждой новой секунд становясь все меньше и меньше, он с наслаждением вдохнул свежий воздух, прочищая мысли и сознание. У него много дел. Прав дракон: у него под носом творится черти что!

Трист еще взглянул вниз, убедившись, что под обломками нет пострадавших, закрыл легкие дверцы, когда он обернулся: его ждал сюрприз. Несколько дюймов закаленной стали упирались ему точно в переносицу.

— Садись!

* * *

Сфайрат продолжал держать курс на восток, сердце звало его именно туда. Морозный воздух обжигал ноздри, но в мощных мехах легких он тут же разгонялся, накалялся и вырывался наружу уже в виде пламени.

«Ты летишь к грани».

Послышался где-то далеко позади едва слышимый голос Рэндалла, он уже несколько раз пытался достучаться до него, но первые минуты Сфайрат просто игнорировал все попытки, не столько от раздражения (хотя и из-за него тоже), сколько поддаваясь ощущению зова. Ему не хотелось упустить это чувство, усиливающееся с каждой новой минутой.

«Я знаю».

«Думаешь сбежала?»

«Маловероятно, Молендиум в другой стороне. Я хочу понять, что происходит и что заставило ее вернуться к людям».

Только сегодня она спрашивала про чешуйку, это не могло быть просто совпадением. Или все-таки это оно и было, но до чего же невероятное. Почему он не дал ей ее?

Стоило дракону прорезать грань, как он тут же «исчез», став невидимым для людей. Сила привычки взяла свое, и покров невидимости накинулся безо всяких усилий с его стороны. Они летели к Великобритании. Внутренний компас показывал именно это направление. Пока выходило так, что Вэлиан вернулась на какой-то черт домой!

«Может, решила грабануть сокровищницу?»

Сфайрат не ответил ничего на эту шутку, никак иначе эту реплику Рэндалла и назвать было нельзя. Она уже могла иметь все то, что принадлежит ему и без попытки украсть это.

«Я пошутил».

Сфайрат промолчал, размышляя над увиденным за весь этот вечер. Не было ничего, кроме официальной части, что привлекло бы его внимание, что вызвало бы его тревогу. Он вспомнил, как утром они подписывали договор и как Вэлиан боролась за числа в нем. Неужели просто так, чтобы создать иллюзию и поводить его за нос?

Драконом думать о таких вещах гораздо проще, мысли просто текут себе, ничто не терзает сердце и душу, раздражение выливается в потоках пламени.

Он чувствует, что Вэлиан в опасности, и дело совершенно не в побеге, если только она вдруг не ввязалась во что-то, например, в историю с некромантом.

Ее друзья ведь могли связаться с ней? Могли. Почему он не попросил их? Хоть кого-нибудь, хотя бы того же мага, Нирана, предупредить его? С виду он нормальный, адекватный, без каких-либо заморочек.

Не то, что Вэлиан. Ушла, как всегда, сама решать все свои проблемы. Откуда взялась эта манера быть излишне самостоятельной? Она ведь могла предупредить его, в прошлый раз он был вместе с ней. Что мешало ей сказать ему на этот раз? Поэтому и выходит, что она ушла не своими ногами, а ее «ушли».

Бездна! Отправить ее в Хорругарис — и все дела! Оттуда она точно никуда не денется. Никаких порталов, прыжков, да и в горах особо не набегаешься.

Они подлетали к Небесной Гавани. Перед глазами возникла искра. Она часто мерцала, прыгала из стороны в сторону, но находилась в пределах его морды, не убегая никуда и не исчезая. Тот самый потешный огонек, что был в его квартире. Сфайрат резко затормозил, то, что искра взялась здесь не случайно, даже сомнений не было.

Стоило лишь остановиться, огонек метнулся, замирая на месте, если такое вообще можно сказать о мерцающей частице. Он как будто бы ждал, что он последует за ним, и Сфайрат устремился за ним. Наконец, искра остановилась у скалы над самой водой, а затем и вовсе «нырнула» в нее. Дракон способностью проходить сквозь материю не обладал, поэтому оставалось несколько путей: искать проход во внутрь или рушить породу.

* * *

Вэлиан приходила в себя, голова была тяжелой, и лопатки обжигало холодом. Веки словно налились свинцом, хотелось просто лежать и ничего не предпринимать. Перед взором плавали желтые и зеленые круги, ее мутило, голова гудела.

Вдобавок ко всему, она плохо чувствовала ноги, просто ощущая их, они как будто перестали подчиняться ей, их раскачивало из стороны в сторону, как если бы она висела в воздухе.

Нечем было дышать, на грудь словно что-то давило.

Она провела руками по ней, цепляясь за украшения платья. Ничего нет, значит дело в воздухе. С ним что-то не так, кислорода мало. Она опустила руки на бедра, шаря по ним и с ужасом понимая, что юбки платья вздернуты, на ней нет амулета. Пальцы стали влажными.

С трудом разлепив глазам, она подняла руку к лицу, понимая, что эта влага — кровь. Впрочем, не об этом ей надо волноваться. Жива и то хорошо. Причина нехватки кислорода обнаружилась сразу, как только она сфокусировала взгляд на руке, позади нее маячила задним фоном толпа трупов, они нависали над ней, толпись, напирали, но до лица и верхней части тела не дотрагивались.

Ее ноги, обутые в сапоги, все еще не подчиняющиеся ей, превратились в «шайбу» аэрохоккея, трупы скользили по ним руками и культями, двигая их из стороны в сторону.

Свежие тела, в ту бойню воняло сильнее, к тому же они не рассыпаются на части, плоть продолжает держаться на костях. Среди них вновь только люди. Она вновь на Земле.

Кто притащил ее сюда?

Вэлиан улеглась обратно, осторожно укладывая голову на камень. Кажется, что всего одно резкое движение и ее голова взорвется, как перезрелая тыква.

Где дракон? Ищет ли он ее или терпеливо ждет, когда она вернется? Сколько времени прошло?

Внутренний голос молчал, и это настораживало, обычно он любит сыпать саркастическими замечаниями в самый безвыходный момент, злобно шипеть и давать советы.

Мертвецы продолжали нависать над ней, плотной массой: их белые лица, единственные яркие пятна в этой кромешной темноте смотрелись жутко.

— Lΰx a flᾃmễ!

Ну, давай же! Искра! Пусть ты последнее, что она вызовет сегодня. Вэл чувствовала себя обессиленной, как в ту ночь на крыше с драконом. Сил было едва-едва, чтобы вызвать искру света. Кто-то выкачал ее силу. Или же она мертва.

Никто не знает, каково это, быть личом. Живые трупы, у которых есть сознание и все-таки магия!

Вэл закрыла глаза.

Боги! Неужели она просто труп? Вот почему они не трогают ее. Вот откуда кровь.

Она продолжала, ощупывать себя в попытке найти смертельную рану, но кроме крови больше ничего не было. Цепочки с амулетами, кстати, тоже, значит кто-то сорвал ее, оттуда и кровь. Звенья была сделаны не из лунариса, но материал, тем не менее, крепкий, скорее всего, она то и порезала ее, снять ее с талии было не так-то просто, там замочек хитрый. Кто-то очень торопился, не желая разбираться с хитрым украшением.

Вэлиан сложила руки на груди, пытаясь успокоиться, по виску к уху пробежала одинокая слеза, щекоча ушную раковину. Она, как можно более осторожно, чтобы не коснуться никого, вытерла влажную дорожку. Ей только слез не хватало. Мертвецы не трогают ее, и это хорошо.

— Этого не может быть, — прошептала Вэлиан, прикрыв глаза и тут же открыв их, — Lΰx a flᾃmễ!

Повторила она, живо представляя, как несется через пространство и время искра света, преодолевая все препятствия в виде материи, прорезая ее, чтобы появиться перед глазами.

Ничего не происходило несколько секунд., наконец, темноту порезал знакомый огонь, освещая толпящиеся лица вокруг, мигая и делая их еще более жуткими. Прямо ночной клуб на празднование Дня Мертвых. Только здесь все по-настоящему.

— Ты пришел, — Вэлиан улыбнулась, протягивая к нему руку, ощущая слезы радости, что у нее все получилось, — только не оставляй меня одну.

Искра скакала из стороны в сторону, вновь напомнив ей шкодливого ребенка. Флам появлялся и исчезал на ее пальцах и между ними, Вэл нашла в себе силы улыбнуться еще раз, успокаивая дыхание. Она должна что-то придумать, чтобы выбраться отсюда, или она погибнет здесь.

— Пожалуйста, беги к дракону, к тому, что был со мной. Приведи его сюда.

Как бы ей не хотелось отпускать звездную искру и оставаться при этом в полной темноте, она должна сделать хоть что-то, ведь если Сфайрат до сих пор не рядом с ней, значит что-то не дает ему переместиться.

Умеют ли плакать мертвые? Может и умеют, но никто не видел плачущих покойников.

Они воняют, но этот признак можно исключить, вонь тут такая, что хоть запшикайся духами, ничего не почувствуешь, кроме смрада. К тому же, не стала бы она разлагаться так быстро.

Ничего не известно о сознании, есть ли синдром «запертого внутри». Его тоже можно исключить, она двигается, она творит магию. Синдром «запертого внутри» — это немного другое.

Но есть еще один очень важный признак: она не должна чувствовать боли, а у нее голова раскалывается. Вэл вытерла руку о платье, даже сейчас побрезговав прикасаться губами к грязной коже (каким бы она не была покойником, если она все-таки жива, ей бы не хотелось потом иметь проблемы со здоровьем) и прикусила большой палец, хорошо, что не со всей дури, наверняка откусила бы!

Боль была! Она жива!

Радость была недолгой. Кто-то шел к ней, каменный свод стал освещаться парящим в воздухе луксом, флам исчез. Вэлиан хотела увидеть того, кто приволок ее сюда. Кого она не почувствовала, в присутствии кого не закричала ее интуиция, не предупредив, не откликнувшись? Кому она так слепо доверяла?

Дракон был прав. Она слишком сильно полагается на друзей, но тем не менее, Вэлиан не ожидала увидеть его. Она ведь верила ему.

— Дик?

— Вэлиан, — кивнул он, его лицо и глаза были лишены привычной ей веселости, он смотрел на нее очень просто, словно ничего такого не происходило.

Он остановился рядом с ней, мертвые отхлынули от каменной глыбы на которой она лежала, оставив их вдвоем.

— Не скажешь ничего?

— Помоги мне сесть, меня ноги не слушаются, — попросила она, тоже сделав вид, что все в порядке.

— Это хлороформ, ты довольно долго проспала, мне пришлось уйти и оставить тебя одну. Вскоре должно пройти, — пообещал он.

Вэл кивнула, звучало, как извинение, но она бы не стала надеяться на это. Она протянула ему руку, и он помог ей подняться, без труда потянув ее вперед. Бросив быстрый взгляд на него, она не обнаружила на его поясе Аса. Значит легендариум где-то еще или же выпал пока тот волок ее сюда.

— Даже не спросишь ничего? — повторился он, явно ожидая какой-то более красочной реакции.

— Есть что-нибудь противорвотное? Меня мутит.

Он ничего не ответил на это, лишь только криво усмехнулся.

— Что ты хочешь, чтобы я у тебя спросила? По законам жанра — ты злодей, ты должен говорить, рассказать мне свою историю, что-то предложить, дать мне какой-то выбор, иначе я была бы уже мертва и не было бы этого разговора.

— Я не злодей, я жертва, такая же, как и ты, как все остальные.

Вэлиан обратила внимание на «все остальные», но развивать тему не стала. Если он оговорился случайно, то не станет продолжать тему, а если специально, то сейчас сам все расскажет. Откуда у антагонистов такая тяга к самолюбованию?

— Извини, конечно, но жертва сейчас я, а ты злодей. Мой друг, что предал меня, я не хотела верить, хотя догадки и факты были на лицо. Я и сейчас не верю, но стадо трупов вокруг меня, эта пещера и ты рядом — все говорит мне, что я наивная идеалистка. Я только не могу понять, зачем? Ты не безумен, я вижу искру разума. Расскажешь мне?

Вэл еще раз посмотрела на него, затем отдернула юбки платья, стесняться ей было особо нечего, высокие сапоги, плотные легинсы — она и в самом деле знала, что что-то случится, но пока выхода из ситуации не видела. Единственное, что ей сейчас остается — это разговор, попытка потянуть время, если только флам сможет добраться до драконов, или она придет в себя и сможет сделать хоть что-то.

— Ты наивная идеалистка — ты права. Ты даже не задумалась, не связала два факта: собственное бессилие и мое неожиданное появление в таком же состоянии. Это было безумно — идти к тебе обратно, но я решился, ведь чем безумнее план, тем легче разбиваются доводы логики, все так и вышло, ты не заподозрила меня. Идея с небесным огнем чуть было не убила меня, нас, но дракон так кстати подвернулся, прикрыл не только тебя, но и всех остальных.

Он присел рядом, согнув в колене одну ногу, а другую так и оставил на земле. Вэлиан рассматривала его, обратив внимание на то, что в его коротко стриженных висках появились белые пряди.

— Ты так и не сказал, зачем?

— Ты знаешь. Я хочу, чтобы он поплатился за это.

— Он?

— Я говорю короле. Я хочу, чтобы он потерял все, смотрел на руины своей страны и даже больше — на труп своего сына.

— Я не понимаю, какие у тебя претензии к Эльсвандилу, когда он успел перебежать тебе дорогу? Ты не получил повышение? Твои родители не были обласканы вниманием или осыпаны почестями? Я чего-то не знаю, может быть, они гниют в тюрьме?

Он резко поднялся на ноги и прошелся туда-сюда, огибая камень и подойдя к ней, с другой стороны. Его лукс продолжал парить над его головой, словно нимб. Одни ангелы вокруг и ни одного с добрыми намерениями.

— Посмотри на меня!

Она смотрела на него, его глаза заволокла тьма, но не такая, как у драконов. Их глаза блестели, хоть и были злыми или сердитыми. Здесь же, у Дика, они исчезли, а на их месте заклубился черный туман, полностью скрывший белки его глаз. Зрелище то еще, но не ужасающее, а скорее увлекающее, гипнотизирующее своей необычностью.

— Страшно тебе?

Вэлиан покачала головой, все еще вглядываясь в его лицо. Она впервые видела такое.

— Нет.

— Это только говорит о том, что ты такая же, как и я, — проговорил он, продолжая нависать над ней.

— Может, объяснишь нормально, что с тобой? Зачем ты делаешь это? Ты хочешь отомстить Эльсвандилу за тьму, что сейчас в тебе. Где ты взял ее?

— Я ее не брал, она всегда была во мне, сколько я себя помню. Она шепчет, когда-то тихо, когда-то громко. Это сводит с ума. Лишь убив кого-то, она замолкает, но с каждым разом ей нужно все больше и больше, иначе просто невозможно.

Он закрыл глаза, опустив голову, и посмотрел себе под ноги.

— Разве это жизнь, Вэлиан? Мои родители вылечили меня от смерти, вернули силу, но какой ценой?.. Мои родители и много других эльфов, что испугались смерти, побоялись потерять свое величие и пошли на это. Кто-то понял свою ошибку слишком поздно, ты ведь помнишь те самоубийства ЛашЭны, БихэШи, тогда так и не нашли причин их поступка, не было предсмертных записок.

— Да, их наследники тоже не смогли дать объяснение их поведению.

— Вэл, эти наследники сами и уничтожили предсмертные послания. Их родители каялись в содеянном в своих последних словах к эту миру, на их несчастье, записки нашли их дети.

Вэлиан нахмурилась, вспоминая те давние и очень мутные истории. Они так и не получили большой огласки, в вестниках о них даже не упоминали. Еще бы! Кто-то из верхушки, из цвета и надежды нации покончил жизнь самоубийством. Как бы темные эльфы не относились к смерти, но они знали цену жизни. Вопросов было куда больше, чем ответов. Вэл тогда не было в стране, она тогда редко проводила время дома. Все в столице напоминало ей о Дэзгасе, она бежала от воспоминаний, заполняя свой мир новыми впечатлениями.

— Причем здесь король?

Дик стоял рядом, он выглядел дико уставшим и напряженным.

— А как ты думаешь: король все это время не знал об этом? Он может не знать, что делает трактирщик или портовый грузчик, но то, что происходит вокруг него, среди тех, кто составляет его свиту, он знает лучше, чем кто бы то ни было. Эта магия, все то, что творилось за закрытыми дверями каждого отдельного крейви, об этом не знал никто, но все происходило с молчаливого согласия Короля. Его маги, маги академии, он сам в конце концов — никто не почувствовал темной магии, ее отголосков?

Он наконец взглянул на нее.

— Все и всё знали, Вэлиан. Наоборот, они делали все, чтобы это не вышло за пределы страны. Придраться особо не к чему, и только твоя ситуация смазывает картинку идеального преступления. Вот почему он так беспокоится и не хочет отдавать тебя им.

— Какие у тебя доказательства? Пока, все твои слова — это только догадки. Не воображаешь же ты, что я поверю, что наследники покончивших жизнь самоубийством не признались во всем сыскарям, но признались тебе? О ком еще ты говоришь? Я вижу, что ты здесь один.

— Этому ты не веришь?

— Хорошо, твои родители проверили обряд, так же, как и моя мать, но ты один и говоришь мне о каких-то других. Приводишь в доказательства смерти двух семей, но мертвые ничего не сказали бы тебе.

— А мне ты поверишь?

Раздался голос где-то позади, ей было не повернуться и не посмотреть на находящегося за ее спиной, но голос Вэлиан узнала, и ей стало страшно от того, кому он мог принадлежать. Этот кто-то приближался, и его шаги отдавались эхом о каменные своды пещеры. Рядом с ней стал Дэзгас.

Вэлиан не верила своим глазам: перед ней стоял призрак прошлого.

Она потянулась к нему рукой, дотрагиваясь, осязая, убеждаясь, что стоящий перед ней не галлюцинация. Он был теплым, забрал ее руку в свою и сжал пальцы в ободряющем жесте.

— Он беспокоится за тебя, чтобы тебя не отдали фаэдир, чтобы у них не было улик. Ведь тогда его правлению придет конец.

Говорил Дик, а она не слушала его, глядя на друга, который много лет, как уж был мертв.

— Я похоронила тебя, — наконец, выдавила она из себя, — я видела твое тело, я сама принесла его домой.

— В современном мире не трудно найти того, кто похож на тебя, среди людей это еще проще. Пластическая хирургия творит чудеса, а уж желание человека быть похожим на эльфа, попасть в волшебный мир, просто поразительно и встречается на каждом шагу.

Вэлиан убрала руку, опуская ее на холодный камень, но глаз с друга не сводила, его глаза, также, как и Дика были подернуты черный туманом, что неистовствовал, превращая лицо Дэза в ужасную маску.

— Ты убил человека, инсценировал собственную смерть, а теперь появляешься и рассказываешь все это? Почему ты раньше не пришел ко мне?

— Я не думал, что и ты такая же. Твоя история оказалась под куда более секретными грифами, чем моя. Отец до последнего не признавался мне, в чем дело, но оказалось все так просто: он не хотел, чтобы тень поступка твоей матери падала на нашу семью, которой провернула подобный фокус, но сделала все на территории Эландиля, вдали от хранителей.

— До последнего? Когда он признался тебе?

— Перед своей смертью.

— Но он ведь жив.

Вэлиан закусила губу, понимая какой ответ ждет ее дальше.

— Для всех он жив.

Дэзгас, увидев, что-то на ее лице отошел, остановившись возле ее ног.

— У него было такое же лицо, когда он увидел меня.

— Где ты был столько лет?

— Сначала я жил в этом мире, первое время просто наслаждался свободой. Ты знаешь, что в мире людей не так уж и долго ищут пропавших, объявляют в розыск, а через какое-то время хоронят пустые гробы?

— Нет. Ты убивал здесь на земле?

— Да. Голоса, они сводят с ума, невозможно долго противиться им. В какой-то момент просто приходишь в себя, а на руках и вокруг кровь, мертвые тела, и только в этот момент приходит облегчение.

Дэзгас повернул голову, посмотрев на Дика.

— Ступай. Время подходит. Я разберусь с ней.

Дик постоял еще немного, напоследок взглянув на Вэлиан, и исчез.

— Подходит время? Для чего?

— Позже, — пообещал он ей коротко, — ты хотела знать, где я был.

— Да, почему ты не пришел ко мне, если знал, что я такая же, как и ты?

— Я узнал об этом только недавно. До этого я не хотел втягивать тебя в свою жизнь, полную безумия и убийств. Достаточно было того, что ты видела мою смерть.

— Да. Я много чего еще увидела, — ее голос задрожал.

В глазах встали слезы, как не пыталась Вэлиан сдержать их, они все же побежали по ее щекам, скатываясь с подбородка и падая на платье. Тот, кого она оплакивала долгое время — жив, и он тот самый монстр, один из тех монстров, что убивал и убивает. Вэлиан отвернулась, она плакала. Правда убивала ее.

— Прости меня, я не знал, что ты будешь там. Все должно было быть иначе.

Он дотронулся до ее щеки костяшками пальцев, отирая слезы. Вэлиан отвела лицо.

— Как должно было быть? Я бы просто приехала на твои похороны? Или погибла бы в числе тех, кто был возле города? Так должно было быть?

— Я не хотел, чтобы ты погибла. Я не хотел, чтобы ты была рядом с убийцей, чтобы я когда-нибудь убил тебя.

Вэлиан кивнула, поворачиваясь к нему и заглядывая в глаза.

— А сейчас ты подумал, что я пойму тебя? Потому что я и сама такая же?

— А ты хотела бы подвергать опасности того, кого любишь? Ты хотела бы убить меня?

— В определенный момент да, — честно призналась она, — расскажи мне, чем ты занимался в свое отсутствие.

Он помолчал мгновение и внезапно улыбнулся, как и когда-то очень обаятельно, сверкнув белой полоской зубов.

— Я жил здесь на Земле, среди людей. Долго размышлял над своей сущностью, временами наведывался в академию, охрана там, как и всегда, не ахти. Листал книги. В какой-то момент я понял, что подобное нельзя было провернуть в одиночку, и чем больше размышлял, тем больше убеждался в том, что наш венценосец причастен к этому.

Вэлиан молчала, слезы высохли, она просто следила за мужчиной, что стоял у ее ног. Она уже могла пошевелить ими, но так и продолжала сидеть, не двигаясь. Она хотела дослушать и не желала этого одновременно. Будь ее воля, Вэлиан бы ушла отсюда.

— Как ты нашел остальных?

— Я стал следить за своими друзьями и знакомыми, за их окружением. Не прямо, просто отслеживал вестники, слушал сплетни, присматривался к тому, что происходило вокруг. Рано или поздно они выдавали себя. Таинственные исчезновения, нераскрытые убийства. Тьма, что внутри нас, — идеальный убийца, она не оставляет улик, только кучу вопросов. Магам и того проще, мы можем убивать вдали от дома, и никто никогда не подумает на нас. Самоубийство тех эльфов, Таш и Ордэйн — они были первыми, кто присоединился ко мне. Одиночество убивает.

— Скольких ты смог найти? Принц тоже?

— Нет. Эд, в отличие от тебя и от меня, чистенький. Или твой Исх’ид прикрывает его грешки. Нас уже семеро, включая тебя, но я уверен, похожая ситуация и в других странах. Только они молчат об этом. Кое-что удалось обнаружить и здесь на Земле, остатки магии, кто-то проводил эксперименты на людях, в основном на женщинах и детях.

Вэлиан покоробили слова «включая тебя». Она не знала, что с ней не так, но факт остается фактом — она не одна из них. Ее не тянуло убивать, или же Нарейн нашла способ, как уравновесить, нейтрализовать влияние тьмы.

— Ты предлагаешь мне присоединиться к тебе?

Вэлиан решила перейти к сути, свешивая ноги и поднимаясь. Ее слегка качнуло в сторону, но она держалась за все тот же камень. Дэзгас быстро подошел к ней, положив руку на талию, он помолчал недолго.

— Да, создадим новый мир. Это будет государство настоящих темных эльфов. Ты нужна мне, единственная, кто может понять меня. Никаких помолвок, никаких обязательств, ты никому и ничего не должна. Просто будь со мной, в моем безумии.

Вэлиан смотрела в его лицо, она не думала, что когда-то ей придется увидеть его вновь, потянувшись к нему, она коснулась его губ. Он поцеловал ее, прижав к себе так крепко, до боли. Мучительный и долгий поцелуй, которого она так долго ждала. Вот он случился при невероятных обстоятельствах, в такой не располагающей к нежностям обстановке.

Он наконец выпустил ее, и Вэлиан улыбнулась, она подняла руку, касаясь его лица, знакомых родинок.

— Мой ответ — да, но для начала, — она залепила ему звонкую пощечину, — это тебе за Власару, чертов идиот.

Его лицо дернулось в сторону, щека тут же окрасилась красным. Туман в его глазах, когда-то таких выразительных, карих взвился сильнее, однако мужчина улыбнулся. Вэлиан ударила другой рукой. У нее тяжелая рука, и она знает об этом.

— А это за то, что я хоронила тебя, и за то, что ты чуть не убил меня на той крыше. Или кто это был?!

Дэзгас рассмеялся, запрокинув голову.

— О, Вэл! Ты самая невероятная…

Вэл так и не узнала продолжение фразы, Дэзгас упал ей под ноги мертвым телом. Она смотрела вперед еще несколько секунд, затем отпустила руки, сжав ткань платья. Она силилась не закричать, но все-таки зажала рот рукой, не давая крику вырваться наружу.

Через несколько минут, которые превратились в вечность, она все-таки присела возле окончательно мертвого эльфа со свернутой шеей, ее пальцы прикрыли его веки, закрыв глаза, что стали теперь обычными, карими. Тьма никуда не исчезла из него, она лишь отступила, перестав терзать его сознание.

— Прости меня, Дэз. Но тебе лучше быть там, чем здесь.