Пока Вэлиан рассказывала историю из своей университетской юности, они слово за слово как-то очень быстро и незаметно вышли на каменный пустырь за городом. Официально — эта территория принадлежала городу, а неофициально — храму.
Огромное продуваемое ветрами плато, с гуляющими и поющими ветрами в этом оранжево-красном море известняков. Его склоны были похожи на каменные волны: причудливо изогнутые, нависающие, где-то наоборот впалые, но идеально правильные в своей гладкости.
Кому-то постороннему могло показаться, что некогда здесь волновалось море лавы, а потом произошло нечто, отчего температура воздуха резко понизилась и они застыли вот так, став молчаливым памятником далекой, страшной и очень суровой эпохи. Одни говорили о войнах магов, другие рассказывали о великой битве драконов, от дыхания которых кипела и плавилась земля и только тогда, когда они успокоились, поделили этот мир на равные части, все вокруг застыло, оставив после себя это напоминание о далеких событиях.
Но реальность была куда проще и прозаичнее всех тех легенд, фантазий и баек, рассказанных у костра темными вечерами возле детских постелей или в кабаках, где грели уши путники, впервые побывавшие в столице Эландиля.
Мягкая порода, непрекращающиеся ветра наполненные морской солью и время. Отец говорил, что он застал то время, когда не было никаких волн, а были лишь легкие барашки.
Вэлиан не верила его словам, но даже не потому, что сказки и легенды нравились ей больше реальных, подкрепленных фактами объяснений, а потому что процесс формирования нынешнего ландшафта, если верить свидетельствам отца, происходил как-то уж слишком быстро. По его логике от этого места не осталось бы ничего еще до рождения Вэл.
Говорило ли это о том, что версия с ветрами и мягкими породами была ошибочной? Вряд ли, скорее это подтверждало тот факт, что отец не верил в сказки и сам любил приукрасить свои воспоминания, добавить некую значимость своим словам.
* * *
Кованные ворота захлопнулись за ними с каким-то зловещим грохотом, звонким стуком замерших створок, словно стражники отрезали им путь к предполагаемому отступлению.
Вэлиан, до этого подходившая к концу истории, замолчала на полуслове, едва не подпрыгнув от неожиданности. Она оглянулась на огромные двери, взглянув на них снизу-вверх, а потом посмотрела на картинку, развернувшуюся перед собой.
Погребальные костры уже догорали, от них шел еще дым, среди хрупких, истончившихся черных бревен вспыхивали алым еще не потухших угли, что-то опадало и распадалось с тихим треском. В воздух взмывали черные точки золы и пепла, тут же растворяясь в воздухе, уносимые в неведомые края и земли.
Погибшие эльфы стали частью этого мира, теперь они были, везде, всюду, со всеми.
Немного осталось от тех, кто еще не простился, продолжая стоять возле пепелищ.
«Остались самые близкие и родные, задумавшиеся над бренностью бытия, — подумала Вэл и взглянула на свою руку, до этого ощутив, как дракон ободряюще сжал ее пальцы, — не принявшие и не смирившиеся с потерей.»
Ей, давно уяснивший для себя тот факт, что все этом мире смертно, несмотря на долговечность и долголетие, стало страшно. В памяти еще было живо то воспоминание, когда она стояла здесь вместе с родителями Дэзгаса, ощущая, что бессильна изменить что-либо, отчаяние, тоску и боль.
Одна только мысль, что она могла вновь стоять здесь, на этот раз оплакивая кого-то из своих друзей, стала невыносима.
Что произошло с ними? Как распорядился поступить Эдвинсент? В самом деле Дэзгас убил своих родителей и обратил в живые трупы или же, то были просто слова?
«Извини меня», — проговорила она одними губами, обращаясь к дракону.
Сфайрат ничего не ответил, увлекая ее за собой по дороге, под хлеставшим и бившим по нему морским ветром.
«Каменное море» следовало назвать «Долиной ветров». В любое время года, в любую погоду все ветра мира были здесь, гуляли, бродили, не успокаиваясь ни на минуту.
Вэлиан продолжала рассматривать пепелище, провожая их взглядом, отказываясь смотреть на темную громаду храма, ютившуюся на берегу, кажется, что медленно сползающую в море, словно его подтягивало в пучину на каком-то невидимом для всех платке.
Море неистовствовало, но благодаря усилиям целителей не заходило дальше узкой прибрежной полосы, ударялось о невидимую стену, отступало и вновь яростно набрасывалось на нее, на острые, никогда не становившиеся покатыми шпили храма.
— Меня быстро привели в чувство, а вот Этрери повезло куда меньше, чем мне. Кома, переломы, ожоги.
Вэлиан тяжело вздохнула, глядя на узкую дорожку из светлой брусчатки. Ее всегда удивлял тот момент, что дорогу решили сделать контрастной, светлой, выбивающейся из общего созданного природой ландшафта, из его цветового сочетания.
Целителям не стоило беспокоиться за то, что кто-то вдруг заблудится. Слишком велико было строение и надо было быть непроходимым идиотом, чтобы заплутать и прийти куда-то не туда.
Идти-то было больше некуда.
— Целый год я не видела его в стенах академии, поговаривали, что он все же появлялся в своей лаборатории и продолжал проводить свои научные изыскания, но я не интересовалась этим моментом.
Сфайрат уже и сам был не рад тому, что настоял на храме Араэнере. Идея отправиться в Хорругарис с каждой новой минутой, мгновением, становилась все более и более заманчивой.
“Летим! Сейчас же! Это не страна, а какой-то один сплошной, непрекращающийся бардак!”
«Сейчас. Надо только подготовить почву. Не хватать же ее в самом-то деле!»
«Ой, ну я тебя умоляю, но ведь было же уже! Переживет!»
Сфайрат так не думал, поэтому соглашаться и выполнять подначивания дракона не спешил.
— И король, зная обо все об этом, бездействовал?
Вэл нехотя пожала плечами.
— Сфайрат. Если судить о том, что говорили магистры, разбирая обстоятельства того дела, то ничего такого на том уроке не произошло.
— Возможная смерть студента — это, по их мнению, ничего такого?
Вэл, до этого взявшая его под руку и даже прижавшаяся к его плечу, отклонилась в сторону, хмурясь, но весьма несерьезно, улыбаясь при этом.
Сфайрат был очень хмур, его образ даже можно было назвать зловещим, от того как темен был его лик, от одолевающих его эмоций и мыслей. Они поменялись местами, Вэлиан немного повеселела, тогда как он помрачнел.
— Сразу видно, что ты был на индивидуальном обучении, иначе, ты бы знал о том, что каждые два-три года в стенах академии обязательно гибнет один или два студента. Причины банальны до неприличия — глупость, неосторожность, пренебрежение правилами и техникой безопасности, практические задания, с которыми не каждый может справиться, хищники, глупость.
— Ты это уже говорила.
Сфайрат повернулся к ней, внезапно останавливаясь. Женщина опустила руки, ожидая его ответа, ведь не мог он остановиться просто так.
— Это я посчитала надо подчеркнуть.
— Хорошо. Но ведь было разбирательство, что сказали на нем, как объяснили все происходящее?
— На следующий день меня и всех ребят, что были там, поочередно вызвали в ректорат, где расспросили обо всех обстоятельствах случившегося. Сначала, вызвали их, а потом меня. Магистр Этрери свидетельствовать никак не мог. По итогам разбирательства, маги пришли к выводу, что в действиях Этрери не было ничего такого.
— Ничего такого? Он издевался над вами.
— Да, Сфайрат, ничего такого.
Повторила Вэлиан достаточно легко, ее, как и тогда не волновало, как поступят с преподавателем. Она не жаждала возмездия, ей всего лишь не хотелось оказаться в этой ситуации еще раз.
— Это был стандартный, повторяющийся из года в год урок. Поверхностная диагностика организма, устранение бытовых проклятий. Демонстрация возможностей, эдакое красочное представление. На этом уроке еще никто не погиб и я, кстати, тоже.
Ему наверно кажется, не может быть, чтобы она оправдывала эльфа после всего произошедшего.
“Если только она не чувствует вины за произошедшее, потому что она все же сделала что-то такое, о чем знает только она сама. Или же у нее не все в порядке с совестью.”
У нее не все в порядке с совестью. Ее слишком много, как на его взгляд. Она крепко держится за когда-то данное слово, она дает обещание и выполняет его. Это неплохо, это очень даже хорошо. Он достаточно долго пожил в этом мире, чтобы видеть и понимать, что сочетание таких качеств в живом существе, как ответственность, глубокая порядочность и верность слову, несмотря ни на что, достаточно редкое явление. Каждый склонен искать послабления, оправдывать лень, страшиться трудностей, уступать собственным страхам и амбициям — это нормально, другое дело, что идти вопреки чему-то, понимать то, что действительно нужно, как должно быть и не отклоняться от выбранной линии поведения — это вопрос силы духа.
— А то, что в первый урок он потребовал тебя раздеться?
— Сфайрат, об этом обстоятельстве я тоже рассказала на том собрании. Я была не голой, а в нижнем белье.
Вэлиан постаралась не улыбнуться в ответ на его мрачный и такой выразительный взгляд, который как бы говорил: “это не меняет сути претензии.”
— Ты считай, тоже видел меня в нижнем белье. Что?
Теперь она смеялась, отворачиваясь на секунду в сторону, безуспешно пряча улыбку.
— А разве не так все было в том лесу? Кто говорил мне о том, что видел обнаженных женщин?
— То было другое, — признал Сфайрат правоту ее замечания.
Одно дело — он, она теперь его, и он может лицезреть ее в каком угодно виде, не беспокоясь за нравственную сторону вопроса, тогда как этот эльф воспользовался своим служебным положением и делал это раньше с другими девушками.
— Нашлись те, его друзья и коллеги среди преподавательского состава, что не нашли в этом ничего удивительного. Мы погружались в ванну, он всего лишь не хотел, чтобы мы были мокрыми.
Сфайрат лишь поднял лицо к темному небу, какое все-таки смехотворное оправдание, нелепая оценка действий.
— Магистру наук как будто бы недоступен тот огромный список заклинаний, что способен упростить жизнь в таких мелочах в мгновение ока.
К чему предъявлять претензии к прошлому, когда все прошло и теперь уже не изменить ничего?
— Да, ты тоже мог обернуться и высушить мою одежду, но ты предпочел остаться драконом, чтобы узнать меня получше.
— Однако, я так и не увидел ничего такого, когда как тому эльфу досталось многое.
Вэлиан рассмеялась, кивнув в сторону дороги, они едва ли преодолели половину пути.
— Я даже не знаю, какое дать определение тому, что я сейчас слышу. Ты пытаешься оправдать свою испорченность, дракон!
— Поверь, об этой стороне вопроса я даже и не думал. Нет ничего привлекательного в посиневшей от холода женщине.
Вэлиан продолжала смеяться, ее плечи подрагивали от хохота. Сфайрат прижал ее к себе. Он ревнует. Точно.
— Ты когда к этому выводу пришел, тогда или сейчас?
— Ты невыносима, эльф.
Если бы они не обсуждали столь неприятную для него и для нее тему, не расскажи она ему этот случай из своего прошлого, этот разговор можно было бы вполне принять за флирт.
— Вэлиан, я спасал твою жизнь и заботился о твоем здоровье!
— Да-да, — быстро согласилась она с ним. — Пойдем, я тоже беспокоюсь за твое здоровье, ты ведь помнишь о том, что я буду грозно хмурить брови?
Лицо девушки приобрело серьезное выражение, Вэлиан комично сдвинула брови.
— Учти, я жду продолжения.
Сфайрат все же улыбнулся, дотрагиваясь до ее лица и разглаживая вертикальную складочку между бровями. Ей не идет.
хпод светло-серыми капюшонами, надвинутых глубоко на глаза.
— Почему ты оправдываешь его?
— Я не оправдываю. Я рассказываю, как было дело, передаю тебе то, что сказали маги и приближаюсь к тому моменту почему я ушла. Что ты злишься?
Сфайрат молчал несколько секунд. Да, он злился.
— Это было давно, Сфайрат, и встреть ты меня тогда, я поверь мне, не была бы так спокойна. Ты, я так подозреваю, тоже?
— Ты ушла именно поэтому? Ты была уверена в том, что ситуация не повторится на другом факультете?
— Это больше и не повторялось. Было неприятно, но все-таки не так, как тогда. Через пару дней в академию прибыла настоятельница, говорят, что она была в том подвале и ей не понравилось там. Меня пригласили к ректору, хорошо, что я догадалась отправить весть отцу.
— Догадалась? Почему ты раньше не сделала этого? Что за маниакальная тяга к самостоятельности?!
— А что ты орешь на меня?
Ей совсем не понравился его тон.
— Ты меня прости, что я такая, но мне что по-твоему, надо было дергать отца по каждому пустяку?
— Это по-твоему пустяк?
— Я же сказала тебе, что все-таки сделала это и между прочим, я не жаловалась не потому, что была слишком горда, а потому что…
Вэл качнула головой, отказываясь договаривать предложение. Как будто они только вчера познакомились, и он незнаком с Рихардом!
— Иднэ Бэаквуа!
Сфайрат и Вэлиан обернулись к тому, кто решился перебить, нарушить приватность их беседы. К ним спешил один из целителей и даже без откинутого на плечи капюшона, открывающего его лицо, Вэлиан знала того, кто спешит к ним: Миэре Эвуа. Одна из старших помощниц настоятельницы, заведующая женской половиной храма.
«Ты так вовремя, родная!»
Она не стала поворачиваться к Сфайрату, но заговорила быстро, при этом снизив тон.
— Сфайрат, это дела давно минувшего прошлого. Я не люблю приходить сюда, здесь тоже есть этот треклятый бассейн и хоть та ситуация больше не повторялась, мне все еще неприятно.
— Это ты сейчас говоришь, чтобы выгородить кого-то?
Вэлиан обернулась к нему, несколько мгновений вглядываясь ему в лицо. Она помнит лицо Тристана на балу, отливающее очаровательной зеленцой.
«Действительно, что это я?! В семьсот-то лет должна быть своя голова на плечах и, если делает что-то, значит отдает себе отчет в том, что творит!»
Сфайрат только качнул головой, отворачиваясь от нее к подошедшему. Хамка! Целитель…
«Целительница! Посмотри на ее руки, не смотри на отсутствие сисек!»
Сбоку раздалось не то цоканье, не то хмыканье и последующий за ним смешок. Целительница меньше всего похожая на женщину не только в телосложении, а в голосе и даже в манере двигаться, прижала руку к сердцу, приветствуя их и прижимая подбородок к груди.
— Рада видеть вас, в нашей скромной обители. Особенно тебя, живой и здоровой.
Проговорила женщина густым не лишенным грубоватых интонаций голосом. Ее руки, кисти, в отличие от всего остального и в самом деле были маленькими, с узкими ладонями и длинными пальцами, с нанизанными на них серебряными ободками простых колец. Они могли принадлежать женщине, если бы только не одно "но", все эльфы обладали изящным телосложением.
«Изящным?!» — заревел дракон озадаченно. — "Она не эльф!"
Она не похожа на эльфа, если только при храме вдруг открыли спортивный зал и стали кормить служителей протеиновыми завтраками, обедами и ужинами.
— Я тоже рада видеть вас, сестра. Мир вашему храму и пристанищу души.
Огромная, орко-подобная целительница не откинула капюшон на плечи, просто чуть сдвинула его назад, открыв им свое лицо.
— Ох, не верю я тебе, Бэаквуа.
Эта женщина точно была рыжей: все ее лицо, бледную кожу украшали яркие веснушки, а карие глаза, обрамленные пушистым веером ресниц, смеялись, вслед за губами.
Целительница была большой, очень рослой и широкой в плечах женщиной, уступая в росте Сфайрату на каких-то пару сантиметров. Ее лицо показалось ему смутно знакомым, хотя, он мог поклясться и даже отдать хвост на отсечение, в том, что ранее не встречал ее.
«В ее роду есть орки! Ох, уж эти эльфы!»
Сфайрат не стал препираться с драконом, наблюдая за встречей двух женщин. У Вэлиан при храме есть хорошие знакомые, возможно даже, целительница ее подруга, но тем не менее, Вэл пойдет на все лишь бы избежать визита в эту обитель здоровья.
«Это кажется странным» — подытожил дракон.
— Не верь, Миэра. Но ты знаешь, что тебе я рада всегда.
Сестра прижала к себе Вэлиан, посмотрев поверх нее на Сфайрата, в ее взгляде мелькнуло любопытство. Сфайрат и внешне, и внутренне остался невозмутим, он уже привык к подобным взглядам.
«Ну, еще бы! Перед ней ведь дракон!»
— Другое дело — это место.
Целительница отстранила от себя Вэлиан, взяв ее за плечи, быстро оглядывая ее и тут же отпуская.
— Ты трусишка, Бэаквуа. Здесь с тобой еще никогда и ничего плохого не происходило.
Вэлиан встала рядом со Сфайратом, но перед этим обвела глазами пространство вокруг себя, в ее взгляде читалось неприятие.
— Встречи со светлейшим Этрери не в счет.
Вэлиан уже было хотела возразить ей, но рыжая опередила ее.
— Однако, оставь свои возражения и представь меня своему спутнику.
Она кивнула, поворачиваясь к Сфайрату.
— Ар Хелл, познакомьтесь, иднэ Миэра …
Женщина предупреждающе кашлянула и Вэл тут же исправилась, вспомнив, что перед ней уже не просто бывшая сокурсница, а служительница храма.
— Светлейшая Миэра, старшая помощница великой Араэнере и служительница храма Бури, дочь Имриа Эвуа.
Сфайрат повторился, вновь прижимая руку к сердцу.
— Знакомство с вами, честь для меня.
Этикет избавил его от необходимости касаться запястья женщины губами, то была не светская встреча и перед ним была не просто женщина, а та, что решила посвятить свою жизнь науке и врачеванию.
— Светлейшая, спешу представить тебе моего избранника, ар Хеллашен Сфайрат Нефэйт.
Сфайрат не успел порадоваться тому светлому и теплому чувству, что вдруг возникло у него в душе; всего-то из-за трех слов, произнесенных Вэлиан без каких-либо заминок, а очень четко и уверенно.
Миэра отодвинула капюшон, на лоб ей упали несколько светлых, вьющихся прядей.
— Я помню вас!
Воскликнула она неожиданно и с какой-то детской радостью, что смотрелось весьма необычно вместе с внешностью и тем первым впечатлением какое она произвела.
Вэлиан вопросительно взглянула на Сфайрата, он признаться и сам был удивлен.
— Простите меня, ар! Мой дед рассказывал мне о вас! Вы помните Цхатха Великого?
Он помнил такого. Трудно забыть тех, с кем воевал, своих врагов и неприятелей, но еще сложнее забыть тех, что еще вчера были врагами, а затем стали верными друзьями и товарищами. Был лишь один единственный Цхатх на его памяти, и он был орком, не самым большим и грозным, самым шумным и очень-очень хитрым.
— Я помню Цхатха Крикливого, о его величии тогда не было и речи. Можно было говорить о его великой способности перепить трех взрослых воинов, но полагаю речь идет не о том?
Заметил Фэйт, улыбаясь и обращая внимание на то, каким взглядом наградила его Вэлиан — в нем читалось изумление.
— Да, это был он! Он стар и конечно же склонен приукрашивать свои истории.
Вэл, услышав это, кашлянула, скрывая смешок. Дракон так переживает по поводу своего возраста, а тут перед ним Миэра, внучка его давнего знакомого и с такими бестактными замечаниями, обижаться на которые совершенно невозможно.
— Он рассказывал мне о вас и показывал!
Она вдруг откинула капюшон, представив взору окружающих золотисто-рыжие кудри, и весело рассмеялась, прижимая руки к груди. В ее взгляде было столько неподдельного счастья и восторга, что впору было смутиться и почувствовать себя семисотлетней развалиной. Уже второй раз за этот день, он ощущает себя древним ископаемым.
— Память его уже не та, иллюзии получаются не такими четкими, но раньше было лучше! Смотрите!
Она протянула вперед руку и на ее ладони визуализировалось изображение, вытянутое из ее воспоминаний, на ней был старый и белый, как снег орк, он сидел возле костра, опершись о палку, стучал ею и курил витиеватую трубку, дым от которой заволакивал и без того белое лицо.
— Сейчас, я покажу лицо! Вы ведь помните его не таким!
Иллюзия на ладошке сменилась на другую, на крупное изображение лица. Обломанный клык из-под верхней губы и отсутствующее ухо, только это говорило о том, что перед ним действительно тот самый Цхатх. Старость не пощадила его, пусть перед Фэйтом всего лишь иллюзия, но в нем трудно было узнать прежнего орка.
— Узнаю Цхатха. Он утверждал, что взамен обломанных клыков и порванного уха у него вырастут новые.
— Это ведь вы постарались?! Об этом он тоже рассказывал мне, когда я была маленькой! Он бы ни за что не согласился исправить эти увечья!
Воскликнула женщина с жаром и тут же смутилась своей порывистости, быстро взглянув на Вэлиан, а потом вновь на Сфайрата. Вэл усилием воли сохраняла серьезное выражение лица.
— Он чрезвычайно гордился знакомством с вами. Но что же это я? Пойдемте! Я держу вас на холоде, а вы ведь пришли не просто так?
Она вновь накинула капюшон на голову, пряча под него волосы.
— Простите меня! Это было так неожиданно. Пойдемте!
— Миэ, я бы не хотела лишнего внимания, — проговорила Вэлиан тихо.
Разве это важно теперь, когда они привлекли внимание всех тех, кто находится сейчас во дворе?
— Да, знаю я, — ответила женщина, не оглянувшись, пересекая двор широкими шагами. — Но ты меня прости, я так разволновалась.
Сфайрат не смотрел ни на Вэлиан, ни на Миэре, его внимание привлек тот факт, что несколько целителей, стоило им только начать движение, быстро метнулись к главному входу, исчезая за его темными створками огромными и неподвижными, словно сама тьма вдруг проглотила их.
— Проходите!
Миэре открыла дверь перед ними, но не стала пропускать их вперед, а быстро прошла в свою комнату и рабочее пространство одновременно. Сфайрат остановился, предупрежденный знаком поданным ему Вэлиан. Они ждали, дав той возможность привести комнату в порядок.
— Хотя… нет… минуточку! Даже две.
Вэлиан, зная подругу еще с университетских времен, не удивилась, так бывало обычно. Но только обычно Миэре ее совершенно не стеснялась и прибирала комнату по ходу их общения. В ее памяти еще были живы воспоминания от их совместного проживания во время учебы, в общежитии при академии. Шутка ли, целый год провести вместе, тут волей-неволей проникнешься к чужим привычкам и заморочкам.
Сфайрат же просто ждал Вэлиан и ни за что бы не оставил ее позади себя. Это не мир людей, в котором она могла ходить за ним, покачивая своим великолепным “хвостом”.
Он прикрыл на мгновение глаза, у него из головы все никак не выходила сценка во внутреннем дворе.
Как-то уж слишком подозрительно быстро храмовники поспешили убраться со двора и причина тому могла быть только одна: они спешили доложить об их появлении кому-то, возможно этот кто-то сама Аранеэре.
Предположить, что у тех вдруг могли возникнуть неотложные дела и они, спохватившись, поспешили разрешить их, нет, Сфайрат так бы не подумал и не посчитал. В мире людей все могло быть очень просто, в этом — никогда, особенно, если это касалось не простых жителей этого мира, далеких от магии, интриг и дворцовых переворотов.
“Подумать только, как все было просто в тех бумагах, что мне достал Рэндалл.”
Слишком много всего происходит вокруг и все это так или иначе связано с Вэлиан. Ответов никаких, а загадок с каждым днем все больше и больше.
“Летим домой! К черту тайны!”
Нет, домой они не полетят. Он не оставит ее в Хорругарисе и даже не потому, что сама только мысль расстаться с ней на какое-то время ему невыносима, а потому что, теперь уже, когда он немного узнал Вэлиан, Фэйт даже не сомневался в том, что ей удастся улизнуть и оттуда. Надо разбираться вместе, он хочет узнать ее получше.
“Этот эльф, он ведь должен тебе. Проси его об ответной услуге, ты не против его нахождения в той дыре, именуемой ее квартирой, а он пусть задержится на подольше, чтобы она и думать забыла бежать куда-то, тем более возвращаться туда. Будет рядом, с тобой, со мной. Я так и быть покатаю ее на спине.”
Удивительно общаться со своим собственным “я” именуемым драконом, бывает, что утомляет, раздражает, выматывает да так, что проще обернуться, только бы не слышать этого, но порой этот разум подкидывает очень даже неплохие идеи.
— Еще пара минут! — прозвучало из глубины комнаты, что-то зашуршало, звякнуло, заскрипело.
Вэлиан только приподняла брови на этот возглас, опираясь плечом о косяк, повторяя тем самым его позу.
— Мы подождем.
Странно смотрелось поведение служителей, очень подозрительно, они ведь не были единственными посетителями храма, особенно в этот день после прощания с умершими.
“Утро! Сейчас утро! Кто ходит в храм в такую рань? Народ наоборот только ушел, поспешил убраться подальше от тоски и печали. Они скорее к Данау в храм поскакали…”
Поскакали! Вот и он заразился ее словечками.
Он взглянул на девушку, что подперла косяк плечом, глядя ему за спину, но тут же отвлеклась, переместив взгляд на него. Всего пару секунд Вэл смотрела на него изучающе, по их прошествии, темные глаза осветила улыбка, следом за ней задрожали губы и она наконец улыбнулась.
“Ты развалина.” — проговорила она одними губами.
“Ты получишь!” — в тон ей, также бесшумно проговорил Сфайрат.
Девушка лишь прыснула в ответ, улыбаясь и тут же пряча улыбку в опущенном лице.
— Нахалка.
— Мне можно, ар Хеллашен, — парировала она в ответ.
Ей можно — это правда.
— Мне нравится ход твоих мыслей.
Он не удержался, оттолкнувшись от стены, приблизился к ней и хотел уже было обнять, но Вэл покачала головой, показав глазами ему за плечо. Сфайрат оглянулся, посмотрев на того, кого вдруг решила постесняться Вэл: к ним приближался один из служителей, он словно “плыл” по коридору, ступая по темному матовому полу абсолютно бесшумно. Тишина, полумрак, темные стены, светлая хламида мантии и лицо скрытое в глубине капюшона, с черным провалом вместо него, все это придавало его облику мистический вид, делая похожим на призрак.
Призрак замедлил ход, но только лишь для того, чтобы мимолетно поприветствовать их, прижав руку к сердцу, но несмотря на ожидания мимо не прошел, а остановился в дверном проеме и даже больше, вошел во внутрь, презрев при этом приличия и не постучавшись.
Вэлиан и Сфайрат переглянулись, но комментировать происходящее никак не стали, Сфайрат вновь оперся о стену. Они слушали едва слышимый разговор между Миэре и ее неожиданным визитером. Служитель говорил негромко, даже слишком тихо, как Вэл не старалась так и не смогла ничего разобрать и хваленый эльфийский слух ей здесь не помог. Сфайрат только покачал головой, но чего греха таить и сам напряг слух.
— Я сейчас не могу, у меня посетители, — донеслось до них по окончанию разговора.
Посетитель возвращался и только из его следующих слов, сказанных чуть громче, чем остальные стало понятно, что это все-таки мужчина.
— Значит позже, как освободишься. Араэнере ждет тебя в библиотеке.
Вэлиан сделала вид, что поправляет капюшон, она узнала в интонациях мужского голоса своего старого знакомого. Она и раньше виделась с Роэлем Этрери, но не могла справиться с обуревавшим ее коктейлем чувств, эмоций и ощущение. Здесь было все, неприятие, вина, предубеждение и что немаловажно — страх.
“Сколько можно? Это должно когда-то закончится. В том не было моей вины, но почему я чувствую себя так прескверно? Его вылечили и на ноги поставили, ожоги сошли на нет и следов не осталось!”
Однако, чувство вины упорно не желало покидать ее.
Но если говорить о данном моменте, она отвлеклась только лишь для того, чтобы отвести лицо в сторону. Сфайрат время от времени посматривает на нее, его взгляд проясняется от одолевающих его дум и он может заметить ее состояние. Вэл не может контролировать абсолютно все, отлившую от лица кровь так точно.
— Все в порядке?
Вэлиан кивнула, проходя мимо дракона.
— Почти.
В кабинете, если так можно было назвать то помещение куда их привела Миэре, не было ничего особенного, простая келья с минимумом предметов мебели и полным отсутствием какой-либо индивидуальности в них. Хотя нет, появилось здесь кое-что новое: на окне с из разнообразных стеклышек серой мозаики висел ловец снов. Нитки, какие-то металлических детали, камешки и косточки, а также множество разнообразных перышек. Вэлиан прошла к окну, очарованная незамысловатой, но такой красивой работой, дотрагиваясь до него, отчего то тут же закачалось.
— Рассказывай! — потребовала мрачная Миэре, но тут же поспешила сгладить резкость слов предложением, — может чаю?
Сфайрат вопросительно взглянул на Вэл, но та покачала головой. Раз уж они здесь, то не стоит тянуть.
— Я не хочу, а ты?
— Нет.
Ширма, за которой пряталась кровать помощницы, и та была простой, из простых тонких досок, выбеленных и грубо обработанных. Вэлиан, как и в прошлые свои визиты в храм, старалась, как можно реже прикасаться к чему-либо.
— Вы присаживайтесь, — Миэре все еще выглядела хмурой.
В келье было чисто, светло и просторно, но Вэл не покидало ощущение, что коснись она чего-нибудь, то обязательно вымажется в побелке или если дотронется до чего-нибудь, то обязательно загонит занозу. Здесь было серо и несколько неуютно.
— У тебя-то все хорошо? Стряслось что-то?
Миэре покачала головой, тряхнув кудрями волос, выбившихся из косы, она улыбнулась, радушно, отгоняя прочь тревожные мысли, стремясь не нагружать своих гостей своими проблемами.
— Нет, то все дела. Настоятельница не вызывает к себе просто так, — проговорила она усаживаясь за стол, кивая им на стулья напротив, — присаживайтесь и рассказывайте, что привело вас сюда.
Сфайрат отодвинул стул перед Вэлиан, но та лишь покачала головой, кивнула, предлагая сесть ему, а сама встала позади, опираясь руками на высокую спинку стула, перед этим сняв с плеч плащ и повесив его на резную спинку рядом стоящего стула. Нельзя отступать, она уже здесь.
— У меня болит спина.
Только и сказала она глядя на подругу, что ждала ее ответа, попеременно переводя взгляд со Сфайрата на нее и обратно. Ее ответ несколько расслабил черты лица помощницы, она даже улыбнулась на мгновение, но тут же посерьезнела, поднимаясь.
— Думала, что причины для визита куда более приятные, но поздравления за чашечкой чая видимо придется отложить на какой-нибудь другой раз.
Если бы не горящий пучок, то и дело стягивающий спину в одну точку, Вэл бы обязательно задумалась над смыслом ее слов, но сейчас ей было не до того. Боль не затаилась, как это бывало обычно стоило ей прийти сюда за помощью, не отступила, а “расцвела” с удвоенной силой, как будто стремилась напоследок помучить свою хозяйку.
— Судя по тому, что ты не садишься, — Миэре встала из-за стола, — все и в самом деле серьезно.
Вэлиан кивнула. Сфайрат поднялся с места, собираясь оставить их одних. Он ожидал, что Вэлиан будет тянуть до последнего, оттягивая неизбежное, но он ошибся и честно говоря был рад этому. Поговорить с подругой Вэлиан они смогут и после, когда та окажет ей помощь, а сейчас он хочет видеть ее улыбающуюся и здоровую.
— Только я не хочу в зал, — проговорила она быстро.
— Вэл, — начала полуэльфийка-полуорчиха, — что ты начинаешь?
Вэлиан качала головой, она не пойдет туда. У нее на том уроке ничего не болело, а сейчас ее разрывает на части и чувствует она, что все может повториться в куда худших вариациях, если не для служителей и Миэры, то для нее определенно. Она только в храме не ползала и не корчилась от боли перед таким количеством эльфов, как в том подвале, наверняка и этот Этрери будет там, никогда не упускает случая понаблюдать за ней со стороны, хотя его присутствие совершенно не требуется. Однако и запретить ему находиться там никто не может, никто кроме настоятельницы, но ее вообще редко когда видно. По словам Миэре она занята научной работой и только когда в храм наведываются сильнейшие этого государства, она сходит и проводит осмотр самостоятельно.
— Я не начинаю, а прошу посмотреть сначала тебя.
Дракон встал позади нее, обнимая ее за пояс и прижимая к себе. Вэл с неким облегчением прикрыла глаза на мгновение, продолжая говорить уже не открывая их. Фэйт очень горячий и его тепло приятно согревает, успокаивает, заставляет боль отступать, совсем как ночью.
— Думаю, ты сможешь помочь мне и без ванны.
Миэра смотрела на подругу, та теперь не таилась, эмоции сменяли одна другую, а ведь служительница Бури знает лучших других, как Вэл может стоически терпеть боль. Не знаешь в чем причина такого поведения, то ли из-за того, что произошло с ней на вводном уроке, то ли виноваты другие события из ее жизни, сформировавшие теперешний характер подруги.
— Хорошо. Я посмотрю, но учти, если что-то серьезное, мы пойдем в главный зал.
— Ладно, — не стала спорить с ней Вэл.
Миэре теперь уже посерьезнела и теперь без былого смущения, вызванного неожиданной и такой приятной встречей, взглянула на Сфайрата. Он все понял, нехотя выпуская Вэлиан из рук. Он выйдет и подождет, когда все закончится в коридоре.
Он, вновь подперев собой стену, разглядывал пустые коридоры с мелькающими вдалеке силуэтами эльфов, иногда они появлялись совсем близко, весьма неожиданно возникая перед глазами. Но тут не поймешь кто и кого пугал больше: служители — своим внезапным появлением или он их своим присутствием. Дракон наблюдал за происходящим равнодушно, при их приближении показывал зубы, отчего Сфайрат ощущал, как внутри все ощетинивается. Эльфы в такие моменты подпрыгивали и спешили убраться куда-нибудь подальше.
* * *
Дверь тихо щелкнула. Миэре и Вэл остались одни. Кудряшка Миэ поспешила снять с себя верхнюю одежду, оставшись в простом светлом платье и таких же брюках под ним. В сторону полетели мягкие тапки, разбросанные по сторонам резкими и быстрыми движениям ног. Ничего в ней не изменилось.
— И давно это у тебя?
Миэре повесила одежду на ширму, отчего та тут же жалобно заскрипела. Она тут же поспешила за нее, чтобы ополоснуть руки. Делала она это по привычке, привыкнув к ритуалу воды за многие годы, нежели потому что это действительно нужно было сейчас. Она собиралась воспользоваться магией воздуха и контакта с жидкостью ей не требовалось.
— Пару дней, три, если быть точной.
— А раньше что не пришла? Хотя, это же ты, не отвечай.
Проговорила Миэра, отряхивая руки от лишней влаги.
— Я думала, что простыла, застудила спину пока сидела в храме Асоннэ, — попыталась объясниться Вэл, наблюдая за ее приготовлениями.
— Тогда тем более стоило прийти, почему сама ничего не сделала?
— А ты приглядись! — огрызнулась Вэл, ослепленная ощущением, но тут же продолжила старательно ровно, — все что могло помочь мне, я уже выпила, но толку совершенно никакого, но и ингредиенты там были немного не те. Полыни не было, экстракт сахельгика я в сумке не ношу…
Вэлиан выпрямилась, стоило той только приблизиться к ней.
— Не напрягайся, расслабься, пожалуйста. Ты знаешь, так будет лучше.
— Легко тебе говорить, — только проговорила Вэл, посмотрев на ее руки.
Миэре не говорила ничего, концентрируясь. Она не использует воздух в качестве инструмента, проблем с этой стихией у нее никогда не было, правда и родной ей она никогда не была. Истинная сила этого места — стихия воды, для нее не требуется концентрации, ее не нужно призывать, искать вокруг нужные слои. В храме все пропитано ею, она сочится из каждой стены, щели, закутка, просто черпай и наслаждайся тем, как все легко, анализируй и действуй.
— Не закрывай глаза, — напомнила ей Миэре, продолжая. — У тебя так мало зелий? Я считала, что у боевого мага есть все и даже кое-что лишнее под рукой.
— Все это было у меня, но до определенного дня. Может ты слышала о разрушенном квартале?
Подруга едва заметно качнула головой, соглашаясь.
— Что-то такое припоминаю. Это там Сорге учит своих студентов управляться с нечистью?
Вэл чуть было не кивнула, забывшись.
— Да. Но я надеюсь, что практику уже свернули. Там был мой дом, все с него и началось.
Миэре на мгновение отвлеклась, посмотрев на нее осмысленным взглядом. В другой раз она бы непременно подразнила Вэл вопросом о поклонниках, но в этот раз этого делать не стала. Эльфы погибли, а это не смешно.
— Свернули. Слухи о ее самоуправстве дошли до короля, родственники пожаловались на нее за неуважение к усопшим, вечно она со своими безумными идеями!
Вэлиан не ответила, она смотрела на опущенное к ней лицо, разглядывала веснушки, ни одна из которой не повторяла по форме другую, рассматривала тонкие, но все же более крупные, чем у истинных эльфов черты лица, полные губы и упрямый подбородок, прямой нос с так и не исправленной небольшой горбинкой, большие карие глаза, которые могли смотреть так бессовестно невинно, теперь они бледнели с каждой новой секундой, как будто бы истончались, превращаясь в ледышки.
Миэра подняла руки, дотрагиваясь до ее висков, нажимая большими пальцами на точки расположенными над бровями, а указательные прижимая к ее вискам. Пальцы целительницы были прохладными, Вэл бы порадовалась этому ощущению, если бы еще они не были влажными, а это вызвало у нее прилив раздражения, но эта эмоция была мимолетной, продлившись всего-навсего секунду.
— Rhunda! (давай! (ороч.)
Она видела, как тело женщины прорезают белые нитки силы, как скручиваются и распускаются, плавно устремляются и бьют со всей силы словно это боевое заклинание “хлыста”, но только теперь вертикальное.
Миэра обхватила голову эльфа, запуская руки в ее распущенные волосы, притягивая ее к себе и заглядывая ей в глаза. Вэлиан поддалась к ней, не сопротивляясь. Это не страшно, это просто, это Миэре, что всегда остановится стоит ей только почувствовать, что что-то идет не так.
— Thra ja h-uile daad mathh, Wea.(Все будет хорошо, спокойно Вэл.)
Миэре любит воду, но еще больше землю. Это та стихия, что легко идет на контакт с ней с самого ее рождения, слушается и подчиняется словно податливая глина в руках мастера-гончара. Ей не составит труда перестроить все вокруг, заставить непригодную землю принять семена, напоить их жизнью и взрастить новый урожай, но только Миэра выбрала целительство, такое недоступное, но необходимое ее народу.
Ради знаний она покинула родные края, отправившись в чужой и одновременно родной для нее край.
Воздух отозвался, ворвался в тело орка, но не найдя нужного отклика в чуждом и не совсем понимающем его организме, закружился, гонимый волей мага и тут же направился в руки, в пульсирующие пальцы.
Миэре требовались прикосновения, так ей проще наладить контакт и заставить стихию быть в ней как можно дольше.
В случае с Оком Бури, так называли тот бассейн, в миниатюру которого окуналась Вэлиан, этого бы не потребовалось. Все случилось бы очень быстро, результаты были бы видны тотчас же.
Сейчас же одно заклинание накладывалось на другое, где-то соединялось и становилось единым целым, а где-то превращалось в сложный, слоистый коктейль в теле женщины.
Миэре отпустила руки, они дрожали от напряжения, от отлившей от них крови. Стихия покинула ее, перебравшись в Вэлиан. Она кружила в ней так долго, как только та могла ее удержать, а теперь покидала по строго определенному пути и вновь возвращалась, бессчетное количество раз.
Вэлиан все такая же неподвижная напоминала древнюю богиню, грозную и опасную, короткие волосы эльфийки парили на невидимом ветру, электризуясь и пощелкивая. Темные глаза стали совсем светлыми, немного пугающими, как если бы ее зрачки закатились назад, но они были и прекрасными с крошечными молниями внутри и вокруг них.
Сила выходила из нее, преодолевая сетку магического барьера, и вновь возвращалась. Миэре сумела, смогла создать цикличность. Теперь все будет проще, она сможет увидеть в чем дело и вылечить ее, в пределах своих скромных сил и умений разумеется.
Огромная капля воды подброшенная в воздух застыла, затем задрожала, потом стала делиться на все более и более мелкие капли, разлетаясь в одном им известном порядке, подсвечивались разнообразными цветами, и так до тех пор пока перед Миэре не возникла водяная проекция, точная двухмерная копия стоящей перед ней женщины.
— Получилось?
— Не шевелись, не порть картинку, — обрубила Миэре, отходя в сторону, чтобы подтащить к экрану стул.
Все было на первый взгляд в порядке. Усталость и первые признаки истощения, но это ничего, это не требовало бы срочного вмешательства и уж тем более услуг целителя. Конечно в храм приходят и с меньшими хворями, но тут все могло обойтись простыми зельями — успокаивающими и расслабляющими.
— Могу посоветовать тебе то же, что и раньше: много сна, прогулок на свежем воздухе, хорошей еды, да побольше.
Она что не видит ничего? Вэл обеспокоенно покосилась в сторону.
— А что со спиной.? Что ты видишь там?
Миэре как раз повернула экран этой стороной, с интересом разглядывая то и дело меняющуюся картинку. Такого она еще не видела, это не укладывалось у нее в голове. Такого не было у обычных существ, такого не было и у магов, вечно приносящих какие-то новые диковинные хвори, модифицированные и измененные самими владельцами или теми, кто практиковал темную магию.
— Опиши мне свою боль.
— Жжет и тянет сильно, все в одну точку. Иногда как будто бы отпускает, но тогда болит все остальное, правда все легче.
— В одну? А не в две?
Сомневающимся голосом переспросила целительница, повертев экран из стороны в сторону, она разглядывала золотистый рисунок двух цветков, что цвели на пояснице Вэлиан. Сравнение с цветками было неправильным, рисунок постоянно менялся, словно корни растения шевелились, удлинялись и укорачивались, вспыхивая разнообразными оттенками цветов от светло-желтого до оранжево-красного. Это можно было принять за паразита, но тогда и цвет был бы другой и рядом возникло бы его изображение. Вывод пока был только один — это что-то было частью Вэлиан, рожденное в ее теле, но чем именно Миэ пока не представляла.
— Поясница — она болит сильнее всего, с обеих сторон. Что ты видишь?
— Что проблема в районе надпочечников.
Миэре еще минуту разглядывала экран, наконец поднимаясь и направляясь к столу, чтобы взять одну из пластинок хрусталя. Хватит держать ее в неподвижном состоянии, ничего нового она не увидит.
— Подожди еще немного. Сейчас перенесу все на ташет.
— Что ты увидела?
Вэл проследила за ней, не решаясь пошевелиться. Женщина вернулась, встав перед ней. Ничего не происходило всего лишь секунду, потом Вэлиан словно под дых ударили и она уже не в силах сдержаться, согнулась пополам, закашлявшись.
— Ты это… хоть предупреждай!
Миэра перевела взгляд на раскрасневшуюся Вэлиан, а потом вновь устремила глаза на переливающиеся и подвижное изображение в стеклянной поверхности.
— Ты бы что сделала, дыхание задержала?
— Нет, хотя бы приготовилась.
Рыжая только пожала плечами. Отойдет. Она ведь сама решилась на приватный осмотр и прекрасно знает, что не все грани в целительстве доступны Миэре в полной мере.
— Не комплексуй, я видала тебя всякой. Хуже, чем после первых тренировок у боевиков, ты еще не выглядела никогда.
Вэлиан только хмыкнула в ответ, разглядывая изображение. Это не было похоже на тьму, последняя была совершенно другой, она была черной, когда как эта штуковина играла совершенно другими цветами.
— Болит у тебя вот здесь и выглядит все это вот так.
Целительница провела пальцами по прохладной поверхности, сначала разворачивая изображение, а затем только приближая нужный ей участок.
— Это не паразит, но и не инфекция, цвет не тот. На простуду тоже не похоже.
— И не тьма? — на всякий случай уточнила Вэлиан.
— Нет, это тебя так беспокоило?
— Признаться честно — да, у меня от сердца отлегло, — Вэлиан с облегчением выдохнула, — тогда что это?
Миэра только качала головой, продолжая играться с ташетом.
— Я впервые вижу подобное. Меня смущает нестабильный цвет, он постоянно меняется. Если бы это было с другой стороны, — Миэ развернула картинку, ткнув в нужную ей область, — я бы решила, что ты беременна, но тогда и болеть ничего не должно было, просто вызывало бы дискомфорт на самый крайний случай.
— Но ты можешь что-нибудь сделать?
— Я не знаю.
Целительница опустила стекло, на мгновение задумавшись, она не обратила внимание на то, что Вэл забрала ташет из рук и теперь разглядывала все самостоятельно.
— По уму надо идти в главный зал, звать всех остальных целителей. Они могут знать побольше моего, Араэнере так точно.
— Нет! Нет.
Вэл покачала головой. Она туда не пойдет. Если это не тьма. то ей только академических изысканий на свой счет не хватало. Спасибо, подопытным материалом она уже была!
— Вэл, это не шутки. Если я сделаю что-то не то и тебе станет хуже, меня потом по голове не погладят и не только настоятельница, а еще и он!
Миэра мотнула головой в сторону двери, за которой находился Сфайрат. Вэл спрятала хрусталь за спину, как будто это реально могло помочь ей.
— В случае чего, я ничего не скажу, не выдам тебя. Скажу, что попросила у тебя обезболивающих, а все остальное сделала сама.
Миэра качала головой. Нет, она на это не пойдет. Не в предполагаемом выговоре все дело, а в том, что это касается здоровья и жизни. Это нарушение правил, это не этично и может грозить ей очень большими неприятностями!
— Миэ, ну я прошу тебя. Ты ведь понимаешь, насколько это все может затянуться. Куда они меня поволокут?
Служительница храма Бури задумалась, в ней боролись ответственность, сострадание и любопытство. Было очень заманчиво открыть что-то новое и доселе неизвестное, найти суть проблемы самостоятельно.
— Хорошо, я помогу тебе, — проговорила она сначала неуверенно, — но учти, все это не будет действовать очень долго.
— Хорошо!
— Но это не все, — Миэра протянула руку, молчаливо требуя вернуть ей хрусталь обратно. — Ты придешь сюда завтра и послезавтра и столько раз, пока мы не разберемся со всем этим окончательно.
Вэлиан медленно кивнула.
— Я схожу в хранилище и в библиотеку, там обязательно должно быть что-то, что объясняет то, что происходит с тобой, а если нет, то я лично отволоку тебя к Оку.
— Хорошо, но я не сомневаюсь, что ты разберешься со всем сама. Ты ведь лучшая и такая умная!
Вэл, поколебавшись, кивнула и отдала ей ташет. Где-то в недрах храма существует целое хранилище таких стеклышек, содержащих в себе информацию о тех или иных важных “пациентах”. Еще в них содержится изображение тех или иных редких хворей, с которыми целители еще не встречались или которые им еще предстоит изучать. Изображение играло красками еще секунд двадцать, а затем померкло, став серым и обезличенным, краски вернутся, реши Миэра выудить его из стекла, но для этого ей понадобится воды куда больше, чем та капля, что она принесла в мыльнице в форме ракушки.
— Вэлиан, ты так неумело льстишь мне сейчас, — проговорила женщина, но тем не менее похвала подруги была ей приятна. — Иди сюда, садись на стул.
— Хорошо. Но и у меня тоже условие.
Миэра уже дошедшая до своего стола и убирающая стекло в один из ящиков со специально оборудованными для этого отсеками, подняла голову и покачала головой.
— Нет, Бэаквуа, ты наглая! Ты мне еще и условия ставишь?!
Вэлиан подошла к столу, опираясь на него ладонями и поддаваясь навстречу женщине.
— Нет, я говорю, что ты лучшая, потому что ты уже много раз помогала мне и даже тогда, когда не имела на то никакого права.
Она имела в виду период учебы. Она лечила Вэлиан движимая не только состраданием и даже не дружбой, которой тогда толком еще не существовало, а желанием преуспеть и понять все быстрее, чем остальные.
— Твоя взяла, говори. Но это не факт, что я соглашусь. Ты не в том положении, чтобы диктовать мне условия.
Не в том, но попытаться стоило.
— Пожалуйста, не рассказывай всего ему, пока мы не выяснили все окончательно.
Она замолчала. Что может быть хуже? Об этом Вэлиан даже думать не хотелось.
— Ну и как ты предлагаешь мне выкрутиться? Ты ведь предлагаешь мне солгать.
— Нет. Я предлагаю не пугать никого раньше времени. Я сама расскажу ему обо всем, когда придет время, а сейчас я не готова к тому, что меня будут носить на руках, сдувать пылинки и вообще запретят двигаться.
— Скажешь тоже!
Вэл только приподняла бровь в ответ.
* * *
1. Rhunda — давай! (ороч.)
2. Thra ja h-uile daad mathh, Wea — все хорошо, Вэл. (ороч.)