«Женщины! — только фыркал дракон, пока они преодолевали врата Студиосов. — Кто их разберет?»

Сегодня на воротах было пустынно, но оно и понятно: третий день. Подошел срок прощания с погибшими. В воздухе ощутимо тянуло дымом от можжевеловых костров, пропитанных всевозможными эфирными маслами, складывающимися в сложный букет, стремившийся максимально оттенить, замаскировать запах горящей плоти.

Бывшее поле брани, теперь уже очищенное от трупов, было занесено тонким слоем снега, не сумевшем скрыть острые темные проплешины, ямы и выступы, оставшиеся от месивших его сапог; заклинаний, что рикошетили и ударялись, врезались и вспахивали землю, погребая под собой и живых, и мертвых; направленного пламени, что вырыло в земле длинные канавы.

Деревья, обугленные после дыхания драконов и теперь уже безжизненные, были выкорчеваны, распилены и уложены в аккуратные пирамиды поленниц.

Пейзаж изменился кардинально. Эльфы все привели в порядок оставив лишь холмы да пригорки, чтобы ничто не напоминало о том, что произошло здесь несколько дней тому назад. На улице, несмотря на ветер было холодно, особенно сильно это чувствовалось за чертой города, на открытой и продуваемой ветрами местности.

Пар точно белое облако окружал головы эльфов, проверяющих их при входе в город.

Вэл не остановилась, чтобы поболтать с ними, не было при ней и подарков, она быстро прошла процедуру опознания, продемонстрировав слабо мерцающую эмблему гильдии и индивидуальный знак мага. Вэлиан перебежала под широкую арку ворот и остановилась там, ожидая его, теперь уже укрытая толстыми стенами от падавшей сверху белой крошки.

Стражники и сами не были расположены к беседе, стремясь побыстрее укрыться в своих сторожках, с сотворенными в них шарами плазмы, подсвечивающими окошки заманчивым, оранжево-красным светом, обещавшим тепло и какой-никакой уют, спасение от ледяной стужи.

Чувствовалось, что на этот раз их проверяют не те самые двоечники, что возились с каждым, казалось бы, элементарным заклинанием не менее десяти минут, а те, что действительно понимают, что от них требуется.

Быть может это студиосы с последних курсов, а может эльфы, из числа тех, кто официально приписан к городской страже.

Кто их разберет?

Сфайрат наблюдал за девушкой, его больше интересовала она, занимая мысли почти полностью.

Ее лицо пряталось в тени капюшона, но Сфайрат даже не сомневался в том, что откинь она его сейчас, он вряд ли увидит на ее лице веселую улыбку.

— Все настолько плохо?

Вэл шла рядом, кутаясь и путаясь в полах его плаща. Он настоял на том, чтобы она взяла его вещь. Смотреть без «боли» и содрогания на ее якобы теплые вещи было невозможно.

— Нет.

— Если ты объяснишь мне в чем причина…

Вэлиан отодвинула край капюшона взглянув на него очень и очень выразительно, испытывающе. Не похоже, что сердится, скорее продолжает дуться, хоть и отрицает это. Что он может поделать с тем, что с ней он улыбается чаще чем обычно? Начать ей объяснять, что он просто очарован ей? Ну, глупо же!

— То, что? Мы пойдем обратно домой?

— Нет. Я пойму в чем причина твоих обид.

Девушка ничего не ответила, продолжая вышагивать по чисто выскобленным улицам города. Толку от этого было мало, ветер и небо продолжали приносить новую ледяную стружку, что оседала на покатых и изогнутых крышах, на мостиках второго яруса, на флагштоках с развевающимися на них черными лентами, с отсутствующим на них золотым тиснением, что свидетельствовало бы о том, что народ скорбит о преждевременной кончине короля.

— Как думаешь, как долго они будут держать это в секрете? — обратилась к нему Вэлиан, чтобы хоть как-то разрядить собственное угнетенное состояние и нарушить молчание, вдруг повисшее между ними.

Не обижается она на него, чтобы он там не думал. Поэтому надо развеять его сомнения.

— А ты сама, что думаешь на этот счет?

"Бояться лекарей, ну надо же! Драконов она не боится, а эскулапов — да!"

— Не знаю, но сегодня, на прощании с погибшими, отсутствие короля будет выглядеть более чем странно. Общественность не пропустит такого, даже, если советники попытаются сослаться на его недомогание.

— Наверняка, у принца есть решение на этот случай.

Вэлиан приподняла края плаща, перешагивая через небольшую лужу, вытекшую из кожевенной лавки, из которой остро несло химикатами. От лужи и ручейка, выбивавшегося из небольшой канавы, валил пар, стремительно остывая на холодном воздухе.

— Погодники явно взяли на сегодня выходной, — проговорила она.

— Или им дали его, — только ответил на это Сфайрат.

— Может быть, только город теперь уязвим, купола и того нет, но кажется, что это никакого не волнует. Может быть маги объявили забастовку?

Вэл не стала смотреть на небо, еще на входе в город было видно невооруженным взглядом, что энергетическая завеса снята и едва заметные нити, созданные скорее всего для видимости, мелькают над городом едва заметным свечением. Но это не тот барьер, который способен создать хоть сколько-нибудь серьезное препятствие.

— Может это потому что жителям Хавена отныне ничего не угрожает?

— Ты знаешь, мне сложно поверить в то, что Эд причастен к убийству собственного отца.

— Отчего же? История свидетельствует против него.

— Он всегда говорил, что одна только мысль, чтобы взять и сделаться правителем ужасно утомляет его.

— Все меняется и лишь дурак не меняет собственного мнения.

Вэл ничего не ответила на это. Несмотря на урок, что ей преподнесла жизнь, ей не хотелось разочаровываться в еще одном своем друге. Она подумает над этим обязательно, но позже, как только разберется с целителями, но сначала им нужно добраться до храма.

Она выбрала не самую безопасную и приятную дорогу, Сфайрат знал об этом, но спорить и предлагать ей другие варианты не стал. Здесь грязно и дурно пахнет, контингент оставляет желать лучшего, ведь не все гномы, орки, гоблины и даже эльфы такие дружелюбные и забавные, как может представиться на первый взгляд.

Это не беспокоило его, бывало и хуже, много хуже, надо сказать. Оставалось только догадываться почему она предпочла этот маршрут более безопасному.

Что до Вэлиан, нулевой энергетический запас и отсутствие оружия не пугали ее, она и раньше ходила этим путем, оттачивая навыки преображения.

"Только с ним, — подумала Вэл, украдкой покосившись на дракона, отодвинув при этом край капюшона, — мне не удается притвориться, вспомнить хоть что-то стоящее и отыграть свою рольот начала и до конца, добиться желаемого и не чувствовать себя после очень гадко."

Она обошла несколько прохожих, спешащих им навстречу с самыми невозмутимыми и отстраненными лицами, изредка, на которых проскальзывало выражение скорби. От них же несло дымом, одурманивающе и тошнотворно. Вэлиан слегка замутило, она быстро притянула к себе ткань капюшона с короткими ворсом с наслаждением вдыхая запах его духов.

"Это все паника. Волнуюсь вот и подкатывает к горлу."

Успокаивала она себя, стараясь не думать о предмете своих волнений.

"С чего я взяла что все будет так плохо, как бывало раньше? Лекари может и перегибают палку, но сегодня со мной Сфайрат. Он не просто дракон, маг, он еще и жених."

При последней мысли она усмехнулась, вновь подбирая полы плаща, то и дело отпуская его, чтобы напряженные запястья могли немного отдохнуть. Вещь безумно теплая и пахнет им, так обволакивающе и приятно, но тем не менее тяжелая. Это все из-за меха и кожи. Мужчине такой вес в самый раз, а она по началу даже присела от опустившейся на ее плечи ноши.

"Вот уж никогда бы не подумала о том, что буду радоваться навязанной мне кабале. Он добр, умен, красив и очень обаятелен, дракон его так вообще безумно хорош собой и впечатляет с первой минуты, но эти двое стремятся к всепоглощающему контролю."

Улица сужалась, накрыв головы прохожих разноцветными полотнами пологов, народу кажется стало больше, образовалась небольшая толчея. Эльфы шли впритирку, недовольно бормоча что-то при этом под нос. Почему они не выбрали верхние ярусы, более светлые и где-то более просторные даже для Вэлиан было загадкой.

Может быть потому что там холоднее, чем внизу, а может быть потому что они шли вовсе не с похорон, а разрешив какие-то темные делишки?

"Остальным быть может и все равно, а мэтр Этрери побоится, что я возьму и пожалуюсь дракону. Обязательно намекну ему об этом, Этрери всегда пасовал перед тем, кто сильнее его. Наверняка, он бы очень обрадовался тому обстоятельству, что сегодня я приду слабая и немощная, как лабораторная мышь, которых он так любит и привык мучить."

Вэлиан перешла к Сфайрату. Дракон согнул руку в локте, предлагая ее изгиб, но без выразительных взглядов, а как само собой разумеющееся, на автомате.

— Вэл?

— Да?

— Расскажи мне о том, что случилось в академии?

— С чего ты взял что что-то случилось?

Вот теперь он взглянул на нее с таким выражением лица: "мол, ты опять начинаешь упрямиться и возражать?"

— Ты могла бы путешествовать и ввязываться в авантюры будучи медиком, освоила бы пару-тройку боевых заклинаний. Подозреваю что фехтованием ты увлекаешься не со школьной скамьи. К твоим услугам прибегали бы не в пример чаще и платили наверняка больше. Цели те же, а условия куда лучше тех в которых ты находишься сейчас.

Вэл с одной стороны позавидовала его невероятной теплокровности, при которой он мог вышагивать по улице с распахнутым на груди плащом, не испытывая при этом каких-либо неудобств, а с другой, она залюбовалась им, ощутив внезапную гордость за то, что этот мужчина сопровождает ее, идет рядом и даже больше — принадлежит ей.

Если отбросить плохие предчувствия и панические мысли, то она уже не раз обращала внимание на то как на него смотрят женщины, что в этом мире, что в том. Дракона, к его чести и ее затаенной не то гордости, не то радости, это нисколько не волновало, он как будто бы не замечал этого.

«Ну-у-у, — протянул голос, — это только тебе так кажется, ты не знаешь, что творится в его голове и куда он на самом деле смотрит.»

— Насчет фехтования ты не прав.

Вэлиан все-таки откинула капюшон, постоянно придерживать его или полы плаща было пренеудобно. Прохожие толкались, мало думая о воспитании или об изящных манерах, которые так часто приписывают эльфам. В толчее все равны, надо работать локтями, а иногда кулаками.

— Отец отказывался учить меня, так, какие-то азы шутки ради, но в серьезной стычке я бы явно с такими навыками проиграла. Увлечение пришло ко мне именно в академии.

— Странно, — вырвалось все-таки из Сфайрата, — а твои упражнения с Тристом?

Он заметил лукавый блеск ее глаз, когда она повернула голову в его сторону.

— Не сверкай так глазами. Это всего лишь праздный интерес, чтобы узнать тебя получше.

Вэл не стала ни спорить, ни улыбаться.

— Оттачивание мастерства и желание наподдать мерзавцу, такого мнения я была о нем тогда.

Дракон внутри осклабился, он, как никогда солидарен с девушкой в ее оценке эльфа.

— Сначала у меня это не получалось.

— И ты уходила в синяках?

"Не только в синяках, но и с разбитыми губами."

Вэлиан быстро кивнула, желая закрыть скользкую тему. В воспоминаниях еще было живо светопреставление перед домом сыщика, поведение Сфайрата у нее в квартире и утренний вопрос, больше походящий на замаскированный допрос.

— В синяках, ссадинах, с порезами и легки повреждениями, потом наше положение друг относительно друга уравнялось и на его долю пришлись ушибы, вывихи, а где-то, пусть он и отрицает это, переломы.

Сфайрат только кивнул на это. Ему не нравится отношение Исх'ида к Вэлиан, чует его сердце что он интересуется ей не только, как ученицей, тем более что таковой она уже давно не является.

— Жестоко для простых спаррингов. Ты так не считаешь?

Вэлиан дернула плечиком. Тристан сам напросился. Но ей не хотелось говорить о нем со Сфайратом, чувствуется что дракон не в восторге от ее общения с ним.

Она тяжело вздохнула, едва подумав об этом. Гиперопека, тотальный контроль, а теперь еще и это. Как скоро он заговорит о том, с кем ей следует общаться, а с кем нет? Как скоро вновь поднимется старый вопрос о доверии?

В любом случае развивать эту тему не следовало. Зачем лишний раз портить ему настроение? И как следствие себе?

— Ммм, нет. Не хуже чем синяки на половину лица, — Вэл наградила его соответствующим взглядом, — и хромоты на левую ногу.

Ей достался взгляд искоса, в котором не было и следа от чувства вины или раскаяния. Заметила значит.

— Переживет.

— Я тоже так считаю, — улыбнулась ему Вэл и это на мгновение согрело ему сердце.

Народу стало еще больше, они остановились, отступили в сторону, пропуская большую группу прохожих, закрывая собой вход в какую-то закусочную. Ароматы, что шли от нее были очень знакомыми: пряные и режущие глаза, имбирные и луковые с легко узнаваемым запахом раскаленного кунжутного масла. Вэлиан, не поверив своему обонянию, обернулась, чтобы убедиться в том, что нос не подводит ее: место напоминало китайскую лапшичную, несмотря на отсутствие иероглифов и азиата в колпаке. Вместо него сидел молодой гоблин, чье лицо еще не было изрезано большим количеством морщин. Обычно они выдавали возраст, кроме того, что сильно портили внешность, уродуя ее.

Откуда это здесь? Эта кухня совсем не типична для Эландиля, не иначе, хозяин побывал в мире людей и решил открыть подобный бизнес в этом мире.

Гоблин с убранными под белоснежный платок жиденькими волосами кривился неожиданно возникшему препятствию в их лице, но вовсе не потому что Вэл и Сфайрата мешали предполагаемым посетителям подойти к окошку раздачи, скорее из-за того, что они закрывали ему обзор. Время раннее, надеяться на клиентов сейчас точно не стоило.

— Насчет отца, я думала, что у тебя сложилось какое-то представление о нем, особенно после его поведения на ужине и после него.

Сфайрат кивнул. Да, сложилось. Рихаррд в лучших традициях отставного военного пытался сыграть, да и чего уж там проиграл с ним два сценария. По первому, он активно выводил его из себя, провоцировал, демонстрируя весьма хамское отношение к дочери и жене, а после, второй, когда бывший глава дипломатической миссии поделился с ним своими выводами, касающимися личности Сфайрата, признавл его достоинства, а где-то и пожурив на правах старшего за излишнюю прямолинейность и резкость.

Сфайрата так и подмывало покачать головой. Ох, уж эти старые политики и интриганы, не достаточно им прошлых свершений, что лучше всяких слов демонстрируют, что перед ними за собеседник, им необходимо убедиться в этом воочию.

— Не мне рассуждать о том, что он за эльф, ты знаешь его лучше, чем я. Но я считаю, что в этой непростой ситуации следовало бы определиться и выбрать какую-то одну линию поведения.

Вэл пожала плечами. Не стоит анализировать поведение близких, ни к чему толковому это не приведет.

— Ладно, — Сфайрат повернулся к ней, глядя в темные глаза девушки, — расскажешь мне почему ты ушла от лекарей?

Гоблин заинтересовался загородившей проход парочкой. От них пахло людьми, с их сладковатыми и не всегда натуральными запахами, отдающих химикатами, как в некоторых лабораториях гномов.

Сначала они ему мешали разглядывать прохожих, но теперь, приглядевшись и даже больше прислушавшись к их беседе, он пришел к выводу, что это не страшно.

Эти влюбленные, они все болтают лишь об одном: о чувствах друг к другу, о том какие они замечательные, да целуются беспрестанно, не забывая хватать друг друга за разные части тела. Мерзость.

Эти двое разговаривали и рассказ девушки обещал быть очень интересным. Гоблин любил хорошие истории, даже больше чем сплетни. Истории из первых уст — больше прочих, слушая их можно было не гадать что тут правда, а что нет. Но потом, можно было представить свою версию реальности, додумать, прибавить кое-что и прослыть хорошим рассказчиком. Он уже предвкушал, как его товарищи будут слушать, раскрыв рты, забыв при этом про пенящийся в кружках эль.

Гоблин оперся на прилавок, приготовившись слушать, но его ждало разочарование, мужчина обернулся к нему, бросив короткий взгляд, его глаза полыхнули золотым и содержание их беседы стало ему недоступно. Оставалось только догадываться что говорит девушка по движению ее губ, но этой способностью любящий сплетни гоблин не обладал.

“Маги! Вечно они что-то скрывают! Как будто они чем-то лучше остальных. Все те же беды, все те же хвори!”

Хозяин лавки отпрянул от окошка, спрыгнув на пол и уже направился в подсобку, шаркая при этом ногами, но пришедшая на ум мысль заставила его резко затормозить и поспешить обратно.

“Дракон! Вот так да! Его следует рассмотреть, как следует! В наших краях появились драконы! Вот это будет новость!”

Не то чтобы гоблина восхищали эти существа, но встреча с ним была более чем редкостью. Никто не видел их в человеческом обличии, вернее трудно было догадаться, что перед тобой именно дракон. Эльф, орк, огр, человек, кто угодно, но только не дракон. Однажды, он услышал краем уха, как один молодой маг, в таверне, говорил о том, что дракона опознать очень просто — по глазам, ведь они сверкают золотом, стоит им только начать творить волшбу. Гоблин тогда усмехнулся этим словам: бахвалился мальчишка никак иначе. Стал бы дракон выдавать себя таким примитивным образом и кому, магу из числа студиосов!

Но сейчас он спешил обратно, насколько ему позволяли его короткие и кривые ноги, внезапно уверовавший в правдивость однажды услышанной байки, однако, его ждало очередное разочарование — эльф и дракон уже ушли и сколько он не смотрел, не вглядывался в толпу, разглядеть их так и не смог.

* * *

— Бэаквуа! Бэаквуа! — повторился магистр Этрери недовольно, оглядываясь на внезапно затихшую аудиторию первого курса, что сейчас собралась в академическом подвале.

“Не подвале, а аудитории.” — поправил она сам себя, — “точной копии храма Аранеэре.”

Подвал он и есть подвал, студенты так называют, а уж этих не переспоришь, каждый год приходят новые и называют это место только так и никак иначе.

— Не стоит заставлять меня звать тебя в третий раз, предупреждаю: ты подойдешь ко мне и это будет мало походить на добровольные начала.

Толпа нехотя расступилась, выпуская девушку наружу. Она остановилась в нескольких шагах от него, тяжело вздохнув при этом.

Этот поток отличался от всех остальных, прошлый курс скорее всего вытолкнул ее и даже отступил назад, выдав выбранную им жертву.

Первокурсников, как это бывало обычно страшила неизвестность и инструменты, поблескивающие ярким блеском на придвинутом к бассейну столике. В прошлый раз их не было, сегодняшний урок был посвящен тому, как отсекать, убирать из ауры и организма мелкие хвори, вызванные проклятиями и сглазом, отсекать их и прижигать, блокируя каналы для дальнейшего развития болезней, но сначала нужно было экранировать ее состояние, сделать слепок ее ауры.

— Раздевайся и шагай в воду.

Вэлиан осталась на месте, даже не подумав выполнить указания преподавателя. Сокурсники на этот раз молчали, сдерживая смешки и подначивания, которые были в прошлый раз, они понимали, что каждого из них может ожидать подобная участь. Вэлиан не повезло, девушка привлекла внимание магистра еще на первом уроке, рассмеявшись шутке одного из студентов, она не смогла остановиться. Он разумеется ее заметил, попросив поделиться с ним тем, что вызвало ее веселье, чтобы и он мог поддержать его, но девчонка покачала головой.

“Не могу, магистр, эта шутка касается вас.”

Похвальная честность, граничащая с хамством. Однако в ту минуту он этого не оценил.

“Как вас там?”

“Вэлианэ Бэаквуа.”

“Я не прошу, теперь не прошу, а настаиваю или вы желаете испробовать на себе действие одной из сывороток,” — он качнул головой в сторону шкафчика с реактивами, сыворотки правды в нем не было, но студенты об этом не знали.

— Я не могу магистр, теперь уже не могу, вы на подвальную крысу совсем не похожи.

Роэль находился не в самом благостном расположении духа, на общем собрании вновь распекали преподавателей за предвзятое отношение к студентам и вольную трактовку правил академии, точнее их игнорирование, особенно это касалось первокурсников, что еще не успели “повариться” в учебном котле и нахвататься премудростей от своих старших товарищей. Лекари особым состраданием к будущим коллегам не проникались, зато это делали другие, чьи познания в его предмете ограничивались часами в рамках первого курса.

Год только начался, главы кафедр и ректорат решили напомнить об этойпроблеме, но сделали акцент почему-то на нем.

Он же остался тверд в своем мнении: практических занятий у лекарей должно быть больше, чем теоретических и особенно не должно быть никаких стеснений по отношению к телам друг друга. Как у боевиков, что к концу курса могут переодеваться в общей раздевалке, забыв про половую принадлежность друг друга.

Студенты ежегодно жаловались родителям, ничего особенного в том не было. Однако, распечь перед всеми решили Роэля.

Так девушка попала в поле его зрения, а равно и под горячую руку, став подопытным материалом на вводном и как правило самом зрелищном из уроков, от которого будущие светила и знахари при деревнях приходили в неописуемый восторг, вдохновившись на дальнейшие свершения. Ничего, что к концу обучения их энтузиазм иссякал, пропитавшись осознанием того, что работа лекаря — это не работа мага, где все происходит с эффектными вспышками, взрывами, хлопками, громами и молниями. Это кропотливая работа, не всегда чистая, но всегда скрупулезная, от которой зависела жизнь и здоровье их пациентов.

Обычно он выбирал девушек, у них было на что посмотреть, а если нет, то это была хорошая возможность справиться с преследующими их комплексами. Роэль вызывал одну за другой, каждая с потока успевала побывать в бассейне, представ перед всеми во всей своей природной красе. Парней эта участь тоже не обходила стороной, но правда в том, что и смотреть у них было не на что.

К концу обучения никто из лекарей не стеснялся никого и ничего.

— Согласно уставу и правилам академии на практических занятиях для демонстрации тех или иных особенностей вида преподаватель обязан использовать материал для практических занятий или сотворить иллюзию, но уж никак не требовать от учащегося оголяться или требовать продемонстрировать что-то на себе.

— Хорошо.

Этрери недобро сощурился. Девушка сжимала в руках новенький экземпляр устава академии. Хм. Быстро она. Ей не помогли, сама догадалась прогуляться до такого непопулярного среди первокурсников помещения академии, как библиотека.

Он сделал вид, что заинтересовался содержимым столика, переложив местами скальпели.

— Вам же хуже. Учтите, я не стану приводить в порядок вашу одежду и времени, для того чтобы переодеться вам тоже не дам. Не хочу ждать вас и затягивать урок, ожидая, пока вы накрутитесь возле зеркала.

Девушка согласна кивнула. В подвале было холодно и это занятие, ее упрямство, могло стоить ей ее же здоровья, она могла простыть или подхватить пневмонию, но эльфийка пошла на это в угоду своей скромности или упрямства. Ей же хуже, к концу курса будет чувствовать себя белой вороной.

— Надеюсь, вы учили вводную лекцию и помните о том, что в водах бассейна могут находиться лишь живые, но никак не мертвые?

— Вы конечно же не станете использовать иллюзию?

Проговорила она, брошюра устава вспыхнула в ее руках, осыпавшись небольшой горкой пепла ей под ноги. Девушка осталась внешне невозмутимой. Этрери проследил за ее руками. Играючи использует магию хаоса, но внешне при этом остается невозмутимой. Отличный самоконтроль.

— Чего вы боитесь Бэаквуа? Зачем упорствуете? Все мы уже видели вас, хуже уже не будет.

Роэль приблизился к студентке, но она и не подумала отступить.

— Тогда зачем вы вызываете меня повторно? Любуетесь или быть может не рассмотрели, чего?

Раздались смешки, Этрери поднял глаза на тут же смолкнувшую толпу. Никому не хотелось оказаться на месте Вэлиан.

— Давайте, мы поменяемся с вами местами? Вы проведёте урок, использовав себя в качестве наглядного пособия? Наверняка, вам стесняться нечего.

Девушка смерила его ответным, оценивающим взглядом. Роэль себя не стеснялся.

— Нет, Бэаквуа, не сегодня. Быть может на каком-нибудь индивидуальном занятии, но вы должны быть либо слишком талантливы, либо совсем уж безнадежны. Отозваться о вас подобным образом я пока не могу. Идите, мы ждем. Еще столько предстоит разобрать.

Вэлиан кивнула, тут же отвернувшись. Она и не надеялась на то, что преподаватель вдруг передумает и вызовет кого-нибудь другого, тем более что согласиться с ее предложением. Она умудрилась попасть в любимчики на первом же занятии и тут уж ничего не поделать. Этот магистр уже не забудет ее, так ее “успокоили” студенты старших курсов. Пусть не забывает, но и спускать ему всего Вэлиан не стала.

Глупо подставилась, надо было ей тогда смолчать, но она не была уверена в том, что он и дальше не стал бы цепляться к ней. Терять ей было нечего.

Вэлиан опустила руку в холодную воду, тут же выдернув ее и выругавшись про себя. В прошлый раз вода была теплой, но и занятие не было первым, сейчас же просто-напросто она была ледяной. Никто и не подумал о том, чтобы нагреть ее, просить об этом магистра Вэл бы не стала, не желая выслушивать очередную порцию насмешек и нравоучений.

Ей еще полтора часа тут торчать, в этом склепе. Простынет, как пить дать!

— В чем дело Бэаквуа? Владеете магией хаоса, а воду себе нагреть не можете? Попробуйте согреться смехом и шутками.

Вэлиан, уже снявшие ботинки, свесила ногу с каменного бортика, замерев от сковавшего ее тела холода.

— Шутки у тебя не шибко смешные, — проговорила она себе под нос, наплевав на то что тот может услышать ее.

Сжечь тонкую книжицу это одно, а согреть такое количество жидкости совершенно другое. И он прекрасно понимает это.

— В центр, сегодня потребуется полное погружение.

Бассейн не был глубоким, только в центре вода доходила ей до пояса. Как она могла погрузиться в него полностью, Вэлиан пока не представляла. Она посмотрела на своды потолка, на резные стоки в форме вытянутых лепестков лилий, с них срывались тоненькие струйки воды, наполняя огромную чашу прозрачной водой, ядовитой и соленой, совсем непригодной для жизни.

Вода в бассейне циркулировала, со стороны это было прекрасное, завораживающей в своей плавности действие. Никакого шума от бежавших вниз потоков, лишь легкое журчание, как если бы шумел ручей в самой чаще леса.

Она пошла к центру, гадая чем ей обернется сегодняшнее неповиновение, достигнув середины, Вэлиан обернулась к собравшимся в аудитории эльфам. Ребята смотрели на нее теперь уже с интересом, быстро забыв о прежнем сочувствии. Еще бы! Ей бы на их месте тоже было бы очень интересно, что на этот раз продемонстрирует преподаватель и главное, как именно сделает это мастер дисциплины.

— Как вы знаете, любое существо состоит на более чем восемьдесят процентов из воды и минералов. То, что я сейчас продемонстрирую вам называется “экраном” и будет доступно в полной мере лишь к концу четвертого курса.

— Тогда зачем вы показываете нам это сейчас? Мы ведь только первый курс.

— Чтобы вы поняли на какие предметы вам стоит обратить более пристальное внимание. Магия стихий, энергий и магия жизни, полный курс анатомии…

— Эльфов?

— А вы собрались лечить только эльфов?

Поинтересовался он с насмешкой. Ответом ему было молчание.

— Кое-что будет доступно вам уже через пару занятий, например, отсечение мелких хворей, насланных недобрым словом. Уверен в каждом из вас есть нечто подобное, даже если у вас нет врагов. Так что займемся этим.

— Ей будет больно?

— Нет, ваша одногруппница ничего не почувствует.

Роэль продолжил. Он очень любит свою дисциплину, но с первокурсниками всегда так скучно. Ничего серьезного от них не потребуешь, ничего стоящего с них не спросишь.

— Магия слова и действия, то есть полный курс темной магии.

— Полный? Но это ведь запрещено!

— Полный низший курс темной магии, — проговорил он терпеливо, каждый год одно и тоже, — и про некромантию не забудьте.

— Ничего себе списочек.

Проговорил кто-то, закончив скрипеть стилусом по пергаменту

— Нам это еще изучать и изучать.

Магистр для наглядности сделал пас рукой. В воздухе промелькнула серебристая лента энергии, тут же “нырнувшая” в воду и подсветившая ее голубоватым свечением, словно на каменном дне рос флуоресцентный планктон.

— Вы куда-то торопитесь? Или я что-то пропустил и теперь обучение в академии ограничивается одним лишь годом, а не десятилетием?

Ни на один из своих вопросов он так и не получил ответа.

— В любом случае вам придется постараться, если вы хотите стать настоящими лекарями, чтобы потом в храме Араэнере не справляли последствия ваших ошибок. Итак, начнем.

Вэл посмотрела себе под ноги, только что воды ей было ровно по колено, а теперь едва ли доходила до щиколоток. Она покачнулась от обрушевшейся на нее массы воды, тут же промокнув до последней нитки. Она устояла, делая шаг вперед, с трудом удерживая себя, чтобы не упасть на колени. Уж лучше бы и вправду легла, не ровен час, как в прошлый раз упадет на колени.

Целитель сконцентрировался, удерживая воду на месте и заставляя ее обтечь тело женщины.

Ему, как и в прошлый раз, это далось ему с большим трудом. Она сопротивлялась, что-то не давало ему завершить процесс, зациклить заклинание и отпустить его, позволив тому действовать самостоятельно.

Эта была вторая причина почему он вызвал ее.

Он был в день отбора у камня, видел, как тот “промолчал”. Вопреки распространенному заблуждению обелиск светился лишь тогда, когда к нему притрагивались истинные эльфы, с чистой кровью, лишенной всяких примесей. Эта девушка была полукровкой.

— Бэаквуа расслабься! Прекрати уже сопротивляться!

Легко ему говорить.

Она не могла сделать этого. Все внутри сопротивлялось этому действию, кожу жгло, глаза, нос и горло щипало, все внутри ощетинилось, не позволяя волшбе проникнуть вовнутрь.

— Я не могу, — прохрипела она.

Ее стало раскачивать из стороны в сторону, жутко хотелось пить, вдохнуть полной грудью свежего воздуха, а еще лечь и больше не вставать.

Сегодня было еще хуже, чем два дня назад. Хотя, она подготовилась, прочитала все об этой ванне и о том, как должен проходить процесс от начала и до самого конца.

Девушка упала, заскользив руками по скользкому дну. Она радовалась, что может дотронуться еще до чего-то., тело как будто стало невесомым.

Ее затрясло, но теперь уже не от холода, а от поднявшегося в теле жара, как если бы она вдруг стала замерзать на морозе. Такое не было редкостью: очень часто умирающий, в предсмертной агонии, принимался срывать с себя одежду, замерзая при этом окончательно.

Ей рассказал об этом отец, когда в очередной раз, в деревню, спустили закоченевшее и совершенно обнаженное тело путника, пытавшегося преодолеть горную гряду границу между Эландилем и Маглах-Эйне.

— Расслабься я тебе говорю!

Вэлиан поползла к бортику, наплевав на то как это будет выглядеть со стороны, ей надо на что-то опереться. Пусть делает, что хочет, пусть орет. Он мастер, вот и пусть добивается желаемого. Пусть вырубит ее, да и демонстрирует то, что задумал.

— Я не могу, — ее голос был мало похож на голос живого существа, скорее это было похоже на беспрестанное бульканье, в котором можно было различить слова.

Девушка, больше походившая на элементаль воды, выпрямилась, пытаясь держаться за бортик, ее руки скользили и по нему. Как у нее получалось передвигаться и преодолевать сопротивление воды Этрери было непонятно, но тем не менее интересно.

— Ты слышишь?!

Вэлиан вновь покачнулась. Она задохнется или сварится, а он будет смотреть на нее словно она насекомое под колпаком. Картинка перед глазами смазывалась, плыла, но теперь причиной тому была не вода.

— Я не могу!

Вода до этого удерживаемая силой его мысли, неожиданно бросилась ему навстречу, отшвырнув эльфа в сторону, на один из цветков из синего мрамора, что украшали зал по всему периметру. Удар вышел страшным: кажется, что вместе со звуком отколовшегося камня студенты услышали, как треснул позвоночник эльфа. Жидкость, лишенная контроля, вновь возвращалась в бассейн и в стоки, минуя при этом остальных учащихся

— Вытащите ее оттуда, она же утонет!

— Я позову кого-нибудь!

Дверь хлопнула, заглушив удаляющийся стук каблуков.

— Что с магистром?

Один из студентов перевернул эльфа на спину, он еще не знал, что этого делать ни в коем случае нельзя, тут же отдернув руки.

— Ты чего?

Ответа не последовало, все и так было понятно. От потерявшего сознания мага шел пара, а лицо и все открытые части тела быстро покрывалась волдырями.