— Джил…

Казалось, зов доносится откуда-то издалека. Ее кто-то звал, но кто — она не могла расслышать.

— Любимая… — Голос зазвучал громче. Джил снова погрузилась в теплый мрак, не обращая внимания на настойчивые звуки. Час за часом она крепилась, стараясь не поддаться сну, но наконец не устояла перед его сладкими чарами.

— Детка, если ты не проснешься, то растянешь мышцы.

— Джордан? — Глаза Джил моментально раскрылись, муж стоял на коленях перед ее креслом.

Джил выпрямилась и посмотрела на него такими глазами, точно видела впервые в жизни.

— О Джордан, — прошептала она, обвивая руками его шею, — я так рада, что ты дома.

— Если меня всегда будет ждать такой прием, я стану отлучаться еще чаще.

Джил решила пропустить его слова мимо ушей.

— Который час?

— Поздний. — И, ничего не добавив, он нежно ее обнял.

Джил поцеловала его, наслаждаясь прикосновением любимых рук. Джордан был так ей необходим! Выглядел он ужасно. Вот уже больше недели, как он не приезжал домой к обеду и проводил в офисе не только дневные, но и вечерние часы.

Джил допытывалась, в чем дело, но он особенно не объяснял, говорил лишь, что проекту, которым он сейчас занимается, грозит крах. Проект! Ради него Джордан готов причинить ей страдания, готов поставить под удар их совместную жизнь. Обида Джил была так велика, что чуть не вытеснила воспоминания об их идиллическом медовом месяце, пролетевшем как один день. Они вернулись в Сиэтл две недели назад, и до сих пор Джил не удалось побыть с мужем и часа вместе.

— Ты голоден? — Джил не сомневалась, что за все это время он ни разу толком не поел.

Джордан отрицательно мотнул головой, потер руками лицо.

— Мне нужно одно — отдохнуть.

— Сколько еще это будет продолжаться? — спросила Джил, стараясь, чтобы голос ее звучал ровно. Она вышла за Джордана с открытыми глазами. С первой секунды их знакомства она знала, какие требования к нему… и к ней предъявляет его работа, какая упорная борьба ей предстоит. Знала, как трудно ей будет сберечь их брак. Но она предполагала, что хотя бы два первых года перевес сохранится на ее стороне.

К сожалению, она просчиталась. Во всяком случае, недооценила всепоглощающее стремление мужа добиться успеха. Джордан любил ее, пусть он редко говорил ей об этом. Джил чувствовала это без слов. Но ей нужна была хотя бы частица его времени, его внимания.

— Я почти не видела тебя всю неделю, — напомнила Джил мужу. — Утром ты уходишь до того, как я просыпаюсь. Одному Богу известно, когда ты возвращаешься домой.

— Скоро все кончится, — глухо сказал Джордан, поднимаясь с колен. — Обещаю.

— Для тебя будет большим ударом, если проект сорвется?

— Очень.

— Один провал — еще не конец света.

Джордан криво усмехнулся. Его снисходительная улыбка рассердила Джил.

— Но ведь это так, — мягко проговорила она. — Я рассказывала тебе когда-нибудь, как я пыталась получить главную роль в пьесе? Когда была в выпускном классе.

Джордан нахмурился.

— Нет. А что, эта история вроде той, насчет игры на рояле?

Джил подобрала под себя ноги и оперлась локтем о ручку кресла.

— Чуть-чуть.

Джордан опустился на кожаный диван напротив, откинул голову и закрыл глаза.

— В таком случае не лучше ли сразу перейти к сути дела, а все остальное пропустить?

Он не груб, сказала себе Джил, просто практичен. Он вымотался до предела, и ему отчаянно нужен отдых. У него нет сил выслушивать от начала и до конца ее печальную историю в поисках морали.

— Хорошо, — согласилась Джил. — Ты уже, вероятно, догадался, что я не получила эту роль. Совершенно для себя неожиданно. Я уже участвовала в нескольких постановках на ведущих ролях. Честно говоря, я получала любую роль, которой домогалась. Но не эту. Меня вообще не пригласили играть в этой пьесе. Проклятье, я и сейчас еще уверена, что превосходно сыграла бы роль Элен Келлер.

Джордан улыбнулся.

— Согласен.

— Главное, чему эта неудача меня научила: не бойся провала. Я осталась жива, не сыграв Элен Келлер, а позднее, уже в колледже, когда получила другую очень хорошую роль, мое прежнее фиаско еще повысило цену успеха. — Джордан промолчал, и Джил добавила: — Ты понимаешь, что я хочу сказать? Или спишь?

Глаза Джордана были по-прежнему закрыты, но уголки губ приподнялись в ласковой улыбке.

— Я размышлял над тем, как печально кончилась твоя музыкальная и театральная карьера. Джил тоже улыбнулась.

— Согласна, это звучит нелепо, но благодаря краху моих надежд я обрела свободу. Я вложила всю душу в то, чтобы завоевать на просмотре роль Элен Келлер, и, когда провалилась, у меня было такое чувство, будто я никогда больше не смогу играть на сцене, меня сковывала боязнь снова получить отказ. Понадобилось немало времени, чтобы вернуть доверие к себе, но в результате я стала сильней. И когда на первом курсе колледжа решила попытать счастья в новой пьесе, то чувствовала себя в каком-то смысле защищенной. Провал не расстроил бы меня так, как это было в первый раз.

— Значит, ты хотела пойти на сцену?

— Нет, я слишком неловкая, чтобы быть хорошей официанткой.

Шутка не сразу дошла до Джордана, но, уловив ее смысл, он от души расхохотался.

— Знаешь, если бы провал не научил меня ценить успех, когда он мне выпадал, я попала бы в ловушку.

— Какую?

— Я считала бы, что успех достался мне по заслугам, была бы уверена, что я так талантлива, так потрясающе одарена, так изумительна, что никогда не проиграю.

Джордан промолчал. Немного подождав, Джил неуверенно проговорила:

— Мистер Ховард сказал мне одну вещь… насчет этого торгового центра на Гавайях. Я тогда не передала наш разговор тебе, потому что… ну, потому что не была уверена, что он этого хотел. Теперь Джордан был весь внимание. Вскинувшись, не спуская с нее глаз, он спросил:

— Что именно он сказал?

— Ведь он редко вкладывал деньги в твои строительные проекты, верно?

— Всего несколько раз.

— Для этого есть основания.

— О!

— У тебя не бывает неудач. Джордан резко вскинул голову.

— Что-что? Повтори.

Ясно, для Джордана ее слова противоречат здравому смыслу. Если уж на то пошло, его успехи должны склонять людей к обратному.

— Мистер Ховард объяснил, что предпочитает иметь дело с людьми, которые хоть раз вылетали в трубу.

— Что за чушь, — раздраженно проворчал Джордан.

— Возможно. Поскольку мой опыт в финансовой области сводится к подведению итогов в чековой книжке, не мне судить, — сказала Джил.

— Кто захочет доверить деньги человеку, который уже один раз обанкротился?

— Видимо, Эндрю Ховард, — улыбнулась Джил. — Он считает, что тот, кто однажды потерял весь свой капитал, в следующий раз будет куда осторожней.

— А я и не знал, что вы с Ховардом говорили о делах.

— А мы вовсе не о делах говорили. — Джил старалась, чтобы ее голос звучал беспечно. — Главным образом мы говорили о тебе.

Это тоже не пришлось Джордану по вкусу.

— Я предпочитаю думать, что добился успеха благодаря упорному труду, решительности и дальновидности. Иначе вряд ли мне удалось бы так преуспеть.

— Не спорю, — охотно согласилась Джил, — но…

— У тебя всегда будет какое-нибудь «но»? Джил кивнула, стараясь удержаться от смеха. По правде сказать, она получала удовольствие от этого разговора, а ее усталому мужу оставалось только сносить рассуждения своей проницательной жены, не очень для него лестные.

— Ладно, — миролюбиво сдался Джордан. — Разбей в пух и прах все мои аргументы.

— О, я согласна, что твой ум и преданность делу сыграли немалую роль в достижении успеха, но другие трудились не менее упорно, были не менее решительны и дальновидны, однако потерпели провал.

Джордан нахмурил брови.

— Да, ты умеешь подбодрить человека, верно?

— Просто я не хочу, чтобы ты придавал слишком большое значение этому проекту. Предположим, все провалится. Ну и что с того? Сейчас ты все равно загоняешь себя в могилу. — Джил не упомянула о том, как страдает от его работы их брак, ясно и без слов.

Несколько мгновений Джордан молчал, затем лицо его напряглось.

— Я не проиграю. И слышать не хочу о провале. Провала не будет.

— Сколько еще ждать? — спросила Джил, когда справилась с собой настолько, что сумела скрыть разочарование, — она была побеждена.

Джордан ответил не сразу; потер затылок и шею, точно хотел снять охватившую его усталость.

— Самое большее — неделю. За это время все прояснится.

Неделю. Семь дней. Джил прикрыла глаза. Глядеть на Джордана, такого усталого, такого опустошенного, было мучительно. Он нуждался сейчас в ее поддержке, а не в осуждении.

— Хорошо, — проговорила она.

— Мне самому это не нравится так же, как тебе. — Встав, Джордан привлек Джил к себе — где может быть надежней, чем в объятиях любимого человека? — и уткнулся лицом в теплый изгиб ее шеи. — Не забывай, мы все-таки молодожены. Нет никого, с кем бы я так хотел быть рядом, как с моей женой.

Джил только кивнула, говорить она не могла.

— В следующий раз не надо меня дожидаться, — добавил Джордан и, подняв ее на руки, понес в спальню. Не зажигая света, опустил на кровать и лег рядом, положив голову ей на грудь. Пальцы Джил бесцельно перебирали его волосы.

Слова жгли горло, ей так нужно было отвести душу, но она не решалась заговорить. Джордан был без сил. Сейчас неподходящее время. А будет ли когда-нибудь подходящее?

Она провела уже так много одиноких вечеров, да и по утрам не обнаруживала его дома. Каждую ночь Джил ложилась в постель одна и, только когда Джордан тихо пристраивался с ней рядом, воскресала к жизни. Вот она и ждала ночь за ночью нескольких драгоценных минут, зная, что больше уделить он не может.

Ровное дыхание Джордана сказало ей, что он уже спит. Его голова на ее груди делалась все тяжелей, но Джил еще несколько минут гладила мужа по волосам, не желая нарушать его сон.

Слов нет, она и до замужества знала, что ее ждет, просто слишком уж скоро это случилось. Он сказал: неделя. Обещал, что через неделю все изменится.

Возможно, так и будет… до следующего раза.

На следующее утро Джил проснулась рано и с удивлением увидела рядом с собой Джордана. Он еще спал. Ночью он встал и укрыл их обоих пледом, не потрудившись раздеться.

Джил пододвинулась к мужу и шаловливо поцеловала в ухо. Ему, конечно, надо еще поспать, но, с другой стороны, он рассердится, если опоздает в офис.

Джордан медленно открыл глаза, с удивлением глядя на лежащую рядом жену.

— Доброе утро, — сказала Джил, покрывая его лицо нежными поцелуями.

— Который час? — спросил Джордан.

— Наверное, около восьми. — Джил обняла Джордана за шею и с улыбкой посмотрела на него.

— Хм. Неприличное время.

— Очень неприличное.

— Мое самое любимое время дня. — Пальцы Джордана уже расстегивали пуговицы на ее пижаме, глаза горели откровенным желанием.

— Джордан, — глухо сказала Джил, — ты опоздаешь в офис.

— Это самое я и намерен сделать, — сказал Джордан с улыбкой и притянул ее к себе.

— Уже началось, да? — спросила без околичностей Элайн Моррисон в следующую субботу. Она стояла в гостиной с чашкой чая в руке и глядела в окно. Перед ней открывалось очень эффектное зрелище. Снежные вершины Олимпика резко выделялись на фоне яркого голубого неба, по которому плыли пушистые облака.

Джил прекрасно понимала, о чем говорит мать. И ответила так, как только и могла ответить, — правдиво:

— Да.

Элайн обратила к ней побледневшее лицо, на котором отразились мучительные воспоминания о прошлом; ее прошлое грозило стать для дочери настоящим.

— Я боялась, что так оно и будет. До последнего времени Джил было трудно общаться с матерью. После смерти мужа Элайн замкнулась в себе, предалась скорби и тоске. Во многих отношениях Джил потеряла не только отца, но и мать.

— Мамочка, все в порядке, — сказала Джил, делая попытку успокоить мать. — Еще несколько дней — и конец. Как только Джордан наладит дело, все будет по-другому.

Джил прекрасно понимала, что это не так. Она не обманывала себя и сильно сомневалась, что сможет обмануть мать.

— Я тебя предупреждала, — сказала Элайн, подходя к белому кожаному дивану и садясь неестественно прямо на самый край. Поставив блюдце с чашкой на ближайший столик, она огорченно посмотрела на Джил. — Разве нет? В самый день свадьбы… я уже тогда знала, что так будет.

— Да, мама, ты предупреждала меня.

— Почему ты меня не послушала?

Джил медленно вздохнула, моля Бога, чтобы у нее хватило терпения.

— Я люблю Джордана, как ты любила отца. Конечно, ссылаться на отца, по которому мать горевала всю жизнь, не совсем справедливо, но как иначе можно ей объяснить?

— Что ты намерена предпринять?

— Мама, — Джил снова вздохнула, — ты говоришь так, словно Джордан завел интрижку.

— Какая разница? — горячо возразила Элайн. — Сегодня суббота, а он в офисе. Стоило мне на него посмотреть, и я увидела, что он такой же напористый и честолюбивый, как твой отец, и так же стремится к власти.

— Мама, пожалуйста… У нас с Джорданом будет все по-другому.

Глаза матери, обращенные к Джил, были невыразимо печальны.

— Не рассчитывай на это, дочка. Этого не будет.

Визит матери сильно расстроил Джил. Когда та ушла, Джил, чтобы прийти в себя, попыталась читать, но увидела, что не может сосредоточиться. В шесть, как и всю эту неделю, раздался телефонный звонок. Секретарша Джордана или его помощник звонят, чтобы сообщить ей, что к обеду Джордан не придет.

Один звонок.

Подойдя к аппарату, Джил встала перед ним, не снимая трубки.

Второй звонок.

Глубоко вздохнув, Джил стиснула пальцы. Дважды за эти две недели Джордан звонил сам. Может быть, и сейчас она услышит его собственный голос? Может, он хочет пригласить ее в ресторан? Или сказать, что выпутался наконец из неприятностей и через час будет дома к обеду? А вдруг он звонит, чтобы предложить куда-нибудь поехать? Пусть всего на несколько дней, в какое-нибудь экзотическое место вдвоем, только он и она…

Третий звонок.

Сердце у нее неистово билось, едва не подкатывая к горлу. Но трубки она не подняла.

Четвертый звонок.

Пятый звонок.

Телефон замолчал.

Джил отошла от аппарата и направилась в спальню. Сев на кровать, закрыла лицо руками.

Телефон зазвонил снова, резкий звук раскатился по всей квартире. Джил прижала ладони к ушам. Каждый такой звонок причинял ей боль, вселяя несбыточные надежды. Конечно же, это помощник или секретарша, а не Джордан, и услышит она от них то же, что слышала всю эту неделю.

Приняв внезапное решение, Джил схватила жакет и сумочку и кинулась к лифту.

Не зная, куда бы ей пойти, Джил направилась в центр города. Побродив немного по улицам, остановилась у кинотеатра. Фильм, который там шел, не представлял для нее особого интереса, но она все равно купила билет, готовая смотреть второразрядную комедию, лишь бы на час или два отвлечься от своих мыслей.

Однако фильм оказался довольно занятным. Сюжет, конечно, нелепый, но было над чем посмеяться. Смех всегда поднимал у нее настроение, и сейчас он был ей нужен, как никогда.

Поддавшись внезапному порыву, Джил зашла в кулинарию и купила два сэндвича, затем остановила такси. Боясь передумать, быстро дала водителю адрес здания, где помещался офис Джордана.

Ей не сразу удалось добиться, чтобы ее впустили, но в конце концов, после того как охранник у входа переговорил с Джорданом, ей разрешили войти.

— Джил, — резко спросил Джордан, когда она вышла из лифта, — где ты была?

— Как приятно тебя видеть, — сказала Джил, словно не замечая в его голосе раздражения. Она поцеловала мужа в щеку и небрежно прошла дальше.

— Где ты была?

— Смотрела фильм, — ответила Джил, заходя в его личный кабинет. Огромный, красного дерева, письменный стол был завален папками и бумагами. Джил заметила, что, кроме Джордана, в офисе никого нет. Конец недели, свободные дни; только себе он не позволил такой роскоши, как отдых.

— Ты была в кино?

Джил не удосужилась ответить.

— Я подумала, что ты, должно быть, голоден, — сказала она, аккуратно складывая папку на папку, чтобы освободить уголок стола. — Зашла в кулинарию и купила пару бутербродов, для себя тоже.

— Я уже ел.

— О! — Увы, этот номер не прошел. — А я, к сожалению, нет. — Джил опустилась в удобное кожаное кресло и, вынув из сумки бутерброды из черного хлеба с индейкой, положила на освобожденный краешек стола.

У Джордана был растерянный вид. Он не знал, как себя с ней вести. Нагнувшись над столом, он сдвинул в сторону несколько скоросшивателей.

— Я тебе не мешаю?

— Нет, конечно, — сухо сказал Джордан. — Я задержался так поздно просто для развлечения.

— Разумеется, с чего бы тебе спешить домой? — так же сухо отозвалась Джил.

Джордан потер глаза, плечи его устало опустились.

— Прости, Джил. Последние две недели и тебе нелегко достались.

Джордан подошел к ней сзади и обнял. Его прикосновение всегда успокаивало Джил, но сейчас она не хотела поддаваться слабости.

— Джил, — шепнул Джордан, — давай поедем домой. — Он наклонился к ней и поцеловал в шею. По ее телу пробежал трепет, и, глубоко вздохнув, она сжала его руку в своих ладонях.

— Домой! — восторженно повторила она, словно это было самое прекрасное слово в английском языке.

— Джил! — воскликнула Шелли, широко раскрыв глаза при виде подруги, когда однажды вечером, пару недель спустя, открыла перед ней парадную дверь. — Что случилось?

— Случилось, — словно во сне повторила за ней Джил.

— У тебя жуткий вид.

— Как мило с твоей стороны обратить на это мое внимание.

— А, догадалась, — взволнованно сказала Шелли, с сосредоточенным видом приложив палец к выпяченной губе. — Ты тоже беременна.

— К сожалению, нет, — сказала Джил, проходя мимо подруги в кухню. Взяв чистую чашку из моечной машины, она налила себе кофе. — Кстати, как ты себя чувствуешь?

— Паршиво, — призналась Шелли, скривив лицо, затем, улыбнувшись, добавила: — Изумительно.

Джил вытащила из-под стола табурет и села. Еще один вечер в одиночестве, и она сойдет с ума. Вероятно, следовало сперва позвонить, а не сваливаться на голову Шелли без предупреждения, но ей нужен был предлог, чтобы уйти из дома. Любой предлог. Что угодно, лишь бы уйти. Что угодно, лишь бы избавиться от одиночества. Смешно, она столько лет прожила одна и ни разу не чувствовала себя так одиноко, как в эти последние два месяца. Даже телефонный разговор с Эндрю Ховардом не сумел надолго поднять ей настроение.

— Где Марк? Шелли улыбнулась.

— Ты не поверишь, если я тебе скажу.

— Так где же он?

— На курсах плотников.

— Плотников? Марк? Улыбка Шелли стала шире.

— Он хочет сам сделать колыбель для малыша. Своими руками. Он так мил, что это трудно перенести. Ты знаешь Марка. В практических делах от него никакого толку. Дайте ему несколько цифр, и он всех заткнет за пояс, но, когда нужно ввинтить новую лампочку, ему требуются письменные инструкции. Я его нежно люблю, но когда он объявил, что будет сам делать колыбельку, я не удержалась от смеха.

— Шелли!

— Знаю-знаю, очень неделикатно с моей стороны, но, так или иначе, Марк теперь будет ходить по вечерам на курсы, чтобы доказать, что я не права. Сегодня он пошел первый раз, и мне остается только надеяться, что инструктор не выгонит его в первый же момент.

Как ни печально было у Джил на душе, она не могла не улыбнуться. Разве не замечательно быть рядом с Шелли, слушать ее забавные истории, смеяться с ней вместе!

— Я не говорила с тобой целую вечность, — заметила Шелли, помешивая кофе. — Но этого следовало ожидать. Ведь у вас с Джорданом еще не кончился медовый месяц, верно? Слезы застлали глаза Джил.

— Да, — солгала она, отворачиваясь, моля Бога, чтобы Шелли, счастливая в своем замужестве, не догадалась, насколько несчастлива она в своем.

— О, пока я не забыла… — взволнованно спохватилась Шелли. — Я получила известие от тети Милли.

— Что она пишет?

— Просит меня поблагодарить тебя за письмо, где ты рассказываешь, как вы познакомились с Джорданом. Она любит романтические истории. А в конце приписала странную фразу.

— Да?

— Она, мол, чувствует, что подвенечному платью предназначено быть надетым еще раз.

— Еще раз? Но кем?

Шелли доверительно пригнулась к ней, обхватив кружку кофе обеими руками.

— Я понимаю, что в день свадьбы вы с Джорданом были слишком поглощены друг другом, чтобы замечать кого-нибудь еще, но твоя мать и мистер Ховард, по-моему, подружились. Милли, разумеется, не могла об этом знать, хотя… судя по всему, она именно это имеет в виду.

— Мать? — Джил припомнила разговор с Эндрю Ховардом в день свадьбы: да, похоже, Милли права. За недели, прошедшие после возвращения с Гавайев, она забыла об этом. С тех пор Эндрю дважды ей звонил, но ни разу не упомянул об Элайн, мать тоже не вспоминала о нем.

— Что ты об этом думаешь?

— Мать и мистер Ховард? — Да, они подходящая пара, подумала Джил.

— Трудно поверить! — Лицо Шелли просияло улыбкой. — Это просто чудо! — До последнего времени — если быть точным, до прибытия подвенечного платья — Джил даже не представляла себе, насколько романтична ее подруга.

— Но мама не обмолвилась и словом.

— А ты этого ждала?

Джил пожала плечами. Шелли права: по множеству причин Элайн будет крайне осмотрительна в сердечных делах.

— Было бы просто потрясающе, если бы наконец и твоя мать надела это платье.

Джил кивнула и, прижав кончики пальцев к вискам, закрыла глаза.

— Передо мной явилось виденье… Шелли рассмеялась.

— По-моему, нам следует позвонить твоей маме и сказать, что она привиделась нам обеим в подвенечном платье под руку с пожилым джентльменом весьма импозантного вида. — Шелли снова хихикнула. — Замечательно. Просто замечательно. — Она довольно вздохнула. — Знаешь, я нисколько не сомневаюсь, что платье действительно предназначено ей. Нас ждет еще одна свадьба.

Джил смахнула тыльной стороной руки слезы, сделав вид, будто их вызвал смех.

Но Шелли больше не смеялась.

— Ты сама скажешь мне, что случилось, или вытаскивать из тебя клещами?

— Все… в порядке.

— Рассказывай… Не забывай, я тебя знаю. Ты была моей закадычной подругой много лет подряд. И не пришла бы сегодня, если бы ничего не случилось.

— Во всем виновато это дурацкое платье.

— Подвенечное платье тети Милли?

— Не надо мне было его надевать.

— Джил! — воскликнула Шелли, нахмурившись. — Что за чушь ты городишь?

— Из-за него я потеряла всякое соображение. Вспомни, из нас двоих я была более романтичной. Зачитывалась любовными романами. Когда тетя Милли прислала это подвенечное платье, я была в восторге; ничего лучшего не случалось, думала я, с тех пор как появилось в продаже постное мороженое.

— Ничего подобного. Ты забыла, как убеждала меня не верить, будто…

— Я помню, что я говорила, — прервала ее Джил. — Но на самом деле я сгорала от нетерпения, дожидаясь чуда. Когда вы с Марком решили пожениться, я была на седьмом небе. Позже, на Гавайях, когда ты прислала мне посылку с подвенечным платьем, я разрешила себе поиграть в эту игру, пока не встретилась снова с Джорданом. Я так давно хотела выйти замуж. И иметь много детей.

— Джил, — сказала Шелли с недоумением, — боюсь, я не совсем понимаю твою логику.

— Откровенно говоря, я даже немного завидовала тому, что ты вышла замуж раньше меня. Ведь мужа иметь хотела я, а не ты, и нате вам, ты по уши влюбляешься в Марка. Почему-то это казалось несправедливым. — По щекам Джил текли слезы, она рассеянно смахивала их рукой.

— Но сейчас-то ты замужем, и Джордан от тебя без ума.

— Был без ума. Около недели. Но теперь все прошло.

— Глупости. Конечно же, он тебя любит.

— Да. По-своему. — Тут ей возразить было нечего. — Но недостаточно. Такой любви мне мало.

— Недостаточно?

— Это слишком трудно объяснить, — сказала Джил, проглатывая слезы, ставшие комком в горле. — Короче, я хочу сказать тебе, что приняла решение. — Как она ни старалась удержаться, рыдания вырвались из ее груди. — Я решила оставить Джордана.