Ягодный морс в высоком запотевшем стакане, удобное кресло-шезлонг неподалеку от бассейна, расставленные по периметру лужайки разноцветные фонарики и длинный накрытый скатертью стол, на который то и дело что-нибудь ставили. В кухне Ани-Ра помощниц хватало, и потому я, расположившись в кресле, тянула вкусный напиток да наблюдала за собравшимися. А наблюдать за ними в этот наполненный радостью вечер было крайне интересно. Даже познавательно.

Вот, например, Лайза. Высокий конский хвост из черных волос, новое платье в обтяжку, чулки и шпильки. Несет к столу тарелки и ножи, нежно розовеет и на Мака, стоящего рядом с Реном и Баалом, почему-то совсем не смотрит. Интересно, почему? Как не смотрит на Рена и одетая в белый топик и юбочку Элли… Ха-ха. Загадка? Нет, совсем не загадка. Тем, что сотворили этим днем девчонки со своими кавалерами, поделилась со мной Тайра – оказывается, наши мадамы поменяли ребятам кольца после того, как накормили их, любимых, супом. Вот ведь учудили, проказницы! И потому совершенно немудрено, что на Мака и Рена то и дело поглядывает Стив – вероятно, следит за их «измененным» состояние, которое сам же и лечил.

Да-а-а, кто-то однозначно получит сегодня по аппетитным округлым попкам. Удачи, вам, девчонки – руки у Декстера и Аллертона бывают тяжелыми. Но неизменно ласковыми и заботливыми.

Я улыбалась.

Втихаря поговаривали, что где-то даже осталось видео, которое уже попросили отыскать и удалить Логана – то самое видео, на котором Мак, как шептала мне со смехом Тайра, спрашивает Рена о том, давно ли они живут вместе? Бог ты мой – вот я бы посмеялась, посмотрев его. Может, еще посмотрю? Логан ведь тот еще хитрец – поди, не удалит…

Занимательно этим вечером выглядели и Шерин с Халком – будто свалившимися с сеновала. Нет, не в соломе, но оба с помятыми прическами, слишком довольные, слишком растрепанные. Интересно, чем эти двое занимались до прихода сюда? А у Халка так вообще глаза от счастья почти раскосые – расслабленные настолько, будто ему только что удалось избавиться от месячного воздержания. Глядя на него, хотелось хихикать, прикрыв рот ладошкой.

А хитрый Логан? Который впервые на моей памяти пришел без ноутбука – как и над кем сегодня подшутил он?

Об этом обязательно расскажут, когда сядут за стол – на то и вечеринка, чтобы делиться под вкуснятину забавными историями.

Над газоном царила завораживающая атмосфера – гости предвкушали отличный вечер. Отражались между лицами улыбки, искрились смехом глаза. Новые рубашки, юбки, брюки. Взгляды, а-ля, «позже я тебя проучу» и дразнилки в ответ «да-да, проучи, попробуй – сам во всем виноват!». Интересно, а как до съедения знаменательного супа подшутили над своими подругами Рен и Мак? Об этом Тайра еще не говорила.

Мое ленное созерцание прервал своим появлением плюхнувшийся в соседнее кресло Эльконто. Упал на шезлонг, продавил его почти до пола и тут же хохотнул:

– Расслабляешься?

– Угу.

– Вкусный морс?

– Вкусный. Очень.

– Ани делала! – протянул Дэйн с гордостью. Глянул на дом и тут же добавил: – Правда, она много чего сегодня делала, засранка. Точнее, после нее засранцем стал я, представляешь?

Я, создавая видимость, что почти не слушаю чужие тайны, поперхнулась морсом – тема «дерьма» у Эльконто одна из любимых – без нее никуда.

– Я нагадил прямо у Стива в кустах, веришь? А все потому, что она положила сегодня мне в любимые булки джем-дристан!

– Тот самый – смешариковый?

Мои плечи заходили ходуном. Смеяться в голос было неприлично, и я держалась.

– Он самый! И, между прочим, я сегодня захватил его с собой – подложу одному товарищу в пироженку, в рот ему ногу.

– Это кому, Стиву?

– Да не Стиву! Логану!

– А ему-то за что?

Мы одновременно посмотрели на мирно сидящего у края стола Эвертона, тщательно сохраняющего милый и наивный вид. Такой как раз бывает у тех, кто пытается всем доказать, что совершенно ни в чем не виноват.

– Знаешь, что сегодня сделал этот черт? – зашептал Дэйн. – Не знаешь? Он дистанционно запрограммировал в моей машине радио, и оно включилось в самый неподходящий момент. Я как раз сидел внутри, завернутый в простынь – синий, понятное дело… Кстати, ты не знаешь, кто со мной это сделал? Кто меня раскрасил?

Чтобы не быть уличенной во лжи, я старательно не смотрела на снайпера.

– Не знаю.

– Знаешь-знаешь! Но не говоришь!

Раскусил. Плохой из меня врун.

– Ладно, знаю. Но пусть этот человек сам во всем тебе признается.

– После того, как он признается, я самолично обмакну его в этот бассейн – еще год к нему подходить не буду. Б№я, поплавал сегодня…

– Да вода уже не красится, не переживай.

– Может, и не красится, но я все равно обмакну.

Бедная Тайра – сегодня ей предстояло поплавать. Стоило ее об этом предупредить или нет? Наверное, стоило.

Морс в моем стакане почти кончился, я улыбалась, а мой сосед все бубнил:

– Так вот, я как раз сидел в машине, хотел ехать к Стиву, чтобы тот меня вылечил от дурной раскраски. И почти обдристывался в салоне – разорви эти булки на части. А тут моя машина, как начала грохотать рэпом на всю улицу, представляешь? Логан, млин! Удружил, млин! Я ведь старался не привлекать к себе внимания, а он, с№ка, превратил мой джип в бумбокс! И все на меня пялились – меня, сидящего в очках, в простыни, почти дрищущего себе под ноги. Синего! И эта музыка, которую не выключить…

Я не удержалась и начала откровенно давиться от смеха. Вот это точно нужно было снимать на видео: джип, открытые окна, орущий рэп и синий, закутанный в белую простынь, водитель. Интересно, о чем думали те, кто видел Дэйна?

– Что этот город точно сошел с ума, – прочитал мои мысли Эльконто. – Точно-точно! Таких клоунов, как я, сегодня еще поискать надо было. И знаешь что? Я точно ему булочку-то какую джемом намажу – пусть сходит, посидит в туалете. А перед тем, как он туда пойдет, я брошу ему в унитаз несмываемое говно – уже купил. Пусть помучается, хакер хренов. Знаешь, мне остальные сегодня говорили, что у них тоже техника бредила в домах – у холодильников дверцы открывались, температура в кондерах менялась, свет в ванной гас. Хочешь угадать, кто за всем этим стоит?

– Логан?

– А то? Вот и пусть подрищет с полчасика, юморист. А то ведь над ним, как я понимаю, сегодня никто еще не подшутил.

Представив Логана, тщетно пытающегося смыть собственные экскременты в туалете, я начала хрюкать от смеха.

– Слушай, а над дядей Дрейком сегодня никто не подшутил?

– Как это никто? Я.

Я улыбнулась и посмотрела на друга. Уже не синего, но бледно голубого, напоминавшего выцветшего Аватара после многократных сушек на солнце.

«Голубое ухо, голубое брюхо»

«Голубой пах – всем женщинам швах…»

Совершенно невовремя пришло на ум, и я вновь прыснула от смеха.

– Ты мне не ржи! – заругался Эльконто. – Я уже почти не синий! Хватит ржать!

Но он был синим. Просто не ярко-синим, а бледно-синим. Голубоватеньким таким. В общем, успокоиться мне удалось кое-как – аж слезы на глазах выступили.

– Удачно подшутила-то? Над Дрейком?

– Не знаю, я дистанционно. Не видела сама результатов, но надеюсь, что удачно.

– А по попе не боишься?

Эх! «По попе» я боялась. Чуть-чуть. Если мы с Тайрой умудрились надеть-таки на Дрейка платье, то счастливее от этого мой любимый не стал точно. А уж если его кто в этом наряде застал… Но ведь шутки на то и шутки, чтобы хотя бы один день понимать даже самый странный юмор друг друга? Утреннюю проделку Великого и Ужасного я поняла, значит, и Великий и Ужасный должен со снисходительной улыбкой оценить мой ответ.

Но это я хорохорилась. А на самом деле, признаться, смотреть этим вечером в серо-голубые глаза я все-таки побаивалась. Сладко так побаивалась. Так боятся, когда опасаются и одновременно вожделеют увидеть результат собственных деяний – напитаться триумфом прежде чем завизжать: «Ой, только не ремешком!».

Несмотря на свое беспокойство, в одном я была уверена наверняка – все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо – я любила его, а он меня, и ничего и никогда не было и не будет важнее этого.

Мои философские мысли прервал Эльконто – оказывается, он все это время наблюдал за тем, как у дальних кустов расставляет свою салюто-артиллерию Дэлл. Но наблюдал он, оказывается, не столько за Дэллом, сколько за его дамой сердца, с довольной улыбкой потягивающей из круглого бокала пунш.

– Слышь, наша Меган, как будто сметаны нализалась – довольная такая.

Меган и вправду выглядела совершенно счастливой. Причем наперед. Хитрой, едва не мурлыкающей от удовольствия и предвкушения удачной забавы.

– Она чего-то задумала. Зуб даю.

– Хм, думаешь?

– Да сотку готов поставить. Чего-то такого она еще учудит этим вечером. Или уже учудила, но мы об этом не знаем.

Я усмехнулась.

– Значит, скоро узнаем, так ведь? День Дурака еще не кончился.

– Но мы хотя бы дожили до самой приятной его части – вечеринки. И я уже не такой синий, как в обед. Кстати, я слышал, что Антонио припер сюда огромный торт, который никому не показывает. Чего-то сверхъестественного там наваял, наверное.

– Шедевр?

Это слово Эльконто специально произнес через «е» во втором слоге, а не через «э».

– Шедевр-шедевр, – передразнила я его.

А увидеть очередное творение Антонио, между прочим, хотелось. Не только увидеть, но и продегустировать.

– А вот и за стол всех зовут! Ура! Сейчас мы выпьем, поедим и посмеемся.

Мы и правда смеялись. Потому что слушать без смеха о том, как размышляла о цветах для «мошонки» на витраже Эллион было невозможно. А уж когда свою историю начала Лайза – за столом попросту согнулись от смеха.

– Это я воняла, можете представить? Стояла в этом магазине перед прилавком и воняла! А думала, что это кассирша наделала себе под кассу…

Мак утирал слезы ладонью – вот уж не думала, что когда-нибудь увижу его плачущим – но над собственной шуткой этот бугай аж прослезился. И теперь стало ясно, за что и Декстера и Аллертона так жестко проучили подружки. А про супчик-то, между прочим, наши друзья упомянули лишь мельком – сообщили, что отделались легким галлюциногенным эффектом.

– Ага, легким! – тут же звонко ввинтила Элли. – Да вы думали, что женаты друг на друге!

Если бы кто-то сказал мне, что за этим вечером я увижу, как утирает слезы даже Баал, я бы не поверила – демоны не плачут. У них природой не заложено. А наш Регносцирос стал красным, почти пунцовым, за что получил по затылку от Рена.

– Сам бы этого говна нажрался, посмотрел бы я на тебя! Поверил бы, что женат на саблезубой кошке!

– Не поверил бы! – парировал хохочущий брюнет. – Я бы оказался покрепче тебя.

– Ага, покрепче. Когда к тебе липнет красавчик Аллертон, удержаться невозможно…

– Я не лип! – Орал Мак. – Я вообще с тобой рядом сидеть не хотел!

– Да-да, а я этих остолопов вообще едва вылечил, – укоризненно смотрел на Лайзу Стивен. – До того, как ко мне завалился сизый Эльконто, они то и дело что-то твердили про Халка со вставшим членом…

Стол сотрясался от хохота. Завывал и стонал откинувшийся на спинку стула Дэйн, закрывал руками лицо трясущийся Дэлл, никак не мог раскурить сигару, потому что ходили ходуном руки Халк.

Комедия! Настоящая комедия! Не хохотать было невозможно.

– А как я мог к тебе не завалиться, – вопрошал Эльконто, – если приобрел жуткий кожный оттенок? Между прочим, виновника я так и не нашел.

– А гадить под моими кустами было обязательно? – веселился доктор.

– А в булки мне дристан подкладывать было обязательно? – взгляд-стрела в Ани.

– А делать так, чтобы мои кроссовки «ахали» и «охали» было делать обязательно? – Парировала Ани-Ра. – Я как героиня порно-фильма звучала, между прочим! Так что так тебе и надо – синенький мой…

– У-у-у, противная! Еще год твои булки есть не буду.

– И стройнее будешь, – улыбались ему в ответ.

Нет, столько смеяться было невозможно. Но мы смеялись. Потому что когда свои истории рассказали Лайза, Элли, Дэйн, Ани-Ра, Декстер и Аллертон, очередь дошла и до остальных, и первой выступила Алеста:

– Знаете, что Баал сделал сегодня утром? Принес мне мясо. Странное такое мясо – никогда в жизни не видела подобного.

Брюнет жмурился от смеха и смотрел на собственные руки.

– Нормальное мясо. Дикого вепря.

– Вепря, ага! А мне он сказал, что это мясо плоскоголового урода с равнин. И это, когда я уже сварила из его рагу! Меня чуть в кастрюлю не стошнило!

– Точно, зеленоватой ты стала, радость моя – я-то думал, ты поешь сначала.

– Ага, чтобы потом из меня точно все вылетело? Еще бы и Луару этим варевом накормила.

Ей однозначно хотелось стукнуть возлюбленного по голове. Но уже через секунду карие глаза задорно сверкнули, и Аля продолжила:

– Зато и я не промах! Знаете, что я сказала этому гиганту в обед? Что его приглашает в Лиллен администрация города. Что поставят ему на площади клетку, посадят в неё Баала и будут рассказывать женщинам города о том, что мужчины не такие страшные. Что с ними можно общаться, взаимодействовать и даже разрешат потрогать.

– Ага! Сказала, что из меня хотят сделать цирковую гориллу, которую будут щупать все, кому не лень.

– И ты поверил, – прыснула со смеха Алеста.

– Потому что ты сказала, что уже подписала бумаги!

– Ой, он дом на части не разрубил? – ужаснулась Элли, вытирая глаза. – Наш Баалушка тот еще… клоун.

– Вот так и я ей сказал. Клоуна нашла… потрогать им, ага… Я бы им всем потрогал!

Не отстали в своих шутках и Аарон с Райной.

Оказывается, этим утром Канн оставил своей возлюбленной билет-приглашение на теплоход – мол, приезжай, буду ждать тебя там. Райна, обожающая морские прогулки, пищала от счастья ровно до того момента, пока не ступила на борт корабля (к тому моменту уже отплывшего от берега) и не обнаружила, что на нем собрались одни нудисты. Да-да, нудисты в масках – скрытый верх и голый низ. И, когда ей на телефон позвонил Аарон, чтобы узнать, как она чувствует себя среди «голышей», Райна, не будь дурой, тут же сообщила о том, что уже отыскала милого по «причиндалам» и теперь держит его за руку.

«– Ах, и откуда же тогда ты звонишь, если стоишь рядом со мной?»

Канн рвал и метал. Едва ли не вплавь ринулся догонять уплывший теплоход, а когда догнал – нанял на причале катер – отыскал спрятавшуюся на камбузе одетую (слава Богу) Райну и сообщил о том, что будет заниматься с ней любовью так долго, пока она не заучит наизусть вид его «причиндал». Чтобы уже никогда и нигде не перепутала!

Миссис Канн ухохатывалась.

Стояли нетронутыми салаты и закуски, нечасто поднимались вверх сопровождаемые тостами бокалы, потому что истории все звучали и звучали. История Меган и фальшивого ножа, история Шерин и целого склада, заваленного формой с Тали, история Халка, который, как сообщил сам сенсор, глядя на Аллертона, вовсе не вожделел друзей, а пытался убрать и как-нибудь образом сходить в туалет – «а тут нагрянули вы!».

Чейзер сгибался от смеха пополам.

Не подкачала в этот вечер и история четы Морэн, пришедших с Магии в дом Эльконто чуть позже остальных. Новых гостей приветствовали аплодисментами и радостными криками – усадили, придвинули шампанское и попросили поделиться шутками. И Марика поделилась – рассказала о том, что вот уже несколько дней не могла отыскать вдохновение для очередного «недушевного» проекта, от выполнения которого все хотела, да так и не сподобилась отказаться. И тогда на помощь, понятное дело, пришел Майкл: сообщил о том, что неподалеку от их летнего домика находится болотце с удивительными свойствами – если намазаться с ног до головы его грязью, а потом обкататься в сосновых иголках и пролежать под солнцем пять минут, можно напитаться удивительной силой и восхитительной фантазией.

– Ага, – ворчала Марика на манер Изольды. – Знаете, чем это болотце оказалось на самом деле? Грязевым клеем! Когда я выкаталась в иголках, – а я ведь ему (взгляд на Майки) всегда доверяла, – они высохли и намертво приклеились к коже. И стала я эдаким голым чучелом не в смоле и перьях, но в грязи и хвое. И не одеться мне, понятное дело, не помыться, пока до дому не дойду. И вот таким образом, пока шагала обратно к домику, я напугала своим видом двух путником. Ну, Магия, ну, шутница! Специально ведь их со мной пересекла! И отмывалась я после этой грязи почти час. Час!

– А ты, лучше, что ли? – смеялся Морэн. – Взяла и сказала мне, что в городе меня, мол, ждут новые ученики. Страсть как хотят обучаться у меня, прямо изнемогают от нетерпения. И я поехал. А как не поехать, если обучение, это задача всей моей жизни?

– И что? – послышалось со всех сторон.

– Что-что, – смущенно кряхтел проводник. – А то! Приехал я по нацарапанному ей адресу – там оказался какой-то дом Творчества, – отыскал номер аудитории, толкнул дверь, а там… бабки! Целая куча старушенций с музыкальными инструментами – да не с обычными, а с какими-то странными – щетками, ложками, сковородками, досками стиральными… И ждут меня уже! Оказывается, их прежний музыкальный преподаватель приболел, и Марика им сказала, что придет новый учитель – молодой и красивый. А, главное, талантливый. Талантливый в чем? – шуточно рычал на свою вторую половину Морэн, – в игре на щетках? Да эти бабки меня два часа не отпускали от себя, все спрашивали, не соглашусь ли я теперь их учить на постоянной основе?

– А ты играл с ними на странных инструментах?

– Играл, – признался Майкл и смутился. – А что делать было? Не говорить же людям – тем более старым, что я не тот, за кого меня «выдали»… Вот нашла мне, блин, ученичков!

И мы хохотали. Целый час продолжали перебирать подробности каждой истории, делились тем, что каждый пережил сегодня – что чувствовал, о чем думал, как нашел идею для «мщения», как реализовал… Бесконечный тема для общения. Тайра рассказывала про валторну и птиц, я про утреннюю шутку Дрейка и о том, как мы потом ходили за супом. Мак ухмылялся, повествуя, что никогда в жизни не испытывал схожих ощущений с теми, какие уловил, наевшись странного супа, Рен лишь улыбался и качал головой. Эльконто в который раз опросил присутствующих про его «синеву», и Тайра, наконец, призналась в содеянном. А когда он попытался вытащить ее из-за стола и отнести к бассейну, завизжала, что теперь любая вода будет делать его «синим», за что тут же была окрещена «ведьмой» и отпущена на свободу.

– Тьфу на вас, бабы! – басил снайпер возмущенно. – С вами лучше не связываться! То в булки положат поносных ягод, то воду заколдуют! Все, подамся я в монахи…

– Чтобы объедать их склад по ночам, учить праведников матеркам и рассказывать им, как стрелять по фонарикам из винтовки? – умилялась Ани-Ра.

– Противные! Вы все противные! – Ревел Дэйн медведем. – Сделали из меня посмешище!

Реветь-то ревел, а сам, между прочим, полчаса спустя (кажется, это заметила только я) намазал круассан Логана джем-дристаном.

И тот – храни его Господи – съел булку.

Наверное, одним из самых приятных моментов любой из наших вечеринок, был торт, и Антонио не подкачал и на этот раз. Когда истории закончились, с тарелок исчезли закуски, горячее, и настало время чаепития, к столу на серебристой позвякивающей по газону тележке был подвезен крытый огромным колпаком торт. И посмотреть на него, – что являлось правилом, прежде чем резать очередной шедевр на кусочки, – собрались все присутствующие.

До того, как снять колпак, Антонио, ласково поглаживаемый по пухлой руке Клэр, даже толкнул речь о том, как вдохновлено он сегодня «ваял», разбавляя настрой «двумя каплями» вирранского красного. О «несущемся вдаль воображении, о полете фантазии, о неуемном фонтане любви к каждому исполняемому другу», в потоке которого повар творил, слушали с удовольствием.

А после подняли колпак.

И ахнули.

Потому что на гладкой поверхности зеркальной глазури зеленого, как газон Эльконто, цвета, стояли фигурки всех присутствующих. И какие фигурки! Не знаю, как остальные, но я взирала на них с ужасом и восторгом одновременно.

Вот это Антонио… Вот это фантазия…

Интересно, сколько он выпил, когда лепил их? Сидящего на унитазе толстого борова-Эльконто со спущенными штанами и спутанным ежиком из белых волос. Улыбающегося совершенно дебильной улыбкой и как будто пьяного. Накренившегося и выглядящего, как зомби, Мака Аллертона с руками-крюками, перекошенным ртом и склабящегося в поисках добычи. Лайзу, размахивающую собственным платьем – Лайзу – ой-ой! – в бюстгальтере и в плавках. Навалившуюся на пацанку-Райну Элли с флажком «Девы рулят!» в руке. И та, и другая, кажется, пытались по-хулигански свистеть – их пальцы были засунуты в улыбающиеся рты. Меган, держащую позади Дэлла огромную бомбу с пикающим таймером и проводами, и бреющего газон опасной бритвой Аарона. А у Баала на голове обнаружились два совершенно пионерских хвостика…

Остальных я рассмотреть не успела, потому что в этот момент повар завизжал. Сжав в трясущихся пальцах белый колпак, он с ужасом взирал на сахарных фигуркок собственного производства, и, не переставая, визжал.

– Тони-Тони… – трясли его за рукава. – Антонио, все хорошо?

– Это не я! – визжал вирранец. – Я «это» не лепил. Это не я!!!

– Тони, сколько ты выпил, прежде чем «наваял» это? – шепотом ужасалась Клэр, озвучив вслух мой собственный вопрос.

– Это НЕ Я!!! – Продолжал верещать Антонио – всего за несколько минут созерцания торта он успел покрыться пятнами и потом одновременно, и теперь, кажется, собирался грохнуться в обморок. – Это все они! Они, противные! Это все они!!!

– Кто? – вопрошали вокруг. – Кто? Кто? Кто?

И в этот момент мы все увидели «кто».

Потому что фигурки вдруг ожили и превратились во всем нам знакомых фурий, которые с визгом и смехом скатились с торта (не попортив при этом глазурь) и разбежались по газону.

– Я вас догоню! – Заорал мгновенно оживший Тони, замахал колпаком и ринулся в погоню. – Догоню! И… И… Нашлепаю! Накажу! Засранцы! Вы, маленькие пушистые засранцы!

Думаете, мы смеялись до этого?

Нет, мы никогда еще не смеялись так весело и громко, как в тот момент, когда пухлый кудрявый повар гонялся вокруг стола за хохочущими фуриями, размахивал колпаком и сложно и вычурно ругался на вирранском.

Думаете, он поймал хоть одну? Конечно, нет.

Но этот вечер однозначно грозил мне тем, что щеки все-таки не выдержат и треснут по швам.

Действо с тортом закончилось благополучно.

Нахохотавшись и насладившись «изведением» повара, фурии вернули настоящие фигурки, выглядящие вполне себе прилично, даже, я бы сказала «обыкновенно», по сравнению с предыдущими. На них мы выглядели здорово, но совершенно «нормально» – без заскоков, о чем тут же начали втихомолку жалеть. И жалели ровно до тех пор, пока Элли не разослала всем фото, которое успела сделать до того, как смешарики явили свой секрет народу – и хохот тут же возобновился. Антонио вновь моментально покрылся пятнами, однако успокоился, когда получил массу комплиментов по поводу сладкого творения, а так же был посажен за стол с бокалом шампанского в руке, который Клэр не забывала пополнять.

Прекрасный летний вечер продолжался.

Пока мы обсуждали выходку фурий и рассматривали бесценное фото («смотрите, а Дрейк тут в плаще, как супермен и в темных очках!»), Дэлл занимался проверкой подготовленной для пуска салюта установки. Едва он закончил, как все тут же покинули стол и сгрудились в наиболее удобной для просмотра шоу точке газона – в самом его центре. Задрали головы вверх, хором досчитали от десяти до нуля и при свисте первой взлетевшей в воздух ракеты, радостно заголосили.

– Видите? – кричал, восхищенный собственной изобретательностью Одриард, когда над головами зрителей высоко в небе высветился не просто шар из огоньков, но огромная улыбка, – это я придумал, как делать в небе изображения. Там дальше будут буквы, поздравления…

И в этот самый момент, когда подрывник еще не закончил свою речь, а вторая ракета не стартовала, я случайно наткнулась взглядом лицо Меган – ее глаза искрились весельем, а весь вид словно говорил «ну, давай-давай, любимый… посмотрим, что у тебя вышло». И еще до того, как раздался второй хлопок разорвавшегося салюта, я, наконец, поняла, как именно рыжая лиса отомстила своему возлюбленному. Поняла, и мысленно подняла вместе с ней бокал.

Так тебе, Одриард! Так тебе! Так!

А в воздухе – ой, енот меня разорви, – разворачивалось настоящее нечто! Второй салют, вместо того, чтобы распасться на букву «С» из будущей надписи «С праздником!», как предвещал Дэлл, вдруг превратился… в изображение чьей-то похожей на восьмерку задницы, и Эльконто тут же оглушительно загоготал.

Одриард ошалело потер глаза.

Третья ракета, вопреки утверждению пискнувшего сдавленным голосом подрывника о том, что «сейчас будет буква «п» – это просто сбой», распалась вовсе не на букву «п», а на символ «f@ck» – руку с высунутым вверх третьим пальцем. Да-да, мол люблю вас всех. И на этот раз захохотали все.

Челюсть Дэлла отвисла до самого газона.

– Нет, быть такого не может. Не может! Сейчас все будет, как задумано!

Но как задумано не стало.

Один за другим взлетали в воздух салюты, и добрая половина Нордейла (а фейерверки взлетали высоко), изволила этим вечером наблюдать, как в небе сначала появлялись пахабные словечки, затем комичные изображения пенисов, а после и вовсе начались позы сношающихся по азбуке камасутры человечки…

– Это не я! – Ревел, как совсем недавно Антонио Одриард и едва не рвал на себе волосы. – Это не я!

А Меган ликовала. В какой-то момент она наткнулась на мою улыбающуюся от уха до уха физиономию, придвинулась поближе и хитро сообщила:

– Я вскрыла его бункер. А он даже не узнал.

– Ты молодец! Молодец! – шепнула я в ответ.

И мы чокнулись бокалами.

Шумели, рвались снаряды, хохотала наша дружная толпа, радостно и одобрительно свистели соседи из соседних домов, чернело над головой небо, краснел при свете газонных фонарей Одриард – вечер заканчивался замечательно.

Его присутствие не почувствовал никто, кроме меня. Не знаю, как я это сделала, но я его ощутила – Дрейка. Он стоял за моей спиной, и его никто не видел.

Я обернулась.

И да, он действительно стоял за моей спиной и улыбался. Стоял… в розовом платье с рюшками, с перекинутым через плечо ремешком без самой сумочки, с повязанным вокруг шеи аляпистым ситцевым шарфом и на каблуках.

Ой, Боже мой… Я не пойду домой…

Хотелось провалиться сквозь землю. Хотелось рыдать, хохотать, стонать – хотелось завалиться в траву и закрыть лицо руками. У-у-у, что же я наделала?

А Великий и Ужасный тем временем подмигнул мне и одними губами прошептал «С Днем Дурака, любимая!»

И я отправила – красивому и сладкому – воздушный поцелуй.