(Niall Horan – Flicker)

Ее собственный маленький кабинет – светлый, уютный, со столом, шкафами, тахтой. Она еще не знала, чем именно будет заниматься в нем, но обязательно придумает – отыщет занятие по душе.

Вчера Рэй привез ей из магазина книги по криптографии, расставил на полках и подмигнул. Тами хихикнула – знала, он не ждет, чтобы она их читала, просто гордится ей.

Она до сих пор частенько смотрела на кольцо, любовалась им, замирала, восхищалась, тонула в нежности. Разве думала тогда, когда решилась на незапланированный отпуск, что все так обернется? Нет. Убегала от обыденности, а попала в сказку, где каждое утро-день-вечер превратились в маленькое чудо с теплыми взглядами, касаниями, чувствами без слов. Слегка беспокоило лишь одно – непроходящее возбуждение – она постоянно хотела Рэя. До работы, после работы, тогда, когда его не было дома, – ее заставляла гореть даже мимолетная мысль о нем. Ничего, однажды они станут спокойнее. Наверное. Ведь пока минуло лишь трое суток.

В шкафах уже есть все необходимое. В первый же день, уходя на работу, Хантер снабдил ее кредиткой, фразой «У тебя безлимит» и мягким поцелуем. Тамарис, обычно с трудом принимавшая деньги, смахивала слезы в прихожей уже после того, как он ушел.

Она полюбила звук открывающихся ворот и въезжающей в них машины – огромного белого пикапа. И впервые полюбила провожать мужчину на работу – Рэй уходил на нее с радостью (у него начались тренировки) и возвращался с радостью. А она радовалась за него.

На стене белая рамка для фото, а в ней листок – тот самый, вырванный из книги с инопланетными символами, – их первый маркер.

Хантер умел любить – целиком и каждую мелочь.

Солнечное утро, запах кофе и ванильных булочек.

– Начальник говорит, что примерно через неделю будет большой праздник.

– В честь чего?

– Того, что все парни в отряде, наконец, обрели счастье в виде своих вторых половин.

– Ух ты… А сколько вас всего?

– Тринадцать человек.

– Значит, и тринадцать девчонок?

– Да. Четырнадцать, учитывая, что Бернарда – избранница Начальника – тоже член нашей команды.

– Как интересно…

Накануне он уже рассказывал ей про парней – про некоего снайпера, обладающего удивительной внешностью, про сенсора, способного изменять чужую память, про киллера – его Тами представила уродливым холодным жилистым мужиком со множеством шрамов и дикими волчьими глазами. Даже про демона – проводника душ – вот она удивилась, полагая, что такие бывают только в книгах. Ну и отряд.

– Слушай, а кто еще у вас там есть?

Вчера она не дослушала про всех и теперь горела любопытством.

– Охотник. Он находит жертву по фото с помощью ментальной карты. Может убить на расстоянии.

– Правда? Опасный парень.

– Других не держим.

Она любила их утренние диалоги и ощущение тепла. О чем бы ни говорили, всегда между строк присутствовало что-то еще, мерцающее и неуловимое. Нежность, наверное.

– Слушай, так вот с помощью кого ты меня отыскал в Бухте.

– Верно.

– Ничего себе у вас команда – трудно от таких сбежать.

– Невозможно, – Хантер смотрел весело и серьезно. – Поэтому наши девчонки – это навсегда.

Внутри тут же распустился очередной ласковый цветок – Тами улыбнулась.

– И многим из них надевали на палец кольцо «насильно»?

– Никому.

– Тогда… почему мне?

– Потому что так сильно я тебя хотел.

Он умел отвечать так, что всякая необходимость что-то дополнять отпадала.

«Люблю».

Она обожала этот взгляд, напитывалась им, как губка, до краев, до состояния «сейчас лопну от счастья». Спустя мгновенье уже сидела у Рэя на коленях, обнимала за шею, водила пальцем по обнаженному плечу – по солнышку.

– Ты обещал мне рассказать про него.

– Обещал, помню, – Рэй улыбнулся. – Удивишься, когда узнаешь, с чем оно связано.

– Ну-ка?

– С Кубом.

– С Кубом?! А с этого момента я хочу поподробнее.

– Этот знак – награда. Он сделан в Лаборатории Комиссии тому, кто прошел Куб с наибольшей ясностью сознания. Солнце и есть символ Ясности.

– Но ты говорил, что прошел Куб не сразу, был в нем дважды?

– Верно. Но тест показал, что наибольшую ясность при этом сохранил именно я, поэтому и получил знак отличия. Тату это необычное, это якорь. Он помогает тогда, когда нужно в чем-то определиться, обрести четкость в шатком состоянии разума.

– Ах ты! Значит, у тебя был помощник!

– В первые два раза не было. Да и в последний, несмотря на тату, было тяжело – Куб напридумывал для меня новых гадостей.

– Он умеет, да, – Тами встрепенулась от восторга. – Слушай, я тоже такую хочу!

– Татуировку?

– Да…

– Хм, она для солдат отряда.

– Но ведь я тоже прошла Куб! К тому же, я твоя женщина, значит, имею отношение к отряду. Будем с одинаковыми татушками! Разве не здорово?

Она была так забавна в своей непосредственности, что Хантер хмыкнул. Какое-то время размышлял.

– Уровень ясности определяет непосредственно Начальник. Хочешь, чтобы я попросил его об этом?

– Хочу. Заодно узнаю, какой он – твой «очкарик».

Рэй покачал головой.

– Посмотрим, будешь ли ты так его называть после встречи.

– Так ты поговоришь?

– Поговорю.

* * *

Удивительно, но Вальдар все-таки позвонил – Тами ответила. На том конце сухо поинтересовались, на какой адрес выслать оставшиеся в квартире вещи. Она бросила: «Выкинь» – и положила трубку.

Вот тебе и мужчина, с которым прожили вместе столько лет. Немного обидно – не за вещи, там осталось одно старье, но за собственную глупость. Ничего, пройдет – время даже глупости высвечивает под иным углом.

А в шесть вечера приехал Хантер. Поцеловал так, что она почувствовала, что сейчас они займутся этим прямо в прихожей, но он нехотя оторвался, хитро бросил: «Поехали».

– Куда?

– Знакомиться с «очкариком».

– Ты договорился?

– Да.

У нее почему-то задрожали поджилки.

* * *

Реактор – так Хантер его называл.

Множество коридоров, дверей, переходов – шли долго. Теперь Тами вовсе не была уверена, что утренняя шутка – можно сказать, прихоть – такой уж необходимый ей жизненный элемент. И уж точно не стоит огромного беспокойства, которое на нее вдруг накатило.

– Слушай, может, не надо?

– Я уже договорился.

Ее пожали ладошку – она опять семенила овечкой за проводником.

– А отменить нельзя?

– Очень нежелательно.

Не хотелось Рэя подставлять. И потому, когда он постучал в одну из дверей и из-за нее ответили: «Войдите», – Тами собрала волю в кулак и взялась за ручку. Услышала:

– Я буду в машине на улице.

Черт, зря она утром пошутила.

– А если долго?

– Могу ждать вечность.

А в зеленых глазах искорки нежности – она впитала их в себя перед шагом в неизвестность.

Ее «ударило» почти сразу – невидимой, но очень ощутимой и осязаемой упругой волной. И затошнило – Тамарис, как вкопанная, застыла у порога.

За столом сидел человек. Или… не человек. Что-то случилось с ее восприятием – в этом странном поле оно обострилось до запредельных высот.

Человек в серебристой одежде. Нечто… в серебристой одежде. Пришлось моргнуть, чтобы разглядеть его лицо, но подходить ближе не хотелось. Еще никогда и ни от кого она не чувствовала такой сильной ауры.

– Тамарис Хантер? Проходи, буду рад познакомиться.

Она сделала шаг вперед, к стулу. Но дальше опять не смогла – как они с ним общаются?

– Все в порядке, ты сейчас адаптируешься, привыкнешь.

«К этому можно привыкнуть?»

Ей захотелось сбежать.

Мужчина неопределенного возраста хмыкнул.

– А я думал, ты не из робкого десятка.

Она не из робкого. Она прошла Куб – она запредельно смелая. Эта мысль помогла ей добраться-таки до стула и опуститься на него.

– Что ж, давай познакомимся, я – Дрейк Дамиен-Ферно, Начальник твоего избранника, а также всего отряда этих «обормотов».

Обормотов? Если эти машины для убийства «обормоты», кто же тогда он сам?

– Я так понял, что ты хотела бы, чтобы я протестировал ясность твоего сознания после прохождения Куба? Забавно, женщин мы туда еще не отправляли. Рад сообщить: ты первая.

Тами едва разбирала слова – ее штормило. Совершенно не помогало то, что напротив нее сидел самый настоящий, ходящий на двух ногах рентген. Чужой взгляд между делом разбирал ее на косточки, на составляющие, заглядывал в самые темные и тайные закоулки души.

Для этого странного Дрейка она голая – целиком и полностью. И ее тело – последнее, что его интересует. Вот тебе и «очкарик».

Начальнику Рэя это слово подходило меньше всего.

«Такого не ослушаешься, даже если захочешь».

Душно. Хотелось пить.

В какой-то момент Дрейк намеренно зацепил ее ускользающий взгляд, как умелый рыбак крючком рыбку, и держал долго. Попросил мягко.

– Просто смотри на меня.

Он был везде. В ней, за ее пределами, он был миром, в котором она плавала. Тами ощущала его бесконечную силу и поначалу пугалась ее. Но постепенно начала понимать – эта сила для нее безопасна, спокойна, нейтральна. После ее даже покачали – будто убаюкали, как маленькую. И почти сразу отпустило – она сумела выдохнуть, расслабиться, прийти в себя.

– Легче?

– Да, спасибо.

Теперь перед ней сидел человек, почти обычный мужчина.

– Это все твоя чувствительность. Ты постоянно как бы висишь «между», поэтому легко воспринимаешь другую частотность. Итак, начнем сначала?

– Да.

Больше не кружилась голова, перестало тошнить – вот почему она интуитивно боялась встречи.

– Ты прошла Куб и хочешь, чтобы я оценил ясность твоего сознания. Зачем?

Собственный ответ вдруг показался ей глупым.

– Хочу татуировку, как у Рэя.

Ей показалось или губы представителя Комиссии чуть изменили положение? Не улыбка, а намек на нее.

– Ладно, давай посмотрим.

Он опять подцепил ее на крючок – как бы между делом, невзначай. И заговорил для того, чтобы отвлечь:

– Тебе там понравилось?

Какой странный вопрос, почти дурацкий. Тами поняла, что не знает, что ответить. Да? Неправда. Нет? Тоже не совсем правда.

– Куб… интересный.

– Чем?

– В нем можно прожить много жизней за короткий… длинный… непонятный отрезок времени.

– Хочешь туда еще раз?

Он делал что-то странное – будто тянул из ее головы нитку. Рассматривал ее, как киноленту, – очень быстро, молниеносно. Все те жизни (или сны?), где она боролась, выживала, предавала, пыталась этого не делать. Кого-то защищала, кого-то бросала, умирала, рождалась опять, снова боролась…

– Не очень.

– Почему?

– Там… непросто.

– Да, непросто.

Последняя фраза прозвучала на автомате.

– А здесь проще?

– Да.

– Здесь жизнь или иллюзия?

Вопрос с подвохом. С тринадцатью днами, не меньше.

– Здесь то… к чему я привыкла. Пока.

Она когда-то считала «очкарика» гуру? Нет, настоящий гуру сидел перед ней – она впервые поверила, что можно быть настолько… могучим.

– Вы ведь не человек…

Сама не поняла, зачем сказала.

И тогда Дрейк посмотрел на нее – временно отпустил киноленту. Посмотрел с любопытством.

– Это все твои способности оставаться на грани реальности – поэтому ты не видишь даже, но ощущаешь.

– Но ведь эти способности дали мне Вы. После того… выстрела…

Странный взгляд в ответ – она вдруг поняла то, чего не понимала раньше. Тот, в чьем поле она находилась, сработал для ее понимания катализатором, и она осознала странную, но очевидную теперь вещь:

– Не Вы… – выдохнула изумленно.

– Продолжай, – Начальник прищурил глаза, поудобнее расположился на столе, приговился слушать.

– Рэй вообще в меня никогда не стрелял. Та комната – маленький Куб, иллюзия… И если он не стрелял, значит, в моей голове никогда не было дырки? Но я ведь…умерла.

Зашуршала ткань серебристой куртки – Дрейк сложил на груди руки.

– Твое тело пережило очень правдоподобную иллюзию смерти. И потому вытолкнуло на поверхность все то, что было заложено в тебе с самого начала.

– Получается, Вы даже не вмешивались?

– Почти.

В этом «почти» заключался миллион тончайших действий, приведших к определенному и нужному им – Комиссионерам – результату.

«А Ким не знает», – смешно. И не смешно.

– У тебя хорошие способности к аналитике. Что еще необычного ты заметила?

Тами задумалась.

– Ваш «Реактор» состоит из граней, похожих на Куб. Они подвижны, в них очень просто соскользнуть не туда. Но люди не видят.

– Люди и не должны этого видеть. А мы отлично в наших сооружениях ориентируемся. Что ж, поздравляю, у тебя действительно высокий уровень ясности.

– Достаточный для получения тату?

Какой глупый повод привел ее сюда. Но Тами радовалась встрече – да, пугающий, да, сумасшедше-мощный, но она никогда раньше не встречала таких людей.

– У Вас нет… возраста.

Губы на мужском лице едва заметно дрогнули.

– Потому что времени не существует.

Она как будто поняла. И ничего не поняла. А спустя пару секунд в кабинет вошел довольно молодой – по крайней мере, моложе Дрейка, как ей показалось, – человек в форме.

– Проводи гостью в Лабораторию для изготовления Печати Ясности. Заслужила. Не забудь про бонус.

«Конвоир» коротко кивнул.

Покидая кабинет, Тами в последний раз посмотрела в глаза-колодцы Начальника Рэя. Трепыхнулась пойманной мелкой серебристой рыбешкой, а после с облегчением соскользнула с крючка – мягко позволили.

«Солнце» на плече.

Было немного больно и иногда неприятно.

А еще ей дали десять тысяч долларов – объяснили, что к этому «назначению» полагается и денежное вознаграждение.

Десять тысяч – она мгновенно поняла, на что потратит их: найдет для Рэя новые часы. И пусть это ее судьба – искать мужчинам часы, она знала – он будет очень рад. Конечно, может купить сам, но когда подарок – многократно приятнее.

Она вышла к машине, когда стемнело. С неба моросило; шелестел листвой высоких, растущих вдоль забора тополей ветер.

В теплоте салона ее встретил поцелуй Рэя.

* * *

(Edgar Kroyan – love love love)

Бокал шампанского, музыка, мягкий ковер под босыми ногами – Тами танцевала и смеялась.

– Первая женщина, прошедшая Куб! Мы с тобой теперь одинаковые.

Она уже несколько раз подводила его к высокому зеркалу, чтобы полюбоваться их совместным «татуированным» отражением, и только теперь оставила сидеть в кресле полуголого. Сама же, расслабленная, чуть пьяная, заметила наготу, вдруг попросила:

– Покажи…

– Что?

– Как тогда…

– Стручок?

Хантер улыбался. Ее тонкая маечка, бретельки, обнаженные плечи – на одном из них солнышко. Почти как его, только «мягче», женственнее. Она и раньше казалась ему очень привлекательной в своей раскрепощенности, а стала по-настоящему дерзкой и до наркотического флера желаемой. Прямо сейчас.

Он выполнил ее просьбу спокойно – снял джинсы, нижнее белье, отбросил в сторону, опустился в кресло уже полностью обнаженным. Знал этот взгляд с поволокой – уже оплетенный им самим, поддавшийся, не просто говорящий «да», но «не могу без тебя…»

Ноздри Хантера раздулись – включился сложно управляемый животный инстинкт, химия.

Этой ночью он не даст ей спать, как и себе. Утром на работу – ничего, выйдет, приняв энергетик, – не в первый раз.

– Иди ко мне…

– Догони.

Он это сделает. И возьмет прямо там, где догонит.