Вещи она не сворачивала, а просто скидывала в сумку – отгладит потом. Сланцы, крема, расческу, шорты со стула, косметику с тумбочки – все, что успела распаковать. Обидно до слез – даже к морю не сходила…
Вчера она заказывала еду прямо в номер, подолгу не открывала дверь, все спрашивала: «Вы действительно официант? Расскажите, какие блюда я заказала? Рядом с Вами никого нет?»
На нее смотрели, как на шизофреничку.
Она, наверное, ей и была – так и не рискнула показать носа наружу. И этот дорогостоящий номер-люкс – шикарный и помпезный – стал ее самой настоящей тюрьмой.
«Лучше бы осталась дома…»
Заснуть самостоятельно, несмотря на бормочущий телевизор, она не смогла – допила почти весь алкоголь, который нашла в холодильнике, – и потому (растяпа) этим утром проспала почти до десяти утра. Хотя, может, и к лучшему – вечером ехать боялась, а сейчас уже людно…
Упаковав багаж и одевшись, Тами какое-то время стояла посреди комнаты, собиралась с духом: «Главное, быстро – до выхода, первое такси, потом аэропорт».
А в аэропорту уже безопасно.
Куда? Домой, в Нордейл. Там хотя бы есть знакомые, у которых можно перекантоваться, – те же очкариковые ученики.
Вот уж не думала, что однажды они пригодятся.
* * *
В холле на привычном месте – за разросшимся фикусом – и в полной боеготовности Рэй находился с восьми утра. Переодетый в свежую футболку, причесанный и уже начавший потеть, потому как сидел в ветровке, скрывающей стволы. Он опять выискивал взглядом подозрительных личностей, а заодно поджидал Тами, которая, как он предположил, вероятно, захочет сегодня улететь.
«Он бы улетел».
За окном яркое солнце; Бухта утром спит, движения мало. Усатый администратор за стойкой, сменивший вчерашнего смуглого, перебирал документы, сортировал ключи. Лениво возила шваброй по глянцевому мрамору техничка – переставляла с места на место табличку «Осторожно, скользко!»
Его интуиция дернулась в половине десятого, когда в «Радужный Павлин» пожаловали двое «в штатском». Оба рослые, уверенные в себе, лже-расслабленные, но при этом напряженные.
«Псов» в них он узнал сразу – вот и явились.
Хантер напрягся, успел похвалить себя за то, что выспался, потому что знал – сейчас понесется. Он высунулся из-за листьев, принялся наблюдать.
«Псы» подошли прямиком к портье, один из них достал фото, «провез» его по стойке, что-то спросил.
Портье моментально напрягся, ответил, что «информацию о постояльцах они не выдают», – Хантер понял ответ по губам. Обернулся ко входу, бросил взгляд через двери – точно, гостей у тротуара ждал темно-синий седан.
Ему срочно нужны колеса…
Двое от стойки не отходили – что-то тихо объясняли бледнеющему администратору. Наверное, то, что к отказам они не привыкли, что, мол, нужно прийти к консенсусу, помочь друг другу – не бесплатно, конечно же…
Седой дядька взяток не брал – это ясно по лицу и внешнему виду. Зря стараются.
«А вот сердечко у него может и сдать».
Рэй быстро поднялся и зашагал прямиком к стойке, пристроился справа от «псов», вежливо и чуть виновато последним улыбнулся.
«Дядьку надо выручать».
– Простите, я хотел бы арендовать машину.
Портье выдохнул с таким облегчением, будто ему только что перерезали веревку, на которой собирались повесить. Отошел от гостей, улыбнулся нервно – Хантер заметил, что руки у него трясутся.
– Какую машину желаете?
– Мощный седан. На сутки, пожалуйста. И с водителем – я инвалид, к вождению, к сожалению, не допущен.
Наемники смотрели на него со злостью и еще цинизмом – мол, здоровый лоб, и сам не водит. И еще «ты нам помешал».
Рэй прикинулся дураком.
– Мужики, простите, если влез без очереди, мне просто пора ехать, опаздываю.
В ответ два взгляда камбалы – бесцветные, стеклянные, пустые.
– Пойдемте со мной, – суетился администратор, – заполните бумаги, подпишите документы. Двести тридцать долларов за сутки стоит аренда, Вас устроит?
– Разумеется.
Псы поняли, что пока надавить на портье им не светит, отошли в сторону.
Машину ему подогнали хорошую – белый Каллехан, – одну из самых мощных и быстрых в своем классе. И водитель попался проницательный – совет сидящего на заднем сидении Рэя о том, что лишних вопросов задавать не нужно, воспринял спокойно.
– Пока стоим.
«Псы» ждали Тами снаружи у входа в «Павлин»; Мак только что телеграфировал, что объект покинул привычные координаты – градус накалялся.
Хантер указал водителю на синий седан, стоящий у тротуара перед ними:
– Когда вот эти, – жест на высоких мужиков, – сядут в машину, мы поедем за ними, понял?
– Понял, чего не понять.
– Не упусти их. И тогда я за час тебе заплачу дневную зарплату.
– Как скажете. Ждем.
Пару секунд Рэй смотрел на короткостриженый затылок – у парня, похоже, в прошлом военная подготовка, – после перевел взгляд на «псов».
Телеграфировал Мак: «Объект покинул зону в пятьдесят метров».
«Дальше отбой, я сам», – быстро набрал сообщение Рэй.
Все, Тами выходит. Дальше главное не выпустить ситуацию из-под контроля. Если с ней что-то случится, третьего паралогика на Уровнях нет.
Ее взяли за локоть сразу же, как только она вывернула из дверей. Сумку выхватил из рук тот, который с редкими волосами, второй убеждал, что с ними ей будет «быстрее», – давай, мол, садись в машину.
Тамарис попыталась вырваться и завизжать, но ей моментально зажали рот ладонью, затолкнули в салон – с ужасом оборачивались прохожие, обернулся на Рэя и водитель.
Тот кивнул:
– За ними. Не упусти, мужик.
Мужик выглядел напряженным и очень сосредоточенным – видимо, тоже не любил, когда похищали женщин. По его лицу Рэй понял – не упустит.
Каллехан тронулся с места.
Ехали долго – минут тридцать. С центральных улиц свернули сразу же, углубились сначала в спальные районы города, затем принялись петлять по пустырям.
– Я знаю, куда они едут, – обернувшись, сообщил водитель, – к Солнечной долине.
– Что это?
Машину потряхивало на ухабах. Из-под колес взметалась пыль – окна пришлось закрыть. Чтобы избежать подозрения личностей впереди, водитель – по совместительству местный житель – ехал по параллельной дороге, частично прикрытой лесополосой.
– Это район новых вилл, недострой. Их когда-нибудь хотят сдавать туристам – там до моря метров двести, северная сторона.
– Ясно. Не упусти.
– А там уже не упустишь. Дальше только кольцевая трасса – смысла нет.
Он оказался прав. Седан въехал в совершенно пустую деревушку, где один дом – близнец другого. Квадратные коробки из белого камня и стекла – ни нормальных дорог, ни полноценных заборов, пустые, выложенные голубой плиткой бассейны.
– Я прокрадусь по параллельной улице, иначе заметят.
Хантер не стал повторять то, что уже произнес трижды, – не упусти. Но водила оказался смышленым – приметил дом, у которого остановился седан, остановил машину на соседней улице.
– Мне пора, – Хантер быстро расплатился – протянул вперед триста долларов. – Бывай.
Уже выбирался из машины, когда его окликнули:
– Эй…
Притормозил.
– Что?
– А обратно Вы… на чем? Сюда такси не закажешь – даже вышек сотовой связи нет.
«А он умен».
– Будешь ждать?
«Буду».
Ответ не потребовался вслух.
– Тогда оглохни, понял? – Рэй достал из-за пояса пистолет, привычным движением проверил магазин.
– Да я всегда был «глухим», – спокойно пожали плечами. – Вот всегда.
Бывший солдат спокойно откинулся на подголовник и приготовился ждать.
Он оказался прав – их было трое. Решили, что ни к чему посылать отряд за одной строптивой девчонкой, несмотря на знание о том, что по ее следу шел «конкурент». Опрометчиво.
А девчонка на самом деле оказалась строптивой – вырывалась и сопротивлялась. Скользили по мраморному полу подошвы ее босоножек; отражался от стен, оглушая сиреной, возмущенный визг – стоящий не в гостиной, но за стеной коридора Хантер, успел оглохнуть.
Когда-то давно она стояла перед ним неподвижным и загнанным кроликом. Изменилась, второй раз умирать без боя не хотела – он не мог ее за это винить.
– Слушай, тварь, да какая ж ты дерзкая… ай! Сучка, ты меня укусила! Да я тебе, мразь…
От звука мощной пощечины Рэй содрогнулся.
Он должен дать этому спектаклю разыграться почти в полную силу, иначе ему снова не поверит. Но почему же он всегда должен быть тем, кто либо бьет ее, либо позволяет бить? Злой рок, не иначе.
– Я хотел с тобой по-хорошему, но теперь не буду, поняла?
Стоя в укрытии, Хантер ждал, когда Тамарис привяжут к стулу, когда заклеят ей рот скотчем, когда присядут на колени. Чтобы не ринуться в гостиную, он нарочито медленно мысленно считал – один, два три, четыре…
– Ножик видишь? – отщелкнулось выкидное лезвие. – Военный, профессиональный и очень острый.
Тот, кого укусили, отчаянно желал мести. Даже на фразу дружка о том, что «девка им еще нужна» лишь огрызнулся.
– Я тоже хотел ласково и мягко. Но теперь сначала покажу, кто в доме хозяи, – вырежу ей на титьках свое имя. Чтобы знала свое место – башка-то у нее останется…
Тами дергалась и мычала, когда ей по очереди срезали с блузки пуговицы.
…семь, восемь, девять…
– … станешь покладистая, сговорчивая. А нет, так знаешь, как этот ножик чекрыжит фаланги пальцев?
Хантер морщился от отвращения.
…десять, одиннадцать, двенадцать…
– Давай проверю остроту на твоей шейке, а?
Он выступил из-за стены, когда Тамарис начала визжать не как напуганный человек, но как человек, которого по-настоящему режут, – озверело и истерично.
Все, пора.
– Эй, ребятки, привет… – Рэй ступил в комнату с улыбкой. – Помощь не нужна?
Его визит случился для остальных настолько неожиданно, что произвел эффект учебной гранаты – оглушил, заставил растеряться.
– Помощь? Н-а-м помощь? Ты что, мужик, ох№ел, что ли?
А Хантер как назло завис – с расслабленными руками вдоль туловища, тупой улыбкой на лице, закостеневший внутри. И лишь билась о тупой череп мысль: «Идиот, идиот, придурок!»
Хорошо, что его не восприняли всерьез, хорошо, что решили, что просто залетный, – не пристрелили сразу.
– Кэл, он что, правда, нам помощь предложил? Нет, ты это слышал? Ты думаешь, мы втроем с девкой не справимся?
Отчаявшимися мокрыми глазами смотрела на него Тами – левая половина ее лица алела от недавнего удара, под глазом синяк.
Рэй отмер на шестой секунде – в этот раз он стоял непозволительно долго. А как только отмер, пояснил.
– Да не вам помощь – ей.
И моментально выхватил из-за пояса пистолеты.
Он стрелял сразу с двух рук: двойной выстрел – полегли «псы», затем руку вправо – навсегда откинулся сидящий в кресле водитель.
Еще несколько секунд ушло на немые проклятья в собственный адрес – будь они поумнее или побыстрее… Хорошо, что он больше не в отряде, – позорище.
А после Рэй увидел, как Тами содрогается в предрвотных спазмах – черт, он забыл, что она не привыкла к подобным зрелищам. Подскочил, успел сорвать с ее рта скотч до того, как ее стошнило на пол. Не обращая внимания на едкий запах рвоты, принялся срезать с ее рук веревки.
– Ты как, нормально?
Ей успели порезать шею – блузка пропиталась кровью.
– Неужели, ты пошел даже на такой спектакль, чтобы убедить меня? – шипела она, кашляя. – Ведь они не умерли? Это все баллончики… как в фильме…
– Хочешь подойти и проверить? Но предупреждаю, что мозги в открытом виде выглядят отвратительно.
Она не удержалась – ее стошнило снова.
К этому времени Хантер успел срезать с ее ног и рук путы.
– Ты идешь?
– С тобой? Издеваешься? Ни в жизнь не поверю, что они не твои дружки.
– Ну, тогда сиди. Жди новую партию, чтобы убедиться, что они не мои дружки.
– Ненавижу… вас… всех…
– Это все, что ты можешь мне сказать?
Рэй внезапно разозлился. Вообще-то он только что ее спас, эту мымру. Замер, как придурок, рисковал.
Тамарис трясло. Она долго молчала, глядя на собственные руки, затем подняла лицо, посмотрела укоризненно.
– Раньше не мог?
Хантер фыркнул.
– Я мог и позже.
Машина их ждала уже с заведенным мотором. Водитель бросил взгляд на Тами и сжал челюсти – взглядом поблагодарил Хантера за то, что тот разделался с похитителями. Спросил коротко:
– Куда?
– Куда-нибудь подальше, – у них есть как минимум несколько часов, прежде чем появятся «новые». Рэй хотел передохнуть. – Найди нам отель на другом конце острова. Желательно не очень известный.
– Понял.
И Каллехан тронулся с места.
* * *
Тами переводила удивленный взгляд то на двуспальную кровать крохотного номера, то на стоящего у окна спиной к ней мужчину. Сумку она все еще держала в руках – не знала, то ли ставить ее на пол, то ли сразу драпать отсюда, куда глаза глядят.
– Слушай, а нельзя было раздельные кровати хотя бы?
– А мы тут спать собрались? – огрызнулись, не оборачиваясь. – Ложись, если хочешь, – пусть новые сцапают тебя спящую. Я воздержусь. И не мешай мне думать.
– Новые?
Сегодняшний день не успел толком начаться, а уже опостылел ей до самых печенок, до трясущихся от отвращения потрохов. И мужик этот опостылел тоже – черт подери, она приехала на море отдыхать! А вместо этого ее били, резали, обещали отрезать фаланги пальцев…
– Послушай, ты… – она до сих пор не знала (и не хотела знать) его имени, – ты что, не понимаешь отказа? Я НЕ ХОЧУ работать ни с тобой, ни с твоими дружками…
– Они не мои дружки.
– Просто оставьте меня в покое вы все! Разве не ясно? Если у тебя есть совесть, если есть хоть капля раскаяния после того… что ты сделал, – уйди! Неужели так сложно? Я тебя… ненавижу,… разве сложно понять?
Незнакомец повернулся к ней лицом, сложил руки на груди – смотрел прямо, тяжело.
– Я уйду, но они нет, потому что я никак с ними не связан…
– Да что вам всем нужно-то от меня?!
Тами была готова согласиться на все, лишь бы от нее, наконец, отстали. Где ее райский отдых? Где покой, где счастье?
– Что? Ну, говори!
– Чтобы ты расшифровала одно послание.
– Да без проблем! – у Тами из рук даже выпала оттянувшая пальцы сумка. – Давай его сюда, я расшифрую. А потом ты исчезнешь из моей жизни как не бывало, ясно? Передашь это всем, кто заинтересован в содержимом, и я свободна, идет? Видишь? Ты добился своего – давай сюда свою хреновую записку!
Мужик у окна не двигался – так и стоял со сложенными на груди поверх белой футболки руками (она ненавидела его широкие плечи и вздутые мышцы – они напоминали ей о страшном). Он не полез ни в карман, ни в сумку, ни куда-то еще.
– Ну, что не так?!
– Видишь ли, – короткий вздох, – послание этой записки содержит координаты, которые ведут к новому шифру. А там, скорее всего, к третьему?
– А после четвертому и пятому? – она внезапно озверела. – Да пошел ты, понял? Может, я до конца жизни с тобой слоняться буду и шифры разгадывать? Иди к черту, понял? Я ухожу!
– Уходи, – ее небритый защитник отвернулся к окну. – Мне же проще. Не придется больше думать, как тебя спасать.
«Пошел ты в жопу… Пошли вы все в жопу…»
Она подхватила с пола сумку со сланцами, сарафанами и кремами для загара, дошла до двери и замерла возле нее – вдруг ощутила, что панически боится выйти наружу. А что, если там снова… эти? Нет, не эти, которые уже мертвые, но другие? Что, если ее снова, как котенка, закинут за шкирку в машину, на этот раз отрубят пальцы…
Ей стало физически плохо. Мало того, что в последние двое суток и так тело будто сбрендило – сигнализировало болью и спазмами то там, то тут, будто Тами разом подхватила все болезни мира, так еще гадкие мысли…
– Помочь дверь открыть? – поинтересовались глухо.
Вместо того чтобы выйти в коридор, Тами шагнула в ванную комнату, опустила сумку на пол, взглянула на свое отражение в зеркале. Опустилась на холодный край ванны и зашлась в неслышном плаче.
– Эй…
Спустя какое-то время ее осторожно потрогали за плечо.
– Успокойся.
– Я тебя боюсь, разве ты не понимаешь? – всхлипывала она сквозь прижатые ко рту пальцы. Ей протягивали стакан с водой, но пить не хотелось.
– Я боюсь… всего…
Она еще никогда в жизни не боялась всего подряд: остаться в номере и выйти за его пределы, лететь домой и не лететь домой, просто прогуляться по холлу этой гостиницы. Боялась что-то делать и не делать ничего, находиться рядом с тем, кто когда-то ее застрелил, и остаться одной. Полный швах. Сидеть не может, лежать не может, идти не может и совершенно ничего не хочет.
– Не бойся. Я больше не причиню тебе вреда.
– Как? – она неожиданно взвилась. – Как я могу тебе теперь верить? Ты выстрелил в меня однажды без колебаний – в женщину, которая тебе ничего не сделала! Ты… меня…
Тами рыдала, как истеричная пьяная баба, – громко, с напором, с визгами и сжатыми кулаками. Когда сумела чуть успокоиться, посмотрела на него со злым цинизмом.
– Что ты можешь теперь сделать, чтобы я тебе поверила? На колени встать? На святой книге поклясться? Но ведь это же все бред. Так ЧТО?!
– Я могу дать тебе свое слово.
– Слово наемника?! А много оно значит?
И вдруг, глядя в серьезные глаза, подумала – много. Как раз слово наемника может значить очень много, в отличие от всего остального. Да и, в конце концов, другого ей все равно не предоставят.
– Хорошо! – с азартом и все еще мокрыми щеками хлопнула себя по колену. – Давай его – свое слово!
Мужик напротив нее, кажется, даже начал чуть-чуть забавляться.
– Хорошо. Даю тебе слово, что не причиню тебе больше физического вреда.
– Никогда?
– Никогда.
– Ни при каких условиях?
– Ни при каких.
– Даже если я сама кинусь на тебя с кулаками?
– У меня всегда остается право на защиту.
Умен. Она не стала давить туда, куда не следовало. Но кое-что еще собиралась прояснить.
– И еще: как только все закончится, ты навсегда-навсегда исчезнешь из моей жизни и больше в ней не появишься.
– Мы можем случайно пересечься на улице.
– Значит, не подойдешь ко мне и не заговоришь.
Вдох-выдох, секунда на раздумья.
– Обещаю.
Отлично. Кажется, ее дерьмовая жизнь чуть-чуть налаживается, по крайней мере, на словах. Все-таки с ним чуть менее страшно, чем без него.
– И еще…
Темная густая бровь вопросительно уползла вверх. Тами зачем-то подумала: «Интересно, давно он брился? Ходит, как кайтский террорист…»
– Ты можешь меня защитить от тех, кто меня преследует.
– Могу.
Ответил без паузы, и Тами разозлилась, спросила едко, с цинизмом:
– Как быстро ответил, а? Значит, все-таки они твои друзья, раз все так легко?
– Не легко. Но я – наемник Комиссии, – у меня есть связи.
Связи…
Он так говорил, так смотрел, что она ему верила.
– Значит, сделаешь так, чтобы меня больше не доставали?
– Обещаю.
Душка, а не мужик.
Она впервые за последние сутки немного успокоилась. Даже взяла с раковины стакан с водой, который ей до этого предлагали.
– Все… выйди, пожалуйста. Мне нужно… умыться. И переодеться.
Дура. Она все-таки на это согласилась – работать с тем, кого ненавидела. Идиотка. Но велик ли выбор?
– Умеешь добиваться своего, да? – поинтересовалась желчно.
– Умею, – не стали врать ей. – Так мы заключили сделку: ты помогаешь мне, я тебе?
– Заключили, – она больше не хотела на него смотреть – была сама себе противна. Приехала, называется, на пляж… – Но знай, что у меня только тринадцать дней. И если твое дело займет больше, меня это касаться не будет – уеду домой.
– Устраивает.
«Террорист» все-таки покинул ванную комнату.
Тамарис заперла за ним дверь на замок, стянула с себя заляпанную кровью блузку, какое-то время на нее смотрела – попытаться отстирать? – и швырнула в урну.
К черту. Нужно отмыться самой, успокоиться еще, а потом поесть. Приключений она на свою задницу получила, и кого заботит, что не тех?
Ударила в дно эмалированной ванны теплая вода.
Он с кем-то говорил по телефону – она вытирала волосы полотенцем. В этом захолустье не нашлось даже банного халата – пришлось сразу после душа натягивать на влажное тело собственный чистый, но изрядно помятый сарафан.
– …мне нужно знать имя того, что идет по следу Тамарис Олтон, а заодно ищет маркер, – полагаю, это один и тот же человек…
«Как просто… Один звонок – и ответ у тебя в руках». Интересно, чем бы он ей помог? Ни к очкарику же бежать за помощью, чтобы тот заменил нежелательную ей реальность другой – желательной. Шарлатан чертов.
– Да, сумма устраивает.
«Сумма? И большая?»
Бородатый мужик, сидящий на краю кровати, быстро что-то записал. И не успел сбросить звонок, как уже набирал следующий номер:
– Мак? У меня важно: убери с моей дороги Томаса Чертайна. Да, нейтрализуй. Полностью.
Ей вдруг вспомнились слова о том, что у него есть «связи», – вот они, эти самые связи. Стыло было даже слышать подобные слова – нейтрализуй. Где-то вскоре будет валяться еще один труп.
Может быть.
Незнакомец положил трубку. Тами прочистила горло, обозначая свое присутствие. Затем спросила язвительно:
– Все, можно надеяться, что спектакли закончились, и твои дружки больше не появятся?
Она не стала слушать о том, что это «не его дружки».
– Знаешь, понять только не могу, почему нельзя было цивилизованно – прийти, представиться, поговорить, просто попросить о помощи? Зачем все эти… похищения, привязывания, ножи, обещания отрезать фаланги?
Тот, чье имя она собиралась вскоре выяснить, смотрел на нее взглядом, значение которого она не могла расшифровать.
– Без понятия. Показная жестокость – не мой стиль.
– Да? Интересно. А какой твой – сразу расшибать башку выстрелом?
– Именно.
Она пока не умела удерживаться от язвительности – слишком боялась его, слишком недолюбливала. А потому спросила:
– Ты вообще, кроме этого, умеешь что-нибудь делать?
Мужик легко пожал плечами.
– Видимо, нет.
* * *
Она попросила три вещи: еду, уединение и комфорт. Ее условия выполнили идеально – сняли в той же гостинице, но на другом этаже, двухкомнатный номер, накормили обедом и оставили в покое.
Тами лежала на кровати и смотрела в бумажку, тщетно силясь расслабиться. Ей просто нужно не думать, расфокусировать внимание, «разнежиться». Но как тут «разнежишься», когда в другой комнате сидит мужик, который то говорит по телефону, то шуршит пожитками, то скрипит половицами? Не выйдешь ведь, не прикажешь: «Заглохни!», – она и так грубит ему постоянно.
Поделом.
Наверное, можно спокойно попросить. Однако ее не столько отвлекал сосед, сколько собственные мысли, которые то и дело возвращались к событиям вчерашним, но еще чаще к событиям сегодняшним. Как и когда она успела так встрять?
Теперь еще более отдаленным казался Вальдар, очкарик и их вселенная. Да, с ними было скучно и занудно, но все-таки спокойно. Не то, что теперь.
Часом позже она выбралась из комнаты, чтобы прошмыгнуть к холодильнику за вином – устав от собственной непрекращающейся нервозности, решила испробовать «аварийный» (и, кажется, уже привычный) метод расслабления с помощью алкоголя. Авось поможет, как говорится… И тут же наткнулась на своего соседа, вышедшего из ванной голым, если не считать полотенца на бедрах. Здоровый, почти голый, да еще вдобавок татуированный мужик окончательно испортил Тамарис настроение.
Их несостоявшийся диалог, переданный во взглядах, мог бы выглядеть так:
«Блин, я тут расслабиться пытаюсь, а ты…»
«А я что?»
«Ходишь».
На гладкой, распаренной еще после душа коже плеча красовалось стилизованное солнце с изогнутыми лучами – Тами кое-как отлепила от него взгляд.
«Хорошо, что не волк или череп». Бывает, люди выбирают совершенно идиотские рисунки. Вальдар – тот вообще говорил о змее – мол, проводник в какой-то там мир, будет помогать соединять потоки.
Потоки…
Ее взгляд непроизвольно уперся в четко прорисованные кубики мышц на торсе – она никогда руками таких не касалась, да и в этом конкретном случае не желала тоже. Так, за вином и сбежать.
Мужик, между тем, завис – стоял с серьезным видом, вроде как вытирал волосы, но при этом выглядел совершенно стеклянным.
– Эй, – полюбопытствовала Тами, – как тебя там? У тебя все в порядке?
Мужик отмер. Буркнул:
– Я не «эй». Я Рэй.
«Почти одно и то же». Ну, Рэй, так Рэй.
– Тебе что-то нужно? Еще еды?
– Вина. Не могу расслабиться.
– Послушай, – вдруг предложили ей, – я могу тебе помочь.
– Ты?! – она едва не поперхнулась от удивления, чужой наглости и собственной злости. – Да пошел ты!
Хантер оскорбился, как девственница, которой в подарок принесли анальные бусы, – он ей ничего такого не предлагал. Конечно, он не Дрейк и даже не Лагерфельд, но знает несколько точек, которые нейтрализуют напряжение в нервной системе. И всего-то! А она…
Он все еще размышлял, то ли пойти и объяснить ей, что он «не козел», то ли оставить все, как есть – пусть думает, что хочет, – когда Тамарис прошагала мимо него, дошла до двери и принялась обуваться.
– Я на пляж. Там мне… лучше думается.
«Там нет тебя», – мелькнуло в воздухе.
Рэй мысленно махнул рукой – пусть чешет. А он ляжет и поспит – самое время. Тем более, что Мак минуту назад сигнализировал о том, что «объект нейтрализован».
Вот и отлично.
Тамарис он об этом скажет, но чуть позже, а то и вправду удостоверится, что у них все «слишком легко».
Он хмыкнул – на то они и профессионалы.
– Иди.
На него даже не взглянули на прощание.
* * *
(Steve Jablonsky – The Fight Will Be Your Own)
Пляж был безлюдным. Несколько присыпанных песком белых лежаков тут и там; небо затянуло. Почти шесть вечера.
Тами оттащила ближайший поближе к воде, стряхнула с него песок, улеглась.
Когда еще полюбуется морем?
Приехала, называется, на курорт. Бросал из стороны в стороны ее волосы ветер – она стянула их резинкой, достала из кармана бумажку с закорючками, принялась изучать. Что же здесь зашифровано? Кем? Зачем? Зачем люди вообще что-то шифруют друг от друга – боятся?
Вальдар всегда и всего боялся – куда-то ехать без «простройки» маршрута энергетически, пускать людей в дом, открывать кому-либо душу. Тами иногда задавалась вопросом: а какая она – его душа, – если бы не очкарик? Какой она увидела бы ее и вообще этого человека, если бы не ошейник и не чужак, ведущий за руку в неведомом направлении? Она не узнает. Они сейчас, вероятно, сидят на вершине безымянной горы, курят трубочку, говорят непонятными ей терминами.
Ну и пусть.
А ей бы корабль – странная мысль. Но так ласково и мирно шумели накатывающие на берег волны, что Тами захотелось в море. Плыть-плыть-плыть, как когда-то матросы. Чтобы только через полгода первый раз на берег.
Она прикрыла глаза – к черту бумажку. Как хорошо просто послушать прибой, и как здорово, что они больше не в «Павлине», где постоянно, даже в облачную погоду, людно на пляже, но здесь, в «дыре».
Здесь тихо, если не считать плеска воды и крика чаек, здесь волшебно. Она бы даже вернулась сюда, если бы не плохие, навечно связавшие ее и это место воспоминания. Что есть – то есть.
Почему-то снова привиделся корабль – кажется, Тами постепенно впадала в дрему. Палуба, деревянный лакированный штурвал, треплются за спиной паруса. Впереди лишь горизонт, а за ним тоже горизонт – и так до бесконечности. Брюхо судна не спеша и размеренно вздымается вверх и вниз, как дыхание, а рядом карта с координатами, ведущими ее по единственно верному и правильному пути – ее личная дорога к счастью. Нужно лишь свериться с цифрами…
Где же они?
Да вот… Вот же…
Она проснулась мгновенно, уверенная в том, что все увидела верно, – да, в полудреме, но кого заботит!? Она увидела раскодированное сообщение! Потому что за часы сверления взглядом успела выучить шифр досконально.
Вот только куда записать?… Куда? Ни бумажки, ни ручки – а сон ускользает.
Быстро-быстро разровнять ладошкой песок, найти палку – нашла! Нарисовать, что увидела…
Спустя минуту босая Тамарис неслась по песку к гостинице.
– Эй, проснись! Слышишь?
Он моментально схватился за лежащий на тумбе пистолет – девка тут же побледнела и отпрянула.
– Черт, извини. Я думал – опять опасность.
Он, кажется, только что задремал.
Хантер мобилизовался – свесил ноги с кровати, принялся натягивать майку. Стащил со стула штаны (девчонка демонстративно отвернулась), прихватил с тумбочки мобильник.
– Куда?
– На пляж.
– Ну что? – она стояла рядом и впервые заглядывала ему в лицо с любопытством. – Это оно?
Мозг Хантера работал в сумасшедшем режиме – сканировал карты на предмет принадлежности написанных на песке координат знакомым ему Уровням. С первого по десятый? Нет. С десятого по двадцатый? Нет. Дальше Дрейк разрешал путешествовать только по специальным пропускам даже им – отрядникам. Наверное, код принадлежал буквенным Уровням – секретным и «недострою», – и поэтому наемник не смог найти ему соответствие.
– Скажи, я верно увидела?
Он молчал.
Задувало все сильнее – Хантер достал мобильник и сфотографировал рисунок на телефон. После тщательно затер цифры на песке.
– Я обратно. Мне нужно подумать.
«Не мешай», – снова прошелестело в воздухе, но на этот раз от него.
«Без тебя всяко лучше», – Тамарис осталась на берегу наблюдать закат.
* * *
Он перебрал не один десяток Уровней мысленно, прежде чем нашел нужную точку: на одиннадцатом – точнее, возле одиннадцатого, чуть левее, – лежащую за его пределами. Точно… Хантер вспомнил, что крайний город там Лонстон – жаркий, весьма походящий на поселок, с очень неразвитой инфраструктурой – оно и ясно. Изначально там селились, потому что добывали золото, но жила вскоре истощилась, а желающих жить возле пустыни не находилось. Точнее, местные считали, что за взгорьем лежит пустыня, но он точно знал, что пустыни там нет, а есть уходящая за край уровня дорога, которая никогда не значилась на картах.
Им снова будет нужна машина…
Рэй тщательно просматривал в воображении карту Лонстона, когда пахнущая табаком Тами прошагала мимо него с балкона, – прикидывал, где им арендовать машину, где запастись едой, рассматривал наличие и отсутствие заправочных станций по пути, считал необходимый объем бензина.
Он не сомневался, что она сразу же уйдет в спальню, но девчонка остановилась чуть поодаль, и он только теперь ощутил, что пахнет она не только табаком, но и вином. Видимо, до сих пор пытается «расслабиться».
– Ты ведь… правда не причинишь мне вреда?
Он не ошибся в предположениях – она боялась не столько неизвестных преследователей, сколько человека, однажды уже убившего ее. И находиться с ним рядом ей было, по-видимому, тяжело.
– Я уже пообещал.
Тишина. Он вновь принялся раздумывать над тем, что нужно обзавестись дополнительной алюминиевой канистрой, положить ее в багажник. Потянулся к рюкзаку, вытащил планшет, не донес его до стола – так и завис в полусогнутом положении с вытянутой рукой. В очередной раз разозлился на себя – в ее присутствии он пропускал предчувствие «прихода», и потому подвисал в самые неожиданные моменты.
– Эй, это что, прикол такой – замирать? – фыркнули тут же.
Черт. Почему все бабы глазастые не там, где надо?
Отмер. Положил планшет на стол, включил, стал ждать загрузку.
«Такси можно брать по городу, но та дорога таксиста не пропустит. Как и Тами – нужен специальный пропуск», – сегодня он напишет об этом Дрейку.
– Слушай, ты умеешь водить машину?
Огорошил он все еще стоящую рядом девку.
– У…умею. А почему ты спрашиваешь?
Он впервые за вечер посмотрел на нее долгим и очень прямым взглядом. Если откажется, придется как-то объяснить, уговорить.
– Там, куда мы завтра поедем, нам придется арендовать машину. Поведешь ее ты.
– Я? А почему, собственно, я? У меня, между прочим, своей тачки нет, и водила я в последний раз года два назад…
– Это не имеет значения.
– Не имеет? Постой-ка… Ни в жизнь не поверю, что ты не умеешь водить!
Хантер предусмотрительно промолчал – эту тему лучше спустить на тормозах.
– А-а-а? Так умеешь?
Он хранил молчание, вопрошая невесть кого, почему ему в попутчицы не досталась особа спокойная, ненавязчивая и рассудительная. Например, как Шерин или Меган. Элли подошла бы – по характеру, имеется в виду. Но Тамарис – заноза в заднице. С хорошими мозгами, да, но циничная, задиристая и прилипчивая.
– Не отвечаешь? А ведь я знаю таких, как ты, «мистер-я-все-всегда-делаю-сам». И чтобы ты посадил бабу за руль?
– Ты просто поведешь и все.
Ему хотелось хлопнуть по столу.
– Я?! А я не нанималась работать водителем, понял? Я некомфортно чувствую себя за рулем и не собираюсь напрягаться рядом с тобой еще сильнее.
– Послушай, – он длинно и протяжно вздохнул, – я умею водить, да. И я не посадил бы бабу за руль, но я…
– Что?
– «Зависаю», ты же видела, – в рот ей ногу, меньше всего он хотел говорить об этом. – Это физиологическое отклонение. И нет, не заразное, – прорычал, глядя на ее вытянувшееся от удивления лицо. – Как думаешь, что будет, если я на повороте «зависну», надавливая педаль газа? Думаю, ты хочешь прожить дольше, чем до ближайшего столба, так?
Она молчала, а он, как идиот, боялся, что она сейчас рассмеется. Что съязвит, проедет по нему бритвенно-острым или презрительным замечанием.
– Не хочешь быть водителем? У тебя есть право расторгнуть наш договор.
Он еще до ее ответа вскипел до предельной точки сам – еще душу он ей не изливал и не умолял. Да идет она в задницу.
Но в этом случае, если Чертайн до того, как отошел от дел, успел отправить за ней кого-то, Рэй уже не поможет.
Кажется, Тамарис догадалась об этом самостоятельно. И потому наградила его взглядом, в котором он прочитал: «А дальше я самолет или вертолет за тебя поведу? Или письку в туалете начну держать, чтобы ты не промахивался?»
Она скрылась за дверью спальни, предварительно бросив «поведу», и он только после этого в первый раз выдохнул. Долго смотрел на экран загрузившегося планшета, хмыкнул, покачал головой – вот поэтому он и не заводил отношений с бабами. От греха подальше.
После достал из кармана мобильный, отыскал номер Начальника, которым почти никогда не пользовался, принялся печатать:
«Дрейк, я отыскал первый маркер. Со мной Тамарис Олтон – пара-логик. Ей нужен доступ для перемещения по Уровням».
Подумал, добавил «временный».
И спустя минуту получил ответ: «Есть».
Что ж, минус один камень с души – можно и поспать.
* * *
В комнате темно; за окнами ласковый плеск прибоя.
«Как можно быть наемником и зависать? А ты всегда зависал? И что это вообще за физиологическое отклонение такое? Оно лечится? Часто случается?»
Эти и многие другие вопросы Тами с удовольствием задала бы любому, но только не Рэю – она не настолько глупа, чтобы наступать коту на яйца. В конце концов, у нее лишь одна задача – пережить последующие две недели, как можно легче и спокойнее, без «абсцессов». И для этого ей о странном мужике нужно думать как можно реже, а также как можно реже его злить.