– И это я должна буду вести? С ручной коробкой передач?!
– И что?
– Да то, что я ни одной из них не помню. К тому же это беспрестанный геморрой: нажать сцепление, плавно отпустить сцепление, нажать на газ, после, чтобы сменить передачу, снова нажать сцепление, плавно отпустить сцепление, нажать на газ… Чтобы тормозить, постоянно плавно жать сцепление…
– Видишь, ты все помнишь.
– Да не хочу я ехать на этом! – возмущенный взгляд в сторону старого, чуть ржавого огромного джипа синего цвета. – Еще и с открытым верхом в такую жару! У меня даже кепки нет…
Эта баба допекла его еще до полудня.
Сотня тысяч вопросов о том, «куда мы летим?», «куда мы поедем после того, как долетим?», «а что будет дальше?» Рэй сколько мог притворялся, что спит. Из Нордейла на такси до старого склада на двадцать восьмом проезде, долгий путь среди пустых бочек, коробок и шкафов (Тами занервничала, стоило им войти внутрь темного помещения), а после ему пришлось силой пихать ее в светящийся проход, располагающийся на месте обычной кладовой – ближайший портал с четырнадцатого на одиннадцатый.
Дальше два километра пешком до Лонстона, где она изнылась, что у нее нет подходящей для такой жары обуви и одежды. Теперь смотрела на джип так, будто Хантер пытался усадить ее в осколок инопланетной тарелки, более негодный для перелетов.
Он терпел ее ворчание, пока покупал продукты и канистру, пока заливал бензин, но сейчас чувствовал, что его нервные окончания истончились до предела. Еще слово – и он пыхнет – посадит ее в это корыто, самолично довезет обратно до портала, наладит пенделя в Нордейл.
Нельзя… Нельзя… Они на пути к очень ценному для него артефакту.
Вокруг адская жара и ни ветерка. Раскаленное небо, раскаленная земля и ноющая по поводу и без попутчица.
Рэй вдруг понял, что его может спасти очень простая вещь – пиво. Много пива. И, как только понял, развернулся и под возмущенный окрик «эй, ты куда?!» зашагал к заправочному магазинчику. Вернулся со звенящей бутылками сумкой, а также кепкой для Тами.
– Держи.
– Круто, все проблемы решены, да?
«Немного терпения». Чтобы произнести следующую фразу как можно мягче, Хантеру пришлось собрать в кулак все свое самообладание.
– Садись на место водителя. Сейчас я тебе заново все поясню – первая передача, это вот сюда…
Забрался на место пассажира, похлопал по нагревшейся до готовности «для жарки яиц» коже соседнего сидения.
Тамарис вздохнула и прикрыла глаза.
«Терпение. Только терпение».
Его последовательная методика, состоящая из расслабленного тона и деликатного пояснения, что и куда переключать, возымела действие – они вот уже двадцать минут ехали. Ехали не гладко и не плавно – джип дважды заглох и дергался после каждого светофора, – но все же продвигались вперед.
Спустя полчала Лонстон остался позади – впереди пустое, мерцающее от марева бурое шоссе, желтая «предупреждающая» разметка – знак для знающих о том, что дорога не числится ни на одной карте. Чтобы не допускать до нее зевак и любопытных, Дрейк установил на въезде интересную защиту – сделал так, что собирающийся свернуть на нее водитель, вдруг терял к данному маршруту интерес. Начисто. Или понимал, что ему сюда почему-то не нужно, или вспоминал, что дома включен утюг, – в общем, Начальник как всегда выкрутился из неудобного положения с изяществом. И потому встречного трафика ноль; по сторонам заросшая низким кустарником полупустыня, впереди бесконечное лазуритовое небо. По ощущениям за плюс тридцать пять…
– Мы даже не можем закрыть окна и включить кондиционер, – шипела Тами, уже успевшая сделать остановку и обмазать открытые части тела солнцезащитным кремом. – Я здесь получу солнечный удар…
– В Бухте тоже… тепло, – попытался поддержать светскую беседу Хантер.
– В Бухте…
Он почувствовал, что зря об этом упомянул.
– Знаешь, ведь это все… из-за тебя! – его соседка напоминала готовую взорваться ядом гадюку, особенно после того, как увидела, как он достал из сумки холодное пиво, открыл его и принялся глотать.
«Ах, так! – орало ее возмущение. – Я, значит, за рулем, а ты пиво сосешь!»
Знала бы она о том, что, если срочно не выпьет, первым взорвется он сам…
– Неудавшийся отдых… да нет, раньше – вся эта гребаная пара-логика… – кажется, она решила обвинить его во всех жизненных бедах. – Если бы не тот случай, я бы сейчас…
Что бы случилось «сейчас», Хантер знать особенно не желал. Он вообще мог бы ей ответить, что «это все» вовсе не «из-за него», а из-за нее, но тогда они однозначно превратились бы в семейную пару, стоящую на пороге грандиозного скандала.
Одна бутылка, вторая – он вытер тыльной стороной ладони рот, расслабился, даже начал немного наслаждаться. Открытая крыша, когда ветер треплет волосы – это по-своему прекрасно. Жаль, что в Нордейле часто идет дождь, да и четыре сезона не особенно располагают к покупке кабриолета. Ровная дорога, добротная машина, еще бы соседка или все время молчала, или чуть-чуть смягчилась.
Ему вдруг пришла в голову дельная мысль…
Джип рокотал мотором, как старый спущенный на воду катер – низко и гулко. Неприятно вибрировали и дрожали сиденья – хорошо, хоть дорога ровная и обгонять никого не нужно, потому что «никого» попросту нет. Жаль только, что также нет крыши, нормальной системы кондиционирования и радио. Музыка бы ей помогла. По сторонам непривычный и очень однообразный пейзаж: серо-зеленые и коричневые, растущие, кажется, прямо из песка кусты, да еще иногда высокие вертикальные кактусы – чудно. Ни за что она не хотела бы сюда сунуться в одиночестве и с палаткой – идиотский и слишком жаркий маршрут. Потому и никого.
Поначалу пиво соседа ее «вынесло» по полной, но потом Тамарис подумала – может, и к лучшему. Она все равно не может успокоиться – колет его и колет, а все потому, что прячет за язвительной злостью накопившийся до критичной отметки страх. Разве она желала всего этого, разве ввязывалась? Нет, ее «ввязали» – как тут не язвить? Так что, пусть лучше пьет и спит…
Но Рэй не спал – вроде бы расслабленно, но в то же время цепко, смотрел вперед, как будто вел мысленный подсчет. А потом удивил ее фразой:
– Слушай, нам с тобой хоть и не всю жизнь вместе жить, но ехать долго.
И замолчал.
– И?
Тами покосилась на него с опаской – может, уже успела раздраконить слишком сильно?
– Так вот, тебе нужно… научиться быть поспокойнее.
Создатель, она бы и сама хотела быть «поспокойнее», но как? Он бы сам смог, будь он хлипкой девчонкой, рядом с которой сидит тот, кто однажды навел на нее прицел и нажал на курок? Навряд ли.
– Я пытаюсь.
Она действительно пыталась.
– Когда я предложил помочь тебе… расслабиться, – Рэй прочистил горло, – я не имел в виду интимные отношения.
«Еще бы ты имел их в виду». Хотя сложно было ожидать другого от голого мужика в полотенце.
– Я знаю несколько точек на теле, нажатие на которые приводит к принудительному расслаблению нервной системы.
«Интересно, где эти точки? Не в вагине, случайно?»
Он посмотрел на нее так, будто читал мысли.
– На шее и плечах.
– Ну, хорошо, хоть не ударом в затылок, чтобы в обморок на полчасика.
«С него бы сталось…»
Ей показалось, или сбоку усмехнулись?
– Так вот, я хочу тебе предложить кое-что.
– Что?
«Если окажется, что точки в вагине, она пристрелит его из его же пистолетов…»
– Давай попробуем узнать друг друга лучше.
– Что? – на этот раз она с удивлением посмотрела на небритого соседа, но тот, кажется, не шутил.
– Ты расскажешь мне немного о себе, я о себе. Ты поймешь, что я человек, я пойму то же самое о тебе – градус напряжения между нами немного спадет.
«Сам-то в это веришь?»
Легко ему говорить – здоровому бугаю с банками-мышцами, у которого на поясе ножей и пистолетов, как у нее дома в шкатулке пуговиц. На нем же даже широченная одежда лопается, а под поясом на животе будто сталь. Тами удивлялась, как Хантер, не снося штукатурку, передвигался по узким коридорам отеля. Такому нельзя жить в квартире, только в особняке… Наверное, в нем он и живет.
«Ха, вот и пришла к той же мысли „узнать о нем побольше“», – она усмехнулась самой себе и неожиданно решила – а почему бы и нет? Ну, ответят они друг другу на пару вопросов, кому хуже? Его идея дурацкая, но вдруг сработает?
– Ладно, спрашивай.
Впереди, как стрела, ровная лента дороги. Температура опускаться не желала; странно, что под колесами еще не лужа из гудрона, а вполне себе крепкий асфальт.
– С кем ты живешь – одна? Или у тебя семья? Чем ты занимаешься?
«Господи, как в анкете на сайте знакомств…»
Тамарис вздохнула – руки под палящими лучами солнца к вечеру даже с кремом напечет до пузырей.
– Я живу в Нордейле, не одна, но с любимым мужчиной.
Она почувствовала чужой любопытный взгляд на ее пальце со странным «непарным» кольцом.
– Мы… не официальная пара, но… собираемся.
«И давно собираетесь?»
Хорошо, что он не спросил этого вслух, иначе она бы моментально взорвалась, завопила, что это не его дело и что, если он хочет сбавить градус… Черт, он же промолчал… Все хорошо, дыши Тами, дыши.
– Мы очень счастливы вместе, – добавила зачем-то, будто уверяя не то Рэя, не то саму себя. – Я занимаюсь криптографией…
– Ого…
Прозвучало с уважением.
Она соврала – она ей не занималась. Почитывала иногда, понимала, что нифига не понимает, но ведь это звучало важно. Не то, что «безработная домохозяйка».
– Вальдар работает духовным наставником в школе… повышения жизненного благополучия.
Она бросила короткий взгляд на Рэя и увидела на его лице то самое выражение, которое бы скорчила сама, если бы Ким рассказала бы ей про «такого» вот приятеля. И сама же внутренне вспыхнула – Вальдар не шаралтан. Просто идиот. Ее последнюю фразу не прокомментировали, но она все равно поторопилась прояснить:
– Он… очень высокий мастер… в своем деле. И еще он преподает ножевой бой в другой школе.
Ее сосед спрятал в темной щетине усмешку.
– Значит, ты живешь с крутым перцем.
– Ну… да. С очень красивым и очень уважаемым мужчиной. Сильным.
– Ясно.
Это «ясно» неопределенно повисло в воздухе.
Спустя пару минут тишины и привычного рокота мотора, Тами спросила:
– Ну, а ты? Живешь один, с семьей? Кем работаешь?
Рэй долго смотрел на проплывающую мимо пустынную степь.
– Я работаю наемником в Комиссии – это ты уже знаешь. Живу один, потому что периодически «зависаю» – это ты знаешь тоже.
Она так и не рискнула задать ни один из вопросов, крутившихся на языке: «давно зависаешь?» и «как можно работать наемником с таким отклонением?» Может, когда-нибудь. Или никогда. Спросила другое:
– Живешь в особняке?
– Угу.
Так она и думала – там двери плечищами не снесешь.
Спустя минут пять молчаливой дороги, ей приказали:
– Останови машину. Здесь мы поменяемся местами.
– Зачем?
– Давай, вылезай.
Тами подчинилась, но с неохотой.
– Ты же выпил?
– Это не важно – здесь все равно нет других машин.
– Тогда… зачем?
Они поменялись местами – синхронно хлопнули дверцы.
– Пристегнись.
– Для чего?
– Сейчас ты просто подчиняешься приказам.
Она, кажется, обиделась, но пряжку ремня воткнула в держатель – Хантер проверил. Пристегнулся сам. Тронул джип, принялся разгоняться. Быстрее, быстрее, еще быстрее – мотор взревел.
– Эй, что ты делаешь? Зачем?
– Сейчас мы пересечем границу уровня – это можно сделать только на скорости. Твое тело встретит упругий барьер, будет неприятно. Но ненадолго.
Тамарис побледнела.
– Я… я не хочу…
– Все будет нормально, не дрейфь.
Джип неплохо набирал скорость – сто километров, сто пятнадцать, сто тридцать – хватит…
– Пять секунд… Четыре, три… приготовься…
Тамарис блевала. Он, чтобы не смущать ее, отошел в сторону – достал из рюкзака воду, влажные салфетки.
Местность вокруг даже не поменялась, только воздух неуловимо посвежел, и чуть более дряблой, «непрочной» по ощущениям сделалась почва. Джип с раскаленным мотором стоял в стороне.
«Да, неприятное ощущение, когда внутри все кишки сдавливаются в комок», – он испытывал его множество раз, но привыкнуть так и не смог. А для нее впервые.
Чтобы немного разрядить обстановку, пошутил:
– Эй, тебя твой Вальдар как зовет – «мой блевунчик»? Или «моя блевушечка»?
Сдавленный кашель. Очередной спазм, на этот раз не закончившийся изрыганием содержимого желудка наружу – прогресс. Тамарис стояла на карачках, и ее лицо было целиком закрыто шторой из волос.
– Мой… Вальдар… меня в такое дерьмо не впутывает.
– Какой хороший парень. Почти завидую, – Хантер понадеялся, что его сарказм не расслышали. – На, возьми.
И протянул даме салфетки.
(Insight XX – Julien Marchal)
Дальше Рэй вел сам.
Вокруг ни машин, ни жилья – лишь бесконечная, бескрайняя пустынная степь. Все на первый взгляд осталось тем же, но Тами чувствовала себя странно – будто в мистической сказке. Здешняя реальность ощущалась зыбкой и какой-то тонкой, ненастоящей.
– А здесь есть люди?
– Нет.
– Вообще никого?
– Вообще.
Удивительно, но она впервые поймала себя на мысли о том, что такое приключение, как это, она не смогла бы заказать ни в одном туристическом агентстве. Да уж, там не продавались путевки «за край Уровней», и, возможно, зря – спрос был бы потрясающим. Одна только вибрация в воздухе чего стоила, и эти гуляющие толпами мурашки на коже…
– А далеко тянутся здесь… пространства?
– Исследуешь как-нибудь, когда поедешь с Вальдаром в свадебное путешествие.
Тами должна была вспыхнуть, но почему-то не вспыхнула.
– А мы сможем сюда попасть?
– Нет.
Теперь она насупилась.
– Но ведь есть дорога…
– Ты видела на ней кого-нибудь?
– Нет, но…
– Эту дорогу ты во второй раз не найдешь.
– Получается, что исследовать эти пространства я могу только с тобой?
– Получается.
Рэй усмехнулся спокойно, не обидно.
Любопытно. Она действительно провела бы здесь сутки или двое. С кем-нибудь, с кем не страшно…
«Вальдар отправился бы сюда с очкариком…»
Эту мысль Тамарис отпнула прочь, как испачканный в дерьме мяч.
Другой воздух, другая атмосфера, иные, непривычные ощущения. Ей почему-то здесь нравилось.
Не то домик, не то сарай – Рэй приметил его сразу же – здание, совпавшее с внутренними координатами.
– Ну, вот, а ты говорил нет никого…
Судя по ветхости, строение находилось здесь еще с тех времен, когда границы Уровня были иными, – это объясняло и нормальное количество кислорода. Его Дрейк не стал менять.
– Выходим.
– Уверен, что шифр тут?
– Уверен.
Тами спрыгнула на песок, огляделась вокруг – до горизонта ни души, лишь яркое, но уже не такое жаркое солнце над головами.
– Почему ты думаешь, что он в домике, а не зарыт где-нибудь у крыльца?
Рэй на секунду напрягся – девка дело говорила, – но его интуиция зыркнула в ответ уверенно: в домике.
– Внутри.
– Как скажешь.
Они зашагали к тому, чему не должно было быть – сарайчику, расположенному там, где ничего нет.
(Heaven – PVRIS)
Действительно склад ненужного хлама – пара комнат, разделенных перегородкой, и множество полок с макулатурой. В углу лопаты, щетки, вилы; в ящиках болты, шурупы – рай для тех, кто решил до вечера прокопаться в чужом скарбе.
Внутри было жарко; сквозь доски прохудившейся крыши проникали внутрь косые лучи солнца – в них радостно вилась микроскопическая, похожая на беспорядочный хоровод пыль.
– Что именно мы ищем?
Взгляд Тами скользил по множеству коробок, запчастям от старого вентилятора, пластиковым ножкам чего-то – чего именно она могла только гадать.
– Не знаю… Бумажку, возможно. Похожую на ту, что ты уже видела. Или, может быть, написанный или нацарапанный где-нибудь текст. В общем, если ты его увидишь, ты зацепишься взглядом, я уверен. У тебя хорошие мозги.
«Ну, да, похвали женщину, и она лужей у твоих ног растечется», – с ней этот номер не пройдет. Ее мозги, собственно, и стали цепкими после их первой встречи. Думать о плохом не хотелось – пора было начинать действовать.
– Слушай, тут можно рыться до вечера.
Ее спутник уже приступил к разбору завала в одном из дальних углов; Тами подумала и решила, что начнет с перебора старых газет – они легче весом, чем гвозди в коробках, и не такие грязные. Взяла стопку, уселась с ними поближе к выходу, чтобы светлее, начала одну за другой разворачивать.
– И все-таки что будет, если мы до вечера не найдем? Ночевать здесь будем?
– Ночевать бы здесь не хотелось.
– Почему?
Ей не ответили. Долгий вздох – значит, придется рыть быстро и внимательно.
Газета, другая, третья – все, судя по заголовкам, очень давние. И дат почему-то нет.
«Интересно, кто здесь жил? Кто оставил все эти вещи?»
– А чьи это вещи?
– Ничьи, – донеслось из угла.
Рэй вспотел, и уже через десять минут его майка висела на одном из гвоздей, а взгляду Тамарис предстал прекрасный вариант идеально раскачанной широкой мужской спины.
«Вальдар никогда не занимался спортом – все сетовал на ноющий на животе после давней операции шрам…»
Оказывается, раскачанная спина – это красиво. Если абстрактно.
От газетных листов на ее пальцах оставалась желтоватая пыль, и зудели в предвкушении скорого чиха ноздри.
Спустя час вещи из двух углов и трех верхних полок переместились на улицу у крыльца; газеты отложены в сторону – в них не нашлось ничего интересного.
Рэй все больше смурнел. Он беспрестанно звенел, гремел, шуршал, двигал, таскал, перебирал, иногда перебирал дважды.
– Ничего?
– Пока нет.
– Дай мне попить…
На самом деле Тами хотелось есть, но ей уже сообщили, что назад они поедут опять через «блевотный» барьер, и к еде она пока не притрагивалась.
«Так вся моя жопа стает…»
Оно и к лучшему. Без дополнительных усилий и пеших туров. Кто бы думал, что вместо Бухты она окажется здесь, за пределами одиннадцатого Уровня, в «пустых» землях, с малознакомым и малоприятным мужиком один на один.
«Знал бы Вальдар…»
Кстати, он, наверное, уже писал, слал ей смс и фотографии. Вот только в последние двое суток она не заряжала телефон, и потому он сел. К лучшему – ни к чему еще больше портить себе настроение видом чужих счастливых рож.
Ее заинтересовала книга. Вообще, удивительно, но книг здесь было в избытке – толстых, «умных», на различные темы. Тамарис чуяла, что их свезли сюда без определенного порядка – «для растопки костра, что ли?» Она видела закопченный мангал снаружи – когда-то в нем что-то готовили. Страницами, вероятно, поджигали дрова или уголь…
Книга. Пыльная, как и газеты, светлая, в мягкой обложке. А все слова на незнакомом языке. Она даже показала ее Рэю:
– Это на каком?
От нее раздраженно отмахнулись.
– Не знаю.
Понятно дело, он хотел, чтобы она тоже копалась на полках, перебирала дырявые портянки, таскала с места на место доски, изучала каждую из них под микроскопом, но Тами не нанималась работать сыщиком, к тому же книга занимала ее куда больше…
На самой первой странице после обложки, в том месте, где располагалось не то описание, не то предисловие, она удивленно пялилась в незнакомый текст. Не вязь, не закорючки, но нечто, очень похожее на инструкцию к инопланетному холодильнику или тостеру. Набор из изогнутых палок и символов – будто и не язык даже.
День близился к вечеру – ее спутник изрядно устал, она тоже. И потому книга стала чем-то вроде «отвлекалки» для мозгов – слишком удивительная, чтобы просто отложить ее в сторону.
Ветерок теперь дул сильнее; Тамарис сидела на подобие крыльца, состоящем из нескольких сколоченных между собой досок.
«Кто это все писал?»
Ни понятного года издания, ни единой знакомой загогулины. Хуже, чем криптография, ей-богу…
Она все смотрела, смотрела и смотрела на томик, будто надеясь, что со временем он сам откроет ей загадки, и в какой-то момент уже хотела отложить его в сторону, когда ее зрение «задвоило».
Это случилось всего на секунду – текст на той самой первой странице вдруг углубился, приобрел «объем». И все пропало. Тамарис нахмурилась – глюк?
Со стороны Рэя уже отчетливо передавалось по воздуху негодование – мол, могла бы и помочь, вечер близится…
Ей было плевать на его негодование – она вновь сверлила взглядом ту самую страницу. «Не мешай мне». Смена фокуса, смена фокуса, еще… Расслабить глаза, немного напрячь, расслабить еще…
И он вдруг проявился – тот отрезок, который «задвоил» в первый раз. На этот раз не белибердой, но набором понятных ей цифр и обозначений.
Когда Тамарис подошла и победоносно спросила: «А что мне будет, если я его нашла?», – Рэй обернулся молниеносно.
– Где? Покажи.
– Не покажу.
Она смотрела на него хитро, как кошка.
– Так что мне будет?
Хантер хотел было напрячься, но уже не смог: бабы – они везде бабы. Им всегда нужно что-нибудь еще.
– И ты сам никогда не найдешь, гарантирую. Даже если проведешь здесь еще месяц.
Выражение, которое он видел в довольных ореховых глазах, подтверждало уверенность Тами в том, что она абсолютно права.
Он испытал раздражение и облегчение одновременно – не придется здесь ночевать.
– Чего ты хочешь?
– Ну, я пока не знаю… Пусть у меня останется желание на будущее.
– Если оно в пределах разумного.
– Даже если оно полностью неразумное.
«Черт, как с ними спорить?»
– Показывай.
– Это «да?»
– «Да»! – не произнес – прорычал.
– У тебя есть карандаш?
Из кармана объемного черного рюкзака был вынут нужный предмет.
– Смотри…
Рэй сидел с ней рядом на корточках. Слишком близко. Он пах раздражением, потом и чем-то еще – мылом? Лосьоном, может быть… У Тамарис почему-то плохо получалось рядом с ним сосредотачиваться, но она старалась.
– Видишь эту область? – она обвела часть текста посередине страницы и чуть ниже.
– Ну?
– Это оно.
– Ты уверена? Потому что, если ты ошиблась, нам придется побывать здесь еще раз.
Она подняла лицо и заглянула ему прямо в глаза – удивительно зеленые, обрамленные черными, как и волосы, ресницами. Глубокий взгляд, «липкий», лишающий трепыхания. Чтобы вновь собраться с мыслями, ей пришлось качнуть головой:
– Уверена. Думаешь, я хочу еще два раза кататься через «блевотный» барьер? Жрать хочу. Большой гамбургер и картошку. И назад ведешь ты.
Он улыбнулся едва заметно – дрогнула щетина.
* * *
Лонстон – не город пятизвездочных отелей, в этом они убедились на обратном пути. К порталу через песок по пустыне они, обоюдно уставшие, договорились идти утром. И, значит, гостиница.
«К тому же, – рассудил Рэй молча, – возможно, им совсем не нужно обратно на Четырнадцатый. Все покажет шифр».
Его Тами и разглядывала заново, хоть уверяла, что достаточно четко увидела изображение еще в первый раз, – проверка не повредит.
Небольшая комната с единственной односпальной кроватью – Хантер уже бросил себе матрас на полу. Сломанный кондиционер работал исключительно в режиме вентилятора; температура внутри, судя по градуснику на окне, держалась, как приклеенная, на отметке плюс двадцать семь – черт, спать можно только голым. Но как голым, если комната на двоих одна? Одно кресло, один туалет, да и тот на этаже в дальнем конце коридора, один на весь город отель. Мда.
Сидевшая в кресле с поджатыми ногами Тами напоминала его самого в моменты «подвисания» – сжав губы в полоску, смотрела не то на вырванную из книги страницу, не то сквозь нее. Темная майка на бретельках, короткие шорты, сланцы сброшены, в руке карандаш.
Хантера, опять выпившего во время нехитрого ужина в забегаловке пива (наверное, скоро она примет его за алкоголика), разбирало то сентиментальное настроение, то любопытство. «И вообще, пиво, – решил он, – это необходимая часть данного путешествия, иначе слишком сильно напрягается он, а его напряжение чревато потерей терпения, а там и крахом всей затеи с маркерами. А с пивом он спокоен. Правда, чрезмерно любопытен».
«Интересно, куда делся на ее лбу шрам?» Залечила Комиссия? И что именно случилось с ней сразу после выстрела – увезли в лабораторию? Как она вообще попала в ту комнату в качестве его жертвы? И почему в Бухте она отдыхала одна?
Вопросы. Один нежелательней другого.
«Оставь ее в покое, пусть делает свою работу», – твердил сам себе.
Но чем заняться, если не работают ни телевизор, ни даже радио? Правильно – рассматривать соседку.
«А она ничего…»
Интересно, если бы он никогда не встречал ее раньше и не знал про вздорный и взбалмошный характер, обратил бы на нее внимание? Возможно. Лицо правильной формы, блестящие коричневые волосы, достаточно пухлые на его вкус губы и наличие задницы. Под майкой прорисовывается грудь; симпатичные покатые плечики, глаза то орехового, то чуть болотного оттенка – иногда они казались ему зеленоватыми. Нормальная, в общем, баба. А если пририсовать ей те качества характера, которых ей, как ему виделось, не хватает (немного покладистости и шелковистости), то получилась бы конфетка…
Он поймал себя на странных ощущениях и мысленно хмыкнул – у него что, так давно не было бабы, что он готов любоваться первой встречной, несмотря на то, что она «занята»? Кстати, насчет «занята» он бы поспорил…
– Слушай, а почему в Бухте ты отдыхала одна?
Чревато было отрывать Тами от изучения шифра, но он не удержался.
– Ты имеешь в виду – без Вальдара?
Она ответила рассеянно, не вынырнула из внимания к странице.
– Да.
– Он поехал в другое место… изучать какие-то святыни со своим духовным наставником.
По ее лицу, как незаметная рябь, пробежала тень – Рэй уловил.
– А тебя они, получается, забыли?
– Получается,… так.
Вот теперь она вынырнула из шифра и адресовала ему негодующий взгляд – мол, зачем отвлекаешь? А он четко прочитал в глазах ту самую досаду – «да, забыли… видимо, не сильно-то я была им нужна».
Ясно: она гоняется за хлыщом, который ни в грош ее не ставит, – такое случается сплошь и рядом. Решила, что он красив, силен, умен и так далее, и что это здорово – ему нравиться. А уж если такого заполучить в мужья, тогда и собственный статус в своих же глазах возрастет. Обычное заблуждение большинства.
«А хлыщ кольцеваться не торопится…»
Рэй вздохнул – ему какое дело до того, занята или не занята? Практикуется в остроте наблюдения и психоанализе?
«Она его не любит».
И опять задал себе вопрос – какое тебе до этого дело?
Никакого. Скучно. Заняться нечем. К тому же (этот вывод удивил его самого), ему чуть-чуть нравилось ее поддергивать – даже ощерившийся в оскале рот для него, давно не знавшего никаких отношений, был подобен безобидному флирту. А подначивать «замужнюю» даму было бы совестливо.
Зато теперь он спокоен.
И вообще, она ему помогает – и хорошо. Пусть зубоскалит, язвит и отпускает циничные комментарии, зато не истерит. Могла бы, несмотря на угрозы, «слиться», превратиться в мямлю или же совсем заартачиться. Пер бы ее тогда за собой силком и на поводке…
Все закончится. Скоро. Он вернется в отряд, она к своему Вальдару – все заживут счастливо. Неожиданно для себя Хантер подумал еще одно – он перед ней извинится. В самом конце – за тот выстрел. Понятно, что это не будет иметь значения, и ничего, по сути, не исправит, но все-таки. Так будет правильно.
Его мысли прервались, когда карандаш в руке Тамарис уверенно зачиркал по бумаге.
– Получилось?
– Не мешай.
Кажется, это стало их «фразой дня», если не жизни.
Он молчал и даже не дышал, пока она не закончила.
– Все, я могу ложиться спать?
В него бросили скомканный «документ» – вот же противная, подать не могла?
За окном незаметно стемнело; Хантер поднялся и погасил свет, оставив гореть торшер у кресла. Взялся изучать расшифровку.
– Блин, придется спать одетой…
Ему тоже. Хотя, ему в трусах – мужикам проще.
Тамарис рухнула на кровать. Полежала, глядя в потолок, затем спросила:
– Слушай, как ты это делаешь?
– Что именно?
– Понимаешь, куда идти? Ведь ты не листаешь ни электронные, ни бумажные карты. Все в голове?
– Много будешь знать, плохо будешь спать, – он только начал крутить в воображении схемы Уровней, и Тами ему мешала.
– Типа, я рядом с тобой и так отлично сплю, – буркнули в ответ и отвернулись.
Он какое-то время созерцал вид выпуклой задницы в шортах и длинные ноги, затем вернулся к мысленной работе – принялся искать следующую, ведущую к маркеру точку.
Около двух ночи они проснулись одновременно – снаружи кто-то скреб металлическим предметом в замке.
Хантер подскочил моментально – вооружился пистолетом, притаился возле стены, сделал жест Тами вести себя тихо.
Та уже сидела на постели, с ужасом смотрела на дверь и тряслась.
– Ни звука! – приказал он ей одними губами.
Она, кажется, поняла – прижала ко рту ладонь. Даже отсюда он видел, как дрожат ее пальцы.
«Кто это может быть?» Чертайна убрали, но, может, он успел послать следующую партию? Партию, которая, не сумев выйти с боссом на связь, все равно решила закончить начатое? При этом выведав о положении Тами у Информаторов, нашла способ перехода с Четырнадцатого на Одиннадцатый? Если так – у них могут быть проблемы… Все это пронеслось в его голове молниеносно – снаружи вскрывали замок.
А потом дверь начала открываться – Рэй плотнее вжался в стену и вопросил Тами глазами: «Ты что, не заперла ее после того, как сходила в туалет?» А у той полная растерянность во взгляде – все понятно.
– Спокойно! – шепнул тихо.
Ее не убьют сразу – это им не выгодно. Выгодно перехватить.
Он не успел ничего сделать, когда вдруг раздалось кряхтение, а после виноватый пьяный голос:
– Ой… девушка, простите…
Кто-то пахнущий перегаром, стоял и качался в дверном проеме.
– … я думал, это седьмая…
– Это шестая! – взвизгнула Тамарис.
– Простите, недоразумение… я уже ухожу, отпер, думал моя… А у вас открыто…
Тот, кто вошел (молодой, но синий вдрабадан), развернулся, шаркнув подошвами, и отправился на выход. На ходу он монотонно бормотал:
– Нижайший Вам… поклон… в смысле, извинения… нежайший… ни-жайшие…
И запер за собой дверь.
Рэй тихо и протяжно выдохнул. Затем прошел по коридору и щелкнул замком – какая идиотская растерянность после пива. Расслабился, называется.
– Отбой. Все. Спим.
Тамарис выдохнула тоже. Посмотрела ему в лицо, затем на зажатый в руке пистолет – он думал, сейчас опять скорчит пожизненно-оскорбленную гримасу, но она перевела взгляд на его тату на плече, затем… на плавки.
Удивилась.
Он удивился тоже.
Наверное, это она на автомате.
Спать они улеглись, не проронив ни слова.