– Тебе.
Откуда Рэй принес этот рюкзак, Тами не знала, но невзлюбила его с первого взгляда.
– Где ты это взял? Он… ужасный!
– Он нормальный.
– Ужасный.
Наверное, если ты совсем юная девочка-панк или отъявленная неформалка со склонностью любить дешевые украшения, то серая заплечная сумка с фиолетовыми вставками – это то, что нужно. И уж совсем замечательно, если вставки не просто фиолетовые, а с цветными разводами, а на каждом замочке подвешена мелкая железная эмалированная пантерка с глазами-стразами.
– Безвкусная дешевка.
– Он отвечает всем необходимым требованиям.
– Каким еще требованиям?
На дворе пять вечера; Тами готовилась упаковывать дорожную сумку – Хантер предупредил, что выдвигаются сегодня.
– Сложи в него все необходимое: документы, кредитки, деньги. Носки, белье, пару маек. Штаны оставь те, которые на тебе…
– А остальное? Мы собираемся вернуться?
– Остальное вместе с сумкой оставь здесь. И нет, мы не вернемся.
– Как не вернемся? Просто оставить? И забыть?
Рэй протяжно вздохнул. Настроился быть терпеливым, объяснил.
– Там, куда мы пойдем, обе руки должны быть свободными – это обязательное условие. Критичное для выживания, если хочешь.
– Но вещи… – Тамарис стала беспомощной, глядя на груду цветастых юбок, шелковых блузок и ситцевых сарафанов. Изумительные сланцы с разноцветными камнями, дорогие туфли на каблуках, два простеньких, но любимых коктейльных платья, множество лосьонов, средства гигиены… – Разве ты не понимаешь, здесь все очень любимое? Я лучшее из шкафов выгребла.
– Это просто одежда.
– Это для тебя все – просто одежда. Ты – мужик!
Последняя фраза прозвучала, как: «Что может понять примитивный муравей, глядя на высшие формы жизни?»
Хантер раздраженно скрипнул зубами, но не отступил:
– Мы не пройдем там с сумкой. Хорошо, если мы вообще там пройдем.
– Ладно, а нельзя было рюкзак выбрать поприличнее?
– Я выбрал самый лучший. Остальные были… мужскими.
– Лучше бы мужской… Да, что же это за место такое? – Тамарис, судорожно роясь в собственных вещах, чтобы выбрать главное, бухтела ворчливой уборщицей. – Далась тебе моя сумка… И мои вещи. Тут же совсем чуть-чуть? Как я должна выбирать? И почему одна-единственная сумка так много решает?
Рэй морщился, как от головной боли.
– Когда все закончится, я возмещу тебе ущерб. Купишь новые – красивее.
«Как будто эти некрасивые. Ты и четверти не видел…»
Тами вроде бы понимала, что вещи – это просто вещи. Но все равно жалко.
– Моральный ущерб возместишь тоже?
Пауза. Вздох.
– Тоже.
– Слушай, может, здесь есть камера хранения? Давай я оставлю сумку там?
– А кто за ней потом будет возвращаться?
И ох уж эти хитрые женские глаза – мол, кто? Конечно, ты…
Он буркнул, как тюремный надзиратель:
– У тебя пять минут, чтобы выяснить, есть ли здесь камера хранения.
– Я мигом!
И Тами вынесло из номера так быстро, будто в ее ступни встроили магические ускорители.
* * *
– Снимай майку.
– Зачем?
– Я должен нажать несколько точек вдоль позвоночника.
– А… иначе… никак?
Тами сидела к нему спиной на кровати.
– Никак. Если я не введу тебя в измененное состояние сознания, мы не попадем, куда нужно.
– Блин… я туда уже не хочу. И вообще, так и скажи, что всегда мечтал добраться до моих «точек».
Из-за ее плеча хмыкнули, но, скорее, нетерпеливо – Тамарис стянула майку; почти сразу же «отщелкнулась» застежка бюстгальтера.
– Мешает.
Она поначалу дернулась и напряглась, но Рэй по-деловому, как медик, быстро прошелся теплыми пальцами по ее коже, ребрам, ощупал лопатки. А потом довольно резко под них надавил – раз, второй, третий!
– Ай, больно же!
– Терпи, сейчас пройдет. Одевайся.
Длинный выдох. Она ожидала больше боли?
– Лифчик застегни…
Ее просьбу выполнили.
– Добрался все-таки… до точек.
«Еще не до всех, – провибрировало в воздухе. – Но доберусь».
«Ага, как же. Не дождешься».
«Посмотрим».
Они действительно переговаривались без слов?
* * *
(The Cinematic Orchestra – Arrival of the Birds)
На улицу они вышли тогда, когда солнце благополучно перебралось через экватор и принялось неторопливо сползать вниз. Все еще душно, жарко, но лучше, чем днем. Тами вдруг подумала, что в Лонстоне она, наверное, в последний раз, – и ладно, не по чему скучать. За сумкой когда-нибудь вернется Хантер.
– Снова такси?
За спиной дурацкий фиолетовый рюкзак, а впереди новая дорога, новые места и приключения – она, кажется, начала к ним привыкать. Что-то сделалось с ее настроением после «точек» – Тами чувствовала себя легкой и счастливой, как будто не обремененной ни плохими воспоминаниями, ни обидами.
«Так и надо жить, – неожиданно осенило ее. – Как будто обид попросту не существует… Легко скользить, не проваливаться, ни во что не залипать. Вперед, вверх, как будто ноги – это и есть крылья…»
Кажется, ее прилично «накрыло», хотя никаких других физиологических изменений в виде головокружений или тошноты, как при лошадиной дозе алкоголя, не чувствовалось.
– Да, такси.
– Далеко?
– До ближайших рельсов.
– Шутишь?
– Нет.
Он умел шутить, этот до сих пор непонятный ей мужчина. Умел быть серьезным донельзя, раздражаться, успокаиваться, умел держать любую ситуацию под контролем. И всегда знал, куда нужно идти. Когда-нибудь она выяснит – откуда…
– Значит, рельсы? В какую сторону?
– В любую…
Загадки.
– Мы поедем на поезде?
– Увидишь.
Вливалось в переулок солнце, золотило дорогу и бока машин. Хантер подошел к стоящему на обочине такси, махнул ей рукой: садись.
– До ближайших рельсов, – объяснил водителю.
– Идиоты, что ли? – весело и беззлобно улыбнулся узколиций человек с крупными желтоватыми зубами. – До каких еще рельсов?
– До ближайших.
Таксист аж развернулся, чтобы присмотреться к пассажирам. Девчонка уже смотрела вбок и выглядела так, будто курнула – чрезмерно безмятежной и, кажется, к шуткам спутника нечувствительной.
– Ладно, бабки есть?
– Есть.
Хантер вытащил из бумажника купюру в двадцать пять баксов – заработок местного бомбилы за полсуток.
– Хватит?
– Ну, поехали… А вам все равно, какие рельсы? А то тут недалеко есть заброшенный склад – там когда-то ходил грузовой поезд. Склад давно разрушился, но рельсы до сих пор не демонтировали – как будто денег нет в бюджете…
– Подойдет.
Второй «курнувший» отвернулся и тоже стал смотреть в окно.
Водила удивленно хмыкнул, пожал плечами и завел мотор.
* * *
– Куда мы идем, Рэй?
– Просто ступай по ней. И не смотри по сторонам, можешь?
Тами могла. Целых рельс оказалось не две, а всего одна – вторую кто-то частями растащил.
– Просто идти?
– Да.
– Хорошо.
Это было легко – она даже не шаталась. Удивительно верно и точно, как у канатоходца, становились ступни, не пришлось даже взмахивать руками – просто шаг, еще шаг, еще… Она первая, он за ней. Главное, не отрывать от блестящей нити взгляда.
– Но ведь тут всего метров пятьсот.
– Нам хватит.
Хватит…
Она еще никогда не ощущала себя дико и в то же время волнительно, как сейчас. Свободной от предрассудков, от старых верований, захвативших ее жизнь целиком. Стерлось имя города и улиц, даже Уровня – она просто где-то в мире и существует только «здесь». Длинный стальной канат; пробивающая вдоль него из земли настырная трава и одна-единственная бесконечная секунда.
– Мне нравится… Рэй, а ты потом еще надавишь мне на точки?
Сзади смешок – он шел следом.
– Ступай…
– Я ступаю.
Ей казалось, что она двигалась сквозь миры, потому что стала иной, шире. Теперь она прозрачна, и каждый ее шаг проходит через сотни вселенных и мирозданий; остановись, и увидишь волшебство. Если сфокусировать внимание на какой-то конкретной точке, то попадешь туда – Тами вдруг поняла, что знает все. Совсем все. И что либо у нее не осталось больше вопросов, либо отыскались нужные ответы. Она – время, она течет сквозь расстояния, она и есть расстояние.
– Мне нравится… Почему я раньше этого не чувствовала?
Она – и потрескавшийся бетон, и розовый хрупкий цветок на зеленой ножке, и тот, кто может зависнуть в любой точке пространства – сфокусироваться в ней, стать настоящей, такой же, как… в предыдущей реальности.
«Предыдущей?»
Кажется, она смеялась. И еще почему-то странно вело себя солнце – вот только садилось, а уже всходит. Мелькнуло над головой, а после сумерки – плотные, синеватые.
Шаг. Еще шаг. Один, плюс один, плюс один – шагов не бывает много, он всегда один – самый главный.
«Как приятно это понимать».
Она могла бы ступать до бесконечности.
Но вдруг кончилась рельса.
(Boral Kibil – You amp; Me)
Место, в котором они очутились, она могла бы описать, как «все синее». Синеватая, утопающая в густых сумерках трава, древесные стволы, невидимые на фоне темного неба кроны. Даже подвижный воздух, который, скорее, напоминал прозрачный туман, Тами могла бы наградить только эпитетом «синий».
– Где мы?
– Стой на месте!
– Я стою. Это Уровень ниже? Мы на Двенадцатом? В лесу?
– Мы не на Двенадцатом. И мы не в лесу – так только кажется.
– Как так?
Рэй вдруг обнял ее, притянул к собственной груди плотно, пробрался руками под майку и… до хруста надавил на позвоночник.
– А-а-а-ай!
– Терпи, сейчас все пройдет.
Тами содрогалась от боли. Ломило спину, виски, едва не подкосились ноги. И дурман, в котором она счастливо шагала по рельсе, кажется, испарился – печально.
– Слушай, я что, тебе игрушка-робот? Когда хочешь, тогда и можешь нажимать на «кнопки»? – прошипела зло.
– Послушай меня внимательно…
– Отпусти!
Ей дали отступить на шаг, но тут же схватили за запястье.
– Здесь нельзя шагать, куда вздумается. Будешь меня слушать? Спрашиваю, будешь? Или еще раз нажать, чтобы побольнее?
– Вообще рехнулся?
Она только теперь разглядела взгляд Хантера – очень серьезный и очень напряженный, «стальной». Такими его глаза еще не бывали – «даже в той комнате».
– Осмотрись вокруг. Только внимательно.
Он продолжал сжимать ее запястье.
– Ослабь хватку, больно.
Пальцы чуть разжались. Тамарис впервые «трезво» огляделась: почти темно, прохладно, лес. Птиц не слышно, ветра нет. Где-то далеко поют сверчки, но не тут, не рядом.
– Лес. Так где мы?
– Смотри еще.
Она, вероятно, провела бы еще полчаса, мозоля глазами попусту, но дурман, оставшийся после перехода по рельсе, оказывается, схлынул не весь, только часть. И именно эта часть заставила Тами обратить внимание на землю. Точнее… на то, что ей казалось.
Травяной покров шевелился. В том месте, где они пока стояли, он был «целым», но метром дальше… Земля шевелилась, будто размокала, делалась нетвердой и зыбкой.
– Что… тут происходит?
– Увидела?
– Я не хочу туда наступать.
– Туда наступать и нельзя. А теперь слушай меня внимательно: это место нужно пройти от начала и до конца – отдыхать будет негде, а идти придется очень осторожно. Сейчас я возьму тебя за руку, и ты станешь частью меня. Близнецом, копией – называй, как угодно. Если я говорю: «Один вправо», – ты делаешь шаг вправо. С места. Если «два влево», то два шага влево. Точно так же «вперед» или «назад». Ничего не спрашивать, не обсуждать, руку не вырывать. Поняла?
Тами дрожала. Почему-то в этой странной тихой и неподвижной на вид, но зловещей обстановке нахлынула настоящая паника.
– Я… боюсь…
– Все будет хорошо. Будешь идти рядом, чуть позади. И мою руку ни при каких обстоятельствах не выпускай.
– Один влево. Стоим. Три вперед… Стоим. Один вправо, один вперед… Быстрее! Стоим!
Они передвигались по некоей карте, которую из них двоих непостижимым образом видел только Рэй. И шел он с закрытыми глазами – Тами это пугало больше всего. Обходил кусты и стволы, трижды в минуту заставлял их останавливаться, дальше бросал жесткое: «Один вперед!».
«Как пешки… в шахматах».
Только «шахматную» доску видел лишь Хантер – Тами же видела другое: они шли там, где почва «твердела», и обходили места, где она «растворялась». По невидимому и очень недолговечному мосту, который то выстраивался, то изменял положение.
Все это напоминало жуткую компьютерную игру.
«Что будет, если наступить не туда? Сколько еще идти?»
– Два вперед. Стоим.
Она училась слышать его кожей. Его ладонь была горячей, как грелка, – ее ледяной.
– Два влево…
Что за сканер в его голове? КАК он это видит?
– Рэй… далеко еще?
– Не отвлекай.
Она знала, что отвлекать опасно, но страх просил «поговорить», иначе невмоготу.
– Божечки, где же мы находимся? Когда же это кончится?
Трава лишь казалась травой – Тами откуда-то знала, что, наступи в «жидкое» место, и будешь лететь очень и очень далеко. Возможно, бесконечно.
– Застрелить надо того, кто поместил маркер в такое место…
– Два вправо… Стоим.
Слепой проводник, который видит закрытыми глазами, и бесконечный лес, который, оказывается, вовсе не лес. Чудно.
Они шли так долго, что навалилась апатия: «влево, вправо, вперед, вправо, влево…» – ей стало все равно. В какой-то момент ей хотелось есть, потом пить, после спать, но они все шли.
– Два вперед…
Тамарис была уверена, что прошло суток двое, если не трое – наверняка не позволяли определить непроглядные сумерки.
– Я… больше не могу.
– Мы скоро выйдем.
– Скоро?
– Да, скоро.
Ей снова хотелось пить. И спать. Кажется, она тоже шла с закрытыми глазами – так было почти не страшно.
– Если я засну… ты все равно выведешь?
– Не спи.
– Я… не сплю. Просто устала.
– Осталось чуть-чуть.
Еще никогда в жизни ей так сильно не хотелось просто остановиться, сесть на землю и сидеть без страха, что почва под пятой точкой растворится. А еще лучше – лечь. Какого черта они выдвинулись на ночь глядя?
В какой-то момент Тами поняла, что не в состоянии больше держать глаза открытыми.
– Рэй… я…
Она не была уверена, но, кажется, дальше он нес ее на руках.
– Очнись, очнись!
Кто-то хлопал ее по щекам.
– Что…
Она уперлась локтями в землю и приподнялась, напугалась того, что лежит – вдруг земля опять?
– Пока безопасно.
– Пришли?
– Еще нет. Но можем передохнуть перед очередным рывком.
Черт, очередной рывок, а сил совсем нет.
– Хлебни, – ей протянули блеснувшую плоским боком фляжку. – Это даст тебе энергии на ближайшие пару часов.
Тами хлебнула, хоть и не хотела, нечто пряное, крепкое, обжигающее. Закашлялась. После пересилила себя и отхлебнула еще раз. Вернула флягу владельцу.
Они все еще были здесь, в «синеве». Лес остался в стороне; почва под ними не двигалась. Чуть поодаль зиял черной пастью вход в пещеру.
– Нам туда?
– Да.
Она почти не удивилась – они всегда шли туда, куда ей хотелось меньше всего.
– Я посижу еще несколько минут, ладно?
– Посиди.
Рэй расстегнул рюкзак, принялся в нем шарить рукой – что-то искал.
– Скажи мне, где мы, а?
Хантер долго молчал – Тами сомневалась, что он вообще ответит. Да и черт с ним, главное – когда-нибудь выбраться отсюда. И да, эту «экскурсию» она запомнит на всю оставшуюся жизнь. Ответ прозвучал тогда, когда она раздумывала, не попросить ли флягу еще раз – напиток помог отогнать страх и вернул часть самообладания.
– Это место между уровнями. Ловушка, чтобы в эту пещеру случайно не попал какой-нибудь странник.
– Странник? Как сюда можно попасть, если мы… по рельсе?
– В состояние алкогольного или наркотического опьянения.
– Ах, вон оно что…
– Да, в измененном сознании. Вот тогда это «зыбкое» место встретит его во всей красе.
Зыбкое, точно.
Ей не хотелось знать правду, но вопрос все-таки прорвался:
– А что было бы, наступи мы… не туда?
– Не знаю точно, – Рэй с неприязнью смотрел на лес. – Но проверять не хотелось.
«Мы бы умерли, – думала Тами. Просто знала это. – Но не обычной смертью, а… как-то еще…»
– Ну, что, пойдем? Чем быстрее войдем, как говорится, тем быстрее выйдем, – Хантер поднялся с травы, закинул на плечи рюкзак.
– А что там?
Вход в пещеру вовсе не выглядел доброжелательным.
– Там… Комиссия ставит эксперименты над органическими формами жизни.
– Что?!
– Лучше тебе об этом не думать.
Ей в пещеру не хотелось – хотелось назад. Нет, не в «зыбкий» лес-лабиринт, но хоть в тот же Лонстон, отсюда кажущийся раем.
– А… фонарик у нас есть?
– Есть, но пользоваться мы им не будем. Нельзя, чтобы нас заметили.
И он зашуршал тем, что достал из рюкзака – фольгизированным одеялом.
– Зачем… это?
– Оно отражает частоты и звуки.
– Чьи?
– Летучих мышей. Пауков. Всех остальных…
* * *
(MISSIO – Animal)
Двигались медленно и очень осторожно. А со всех сторон шуршало, скреблось, клокотало, стрекотало… Здесь совсем не ощущалось близких стен, но ощущалось бесконечное огромное, как стадион, пространство.
– Кого… здесь… разводят?
– Тс-с-с-с.
Они ступали по хрусткому и хрупкому, как печенье, насту – Тамарис всерьез опасалась, что по насекомым. Ее подташнивало от страха.
Вблизи явно обитал кто-то крупный – изредка всхрапывал, фыркал, рычал; ей то и дело виделись светящиеся в темноте глаза.
Когда они выйдут на воздух, она обязательно закурит – хорошо, что сложила початую пачку сигарет в карман рюкзака.
Кажется, она опять начинала злиться на то, что позволила втянуть себя в эту авантюру – она ненавидела насекомых, странные места и опасные ситуации. С Вальдаром было скучно, но спокойно, а Рэй постоянно заводил ее в «дебри». Она бы спросила: «Далеко ли?», – но мешал узел от ужаса в животе, пересохший язык и боязнь того, что их услышат.
Несколько раз они через «кого-то» переступали – мягкого, теплого. Дважды прятались в тонкое отражающее одеяло, и тогда Хантер по минуте или две стоял неподвижно, прижимая ее к себе. Крепко. Она чувствовала его налитые грудные мышцы, пресс, крепкие руки.
«В домике» было спокойно; снаружи страшно. Иногда вокруг них кто-то ходил, принюхивался, чихал; дыхание Рэя шевелило волоски на ее висках; по позвоночнику тек холод от ужаса.
– Скоро.
Она, скорее, чувствовала это слово в воздухе, чем слышала шевеление губ.
И вновь хруст под ногами, осторожная поступь; сплошная живая чернота вокруг.
– Видишь?
Она смотрела на стену, по которой ползали странного вида желтые противные светлячки. Насекомые стрекотали и пахли, как бочок с отходами.
– Что?
– Мы на месте. По тем координатам, которые ты в последний раз написала.
– Значит… маркер?
– Тут.
Она поняла. Ей сейчас придется сделать шаг назад, постараться успокоиться, расфокусировать взгляд и увидеть нужные им данные. И это все в какой-то вонючей пещере, в полной темноте, отчаянно желая где-нибудь помочиться. Делов-то.
– Мы можем их сфотографировать на телефон?
– Нет. Он не наведется в темноте, а со вспышкой…
Тами и сама знала, что вспышка перепугает местных обитателей.
– Значит, я должна все хранить в памяти?
– И желательно точно.
«Иначе нам придется идти сюда еще раз».
«Ни за что!» Она, скорее, выжжет эти дерьмовые координаты в памяти, нежели сунется в синий лес или пещеру еще раз.
* * *
(Skillet – Rise and Revolution)
Он не знал, что именно стало последней каплей.
Может быть, то, что снаружи шел дождь со снегом, и ее сигареты вымокли за несколько секунд. А, может, то, что он обронил: «Накуришься потом, надо идти…»
В общем, Тами, которую он пер в гору при свете фонарика в темноте, ругалась смачно и зычно, как портовый алкаш:
– Нет, ну, ты ведь знал, что нам придется идти так далеко, ведь знал? Ты же всегда все знаешь! И тогда на кой ляд мы выдвинулись из Лонстона на ночь глядя? Сначала чертов лес, потом вонючая пещера, теперь снег. СНЕГ! Ты мог предупредить, что мне понадобится куртка?
Рэй скрипел зубами.
Избушка, в которую он спешил попасть, находилась на вершине горы, а из «вонючей пещеры» они вышли позже, чем он рассчитывал, – снаружи полностью стемнело. И нет, он не знал про погоду – надеялся на тепло. Поэтому без лишних слов снял с плеч собственную куртку и протянул ее Тамарис.
– Как мило…
Она натянула ее с ворчанием. От протянутой фляжки отказалась, только фыркнула:
– Думаешь, после этого я соглашусь еще сорок километров прошагать? А вот хрен на рыло!
Каждый шаг, словно рулетка. Тропа скользкая и жидкая, как дерьмо улитки; дождь такой силы, что, возможно, скоро сойдет сель – хоть бы пронесло…
– Сколько нам шагать? Нет, скажи, ты знал, что придется переть ночь напролет под дождем, знал? А меня все вещи заставил оставить в отеле!
Он слушал бубнение про то, что подошвы ее кроссовок не предназначены для того, чтобы месить грязь – «тут нужны танковые гусеницы», – про отмерзшие уши, про то, что у нее в такую погоду «мозги застудит»… Мда, пара-логик с застуженными мозгами – бесполезный человек. Ему однозначно хотелось достать из рюкзака скотч и залепить Тами рот. Хотя он ее понимал. Вот только сам шел в гору в одной только футболке, мерз и оттого злился.
– Эй, я не знал про погоду…
– Предположить тоже не мог?
Он не стратег. Между прочим, если не он, она вообще не дойдет до избушки.
– Что там наверху? Портал в тепло?
– Домик.
– Домик?! А Портал где?
– На другой стороне горы, но в темноте мы не спустимся.
– Конечно, не спустимся! Или ты думаешь, что я такой же солдат, как и ты? Так вот ты ошибся – я обычная девушка, баба, если хочешь…
«Точно».
Другую он уже усадил бы в кусты на обочине и был таков. Пусть пиз№ит, сколько влезет.
– И вообще, отпусти мою руку!
– Так безопаснее.
– Да мне плевать!
Того, что случилось, не произошло бы, если бы он не «зависал», но Рэй как назло «завис». Разъяренная Тами тут же выдернула собственную ладонь из его пальцев, да с такой силой, что поскользнулась…
«Отвис» он тогда, когда она уже, съехав на несколько метров вниз на пятой точке, верещала, потому что ударилась об камень ногой.
– Я не могу идти!
А по щекам слезы.
По его лицу тоже текло – дождь и растаявший снег. Ломило от холода мышцы; под ногами стекали с вершины вниз ручьи – маленькие реки. Им нужно двигаться и как можно быстрее – тропу скоро смоет.
Он поднимал ее на руки, плачущую и клацающую зубами от холода.
– Мне больно…
– Терпи.
Идти стало в разы тяжелее. Он и до того не был уверен, что не последует примеру Тами и не съедет с горы, а уж с ношей… Пришлось врубить максимальную осторожность – темп ходьбы, понятное дело, снизился. Зато заткнулся ее словесный поток – остался только скулеж.
– Нога?
– Да…
– Где?
– Лодыжка.
Если она сломала кость – они приплыли. Хотя можно к Лагерфельду – просто потеряют время. В любом случае, все поправимо. Но сейчас Тами было очень больно – он каким-то образом это ощущал. А вверх еще шагать…
– Говори.
– Что?
– Расскажи мне что-нибудь – так тебе будет проще перетерпеть боль. А в домике я достану аптечку.
Она весила на удивление немного, но за этот длинный, почти бесконечный день они оба устали. Дойти бы уже, а там чаю и спать. Он откажется даже от жратвы – все утром; прыгал под ногами по текучей тропке луч от фонарика.
– Не знаю… о чем говорить.
– Расскажи, как там… Вальдару… отдыхается.
В какой-то момент он сам едва не упал, чудом удержался в вертикальном положении. Переждал очередное «подвисание», ощущая, как отчаянно цепляются за его шею руки Тами.
– Отлично отдыхается! – она моментально забыла про ногу, потому что разозлилась. – Суперски, я думаю. Ведь очкарик ему всегда прекрасно заменял мою компанию. Вот и в этот раз…
– Очкарик – это кто?
– Его «духовный» наставник!
– А… вон оно что.
– Вот именно. Думаешь, он первый раз без меня отдыхать уезжает?
– Не первый?
– И не последний! Я ведь не гуру этих, – на этом месте Тамарис смачно ругнулась, – бляд%ких энергий.
– А «очкарик», значит, гуру?
Главное поддерживать любую беседу. Боль отходит, когда на ней не зацикливаешься, – он солдат, он знает.
– Очкарик… просто мудак! Просто так я, что ли, в Бухту в одиночестве приехала?
Мда. История.
Какое-то время Тами молчала; Хантер приноровился шагать с ношей, однако усталость то и дело грозила притупить внимание.
– Слушай, – неожиданно спросили его, – а ты предполагал, что мы еще встретимся?
– Нет.
«Он вообще думал, что убил ее».
И уж точно не гадал, что однажды им придется вот так шагать – он в темноте и по жиже, а она в виде живого «рюкзака».
– А можно спросить?
– Спрашивай.
– А зачем… ты тогда… в меня выстрелил?
Отличная беседа. Но он сам попросил Тами разговориться – главное, теперь попробовать не скрестить мечи в новом конфликте.
– У меня… был приказ.
– Приказ?
– Да.
– То есть тебе сказали: «Стреляй!», – и ты выстрелил?
– А ты не знаешь?
– Слушай, да ты такой же, как он!
Даже руки на шее от возмущения разжались.
– Как кто?!
Кажется, он все-таки вскипел. Еще пара минут, и он точно ссадит эту девку в мокрые кусты.
– Как Вальдар! Я-то думала, между вами есть разница, а оказывается, что нету! Ему один очкарик приказал, тебе другой… Слушай, ты собственный мозг включать не пробовал?
Он однозначно бросит ее на обочине…
И хоть на оставшуюся часть пути слух ему пришлось выключить, в домик Рэй вломился, рыча от ярости.
Лесник отсутствовал – повезло. Спустя полчаса за железной дверцей печки уже потрескивал огонь; грелся чайник. В комнате отыскалась вполне приличная, хоть и односпальная кровать – Хантер знал, что спать ему в эту ночь придется на полу, и потому топить собрался хорошо. Благо, сухие дрова в углу нашлись.
Тами ойкала, мычала и охала. Сильный вывих.
Эластичный бинт оборачивался вокруг ее лодыжки ровно и плотно – Рэй фиксировал голень. Он не стал сообщать о том, что бросит в чай регенерирующую таблетку – им выдавали такие в ограниченном количестве, – и наутро отек спадет. Ни к чему лишние пояснения, к тому же его все еще бесило недавнее сравнение с тупоголовым Вальдаром.
– Кстати, я лучше, чем он, – Хантер не удержался и намеренно жестко натянул фиксирующую сетку поверх бинта.
– Ой, больно как… Чем кто?
Эта курица уже забыла, с кем его сравнивала. Точно – бабы.
– Чем твой Вальдар.
– Да? И чем это ты лучше?
– У меня х№й больше.
– Что?!
Это самое «ч-т-о-о-о?» читалось по вытянутому лицу, круглому рту и таким же круглым от удивления глазам. А после Тами вдруг начала так хохотать, что он и сам не знал, то ли злиться, то ли рычать. А что еще он должен был сказать после того, как его сравнили с каким-то олухом?
– Что ты сказал?! – она держалась за живот и смеялась так искренне, что Хантер расслабился – злость схлынула. – Слушай, а у тебя дом большой? И машина? Ну?
– Дом большой.
– А машина?
– Какая разница?
– Говори-говори!
– Большая у меня машина!
– Вот! Я так и думала! Только человек, у которого в штанах гороховый стручок, любит всем тыкать, что у него член большой! И потому покупает большую машину и дом. Чтобы не сомневались.
Она хохотала до слез.
А он решил, что вместе с таблеткой бросит ей в чай пучок сохнущей на стене саян-травы, чтобы в туалет почаще и чтобы жизнь медом не казалась.
* * *
Утро; солнце за окном. Под одеялом тепло. Если бы не постоянные позывы ночью сбегать на горшок, жизнь вообще была бы раем. Тами нежилась в постели, не раскрывая глаз, и довольно улыбалась, вращая ступней, – нога не болела. Не болела! Совсем! Вот ведь Рэй молодец – она видела, как он что-то сыпал ей в чай, – наверняка какое-то супер-секретное-обезболивающее – нужно будет сказать ему спасибо…
«И еще извиниться за вчерашнее».
Она, конечно, наговорила лишнего, но ведь ее можно понять – усталость, раздражение, холод…
Глаза она открыла, все еще улыбаясь.
И тут же наткнулась взглядом… на член. Настоящий здоровый мужской висящий член!!! С визгом скатилась с постели вместе с одеялом, спряталась за кроватью, как за баррикадой, принялась орать:
– Маньяк! Сумасшедший! Извращенец!!! Спрячь это сейчас же! Сбрендил вообще за ночь?!!
– Все, увидела, что не «стручок?»
«Извращенец» совершенно спокойно и с довольной улыбкой запрятал хозяйство обратно в трусы, как ни в чем ни бывало вжикнул молнией и вышел из комнаты.
На пороге бросил:
– Завтрак готов.
А Тами так и сидела, выпучившись в проглядывающее сквозь пыльные занавески окно. Гулко стучало от страха и неожиданности сердце, вспотели ладони, и почему-то снова рвался наружу неуместный смех.
* * *
– Давай… это… в следующий раз без сюрпризов, ладно?
На кухне ждал завтрак: разложенные по тарелкам мятые и сухие пирожки, купленные еще в Лонстоне. С улицы в окна заглядывало шаловливое солнце – дождевые тучи за ночь унесло. Рэй улыбался краешками губ, заваривая растворимый кофе, который отыскал в шкафчике у лесника. Дешевый, зато имеющийся в наличии.
– Я же перед твоим носом титьками не трясу с утра пораньше, – буркнула Тами, не желая признаваться в том, что испытала при виде чужого естества крайне смешанные чувства. Страх, конечно, – вдруг Хантер вправду маньяк? Но еще любопытство, удивление и возбуждение – совсем немножко. Живая она или нет? К тому же «стручок» оказался «стручищем» – какая женщина откажется на такое взглянуть? Но вот просыпаться, когда «оно» уже висит перед носом, – это слишком.
«Может, и зря, что не трясешь», – читалось во взгляде напротив.
– Хорошо, без сюрпризов, – согласился Хантер вслух, усаживаясь за скрипучий столик, – если перестанешь сравнивать меня со всеми подряд и награждать мои части тела дурацкими эпитетами.
– Договорились.
Ей было проще выбросить белый флаг, чем еще раз подвергнуть себя культурному шоку. Рэй на поверку оказался тем еще мужчиной с «перчиком» – шутник, блин.
Она тоже принялась за пирог – совсем уже не вкусный.
– И Вальдар – не все подряд. Да, хотела извиниться за свое вчерашнее нытье – усталость, сам понимаешь. Я тебе наговорила лишнего – у нас с ним все в порядке. Счастливая семья… и все такое.
«Не хватало еще, чтобы ее приняли за несчастную дурочку, которой никто не предлагает кольцо…»
– «Все такое», я понял.
Прозвучало почти без цинизма.
Горячий кофе бодрил. Тами не была уверена, что «утро ночи оказалось мудренее», но вот уютнее точно. Когда не капает снаружи, когда выспался, когда ничего не болит.
– Кстати, как твоя конечность?
Рэй пил кофе, не торопясь, она тоже, потому что кипяток. Разбавить нечем – вода в ведре закончилась, а колодец снаружи.
– Почти как новая.
– Идти можешь?
– Могу, но знаешь что? Перед тем, как бежать очередной сорокакилометровый марафон «сломай ногу», я бы предпочла где-нибудь помыться, нормально поесть и сменить одежду, а то моя после вчерашнего…
Да, его тоже была не в лучшем виде.
– Хорошо, устроим. И тогда уже следующий марафон «Остуди мозги/ отморозь яйца».
– Мы что, опять в зиму? У меня нет куртки!
– Я шучу. Я же еще не слышал следующих координат.
– Услышишь, когда нормально накормишь.
– Договорились.
У ее попутчика с утра однозначно задалось настроение.
Грелись в углу грабли и лопаты – у лесника, вероятно, имелся огород; висела на крючках старая и пыльная одежда.
– Слушай, а много их еще?
– Кого?
– Координат?
– Я не знаю.
Пирожки закончились; кофе остыл и стал пригодным для питья.
Тами чувствовала себя сытой и почти счастливой.
– Ладно, а куда выходит Портал внизу горы, знаешь?
– Знаю. В Нордейл.
Тамарис распахнула и глаза, и рот – вот это да! Значит, сегодня они действительно смогут поесть и помыться.
– Тогда чего мы ждем? Выдвигаемся!
Собрали вещи, вымыли посуду. Перед тем как уходить, Рэй сунул под стеклянную банку с остатками кофейных гранул купюру в двадцать долларов. Пусть старик порадуется.
* * *
(Marco Martini – Lands of Hope)
– Не набирай с собой лишнего, может случиться, что опять придется оставить, – инструктировали ее уже в такси, несущему их от северной окраины Нордейла к центру. – Я проверю новые координаты, скажу, что нужно купить, при необходимости траты на мне.
Тами почти не слушала. Она почему-то отвыкла от Четырнадцатого, хотя провела вне его совсем немного времени. Но некое странное скребущее чувство не давало покоя – она вроде бы радовалась возвращению, но… как будто и нет. Не ожидала, что ее «отдых», пусть и такой странный, вдруг прервется посещением их с Вальдаром квартиры. Не хотелось. Это привычное болото – она из него только вылезла…
Если бы Тами взглянула на Рэя, то увидела, как тот сверлит ее внимательным взглядом, размышляет о чем-то.
– Послушай…
– А?
Она вздрогнула, посмотрела на него, попыталась вспомнить, есть ли у нее в шкафу вторая пара кроссовок? Эти похожи на два здоровых комка грязи, сохнуть будут долго… Если нет вторых…
– Я тут подумал, может, сделаем иначе?
– Как?
– Сейчас будем проезжать мимо небольшого торгового центра – можем купить тебе новую обувь и одежду. На сейчас. А после ко мне – мой дом близко. Сэкономим время, сможем помыться, перекусить там же. Ничего личного.
В конце фразы он отвел взгляд в сторону, будто смутился, но Тами и так знала – ничего личного. Ощутил он, что ли, ее нежелание ехать к себе?
– А у тебя есть, что поесть?
Дурацкий вопрос. Ей бы вежливо отказать, поехать домой, но вот беда – домой до тошноты не хотелось. Все эти знакомые вещи, атмосфера, ждущая хозяина, вычищенная трубка на балконе, отглаженные рубашки в шкафу…
– Закажем из любого ресторана.
Звучало заманчиво.
– Заодно… большую машину покажу.
Хантер смотрел в сторону и улыбался.
Против такого искушения Тами устоять не смогла.
– Хорошо. Тогда в торговый центр и к тебе.
Наверное, она дура. Но вдруг упал камень с плеч – ей сделалось хорошо.
* * *
Они с Вальдаром часто обедали или ужинали вне дома (часто – это раз или два в неделю), но почти всегда выбирали одни и те же излюбленные заведения. Наверное, потому что Тами любила тамошние блюда сильнее всего, а когда сидишь в одиночестве, чем еще наслаждаться, как не утешающим раненые чувства знакомым вкусом? Да, они сидели вдвоем, даже втроем – Тами, Вальдар и его телефон…
Мобильник был Вальдаровым другом номер один – в него он диктовал бесконечные инструкции нерадивым ученикам о том, как «срочно стабилизироваться», «гармонизироваться», а также «держал» успех чужих встреч и сделок.
«Держал…»
Жаль, что никто и никогда не видел, как именно он его «держал».
Но все выглядело таким напыщенно важным, что не придраться. Как платная скорая помощь.
– Что ты будешь заказывать?
– Как обычно.
В меню он даже не смотрел – он всегда смотрел на экран сотового. И не важно, что именно Тамарис надевала – платье, блузку, полупрозрачную водолазку или маску клоуна, – Вальдарово внимание всецело принадлежало телефону.
– Давай закажем блинчики?
– Конечно, дорогая.
– А кофе тебе тот же?
– А? Да…
Даже во время ожидания киносеансов он не отрывался от своего гаджета ни на секунду. Тами хрустела попкорном, скучающим взглядом разглядывала афиши, сама выбирала, на каком ряду и месте им сидеть.
– Ну, что там?
Если она выказывала недовольство, ее тут же осаждали фразой:
«Ты же понимаешь, что это важно? Я занят».
И потому чаще она выказывала липовый интерес.
– Да, надо помочь кое-кому. И да, ты не против, если я после фильма съезжу в Школу – учителю нужна помощь с перестановкой.
«То есть бесплатный грузчик, уборщик и разнорабочий».
Однажды она видела, каким перепуганным выглядел Вальдар, когда метался с тряпкой по их школьной гостиной со словами «я не успел убрать!».
Ну, не успел и не успел! Ах, да, верный раб подвел хозяина…
В тот раз ей было дико и жалко на своего избранника смотреть.
* * *
Откуда именно Рэй заказал пиццу, Тами не знала, но она была уверена, что они с Вальдаром это место никогда не посещали, иначе она бы к нему пристрастилась. И как не пристраститься, если пицца – ее сегодняшний выбор – приехала в термо-коробке горячей, нежной и благоухающей на весь дом свежим тестом и острыми колбасками. Не миллиметровая прослойка начинки на тоненьком коржике, а целых два сантиметра тягучего сыра и сладковатой томатной пасты, помещенные в высокие «сковородочные» борта. Все это с оливками, базиликом, красным перцем и зеленью…
– У-у-у-у, какая вкуснятина.
Тами с удовольствием «жрала». Кусок, второй, третий… На четвертом сдулась, поняла, что даже сырная прослойка в запеченном крае уже не способна соблазнить уставший жевать рот, – отвалилась. Сытая, чистая, довольная.
– Ну, что, порадовалась твоя душа?
Рэй разливал по кружкам чай.
– Моя душа лопнула от счастья.
– Вот и отлично.
Его дом удивил. Да, большой, да, дорогой, но уютный. С декорированными каждая в своем стиле комнатами, единой идеей украшения стен, наличием зимнего сада. Как хорошо, наверное, читать на застекленной веранде, когда снаружи тихо валит снег. И скоро новый год… Ей вдруг привиделась она сама, сидящая на мягком диване с пледом на коленях. Именно здесь…
И взгрустнулось – просто она всегда хотела большой дом.
Кстати, машину ей показали тоже – белый внедорожник, долго простоявший в гараже, – его давно никто «не прогуливал».
И да, отсутствие женских зубных щеток в ванной.
– Значит, ты не соврал.
– Насчет чего? Машины?
– Нет. Насчет того, что у тебя нет женщины…
Светлая кухня. В меру просторная, со столом-островом посередине, с удобными дизайнерскими стульями вокруг.
– Я «зависаю», я же говорил.
Да, она и забыла, потому что, кажется, уже привыкла к этой его милой «особенности».
– Стыдишься этого?
Хозяин дома промолчал, лишь поджал губы. Поставил на стол две кружки, придвинул гостье сахарницу.
– «Зависаешь», и что такого? Чему это мешает?
Они подружились до той стадии, когда эта тема, по мнению Тами, перестала быть запретной – в конце концов, столько прошли вместе. И сколько еще пройдут.
Она даже его член видела.
Рэй продолжал молчать – сосредоточенно размешивал ложкой чай, давал понять, что тема ему неприятна. Но Тами легко пожимала плечами.
«Подумаешь, „зависает“»…
– Твои «тормозилки» могут удивлять разве что во время поцелуев, – размышляла она вслух. – Или…
Об «или» знали они оба – например, перед оргазмом. Но ведь это, скорее, смешно, чем грустно, разве нет? И уж точно не повод для того, чтобы избегать отношений с женщинами – временных или постоянных.
– Послушай, а ты бы хотел жить совместно с любимой?
Ведь бывали мужчины, которым одиночество дороже.
– Давай сменим тему, а?
– Давай. Скажи, это лечится?
Хантер вздохнул. Вероятно, Тами напомнила ему сытую пиявку, которая не прочь еще немного поболтаться на ноге ради разнообразия. Но почему-то ответил.
– Лечится.
– Тогда почему, – она подалась вперед от удивления, – ты не купишь лекарство? Дорого?
Его зеленые глаза улыбались сквозь толщу серьезной грусти.
Не будь у нее Вальдара, она бы присмотрелась к этому мужику посерьезнее. Да-да, очень серьезно.
– Мы за ним и идем.
– За лекарством?!
– Да, за лекарством.
Тамарис изумленно умолкла, потому что в этот самый момент вся миссия увиделась ей совершенно по-новому – более одухотворенной, что ли.
– Разочарована, что не за сундуками с сокровищами?
Рэй то ли намеренно неверно расценил ее реакцию, либо просто пошутил.
– Нет, наоборот…
Оказывается, все это время она разгадывала коды доступа, ведущие к определенному медикаменту? Любопытно. Он такой редкий, что за ним гоняются многие? Иначе откуда конкуренты…
– Я правильно понимаю, мы идем… за таблетками?
– Все чуть-чуть сложнее.
Ей очень нравилось, когда улыбка на лице Хантера едва угадывалась по морщинкам вокруг глаз, по искоркам в зеленоватых глазах.
– Расскажешь?
– В двух словах не расскажешь – история не короткая.
– Но ведь у нас есть передышка? И вообще, не расскажешь – не покажу новую расшифровку!
На нее смотрели снисходительно – мол, бабы.
«Нет, – возмущенно отфутболивала она мысленный ответ, – не бабы – друзья».
Они переместились в гостиную; откуда-то на столе появились стопки для коньяка. Передышка, отдых, час расслабления, ведь неизвестно, что впереди. И потому пара удобных кресел; она в новых спортивных штанах и просторной хлопковой футболке, он в домашней рубахе с расстегнутым воротом, в удобных джинсах, босой…
«Как ты, любовь моя?»
Смс от Вальдара пришла внезапно. Тамарис тут же поставила телефон на беззвучный режим – не желала, чтобы что-то отвлекало ее от рассказа, который вот-вот случится.
И случился.
– Ты уже знаешь, что я работаю солдатом в отряде специального назначения.
– Знаю.
– Так вот, моя стезя – картография.
– Картография? Что это?
– Я человек, который специализируется на знании ландшафтов уровней, тот кто умеет и может предлагать Комиссии их модификацию. В общем, в двух словах не объяснить, здесь немного сложно. Ты ведь хотела больше узнать про «лекарство»?
«Хотела».
Он прочитал ответ в ее жадном до информации взгляде. Ухмыльнулся. Без веселья, впрочем.
Кажется, она впервые видела его таким – совершенно спокойным, расслабленным, «неподвижным». Всегда собранный, внимательный и сфокусированный Рэй уступил место другому человеку – некоему застывшему во времени субъекту. Тому, что вдруг решил немного открыться, поделиться важным – Тами это уловила и почему-то заволновалась.
– Вся эта история берет начало в той комнате…
Тишина.
– В какой?
Ей бы помалкивать, но ведь это так сложно.
– Где я выстрелил в тебя.
Они оба умолкли – им было, что вспомнить.
– Скажи, а ты много в кого… вот так стрелял?
Даже сейчас вопрос казался ей немного опасным, но Хантер лишь покачал головой.
– Только в тебя. То был первый и последний подобный тест на моей памяти. Я не предполагал, что «врагом» мне назначат беззащитную девчонку и прикажут ее убить. Это, знаешь ли, шло несколько вразрез с некоторыми моими собственными… убеждениями.
Жесткие складки вокруг губ, вертикальная складка-палочка меж бровей – ему до сих пор было неприятно об этом вспоминать. Для Тами это почему-то стало своего рода открытием. Тогда казалось, что Хантер нажал на спусковой крючок совершенно спокойно.
– Ладно… о выстреле я знаю… расскажи дальше. При чем здесь «зависания»?
– При том.
Рэй налил себе и ей коньяку, выпил свою стопку залпом.
– Тебя это, наверное, удивит, но тогда я с трудом подчинился приказу. И не нашел согласия с самим собой даже после того, как выполнил его. Точнее, впал в еще большее разногласие.
«Переживал?» Ей открывалась совсем другая картина – ракурс «второй стороны», не ее собственный.
Оказывается, он переживал… Бесполезное знание, но от него делалось легче.
– В общем, тогда я подумал, что Начальник из-за моих сомнений, попросит меня повторить опыт, а я… откажусь. И потому написал заявление о том, что хотел бы временно побыть «вне тестов» и вне боевых действий. Желал сначала найти мир с самим собой.
Исповедь убийцы… Ее собственного. Спрашивая про лекарство, Тами не ожидала услышать «это». И тем более, не ожидала, что слова про чужие эмоции ее неожиданно глубоко затронут. Ей бы просто ненавидеть, как раньше – ведь проще…
«У тебя все хорошо?» – очередную смску от Вальдара она проигнорировала, сунула телефон в карман и тут же забыла о нем.
– Твой «очкарик» подписал его?
– Очкарик? – Хантер усмехнулся. – Мой Начальник не носит очки, но не суть – да, он подписал. И я ушел.
– Далеко?
– Далеко… Заплел в такие дебри, что тот путь даже повторить бы не смог. И там нашел пещеру…
– Так ты коснулся того, чего нет?!
– Да, понимаешь, когда та энергия, которую ты воспринимаешь в виде объектов реального и знакомого тебе мира еще не сформирована, она зовется антиматерией и имеет очень опасные для человека свойства.
– И ты не почувствовал «края»?
– Тогда… нет.
– Как же так?
Хотел бы он сам ответить на этот вопрос.
– Так вот почему ты знаешь все на свете координаты без карт.
– Да.
Тами чувствовала себя так, будто только что посмотрела сногсшибательный фантастический фильм, оставивший ее, впрочем, как зрителя в расстроенных чувствах. Потому что концовка еще не известна…
– Значит, это не таблетки, это некое… заряженное поле? А как оно выглядит?
– Я не знаю.
– И поэтому оно рисует нам загадки, где хочет? Потому что оно обладает собственным сознанием?
– Да.
– Скажи, а зачем оно тогда нужно было этим… придуркам, которые хотели отрезать мне пальцы?
– Видишь ли, квантовое поле – это то, что можно сформировать в уникальный объект любого свойства. В оружие массового поражения, например. Или в сундук с золотом.
– Как банально…
– В очень большой сундук.
– Все равно банально.
Они действительно впервые сидели как друзья. И Тамарис чувствовала то, что не ожидала почувствовать никогда, – она расслабилась в компании Рэя. Полностью, совсем. Расплелись нервные узлы, растаяло незаметное, но постоянное напряжение, исчезло ожидание подвоха. Оказывается, тот выстрел стал для них обоих чем-то общим – точкой отсчета, откуда началась совсем другая жизнь.
– Ты подсчитывал, как часто «зависаешь?» Есть закономерность?
– Я занимался этим очень долго, но все без толку.
– Хм. И твой «очкарик» уверен, что это поле поможет?
– Раз уж я нашел первый маркер, то шанс есть.
– Ну, раз нашли первый, значит, найдем и последний.
«Хорошо бы уложиться в две недели», – она чувствовала чужую тревогу. Не стала озвучивать вслух фразу, вертящуюся на языке: «Найдем, даже если понадобится больше двух недель». В конце концов, им с Вальдаром, наверное, не помешает немного друг от друга отдохнуть.
Вот это история, вот это завязка и сюжет… Стало смешно от того, что однажды она бросилась в Хантера обвинением «это все из-за тебя!». А он мог ответить «нет, из-за тебя!». Но не ответил, промолчал.
Неожиданно крепко их судьбы с Хантером, оказывается, сплелись.
Тами не заметила, как потихоньку, глоток за глотком, выпила рюмку коньяка, затем вторую.
– Слушай, а ты ожидал, что тем пара-логиком, которого ты искал, окажусь я?
– Нет. Я думал, что ты… мертва.
– Вот я тебя ошарашила.
– Обрадовала.
– Почему?
– Потому что оказалась живой.
Что-то теплое мелькнуло между ними, что-то очень мягкое.
– Зато я чуть не усралась от страха, когда ты появился в Бухте.
– Я помню.
Ощущение «друзей» стало крепче, глубже, надежней. Теперь они боевые товарищи – оба – причины, оба – следствия. Оба помощь друг другу.
– Слушай, – Рэй не смотрел на Тами, когда задавал вопрос, – а как ты сама… оказалась в той комнате?
– Я? – легкий и смущенный жест рукой – мол, ты не поверишь. – Это все Ким, моя подруга… бывшая. Она увидела по телевизору рекламу про то, что Комиссия ищет добровольцев на какой-то злополучный эксперимент, платит много. Мы хотели только почитать договор, понимаешь? Но ничего в нем не поняли – только то, что нас восстановят, если повредят.
– То есть никто не предупредил, что в тебя будут стрелять?
– Конечно, нет. Больная я, что ли, на такое соглашаться?
– Ясно.
– Написали: «С последующей регенерацией…» А я ведь не юрист. Баба…
«В общем, дура».
Они вновь ненадолго умолкли. Хантер оторвал взгляд от стопки, которую крутил в руках:
– Много хоть заплатили?
– В смысле, как дорого я продалась? За семьдесят пять кусков.
Ей до сих пор почему-то было за себя стыдно.
– Ты тогда бедствовала?
Как просто было бы сейчас сказать «да» и выйти из воды свежей, юной и чистой, как новорожденный ангел. Но Тами предпочла не врать.
– Нет. Просто хотела сделать Вальдару дорогой подарок.
Удивленная тишина. Приподнятые брови.
– Сделала?
– Да.
Длительное молчание.
– Надеюсь, он его оценил.
* * *
Телефонный звонок застал Рэя врасплох – ему редко звонили. И почти никогда Дрейк, но в этот раз был именно он.
«Хантер? – деловито сообщил он в трубку. – Зайди ко мне в офис, раз уж ты в Нордейле, есть работа…»
– Что? Кто там?
Тами, забравшаяся с ногами в кресло, как кошка, смотрела с любопытством.
Прежде чем ответить, Рэя долго смотрел на мобильник, после спрятал его в карман, переждал «зависание».
– Мой шеф. Хочет, чтобы я приехал в офис, получил какую-то работу. Ты не против, если я отлучусь? Нужно объяснить ему, что сейчас я не могу.
– Нужно. И не дайся ему живым.
Она шутила с таким забавным серьезным видом. Хантеру нравилось, что глаза у нее не темно-коричневые, «непроглядные», но светлые, как миндаль. Красивые.
– Не дамся. Дождешься меня здесь?
– А куда ж я денусь с подводной лодки? Тем более, еще пицца осталась. Сейчас только посижу…
– Ясно, – прежде чем уйти, он достал из бумажника собственную кредитную карту, протянул Тами. – Сходи до магазина…
Она посмотрела на серебристый пластик с удивлением.
– Продукты кончились?
– Нет, просто… я подумал, может, ты захочешь выбрать другой рюкзак? Наличные надо снимать, с картой проще. Пин я назову.
«Ну, вообще уже друзья – то член, то пин…» Тамарис, как никто другой, умела смеяться глазами.
– Не нужно, я уже начала привыкать к своему.
– Как знаешь.
Рэй убрал карту обратно в бумажник и направился к выходу.
– Я скоро.
* * *
Дрейк был Дрейком – всегда собранный и расслабленный, чуть отрешенный и очень сконцентрированный. Рассказывая, он думал о своем, смотрел мимо сидящего на стуле Хантера.
– …ребята пойдут по сложной местности, лучше, если ты будешь с ними. Работа не сложная, при необходимости боевых действий они справятся сами и тебя прикроют.
Его давно никуда не отправляли. Вероятно, не отправили бы и теперь, но отряду предстояло выдвинуться на LZ – болотистый Уровень. По крайней мере, стабильный в плане движения почвы.
– Они пройдут, – хрипло ответил Хантер.
– Что?
– Мак может чувствовать глубину и твердые пласты. Баал тоже.
– Это ты к чему?
И взгляд Начальник впервые с того момента, как Рэй вошел, переместился на подчиненного. Не взгляд – обширный луч-сканер, прожектор от инопланетной тарелки – от такого не скрыться.
– Ты отказываешься?
– Я… не могу… сейчас.
– С тобой им было бы проще.
– Понимаю. Но… не могу.
Перечить Дрейку – самая опасная рулетка из возможных. В одной ситуации он поймет, в другой случайно сошлет тебя в Тали, чтобы случайно ума прибавилось. Думая о том, что с ним может произойти последнее, Хантер покрылся испариной. Тами осталась одна, плохо, если назад она никого не дождется.
Дрейк щупал Хантера глазами, как врач-хирург, – пальпировал, внедрялся в сознание, раскрывал то, что Рэй желал оставить при себе.
– В чем дело? Расскажи.
«Ну, хоть не сразу в ссылку…»
– Я нашел несколько маркеров.
При всей своей сумасшедшей силе Начальник никогда не отличался ни богатырскими размерами тела, ни бравой краснотой щек, ни зычным голосом. Обычный мужчина среднего роста, довольно сухой, почти «блеклый», если бы не глаза…
– И? Нашел эти, найдешь и другие – они могут подождать тебя несколько дней.
– Но пара-логик, который идет со мной, не может.
– Пара-логика можно попросить. Ты ему платишь?
– Ей…
Немой знак вопроса от Дрейка.
– Не плачу. И на уговоры она не поддастся.
– Почему?
– Потому что я когда-то по твоему приказу ее застрелил.
«Ах, вон оно что…» – именно так можно было расценить сложенные на груди руки и описавший дугу подбородок.
– Вот. Значит. Как.
Хантер не любил Начальника таким – тихим, обманчиво-расслабленным. За этой расслабленностью мог последовать такой прыжок в бездну смерти для Рэя, что проще сразу в петлю. Но существовал также шанс на понимание – пережить бы эту дерьмовую минуту незнания.
Дрейк присел, посмотрел на Хантера как-то иначе, уже не так тяжело, но с любопытством.
«Может, пронесло? В конце концов, он попросит Тами подождать – если не поймет Начальник, то, возможно, поймет она…»
– Слушай, а тебе не кажется, что в твоей жизни происходит нечто большее, нежели просто «маркеры»?
– Что?
Этого комментария Хантер не ожидал. Почему-то растерялся и смутился одновременно, пусть и ненадолго. После, все еще не допуская подобную версию, покачал головой.
– Нет, мы просто… Она замужем. Почти.
– А «почти» не считается, разве ты не знаешь, солдат?
И мелькнувшая в серо-голубых глазах усмешка. Откатился к стене стул; покатилась брошенная на стол ручка.
– Ладно. Появишься, когда… найдешь все маркеры.
«Когда…» – после слова «когда» Дрейк однозначно имел в виду что-то другое.
– Появлюсь.
– Свободен.
Рэй ушам своим не поверил – его отпускали, его «поняли».
«Почти», – еще раз пробормотал Дрейк, когда Рэй закрывал дверь кабинета с обратной стороны. А после фыркнул.
* * *
Нет, нет, нет… Рэй клялся себе, что никогда бы не стал думать в эту сторону, если бы не «фырканье» Дрейка.
Не стал бы?
Да, он думал насчет Тами, потихоньку щупал ее глазами – разве запрещено? Но… не планировал переходить в открытое «наступление».
Она занята. Пусть и не тем, кто любит ее по-настоящему, однако свобода воли неприкосновенна. К тоже в последнее время между ними установились какие-то особенные теплые и доверительные отношения, а причинять боль тому, к кому испытываешь некое подобие нежности, неприятно.
«Почти. Выбор не сделан. Точка опоры не определена и ее можно сместить», – усмехнулся Дрейк уже у Хантера в голове и посмотрел с укоризной. Мол, ты чем думаешь, мужик? Если выбор не сделан, на него можно влиять. Иногда на него нужно влиять, и свобода воли при этом остается неприкосновенной…
Хантер мысль уловил. Примерил к себе, своим принципам, попробовал на вкус, посмаковал. Понял, что она ему понравилась. Действительно, если выбор еще не сделан.
К тому же, как сообщил бы Дэйн, «никогда не доверяй выбор бабе»…
Такси несло молчаливого пассажира обратно к дому. Вечерело.
* * *
– Ну, привет! Как ты? – Вальдар звонил по «Лайну» впервые с того момента, как уехал. – У меня тут пока есть стабильный интернет…
Тами забыла, что ее телефон, найдя вай-фай, тут же прицепится к нему и запустит «Лайн». А там и видеозвонок.
– Я… хорошо. Но лучше про себя расскажи? Что нового, что видели?
Она лежала на чужой кровати и в чужой спальне и меньше всего хотела сейчас разговаривать «лицо в лицо».
Вальдар загорел. Он улыбался широко, он соскучился – она видела. Блестящие глаза, кучерявые волосы, «муси-пуси» через слово – в такие моменты ей верилось, что ее любят.
– Мы отлично, каждый день куда-нибудь ходим. Вот вчера были в храме Антширахи, а сегодня смотрели замок Альвалах – слушай, как же тут жарко…
Ее скручивало в узел странное чувство – у них с Вальдаром еще пока все хорошо. Они вместе, он вернется, все потечет, как раньше. Если она захочет. Или уже не потечет. Тамарис почему-то одинаково сильно пугали обе перспективы: и уйти, и остаться.
Кажется, внизу хлопнула входная дверь – вернулся Рэй?
– … накупили сигар, привезу, попробуем…
Ну, да, сигары – это святое. Нет, чтобы девушке безделушку привезти блестящую.
– Ясно. Как там местная кухня?
– Хорошо. Но мы с ней осторожно, а то всякое бывает, ты знаешь…
«Да-да, сначала надо простроить энергетическую безопасность структуры чужой еды… Как же»
– …слушай, малипусечка, а ты сейчас где?
Конечно же, цепкий взгляд увидел нежно-голубые обои за ее головой и дорогой, идущий вдоль кровати бордюр.
– Я… у подруги. Ты ее не знаешь.
Тами могла поклясться, что проходящий в этот момент мимо двери Хантер презрительно фыркнул.
* * *
(PVRIS – Mirrors)
– Ну, что, ты уже выяснил, куда мы двигаем из Нордейла? Ой, ты голый…
Входя в комнату, Тами видела выступающие из-за спинки руки, но не думала, что весь торс Хантера, когда тот развернется в кресле, окажется обнаженным.
Тот, глядя на ее реакцию, ухмыльнулся.
– Я не голый. Я всего лишь без майки. И вообще, пора бы перестать меня стесняться, «подружка». По дому я часто расхаживаю еще и без джинсов.
Тамарис смущенно прочистила горло. Ну, да, «подружка». А что еще она должна была сказать Вальдару? «Я в гостях у огромного мужика с татушкой на плече и огромным агрегатом в трусах. Что? Откуда я знаю про агрегат? Ну, так вышло…»
Замечательный разговор бы тогда у них получился.
Вместо объяснений она уселась на гостевой диван и улыбнулась.
– Так мы куда-нибудь «двигаем»? Тебе удалось уйти от очкарика живым?
– Удалось. Не мог же я оставить тебя здесь одну.
Прозвучавшая фраза вкупе с обнаженной грудью Рэя, от которой Тами то и дело заставляла себя отлепить взгляд, действовали на мозг гипнотически. Заранее заготовленные слова забывались.
«Ее что, клеят?»
Бумажку с написанными ей координатами он, кстати, крутил в руках.
– Так куда мы идем, уже знаешь?
– Уже знаю.
– Тогда расскажи. Будем искать очередной маркер, вылепленный из мышиного дерьма, который можно найти, только если поднырнуть под «пердучее болото» где-нибудь в заднице мира?
– Слушай, с Вальдаром и его духовным наставником ты так же разговариваешь?
– Как?
– В «свободном стиле».
– Нет. С ними я чинная и скучная, как пошарканная вешалка из шкафа. Никогда не матерюсь, улыбаюсь по расписанию и притворяюсь крайне благопристойной.
– Правда?
– Правда.
– А почему?
Глаза Хантера смеялись.
– Ну… Потому что они от меня этого ждут, наверное.
«А я не жду?»
«А с тобой мы друг другу ничего не должны».
Если ему не нравится, что она расслабленная, ведет себя свободно и иногда матерится, то пусть катится к черту – они просто временные партнеры.
Партнеры…
Вот только, ох уж эти мышцы плеч под гладкой кожей, которые при каждом мимолетном движении вздрагивают, красиво напрягаются, перекатываются. Четко очерченные небольшие соски; солдатский медальон на цепочке, мерно вздымающийся «шахматный» пресс. На бицепсах переплетение выступающих вен – одна широкая побольше, несколько поменьше и не таких заметных – они напомнили ей фактуру вставшего члена…
«Подбери слюни…»
А Рэй, кажется, прекрасно понимал, о чем она думает. В этот момент он как раз смотрел на нее тем самым взглядом, который ловил ее, словно муху, в ловушку – «подвешивал» на себя и держал, заставляя чувствовать странное.
«С этим мужиком надо быть осторожнее. Как в клетке с тигром…»
Тами заставила себя сглотнуть вязкую слюну. Черт, иногда ей очень сильно хотелось запретного – например, поцелуя. Одного. Но одним, конечно, не обойдется. Это как со вкусностями – если уж дорвался…
– Про следующее место расскажешь, наконец?
– Расскажу.
Чужой взгляд отпустил ее неохотно и как будто ненадолго.
Между ними однозначно что-то происходит. «Не что-то – химия. Самое опасное из всех сучьих явлений, случающихся между мужчиной и женщиной». Даже с Вальдаром, с которым было хорошо, притяжение не ощущалось так ярко и остро.
– Мы идем в обычное на первый взгляд место – на Двенадцатый, в Осенний заповедник. Оттуда чуть дальше, в закрытую область – ничего опасного, ничего необычного. Хотя что-то скребет меня – никак не могу уловить, что именно.
– Ты там бывал?
– Да, давно. Помню озеро, пещеру и кристальный грот – маркер, скорее всего, там.
– Значит, предстоит просто прекрасная прогулка? Без сований ладоней в копошащихся насекомых, без прыжков с парашютом, без острых для нервной системы явлений?
– Полагаю, что так.
– Чудесно.
Тами радостно хлопнула себя по коленке.
– Когда выдвигаемся?
– Утром.
– Отлично. Ладно, я сплю в голубой спальне?
– Если она тебе нравится.
Прозвучало снова с двойным смыслом. Как будто: «в моей постели теплее».
«У меня просто женский спермотоксикоз», – Тамарис тряхнула головой, уже хотела выйти из кабинета, когда вновь зацепилась взглядом за тату.
– А что означает символ солнца на твоем плече?
Губы Рэя дрогнули – она терпеть их не могла с тех пор, как он побрился. Слишком завлекательные.
– Притягивает хорошую погоду.
– Плохо работает, судя по этому лету. И вранье твое так себе.
– Ну, значит, ищет «солнышко» в мою жизнь. Прекрасную незнакомку…
Очередное вранье. Ну да, солдаты так просто символьный подтекст не раскрывают.
– Расскажешь когда-нибудь.
– Может быть.
На этот раз хотя бы честно.
– Все, я ушла. Спокойной ночи.
Выходя, Тами точно знала, что еще долго будет видеть перед глазами сидящего в кресле полуобнаженного мужчину. Чтоб ему пусто было…