У него аллергия, сказала мама, посмотри. Ночью чуть не задохнулся. Посмотри, на что он похож, Кнопуся. У меня на руках задыхался, умирал совсем, посмотри, доченька, ты только глянь! Не плачь, ма, сказала я. Ты же видишь, он живой, дышит. Не плачь, разбудишь. Проснется и опять захнычет, и тогда лучше убей меня, мамочка, убей чем-нибудь, и меня, и его. Тише, ма, сказала я. Тише, не плачь, не разбуди. Что с тобой? Почему ты вся так съежилась? Больно, да? Да, сказала она. Так и висят гирями все время. Посмотри, на что я похожа. Соски у нее еще больше распухли. Затвердели, сказала я, дай смажу. Она не сопротивлялась. Я стянула с нее платье до пояса, стала смазывать соски мазью. Жжет? спросила. Она покачала головой, слезы из ее глаз текли беспрерывно. Тише, ма, видишь, я смазываю, смажу, и полегчает, вот увидишь, как тебе станет хорошо. Увидишь, как все будет хорошо. Я застегнула на ней платье. А теперь поспи, теперь, давай, и ты поспи, хоть немножко. Не противилась, легла рядом с младенцем. Если он умрет, пока я сплю, сказала погодя, спокойно сказала, если умрет, не отбирай, оставь у меня на руках, поняла? Пусть со мной умрет. Чай готов, сказала я. Сейчас принесу. Убери! она повысила голос. Не хочу. Попей чайку, мамочка, тебе полезно, хоть чуть-чуть выпей. Убери стакан! сказала она. Хорошо, сказала я. Поставлю на стол, когда захочешь, попьешь. Я встала. Куда среди ночи? Скоро вернусь. Где ты ходишь? Хоть бы знать, где тебя носит целыми днями! Небось, с этой девчонкой, без матери выросшей. Хочешь показать всем, что и ты бездомная? Бездомная. Попей чаю, мам, сказала я. Бездомная, повторила она. Да и кто у тебя есть? Ни матери, ни отца. Где они? Кто у тебя есть? Братишка, младенец месячный, и тот умирает. Хоть бы уж умер, хоть бы мы все поумирали. Закрыть бы глаза и не открывать. Господи, сделай так, чтобы всех нас не стало… А они всё летают, летают. Уж сбросили бы, сбросили бы свое и уничтожили бы всех, разом. Мама! сказала я. Мама, разбудишь! Уничтожили бы всех, повторила она и уткнулась головой в руки. Я присела рядом на кровати. Отца твоего хочу в гробу увидеть, сказала мама. За то, что бросил нас здесь одних! Я промолчала, перебралась к ней за спину, обняла обеими руками и прижалась. Хотя бы знать, жив он, мертв, где, когда придет. Жив, ма, сказала я и сильней прижалась к ней. Список погибших приносили, его там нет. На что мне его жизнь, тихо сказала она, если этот умрет. Не умрет, ма, вот увидишь. Скоро все будет хорошо. Все будет замечательно. Я уткнулась носом в ее волосы, они пахли как-то странно, необычно. Так мы лежали, пока она не заснула. Братишка тоже спал. Он был похож на помятую тряпичную куклу. Я осторожно встала, нашла фонарь, отпила остывшего чая и закрыла за собой дверь.

Какой длинный был день.