Проведя безумный день в Академии, я до того устала отвечать на вопрос «Так вы с Чарли Блэквелом теперь пара?», что у меня уже начинался нервный тик по этому поводу, и я говорила «да», едва услышав начало предложения. О замечательной Абигейл Фленеган, которая так подходила Чарли во всех отношениях, мне тоже сообщили не один раз, и даже моя подружка Дороти рассказала о ней — но эта, скорее, с благими намерениями.

— Ты знаешь, что он учится в одной группе со своей бывшей девушкой, ее зовут…

— Абигейл Фленеган, — закончила я, и Дороти удивленно на меня посмотрела.

— Я так понимаю, тебе уже рассказали про нее, — растерянно и, как мне показалось, немного обиженно сказала Дороти.

— Да, и не один раз, — ответила я, делая пометку в конспекте по демонологии.

— Но я считаю своим долгом показать тебе ее, чтобы знать врага в лицо, — заговорщицки шепнула мне на ухо Дороти, и я поняла, что слово «нет» здесь не примут. — Кстати, она такая выскочка! Когда они с Чарли встречались, а это было целый год и окончилось в октябре, как раз перед тем, как ты пришла к нам… Так вот, он познакомил ее со своей семьей, и Абигейл потом всем говорила, что Чарли собирается делать ей предложение, — продолжала моя всезнающая компаньонка, расценив, очевидно, молчание как знак того, что я хочу знать больше.

— Дороти, мне не стоит знать этого. Сейчас он со мной, и это главное, — сказала я, и Дороти отрицательно покачала головой.

— Ты дура, Анна, если правда так думаешь! — решительно заявила она. — Это война, а кто владеет большей информацией о противнике, тот и побеждает.

— Девушки на пятом ряду, что такого вы там обсуждаете? Может, поделитесь и мы поговорим о вашей проблеме все вместе? — неожиданно раздался голос профессора Фригмана, и некоторые студенты захихикали.

— Простите, профессор, — сказала я, и он недовольно посмотрел на меня, но все же продолжил лекцию, а Дороти затихла.

Когда мы стояли в вестибюле возле спортивного зала, в котором проходило искусство боя, из кабинета напротив начали выходить студенты второго курса, и Дот больно ткнула меня в бок.

— Ай! — вскрикнула я, но моя неугомонная подруга зло зашипела:

— Тише! Вон она пошла, черноволосая, под руку с рыжей девчонкой, это, кстати ее лучшая подруга, Кэтрин, кажется.

Я невольно оглянулась на указанную девушку.

Абигейл Фленеган оказалась стройной, высокой, с черными вьющимися волосами до плеч и карими глазами на худом лице с пухлыми, немного кукольными губами. Она тоже посмотрела на меня как раз в тот же момент, и я едва не рассмеялась, почувствовав всю глупость ситуации.

— Меня ищешь? — спросил непонятно откуда возникший рядом Чарли, и Дороти тут же отошла в сторону.

— Вообще-то нет, я ищу Абигейл Фленеган, — сказала я, вздернув бровь, и Чарли на мгновение опешил.

— А тебе уже все рассказали. Ну, конечно, я забыл, с кем ты живешь, — спокойно заметил он.

— При чем тут Фелиция? Или вообще кто-то? Почему ты мне этого не сообщил? — разозлилась я.

— А что бы изменилось? — вопросом на вопрос ответил мой упрямый собеседник, и я фыркнула. — Поговорим вечером, хорошо? — добавил Чарли, сообразив, очевидно, что я так просто не отстану.

— Хорошо, — буркнула я и, увернувшись от поцелуя, отправилась в зал, который только что открыли.

На том занятии по искусству боя я выкладывалась как сумасшедшая, злость на своего парня проецировала на партнершу, и, перелетев пару раз через меня, Дороти не выдержала:

— Анна, все! Я так не могу больше и пойду сейчас попрошу Пинклтона дать тебе новую напарницу! — предупредила она, и я была не против, мы обе видели, что Дот со мной уже давно стало тяжело.

— Без обид? — спросила я, наклонившись, чтобы немного отдышаться.

— Конечно! — воскликнула подруга и направилась к профессору.

Выслушав ее, мистер Пинклтон окинул взглядом студентов и велел мне подойти.

— Мисс Гейбл просит дать ей другую напарницу, — начал он.

— Не просит, а умоляет, — добавила Дороти, и я невольно улыбнулась.

— Ну что ж, тогда я поставлю вас с Джеймсом Альби, с ним вечно никто не хочет быть в паре, — сказал профессор, и наши с Дороти глаза округлились.

— Простите, сэр, но Джеймс лучший боец в группе! — не выдержала я, и профессор внимательно посмотрел на меня.

— Когда он прибежит ко мне просить сменить пару, вашим партнером стану я, — сказал он и сделал знак Джеймсу, который только что ударом ноги сбил своего несчастного напарника. — Мистер Альби, вы теперь будете тренироваться с мисс Донаван, — сообщил Пинклтон довольному детине.

Следует рассказать о том, каков был Джеймс Альби. Здоровенный малый имел рост под два метра и примерно такую же ширину в плечах. Все это сочеталось с постоянной улыбкой на квадратном загорелом лице с синими глазами и длинными девчачьими ресницами, о которых, я думаю, ему никто не осмелился сказать за все девятнадцать лет его жизни.

Джеймс по праву считался лучшим студентом группы по искусству боя и обожал драться в принципе. Дороти рассказывала мне, что он уложил на лопатки профессора Пинклтона на первом же тренировочном занятии, а еще его имя часто всплывало в новостях Академии о какой-нибудь драке. Несмотря на все это, он был сыном какого-то важного английского политика и явно видел свое будущее в лучах славы охотника на демонов, потому старательно тренировался и, как ни странно, хорошо учился.

— Привет! — улыбнулся мне Джеймс.

— Привет… — растерянно сказала я и едва успела увернуться от захвата его мощных, похожих на лопаты ручищ.

В конце занятия я ненавидела профессора Пинклтона и всем сердцем желала ему попасть в ад вместе со всем благородным семейством Альби, породившим Джеймса. Мой новый напарник трижды за занятие перебросил меня через себя, дважды сделал захват и бессчетное количество раз скручивал мне руки за спиной. После последнего переброса я была уже не в силах встать с матов и вспоминала свое первое занятие по искусству боя как манну небесную. Джеймс наклонился ко мне, дружелюбно улыбаясь, и протянул руку, чтобы помочь встать.

— Иди к черту, Альби! — прошипела я, с огромным усилием поднимаясь на ноги, и тут прозвенел спасительный звонок, означавший конец сегодняшних занятий.

— Я сегодня даже разворот не опробовал! — сказал Джеймс простодушно, и я вперила в него долгий злобный взгляд.

— То есть тебе мало того, что ты меня так отлупил, еще и жалеешь, что не бил ногой? — воскликнула я, потирая ушибленные бока.

— Прости, конечно, но это занятия по искусству боя, а не по танцам! — возмутился Джеймс.

— Надеюсь, к следующему занятию мне поменяют пару, в противном случае я буду молиться, чтобы ты себе что-нибудь сломал! — искренне сказала я и направилась прочь из зала, но меня задержал профессор Пинклтон.

— Мисс Донаван, вы легче и меньше противника, уменьшите количество силовых выпадов, это же Альби! И добавьте больше приемов по болевым точкам. К тому же я очень недоволен вашей скоростью, в реальном бою Альби вас бы пополам переломал с одного захвата, — прокомментировал профессор, и я едва выдавила:

— Спасибо. Я учту.

И с сожалением поняла, что менять пару мне никто не собирается.

После ужина вышла в холл общежития, где меня уже ждал Чарли, и я с хмурым видом отправилась с ним на улицу.

— Ты сегодня весь день ходишь надувшись, — заметил Чарли, сворачивая в лес и направляясь к дереву с порталом.

— Имею полное право! — возмутилась я, но Чарли воспринял это как шутку и легонько ткнул меня в бок.

— Ай! — поморщилась я, он точно попал в огромный синяк.

— Что такое? — обеспокоенно спросил Чарли.

— Мистер Пинклтон поставил мне нового напарника, и я сегодня получила по полной, — пожаловалась я, и Чарли нежно обнял меня.

— Бедняжка, где у тебя болит?

Было непонятно, взаправду ли он сюсюкается со мной или просто решил подшутить.

— Вот тут, — сказала я и, подняв майку, обнажила синяк на боку размером с десертную тарелку.

— Ничего себе! — присвистнул Чарли. — Так кто, говоришь, твой новый напарник?

— Джеймс Альби, — ответила я, оправляя майку, и Чарли опять присвистнул.

— М-да, надо с ним поговорить, — сказал он задумчиво.

— Тогда какой будет смысл в наших тренировках? — разозлилась я.

— Я все улажу, и мой боец не будет таким синим после занятий, — заверил Чарли и, достав портал, протянул его мне.

Вспыхнул красный свет, и мы оказались около небольшого охотничьего домика прямо посреди леса.

— Где это мы? — спросила я, удивленно осматривая девственный лес с огромными деревьями, уходившими своими кронами далеко в небеса, будто сошедшими со страниц сказок про великанов.

— Мы в штате Калифорния, недалеко от парка Кингз-Каньон, а точнее вблизи его части «Секвойя». Это, кстати, и есть секвойи, — улыбнувшись, пояснил Чарли.

— Это самые огромные и красивые деревья в мире! — заключила я, восхищенно осматриваясь, и Чарли засмеялся.

— Да, я тоже так считаю, — согласился он и, достав из куртки ключ, открыл двери охотничьего домика. — Чувствуй себя как дома, это, кстати, и правда мой дом. Летом мы приезжаем сюда с отцом и кузенами на охоту и просто отдохнуть, а в остальное время года — это мое убежище.

И он направился разжигать камин в центре комнаты.

Внутри дом был очень простой и вписывался в мое понятие о классических охотничьих домиках: деревянная обшивка стен, пара-тройка чучел, камин, уютные кресла и ковер. Затрещали дрова, и я поспешила к огню, усевшись прямо на мягкий ковер напротив. Чарли посмотрел на меня, блеск огня отражался в его карих глазах, делая их еще ярче. Он опустился рядом на колени и провел рукой по моему лицу, едва касаясь пальцами кожи.

— Ты такая красивая…

И я невольно улыбнулась, забывая, как злилась на него сегодня весь день.

Он притянул меня к себе, нежно целуя и заставляя забыть все проблемы и обиды, растворяясь в этой волшебной близости. Чарли стянул с себя майку, обнажая рельефный торс, на его тело мягко падал мерцающий желтый свет пламени, впечатывая эту картину в мою память и заставляя сердце биться сильнее. Чарли вновь поцеловал меня, осторожно раздевая и лаская каждый сантиметр тела. А потом заставил стонать и гореть от наслаждения быть рядом с ним, быть его. Я буквально задыхалась от каждого прикосновения, то, что я чувствовала, возносило меня над землей и бросало в темную бездну одновременно. Где-то в глубине души я понимала, что уже влюблена в него, хотя все еще пытаюсь это отрицать.

— Я бы хотел провести здесь всю свою жизнь, лежать До старости на этом ковре рядом с тобой… Слышать, как стучит твое сердце, трогать твои мягкие волосы и нежную кожу и больше ничего не хотеть, — сказал Чарли шепотом, обнимая меня и прижимая к себе.

— Ты бы не смог так, — возразила я.

— Почему?

— Тебе стало бы скучно, да и прохладно здесь лежать голым без одеяла, — заметила я, и Чарли притворно нахмурился.

— Ты испортила весь романтический монолог от Чарли! Иди сюда, я накажу тебя, — потребовал он, но я увернулась и засмеялась.

— Разве нам не пора возвращаться в Академию?

— Нет, я даже думать не хочу о возвращении, — признался Чарли и нежно поцеловал меня. — В этот раз будет быстрее.

— Нет, не будет, нам пора, уже десять вечера, — сказала я, дотянувшись до своего мобильного телефона, который в Академии носила как часы, и Чарли взвыл, посмотрев на время.

— Ужасно, опять целый день ждать эту пару часов! — вздохнул он, одеваясь.

— Так ты ждешь встречи со мной целый день? — уточнила я с усмешкой.

— Я этого не говорил! — тут же отреагировал Чарли.

— Так выходит, ты просто ждешь семи вечера каждый день потому, что тебе нравится цифра семь? — скептично спросила я.

— Все, хватит! Что ты сейчас хочешь услышать от меня?

— Ничего, — ответила я, не сводя с него глаз.

— Или все же…

— Нет. Ничего, — оборвала я, застегивая куртку.

— Хорошо, тогда пошли? — спросил Чарли, доставая из кармана красный портал.

Мы попрощались в холле общежития, как обычно, под пристальным взглядом вахтера. Чарли напоследок сказал, что разузнал точный адрес и завтра мы отправимся к миссис Греной, чтобы спросить ее о порталах. День вышел такой насыщенный, что я мигом уснула, едва добравшись до кровати.

Следующий день прошел как обычно, за исключением нового предмета — defensionem cogitationes, защиты мыслей, — который добавился в этом полугодии и не понравился мне с первого же занятия. Миссис Констанс Блюмсборг, старая скрюченная ведьма в очках с толстыми линзами, сразу вселила плохое предчувствие в наши сердца, всем своим видом давая понять, как ненавидит студентов.

Я с нетерпением ждала вечера. Хоть и помнила слова Тробери о том, что порталы миссис Греной уже давно не подчиняются, все же хотелось поговорить с ней об этом. За спиной по-прежнему продолжались перешептывания, а ребята посмелее просто напрямую спрашивали у меня, встречаюсь я с Чарли на самом деле или нет. Вопросы порядком раздражали, но зато люди, их задававшие, были мне более симпатичны, чем те, кто обсуждал это за спиной.

Наконец скучнейшая лекция об экзорцизме — последняя на сегодня — закончилась, и я сразу же поспешила в общежитие. Чарли зашел за мной почти сразу, и мы вместе отправились в городок.

Когда Чарли остановился у лавки с простой деревянной вывеской «Ткани на любой вкус», я вспомнила, что уже была тут, когда покупала платье к рождественскому балу.

— Я уже знакома с миссис Греной, — растерянно сказала я Чарли, заходя в магазинчик.

— Здравствуйте, мисс и мистер. Чем могу помочь? — спросила старушка за прилавком. — А, это вы, мисс! Как то черное платье, понравилось кавалеру? — полюбопытствовала она, нацепив смешные круглые очки с большими линзами и получше меня рассмотрев.

— Да, спасибо, миссис Греной, платье было отличное. Но сегодня мы пришли к вам не по этому поводу… — начала я.

— А по какому тогда поводу? — осведомилась миссис Греной, перекладывая, очевидно по привычке, лоскуты образцов ткани.

— Нам известно, что вы можете вызывать порталы, точнее раньше могли, — сказал Чарли, и старушка бросила свое занятие, уставившись на нас удивленно. — У Анны такая же проблема, она хотела бы поговорить с вами, вдруг вы что-то ей подскажете, — добавил он, и миссис Греной вдруг, резко развернувшись, ушла за дверь, ведущую в темноту.

— Она что, убежала или мне показалось? — шепотом спросила я, и Чарли непонимающе пожал плечами.

Но через несколько минут старушка вернулась с небольшой и очень старой шляпной коробкой.

— Пойдемте со мной, — позвала она, и мы несмело двинулись за ней в темноту.

Дверь за прилавком вела в кладовую, набитую мотками лент, ниток и рулонами тканей. Через нее миссис Греной провела нас в в небольшую и очень опрятную гостиную с красивой мебелью, оббитой белым атласом.

— Присядьте, я заварю вам чай, — сказала старушка и отправилась на кухню, оставив свою коробку на кофейном столике перед нами.

— А вдруг там чья-то засушенная голова? — высказал предположение Чарли, и я укоризненно глянула на него: от такой милой старушки вряд ли можно было ожидать подобной гадости.

Вскоре хозяйка вернулась в гостиную, неся перед собой поднос с тремя чашками чая и вазой с печеньем. Расположившись на кресле, она пододвинула к себе коробку и достала из нее старый бумажный альбом и пару фотографий. Положив их на стол, миссис Греной начала свой рассказ.

— Когда я была такой, как вы сейчас, я обнаружила в себе одну странную способность. Некоторые называют ее даром, но это совсем не так, это — проклятье. Мне было двадцать с небольшим, когда портал первый раз перебросил меня во второе измерение, потом в течение года это случилось еще дважды. А через полтора года порталы преследовали меня уже каждый день.

Я с ужасом посмотрела на Чарли, ища поддержки, и он взял меня за руку.

— Что, у вас так же? — спросила миссис Греной, и я кивнула. — Жить тогда стало совершенно невыносимо, я не могла спокойно даже спать, зная, что меня может перебросить в любую секунду. Особенность природных порталов такова, что они постоянно меняются и ты никогда не знаешь, где окажешься в следующий момент — во втором измерении в лапах демона или, скажем, упадешь прямо в Тихий океан. Тогда мои родители добились разрешения ректората Второй Академии и поселили меня в городке, защищенном от порталов любой природы. Но я решила для себя, что не хочу здесь провести всю жизнь, и стала искать пути решения, которые привели меня к Лануре.

— Лануре Саммишон? — воскликнула я, и старушка удивленно посмотрела на меня.

— Ах, конечно, о ней вы тоже должны знать, — сказала она. — Лануре тогда было тридцать два, и десять лет своей жизни она жила свободно, управляя порталами. Она оказывала огромную помощь охотникам. В книгах об этом не говорится, но природные управляемые порталы имеют много ценных свойств для боя. Например, их можно вызвать в любом месте, даже защищенном, если уметь. А еще такие люди, как мы, могут, стоя в нескольких метрах от человека, который активирует портал, переправиться за ним, не зная места. То есть мы можем воспользоваться чужим порталом.

Миссис Греной хитро улыбнулась, очевидно что-то вспоминая.

— Стоит ли говорить, каких мучений и трудов стоила мне поездка в ЮАР на корабле, когда меня перебрасывало туда-сюда каждые двенадцать часов. Но я все же добралась до Порт-Элизабет. Два дня прождала, пока Ланура вернется с какой-то охоты, она была первоклассным охотником долгие годы. Миссис Саммишон согласилась учить меня. Мы долго искали мой рычаг, так называла Ланура способ, который заставлял подчиниться порталы владельцу. Только через три месяца мы поняли, что мои порталы подчиняются, если я радуюсь. Лануре, кстати, повезло больше — ее порталы подчиняются от страха, а это куда более естественная реакция, согласитесь. Я уехала от Лануры счастливым человеком. Пять лет прожила вне городка, почти нормально, но потом умер мой брат, а за ним мать и отец, и я поняла, что не могу больше так жить.

Старушка погладила старое фото где, видимо, была запечатлена ее семья.

— Ланура говорила мне, что я должна оставаться сильной, но я не смогла. Порталы больше никогда мне не подчинялись, даже в радостные дни. Переехала в городок навсегда, вышла замуж и прожила спокойно здесь всю жизнь, что не так уж и плохо для таких, как мы с вами, мисс.

Она протянула нам фотокарточку молодой чернокожей женщины.

— Это Ланура, мы до сих пор дружим, и она иногда наведывается ко мне, хотя ей уже восемьдесят четыре, — сказала миссис Греной и глотнула остывшего чаю. — Скажу так, как говорила мне всегда она: надо найти свой рычаг, а уж потом приходить за советами, хотя этого может и не понадобиться вообще. Когда начинаешь управлять порталами, сразу понимаешь, какой портал и когда возникнет. Так что, мисс, приходите ко мне за советами позже, и я постараюсь помочь вам.

Мы с Чарли переглянулись.

— Когда меня впервые перекинуло во второе измерение, я чувствовала сильную боль, меня сбил тренировочный снаряд в спортзале. Боль может быть рычагом? — спросила я, вспоминая свою первую встречу с порталом.

— О, еще как! Это будет неплохо, если боль — ваш рычаг, — сказала миссис Греной. — Теперь остается ждать случая проверить вашу теорию, мисс. Когда в следующий раз у вас возникнет портал, причините себе боль и посмотрите, сможете ли вы, скажем, переместить портал в другое место по своему желанию. Если выйдет, считайте, половина пути пройдена, и вам останется только немного поупражняться с тем, как чувствовать приближение портала, как его отсрочить и как вызвать. Если не я, то Ланура точно поможет вам в этом.

— Спасибо, миссис Греной, вы очень мне помогли! — поблагодарила я, поднимаясь с диванчика.

— Удачи вам, мисс. И если что-то случится, смело приходите ко мне, я попробую помочь.

— Спасибо. До свидания, миссис!

— До свидания, — ответила старушка, и мы покинули магазинчик тканей.

Уже смеркалось, ужин в столовой мы, несомненно, пропустили, потому решили зайти в какое-нибудь кафе и подкрепиться. Выбрав «Скаковую лошадку», вошли и сделали заказ. Пока ждали еду, я сидела, задумавшись, над чашкой какао и все возвращалась мысленно к разговору с миссис Греной.

— Какая-то она немного сдвинутая, — сказал Чарли, и я вздрогнула, оторвавшись от размышлений.

— Почему?

— То есть фраза «Если боль твой рычаг, то тебе повезло» — это нормально? — хохотнул Чарли.

— По мне, это лучше, чем пытаться хохотать, — возразила я. — Меня пугает другое.

— И что же? — поинтересовался Чарли.

— То, что боль во время первого портала была очень сильной, я боюсь, что не выйдет просто уколоть себе палец, — задумчиво произнесла я.

— Энн, мы справимся с этим! И вообще, может, все-таки пальца будет достаточно, ты ведь не пробовала, — попытался ободрить меня Чарли, но в глубине души я все же ощущала сомнения.

— Да, конечно, — с трудом улыбнулась я.

* * *

Дни полетели с бешеной скоростью. В расписании появились новые предметы. Теперь нас учили защищать свои мысли от прочтения кем-либо, будь то человек, странник или демон. Это оказалось куда сложнее, чем я думала, но было жизненно необходимо для любого из нас. Никто не должен знать о тебе в первом мире правду, для всех ты должна быть обычным человеком, лучше тихим и совершенно неприметным. Ведь все странники со своими семьями жили не где-нибудь в диком лесу или специально построенном городе на острове далеко в океане, нет. Они жили со своими семьями среди обычных людей, и это давало мне много пищи для размышлений.

По теории вероятности, я встречала хотя бы одного странника, помимо тех, кто учился со мной в Академии. Кто же это может быть? Кто угодно. К сожалению, не было возможности определить странника как-то иначе, чем после его признания в этом. Те, кто не умел держать язык за зубами, долго не жили, ведь демоны тоже не дураки и не упускают возможности учинить расправу над ненавистными охотниками. То и дело преподаватели рассказывали нам страшилки о том, кем был тот или иной монстр до его поимки, и это действительно внушало ужас — полицейский, судья, няня, доктор, ребенок…

Наш преподаватель по defensionem cogitationes, миссис Блюмсборг, жестоко издевалась над нерадивыми студентами, которые посмели не выучить тот или иной раздел. Достаточно будет одного примера, чтобы показать, как сильно ее ненавидели все студенты Академии и за что. Это случилось менее чем через месяц после того, как наш курю начал изучать ее предмет. Нам было задано выучить первую защиту — прием назывался «пустота» и заключался в том, чтобы нападавший просто ничего не увидел в твоей голове. Абсолютно ничего. Прием на самом деле считался плохим, так как любой знающий о странниках поймет, кто перед ним, если ты не сможешь выдать нападавшему ложные мысли, а предложишь полный вакуум. Потому «пустоту» применяли крайне редко, но он был одним из самых простых и помогал изучать следующие.

Миссис Блюмсборг оказалась сволочью высочайшего класса. Она никогда особенно сильно не трогала детишек из влиятельных семей, могла разве что немного припугнуть, но вот на простых смертных постоянно показывала, как же плохо не знать ее предмет. В тот день жертвой стала Мириэм Хоук — тихая незаметная девушка из параллельной группы. К несчастью, она не подготовилась как следует к занятию по защите мыслей. Миссис Блюмсборг неторопливо вошла в аудиторию и, положив стопку своих бумаг на преподавательский стол, не спеша сделала круг по аудитории, высматривая жертву, которую старой ведьме, с ее-то способностями, было совсем несложно обнаружить.

— Мисс Хоук, прошу в центр зала. Мы проведем с вами показательную беседу, — сказала она и встала в ожидании жертвы, как ждет лев, когда упадет раненная им антилопа.

Девушка заметно нервничала. Она оглянулась по сторонам, словно ища спасения у окружающих, но всем либо было интересно, что сейчас будет, либо все равно. Мириэм нервно поправила и без того безупречно сидящую на ее худенькой фигурке форму и вышла в центр полукруглой аудитории.

— Каким было сегодняшнее задание, мисс Хоук? — спросила преподавательница, поблескивая линзами очков.

— Вы… — Девушка запнулась, но тут же продолжила: — Выучить прием «пустота» и отработать его с напарником.

— Правильно. Сколько я давала времени на его изучение? — продолжала ведьма. Уголки ее рта едва заметно вздрагивали, поднимаясь в злорадной ухмылке.

— Две недели, миссис, — ответила Мириэм.

— Ну что ж, я думаю, этого вполне достаточно для такого легкого приема. К тому же лично вы последнюю неделю были освобождены от занятий и сидели дома, а значит, имели массу времени на его освоение. Итак, приступим. Подготовьтесь.

Миссис Блюмсборг еще раз обвела аудиторию взглядом и уставилась на несчастную жертву.

— А теперь, мисс Хоук, скажите нам всем, почему вы не выучили мое задание?

— Я… Простите. Моя бабушка. Она… Умерла, — ответила девушка, глядя в пол.

— Вы не поняли, мисс Хоук. Мне плевать, кто у вас там умер: родня, хомячок или целая конюшня вашего папы. Я прочла вас за долю секунды. И даю вам шанс исправиться и на этот раз защитить правду от меня. Повторяю вопрос. Почему вы не выучили прием?

Мириэм молчала.

— Хорошо. Раз вы НЕ СПОСОБНЫ защититься, тогда я скажу. Мисс Хоук не выучила мое задание, так как всю неделю после похорон пробыла дома с пьяным отцом и убирала его рвотные массы из всех углов дома, — сказала злобная горгулья, и все в аудитории, за исключением меня и еще трех-четырех человек, загоготали.

Девушка со слезами на глазах села на место, но надо отдать ей должное — она не расплакалась в присутствии этой ведьмы. Я ее прекрасно понимала. Быть в Академии человеком из простой семьи нелегко, а теперь, когда всем отпрыскам элиты известно, что у отца Мириэм проблемы с алкоголем, ей вообще будет невыносимо. Но миссис Блюмсборг на это совершенно наплевать. Как я уже говорила, она сволочь высочайшего класса. Таким образом, изучение defensionem cogitationes для меня стало вопросом жизни или вечного позора как минимум в стенах Академии.

Чарли не понимал моего отчаяния по поводу этого предмета, говорил, что миссис Блюмсборг любит издеваться, но еще ни одного студента не оставила на второй год. Но ему, парню из одного из самых уважаемых семейств, которое даже значилось в книге по истории создания Второй Академии, миссис Блюмсборг не предлагала подобных публичных тренировок. А вот меня злили и собственное бессилие, и несправедливость происходящего.

— Если она тебя тронет, я ей волосы подожгу. Честное слово, — обещал Чарли, улыбаясь и прижимал меня к себе.

Я немного успокаивалась, но все равно изводила мою напарницу, Дороти Гейбл, бесконечными тренировками того или иного приема. Дороти, кстати, тоже была из богатой семьи министра, и все прекрасно знали об этом, потому вряд ли ей стоило бояться расправы на занятиях с миссис Блюмсборг. Никто в Академии даже ни разу не попытался подшутить над тем, что она была полной, хотя обычно здесь не прощали даже гораздо более мелких недостатков. И хотя с Дот не спешили общаться детишки знатных семейств, все же они ее не трогали. Мне приходилось хуже. Например, одна из моих милых одногруппниц, Селеста Спринг, как-то раз во всеуслышание нелестно прошлась по поводу моей внешности только лишь потому, что я обогнала ее на полосе препятствий. Таково, к сожалению, было общество во Второй Академии, и деться от этого я никуда не могла.

Добавилась в этом семестре и стратегия пребывания во втором измерении, сокращенно СПВ, скучнейшая дисциплина толстяка профессора Дирика, которую могли оценить разве что параноики и ярые фанаты Шерлока Холмса. Заключалась она в тщательном разборе конкретных ситуаций возможных встреч с тем или иным демоном. Студенту предлагались на выбор такие способы действия, чтобы демон ничего не заподозрил и не напал на него. Я не понимала смысла этого предмета: зачем учить, как быть незаметным для демона, если можно просто достать портал из кармана и быстро смыться.

Другие предметы тоже не особенно вдохновляли на подвиги, хоть и проходили в более расслабленной обстановке, чем занятия миссис Блюмсборг. Cogitatione videre давался мне довольно легко, но миссис Димблс не очень-то любила меня и постоянно загружала дополнительными заданиями. Демонология тоже проходила хорошо, мне нравился профессор Фригман. Да и предмет был интересным по сравнению, скажем, с той же нудной манускриптографией, которая сводилась к перечитыванию и тупому заучиванию цитат из древних рукописных текстов, во многом исключительно из уважения к истории, а никак не из жажды узнать что-то полезное.

С остальными предметами дела обстояли куда печальнее. Латынь не поддавалась, и мне приходилось до поздней ночи заучивать слова. Руноведение хоть и было более интересным, чем латынь, но тоже сводилось к зубрежке рун, их значений и способах нанесения. Но наиболее сложным для меня оставались психология демона и основы экзорцизма. Экзорцизм я также считала довольно бесполезным предметом, ведь эксплуатацию человеческих тел в основном предпочитали бригоны, от которых, кстати, невозможно избавить жертву навсегда. А остальные демоны, третьего уровня и выше, кроме стиплеров, могли вселяться в человека лишь на короткий срок, и хотя это случалось крайне редко, но почти всегда заканчивалось смертью жертвы. Демон не щадил оболочку, в которой развлекался, с радостью выкручивая конечности под всевозможными углами или, например, пожирая себя заживо. Большее мракобесие, чем эти два предмета, вообще сложно было представить, и меня очень огорчал тот факт, что в конце семестра по ним придется сдавать экзамены.

Чем дальше шел семестр, тем меньше у меня оставалось времени на свидания с Чарли. Мои дни были расписаны по минутам — сон, утренняя пробежка, учеба, тренировка в спортзале, подготовка к занятиям и снова сон. Чарли, конечно, иногда обижался, но в целом относился с пониманием. Если вдруг у меня выпадал свободный час или два на неделе, мы почти всегда проводили его в охотничьем домике среди огромных секвой, не успевая ходить на нормальные свидания.