школа жизни (Алиса)

Несмотря на то, что я наделала массу ошибок, в конце концов, мне повезло, и моя первая дальняя вылазка в большой мир оказалась на редкость удачной. Еще в замке, наблюдая за жизнью местных поселений, я поняла, насколько трудно мне будет адаптироваться в этом мире. Нас разделяла огромная культурная и временная пропасть. Я часто ловила себя на мысли, что не понимаю логики поведения их обитателей, и информация почерпнутая из книг помогала не очень. Конечно анализ отснятого материала многое бы прояснил, но я заранее охала, представляя объем предстоящей работы. Мысль получить в качестве консультанта и учителя кого-нибудь из местных аборигенов почти сразу пришла мне в голову. Я только не знала, как к ней подступиться. Поэтому спасение Шарлоты стало для меня просто счастливой находкой. Я даже не ожидала, что все так удачно сложиться. Правда, трупов избежать не удалось, но мои действия по отношению к преследовавшим ее ублюдкам я считаю оправданными. У меня идиосинкразия на насилие, меня от него всю корчит. Я даже в фильмах не могла смотреть подобные сцены. Поэтому нет ничего удивительного, что я слегка потеряла голову, точнее дала психоматрице воина завладеть моим сознанием. Да и Шарлота не сожалела о том, что при ее спасении несколько бандитов лишились жизни.

В этот свой первый реальный бой в развалинах, я вступала с некоторой опаской. Хотя по заверениям авторов обучающих программ модуля в этом мире не могло быть равных мне бойцов. Но вся беда была в том, что и я и те, кто создавал модуль и его технологии, которые работали над моими мышцами и рефлексами, ни черта не знали, и не могли знать об этом мире. Если принять за точку отсчета наше средневековье, то приемы боя, которыми я владею в совершенстве, станут, известны здесь лишь спустя столетия. Но это все в теории, из данных той же библиотеки модуля следовало, что нет правил без исключений, а неизвестная культура может преподнести любой сюрприз. Поэтому для начала я решила немного понаблюдать прежде чем начать активно вмешиваться в ход событий.

Рауль отлично справился с задачей нейтрализации собачей своры. Легкий рык, который за бешеным тявканьем никто из охотников и не услышал, запах, показавшаяся на мгновение оскаленная пасть и разодранное ударом лапы тело самой смелой, а может самой не осторожной, произвели на остальных собачек неизгладимое впечатление. Натасканные на обычное зверье и беззащитных людей они были явно не готовы соваться в место занятое другим, гораздо более сильным хищником. Их не задавленные дрессурой инстинкты завопили в полный голос: «Там смерть! Туда нельзя!». И собаки послушались своих инстинктов, я видела, что несмотря на понукания и даже побои ни одна не приблизилась к замку ближе чем на полсотни шагов. Это насторожило и встревожило охотящихся на девушку людей, но не остановило. Они вообще были достаточно беспечны. Чувствовалось, что никаких сюрпризов они не ожидают.

Они не производили впечатления грозных вояк, просто им хотелось такими казаться. Я видела это по не координированным движениям, в которых отсутствовала скользящая грация истинных мастеров боя, потому как они держали оружие. С дисциплиной у них, как у всех бандитских шаек, была напряженка. Да и командовал ими, судя по всему, какой-то олух. Прочесывая замок, они разбились на небольшие группки, каждая из которых действовала сама по себе, никак не согласовывая свои действия с другими. В результате они по несколько раз осматривали одни и те же места и пропускали другие, короче действовали достаточно бестолково. Очень скоро я убедилась, что и в рукопашной схватке эти ребята мало что стоят.

Начала я с одинокого вояки, которого подстерегла в одном из коридоров. Не желая рисковать, я перешла в боевой режим. Он не услышал и вообще никак не почувствовал, когда я тихо подкралась к нему сзади, и резким ударом оглушила. По-моему он даже не успел заметить, как оказался в другом мире. В трансе тяжело соизмерять и контролировать силу ударов, поэтому удар, которым я думала оглушить противника, просто убил его. Первая победа, давшаяся к тому же так легко, наполнила меня уверенностью и самомнением. Следующую пару здешних вояк, которых я подстерегла во внутреннем дворике, я решила отключить, не входя в боевой транс и нанося удары не в полную силу. И эта авантюра получилась у меня достаточно легко. Бесчувственные тела я оттащила в обнаруженный рядом каменный мешок с неприметным лазом. Засунув туда бандитов предварительно связав их и заткнув рты, я посчитала, что выбраться оттуда они, сами в ближайшее время не смогут, тем более что еще долго будут пребывать в бессознательном состоянии.

Программы модуля действительно готовили хорошо. Я легко управилась со всеми головорезами, проникшими в замок, причем из полутора десятков человек, только один два могли не очнуться после общения со мной. Рауль давно обнаружил место пребывания беглянки и присматривал за ним, не обнаруживая себя. Как уже говорилось, бандиты довольно бестолково обыскивали замок. У меня даже появилась надежда, что они так и не обнаружат беглянку. Но этого, к сожалению не произошло. По закону подлости на нее наткнулась самая большая группа из четырех человек. Я следила за ними, прикидывая, что и как я могу с ними сделать. Но когда эти выродки, обнаружив спрятавшуюся от них девчонку, стали измываться над ней, а потом, сорвав одежду и насиловать, я не могла больше сдерживаться, и, плюнув на возможный риск, стала действовать. Крикнув, чтобы они от нее отстали, я не надеялась, что меня поймут и послушаются. Просто я хотела отвлечь их внимание на себя. Войдя в транс, я не стала сдерживать инстинктов воина и перебила всю группу, испытывая удовольствие от хруста сворачиваемых шейных позвонков.

Это была последняя из проникших в замок групп. Остальные держались поблизости, но в руины не совались. Оттащив находящуюся в полуобморочном состоянии девушку в свое убежище и вколов ей успокоительного, я отправилась наблюдать за бандитами держащими осаду.

Как я и предполагала, ночь прошла спокойно. Все самые смелые, уже были в замке, остальные явно собирались ждать утра. Этот предстоящий день меня и беспокоил. Я боялась, что к бандитам придут подкрепления, и появится грамотный командир. Днем они смогут нас обнаружить и задавить численностью. Были у меня, конечно, в запасе еще кой-какие козыри, в виде пары шумовых и световых гранат, а также легкого десантного автомата с тремя рожками. Но уж больно не хотелось мне применять в этом мире еще не известное ему огнестрельное оружие. Придет время, и без меня еще настреляются. Сама я с Раулем, наверное, все равно смогу уйти, если не какая-нибудь случайность, но девчонку спасти не удаться. А бросать мне ее никак не хотелось. Так что день надо продержаться, а к следующей ночи, если даже бандиты не оставят замок в покое, девчонка оклемается и в темноте мы уйдем. Темнота наш союзник. Кот и так все хорошо видит, я теперь тоже, а если что, то и прибор ночного видения имеется.

Утром, в лагерь осаждающих приехал какой-то важный толстяк. Судя по его поведению, это был большой начальник. После недолгой дискуссии он в сопровождении одного человека направился в замок. Остальные остальные остались на месте. У меня созрел авантюрный план, который я и стала осуществлять. Подозвала Рауля, и мы тихонько крались за ними. В зале, где ночью я спасала Шарлоту, толстяк задержался, и я решила попробовать осуществить свой план. Повинуясь моему сигналу, Рауль нарисовался в их поле зрении, и привлек к себе все их внимание. Я легко отключила сопровождающего. Толстяк, похоже, и не заметил этого, целиком, занятый созерцанием моего котика. Подойдя сзади, я скрутила его, чтобы показать, кто в доме хозяин. Он замер, не пытаясь шевелиться, хотя и не мог этого сделать, не нанеся себе увечий. Подержав его немного, я развернула его к себе, и как могла, на пальцах, объяснила ему, чтобы забирал свою банду и сваливал отсюда, иначе шеи посворачиваю. Как не странно, но, кажется, он меня понял. Шарахнув для убедительности световую гранату, я исчезла из его поля зрения.

Толстяк не обманул. Едва придя в себя, он забрал свою шоблу и покинул окрестности замка. Я была уверена, что в ближайшее время они не вернуться. Возможно, он и оставил кого-нибудь незаметно наблюдать за замком, но это меня уже не беспокоило. Помешать нам уйти наблюдатель не сможет. Лес близко, а там я не завидую тем, кто захочет преследовать лесного кота. Значит, о бандитах пока можно забыть и заняться спасенной девушкой.

А вот здесь все оказалось гораздо хуже, чем я рассчитывала. Особенно меня беспокоила ее нога. Вколов ей, стимулятор и обезболивающее, я, как могла, зафиксировала кости. Благо я захватила все необходимое. Пока лекарства действовали, Шарлота даже смогла кое-как ковылять, опираясь на трость.

Когда мы выходили из замка, я, на всякий случай, все же предложила ей идти своей дорогой. Мне не хотелось тащить ее в модуль против ее воли. К счастью она отказалась и дала понять, что идет со мной.

Мой марш-бросок от модуля до старинного замка занявший три дня был легкой разминкой по сравнению с обратной дорогой. Даже будучи совершенно здоровой, Лота сильно уступала мне в скорости передвижения, а, учитывая ее травмы, мы вообще ели ползли. Если бы не Рауль, не знаю, хватило бы у меня сил на это путешествие. К тому же при переправе через реку она сильно замерзла, ее организм не был так тренирован как мой, а Раулю, в его шкуре, всегда было хорошо. После этого ко всем ее травмам добавилась простуда и жар. Именно тогда я подумала, что походную аптечку надо комплектовать не только с учетом своих потребностей, но и в расчете вот на такие ситуации. С каждым днем Лоте становилось хуже и хуже. У нее начался бред, последние три дня мне просто пришлось тащить ее на себе. Когда мы достигли области, контролируемой аппаратурой модуля, она была без сознания. Я еще подумала, что это и к лучшему, меньше вопросов и стрессов. Главное поместить в камеру еще живой организм, а дальше уже дело техники.

Я отсутствовала в модуле тринадцать дней и когда, мы пересекли область контроля, и появился один из аппаратов обеспечения, я испытала огромное чувство облегчения и не только физического. Я почувствовала, что вернулась домой и даже нелепые на вид автономные агрегаты вызвали у меня чувство умиления.

Дальше уже было совсем просто. Шарлоту сразу же поместили в реанимационную камеру, и через несколько часов она спала в одной из комнат моего домика, будучи здоровее прежнего.

Поволноваться мне пришлось на другой день. Для полноценного общения нам был нужен общий язык. Традиционные методы, требовавшие месяцы на изучение, мне не подходили. Помочь могла аппаратура прямой записи информации в мозг. Диска с местным языком у меня, конечно, не было, его можно было создать с помощью Шарлоты, но для этого мне было нужно свободное общение с ней. После некоторых раздумий я решила научить ее русскому языку. Такой диск у меня был, он остался мне в наследство от дяди, и создали его, видимо, для аналогичных целей. Обучать кого-либо языку модуля я пока не собиралась.

Надевая на голову Шарлоты шлем, я сильно волновалась. А вдруг мозг здешних аборигенов не вполне идентичен нашему? Последствия тогда могли быть катастрофичны. Я утешала себя тем, что в этом случае, аппарат просто не сможет настроиться на его излучение, и ничего делать не будет, стараясь не думать о других, не столь благоприятных исходах. Конечно, перед этим я провела полное сканирование ее тела. Никаких отличий от человеческого организма выявлено не было. Чисто биологически мы с ней принадлежали к одному виду. Но сканер, сканером, а голова вещь темная, тем более такая тонкая вещь, как разум.

К счастью все прошло благополучно.

– Лота, ты меня понимаешь? – Обратилась я к ней по-русски и не смогла сдержать улыбки, глядя в ее вытаращенные глаза.

Это сильное ощущение, когда ты знаешь, что этот язык тебе не знаком, но обнаруживаешь, что все понимаешь.

– Да, я понимаю вас, – не очень уверенно ответила она, слегка гримасничая.

Губы и язык с трудом воспроизводили непривычные звуки. Но это была уже ерунда. Главное, Лота заговорила по-русски, языковой барьер был сломан.

Она оказалась отличной девчонкой, умной, веселой, легкой в общении. Несмотря на свою далекую от идиллии жизнь она не утратила щенячьего восторга и заражала меня неуемной радостью познания нового. Я искренне к ней привязалась. Думаю, встреться мы в той моей обычной жизни, мы все равно стали бы подругами.

Жили мы в доме, который я отгрохала на лесной полянке. В модуле было полно свободных кают и возможно было бы удобнее, но слишком уж он был искусственный. В деревянном доме нам было комфортней.

Дни летели как пришпоренные, так много пришлось нам работать. Для меня Лота стала просто энциклопедией здешней жизни. Без нее я бы сто лет разбиралась, что здесь к чему. Только пожив с ней бок о бок какое-то время, я поняла, насколько авантюрным было бы решение самостоятельно попробовать внедриться в жизнь местной цивилизации. Как бы я не готовилась, меня раскусили бы сразу же. Даже с Лотой мне трудно было не то что понять и принять, а просто поверить в некоторые стороны их жизни. Мои предположения о средневековом уровне развития местной цивилизации, судя по ее рассказам, соответствовали истине.

Я освоила танский язык в том объеме, в каком его знала Шарлота. Первоначально я не задумывалась об этом и только сейчас поняла, как же мне повезло, что некий негодяй заморочил голову молодой дворяночке и мне пришлось спасти именно ее из рук еще больших мерзавцев. Достанься мне в учителя какая-нибудь затурканая крестьянка, и мой словарный запас был бы сильно ограничен. И выйти в мир, я смогла бы, только под этой личиной. О многих сторонах жизни и культуры танского королевства пришлось бы только догадываться, а Шарлота, худо-бедно, но имела по здешним меркам неплохое образование.

Я собиралась совершить не одну вылазку во внешний мир в сопровождении Лоты, но тяготы нашего пути до модуля все время стояли у меня перед глазами. К тому же этот мир был весьма суров, а опереться в нем кроме как на самих себя мы не могли. Короче, я предложила Лоте немного поработать над ее физическими кондициями и пройти своеобразный курс выживания в экстремальных условиях. Сначала она не поняла, что я ей предлагаю, а когда поняла, то не сразу поверила, а, поверив, долго колебалась. Ну, еще бы, мы же вторгались в область божественных предначертаний. Сору в ее хорошенькой головке было полно, а что еще ждать от монастырской ученицы. Хорошо еще, что у нее была пластичная психика и юная бесшабашность. Но поуговаривать мне ее пришлось. Решающим аргументом стало то, что она не будет мне обузой в сложных ситуациях, если повысит уровень своей подготовки, после этого она согласилась.

Я улучшила ей координацию, качество мышечных волокон, иммунную систему и многое другое. Через месяц, когда мы сравнили ее показатели, которые у нее были, с теми, которые стали, она просто не могла поверить, на сколько она стала сильнее и выносливее. Но после этого ее как прорвало. Убедившись, что возможности модуля по изменению тела практически безграничны, ее аппетиты разгорелись. У нее оказалась целая куча претензий к своей внешности, и она захотела радикально ее перекроить. Тут мне пришлось по настоящему туго. Пришлось прибегнуть даже к божественному авторитету. Мол, господь допускает совершенствование тела, и тренировками можно многое достигнуть, хитрые устройства только облегчают и ускоряют этот процесс, но лицо это от бога и трогать его не должно. Мне она всегда казалась очень красивой, и я отнюдь не горела желанием постоянно видеть рядом с собой свое подобие. А она хотела стать такой же, как я. Ну, тут уж я уперлась, доказывая ей, что именно наша индивидуальность и является той божественной силой, которая движет миром.

– Ты только представь, все люди абсолютно одинаковые, выглядят одинаково, хотят одного и того же, все во все друг с другом согласны. Как жить, тоска же смертная.

Таким образом, хотя и с трудом, я убедила ее не трогать своей внешности, ограничившись только мелкими деталями, типа коррекции волосяного покрова и формы ушей.

Прошло почти три месяца. Вроде бы однообразные дни были так насыщены взаимным обучением, что время летело совершенно незаметно. Я ударными темпами осваивала курс благородной девицы, пройденной Лотой в монастыре и у меня сложилось впечатление, что ей очень нравилось быть моей наставницей.

Я еще раз поразилась дядиной предусмотрительности. Среди огромного количества всевозможной одежды собранной им на складе, Лота сумела найти такую, в которой мы могли появляться на людях не привлекая к себе излишнего внимания. Пришлось повозиться, подгоняя все по фигуре и в соответствии со здешней модой, но результат меня устраивал.

Вот уже несколько дней, мы ходили в новых платьях, чтобы чувствовать себя в них уверенно и естественно и обращались друг к другу только по тански. Я хотела говорить на нем свободно и желательно без акцента. Лота выступала в роли строгого судьи и нещадно меня поправляла, если я делала что-нибудь не так. Попутно она учила меня и правильному поведению в обществе, от которого в лесу и сама успела отвыкнуть. Я видела, как она с некоторой натугой вспоминает множество дурацких условностей, на которые мы на первом этапе жизни в лесу не обращали внимания. Теперь ей приходилось по новой привыкать к ним, да еще и следить, чтобы я соответствовала выбранному образу провинциальной дворяночки.

Я старалась, как студент во время сессии. Наконец наступил день, когда Лота не смогла сделать мне ни одного замечания.

Была еще одна проблема – деньги. В модуле они нам были не нужны, но среди людей могли стать просто необходимыми. Вот здесь я могла гордиться собственной предусмотрительностью. После разборки с бандитами в развалинах замка, я не побрезговала поинтересоваться содержимым их кошельков и карманов. Таким образом, я оказалась владельцем некой суммы денег. Не очень большой, но, по уверению Лоты, вполне достаточной, чтобы около года двум скромным девушкам не думать о хлебе насущном.

Лето перевалило за середину, когда я посчитала, что мы достаточно подготовились, для того чтобы совершить новую вылазку в большой мир.