И все вы идете в сестры, И больше не влюблены Я в шелковой шали пестрой Восход стерегу луны. Вы креститесь у часовни, А я подымаю бровь… – Но в вашей любви любовной Стократ – моя нелюбовь!

Спят трещотки и псы соседовы, – Ни повозок, ни голосов. О, возлюбленный, не выведывай, Для чего развожу засов. Юный месяц идет к полуночи: Час монахов – и зорких птиц, Заговорщиков час – и юношей, Час любовников и убийц. Здесь у каждого мысль двоякая, Здесь, ездок, торопи коня. Мы пройдем, кошельком не звякая И браслетами не звеня. Уж с домами дома расходятся, И на площади спор и пляс… Здесь, у маленькой Богородицы, Вся Кордова в любви клялась. У фонтана присядем молча мы Здесь, на каменное крыльцо, Где впервые глазами волчьими Ты нацелился мне в лицо. Запах розы и запах локона, Шелест шелка вокруг колен… О, возлюбленный, – видишь, вот она Отравительница! – Кармен.

В тумане, синее ладана, Панели – как серебро. Навстречу летит негаданно Развеянное перо. И вот уже взгляды скрещены, И дрогнул – о чем моля? – Твой голос с певучей трещиной Богемского хрусталя. Мгновенье тоски и вызова, Движенье, как длинный крик, И в волны тумана сизого, Окунутый легкий лик. Все длилось одно мгновение: Отчалила… уплыла… Соперница! – Я не менее Прекрасной тебя ждала.