Будто жизнь на страданья моя обречена; Горе вместе с тоской заградили мне путь; Будто с радостью жизнь навсегда разлучена, От тоски и от ран истомилася грудь. Будто в жизни мне выпал страданья удел; Незавидная мне в жизни выпала доля. Уж и так в жизни много всего я терпел, Изнывает душа от тоски и от горя. Даль туманная радость и счастье сулит, А дойду – только слышатся вздохи да слезы, Вдруг наступит гроза, сильный гром загремит И разрушит волшебные, сладкие грезы. Догадался и понял я жизни обман, Не ропщу на свою незавидную долю. Не страдает душа от тоски и от ран, Не поможет никто ни страданьям, ни горю.

На момент написания этого стихотворения поэту было всего шестнадцать лет, но оно поражает своей зрелой мрачностью. С юношеским максимализмом утверждает он, что в жизни его будет мало радостных дней: «…Будто жизнь на страданья моя обречена…».

Вероятно, основной причиной пессимистического взгляда на жизнь явился неудачный роман с Анной Сардановской, которая считала поэзию никчемным занятием и не хотела связывать свою судьбу с таким человеком. Но автор ее искренне любил и считал расставание – предвестником будущих жизненных бурь: «…Будто в жизни мне выпал страданья удел…». Говорит о том, что и без того, несмотря на юный возраст, много всего плохого в жизни испытал: «…Уж и так в жизни много всего я терпел…».

Ему хочется надеяться, что путешествие в Москву с ее богемной жизнью изменит ситуацию к лучшему, но не слишком полагается на удачу: «…Даль туманная радость и счастье сулит, А дойду – только слышатся вздохи да слезы…». Он не уверен в своем таланте и своих силах, опасается разочарования: «…Вдруг наступит гроза, сильный гром загремит И разрушит волшебные, сладкие грезы…». Примечательно, что эти слова стали для него пророческими, он действительно вскоре разуверился в Москве, хотя и добился там литературного признания. Но и слава не принесла ему счастья.