Несомненно, один из наиболее известных из всех игорных центров Европы – это Монте-Карло, хотя возраст его казино всего 150 лет. Монте-Карло находится в княжестве Монако, которое расположено на мысе Кот-де-Азюр на юге Франции). Это казино очень быстро он завоевало поистине всемирную славу благодаря усилиям всего одного человека – Франсуа Бланка.

Вся история княжества Монако вплоть до его превращения в знаменитый игорный центр была весьма бурной. Из-за своего географического положения княжество на протяжении веков служило естественным плацдармом для поколений завоевателей, мечтавших покорить Западную Европу. Их армии и флоты именно отсюда устремлялись на север, движимые алчностью и жаждой славы. В течение многих столетий крохотное государство перевидало многих воинственных пришельцев: финикийцев и греков (которые именовали Монако «Геркулес Монэкус», полагая, что именно здесь был совершен один из двенадцати подвигов Геракла), римлян (которые использовали Монако как одну из своих стратегических баз и даже воздвигли здесь статую Августа в ознаменование победы над галлами), вандалов и готов, ломбардцев и сарацинов.

С XIII века на княжеском троне Монако утвердился род Гримальди – семейство, которое, бежав из Италии в Монако, со временем разбогатело и превратилось во влиятельных землевладельцев. Правда, единственный раз в 1793 году в период разгара Великой французской революции, бессменное правление рода Гримальди было прервано постановлением народного конвента, изгнавшего властителей княжества и установившего республиканский режим.

Гримальди вернули себе трон в 1814 году, но преждние богатства семьи оказались безвозвратно потерянными. Отчаянные попытки князя Гоноре V возродить былое величие окончились ничем. После его смерти князь Флорентин, унаследовавший трон Монако, решил вытащить разоренное государство из пучины нищеты и безвестности, превратив княжество в модный аристократический курорт.

В этот период оздоровительные курорты как раз входили в моду по всей Европе и зачастую приносили исключительно высокую прибыль. Особенно один из них – Баден-Баден, обязанный своим процветанием новому казино, открытому там. Считалось, что дневная выручка владельца казино составляла не менее 50000 франков (10000 долларов). Казино Хомбурга и Пьемонта приносили не меньший доход своим хозяевам.

Гримальди быстро оценили, какую выгоду в виде налоговых поступлений сулит эксплуатация казино на волне поднимающегося в Европе игорного бума. Поэтому, когда два французских предпринимателя Альберт Робер и Леон Ланглуа выразили желание основать в Монако «Оздоровительное общество» с целью создания морского курорта, им тут же было предоставлено монопольное право на него сроком на 35 лет. Они планировали выстроить здесь театр, ресторан, новую гостиницу, оборудовать пляжи, открыть игорные залы и установить регулярное морское сообщение между Монако и Ниццей. Причем французы обязались выплачивать в казну княжества четвертую часть всех своих доходов с будущего курорта.

Но этим грандиозным планам так и не суждено было ocyществиться. Капиталов, которыми располагали предприимчивые французские бизнесмены, было явно недостаточно, чтобы претворить все их фантастические проекты в жизнь. В результате им пришлось продать концессию на казино. Злополучная концессия в течение следующих лет несколько раз переходила из рук в руки.

Затем в 1861 году княжескому дому Гримальди был нанесен непоправимый удар. В этот год между Австрией и Францией был подписан Туринский мирный договор, ознаменовавший окончание изнурительной войны, которую союзные Франция и Capдиния вели против Австрии. В ходе переговоров было принято решение, что два крупнейших города княжества Монако (Рокебрюн и Ментон) аннексируются Францией.

В результате княжество лишилось двух третей территории и сократилось до нынешних размеров. Чтобы подсластить пилюлю, Франция согласилась в качестве компенсации выплатить князю Шарлю Монакскому сумму, эквивалентную 600000 долларов, а также проложить между Монако и Ниццей новое шоссе и железную дорогу.

Самое же удивительное заключалось в том, что именно в этот критический момент, когда, казалось бы, судьба окончательно отвернулась от правящего дома Монако, его дела неожиданно пошли на поправку. До князя Шарля дошло известие, что Хомбургское казино, влаадельцем которого являлся блестящий парижский финансист по имени Франсуа Бланк, процветает, принося невиданный доход. В момент озарения князь обратился к прежним владельцам концессии на казино Монте-Карло, которая не приносила своим хозяевам ничего, кроме убытков и хлопот, с предложением связаться с Бланком и попытаться продать ему концессию.

Предложение было принято, и в 1863 году концессия в очередной и теперь уже последний раз перешла из рук в руки. Сумма сделки составила 366000 долларов.

Когда Бланк вступил во владение новым казино, нормальное транспортное сообщение между Монако и остальным миром практически отсутствовало. В княжество можно было попасть только одним-единственным путем – путешествуя в карете по узкой горной дороге, которая тянулась от Ниццы через перевал Корниш (известный и сегодня как Гранд Корниш) и заканчивалась в Ла-Тюрби. Остаток пути приходилось проходить пешком, оставив экипаж в Ла-Тюрби. Стоимость проезда от Ниццы до Лa-Тюрби составляла 50 франков (10 долларов), а вся дорога занимала три часа. Чтобы спуститься вниз и достичь наконец пределов княжества, путешественнику требовалось еще добрых четыре часа. В тихие ясные дни между Ниццей и Монако курсировал пароход, но этот способ сообщения был чересчур ненадежен и непредсказуем.

Когда же путешественники наконец добирались до Монако, то им просто негде было остановиться – в княжестве не существовало не только гостиницы, но и не было ни одного приличного ресторана. Само казино занимало непрезентабельное старое здание на рю Лоррэн. Игра в его залах зачастую прерывалась в самый неподходящий момент из-за отсутствия наличности. Не удивительно, что по большей части казино пустовало.

Бланк принес с собой в Монако то, в чем больше всего нуждался этот захолустный и уединенный уголок Европы на побережье Средиземного моря – огромный опыт, неистощимую энергию и крупные денежные ресурсы.

Чуть ли не за одну ночь он воздвиг здание нового казино. Его официальное открытие состоялось в мае 1865 года. Рядом расположилась новая гостиница – «Отель де Пари». Затем Бланк потратил 400000 долларов на прокладку новых дорог, разбивку садов и парков, реконструкцию порта. Постепенно вокруг казино вырос целый новый город, занимающий более половины нынешней территории княжества. В 1866 году указом правителя Монако князя Шарля III эта часть княжества с возвышающейся поблизости горой была торжественно переименована в Монте-Карло.

Спустя пять лет с того момента, когда Бланк пересек границу княжества, по железнодорожной линии, протянувшейся от Ниццы до Монако пошли первые поезда. А в 1870 году закончилась прокладка нового шоссе между двумя городами. Как только было налажено регулярное сообщение, в Монако стали стекаться толпы отдыхающих.

Бланк сделал все, от него зависящее, чтобы прибывающая в Монако публика не спешила покидать пределы княжества и проводила в казино все свое время. Для этого, как и в Хомбурге, он оставил на рулеточных колесах одно зеро вместо обычных двух, снизив тем самым почти вдвое выигрышный процент заведения. Тем не менее к концу первого года казино принесло своему новому владельцу чистую прибыль в размере 800000 франков (160000 долларов).

Конечно, успех Бланка породил немало зависти, особенно среди жителей близлежащих городов. Газеты Ниццы развернули компанию травли нового казино, возводя на него абсолютно беспочвенные обвинения в значительном росте числа самоубийств среди приезжих. В одной из таких заметок некий местный борзописец утверждал, что гроты и пещеры, расположенные поблизости от казино на морском берегу, буквально завалены трупами несчастных клиентов казино, которые, проиграв все, в отчаянии кончают с собой. В другой статье говорилось, что трупы самоубийц каждую ночь стаскивают из казино на берег и выбрасывают в море. Леденящие кровь скандальные истории быстро распространились по всему свету, и многие газеты Америки и Англии с удовольствием переписывали клеветнические измышления недоброжелателей Бланка, в погоне за дешевыми сенсациями.

Но, невзирая на поток зловещих сплетен и неблагоприятных публикаций (которые постепенно сошли на нет после того, как Бланк стал выплачивать редакторам и владельцам изданий «добровольные пожертвования»), казино продолжало процветать.

В 1877 году, когда Бланк скончался, он оставил наследство в размере 14 400 000 долларов. После смерти отца его талантивый сын Кармиль занял место единоличного владельца и директора-распорядителя казино. При нем казино продолжало расширяться и перестраиваться. Доходы постоянно росли.

Первоначальное достаточно скромное и тесное здание казино подверглось полной перепланировке и реконструкции. Были пристроены два новых крыла: западное, где разместился оперный и драматический театр Монте-Карло и восточное, где был борудован «зал привэ» для самых избранных и состоятельных посетителей, готовых щедро оплатить изысканное обслуживание и окружающую роскошь.

В 1898 году в помещениях старого дома Франсуа Бланка открылся аристократический клуб под названием «Международный спортклуб». Здесь игроки, члены клуба, имели возможность предаваться игре в рулетку, трант-э-карант, шмэн-де-фер и баккару не только ночью.

В 1960 году был пробит тоннель, соединивший казино «Отель де Пари» с городским железнодорожным вокзалом. А в 1932 году (спустя 10 лет после смерти Кармиля Бланка) «Международный спортклуб» перебрался в просторный дворец поблизости от казино «Отель де Пари».

Вот как выглядит комплекс Монте-Карло в середине прошлого века. Хотя второе здание казино (летнее казино) было построено сравнительно недавно, стаpoe, возведенное еще при Бланке (известное как зимнее казино) продолжает возвышаться над городом. В него ведет широкая мраморная лестница. Налево располагается «комиссариат», открытый с 10 утра до 2 часов дня. Здесь продаются входные билеты в общий и специальные игровые залы, а в случае необходимости устанавливается личность посетителей.

Сразу же за входом посетитель попадает в высокий овальный зал. Под потолком вдоль стен зала тянется «Атриум», галерея, спроектированная французским архитектором Дюмуленом. Сразу за залом налево располагается театр, а дальний его конец ведет в игорные залы. Последние богато и со вкусом украшены лучшими художниками конца девятнадцатого и начала XX века. «Зал бланш», или «белый зал» украшает громадная декоративная панель с изображением флорентийских граций, принадлежащая кисти Жерве, а арочный проема «зала вер» – «голубого зала», расписан художником Галлели. Голубой зал первоначально служил курительной (именно поэтому Галлели изобразил обнаженных красавиц с сигарами в руках). Однако позже он был превращен в просторный и элегантный бар.

Всего в зимнем казино 14 игорных помещений. Самые крохотные (те, где ставки самые низкие) носят общее название «кухня». Здесь собираются в основном новички, а в летние месяцы толпятся многочисленные туристы, одетые в яркие рубашки и джинсы. (В одной из статей, появившейся как-то в «Нью-Йорк Таймс», автор сравнил «кухню» с залом ожидания третьего класса на железнодорожном вокзале.) Вход туда стоит два с половиной франка. Ровно в полночь все партии в рулетку, трант-э-карант, шмэн-де-фер и баккару прекращаются и «кухня» закрывается.

Но она приносит не более четверти суммарного дохода казино. Настоящая игра идет в «зале привэ», где рулетка, столы трант-э-карант, шмэн-де-фер, баккары и крэпса функционируют всю ночь напролет до раннего утра. Посетители допускаются в эти помещения только в вечерних туалетах и костюмах с галстуком. Входная плата здесь составляет 5 франков (1 доллар). В этих залах не принято делать ставки меньше 10000 франков (около 2000 долларов). Максимальные ставки обычно бывают за столами для баккары, также известными как «банк а ту ва» (без ограничений), где партия в баккару может стоить до 200000 франков (40000 долларов).

Крупные ставки обычно делают с помощью прямоугольных цветных фишек, носящих название «плакеток». Каждая оранжевая плакетка соответствует 1000 франков, розовая – 2000, желтая – 5000, зеленая – 20000. Но такой порядок был не всегда. До первой мировой войны игроки вместо пластмассовых фишек использовали золотые монеты.

Именно тогда англичанин по имени Фредерик Джонсон умудрился однажды выиграть 25000 франков (5000 долларов) благодаря золотой пуговице, оторвавшейся от рукава его собственного пиджака. Злополучная пуговица упала на пол и закатилась под стол. Агличанин, не обращая на эту досадную мелочь внимания, продолжал игру. Тогда крупье, приняв пуговицу за золотую монету, пришел ему на помощь со словами: «Не беспокойтесь, мсье. На что бы вы хотели поставить? На красное?» Все еще не понимая, что происходит, и приняв замечание крупье за шутку, сэр Фредерик со смехом ответил: «Всегда только на красное». С этими словами он покинул помещение, забыв об этом мелком происшествии. Но тут его догнал крупье и вручил выинрыш. Сэр Фредерик вначале пробовал отказаться от него, уверяя, что и не думал продолжать игру, но в конце концов принял выигрыш. Только позднее, обнаружив пропажу пуговицы, он, наконец, сообразил, в чем было дело.

Состав посетителей Монте-Карло, как и в любом другом казино весьма пестрый. Но атмосферу, царящую в залах зимнего казино ни с чем невозможно спутать. Там каждая мелочь несет неизгладимую печать достоинства и респектабельности. Последний раз шумный скандал случился в помещениях «зала привэ» в 1950 году. Причиной послужило следующее недоразумение. Богатый грек, играя в рулетку, все свои ставки делал только на пятерку. Но раз за разом, несмотря на все его ухищрения, включавшие разные типы ставок, пятерка никак не хотела выпадать. Причем каждая из ставок была максимальной по размеру.

Время от времени ему выпадали небольшие выигрыши, но и они приходились исключительно на другие цифры, входившие в качестве составляющих в ту или иную ставку. Атмосфера за столом накалилась до такой степени, что в очередной партии крупье по ошибке пустил шарик в направлении вращения колеса. Заметив допущенную оплошность, шеф де парти (служащий казино, отвечающий за тот или иной игровой стол) остановил колесо, после чего грек, потеряв остатки выдержки, принялся отчаянно ругаться, смахнул свои фишки со стола и, поднимая их, пропустил следующую партию. Именно в это мгновение выпала долгожданная пятерка. Неумение держать себя в руках стоило грубияну 40000 долларов.

Казино открыто круглый год. На берегу было построено специальное летнее казино, чтобы справиться с потоком посетителей, который резко увеличивается в летний период. Никто из приезжающих в Монте-Карло не испытывает недостатка в разнообразных развлечениях. В международном спортклубе неподалеку от казино устраиваются банкеты, а по пятницам – вечерние гала-туры, во время которых выставляются дополнительные игровые столы. Желающие имеют возможность посидеть в ресторане казино в окружении бледно-зеленых мраморных стен и хрустальных бра в форме водяных лилий, где к услугам клиентов всегда найдется профессиональная гадалка (которую тут называют «ля Боэмьен»), специализирующаяся на гадании по руке, астрологии и графологии. К спортклубу примыкает «Отель де Пари», где сверкающее великолепие подчеркивают мрамор и цветные витражи. В холле гостиницы располагаются крохотные магазинчики, торгующие дорогими украшениями и драгоценными камнями. Для более прагматичных посетителей всегда открыты двери театра и летнего кинозала.

В большинстве случаев казино – образчик эффективности и слаженности. Начиная с кабинетов восьми директоров (один из которых – личный представитель князя Ренье), размещающихся на первом этаже до подвальных мастерских, отвечающих за ремонт и обслуживание всего игрового оборудования, казино представляет собой слаженный механизм, многочисленные части которого работают с точностью и надежностью швейцарского хронометра. Целый комплекс мер гарантирует каждому посетителю, с одной стороны, и заведению – с другой, равные шансы на выигрыш.

Ежедневно, в 10 утра, до того, как двери казино распахнутся перед первыми клиентами, колеса всех рулеток проходят балансировку и проверку с помощью специальных спиртовых уровней. Шарики взвешиваются на особо точных аналитических весах. Лопаточки крупье тщательно осматриваются, а каждый игровой стол комплектуется набором фишек общей стоимостью в полмиллиона франков. Эти фишки изготавливаются по особому заказу казино и застрахованы от подделки. Кроме того, все оборудование карточных столов скрупулезно осматривается и проверяется.

Сами крупье проходят отличную выучку в собственной школе казино. Полный курс подготовки занимает от шести до восьми месяцев. Опытный крупье обязан помимо французского владеть хотя бы еще одним иностранным языком. Его послужной список должен быть безупречным. И самое главное – крупье обязан иметь врожденную способность сохранять присутствие духа, невозмутимость и холодный разум в самые критические и ответственные моменты. Крупье также должен безошибочно помнить владельцев десятков и сотен фишек, разбросанных по всему игровому полю, их количество, достоинство и вид ставок. Еще крупье обязан уметь мгновенно рассчитывать призовые проценты по любой ставке, сделанной перед началом партии.

Естественно, система охраны и служба безопасности – одна из главнейших забот администрации казино. К кассам и бухгалтерским помещениям ведет такой узкий коридор, что два человека не смогли бы разойтись в нем. Посетители обязаны оставлять личные вещи в камерах хранения и гардеробных. Это правило было введено в 20-е годы, когда бандиты сумели тайком пронести в помещение игрового зала дымовую гранату и затем беспрепятственно скрылись с несколькими ящиками денег во время паники после взрыва. Казино также оснащено своей собственной системой энергоснабжения, исполняющей роль резервного источника питания. В случае выхода из строя основной электрической сети (если кто-то умышлено ее повредит) казино недолжно погрузиться во мрак. При малейших признаках опасности любому крупье достаточно нажать скрытую кнопку, и все содержимое денежного денежного ящика мгновенно попадет по пневматичесому каналу в бронированный бокс сейфа, находящегося в одном из помещений казино.

Крупье обязаны строго соблюдать многочисленные правила поведения для служащих казино. Им не разрешено принимать приглашения и подарки. Они не имеют права контактировать с клиентами казино. Им даже запрещается разговаривать с посторонними на улице.

Каждый из столов находится под неусыпным надзором шефа де парти, который внимательно следит не только за поведением игроков, но и за крупье. Шефы де парти, в свою очередь, контролируются пятьюдесятью одетыми в штатское детективами, а за ними наблюдают сотрудники специальной службы безопасности.

Казино располагает собственными полицейскими силами, которые хотя и не подчиняются полиции Монако, но тесно сотрудничают с ней. Ежедневно списки с именами всех посетителей казино, побывавших там в течение суток, передаются в «сюрте публик», где внимательно анализируются и сравниваются с досье на осужденных и разыскиваемых преступников. Если игрок, уличенный в шулерстве, осмелится вновь появиться в казино, местная полиция тут же ставится в известность и, разыскав персону «нон грата», незамедлительно выпроваживает ее за пределы княжества.

Помимо собственного полицейского подразделения казино нанимает особых сотрудников охраны, которые специализируются на физиономистике. В их обязанности входит просто наблюдать за публикой. При любой попытке проникнуть на территорию казино со стороны лица, занесенного в черные списки (за мошенничество, неуплату долгов и другие проступки), один из этих виртуозов сыска мгновенно вычисляет преступника и информирует соответствующие службы пoддepжaния порядка.

В течение многих лет главным физиономистом Монте-Kapло был некий Брок, который утверждал, что держит в памяти лица не менее 60000 людей и при необходимости способен вспомнить имена по крайней мере половины из них. В отличие от полицейской методики он старался запомнить не отдельные детали лица своей «жертвы», то есть цвет глаз или форму носа и, тем более, не цвет волос или прическу (особенно в случае с женщинами). По его собственному убеждению, самой характерной чертой каждого человека является его походка. И в тысячах случаях он сумел убедительно доказать свою правоту.

Публичные азартные игры были объявлены во Франции вне закона в 1857 году. Но после неоспоримого успеха Монте-Карло французские граждане все настойчивее требовали от своего правительства пересмотра устаревшего законодательства, касающегося азартных развлечений. В 1907 году правительство вынуждено было уступить. Постепенно были легализованы различные азартные игры, а в 1933 году настала очередь рулетки. На побережье страны стали возникать разнообразные игорные заведения. Особенной популярностью у владельцев казино пользовались такие морские курорты, как Туке, Биарриц, Канны, Ницца и Довилль. Причем казино Ниццы и Довилля стали основными соперниками Монте-Карло в борьбе за потенциальных клиентов. Такое положение дел сохраняется и поныне.

Довилль (как и само Монте-Карло) фактически сформировало построенное там казино – громадное роскошное здание, включающее кинозал, театр, ресторан на 800 посетителей и бесчисленное множество столов для игры в баккару, рулетку, шмэн-де-фер. Все существование города подчинено казино, которое представляет собой не только главную его достопримечательность, но и его мозг, редоточие его социальной и культурной жизни. Все события здесь так или иначе связаны с казино. Оно контролирует ипподром, субсидирует регаты, теннисные турниры, голубиные охоты и авиарейсы.

Правда следует помнить, что 65 процентов всех доходов казино поступает в государственную казну в виде правительственных налогов, а 10 процентов – в бюджет местных властей.

Казино Довилля было основано в 1912 году Юджином Корнуче. Но его успех неразрывно связан с личностями трех абсолютно разных по характеру, но схожих по одаренности и таланту людей. Первый из них – знаменитый французский романист Александр Дюма, который жил и творил в Довилле в 40-х годах девятнадцатого века (здесь он завершил свой роман «Граф Монте-Кристо»). Дюма принял самое деятельное участие в создании модного морского курорта в Довилле. Второй – Франсуа Андре, сын бондаря, ставший впоследствии компаньоном Корнуче. Наконец, третий – Нико Зографос, член легендарного «Греческого синдиката», чье пребывание в Довилле послужило наилучшей приманкой для множества азартных игроков со всего света.

Кстати, среди этих именитых поклонников Фортуны был и польский пианист Подеревский, которому приписывают честь создания одной из наиболее почитаемых традиций города. Однажды, после крупного проигрыша в рулетку, он сел за рояль и заиграл «Траурный марш» Шопена. Возможно, талантливое исполнение мелодии покорило сердца владельцев казино, и с тех пор в игорных залах непрерывно звучат отрывки из классических произведений.

Вплоть до 1834 года Канны были бедной прибрежной деревушкой. Именно в этот год британский министр лорд Брогэм из-за вспышки холеры вынужден был провести в Каннах некоторое время. Он был буквально очарован местными красотами, выстроил здесь виллу и рекомендовал Наполеону III построить в Каннах гавань. Как только вилла лорда Брогэма была закончена, многие из его друзей стали охотно приезжать сюда погостить на берегу моря. Вскоре в светских кругах Европы стало модным проводить зимние месяцы в Каннах.

Постепенно город разрастался. В 1900 году великий khязь Михаил Романов ассигновал средства на строительство большого отеля «Карлтон» и двух казино: «Муниципального» и «Палм Бич». Кроме того, он выстроил себе громадный особняк, основал православную церковь и спланировал поле для гольфа.

Сегодня Канны славятся своим летним курортом. Но его казино и ныне не потеряло своего значения. Получив контроль над казино, «Греческий синдикат» тем самым обеспечил ему, наряду с другими аналогичными игорными заведениями в Туке и Довилле, гарантированное будущее.

Французские казино издавна считаются одними из наиболее фешенебельных и модных в Европе. Но их ведущее положение оспаривают конкурирующие игорные дома других стран. Португалия, например, располагает целым рядом прекрасных казино (одно из самых роскошных находится в Эсториле). Не отстает от своей соседки и Италия, (особенно казино в Сан-Ремо, Венеции, Риме). Австрия может похвастаться замечательным казино в Зальцбурге, круглый год открытым для посетителей. И уж, конечно, нельзя в этом перечне не упомянуть Германию, которая на протяжении веков слывет признанным центром азартных развлечений. Ведь именно в Хомбурге было положено начало блестящей карьере Франсуа Бланка.

Сегодня лидирующее положение среди всех немецких казино занимает Баден-Баденское, поскольку Хомбургское прекратило свое существование в качестве сколько-нибудь значительного игорного предприятия в ночь на 31 декабря 1872 года. Кроме того, Баден-Баденское казино – самое старое в Германии. Его история насчитывает более 200 лет, правда, теперешние его здания были спроектированы немногим более ста лет назад по настоянию его тогдашнего хозяина и владельца концессии, француза Эдуарда Беназета. В последние годы комплекс зданий пополнился новыми игорными залами, барами и другими помещениями.

Как и большинство европейских игорных центров, Баден-Баден первоначально прославился в качестве модного оздоровительного курорта. Его воды привлекали сюда римлян еще 2000 лет назад. Но поистине всеевропейскую известность он завоевал благодаря своему казино, привлекавшему самых разных знаменитостей со всех концов света. Среди них мы найдем и кайзера Вильгельма I, и Бисмарка, и Достоевского, и Альфреда де Мюссе, и Берлиоза, и Брамса. Сегодня Баден-Баден – неизменное место паломничества гастролирующих по Европе профессиональных игроков, особенно в период проведения там торжеств по случаю Международной недели скачек.

Судьба Хомбургского казино сложилась значительно драматичнее. До 1872 года Хомбург занимал ведущее место среди немецких курортов. Луи и Франсуа Бланк приложили немало сил, чтобы превратить захолустную, грязную деревушку в прекрасный город, подлинным украшением которого стало роскошное казино «Курзал» с мозаичными полами, лепными стенами и изумительными лепными потолками.

Cовременники в один голос утверждали, что Хомбург был самым безмятежным и пасторальным из всех европейских игорных центров девятнадцатого века. Один англичанин, посетивший «Курзал» в 1868 году, писал: «Тот, кто направляется в Хомбург, рассчитывая воочию наблюдать полные драматизма сцены ярости, отчаяния и разочарования с проигравшимися до нитки несчастными в качестве главных героев, глубоко заблуждается. Победители, равно как и побежденные, редко повышают голос, разговаривая, в большинстве случаев, шепотом. А единственные звуки, заглушающие монотонный гул разговоров, – это негромкое звякание монет, шуршание лопаток крупье, тиканье изысканных французских часов да невозмутимые металлические нотки в возгласах банкометов. Люди в Хомбурге слишком благовоспитанны, чтобы кричать, вопить, орать или биться в истерике».

Но респектабельность жителей не спасла Хомоург от эдикта прусского правительства, по которому все игорные заведения города должны были прекратить свое существование до 1 января 1873 года. Эмс и Висбаден – два других немецких игорных центра, – почти не уступавшие Хомбургу по роскоши и популярности, закрылись в октябре 1872 года. Хомбург пережил их всего на два месяца. Со всей Европы съехались толпы туристов. чтобы присутствовать при последних днях знаменитого казино.

Достоевский, прибывший в числе других, впоследствии писал: «Фасад все еще радовал глаз яркостью красок, и город по-прежнему хранил дух беззаботного веселья, где ничто не напоминало о надвигающемся конце. Ни компания, ни жители не желали признать свое поражение. Можно даже было ошибочно предположить, что они ни на минуту не сомневались в своих силах, в своей способности обуздать правительство Бисмарка так же легко, как это им удалось в случае с ландграфом. Но они жестоко ошибались – ошибались они и ранее. Хомбургу суждено было вновь впасть, как это уже бывало, в тяжкий летаргический сон».

Даже жестокая зимняя стужа, стоявшая в то время в окрестностях города, не смогла остановить поток приезжих, буквально наводнивших Хомбург. Театры и концертные залы были переполнены. В казино ставки взлетали до небес. В последний вечер 31 декабря 1872 года толпы посетителей заполнили казино. Люди выстраивались вдоль стен игорных залов и галерей. Без пяти минут полночь крупье за большим рулеточным столом громко объявил в воцарившейся тишине: «Мсье, а ля дерьер». Игровое поле на столе практически скрылось под градом золотых монет, фишек и банкнотов. То была последняя ставка в последней партии Хомбургского казино.

Крупье раскрутил колесо. Когда оно наконец замерло, он произнес: «Ван, нуар, пэр э пас. Игра закончена, ставки больше не принимаются.

Естественно, в числе присутствовавших был Бланк. Он мучительно переживал все происходящее и наотрез отказывался передать ключи от «Курзала» представителям властей до тех пор, пока не послали за главой городской полиции. Но в полночь он уже безвозвратно лишился своего детища, за исключением помещения театра, газогенераторов, ресторана и железнодорожного вокзала. Он распродал эти жалкие остатки былого великолепия день спустя, увеличив еще на один миллион свое и без того баснонословное состояние.

Слава Лондона как одного из центров азартного бизнеса зародилась в середине XVIII века, когда обрели первую популярность такие игорные клубы, как «Олмакс», «Уайт», «Брукс» и «Кокоу Три». Но своего зенита она достигла лишь 50 лет спустя с открытием в 1872 году нового клуба. Его основателем стал Уильям Крокфорд, сменивший в свое время немало профессий, среди которых были и азартные игры. И хотя многие старинные клубы и поныне пользуются почетом и уважением пофессиональных игроков, «Крокфорд-клуб» значительно опережает их всех по масштабу поистине всемирного признания.

Карьера Крокфорда необычна с начала и до конца. Когда-то он зарабатывал себе на жизнь, торгуя рыбой на мостовых Флит-стрит. В число его побочных источников дохода входило букмекерство, а также мелкое мошенничество на поприще уличных азартных игр. В 1816 году он приобретает одну четвертую долю в игорной таверне на Сент-Джеймс-стрит. Но вскоре Крокфорд осознал, что у заведения нет и не может быть особых перспектив. Он прекрасно понимал, что большинство известных клубов (такие, как «Уайт» и «Брукс») популярны в силу своего изначального аристократизма и избранности. Если он намерен составить им достойную конкуренцию, ему придется переплюнуть эти снобистские заведения и создать нечто такое, что привлечет туда сливки английского высшего света. И уж что-что, а намерения у Крокфорда были самые серьезные.

Сказано – сделано. Он покупает четыре примыкающие один к другому дома, расположенные на углу улицы Сент-Джеймс в весьма сомнительном районе Лондона, и обставляет их с вызывающей роскошью. В его заведении подаются лучшие вина и изысканнейшие блюда по вполне умеренным ценам. Среди членов вновь созданного клуба встречаются несколько лиц, достойных всяческого уважения.

Первую скрипку играют в этом избранном обществе герцог Веллингтон и лорд Честерфильд, который ранее приобрел скандальную известность, проиграв за одну партию в хазард около 115000 долларов. Следом за ними членство в клубе получили лорд Риверз, лорд Сефтон и лорд Гренвил. Своим появлением в клубе они немало способствовали дальнейшему упрочению его репутации как одного из самых модных заведений подобного рода в Лондоне. В первые же дни они умудрились проиграть за одну ночь более чем по 500000 долларов каждый!

Высокие ставки не были чем-то из ряда вон выходящим в игорных кругах Лондона. Но в Крокфордском клубе присутствовало нечто такое (не считая присущего ему блеска и великолепия, избранного общества и гипнотического очарования крупной игры), что не только привлекало к нему самых разных людей, жаждавших войти в число его членов, но и каким-то необъяснимым образом рождало в их сердцах cвоеобразную корпоративную преданность клубу.

Крокфорд охотно закрывал глаза на порой чудовищные долги отдельных членов клуба (временами ему были должны до миллиона долларов) и с почти болезненной настойчивостью требовал от всех и вся соблюдения строжайшей конфиденциальности во всем, что касалось самого клуба, его традиций и членов. Невольным подтверждением тому послужил вызов Крокфорда в начале 40-х годов девятнадцатого века в комиссию по игорным делам палаты oбщин, где он наотрез отказался отвечать на любые вопросы, касающиеся членов его клуба, заявив: «Я не чувствую себя вправе разглашать какие бы то ни было подробности из частной жизни джентльменов».

Но, как показала жизнь, упорство, с каким Крокфорд отстаивал неприкосновенность увлечений членов своего клуба (многие из которых занимали высокие посты в британском парламенте, включая и самого Дизраэли), ни к чему не привело. Комиссия предоставила полиции право «по первому заявлению любых двух домовладельцев входить в помещение игорного заведения». Это со всей очевидностью означало конец всякой конфиденциальности, которой ранее пользовались члены элитарных клубов.

Четыре дня спустя после принятия этого знаменательного решения Уильям Крокфорд скончался в возрасте 69 лет, оставив после себя состояние, которое, по некоторым оценкам, равнялось 5000000 фунтов стерлингов. После его смерти созданный им клуб постепенно пришел в упадок. Но спустя столетие он вновь возродился, на этот раз уже как гольф-клуб. А в последнее время он опять завоевал былую славу аристократического игорного заведения для избранного общества.

Начиная с середины прошлого века счастливая звезда столицы Британской империи как средоточия игорной жизни Англии стала меркнуть. Но, вопреки новым драконовским законам два самых знаменитых игорных клуба викторианской Англии – «Уайт» и «Брукс» подолжали неравную борьбу за свое существование. «Уайт» отличался тем, что здесь поводом для пари служили самые невероятные вещи. Члены клуба готовы были делать ставки на что угодно: даты рождения и смерти, свадьбы, продолжительность жизни отдельных людей, уход в отставку министров кабинета, имена любовниц и даже природные явления.

В одном из своих писем к служащему Уайтского клуба английский писатель Гораций Уолпол писал: «Придя в клуб в то утро, когда разразилось землетрясение (1750 год), я стал свидетелем пари, где одни утверждали, что толчок вызван природным катаклизмом, а другие придерживались версии, что причиной тому был взрыв пороховых заводов. Услышав подобное, я опрометью бросился из клуба, ужаснувшись чудовищности происходящего. Не сомневаюся, что при звуках трубы архангела, возвещающей Судный день, подобные личности заключат пари, поставив фанфары кукольного театра против гласа Божьего, призывающего людей на Страшный суд».

Тотт неоспоримый факт, что в «Уайте» благочестие отступало на второй план перед азартом, находит подтверждение в следующих строках другого послания Уолпола: «Некий человек свалился у самого порога «Уайта». Его внесли внутрь. Жив он или мертв? Немедленно посыпались ставки за и против. Предложили пустить ему кровь. Те, кто настаивал на смерти, решительно протестовали, заявляя, что медицинское вмешательство неизбежно повлияет на безупречность пари. Решено было предоставить все естественному ходу событий, и через какое-то время несчастный испустил дух – к вящему удовлетворению ставивших на летальных исход».

С принятием в 1960 году акта о ставках и игорной деятельности (который фактически легализовал многие запрещенные ранее в Англии виды европейских азартных игр), на Британских островах стали во множестве появляться разнообразные игорные клубы и казино. Особенно интенсивно этот процесс проходил в Лондоне.

Каждый из клубов значительно отличается от остальных не только своими размерами, но и характером деятельности. Небольшие заведения представляют собой, как правило, некую смесь пивной и игорного клуба, где за внешней непритязательностью скрывается честность и порядочность персонала и клиентов. Другие, претендуя на броскую показную роскошь, погрязли в мошенничестве и обмане, не брезгуя пускать в ход заряженные кости и контролируемые рулеточные колеса. Третьи представляют собой уважаемые солидные клубы, в которых живы традиции первоклассных французских казино с их пристрастием к соблюдению мельчайших требований к освященным временем традициям игорного ритуала. В их число входят такие клубы, как «Аспиналлз», «Амбассадорз», «Квентс», «Ривер Клаб», «Олмакс», «Уайт», «Брукс» и, конечно, обновленный «Крокфорд».

Первый рулеточный стол появился в клубе «Крокфорд» в октябре 1963 года. Установка рулетки затронула некоторые довольно щекотливые вопросы. Европейский вариант рулетки (где наличие зеро обеспечивает заведению положительный призовой процент) противоречило закону 1960 года, который гласит, что игра в рулетку разрешена только при условии равенства шансов на выигрыш для всех без исключения участников. Многие клубы разрешили возникшее противоречие, применив рулеточные колеса, где зеро вообще отсутствовало. Единственным источником дохода служила в этом случае плата за право участия в игре. Но в ряде случаев подобное нововведение сыграло с хозяевами злую шутку, поскольку игроки, располагающие неограниченными финансовыми возможностями, автоматически получали право до бесконечности повышать игровые ставки, что, в свою очередь, не замедлило сказаться пагубным образом на доходах клубов. Некоторые клубы в ответ установили низкие максимальные размеры ставок, что тут же отпугнуло состоятельных игроков, предпочитающих игру по-крупному.

«Крокфорд», однако, сумел найти собственный вариант решения этой головоломной проблемы. Входная плата в рулеточный зал клуба была установленa в размере 2,8 доллара. Взамен посетитель получал билет, на корешке которого было следующее объявление: «В случае желания участвовать в выигрыше заведения просьба вручить данный корешок крупье». Это давало посетителям возможность в любой момент присоединиться к игре банка по собственному желанию (что случается сравнительно редко) и в то же время дает всем заинтересованным сторонам абсолютно равные шансы на выигрыш. А чтобы обеспечить игре максимальный успех, из Франции были выписаны семь крупье с окладом 1800 долларов в неделю.

Новый Орлеан стал первым крупным игорным центром Америки. Именно здесь прошли школу знаменитые игроки, чья слава гремела по всей стране вплоть до начала гражданской войны. Именно в Орлеане, как только отгремели последние залпы сражений, вспыхнула великая игорная эпидемия, которая, подобно лесному пожару, в считанные месяцы охватила всю Америку от океана до океана. Буквально со дня своего основания в 1718 году Новый Орлеан стал Меккой для американских поклонников азарта. Каждое кафе, таверна, салун или бар представляли собой казино в миниатюре, где обеденные столики с успехом заменяли игорные столы, покрытые зеленым сукном.

По мере того как город рос и богател, несмотря на все усилия местных властей и губернаторов искоренить «порок», росло и число его игорных заведений. Дело кончилось тем, что в 1811 году был принят закон, запрещавший азартные игры по всей территории штата. Тогда игорные дома ушли в подполье и снова взялись за привычное ремесло. Когда в 1823 году муниципальные власти буквально задыхались от недостатка средств, отцы города, оказав давление на законодателей, добились компромиссного решения, и служители Фемиды приняли закон, по которому Новому Орлеану разрешалось выдать шесть лицензий на содержание игорных домов в обмен на 5000 долларов ежегодных взносов за каждую из них. Полученные средства были тут же пущены на нужды городской больницы и колледжа.

Все описанные события создали предпосылки для появления первых солидных игорных заведений, на многие десятилетия ставших законодателями в области азартных игр в Соединенных Штатах. Самый знаменитый из игорных залов был основан в 1827 году предпринимателем по имени Джон Дэвис. Роскошное заведение Дэвиса было открыто днем и ночью (у него даже имелся филиал, работавший по выходным и праздничным дням). Посетители имели возможность бесплатно наслаждаться самыми дорогими и изысканными винами и деликатесами. В их распоряжении были великолепные крупье и особые кабинеты для игроков «благородного происхождения».

Фактической монополии Дэвиса в сфере азарта внезапно пришел конец в 1832 году, когда были сняты все ограничения на количество даваемых лицензий. В короткое время у Дэвиса появилась масса преуспевающих конкурентов, переманивших к себе солидную часть его прежних клиентов.

Азарт настолько глубоко проник во все сферы городской жизни, что спустя несколько лет в попытке хоть отчасти возродить былые нравственные устои горожан власти штата Луизиана аннулировали все лицензии на открытие и эксплуатацию игорных заведений и объявили все виды азартных развлечении вне закона.

Но война, разразившаяся в 1846 году между Соединенными Штатами и Мексикой, заполнила Новый Орлеан тысячами солдат и офицеров, которые непрочь были сыграть, несмотря на официальные запреты. Азарт вновь одержал сокрушительную победу над Фемидой, и вскоре город усеяли сотни полулегальных игорных домов и салунов. Поток взяток, хлынувший в карманы местных политиканов и полицейского начальства, угрозы и шантаж сделал свое дело. Салуны и казино исправно работали, невзирая ни на какие запреты и штрафы.

К концу 1850 года в Новом Орлеане насчитывалось более 500 низкопробных забегаловок, где в любое время дня и ночи жeлающие могли баловаться картами или крэпсом. Большинство из этих жалких лачуг не имели даже отдаленного сходства с казино. Здесь царили обман и жульничество.

Новый Орлеан стал, по существу, предшественником многих печально знаменитых игорных центров Америки. Типичный пример тому – Чикаго, который к 1840 году приобрел столь же дурную славу, как и Новый Орлеан. За 10 лет Чикаго превратился из захолустного городишки в крупный деловой и промышленный центр. С ростом города рос и его азартный бизнес. Прекрасной иллюстрацией ранней истории Чикаго служит следующая картина, нарисованная, историком Джоном Квином: «Его слава как центра игорного бизнеса покоилась на том факте, что сюда съехались чуть ли не все мошенники, жулики, шулеpa и проходимцы из всех уголков Соединенных Штатов, образовав целый класс людей, которым были просто неведомы понятие морали, чести, совести и долга и которые являются язвой на теле порядочного общества. Повсюду кишмя кишели богатые нувориши, а негодяи и мерзавцы всех мастей и оттенков сорили деньгами направо и налево. Не вызывает удивления, что спекулянты, искатели приключений и просто предприимчивые субъекты со всей Америки толпами съезжались в Чикаго в погоне за легкой наживой на поприще азарта. Обретя здесь успех и преуспевание, они своим тлетворным влиянием превратили город в громадную помойную яму».

Настоящая пропасть отделяет неряшливые, полутемные игорные притоны на задворках Нового Орлеана и Чикаго от современного Лас-Вегаса, где, словно в огромной, манящей огнями и краска витрине супермаркета, перед вами предстает рекламный фасад американского игорного бизнеса. Но при более пристальном взгляде в его прошлое нетрудно обнаружить, что и Лас-Вегас (несмотря на его нынешнее великолепие), по сути дела, – творение гангстеров и мафиози, которые вплоть до 1947 года оставались его негласными правителями.

Сегодня Лас-Вегас – крупнейший в мире центр азартных игр. Практически вся жизнь этою города-казино сосредоточена на Стрипе, центральной улице с шестиполосной проезжей частью, которая пересекает город из конца в конец, далеко выдаваясь за его пределы. По обеим ее сторонам выстроились ряды отелей, казино и ресторанов, освещенных сполохами сверкающей всеми цветами радуги неоновой рекламы.

В отличие от своих европейских собратьев крупные казино Лас-Вегаса всегда составляют одно целое с каким-то отелем, размещаяся на первых его этажах. А сами отели – верх роскоши и богатства. Здесь к услугам посетителей бары, ночные клубы, плавательные бассейны, сувенирные магазины и игорные залы. Вы даже можете выпить и перекусить, не вставая из-за игорного стола.

Все здесь подчинено одной цели – заставить клиента остаться как можно дольше и играть как можно больше. Ибо игра – начало и конец всего в Лас-Вегасе. За столами Лас-Вегаса в течение круглого года она замирает лишь раз на тридцать секунд – ровно в полночь с первыми ударами часов, возвещающими наступление очередного нового года.

Koгда-то Лас-Вегас (испанское слово, означающее «луга») был просто лагерной стоянкой для переселенцев и путешественников, двигавшихся через пустыню из Санта-Фе в Калифорнию. Города, как такового, не существовало. Лишь в 1885 году он был заложен силами 30 молодых людей, которые прибыли в Лас-Вегас по распоряжению правительства, чтобы построить форт для защиты эмигрантов и индейцев, а также для обучения последних навыкам землелелия и выращивания кукурузы, пшеницы и картофеля. Но партия молодежи вскоре уехала и на долгие годы в окрестностях вновь воцарилась тишина.

Следующий этап в истории Лас-Вегаса наступил тогда, когда правительство объявило о строительстве новой железной дороги, которая должна была протянуться далеко на юго-запад, пересекая территориию Лас-Вегаса. 15 мая 1905 года состоялся первый аукцион по продаже земельных участков. За два дня торгов было продано 2000 участков общей стоимостью 265 000 долларов. Вскоре здесь вырос целый палаточный город, а сами палатки стали первыми салунами и игорными домами Лас-Вегаса.

В 1931 году власти штата Невада легализовали азартные игры, однако, хотя Лас-Вегас к тому времени уже мог похвастаться десятком-другим небольших игорных домов, первые гигантские небоскребы роскошных отелей и казино начали появляться в центре города начиная с 1946 года. Именно в этот год главарь Нью-Йоркского гангстерского синдиката и удачливый биржевой спекулянт Бенджамен Бигси Зигель открыл собственный клуб под названием «Фламинго».

Клуб располагался на одном из участков пустынного отрезка шоссе дляной в три мили, соединявшего Лас-Вегас с аэропортом Мак-Карена. Пустыня с ее прокаленной солнцем безжизненной каменистой почвой не пугала Зигеля, который за считанные месяцы сумел полностью преобразовать негостеприимные земли, и на 40 квадратных милях раскинулись живописные лужайки, покрытые сочной изумрудной травой, зазеленели рощи пробковых деревьев, а в искусственных прудах и озерах заалели стаи фламинго.

Однажды Зигель уже предпринял неудачную попытку обойти существовавшие законодательные запреты на азартные игры, открыв на нескольких роскошных лайнерах, заякоренных на расстоянии 3–4 мили от побережья Южной Калифорнии, казино, бары и другие увесилительные заведения. Логика его поступков была совершенно очевидна. Поскольку суда находились в международных водах, расположенные на них игорные заведения не должны были подпадать под действие закона об азартных игpax. В ответ на это губернатор Калифорнии Эрл Уоррен пересмотрел законы в сторону ужесточения, включив и прибрежную зону в юрисдикцию штата. Поэтому Зигель был вынужден перебазироваться подальше от бдительных стражей общественной нравственности.

Его взор обратился к Лас-Вегасу. Он справедливо полагал, что если уж зажиточная часть населения штата в стремлении утолить свою тягу к азартным утехам не останавливалась перед морскими путешествиями то небольшая прогулка по пустыне тем более не испугает энергичных потомков отважных поселенцев. Особенно если принять во внимание полную гарантию законности всего предприятия, а также наличие надежного транспортного сообщения и комфортабельных гостиниц. Жизнь убедительно доказала его правоту.

Период правления Зигеля в Лас-Вегасе был сравнительно коротким. Через год после открытия «Фламинго» крестный отец одного из Нью-Йоркских гангстерских кланов был убит (предположительно соперничающей гангстерской группировкой), а его преемника вскоре постигла такая же участь. Озабоченный явными признаками растущего влияния преступного мира на жизнь города, контрольный совет по вопросам азартных игр пришел к единодушному решению положить конец бесчинствам обнаглевших бандитов. Совет постановил, что все владельцы казино обязаны получить из рук налоговой комиссии лицензии на право заниматься азартным бизнесом.

Но Лас-Вегас уже начал свой разбег к славе и богатству. После успеха «Фламинго», его примеру последовали и другие отели, которые один за другим появлялись как в самом городе, так и в его окрестностях. К 1956 году по обеим сторонам Стрипа возвышалась уже дюжина роскошных гостиниц. В каждой из них имелось свое казино с богатым набором столов.

В 1961 году Лас-Вегас посещало более 9 000 000 человек в год, сегодня сюда ежегодно сюда приезжает более 30 миллионов туристов. И если раньше Лас-Вегас был местом паломничества исключительно богатых людей, то сейчас он доступен практически любому.

Кроме постоянно прибывающих туристов, ежемесячно население города растет на 4 тысячи человек, вдобавок к двум сотням отелей и мотелей строятся еще несколько, в том числе и самый большой в мире, рассчитанный на 7 тысяч гостей. Да и из тех, что уже построены, есть на что посмотреть. Например, отель «Луксор» построен в форме египетской пирамиды со сфинксом у входа, из вершины которой на три километра в небо бьет яркий луч; отель "Остров сокровищ", в лагуне которого каждый час разыгрывается сражение кораблей с полным потоплением одного из них; отель «Мираж», в фойе которого в аквариуме плавают настоящие акулы и живут настоящие белые тигры и так далее.

Если же посетителям казино наскучили азартные игры или вид окружающих, предающихся подобным развлечениям, в запасе у Лас-Вегаса есть немало способов скрасить их досуг. В любом из роскошных отелей гости могут часами кочевать из гостиной в гостиную, потягивая коктейли и наслаждаясь великолепной музыкой. Или же они могут заглянуть в ресторан отеля, чтобы познакомиться там с бифштексом по-ковбойски, поплавать в бассейне отеля, погулять по городу, совершить полет в Большой каньон, поездку в Долину смерти, посмотреть многочисленные шоу с бюджетом в десятки миллионов долларов, побывать на концертах поп-звезд.

А почувствовав желание возвратиться в игорный зал, можно удовлетворить его в одном из лучших казино города, каждое из которых не уступает Монте-Карло, по крайней мере во всем, что касается ставок.

Владельцы казино постоянно помнят одну истину: «Любой игрок хочет, чтобы с ним обращались, как со знаменитостью, а деньги предпочитает отдавать с шиком». Именно такова судьба большинства излишне оптимистичных гостей Лас-Вегаса.