Встреча произошла на Соболицком берегу в нескольких верстах от Мехикоормы, где два обширных озера — Чудское и Псковское — соединял узкий проливчик. Новгородцы именовали его Узменью, либо Теплым озером. Вот там-то на открытом месте у самого Узменьского льда и замаячили вдруг всадники. С десяток — не больше. Держались в отдалении, осторожничали, не нападали, но и не бежали прочь. А кто такие — фиг поймешь.

Юлдус остановил коня и привстал на стременах. Татарские воины занервничали. Освальд, Сыма Цзян и Ядвига завертели головами. Бурцев тоже глянул по сторонам. Из леса они еще не выехали, и деревьев вокруг еще хватало, так что мало ли…

Чу! И вправду — шевеление справа, совсем близко. И слева. И сзади тоже… Похоже, их тут поджидал вовсе не один пугливый отрядец из десяти всадников. Пока те — у берега отвлекали внимание, остальные обложили со всех сторон.

Что ж, не мудрено: мотоциклетное тарахтение слышно издалека. Выследить и устроить засаду на трофейный «Цундапп» — пара пустяков. Вот только кому это понадобилось-то? Немцы? Если верить Вейко, их здесь быть еще не должно. А чудины, эст сказывал, уж разбежались из этих неспокойных мест.

Бурцев заглушил мотор — от греха подальше. Тишина. Томительная, зловещая, давящая… Только эсэсовский танкист с кляпом что-то испугано мычит в коляске. Танкиста он бесцеремонно выпихнул в снег. Сам занял место у пулемета. Если будет драка, группку приближающихся всадников встретит целый рой «невидимых стрел».

Бурцев посмотрел в бинокль. Лиц за стоячими воротниками, надвинутыми шеломами и застегнутыми бармицами не разберешь. Но не немцы — это точно: крестов не видать. Ни тевтонских, ни фашистских. Зато чужой отряд здорово смахивает на…

— Кто такие, Юлдус? — удивленно спросил он.

Татарин обернулся. Напряженное скуластое лицо татарского унбаши расплылось в улыбке:

— Дозор князя Искандера.

— Правда?

На взгляд Бурцева, слишком уж много у дозорных русичей было низкорослых мохнатых лошадок. К тому же добрая половина воинов носила одежды и доспехи степных воинов. Да и вместо стяга над группкой всадников дергалась из стороны в сторону метелка на копейном древке.

Юлдус призывно потряс своим бунчуком. Незнакомцы ответили тем же. Конский хвост на конце копья татарского десятника снова описал диковинную фигуру в воздухе. Понятно: бунчуконосцы обмениваются беззвучными сигналами. Шифровальщики, блин! Юстас — Алексу… Юлдус — Александру.

Конечно, самого Александра Ярославича в дозоре не оказалось: не княжеское это дело — охранять собственное войско. Зато Бурцева ждал куда более приятный сюрприз.

— Василь! — зычно заорал бородатый гигант в кольчуге с зерцалом и шлеме с полумаской. Гигант спешился. — Сыма Цзян! Освальд!

— Дмитрий?!

Бурцев пулей выскочил из мотоциклетной коляски, побежал обниматься. Расцеловались троекратно — по русскому обычаю.

— Что за телега такая у вас заколдованная, Василь? Едет сама, без лошади. Страшная, рогатая и грохочет на всю округу?

— Да вот, прикатили подарочек князю Александру. С пленным в придачу.

— Ай, славно! Нас как раз послали поискать полонянина, а тут вы!

— Ва-а-аца-а-алав! — сигнальщик с бунчуком подскакал поближе, кубарем скатился с седла.

— Бурангулка!

А из леса наперегонки — впереди всего засадного отряда, да по глубокому снегу к ним мчались еще двое. Один — в волчьей шкуре — с луком в руках. Другой — радостно крутит над головой увесистый шар кистеня-мачуги.

— Э-гей! Пан Освальд! Пан Вацлав!

— Дядька Адам! Збыслав!

Замелькали и прочие знакомые лица.

— Какими судьбами, други?!

За всех отвечал Дмитрий:

— Как пропали вы с Агделайдой, мы обыскались всюду — не нашли ничего. Ждали — не дождались. Решили, сгинули в болотах оба. Следы-то ваши прямиком в топи уводили. В общем, схоронили мы уж и тебя, Василь, и ненаглядную твою. Кстати, а где полячка-то?

— Сам бы хотел знать, — помрачнел Бурцев. — Ладно, дальше сказывай.

— А чего тут сказывать-то… Погоревали, да делать нечего — пошли, куда шли. Збыслав провел нас по тайным тропам через ливонские земли. Выбрались к Пскову. Пристали к князю Александру. Отбили с ним изгоном город у немчуры. Александр Ярославович нас в бою заметил, обласкал. Бурангулка, вон, нынче опять в юзбашах ходит. Да и я тоже сотню возглавил. Збыслав и ватажники дядьки Адама пока с нами.

— Что ж, большим человеком стал, Дмитрий. Поздравляю!

— Да уж не маленькими. А у вас кто за воеводу? Ты или тот — с бунчуком?

— Вообще-то Кербет. Только воеводствовать ему нынче не с руки. Помощь бедняге нужна, да поскорее.

Горец, в самом деле, выглядел неважно. После длительного перехода раненный джигит едва держался в седле. Бледный, глаза закрыты, намотанный на руку повод обвис… Бедняга, казалось, спал, не воспринимая уже ничего из происходящего вокруг. Лишь благодаря многолетней военной выучке черкес еще не валился с коня.

Краткий приказ — и два воина помогли раненому покинуть седло, аккуратно уложили на расстеленную попону. Прикрыли теплым плащом. Еще четверо спешно сооружали узкие носилки из копий и натянутого полотнища. Такие удобно вешать меж конями. С такими уходил к Взгужевеже отряд Шэбшээдея.

Горец лежал неподвижно. Плохо, очень плохо…

Дмитрий — помрачневший, посерьезневший — снова повернулся к Бурцеву:

— Так это и есть бесстрашный Кербет? Наслышан, наслышан… Но ведь он, коль не ошибаюсь, вместе с Домашем Твердиславичем в дальний разгон к Моосте отправился. А с ними немалый отряд ушел. Что там стряслось, Василь?

— Нет, Дмитрий, больше ни Домаша, ни храбрецов его. Все в Моосте полегли. Лютой смертью погибли.

— Ливонцы?

— Хуже. Союзники у них новые появились. Опасные союзнички.

Бурцев взглядом указал на эсэсовца. Медведеподобная фигура Дмитрия склонилась над пленником. Отто испуганно замычал.

— То-то я смотрю, одежда на нем не нашенская. И не немецкая вроде. Совсем уж чужеземная какая-то одежда… И телега, говоришь, тоже его?

— Вообще-то, у этих ребят телеги поопаснее имеются… И не только телеги. Летающие машины, например.

— В самом деле? Летала тут недавно какая-то тварь. В ельнике мы от нее спрятались, но рассмотреть успели. То ли змей поганый, о которых старики сказывают, а то ли сам дьявол…

— «Мессер», — нахмурился Бурцев.

— Что? Какой-такой мессир?

— Долго объяснять. И лучше сделать это при князе. Слушай, Дмитрий, мне к Александру Ярославичу попасть надо. Срочно.

— Да уж понял я, не дурак… И Кербета опять-таки спасать нужно. Носилки, вон, уже готовы.

Новгородец рявкнул хорошо поставленным командирским голосом:

— По ко-о-оням!

Бурцев шагнул к мотоциклу — у него тут свой конь имелся. Пленника водрузили обратно в коляску, не особенно заботясь об удобстве эсэсовца. И плевать! Конвенция о правах военнопленных в тринадцатом веке не действует.