— Комендант Взгужевежи оберфюрер Фишер откопать в Взгужевеже тайник с магическими шлюссель-башнями. Мы знать, что он есть там. Мы знать, где искать, потому что уже видеть этот тайник на раскопках замка в Польше. Хэр оберфюрер расчищать заброшенный подземный ход и находить в нем много шлюссель-башен. Любая из них позволять нам совершать обратный цайтпрыжок. И хэр Фишер уже все приготовлять для него. И фройлян Агделайду приготовлять тоже. Сейчас он ждать полнолуния. Без магии полной луны шлюссель-башня и платц-башня Взгужевежи есть сильно ослабеть. Хэр оберфюрер докладывать обо всем по рации хер штандартенфюрер.

— И?

— И хэр штандартенфюрер уезжать, сразу, когда схватить фройлян Ядвигу. Он говорить, что хочет отправлять сначала фройлян Ядвигу, а фройлян Агделайду пока оставлять здесь. Говорить, она важнее. Говорить, нельзя рисковать и хотеть отправлять ее тоже, только если первый обратный цайтпрыжок проходить благополучно. Говорить, ее отправлять позже.

— Да куда?! Куда отправлять-то?!

Теперь смертельная бледность залила лицо Бурцева. Пальцы непроизвольно разжались. Пленник едва не свалился в воду. Бурцев поймал немца в последний момент.

— Найн! — заорал Фриц. — Не надо! Не делать так!

И затараторил еще быстрее, еще громче:

— В центральный хронобункер СС. Одна из шлюссель-башен, которые находить хэр Фишер, связывать с хронобункером Взгужевежевскую платц-башню. Цайткоманда с самого начала иметь приказ хэра рейхсфюрера Гиммлера: если обнаруживать в прошлом любые следы вмешательства из будущего или людей, которые хоть немного знать о таком вмешательстве — все и всех сразу отправлять для его личного разбирательства в наш центральный хронобункер. А фройлян Агделайда и фройлян Ядвига могут знать, откуда вы есть и как вы есть здесь, полковник. Поэтому их отправлять.

Бурцев сплюнул с досады. Надо же, фашики и впрямь считают его полковником Исаевым! Это заблуждение может теперь выйти боком и Аделаиде и Ядвиге.

— Ваша жена уже сесть под арест в замке Взгужевежа, — продолжал немец. — Ядвигу Кульмскую доставлять туда же хэр фон Берберг. Ее отсылать вчера — сразу, как только захватывать в плен. Меня хэр штандартенфюрер оставлять здесь, чтобы командовать. Свои доспехи тоже оставлять, чтобы союзники не пугаться и считать — фон Берберг по-прежнему есть с ними. Это есть нужно для победа.

— Лед тебе есть нужно, а не победа! — глухо произнес Бурцев. — Жрать с землей и запивать водицей чудской. На чем? На чем поехали во Взгужевежу Ядвига и фон Берберг?!

Бурцев лихорадочно прикидывал, сколько у них остается времени. Если речь идет о конном конвое…

— Хэр штандартенфюрер и фройлян Ядвига с охраной ехать на автомобиле. Мотоциклисты сопровождать…

Нет, мало, слишком мало времени.

— Только они ехать не во Взгужевежу…

— Не понял?!

— Они уезжать в Дерпт. Это есть ближе. И там тоже есть магическая платц-башня. Под большим куполом. Она позволять быстро добираться до Взгужевежи. Быстрее, чем на машине. Быстрее, чем на самолете. Хэр фон Берберг именно так переправлять фройлян Агделайда из Кульма во Взгужевежу. А теперь доставлять фройлян Ядвигу.

— У-у-у!

Бурцев хлопнул себя по лбу. Со злостью, с ненавистью припечатал. Тупая… тупая голова! Как же он сам-то не догадался! Телепортация!

Треклятый вестфалец его сделал! Времени теперь не просто мало. Времени нет! Дерпт — не Взгужевежа — до него рукой подать. Фон Берберг, наверняка, уже там! Да нет — скорее, не там даже, а в «Башне-на-Холме»! Или… или, может быть, все пропало, и штандартенфюрера вместе с пленницами уже встречают в эсэсовском хронобункере? Хотя нет, это исключено. Фриц говорит, что для обратного цайтпрыжка необходимо дождаться полнолуния. А когда?! Когда взойдет эта хренова полная луна? Уж не этой ли ночью? Или следующей? Ну почему, почему он не имеет привычки следить за лунным диском?!

— Что будет с девушками, когда их перебросят в будущее?

Фриц потупил глаза.

— Отвечай!

— Обе знать вас, полковник, значит, обе обладать важными для Рейха сведениями. Их допрашивать. Если они не рассказать, их подвергать пыткам.

— Пыткам?! — Оруженосец фон Берберга вздрогнул от его крика. — А если они и под пытками ничего не скажут? Если они понятия не имеют, о чем говорить?

Фриц молчал. Ох и красноречивое то было молчание.

Бурцев негодовал. Если из-за него фашики кинут Аделаиду и Ядвигу в какие-нибудь гестаповские застенки… Если из-за него девчонок запытают насмерть!

— Мне это есть очень жаль… Но это никак не избежать. Особенно теперь, когда цайткоманда и ливонский союз есть разбиты. Прошу меня не топить. Я только помогать вам и говорить все, что знать.

Бурцев в сердцах отпихнул пленника от края полыньи. Тот тяжело дышал и едва держался на дрожащих ногах.

— Все понял? — он повернулся к Освальду. Вопрос был задан по-польски.

— Не все, — глухо пророкотал добжинский рыцарь. — Но достаточно. Про пытки я понял. Что ничего хорошего Ядвигу не ждет — тоже. Остальное ты объяснишь потом. А сейчас нам надо ехать во Взгужевежу. Вот только… Что ты намерен делать с ним?

Острие окровавленного Освальдова клинка указывало на Фрица.

Фриц поежился. Бурцев пожал плечами.

— Думаю, все что знал, он уже рассказал. Пусть князь Александр забирает его себе. Выкупа, правда, за этого пленника Ярославич не дождется. Но не топить же его, в самом деле?

— Ты уверен, что он сказал все?

— А разве не видно? Вряд ли даже Сыма Цзян способен еще что-нибудь из него вытянуть.

Освальд удовлетворенно кивнул. И взмахнул мечом.

— За…

Обезглавленное тело рухнуло на лед.

Голова скатилась в воду.

— …чем?

Вода в полынье стала красной.

— Так будет правильно, Вацлав. Враги должны умирать. И чем скорее, тем лучше. И чем больше, тем еще лучше…