«… шлюссель-менш… ментально-магический транс… астральная кодировка… контрольные тесты… эксперимент завершен успешно… анкер-менш»…

И это все — касательно Аделаиды.

Папка Генриха Гиммлера, похищенная из допросной камеры, была пухлой. Документов в этой папке со свастикой хранилось много. Но омоновец, рыцарь и княжеский дружинник (все это, впрочем, осталось в прошлом… или в будущем — это как посмотреть.) Василий Бурцев давно выделил главное. Самое важное.

Уединившись за лагерем, он в который уже раз пробегал глазами строки четкого немецкого шрифта. С ясными формулировками. Доступными даже непосвященному. Наверное, Гиммлер — ему ведь и предназначалась эта информация — был не очень посвященный. Не самый. Хоть и возглавлял могущественную структуру. Такое бывает…

Бурцев снова просматривал, то, что знал наизусть.

А получалось так…

Эсэсовские мозго— и душекопатели устроили малопольской княжне Агделайде Краковской сеанс ментально-магического гипноза вовсе не для беспроблемной переброски небольшой группы цайт-беглецов из Иерусалима тринадцатого века в центральный хронобункер СС двадцатого. И даже не для допроса с экстрасенсорным пристрастием. Не только. И не столько для этого, по крайней мере. Нет, с дальним прицелом все было проделано. С очень-очень дальним.

В хронобункере цайткоманды, будучи безвольной куклой гиммлеровских эзотериков, Аделаидка перестала быть шлюссель-меншем. Еще прежде, чем взорвалась «атоммине». Она потеряла то, что дала ей магическая башня в замке Взгужевежа. Не по своей воле, но потеряла.

Сущность человека-ключа у нее забрали, вытянули, вырвали с корнем. Перекачали…

Нашлись спецы в эзотерической службе!

… чтобы вручить другому.

Другим был… Ну, конечно же, очередной магистр от СС.

В большом чине. Бригаденфюрер. Некто Томас Зальцман. Вот оно, его имя — черным по белому.

Получив ключ, магистр Зальцман был немедленно закрыт мощной астральной защитой от любого внешнего магического воздействия. Такой же защитный кокон, кстати, окутывал и личный сейф Гиммлера, где хранилась неприкасаемая эвакуационная шлюссель-башня.

Аделаиду же, на которой еще лежала печать древней магии — всего лишь печать, не более, — после изъятия ключа накачали по полной. Пока малопольская княжна находилась в трансе, количеству заклинаний, произнесенных над ней, могли бы позавидовать чернокнижники всех времен и народов. А уж сила этих магических формул… Чернокнижники, не имевшие дело с эзотерической службой СС, наверное, и не подозревали о такой!

После астрально-ментально-магическо— и хрен знает какой еще обработки Аделаида из живого ключа стала живым якорем. «Анкер-меншем». Живым и очень-очень многофункциональным якорем. Более универсальным, чем те, что ставились и использовались цайткомандой на платц-башнях. Насколько шлюссель-менш был предпочтительнее шлюссель-башни, настолько и анкер-менш превосходил обычное якорь-заклинание, произнесенное в арийских развалинах, что пропитаны древним колдовством до последнего камешка.

Одна из функций, которую должна была выполнять Аделаида, обозначалась как континиумный стабилизатор. Такой термин употреблялся в секретных докладах. А суть его… Суть заключалась в следующем.

У некоторых фашистских эзотериков имелись сомнения по поводу устойчивости искусственно создаваемой структуры, которой надлежало пронзить пространство и время и открыть заветный цайт-тоннель. Слишком большие и непредсказуемые силы должны были высвободиться при взрыве «гроссе магиш атоммине» в колдовской башне перехода. А управиться с ними… Это было возможно — в теории. Но чтобы обезопасить массированное хроновторжение цайткоманды на практике, планировалось использовать Аделаиду для укрепления нужных участков цайт-тоннеля. По плану Нуль, носившему также кодовое название «Анкер-менш».

Аделаиде надлежало вступить в цайт-тоннель первой. Самой первой. Нулевой единицей. Впереди авангарда цайткоманды. Вступить на незримом поводке, ибо даже бывший обладатель магического ключа был навеки связан в астрале со своим шлюсселем, а значит и с его новым владельцем — магистром-бригаденфюрером Томасом Зальцманом.

Новая континиумно-стабилизирующая сущность Аделаиды образовывала защитный кокон в любых пространственно-временных координатах, где оказывалась малопольская княжна. Анкер-менш, пройдя первым через столетия, давал возможность эзотерической службе СС перебрасывать следом — в выбранный временной отрезок — любые силы, вне зависимости от уровня надежности цайт-тоннеля. Магический кокон анкер-менша был сродни тому, что окутывал Томаса Зальцмана и сейф Гиммлера, но гораздо значительнее, на много порядков мощнее.

Высвобожденная взрывом «атоммине» магическая энергия могла бушевать и бить ключом до и после, могла уходить в пробитую брешь и вырываться из рук эсэсовских эзотериков, арийские башни могли утрачивать свою колдовскую силу. Однако времени, в котором находилась Агделайда Краковская, все эти катаклизмы не касались никоим образом. Ее времени и еще плюс-минус несколько десятков лет. Полвека в среднем. Вперед полвека и назад полвека. В будущее и прошлое. По сути, весь этот столетний период был в полном распоряжении фашистских хрононавтов, шедших следом за анкер-меншем по межпространственному и межвременному проходу. И чем ближе ко времени субъективного пребывания анкер-менша они выходили из цайт-тоннеля — тем меньше риска.

С собой человек-якорь нес спокойствие и гармонию, и собой Аделаида возвращала утраченную силу башен. Она была экспресс-реаниматором древней магии в ограниченном, локальном периоде. Она являлась страховкой на случай нестабильности цайт-тоннеля. На случай провала важного эксперимента. Вот в какой инструмент обратили свою пленницу эсэсовские магистры и медиумы.

Да, за Аделаидой — в защищенный континиумным стабилизатором хронологический отрезок могли безбоязно вступать сапоги, колеса, гусеницы… В неограниченных количествах. Покуда существовал цайт-тоннель. Абы как, но существовал.

А вот если цайт-тоннеля нет? Анкер-менш — в прошлом, а тоннеля — нет? Вообще? Если он так и не был проложен? Если по сложной системе древнеарийских башен перехода нанесен страшный удар? Если взрыв атомного заряда в незапланированном месте и в незапланированное время раз и навсегда покончил с этим проектом?

Тогда нет и абсолютной власти над временем. Без цайт-тоннеля фашисты могли действовать лишь по старинке. Они могли рассчитывать на переброску ограниченного, очень ограниченного контингента в редкие полнолунные ночи. В то время, в котором находилась Аделаида плюс-минус несколько лет, в лучшем случае — десятилетий, поскольку она являлась «якорем» для всех платц-башен в своем хроноотрезке. Для всех незаблокированных ранее башен. Впрочем, локально Аделаида могла взломать и любой магический блок — в той платц-башне, в которой находилась сама. Но это уже частности. Важно другое: закрепленная в магическом трансе связь с Томасом Зальцманом позволяла цайткоманде воспользоваться заброшенным в иное время анкер-меншем.

Но воспользоваться только в одном направлении — без надежды вернуться.

У кокона, генерируемого Аделаидой, имелся существенный недостаток. В рамках текущего субъективного времени континиумный стабилизатор давал возможность беспрепятственно осуществлять межпространственную переброску и позволял отправлять вслед за человеком-якорем небольшие группы и минимум техники из фашистского хронобункера. Но вот в плане обратных цайт-прыжков… Тут имелись проблемы. Большие.

Дело в том, что сам по себе, без цайт-тоннеля, стабилизирующий кокон не способствует перемещению во времени, а скорее, наоборот. Тот, кто попадает под защиту континиумного кокона, становится его пленником.

Навеки. Навсегда. На сто процентов. Впрочем, не совсем. На девяносто девять, наверное. И девять десятых.

Вообще-то теоретически — опять-таки, если верить документам гиммлеровской папки — вырваться из хронологического плена возможно и без цайт-тоннеля. Если свести воедино бывшего шлюссель-менша, а ныне человека-якоря — живого или мертвого — с разрушенной платц-башней Взгужевежи, некогда отдавшей ему свою магическую силу. И доставить туда же нового шлюссель-менша — Томаса Зальцмана.

Тогда, по мнению эзотериков, должен открыться межвременной и межпространственный коридор. В любом направлении. Не столь надежный, как цайт-тоннель, но все-таки…

Есть еще вариант. Как явствовало из той же папки… Вариант, так сказать, дистанционного совмещения шлюссель-менша Томаса Зальцмана и анкер-менша Агделайды Краковской. Совмещения посредством какой-нибудь шлюссель-башенки, также имеющей связь с Взгужевежевской платц-башней и находящейся в том же временном промежутке, на который распространяется действие континиумного стабилизатора.

При проведении сложного ритуала, сродни тому, через который прошла Аделаида в хронобункере, возможно копирование магической сущности анкер-менша на новый носитель — шлюссель-башню. Вне зависимости от того, какое расстояние их разделяет. Правда, два континиумных стабилизатора единомоментно существовать не могут. И живой анкер-менш неминуемо должен погибнуть по завершении обряда. Не просто погибнуть — исчезнуть. Раствориться в воздухе. Распасться на атомы. Нет, не так. Исчезнуть полностью, не оставив ни атома. Никакого следа. Ни во времени, ни в пространстве. Обмен якорями-стабилизаторами в этом случае получается неравноценный, поскольку малая ключ-башня перехода, становящаяся якорем, сработает, в отличие от якоря-человека, лишь единожды. Так что такой вариант менее предпочтителен.

Сложно? Путано? Может быть. Но ясно одно: Аделаида вновь становится центральной фигурой хронологических операций цайткоманды. Хотя…

Бурцев встряхнул головой. Ну, что за дурацкие мысли лезут и лезут в голову?! О каких операциях может идти речь, если центральный хронобункер СС уничтожен ядерным взрывом, а с ним, наверняка, погибла и вся верхушка цайткоманды. И неведомый бригаденфюрер Зальцман — тоже.

Значит — забыть. И не вспоминать. Чтоб спалось лучше. В конце концов, и без гитлеровских хрононавтов проблем сейчас — выше крыши. А самая главная проблема — где, елки-моталки, они находятся?! И в каком «когда»?

Куда их всех занесла нелегкая после побега из эсэсовского хронобункера?!