— Значит, из одной колдовской башни, расположенной за здешним Черным лесом, вы, посредством магии, можете перенестись в другую башню, что стоит уже в тевтонских владениях, — подытожил Вальтер.

Бурцев кивнул:

— Можем.

— В такое трудно поверить. Но я верю. Я видел, как многократно стреляет бомбарда, заряженная лишь единожды. Я ездил на безлошадной повозке людей сломанного креста, движимой неведомой магией. После этого слова о путешествии, которое ты задумал, Вацлав из рода Бурцев, не кажутся мне столь уж невероятными.

— Ты проведешь нас за Черный лес, Вальтер? — спросил Бурцев.

— Это не трудно. До развалин старой Шварцвальдской башни отсюда — рукой подать. Но я бы на твоем месте все же не торопился, — ответил швейцарец. — Если немцы знают о том, что знаете вы, они, наверняка, охраняют древние камни, к которым ты рвешься.

Бурцев задумался. Вальтер прав. Облава — облавой, но охрану в башне фашисты и тевтоны оставить могли. Вполне… Платц-башня — это ведь тоже дорога. Возможный путь отхода анкер-менша. Путь, который следовало перекрыть.

— Сначала нужно все проверить, — сказал Вальтер, — выслать за Черный лес разведчиков. А уж потом…

— Я понял. Что ж, так мы и поступим, — Бурцев поднялся.

— Нет, Вацлав, — покачал головой Телль. — Ты неправильно меня понял. Будет лучше, если ты и твои воины останетесь здесь. Вы не знаете этих мест. Вы не сможете подобраться к холму с башней незамеченными. Вы не сумеете быстро спрятаться там, где прятаться негде.

— Так дай нам проводника. Мы были бы очень благодарны и…

— Я не дам вам проводника…

Бурцев испытующе посмотрел на швейцарца. Все? Дружба кончилась?

— …ибо один не спасет многих, — продолжал тот. — Вы можете погибнуть сами и погубите его. Мы поступим по-другому. Я со своими людьми разведаю дорогу и подберусь к колдовской башне так близко, как это возможно. А после — вернусь сюда и обо всем расскажу.

Вот как? Очень благородно, но…

— Не пойдет, — покачал головой Бурцев. — Зачем вам рисковать ради нас? Спасибо, конечно, но я не могу согласиться. На разведку отправлюсь я и моя дружина.

— Я тоже не согласен с тобой, Вацлав из рода Бурцев. Вы не проехали мимо костра, на котором едва не сожгли Берту. И мы не пустим вас туда, где лучше справимся сами.

— Вообще-то он прав, Вацлав, — негромко сказал Освальд. — Эти люди воюют здесь давно, и они хорошо знают Шварцвальд. Если мы наткнемся на немцев, то погибнем. Вальтер же со своими стрелками ускользнет от погони. И сделать это им будет легче, если мы не станем обременять их своим присутствием. Пусть на разведку идут они.

Бурцев вспомнил схрон-землянку, в которой мутанты укрыли его от облавы, оглядел грот. Вздохнул. Да. Наверное. Пусть. Убедили…

Телль взял с собой всех своих, кто уцелел после облавы. Даже Берту прихватил.

— Ее-то зачем? — изумился Бурцев.

— За тем же, за чем и всегда. Если понадобится разузнать что, поговорить с поселянами или солдатами, не выходить же из леса нам — народ пугать.

Вальтер невесело усмехнулся. Потом его улыбка стала теплее и добрее.

— Да и вообще. Привыкли мы уже с Берточкой вместе. Она мне спину прикроет лучше, чем кто-либо другой.

Похоже, Берта эта Теллю была не только женой, но и верной боевой подругой. Гармония, блин, царит у этих мутантов. Завидная.

Бурцев покосился на Аделаиду…

— Мы скоро вернемся, — пообещал Телль. — Располагайтесь как дома. Берите в арсенале все, что приглянется. Мастерская тоже в вашем распоряжении.

— Спасибо, конечно, Вальтер, и все же…

— Мы скоро… — повторил Телль.

И гостеприимные хозяева покинули пещеру.

Однако Теллевское «скоро» затянулось. Время шло. Никто не возвращался.

«А не сдадут ли нас швейцарцы? — упрямо лезла в голову нехорошая мысль, — За прощение ради?» Бурцев как мог отгонял настырную подленькую мыслишку — не сдадут. Не рискнут. С такими рожами, с таким партизанским прошлым. Не дураки ведь. Должны понимать, что амнистии «исчадиям ада» не будет и спокойного житья им все равно не подарят. Самих же первыми на костер и отправят.

Дружинники тем временем набрали из партизанского арсенала оружия — привычного, кому что по душе. Гаврила не смог найти булавы, но вытащил из груды железа солидный шестопер. Дмитрий взял секиру. Збыслав нашел шар от кистеня. За неимением цепи привязал увесистую гирьку к крепкому ремню. Джеймс откопал себе небольшой стилет, напоминавший так любимый брави нож-кольтэлло и удобно ложившийся в рукав. Бурцев взял небольшой меч с широким клинком и простыми — дерево с кожей — ножнами. Нашел и кольчужку, пришедшуюся впору и не стеснявшую движений.

Кто-то тоже подобрал себе по размеру кольчугу, кто-то — кожаный панцирь, кто-то — легкий шлем. Щиты и тяжелое рыцарское снаряжение не стали даже смотреть. Это добро — не для тех, кто в бегах.

Бурангул в арбалетной мастерской возился с швейцарскими луками, усовершенствуя на скорую руку метательное оружие. На свой, степняцкий лад. Для себя и для дядьки Адама. И действительно, — благодаря дополнительным накладкам, обмотке из жил и переплетенной заново тугой тетиве, простенькие луки обрели бо’льшую упругость. Стрела из таких полетит дальше и ударит сильнее.

Сыма Цзян тоже не вылезал из мастерской. Выстукивал что-то молоточками, строгал и пилил дерево, точил металл. Чем занят — не говорил. Да никто и не спрашивал. Всяк убивал время по-своему. Отсыпались, в основном.

Только Бурцеву было не до сна. Ходил, маялся у входа. Все высматривал, не возвращаются ли разведчики. Вот уж, действительно, хуже нет, чем ждать и догонять. На душе было мерзко, неспокойно. Нехорошее предчувствие не давало лечь и расслабиться.

Часовые сменялись. Аделаида звала поспать хоть немного. Бурцев отмахивался и от входа в пещеру не уходил. Пока не заметил… Да, там вон, в ручье!