По ручью, пошатываясь, брел человек. Один.

Раз по ручью — значит, следы скрывает. Свой, значит. Но вот почему один?

Вальтер Телль вошел в грот как чумной. Весь в кровищи. Обвел сбежавшихся дружинников дурным взглядом. Снял из-за спины арбалет. Сбросил кожаную суму с короткими толстыми стрелами. Тяжело опустился на камни. Застонал умирающим зверем.

— Стряслось что? — встревоженно спросила Аделаида.

— Отойди, — попросил жену Бурцев.

Можно было не спрашивать — и так видно: беда.

— Ранен? — склонилась над швейцарцем Ядвига.

Вальтер тряхнул головой. Поднял изуродованное лицо.

— Это не моя кровь, — просипел Вальтер.

Бурцев содрогнулся. Страшно, когда на таком лице — слезы. Вдвойне, втройне страшнее, когда под слезами — ярость, ненависть и бессильное отчаяние.

— Дошли спокойно, — глухо звучал под каменными сводами голос Телля. — Никого по пути не встретили. И на холме, у развалин башни колдовской, никого. Решили подняться. Осмотреть, проверить, что за камнями. Взошли на холм осторожно, без шума. Осмотрели, проверили. Там тоже — никого…

Молчание длилось долго. Слышно было, как журчит ручей и где-то в глубине пещеры капает вода. Вальтер Телль тяжело дышал.

— Они прятались рядом, в овраге, — с заметным усилием продолжил он. — Выжидали, пока мы все не покинули укрытие.

«В овраге, — пронеслось в голове Бурцева, — там, где наш лагерь был!»

— Потом напали… Десятка два. Тевтоны. И их союзники с колдовскими ручницами-бомбардами. Хотели взять живыми. Мы отстреливались. Я подстрелил того, кто отдавая команды. Тогда они тоже… Стрелять стали. Из своих проклятых бомбард.

Если бы наши самострелы пускали стрелы столь же быстро, мы бы отбились. Хоть вполовину, хоть вчетверть от того. А так… Арбалет перезаряжать долго. А дьявольское оружие бьет без перерыва. Мы отступили, в разные стороны. Но уйти и укрыться в Черном лесу смогли только я и Берта.

— Где она? — спросил Бурцев.

— Не дошла, — голос Вальтера стал еще глуше и надсаднее, не донес я ее, — Проклятые колдовские бомбарды… Две раны в животе, одна — в груди. Берта испустила дух. Я схоронил ее как мог. У-у-у…

Швейцарец застонал. Дружинники хмуро переглянулись. Обнажили головы. Сняли найденные в пещере шеломы. Бурцев вздохнул.

— За тобой гнались, Вальтер?

— Долго, — совладать с собой и ответить Телль смог не сразу. — Я уводил их в другую сторону — к замку фон Гейнца. Потом подкараулил и сбил стрелой конного тевтона. Забрал лошадь, скакал, пока вконец ее не загнал. Потом шел сюда по ручью…

Вальтер помолчал еще немного, продолжил:

— И вот что я скажу тебе, Вацлав из рода Бурцев. Если ты твердо решил ехать к колдовским развалинам, лучше сделать это не медля. Пока еще путь свободен. Я поеду с тобой и твоими людьми. Укажу самую короткую дорогу для колесницы, которой не нужны кони. И дальше поеду тоже.

— Дальше — это куда? — осторожно спросил Бурцев.

— Туда же, куда направляетесь вы. В Пруссию, в тевтонские земли. Люди сломанного креста ведь пришли оттуда?

— Оттуда.

— А у меня к ним теперь особые счеты. И я не я буду, если их не сведу.

— Похвальное желание, но…

— Меня не страшит магия древних башен, Вацлав из рода Бурцев. Берта не должна остаться неотомщенной.

— У развалин старой башни, которая откроет нам дорогу в Пруссию, стоит стража, — вмешался в разговор Дмитрий. — Ты сам говорил об этом, Вальтер.

— Говорил. Стоит, — согласился Телль, — Но вряд ли немцы ждут сейчас повторного нападения. Зато мы знаем, где их засада. И сможем прорваться. Пусть не все, но хоть кто-нибудь да доберется до башни.

— Э-э-э, нет, так дело не пойдет, — покачал головой Бурцев. — Хватит жертв. Я понимаю, Вальтер, тебе не терпится поквитаться за Берту. Но, видишь ли, переход от башни к башне осуществляется не молниеносно. У немцев будет время, чтобы расстрелять тех, кто сумеет прорваться. К тому же воспользоваться древней магией сможет не каждый.

Он повернулся к дружине, спросил по-русски:

— Есть у кого-нибудь мысли, как добраться до башни, но чтобы без потерь.

— Перебить немецкую стражу, — насупился Освальд, — и дело с концом.

— Как? — спросил Дмитрий. — Как перебить-то?

— Подкрасться к овражку незамеченными и сразу — в рукопашную, — предложил Гаврила, грянув шестопером по камню. — Чтобы немцы громометы свои похватать не успели.

— Не выйдет, — прогудел Збыслав, — Не дадут нам подползти незамеченными. Места вокруг башни хорошо просматриваются на расстояние выстрела.

— Значит, надо подобраться на это самое расстояние, — предложил Бурангул. — И выстрелить самим.

— Ну? — хмыкнул Дмитрий. — Подползем, предположим, выстрелим. А дальше что? По нам тоже выстрелят. И перестреляют всех из адовых громометов.

— Два хороших лучника у нас всего, — задумчиво проговорил Джеймс, — Бурангул и дядька Адам шлют стрелы быстро и метко, но два лучника — это слишком мало. А остальным проще с арбалетами управляться. Но Вальтер прав: наши самострелы слишком долго заряжать По одной стреле пустим, а после — погибнем.

Бурцев кивнул:

— Было бы у нас оружие простое в обращение, как арбалет и скорострельное, как лук, хотя бы.

А еще лучше — трофейный «шмайсер» или «МG-42». И совсем хорошо — какой-нибудь счетверенный зенитный пулемет или система залпового огня… Чтоб сразу весь овраг накрыть. Эх, размечтался, блин!

Поднялся Сыма Цзян. Все это время китаец лишь загадочно улыбался и молча кивал седой головой. А тут вдруг решил взять слово. Поднял руку, провозгласил торжественно:

— Естя такой оружие, Васлав! Моя для наша уже сделайся пять такой оружия, — китаец растопырил пятерню, чтобы понятней было. — Ваша помогай — моя делайся еще.

— Что-что ты сделайся, Сема? — не понял Бурцев.

— Ну, не сделайся, — смутился мудрец, — переделайся. Моя нашел в та пещера недоделанный самострела и сделайся самострела доделанный. Как у наша, в моя родная земля. Наша самострела быстро-быстро стреляйся. «Малый ну» называйся. Или чи-ко-ну.

Чиконутый самострел? Бурцев удивленно смотрел на улыбающегося азиата. Опять какие-то боевые китайские хитрости? Что ж, сейчас нужно цепляться за любую соломинку.

— Ну? — поторопил Бурцев.

Надо бы взглянуть…

— Така-така. «Ну-ну-ну», — довольно закивал китаец. — «Малый ну»…

— Ну, так тащи, говорю, сюда, свои поделки!