— Василь, что сделано, то сделано. А сделанного — не воротишь.

На плечо легла тяжелая рука. Бурцев оглянулся: рядом стоит Дмитрий. Хмурится. Смотрит туда, куда прежде смотрел эсэсовец — на тракт. В ту сторону, где Взгужевежа.

— Скирв говорит, что тевтоны с немецкими колдунами могут сюда пожаловать, — озабоченно сказал новгородец. — Надо бы в лес уходить или…

— Или не уходить, — мрачно перебил Бурцев.

Просто уйти, бросив все, как есть, нельзя — наследили они слишком. Перебитая застава у платц-башни в вайделотском лесу. И обоз этот… Скоро, скоро начнется такой переполох, что немцы и Пруссию, и Жемайтию, и добжиньскую землю облавами прочешут. Все пути-дорожки перекроют. К Взгужевеже тогда на пушечный выстрел не подберешься.

В общем, расклад такой: хорониться в лесах времени нет. Нужно переть по тракту до самой Освальдовой вотчины. До башни на холме, или что там осталось. А встречи с идущим навстречу конвоем все равно не избежать.

— Биться будем? — дружинники вокруг оживились.

А уж как жмудины радовались…

Ну, что ж, в конце концов, одна большая «колесница» и три-четыре маленьких — не так уж и много. Если напасть внезапно и закидать врага стрелами из китайских арбалетов-автоматов. Стоп-стоп-стоп! А, собственно, почему только стрелами-то?

Бурцев окинул взглядом обозные повозки и их содержимое. Глянул на прицеп, где покоилась «Бешеная Грета». Елки-палки, ведь у них сейчас в руках орденская артиллерия! … Не Бог весть какая, но стреляет же. Должна… И со всем необходимым припасом к тому же. Грех не использовать такие трофеи в грядущей стычке!

Бурцев ухмыльнулся:

— Да, будем, други. Будем биться. Огненным боем.

Подумаешь, блин, грузовик, мотоциклы, да кучка фашиков с тевтонами. Бивали таких прежде, побьем и сейчас. Только бы успеть подготовиться.

Бурцев начал сыпать команды. Первым делом выслал по тракту — в обе стороны — дозор. Вперед — дядьку Адама. Назад — Бурангула. Приказал влезть на деревья повыше и смотреть в оба.

— Если что — сразу на лошадь и галопом ко мне! — напутствовал он дозорных.

Потом приступили к работе. Да так, что дым — коромыслом.

Место для засады выбрали на подходе к обозу. Между двух поворотов. Там тракт шел прямо, а после, сильно сузившись, резко, почти на девяноста градусов, поворачивал перед небольшим болотцем. И снова — прямехонькая дорога. И снова — поворот.

А на первом вираже, сразу за обочиной — густая зеленка: хоть слона прячь. Кустарник, молодые деревца… Вот туда-то, в заросли, заранее съехав с дороги, чтобы не мять кусты и не валить деревья на выбранном для боя участке, Бурцев тягачом подтянул прицеп с «Бешеной Гретой».

Да, хороша позиция! С полкилометра прямой, как по линеечке проложенной и не очень широкой в этом месте дороги. По обочинам — сплошная стена леса, так что никуда не деться. Ставь бомбарду на прямую наводку — и ядро полетит по-над дорогой, где-то на уровне лошадиной груди. Сметет на фиг любого, кто выйдет на роковую пятисотметровку.

По-хорошему следовало бы прикопать орудие поглубже и поставить сзади бревенчатую крепь. Отдача-то у такого монстра должна быть — мама не горюй. Любой лафет после первого же выстрела разнесет к едрене-фене, любую платформу расшатает. Но на такую подготовку целый день уйдет. А делалось все сейчас с расчетом на один-единственный выстрел. Второго уже не будет. Не успеет просто толстушка-«Грета» второй раз бабахнуть.

Мощной лебедкой прицепа, какой и танки ворочать можно, опустили ствол бомбарды на землю. Установили так, чтобы жерло пялилось на тракт. Чтобы каменное ядро пронеслось посередке полукилометровой дистанции — от поворота до поворота. С боков «Бешеную Грету» укрепили деревянными клиньями. Позади в качестве упора поставили прицеп и тягач, груженный ядрами. Для пущей надежности ствол обмотали буксировочными тросами. Хоть что-то… Хоть какое-то противодействие отдаче.

Затем пришлось помучиться с зарядом. В качестве более-менее компетентных советников выступили трое. Первый — Телль, разбиравшийся не только в арбалетах, но и имевший некоторое представление об артиллерии пятнадцатого столетия. Второй — Хабибулла, припомнивший деревянную пушчонку-модфаа Мункыза. Третий — Сыма Цзян, в прошлом пороховых дел мастер при татаро-монгольском войске. Бурцев выслушал всех. И поступил по-своему. Согласно интуиции, личному опыту и общим знаниям по теории баллистики.

Порох в гигантское орудие закладывали мешками. Всего кэгэ двадцать — двадцать пять вышло, не меньше. Можно было бы и больше всунуть, но Бурцев побоялся переборщить — разорвет еще ствол, на фиг. А так, по его разумению, вполне должно хватить, чтобы пальнуть хорошенько. Этак на километр. Ну, плюс-минус… Сотня-другая метров.

Поверх плотно утрамбованного пороха забили «пыж» — целое березовое поленце. Несколько таких «пробок» обнаружилось в прицепе «Фамо» меж ядрами.

Тяжеленное, с полтонны или около того, каменное ядро в раззявленную пасть «Бешенной Греты» вкатывали опять-таки при помощи лебедки и рычагов. Вкатили… Через запальное отверстие в задней части бомбарды проковыряли дырку в мешке с порохом, сверху, по стволу, отвели пороховую дорожку.

Уф! Бурцев вытер пот. Похлопал «Грету» по необъятной «попе». И как только тевтоны прежде управлялись с этакой дурой без тягача? Как перетаскивали от крепости к крепости?

Следующим этапом было рытье окопчика. Все же боязно без него. А ну как треснет-таки от выстрела ствол брмбарды. А ну как полетят осколочки? А ну как покатится от отдачи «Грета»? Да прямо на канониров. Нет, окоп нужен. Не для пушки — для пушкарей. И от пуль немецких опять-таки защита будет.

Неглубокую — чтобы хотя бы лежа укрыться — яму вырыли быстро. В обозе, слава Богу, нашелся подходящий для земляных работ инструмент. Самое сложное осталось позади.