— О, глянь-ка, Василь, — прошептал Дмитрий. — Идут ужо к нам немцы-то.

В их сторону, действительно, направлялась целая делегация. Впереди — эсэсовец с сухим жестким лицом. Плотно сжатые губы, остренькие глазки-лопатки, что так и норовят выковырнуть всю подноготную. На высокой фуражке — нацистский орел и эмблема «Мертвой головы». Тотенкопф: череп, кости. И черный мундир… Знаки различия на петлицах — три дубовых листа с желудями — и светло-серые погоны с плетением серебряного и золотого жгута указывали на высший офицерский чин.

Неужели, сам магистр-бригаденфюрер? Неужели вот так сразу? Такое везение, что аж тревожно и подозрительно.

По обе стороны от офицера следовало по автоматчику. Ну, тут все просто. Тут стандартный набор: каски, «шмайсеры»… Гладкие петлицы и черные окантованные погоны рядовых-эсэсманов.

Чуть позади позвякивал железом тевтонский рыцарь в панцире, белом плаще и в шлеме с опущенным забралом. Забрало было вытянутое и чуть сплюснутое с боков, наподобие собачьей морды. Рыцаря сопровождали оруженосцы и кнехты. С полтора десятка человек.

Подошли. Окружили.

Блин, что за почетный караул?! И что за нужда опускать забрало в собственном лагере?!

Бурцев все это сильно не нравилось. Очень сильно. Постанывая, как и положено тяжелораненому, он медленно-медленно, стараясь не насторожить немцев, потянул руку за пазуху. За пистолетом. Потянул и…

Резкий кивок офицера цайткоманды. Глухой выкрик рыцаря из-под забрала.

С обоих сторон вдруг навалились два дюжих кнехта, схватили за руки, припечатали к повозке — Бурцев и ойкнуть не успел. Они что же тут, со всеми своими ранеными так обращаются? В высшей мере странно. И тревожно.

Бурцев повел глазами. Вправо. Влево.

Так… Не его одного тут коснулось фашистско-тевтонское гостеприимство. В грудь каждому мариенбургскому пушкарю целило по два-три копья или меча. Автоматчики тоже вскинули «шмайсеры».

Да какого?!.

— Не двигаться! — негромко, но отчетливо приказал офицер.

Один из эсэсманов быстро и умело обыскал Бурцева. Вытащил припрятанный «Вальтер», нашарил зажигалку. Пистолет сунул за пояс. Зажигалку — в карман. Отступил на шаг.

Дружина вконец ошалела. Такого приема не ожидал никто. Народ ждал приказа, знака воеводы — хотя бы погибнуть с честью.

Воевода молчал. И никаких знаков не подавал. Рано еще погибать.

Бурцев не двигался. Пока. В принципе, стряхнуть с себя кнехтов-увальней будет не трудно. Но все же… Разобраться в происходящем не помешало бы. А еще — усыпить бы бдительность врага.

— Позвольте представиться, — по сжатым губам офицера скользнуло что-то вроде насмешливой улыбки, — бригаденфюрер СС Томас Зальцман.

Обращался бригаденфюрер СС Томас Зальцман почему-то к раненому с перевязанной головой.

«Значит, в этом я не ошибся, — подумал Бурцев. — Значит, действительно, бригаденфюрер, магистр Зальцман. Но в чем тогда? В чем же тогда была ошибка?»

— … А вы, я так полагаю, знаменитый полковник Исаев? Не так ли?

Офицер-магистр не отводил взгляда от перевязанного лица Бурцева.

Как?! Как он догадался?!

— Снимите с него тряпки, — приказал Зальцман.

Кнехты, срывая с головы Бурцева окровавленные повязки, ничуть не беспокоились о ране, которая могли под ними скрываться. Впрочем, раны-то как раз там и не было.

Пауза. Молчание.

— Надо же! — эсэсовец покачал головой. — Вы в точности такой, как на картине маэстро ди Бондоне!

Еще пауза. Еще молчание.

Бурцев смотрел на прозорливого бригаденфюрера. Но когда в наступившей тишине вдруг скрежетнуло поднимаемое забрало, невольно перевел взгляд на тевтонского рыцаря. И сразу все понял. Вот, значит, как их раскусили. Кто раскусил…

В открытой амбразуре шлема скалились знакомое лицо маршала ордена Святой Марии и главы тевтонского посольства, отправленного к императору Священной Римской империи Рупрехту Пфальцскому. Лицо Фридриха фон Валленрода. У маршала было перебито основание переносицы и рассечена левая бровь. И шрамы эти оставили не меч и не копье, а саперная лопатка, воткнутая в смотровую щель шлема-салада.

Наверное, с тех пор маршал предпочитает другие шлемы — с выступающим над мордой собачьим забралом.

Вот оно что… Вот оно как… Маршал видел во дворе Шварцвальдского замка императорских пленников, выдававших себя за тевтонских послов. И вряд ли он их забыл. Бурцева, чье лицо было закрыто повязкой, Фридрих фон Валленрод опознать не мог, но остальных пушкарей, якобы прибывших из Мариенбурга, — запросто. А уж после этого не стоило большого труда догадаться и о том, кто прячется под окровавленными тряпицами. Догадаться и изложить свои умозаключения союзникам из цайткоманды.

— Я все понял, — злобно прошипел фон Валленрод. — Сразу понял, как увидел вас здесь…

Рука бригаденфюрера отстранила рыцаря.

— Наш доблестный маршал немного не в себе. Уж вы извините его, полковник.

— Как он здесь очутился? — угрюмо спросил Бурцев.

— Так же, как попал отсюда в Шварцвальдские земли.

— Отсюда?!

Не из базовой платц-башни под Мариенбургом?!

— Да. Маршал Фридрих фон Валленрод, его люди и мои солдаты отправились на встречу с императором из Взгужевежи.

Бурцев растерянно глянул на кратер.

— Но Взгужевежевская башня взорвана, — пробормотал он, — а ее магия…

— Сейчас ее магия при ней, не беспокойтесь. Магия платц-башни буквально пропитала астральное поле этого места. Локализовать ее или, говоря более простым языком, сгрести в одну кучу, было нетрудно. И анкер-менш…

Немец ухмыльнулся.

— Что — анкер-менш?! — насупился Бурцев.

— Присутствие в данном временном отрезке континиумного стабилизатора, то есть, вашей супруги, позволяет мне использовать магию Взгужевежевской башни для межпространственных переходов. Я ведь, если вы еще не в курсе, — шлюсель-менш…

— В курсе, — хмуро заметил Бурцев.

— … а сущность магического ключа-шлюсселя, которым я обладаю, рождена именно Взгужевежевской платц-башней. И именно здесь, на этом месте, мои возможности, как шлюссель-менша возрастают многократно. Отсюда, из Взгужевежи, я могу отправиться в любую иную платц-башню сам или перебросить туда других. Мне подвластны даже те башни, в которых прежде не был ни я, ни мои люди. Я бессилен лишь там, где уже стоят чужие магические блоки.

— Бессилен? — хмыкнул Бурцев, — Вообще-то Шварцвальдская платц-башня тоже заблокирована. Разблокирована, а после — заблокирована заново.

— Знаю, — кивнул бригаденфюрер. — Вы постарались, да? Что ж, имея под рукой анкер-менша, обладая элементарными эзотерическими знаниями и опытом перемещения посредством платц-башен во времени и пространстве, такое возможно. Благодаря вашему магическом блоку, посланный в Швабию отряд цайткоманды и орденских рыцарей до сих пор не вернулся.

— Тем не менее, маршал здесь, — Бурцев указал глазами на фон Валленрода. — И я не думаю, чтобы он своим ходом смог так быстро добраться из владений германского императора в добжиньские земли. Здесь должна быть задействована либо магия, либо м-м-м… авиация.

Бурцев покосился на «Мессершмиты».

— Не говорите глупостей, полковник. В Швабии нет аэродромов. Все гораздо проще. Маршал и несколько его рыцарей прибыли сюда прежде, чем вы заблокировали Шварцвальдскую платц-башню. Рупрехт Пфальцский пал от вашей руки, так что орденскому послу больше нечего было делать в землях императора. К тому же фон Валленрод был ранен. Вы, между прочим едва не лишили его глаза.

— Сожалею. Что не лишил.