Сначала бабахнули орудия, нацеленные на «Мессершмитты». Одно и — с полусекундным запозданием — второе.
Бомбарды плюнулись огнем и дымом. Вылетели из стволов тряпичные пробки. Подпрыгнули от жуткой отдачи, теряя борта и колеса, повозки, к которым крепились пушки. Всполошились и едва не сорвались с места — насилу удержали! — упряжные кони.
Каменные ядра обрушились на мини-аэродром цайткоманды.
Первое снесло деревянный щит, порвало проволочные заграждения, походя разворотило хвост ближайшего самолета…
Полетели в стороны каменная крошка и искореженные рулевые плоскости. Легкая крылатая машина дернулась и развернулась вокруг своей оси. Ядро, пролетев дальше, шарахнуло в левый бок второго «Мессершмита». Разорвало и вспучило металлические потроха, вышибло наружу начинку фюзеляжа.
Самолет с перебитым хребтом, почти переломленный пополам, завалился на правое крыло. Левое, поднятое к небу, словно умоляло: «не надо больше, не бейте!».
В «мессеры» ударил второй каменный снаряд.
С первого — бесхвостого уже самолета — вместе с фрагментами обшивки слетели винт и фонарь кабины. Второму переломило и отбросило задранное крыло с черным фашистским крестом. Крыло зашвырнуло в «колючку», где оно так и осталось висеть, покачиваясь в накренившейся сетке заграждений.
Расплескавшееся топливо не вспыхнуло, боезапас не сдетонировал, самолеты не взорвались и не загорелись. И все же… Вряд ли эти две птахи с крестами смогут когда-нибудь подняться в воздух. Взгужевежевская авиация цайткоманды была уничтожена.
Грохнула третья бомбарда. На этот раз ядро впечаталось в ворота частокола. Может, ворота эти и способные были выдержать удар тарана, но не пушечный выстрел прямой наводкой, да с такой дистанции. Дубовый засов раскололся в щепу. Одна воротная створка распахнулась. Вторая слетела с петель.
Путь к отступлению свободен!
Что ж, мы еще вернемся, Взгужевежа. Рано или поздно, но обязательно вернемся, чтобы использовать сокрытую в тебе магическую мощь. Чтобы самим открыть дверь времен, которая уже не поддастся эзотерической службе СС. Когда поднакопим сил — вернемся. А пока…
— Уходим! — приказал Бурцев.
Убегаем. Улетаем…
Две повозки рванулись к разбитым воротам. В первую — с неразряженной еще многостволкой «органа смерти» — вповалку попадали Освальд, Дмитрий и Бурцев с горящим факелом. Збыслав, стоя на козлах, нахлестывал вожжами обезумевших лошадей.
Во второй повозке, с грузом шипастого «чеснока» что-то дико орал, правя упряжкой, Гаврила. Джеймс и дядька Адам навалились на короб с колючим железом, ожидая команды. У брави за поясом торчал окровавленный нож. «Когда схватить-то успел!» — отстраненно удивился Бурцев.
Упряжки поравнялись и шли ноздря в ноздрю.
Немцы очухались. Несколько тевтонских всадников уже скакали наперерез. Мчались вдогонку два «Цундаппа». Прыгал на ухабах и рытвинах крытый брезентом грузовик. И беглецы, и преследователи проносились мимо порохового склада. Как раз туда смотрели сейчас стволы риболды. Хороший момент! Упускать такой не стоит.
— Эх, тачанка-растачанка! — с яростным весельем, во все горло, проорал Бурцев.
И ткнул факелом в запальные отверстия «органа смерти».
Дружно пыхнули двенадцать стволов. Рухнули на полном скаку два всадника. Но не им предназначался этот залп. Хоть одна раскаленная картечина, да должна была бы залететь…
Залетела!
В пороховой схрон тевтонской артиллерии!
Взрыв. Взрывище.
Грохот. Грохотище.
Огонь и клубы черного дыма.
И куски дерева, и искры, дождем сыплющиеся с неба.
Тевтонов и эсэсовцев, оказавшихся поблизости, разметало как игрушечных солдатиков.
А коней беглецов подхлестнуло лучше любой плети.
Обе телеги мигом оказались у ворот.
Первой, словно выброшенная вперед реактивной тягой, неслась «повозка войны» с дымящимися стволами тотеноргела. За ней грохотала телега с «чесноком».
Ударил пулеметы с вышек над кратером раскопа. Застрекотали автоматы. Засвистели арбалетные болты. Немцы поняли: добыча уходила. А упускать добычу немцы не собирались. Может, на этот счет тоже имелся приказ бригаденфюрера. А может, приказы уже отдавали другие командиры.
Только стрелять немцам приходилось вслепую — густой дым над пороховым складом непроглядной завесой прикрыл беглецов.
Сухо стукнула в деревянный борт повозки пуля. Еще одна оцарапала плечо Гавриле. Звякнул об «орган смерти» арбалетный болт…
Поздно! Вот они, ворота! Близко уже!
— Кидай «чеснок»! — крикнул Бурцев.
Джеймс и дядька Адам опрокинули тяжелый короб с колючим железом.
А большего и не требовалось.
Тряская скачка сделала свое дело: с задней повозки посыпались заточенные «ежи», закрывая проход.
Какой-то отчаянный кнехт из привратной стражи забежал вперед и прыгнул перед лошадьми Збыслава, пытаясь перехватить, остановить, задержать.
Куда там! Вцепившегося в упряжь смельчака протащило с полдюжины метров, бросило оземь, растоптало, раздавило… Колеса переехали по стеганной черной куртке.
Следом пронеслась вторая повозка, разбрасывая заточенные кусочки металла, щедро засеивая пространство позади железным «чесночком».